Из рапорта Г. С. Карелина министру финансов о работе экспедиции на юго-восточных берегах Каспийского моря

(Подробные сведения об экспедиции Г. С. Карелина на восточные берега Каспийского моря см.: Г. С. Карелин Путешествия по Каспийскому морю. Записки Русского географического общества, Общая география, кн. Х, Спб, 1883. В этой книге помещены журнал или дневные записки экспедиции, статистические, топографические и другие данные о туркменских племенах, об их взаимоотношениях и т. д., сведения о торговле и промышленности восточных берегов Каспийского моря и пр. Подлинники этих документов хранятся в ЦГАДА, ф. 21, разряд XXI, д. 6, ч. I, лл. 20 об.—76; ч. II, лл. 140—415 об.)

1 июля 1836 г.

19 мая суда экспедиции шкоут “Св. Гавриил” и разъездное судно “Василий” снялись с якорей и, отсалютовав крепости Баку, отправились при NNО ветре к острову Челекеню по восточный берег Каспийского моря. На следующий день лотом в 120 сажен дна не достали. Встретившие нас переменные ветры беспрестанно уклоняли, то к острову Огурчинскому на север к Красноводской косе, на которую едва не попали, очутившись в течение 5 минут с 11 сажен на 12 футах. Четыре дня не имели мы возможности пристать к острову Челекеню, или Нефтяному. Разъездное судно “Св. Василий” разлучилось с нами ночью во время шторма, и шкоут получил сильную течь. 25 мая положили якорь на 5 саженях у низменного полуострова Дервиш, за 30 лет перед сим составлявшего отдельный остров. Дервиш длиною в 13 верст очень узок, состоит из песчаных бугров, поросших кустами селитренницы и соляными травами; на южной оконечности есть несколько колодцев с водой солонцеватой, дурного качества. На Дервише живут несколько туркмен иомутского рода, поколение огурджали, то есть морских разбойников; теперь они пасут верблюдов и зависят от Кият-хана, преданного России, которому также принадлежит остров Челекен и полуостров Дарджа, отделяющий Балканский залив от Хивинского. Дарджа и Челекен, или Нефтяной, славятся огромными вместилищами превосходной соли, а последний, сверх того, — изобилием лучшей нефти, для добычи которой вырыто до 1000 колодцев. Оба места подрывают казенный бакинский откуп, и нет сомнения, что в скором времени подобное соперничество совершенно его уничтожит, если благовременно не будет принято мер, решительных и строгих, как, ваше сиятельство, из донесения моего усмотреть изволите. В Баку находится множество одномачтовых судов, именуемых бакинками и поднимающих от 1000 [до] 1500 пудов груза. Они занимаются перевозкой товаров и только именем принадлежат русским подданным, составляя наибольшей частью собственность подлинных персиян, в руках которых сосредоточивается истинная каспийская торговля. Часть этих бакинок приходит к острову Челекеню, или Нефтяному, где, нагрузившись солью и нефтью, развозят в Астрабадскую, Мазендеранскую, Тункабинскуго и Гилянскую провинции.

Получив сведение, что бриг “Астрахань” и шкоут “Св. Николай”, принадлежащие купцу Герасимову, находятся у острова Огурчииского, я приказал сняться с якоря и следовать туда. 27 мая съехал я с гг. офицерами на остров Огурчинский, где вступил в близкие сношения с туркменами. Остров необитаем. Зимой живет на нем несколько семей, подвластных Кият-хану, а весной, засеяв огороды арбузами, дынями, огурцами, уезжают, оставляя на 8 месяцев лошадей, коз и баранов; только изредка наведываются, не поспели ль в огородах овощи... (Опущены сведения, не представляющие особого интереса для темы сборника) Остров Огурчинский покрыт кустарником, годным на топливо, и отчасти [301] добрыми пастбищами, имеет в длину с N на S 37 верст, но по соразмерности очень малую ширину. В настоящее время по географическому положению своему относительно к Туркмении и Персии представляет большие выгоды. Во всю длину его по восточную сторону наилучшие якорные стоянки для судов большого и малого размера. Окружающие его воды очень рыбны. Отстоит он: от острова Челекеня в 20 верстах, от восточного берега Туркмении в 50, от Гасан-Кулийского селения, неподалеку от устьев реки Атрек, в 150, а от мазендеранского берега Персии в 200 верстах. Предприимчивый, капитальный купец мог бы откупить остров у туркмен с предоставлением им единственного права пасти на нем скот. Купец Герасимов находит это легким и возможным, если правительству благоугодно будет согласиться. Северная часть острова, составлявшая прежде отдельный остров и называемая Идаком, (Адак или Айдак) снята нами и положена на карту.

