Монсеньер, поскольку уже три или четыре года я не могу получить ни одного экю в счет тех денег, что я одолжил для службы королю, и еще меньше по должностям, которые его величество по вашему содействию мне даровало, а также крайность, в которой я оказался, — все это вынуждает меня осмелиться отправить к вам сего дворянина, настоящего нарочного, чтобы смиреннейше просить вас оказать мне милость и переделать часть распоряжений, каковые монсеньеру кардиналу угодно было вручить мне (год тому назад) для казначея казначейства (Главное казначейство в Париже), чтобы помочь мне. Вместе с тем разрешите мне, после того как [заседания] штатов этой области окончатся (поскольку, благодарение богу, дела умиротворены), отбыть отсюда, чтобы отчитаться, а также навести некоторый порядок в своих собственных делах, особенно в том, что касается прав наследования, которых требует сеньор де Сент-Этьен де Баш в отношении замков Гриньян и Лагард. Поскольку, монсеньер, вы можете быть извещены из другого места о том, что произошло в сем городе во исполнение постановления Большого совета в пользу монастыря обсервантинцев (Т. е. францисканцев) против кордельеров, и чтобы его величество и вы об этом не беспокоились, я поручил указанному нарочному (если вам будет угодно его выслушать) вам сообщить об этом устно, чтобы не докучать вам более длинным письмом.

Ваш смиреннейший и покорнейший слуга д'Ескален.