Прошение Атамурад-хана на имя Александра II о принятии туркмен в подданство России

(1868—1869 гг.)

В 1857 г. мы получили приказ из Оренбурга, который обрадовал нас и всех иомудских старшин. В этом приказе выражено было нам особое внимание оренбургского начальника и, главное, нам запрещено было мириться с хивинским ханом.

Есть туркменская пословица, что из дерева не может быть выстроена печь, иными словами: туркмены не могут долго терпеть ханом своего же туркмена, но для их благоденствия им необходимо подчиниться могущественному государю. Я; начальник туркменского народа, не имею столько силы и денег, чтобы постоянно быть главой своего народа. Вся моя надежда на ваше императорское величество, и мне остается сложить свою власть и благодарить бога за то, что вы приняли туркмен под свое покровительство. Туркменская пословица говорит, что у человека, имеющего защитой каменную гору, и сердце каменное.

Так и я покоен, уповая на вас. Я уверен, что государь император не оставит нас без, помощи, узнавши бедственное положение туркмен.

Это время продолжая войну с узбеками по приказу вашему, я потерял многих своих почётных и храбрых людей, но это не ослабило нас. К несчастью, узбеки, живя с нами на одной реке, отвели от нас воду и, таким образом, мы не могли орошать наших полей, и народ наш принужден был страдать от голода.

После этого многие старшины поступили как глупые и близорукие люди. Вместо того, чтобы обратиться за помощью к русскому императору и просить его возвратить нам отнятую воду, они поддались ласкам и подаркам хивинского хана и покорились ему, — и тем они уничтожили согласие нашего народа и силу мою уменьшили. Но измена некоторых подвластных мне старшин не устрашила меня, потому что узбеки, каракатахи (Вероятно, каракалпаки), киргиз-кайсаки, туркмены, теке, гоклены, сарыки, караташлинцы, али-илинцы и атинцы не могли с нами правиться в продолжение 12 лет, а мы тоже, продолжая эту 12-летнюю войну с ними, нисколько не поддавались, уповая на вас.

Бессилие же мое главное заключалось в том, что на истоке реки узбеки имели вооруженную крепость, отвели течение реки, которое было к нам, в другую сторону, и воду не допустили до нас, почему наши бедные народы не могли заниматься хлебопашеством, через то и я свою силу потерял.

Я старался возвратить к нам течение реки, но не мог исполнить [531] своего желания. Вдобавок я потерял несколько людей, ибо узбеки имеют пушки, а мы не имеем.

После этого наши старшины стали советоваться и сказали: “Мы очень удивлены, что наша 12-летняя война до сих пор не дошла до сведения нашего государя императора, ибо если бы он знал о нашей преданности России и о наших бедствиях, то уже давно подал бы нам помощь. Между тем мы не получили никакой помощи”.

Вследствие того беки и богатыри просили меня поехать в Ша-Гадам принести выражение преданности государю императору и передать ближним начальникам, [что] находящиеся возле Хивы йомуты желают быть подчиненными России и просят помощи и покровительства русского императора или дозволения переселиться им к Красноводскому заливу под защиту русской крепости.

Если я привезу своим старшинам удовлетворительный ответ, то этим обрадую их чрезвычайно.

К сему присовокупляю, что кочующие народы Атрека и Гургена тоже желают быть подданными вашими. После этого определения старшин я продал все свое состояние и на вырученные деньги сделал дорожные приготовления, кроме того занял еще денег на дорогу — ибо со мной отправились в Красноводск 200 душ, которых я должен был продовольствовать. Джумад-эл-сани (Джумад-ел-сани — шестой месяц мусульманского летоисчисления по хиджре) 28-го числа выехали из Старого Ургенджа, где мы жили до сих пор, и, проехав 30 мензилей (Манзиль — расстояние между караванными станциями, равное 5 фарсахам), в течение 17 дней прибыли в Красноводск, именно в Шах-Гадам. О наших бедствиях во время пути этого я писал в прошлых письмах.

В Ша-Гадаме мы пробыли целую неделю, после этого слух дошел в Челекен до сведения сына Кадыр-хана — Салих-хана о нашем прибытии. Тогда Салих-хан посоветовался со своими старшинами и дал нам помощь, во-первых, исполняя повеление божие, и, во-вторых, в видах подания помощи подданным государя императора.

По желанию челекенских старшин нам оказали помощь в переселении нас на остров Челекен, где дали детям нашим провизию на один год и для нас 10 кибиток. После этого, 21-го шабана (Шабан — восьмой месяц мусульманского летоисчисления по хиджре), кланяясь престолу нашего государя императора и желая объявить о нашем приезде начальнику форта коменданту Тюб-Карагана, я послал к нему Баба-векиля с Артик-Онбегием. После отправления их, думая, что, конечно, от государя императора есть и другие начальники, и желая объявить им о своем приезде, я послал к начальнику Ашур-Аде Бердинияза-багатыря, Таган-Баймергена и Шах-Махшуд-сердара (Сердар — предводитель). Они поехали на Серебряный бугор, остановились в доме Кадыр-хана и просили его доставить их к начальнику Ашур-Аде.

После того Кадыр-хан поручил Салых-хану везти их на Ашур-Аде. Хотя некоторые тамошние глупые туркмены не захотели пропустить их туда, но, слава богу, Салих-хан не обратил внимания на них, взял наших посланных на Ашур-Аде и потом благополучно доставил их обратно в аул. После этого некоторые люди из зависти сказали, что Атамурад-хан обратно уехал в Хиву, но в сафаре месяце Салых-хан (сын Кадыр-хана) поехал на Ашур-Аде и сказал флагману: “Вам сказали неправду, Атамурад-хан не уехал, но имеет надежду на государя императора и ждет на острове Челекене”.

После этого вскоре услыхал я, что флагман прибыл на остров Челекен 25-го раби-ул-аввала (Раби-ул-аввал — третий месяц мусульманского летоисчисления по хиджре) я прибыл в дом Кадыр-хана, а 26-го числа [532] имели счастье встретиться с флагманом. Слава богу, после сей встречи неприятели мои были огорчены, а приятели мои весьма обрадованы. За подобный ласковый прием и приют флагманом сердце мое было весьма обрадовано. Прошу господа созидателя, чтобы он увеличил честь и славу вашего императорского величества.

Ежели выстроите крепость в Красноводском заливе в Ша-Гадаме, тогда можете считать своей собственностью Балхан и его окрестности. Со взятием же Балхана все туркменские племена подчинятся вам, после чего враги ваши будут поражены в голову камнем.

При вашей мудрости мы не можем давать советов и только напоминаем о себе, надеясь что эти слова не будут поставлены нам в упрек. Обитатели Атрека, Гургена и все степные туркмены питают к вам чувства преданности.

К сему прошению Атамурад-хан, сын Руз-Мамеда, руку приложил