28 мая оставили остров Огурчинский и пошли на юг вдоль восточного берега Каспийского моря, миновали урочище Мамакыз, близ которого залегает пласт каменной соли, прошли бугры Зеленый и Белый и 31 мая положили якорь против главного селения вольных туркмен — Гасан-Кули, где нашли бриг “Астрахань”, шкоут “Св. Николай” и разлучившееся с нами разъездное судно “Василий” Прапорщик Масленников, находившийся на бриге “Астрахань”, будучи обласкан Кият-ханом и дружественно принят туркменами, позволил купцу Герасимову вступить с ними в торговые сношения; вследствие чего Герасимов купил на деньги и выменял на товар... (Слово неразборчиво) рыбы, клею и икры. Туркмены обещали доставить столько же, если он обождет малое время, на что я и согласился, дозволив ему остаться с своими судами против Гасан-Кулийского селения. В то время, как Герасимов несправедливо был задерживаем в Астрахани, соперник его, купец из персиян Мир-Багиров, всячески домогавшийся разорить его, через брата своего персиянина Мир-Садыка и поверенных, поселял между туркменами, заключившими с Герасимовым контракт, самые нелепые слухи, стараясь повредить ему в особенности, к русским промышленникам вообще; причем наклонял туркмен отдать ему приготовленный для Герасимова ещё с прошлогодней осени рыбный товар. Половина туркмен, искушенная разглашениями и тщетно ожидая Герасимова, уступила Мир-Багирову за безделку то, что было наловлено снастями и припасами его противника. Но другая половина, убежденная Кият-ханом и его сыновьями, сберегла приготовленное для Герасимова. Хотя в контракте, заключенном Мир-Багировым с астрабадским начальством, и несправедливо дано ему право исключительного рыболовства от границы Астрабадской провинции до туркменской реки Атрек (от устья, который на юг, до самого Гюргена обитают, свободные туркмены иомутского поколения, не признающие власти персидского правительства), но чтобы впоследствии не подать на себя повода к жалобам, я запретил Герасимову приближаться к устью Атрека, а ограничиться покупкой и выменом рыбы и других товаров у туркмен, начиная от Гасан-Кулийского селения на север до Красноводской косы.

Во время стоянки на якоре посетили меня два старших сына Кият-хана с многими почётными туркменами. Оба живали в Тифлисе, до некоторой степени образованы, говорят и пишут по-русски и искренно преданы пользам России. В Гасан-Кулийском селении живет несколько сот семейств йомутов, разделяющихся на 12 колен, из коих каждое имеет свои подразделения. Жители занимаются скотоводством и [302] рыболовством, но главный их промысел, общий с челекенцами, — добыча и развозка нефти и соли. Здесь и в Челекене считаются до 100 киржимов и более 60 лодок. Киржимы сделаны из персидского леса, свободно ходят в море и поднимают от 400—800 пудов груза. Вся Северная Персия, то есть провинции Астрабадская, Мазандеранская, Тункабинская и часть Гилянской, освещаются туркменской нефтью и продовольствуются от них солью, а потому вывоз той и другой из Баку ежегодно уменьшается. Нефть продается в кожаных мешках, называемых тулуками, весом в 2 пуда каждый, а соль правильными четырехугольными кусками или кулюпами в 1 ¹/₂ пуда. Летом возят туркмены мало и продают дешевле, потому что боятся тамошнего климата, действительно в это время для них вредного, и только в крайней нужде приезжают на персидские берега, спеша распродать товар свой и удалиться. В осеннее время по причине сильных и опасных бурунов ездят в Мазандеран не иначе, как по 25—40 киржимов разом, чтобы на случай бедствия подать друг другу помощь. Вот и приблизительный расчет нефти и соли, вывозимых самими туркменами; сведения сии почерпнуты мной из верных источников.

