№ 204

Из письма Г. С. Карелина министру финансов Канкрину о значении Ново-Александровской крепости в торговле России со Средней Азией

27 ноября 1835 г.

...Бесчисленные препятствия и самый отказ в казенном пароходе для вывода экспедиционного шкоута “Гавриил” из устьев Волги заставили меня зимовать здесь, с потерей некоторых, хотя, правда, незначительных издержек, на снаряжение шкоута, наём людей и содержание казаков. Не ранее, как в исходе февраля или в начале марта, могу я выбраться отсюда, но чтобы не совсем потерять время, то офицеров моих посылаю в разные места: штабс-капитана Бларамберга в Тифлис к туркменскому старшине Кият-ага для собрания предварительных сведений по предстоящему осмотру берегов от реки Атрек до залива Кара-Бугаз; поручика горных инженеров Фелькнера в ханство Талышинское для произведения геологических наблюдений, если холера, чума и другие обстоятельства не попрепятствуют. Сам же займусь здесь составлением подробнейших отчётов об истинном положении торговли и промышленности, в особенности же рыболовства и шелководства.

Соляная операция по злоупотреблениям на северо-восточных [287] берегах и острове Челекен также достойна внимания его сиятельства графа Егора Францевича. Доселе нет ещё верной карты западной части Каспийского моря: купцы наши весьма часто приобретают новые сведения собственным несчастьем. Весьма любопытно и важно собрать известия о вновь замеченных рифах, камнях и мелях и впоследствии поверить. Правильного плаванья здесь нет; всю неудачу и морское дело в худшем положении того, в каком было за 100 лет при Петре Великом. Считаю долгом совести донести вашему превосходительству обо всем мне известном относительно Ново-Александровска.

В настоящее время укрепление это производит недоразумения между вами и Василием Алексеевичем Перовским, который письма вашего превосходительства считает, кажется, более или менее основанными на ложных, со стороны моей, внушениях. Не только мне всегда казалось, но и теперь я совершенно уверен, что Ново-Александровский пункт полезен в следующих отношениях: 1) близок к Хиве, следовательно, выгоден как для торговых, так и для военных, в случае нужды, видов; 2) в содействие с Аральским морем, на котором рано или поздно не обойдется без надежной точки опоры и небольшой флотилии для разъездов по Сыр и Аму-Дарьям, вопреки нелепому разглагольствованию Сеньковского, (Личность Сеньковского не установлена) которому стороной внушено соврать об устьях последней реки; 3) для влияния на туркмен и киргизов, находящихся в неопределенных, но вредных для нас к Хиве отношениях; 4) наконец, чтобы иметь глаз и ухо в крае, к которому не можем мы быть политически равнодушны. Хотя не видели мы еще вполне сбывшихся ожиданий, но краткость времени позволяет надеяться на многое в будущности. Теперь ещё идут одни попытки. Таким образом, отправлено в Ново-Александровск на значительную сумму хлеба и товаров, и я знаю, что мена с киргизцами была весьма выгодная. Что же касается до караванов азиатских, безотчётно недоверчивых, то они не идут в Ново-Александровск, весьма естественно, не столько по собственному убеждению, или произволу (в чем имел я случай удостовериться), как по распоряжению своего правительства, без сомнения рассчитывающего, что если оно дозволит этот новый и по сравнению кратчайший путь, то как бы ободрить нас более и более утверждаться в укреплении, соседство которого ни в каком разе не может быть для Хивы приятным. Василий Алексеевич думает, что основание укрепления в Новом Мангышлаке при Тюб-Караганском мысе было бы выгоднее, как по местным удобствам, близости к Астрахани, глубине моря, так и потому, что хивинские караваны искони приходят туда для переезда в Астрахань. Насчёт местных удобств думаю, что Ново-Александровск не так обижен природой, как мангышлакские окрестности, где колодцы хуже и скуднее Ново-Александровских. Комендант укрепления делал опыты в течение нынешнего года, засевая хлеб и разные огородные овощи: все, кроме картофеля, родились превосходно.

Близость Тюб-Караганского выкупается большим отдалением от Хивы, а если мы хотим достигнуть до прямых и самостоятельных торговых сношений со Средней Азией, то мангышлакским путем, без больших пожертвований, едва ли выполнится это желание. Астраханские купцы издавна домогались, не продавая своих товаров азиатцам на месте, самим отвозить в Хиву, но никогда не достигали этой цели и, следуя между враждебными племенами киргизов, туркмен, не редко платились не только благосостоянием, но и самой жизнью, особенно христиане.

Занятие Мангышлака имело бы последствиями: конечное уничтожение морских разбоев на восточных берегах, обращение хивинских [288] караванов на Ново-Александровск и распространение рыболовства. Азиатские купцы увидели бы обычный свой притон занятым вооруженной рукой и разочтя, что выиграют 10 или 11 [дней] трудного, лишнего пути, а притом сберегут издержки, поворотили бы к месту, от которого плаванье до Астрахани и безопасно и доступно тем же плоскодонным судам, которые ходят ныне в Мангышлак... (Опущен абзац, не относящийся к теме сборника).

Еще донесу вашему превосходительству, что вызванные лет за 30 перед сим в Россию туркмены и вопреки обещаниям не получившие ещё для кочевок своих участка земли, приезжали сюда ко мне с тайной просьбой о дозволении им в числе 270 кибиток перекочевать в окрестности Ново-Александровска. Они летом и зимой вынуждены платить кондуровским татарам тяжкую плату за дозволение приютиться и предложили из среды своей давать по 100 человек для содержания стражи в укреплении. Мангышлакские однородцы их, как, я думаю, уже известно вашему превосходительству, также просят о принятии их в подданство России. Таким образом, если уже не для политических видов, то для безопасности укрепления и торговых выгод, казался бы мне подобный случай вполне заслуживающим внимания вашего превосходительства. Вообще, если будет только на то воля Ваша, я готов поселиться года на три в Ново-Александровске, доказать всю суетность и пристрастие предубежденных противу этого места. Велите только: я всегда готов, и если только бог даст здоровья, надеюсь заслужить ваши милости.

Относительно англичанина Стрейндона, о котором давно ко мне писали (от 6 августа), вот что известно: он нанял судно у зензелинского купца Мешеди Багира, отправлявшегося в Челекен (Нефтяной остров) за солью; обрил голову, оделся по-татарски и хотел пробраться в Туркмению, но, преуведомленный о грозившей ему опасности от туркмен, убрался на том же судне назад и вышел на берег в местечке Каргазу, в 15 милях от Ленкорани, откуда поехал в Таврис. Только кажется, что возил его родственник здешнего, принявшего подданство России Мир-Абуталиб Мир-Багирова, но и в политическом отношении [о нем] буду иметь честь писать особо и очень много. Теперь же всепокорнейше прошу ваше превосходительство не говорить ни слова из написанного астраханскому военному губернатору Тимирязеву, с которым он большой приятель и опутал бедного губернатора кругом... (Далее приводятся данные, не относящиеся к теме сборника)

Григорий Карелин