Авт. 98/1 № 37

Государь, хотя по долгу службы и из страха и почтения к богу и к вам мы, с тех пор как в области появились некие бунтовщики, не переставали зорко за всем следить, дабы не быть застигнутыми врасплох их злодеяниями и проявить при этом наибольшее усердие и преданность, какие только в наших силах, тем не менее то, что угодно было вашему величеству нам об этом написать и приказать через господина де Лансака, настолько увеличило наше усердие и стремление повиноваться и угодить вам в этом отношении, что со всем усердием, каковое при сем требуется, и почтением к вашим распоряжениям мы это выполняем, хотя, благодарение богу, нет каких-либо признаков или подозрений того, что здешние жители по слабости, убеждению, легкомыслию или по другой причине могут столь безрассудно уклониться от повиновения, которым они обязаны вашему величеству, и совершить столь большие проступки; в этом мог уже убедиться названный сеньор де Лансак, от которого было бы трудно скрыть состояние людей данной области, сердца каковых он (как дворянин, приближенный к вашему величеству) легко привлечет к служению вам, дабы исполнить все ваши желания. Поскольку мы надеемся, что он доложит вам о сем всю правду, а также о нуждах этого города (ради каковых дел мы направляем в сопровождение ему прокурора сего города, чтобы просить вас о милости), мы лишь заверим вас, государь, что постоянно будем столь ревностны в исполнении нашего долга, что не придется опасаться каких-либо изменений в худшую сторону, и все более и более будем поощрять и побуждать всех к повиновению, коим вам обязаны. Смиреннейше молим вас, государь, да будет вам угодно держать под вашей властью, полной благости и милосердия, ваших бедных подданных, жителей этого города, которые непрерывно молят бога, Государь, чтобы он увеличил ваше процветание при очень счастливой и долгой жизни. Из Бордо, четырнадцатого сентября тысяча пятьсот шестидесятого [года].

Ваши смиреннейшие, покорнейшие и преданнейшие подданные мэр и присяжные вашего города Бордо.

Пишон.