Нефть. Киржим поднимает от 200 до 400 тулуков нефти, а в лодку грузится от 40 до 100 тулуков. Следственно, средним числом можно положить по 300 тулуков на киржим и по 70 тулуков на лодку.

В Астрабадском заливе в Мазандеране и проч.

Следовательно, всей нефти, вывозимой собственно туркменами, ежегодно будет 67700 тулуков, или 135000 пудов на сумму 89750 реалов; полагая новый персидский реал в 1 рубль 20 копеек ассигнациями, всего выйдет 107700 рублей ассигнациями, то есть около 80 копеек за пуд нефти, доставленный в Персию. Кроме того, вывозится ежегодно очень большое количество нефти на бакинках в персидские пристани, особенно же к устью реки Сафидуры и в Энзелинский залив. В Хиву отпускается не более 1000 тулуков. Нефть добывается разных сортов

1. Нефтакыль (Нефтакыль, нефтагыль — озокерит) — затверделая, липкая смола черного цвета, в смешении с земляными частицами, перетопленная употребляется на осмолку судов и делание факелов.

2. Нефть обыкновенная, совершенно жидкая, черная.

3 Пырдюм, чистейшая, бесцветная, жидкая нефть, которая в смешении с водою горит.

4. Янги-Тюфя или Нового Бугра, ниже обыкновенной нефти. Сверх того, выбрасываются морем и находятся в ямах гнездами куски асфальта или жидовской смолы.

Соль. Каждый год в разное время отправляется из Гасан-Кули и Челекена до 300 киржимов и 45 лодок с каменной солью в [303] Астрабадскую и Мазандеранскую провинции... (Опущены сведения о количестве и стоимости вывозимой соли с полуострова в Иран и получаемых доходах при этом туркменами) В Персии, особенно в Мазандеранской провинции, перекупают у туркмен оптом и продают из барышей. Сами же туркмены в Гасан-Кули передают друг другу готовую соль по 7 кулюпов за реал, то есть по 11¹/₂ копеек за пуд; а добытую в Челекене нефть по тулуку за ¹/₂ реала, или 30 копеек за пуд. Главные места рубки каменной соли: полуостров Дарджа, остров Челекен и урочище Гарям в Хивинском заливе, в 10 верстах на восток от бугра Мама-кыз при проливе Эппё Ходжа.

Большая часть добываемой соли хранится на острове Челекен и в Гасан-Кули для продажи приезжающим бакинкам и рыбопромышленникам, из которой астраханский из персиян купец Мир-Багиров, через посредство брата своего Мир-Садыка, постоянно в Персии живущего закупает важнейшее количество и отвозит на свои персидские рыбные промыслы, продает в Гиляне и Тункабине. Мир-Багиров, привозя в Астрахань рыбу, выдает её за персидскую, посоленную русской солью, и потому платит только по 5 процентов, между тем как за туркменскую рыбу, которая предполагается посоленной тамошней солью, таможня взимает по 25 копеек серебром с пуда, то есть почти половину цены самого товара. Из такого злоупотребления следует: с одной стороны, ощутительная потеря в бакинском откупе и таможенных сборах, а с другой, — подрыв нашим предприимчивым купцам, вступающим, согласно с видами правительства, в промышленные связи с туркменами. Естественно, что русский купец не может, сбывая рыбу, выдержать соперничества с купцом, подобным Мир-Багирову, которому соль достается задаром и который за привоз почти ничего не платит.

Туркмены, привозящие соль и нефть на персидские берега, платят шаху одну десятую долю груза.

В Гасан-Кули узнали мы о поражении, претерпенном персиянами от туркмен иомудского рода, соединенных с геокленами, под предводительством иомудского родоначальника Махтым-Кули-хана. Персидский сардар Мирза Мамет хан Максютли, брат астрабадского правителя, и все офицеры перерезаны, а 1400 человек персиян взято в плен; из них одна часть отвезена в Хиву, а наибольшее число разобрано по рукам. Сражение происходило в прошлом месяце мае на реке Гюрген, при урочище Сырген-Суат.

