КОПИЯ С ПИСЬМА

Библиотека сайта XIII век

КОПИЯ С ПИСЬМА

присланного в Варшаву

НА ИМЯ ПАНА РАДИВИЛА

ВЕЛИКИМ ГЕТМАНОМ ЛИТОВСКИМ,

с известием об одержанной им победе

в сражении с москвитянами,

и о том, какая богатая добыча досталась его литовской рати,

26-го января, сего 1564 года.

ПРЕДИСЛОВИЕ

В половине февраля месяца, 1565 года, Иоанн Грозный взял у Литвы Полоцк, древнее достояние России, а вслед за тем заключил с ней перемирие на шесть месяцев, поручив завоеванный город князю Петру Ивановичу Шуйскому, знаменитому воеводе Царской рати, громившей Ливонию. В конце года явились в Москву и послы Сигизмунда для переговоров о мире или, по крайней мере, о перемирии, более продолжительном, но, по обыкновению, с обеих сторон никак не могли согласиться в условиях, и война должна была возгореться с новой силой.

Иоанн, не оставляя Москвы, спешил, однако, усилить Шуйского, которого и теперь назначил главным воеводой, прислав ему в помощь несколько отрядов из разных городов. С этим войском, заключавшим в себе около 20000 человек, Шуйский выступил из Полоцка, чтоб соединиться под Оршей с князьями Серебряными-Оболенскими, которые вели к нему другое войско из области Смоленской; но еще на пути, близ местечка Улы, 26-го января 1564 г., суждено было ему встретиться с великим гетманом Литовским, Радивилом, и здесь, в загадочной битве, не только лишиться жизни, но и помрачить свое славное воинское имя и свои прежние, громкие победы. Русские бежали малодушно, доставив случай Польским панам [II] хвалиться и величаться всюду своей победой, действительно блестящей, судя по их рассказам, далее множеством ими убитых и взятых в плен Москвитян, и, наконец, несметной добычей, найденной в Русском обозе. Таким образом, до нас дошли современные реляции и письма на разных языках об этом сражении и победе, одержанной Литовцами над нашими предками; впрочем, все они, кроме незначительных различий, между собою сходны, свидетельствуя единогласно, что Шуйский, имев на своей стороне все выгоды, не хотел ими воспользоваться по своей гордости и из презрения к малочисленности и слабости неприятеля. К сожалению, нам неизвестно никаких отечественных источников, которые бы относились к этому происшествию, тем более, что мы даже не знаем, как говорится об нем и в летописи Александро-Невской, на которую в настоящем месте исключительно ссылается Карамзин в своей истории. Во всяком случае, мы полагаем, что они могли бы служить лучшим объяснением касательно странных действий Шуйского, которые, может быть, по этому и историограф описывает вовсе несходно с упомянутыми выше реляциями и письмами. И так, в ожидании, что новейшие деятельные разыскания всех отечественных памятников и в этом отношении сделают для нас доступными какие ни будь новые и полезные материалы, мы сообщим пока читателям одно из принадлежащих сюда известий, писанное самим виновником победы, великим гетманом Радивилом, хотя и сохранившееся уже не в подлиннике, а только в немецком современном переводе, дополнив его притом примечаниями, заимствованными из других такого же рода источников, к [III] которым именно относятся: 1) Письмо от 4-го февраля, 1864 г., на Итальянском языке, с приложенной к нему реляцией о сражении на языке Латинском отправленные из Варшавы кардиналом Коммендоне, в бытность его нунцием в Польше, к кардиналу Карлу Борромео, племяннику Папы ПияIV-го. Они напечатаны в изданных Археографической Комиссией "Historica Russiae monementa", t. I, от стр. 200—202.— 2) «Краткое, ясное и подлинное описание битвы, происходившей между Москвитянами и Литовцами, в 1364 г., 24 Янв.», составленное на Латинском языке Тильманом Бреденбахом и напечатанное в том же самом году в виде приложения к его истории войны Ливонской, веденной В. Князем Московским против Ливонцев. Латинское заглавие этого сочинения следующее : Historia belli Livoniei, quod Magnus Moscovitarum Dux contra Livones gessit, per Tilmannum Bredenbachium conscripta. Una cum breui narratione praeclarae ejus victoriae, qua paucis abhinc mensibus Lituani vicissim Contra Moschovitas potiti fuerunl. Lovanii, apud Iohannein Bogardum, sub Bibliis aureis, Anno 1564. Бреденбах заимствовал, как он говорить, это описание из донесения, отправленного к Королю в Варшаву на другой день после сражения, которое так его обрадовало, что он, казалось, после того совершенно выздоровел от своей болезни. В приведенном выше письме кардинала Коммендоне он также об этом упоминает, рассказывая, что Король получил донесение о победе Радивила в то самое время , как принимал лекарство, но что он не поверил такому известию и после того весь день был в сильном волнении. 5) Описание в хронике Литовской Стриковского того же сражения, под заглавием: "о побиении Москвы двадцати пяти тысяч на [IV] Уле" (см. в рукописях, хранящихся в библиот. Московск. Главн. Архива Минист. Иностр. Дел под № 80, стр. 684 ¹ и д., и под № 81, стр. 955 на об. и д).— К этим иностранным источникам мы присоединим, наконец: 4) Скудное, но достоверное, известие о последнем походе Шуйского, сохранившееся в наших Розрядных книгах (см. в Древн. Рос. Вивлioф. т. XIII, ст. XXIV, стр. 343 и 344, и в Симбирском Сборнике, т. I, разряд 1564г., на стр. 6). Этим источником мы в особенности пользовались для уразумения собственных русских имён, которые и в настоящем случае иностранцами много переиначены.

