Рапорт командующего эскадрой в Астрабадском заливе российскому посланнику в Иране о заслугах Кадыр-Мухаммед-хана в развитии русско-туркменских отношений

20 мая 1851 г,

Прочитав в переводе ноту Эмир-Низама к вашему сиятельству, препровожденную ко мне при предписании (Документ не публикуется) вашем от 1 мая № 253, честь имею донести, что с прошлой осени, когда туркмены не оказали внимания требованиям отряда выдать главного виновника сожжения нашего коммерческого судна Гот Газеля, со стороны отряда воспрещено всем туркменам посещать берега Мазандерана и Астрабада, исключая весьма немногих, которые особенно известны отряду, и тем дозволялось только посещать те места, где находились на постах суда военные.

Распоряжения эти только стеснительны для туркмен, а отнюдь не для персиян, которым постоянно дозволялось на киржимах своих для покупки нефти и соли прибывать на ашур-адинский рейд, где эти продукты продаются туркменами несравненно дешевле, чем в Мазандеране, и отряд всегда заботился о немедленном снабжении персидских киржимов нефтью и солью.

Если с некоторого времени киржимы персидские из боязни быть захваченными туркменами в море перестали посещать ашур-адинский рейд, то в этом можно винить только правителя Мазандерана, который вооружил туркмен против отряда и, не щадя даже подданных его шахского величества, имел только в виду подчинить себе на море туркмен. Нет сомнений, что теперь, с отъездом Мехти-Кули-мирзы, и когда туркмены совершенно успокоятся, что персияне возобновят свои сношения с туркменами на ашур-адинском рейде, и тогда в Мазандеране недостатка в нефти и соли быть не может и цена этим продуктам не будет превышать обыкновенной, то есть от 10 до 15 сабкранов за харвар.

Относительно же происков Кадыр-хана и поступков его, вызывающих туркмен к восстанию и грабежам, как пишет Эмир Низам, то это совершенно несправедливо, и жалоба эта, вероятно, исключительно основана на письме Мехти-Кули-мирзы, препровождаемом ко мне при предписании (Документ не обнаружен) вашего сиятельства от 1 мая № 252.

Мехти-Кули-мирза, вооружая туркмен против отряда, постоянно домогался склонить Кадыр-хана на свою сторону, и, видя, что Кадыр-хан остается преданным отряду и не обращает внимания на обещания и впоследствии на угрозу, Мехти-Кули стал утверждать, что все разбои на персидском берегу производятся племенем Кадыр-хана, и даже утверждал, что Гот Газель [из] племени Кадыр-хана, тогда как мне положительно известно, что при усиленных разбоях и общем восстании туркмен только племя Кадыр-хана оставалось послушным отряду и не участвовало ни в каких набегах и не имело ни одного как русского подданного, так и персидского подданного у себя в плену.

Вашему сиятельству, вероятно, известно, что с давнего времени Кадыр-хан известен русским своей преданностью и многими услугами, за которые удостаивался неоднократно значительных наград.

По высочайшему повелению сын и племянник Кадыр-хана воспитывался в одном из казенных заведений в С-Петербурге и ныне состоят офицерами на службе его императорского величества. В бытность мою [413] у предместников моих Кадыр-хан постоянно действовал в Туркмении согласно с видами отряда — вот причина ненависти к нему персидских властей.

Долгом считаю всепокорнейше просить Ваше сиятельство, дабы оградить Кадыр-хана от несправедливого преследования персиян и достойно наградить его за многие услуги и преданность русским, принимая в соображение, что сын и племянник Кадыр-хана офицеры русской службы, исходатайствовать Кадыр-хану звание офицера согласно положениям, существующим на Кавказе для мусульман. (Документ без подписи)