1 июня подняли якоря и направили путь к Астрабадскому заливу, куда и надобно было поспешить для починки шкоута “Св. Гавриил” и для запасения дровами и водой. Восточные берега Туркмении от Хивинского до Астрабадского залива песчаны и отмелы: стоя на пяти саженях глубины, находились мы от Гасан-Кули не ближе 14 верст. Подавшись немного на юг, увидели мы высокий хребет гор Энезан-Ко, окраивающий южный берег Астрабадского залива. От Гасан-Кули простирается на SSW длинная опасная подводная коса, закрывающая устье реки Атрек; её надобно было обходить, и потому склонились мы несколько к западу. Река Атрек, или Атрак, вытекает из Хорасанских гор и проходит через земли геокленов и йомутов. Длина её течения более 500 верст, но ширина самая незначительная. Далее на юг от урочища Куюмуш-Тепе, или Серебряного Бугра, начинается система реки Гурген, состоящая из речек: Кюмуш-Тепе-Агыза, Байрам-Киля, Нура, Малой и Большой Ходжа Нефес, Кичика, собственно Гургена и Кара Килека. Все они, ветвясь от главной реки, непосредственно впадают в Каспийское море. Гурген берет начало из гор Эльбруса, на восток от Астрабада... (Опущены описания Астрабадского залива и прибрежных персидских селении, характеристика хозяйства и торговли этих районов) [304]

...Вообще можно сказать, что Астрабадский залив и пространство прибрежий, заключающихся между устьями речек Кара-Су, Гюрген н Атрек, не имеют себе подобных, и рыболовство превосходит даже сальянское. Добрый хозяин может платить миллион откупа и иметь столько же выгоды. В настоящее время все это находится в небрежении: пронырство астраханского купца из персиян Мир-Багирова, имеющего целью не столько воспользоваться богатством вод во все обширном их объёме, сколько удалить отсюда русских подданных, производит одни беспорядки, не доставляя ни ему, ни другим никаких особенно великих выгод. Персияне, не имеющие никакой власти, а следовательно, и права на рыболовство далее реки Кара-Су, отдали Гюрген и Атрек на откуп Багирову, а туркмены, настоящие хозяева, вырезывают его сети и захватывают у него русских рабочих людей (из которых и нынешней весной взяты четверо, но по прихоти нашей отпущены)... (Опущены сведения о скотоводстве и торговле Астрабадской провинции)

