Извинитё, сиятельнейший граф, что я осмелился здесь прибегнуть к вам, милостивый государь, с изъяснением безпокойства моего, яко будучи отдален, не могу всего проникнуть. Зная же и то, что ваше сиятельство не оставите в свое время сделать учреждения во всем относящемся до исполнения высочайшего рескрипта о назначенном в приходящую осень предприятии на развратных татар. Но судя, милостивый государь, по времени, что уже сентябрь приближается, то войска хотя и в готовности и отдаленные я сблизил в ожидании дальнейшего повеления, магазейны приготовлять приказал, о чем от 1-го числа июля и вашему сиятельству донес, т. е. в бывшую Сечь и в новолилейные Александровскую и Петровскую крепости, как во всех сих местах было употребление на пребывающие там войска, то по исчислению моему и почел за надобное снабдить те места провиантом и которого будущим сентябрем половинное количество, а октябрем и последнее будет доставлено. Но если сие предприятие поспешным движением войск восприято будет, то без месячных воловых фур никак обойтиться не можно, а приступать к [80] приготовлению их теперь не осмелюсь, как оные должны содержаны быть насчет экстраординарного расхода. К тому же, что и сохранение самого секрета откроется явно. Нарядом же с Украйны большое количество фур также в скорости приготовлено быть не может, как я и для Кубанского деташамента требовал от 23-го числа июля от малороссийской коллегии только 90 фур. А на то получил ее сообщение, что в назначенное мною время, как-то в конце августа исправиться оне не могут. Что все предав в милостивое вашего сиятельства рассмотрение, с тем совершеннейшим высокопочитанием и преданностию, с которыми и пребуду.