Как известно, предложением от 14 ноября 1720 года английский статс-секретарь Стэнгоп потребовал от русского резидента в Лондоне Михаила Бестужева, в ответе на поданный им мемориал от 17 октября того же года, чтобы Бестужев в течение 8 дней выехал из Англии. С этого времени и до прибытия кн. Кантемира в Лондон, Россия не имела дипломатического представителя при Великобританском дворе. Официальные сношения были окончательно прерваны: английский резидент Джеффериз был отозван из Росси еще в 1719 году и в начали октября того же года он откланялся царю и выехал из Петербурга в Данциг.

Разрыв был вызван как личным нерасположением друг к другу правивших монархов, так и политикою Петра Великого — в особенности. До самой смерти Петра Георг I опасался тайных его сношений с претендентом, которые могли лишить его короны английской, не мог выносить равнодушно Георг, как Петр Великий хозяйничал в Германий, с завистью и недовольством смотрел он на усиление могущества России на Балтийском море и неизбежный упадок Швеции. Разрыв, однако, наносил ущерб интересам обоих государств: торговым — Англии, и политическим — России, и это поняла Франция, предложившая свое посредничество, с целью примирения враждовавших монархов ¹. Без сомнения, поступая таким [IV] образом, Франция действовала в собственных интересах: этим путем она сближалась с Россией, что составляло заветную мечту Петра, оказывая услугу Англии — она предотвращала возможность тесного союза Англии с Австрией ². 17 января 1723 года бывший в С.-Петербурге Французский министр Кампредонт «по полученному от короля своего указу требовал, чтобы королю его откровенно сообщить причины о жалобах от стороны российской на короля английского». Петр Великий долго не соглашался на примирение с английским королем, но в конце концов, после долгих предварительных переговоров, в средине 1724 года решился возобновить прежние дружественные сношения с Aнглиeй, при соблюдении двух важнейших условий: 1) он потребовал, чтобы английский король отправил в Петербург министра в характере посольском, с засвидетельствованием своего желания «возвратить прежнюю дружбу» русского монарха и 2) «чтобы в грамоте короля английского, чрез него, посла, отправляемой, его императорского величества титул императорской признан и написан был». Вот та программа, которую оставил своим преемникам Преобразователь России, ее разделял воспитанный в школе Петра Великого Остерман, и её лучшем выражением будет служит инструкция, данная князю Кантемиру при отправлении его резидентом в Лондон.

После смерти Петра переговоры с Францией о примирении России с Англией продолжались ³. Кардинал Флери неоднократно советовал князю Куракину ⁴, русскому посланнику в Париже, прекратить прежние несогласия с лондонским кабинетом, а из речей английского посла в [V] Париже, Г. Валполя, Куракин еще более убеждался, что английский кабинет действительно желал возобновления дружественных сношений с Россией. Преемник кн. Куракина, граф А. Г. Головкин, в своих реляциях из Парижа (авг. 16, 1730 г. и апр. 15, 1731) доносил, что английский двор готов был назначить с своей стороны посла в Петербург, но не знал только, как его примут в Петербурге. Получивши благоприятный ответ от Головкина, в коем заявлялось, что в России также желали восстановления прежних дружественных сношений, в Лондоне грамотой от 31 августа 1731 года назначили Клаудия Рондо резидентом при С-Петербургском дворе ⁵.

Лондонский кабинет, назначая Рондо своим резидентом, ставил в то же время непременным условием, чтобы и со стороны России был отправлен в Англию дипломатический представитель ⁶. В виду этого граф Остерман, подучив от Рондо копии верительной грамоты, объявил ему, что в Лондон будет послан резидентом сын бывшего господаря молдавского, князь Антиох Дмитриевич Кантемир. Своим назначением в Англию князь Кантемир обязан был главным образом покровительству влиятельнейших представителей немецкой партии, правившей тогда Россиею. Остерман стремился к возобновлению дипломатических сношений с Англией,—Бирон, вероятно, указал императрице на Кантемира, или, во всяком случае, поддержал его кандидатуру на этот важный дипломатический пост ⁷. Согласив императрицы легко можно было получить, ибо Анна Иоанновна еще не забыла того [VI] участия, какое принимал кн. Кантемир в событиях 1730 года, примкнувши к партии консерваторов ⁸.

Как бы то ни было, на дипломатическое поприще выступил сравнительно молодой еще человек ⁹, принадлежавший по своему происхождению к высшему русскому обществу, воспитанный реформою Петра Великого, и получивший прекрасное образование под руководством наших первых академиков ¹⁰. Давно уже стремился Кантемир отправиться в чужие края ради науки ¹¹, или службы ¹² и теперь с охотностью принял свое назначеше ¹³, которое переносило его из Москвы в Лондон, этот центр европейской учености в первой половине ХVIII века. Первого января 1732 г. Кантемир выехал из Москвы ¹⁴, заезжал на несколько дней в Петербург ¹⁵, по дороге останавливался в [VII] Данциге, Берлине и Гааге и лишь 30 марта прибыл в Лондон, откуда и отправил первую реляцию 31 марта.

Реляции кн. Кантемира из Лондона обнимают период почти 6-летнего пребывания Кантемира в Лондоне. Последняя реляция, отправленная Кантемиром из Лондона, помечена первым числом сентября 1738 года. Все реляции написаны на высочайшее имя, по общепринятой в то время Форме и подразделяются на три категории: ординарная (или просто реляции), секретная и секретнейшая. По своему содержанию они касаются как событий дня, так и важнейших политических вопросов того времени (польского и восточного) и потому могут представлять интерес во многих отношениях.

1. Прежде всего реляции важны для изучения личности кн. Кантемира, на них как бы отпечатлелись особенности его ума, характера и полученного воспитания: тонкая наблюдательность в оценке событий, в отношении к людям — недоверие и сдержанность, в донесениях к отечественному правительству — какая-то боязливость, неуверенность в своих силах, и притом сознание необеспеченности собственного положения. Известный ученый — аббат Гваско в своей биографии кн. Кантемира считает реляции лучшим его литературным произведением, и справедливо говорит, что все они хорошо написаны ¹⁶.

2. Реляции кн. Кантемира отличаются богатством содержания, и касаются политических событий (борьбы за польский престол, войны Франции с Австриею, войны России с Турцией), имевших общеевропейское значение в то время. Это раз. Второе: как ни случайны сообщения кн. Кантемира о внутренней жизни Англии, они содержат указания драгоценные для того, кто будет изучать развитие [VIII] государственного строя этой страны: кн. Кантемир жил в Англии в то время, когда парламентское управление посредством господствующей в нижней палате партии уже сложилось, но организация оппозиции только-что складывалась ¹⁷. Характеристика взаимного отношения друг к другу партий, выдающихся политических деятелей того времени, у него отличается верностью взгляда и беспристрастием, которым далеко не всегда проникнуты даже лучшие английские источники того времени ¹⁸.

3. Реляции кн. Кантемира имели воспитательное значение для русских дипломатов, аккредитованных в Лондоне. Переписывая эти реляции, Г. Грос—секретарь Кантемира (впоследствии бывший посланником в Париже и в Лондоне) выучился русскому языку. Литературное превосходство над собою кн. Кантемира в составлении реляций признавали И. Щербатов и С. Нарышкин ¹⁹. Вот почему и государственный канцлер, граф М. Л. Воронцов, считал полезным дать своему племяннику Александру Романовичу ²⁰, назначенному полномочным министром в Лондон, такой совет: «старых времен дела, находящиеся в архиве, с прилежанием прочесть, а особливо реляции князя Кантемира, которые вам к руководству дел много способствовать будут» ²¹.