Туркмены иомудского племени населяют плодоносную долину, орошаемую реками Кара-Су, Гюрген и Атрек. Первая из сих рек отделяет иомудов от Персии и астрабадцами признается за настоящую границу; на правой стороне её нет ни одного персидского селения. К востоку йомуты граничат с геокленами, или гёкленами, и родом теке, с северо-востока с безводной пустынной степью, а к северу с игдырами и небольшим племенем эрсары между заливом Кара-Бугаз и Красноводской косой. Земли йомутов на север от реки Атрек бесплодны и потому туркмены сего рода, кроме разделения на 12 племен, различаются ещё именами: чарва и чумур. Чарва называются те, которые имеют верблюдов и перекочевывают с места на место; земледелием не занимаются. К чарва принадлежит племя огурджали, исключительно промышляющее морским делом. Они живут в Гасан-Кули, Челекене и на Дардже. Чомуры большей частью занимаются земледелием, верблюдов почти не имеют, оставляют жилища только в крайней опасности от персиян и живут при Серебряном Бугре и у персидской границы. Незначительная часть их находится в сомнительной зависимости от астрабадского правителя. Плодородные земли, занимаемые чомурами, отличные. На батман посеянной пшеницы собирают от 50 до 80 батманов. Сорочинского пшена, требующего великих трудов, сеют очень мало. Во время неурожаев и засух чомуры подгоняют скот свой к Персии и в сем разе платят правителю по два реала с кибитки. Но это случается очень редко. Сбор этот неправилен, производится не деньгами, а скотом, который оценивают сами туркмены и, следовательно, всегда более настоящего. Хотя персидское правительство всячески старается ласкать почтеннейших из чомуров, даря их и величая титулом ханов, но у своих хлебопахотных однородцев оно не в уважении, а кочевые и вовсе их презирают. Между туркменами, из личных выгод держащими сторону персиян, известны: Султан Мамед хан и Пиркули хан. Первому поручено собирать десятинную пошлину с привозной соли и нефти, а другой получает ежегодно значительные подарки, не взирая на то, чомуры не перестают грабить персиян и увозить их в неволю. Персия домогает власти над иомутами не столько для увеличения доходов или расширения пределов, сколько из желания обезопасить свои границы, но, кажется, не достигает этой цели. Ещё не было примера, чтобы персияне возвратились от туркмен непобитыми. Прошлого года Шах-Заде, правитель мазандеранский, давал йомутам десять тысяч харваров рису с тем, чтобы они берегли с моря Астрабадскую и Мазандеранскую провинции, но туркмены не согласились, требуя двадцать тысяч харваров, или 400 тысяч пудов. Шах-Заде отказал, и следствием того было разорение многих [305] [туркменских] деревень и увоз нескольких сотен людей туркмены-геоклены, теснимые с двух сторон йомутами и родом теке, передались было персиянам в числе не 9 тысяч кибиток, как пишет Борнс со слов бывшего правителя их Гамзы-хана, но 17 тысяч; выведенные из терпения непомерными поборами, они взбунтовались и обще с йомутами уничтожили высланный против них отряд. Ныне собралось в Бостаме, неподалеку от Астрабада, до 10 тысяч войск под предводительством шахского брата Феридун-мирзы, (как слышно) сам шах прибыл в Калпуш, чтобы в случае нужды подкрепить своего брата. Но туркмены не страшатся этих приготовлений и почти ежедневно, большими и малыми партиями впадают в персидские пределы, увозя скот и людей. Впоследствии я объявил по ближайшим деревням, что, пока мы, русские, будем находиться на их берегу, туркмены разбойничать не осмелятся. Нам легко было сдержать слово потому, что почтеннейшие из йомутов, беспрестанно навещая нас, добровольно оставались аманатами. От устья реки Кара-Су по астрабадским и мазандеранским берегам устроены небольшие четырехугольные окопы, сенгирами называемые. Караул в них содержат цыгане, издавна здесь заселившиеся. Обязанность их смотреть, не идут ли туркменские киржимы или лодки. В случае появления йомутов они только уведомляют жителей, которые убегают в деревни.

Ежегодно множество поселян попадает в туркменские руки: часть из них продают в Хиву, а наибольшее число остается в неволе у пленивших их хозяев; достаточные откупаются за цену от 300—1500 реалов. Договоры производятся о выкупах чрез ближайших к реке Кара-Су туркмен, которые в отношении к Персии то же, что наши мирные черкесы относительно к Кавказу.

Теперь находится при мне второй сын Кият-хана Кадыр-Мамед с многими старшинами. Они присланы от йомутов просить меня в Гасан-Кулийское селение для совещания по делам, о которых хотят просить российское правительство. Там собрались почтеннейшие люди от 20777 кибиток йомутов. Завтра отправимся для описания и съемки берегов от Кара-Су до Атрека и выше. Оттуда в сопровождении одного из сыновей Киат-хана поедем на Балханские горы и Аму-Дарью; он же вызвался провожать нас в неизвестный ещё, никем не посещенный залив Кара-Бугаз, которого окружность, полагают туркмены, в 12 дней конной езды. Там обитает неприязненный йомутам туркменский род игдыров, промышляющий морскими разбоями.

С сим почтительнейшим моим донесением отправляется сего числа в Баку разъездное судно “Василий”, которое по окончании некоторых закупок соединится с нами у Красноводской косы, севернее острова Нефтяного. Вся команда на бриге, шкоутах и разъездном судне “Василий” здорова. Шкоут “Гавриил” исправлен и суда готовы к выступлению.

Коллежский асессор Карелин