Показания прикочевавших к Астрахани туркмен об их борьбе против Надир-шаха

[Не ранее 25 июля 1745 г.]

Приехавшие ис калмыцких улусов от прибывших от Хивы татар два человека Сафар Али Дженалиев, Сююнден Курбанов тайному советнику и астраханскому губернатору объявили природою они — игдерских кочевых татар, напредь сего имели они свое жилище в урочище Мангышлаке при Иракменских горах (В других документах — Ираклинские горы (АВПР, ф. “Трухменские дела, 1745 г., оп. 133/1, д. 2, лл. 13—21 об.)), а потом тому ныне лет с восемь или более от набегов киргиз-кайсацких, от которых им были всегдашния беспокойства, отошли кочевать к Хиве, где кочевали по 1741 год, по приход под оную Хиву персицкого шаха с войском. А во оном году, как оной шах с войском своим к Хиве пришел, то они оттоль паки от кочевали к Мангышлаку и, жив тамо з год, услыша, что шах с войски от Хивы отошел, паки с десять тысяч семей перешли к Хиве и по приходе их за непорядки определенного в оной Хиве от шаха персицкого хана-персианина, называемого Таймас (Имеется в виду ставленник Надир шаха в Хиве — Тахир хан, убитый в 1741 г. восставшими туркменами и узбеками Хивы), имеющегося во оной Хиве, из них, трухменцов, в службе [и] озбеками с протчими тамошними хивинскими жительми убили. А потом в прошлом году от персицкого шаха [72] присланы были к ним, кочевным трухменцам, в жилище персияне и указом шаховым требовали от них для вспоможения в службу трехсот человек, токмо они им от себя людей в службу не дали, объявя им, что они люди вольные и при Хиве кочуют своею волею, и чтоб им давать от себя кому в службе людей убыкновения у них нет, с чем оныя присланные от них и возвратились. А в нынешнем году, тому ныне месяца с три, услыша, они, трухменцы, что ко оной Хиве для разорения их за убивство вышеписанного хана и за недачу от них в службу людей идет персицкое войско, соединяясь с озбеками бухарскими, аральскими и ургенчскими под командою главного хана Али Гулия (Али Кули-Хан — племянник Надир-шаха, носивший звание сипахсалара Хорасана) и при нем еще двух ж ханов, болея сорока тысяч, то они, трухменцы, противо оного войска приуготовились к супротивлению. А потом вскоре оное персицкое войско, пришед на них, напало, причем учинился у них с обоих сторон великий бой и продолжался через целой день с утра даже до вечера, при котором бою побито с их, трухменской стороны, с четыреста человек, а напротиву того они, трухменцы, из них, персиян и бозеков, побили немалое число, а сколько числом, подлинно сказать не знают, и от себя отбили прочь. И на другой день, видя от них, персиян, и озбеков, усильное нападение, все кочующие при Хиве трухменские старшины, собравшись, положили совет, чтоб для спокойного жития итги им паки в Мангышлак в таком разсуждении, что во оном месте будучи, станут они просить от российской стороны вспоможения и чтоб ко охранению их построить тамо город и для довольства к ним: прислан был на продажу хлебной запас, с чем они, все находящиеся тамо при Хиве трухменцы, в том числе и они, поднялись и пошли и намерены по прибытии в Мангышлак о вышеописанном построении города, также о вспомоществовании и о присылке хлебных запасов с прошением послать от себя в Астрахань нарочных. А они, Дженалиев, и Курбанов, с старшинами икдерского народа Науват Тарханом Шукур Мергенем в тридцати кибитках со скотом своим пошли к Гурьеву городку с тем намерением, чтоб им через оной град итти для житья в Астрахань; чего ради по прибытии во оной, Гурьев, явились коменданту, которому о себе объявили, что они желают ехать для житья в Астрахань, почему он, комендант, для препровождения их дал им трех человек солдат и их отпустил, с коими солдаты они через степь и ехали в Астрахань. И будучи в пути, не доезжая Красного Яра, на степи приехали к ним от наместника ханства калмыцкого, Дондук-Даши, калмыки и трухменцы человек около пятнадцати и. всех их, поворотя, принудили ехать в калмыцкие улусы (Об этом подробно см в показаниях сопровождавшего их солдата Краснобородова от 25 июня 1745 г. (ГААО, ф. 394, оп. 1, д. 1083, лл. 38—39)), куда они все и приехали и посажены подле трухменцев владения наместника при калмыцких улусах. (Астраханский губернатор Татищев в письме наместнику калмыцкого ханства Дондук Даши от 26 июля 1745 г. писал: “Получил я известие, что ехавших сюда беглых от Хивы татар [туркмен] в тридцати кибитках вашего высокопочтения владения калмыками и татарами со всем их скотом у посланных из Гурьева городка с ними солдат трех человек силою отбиты и приведены к Вашему высокопочтению, которых изволили вы приказать у себя удержать, и с подвластными вашими татарами при калмыцких улусах кочевать позволили, а понеже Вашему высокопочтению известно, что они подданные персицкие люди и держать Вам у себя по указам не должно, а надлежит их для учинения с ними по указам прислать ко мне, того ради Вашему высокопочтению советую оных татар со всем их скотом, не оставляя из них ни одного, приказать вручить подполковнику Спицыну, который имеет их ко мне сюда переслать верно” АВПР, ф. “Трухменские дела”; 1745 г., оп. 133/1, д. 2, лл. 13—21 об.) А потом [73] имеющейся при оных калмыцких улусах российский офицер, призвав вышепоказанных их старшин, говорил им, чтобы они для объявления о их приезде послали от себя в Астрахань к губернатору, почему они, старшины, выбрав их, в Астрахань и послали обо всем астраханскому губернатору приказали объявить, куда они вчерашнего числа и прибыли.