В заключение предложим описание брошюры, содержащей в себе письмо гетмана Радивила, издаваемое нами в переводе. Она напечатана в Нюренберге Николаем Кнорреном , в 4-ку, на четырех листах. На лицевой стороне первого из них, под заглавием, помещена картина, представляющая съезд русского воеводы с литовским полководцем: оба они верхами и окружены вооруженными всадниками. Вдали изображение города, означающее, вероятно, местечко Улу. Экземпляр этой брошюры хранится в библиотеке Московского Главного Архива Министерства Иностранных Дел. Не бесполезным считаем еще заметить, что означенное письмо напечатано также у Новаковского, в издании под заглавиемъ: "Zrodia do dziejow Polskich", 1841, t. I., p. 184—190, но без всяких значительных вариантов.

Князь М. Оболенский.

КОПИЯ С ПИСЬМА,

ПРИСЛАННОГО

ЛИТОВСКИМ ГЕТМАНОМ В ВАРШАВУ,

НА ИМЯ ПАНА РАДИВИЛА,

3-го Февраля, 1564 г.

Не только не сомневаюсь, но и вполне уверен, что Ваша Милость искренно желаете мне всего лучшего. И потому пишу к Вашей Малости в кратких словах, не будучи в состоянии писать пространно после вчерашней потехи, в которой мне пришлось довольно потрудиться и поработать. Началось же дело с того, что Государь Московский, отправив посольство нашего Всемилостивейшего Государя, Короля Польского, вознамерился продолжать военные действия в землях Его Государства и разорять их мечем и огнем.

И вот в след за тем назначил он своему воеводе, Шуйскому [знатному Московскому князю, который был виновником всех бедствий Лифляндии, женат на сестре Московского Государя (?!) и в то время с своим войском находился в Полоцке), весьма значительную помощь из Смоленска и из областей Псковской, Новгородской, Торопецкой и Луцкой, так что обе эти рати ¹ должны были соединиться близ Орши, пограничного замка, принадлежащего Его Королевскому Величеству. После того упомянутый воевода, Шуйский, в следствие повеления своего Государя, выступил из Полоцка в воскресенье, что было 23-го января, с тем войском, которое здесь при нем находилось, о чем я получил точные сведения, дознавшись также , что он пойдет на Улу, местечко паньи воеводины Витовской.

В это время я с моим войском стоял в Лукомле, городе Литовском, находящемся недалеко от Полоцка и на расстоянии семи миль от Улы, и хотя в сравнении с неприятелем был действительно слаб, но стыд и позор, причиненные мне и всей нашей нации и нашему имени отнятием у нас города и области Полоцкой (потому что, когда Полоцк взят русскими, он был также военачальником) ², побудили меня, наконец, двинуться против неприятеля и близ самой Улы ³ встретиться с ним лицом к лицу, что именно случилось в среду, 26-го января, и происходило следующим образом:

Когда упомянутый воевода с войском своим выступил из лесу в поле, прилежащее к Уле, я, с другой стороны, из Луковского [2] леса вышел на ту же равнину ⁴; впрочем при этом он имел передо мною и моим войском значительное преимущество, не только что касается до местности, которую занял, но и во всех других отношениях, чем он в самом деле и воспользовался. Когда же я выступил из лесу, будучи обо всем уведомлен моими караульными, то он, зная точно также о моем прибытии, дожидался меня, однако, на половине поля, предоставив другую половину (да вознаградить его за это Господь Бог) мне и моему войску; даже и тут — смею Вашу Милость в этом заверить — стоял он покойно в боевом порядке, нисколько не трогаясь с места, до тех пор, пока я также устроил свое войско и сделал, как следовало, все нужные распоряжения. По каким же причинам он оказал мне такое снисхождение и какую несомненную имел при этом надежду, Ваша Милость можете сами из всего сказанного благосклонно заключить ⁵.

За тем, поручив себя и войско Всемогущему Богу и возложив на него твердую надежду, вступил я в сражение. Скажу, однако, в кратких словах, что неприятель разбит мною на голову, так что самого воеводу и его войско я преследовал на расстоянии целых пяти миль и что все это пространство (да благоволит Ваша Милость без всякого сомнения этому верить) усеяно было трупами убитых, лежавшими один подле другого, которых мы полагаем, по меньшей мере, пало в числе девяти тысяч человек ⁶. Сам воевода, как скоро передовой полк был рассечен, бежал к Полоцку ⁷; но товарищ его Захарий Плеещев, который в Полоцке и войске считался по нем первым воеводой, слава Богу, находится пленником в моих руках, равно как еще один по имени Палецкий; наконец, и третий по месту, как сказывают Москвитяне, Войнаровский (?), у меня в плену. Кроме их, взято в плен значительное число придворных, имевших важное значение при Московскому Государе, и других лиц высшего сословия ⁸.

О Шереметеве (он также Московский князь) я Вашей Милости не могу сказать точно: убить ли он или возвратился в Полоцк. Его меч и колчан, которые он носил на себе, найдены между убитыми и принесены ко мне ⁹. Находящиеся в моих руках пленные Москвитяне хотя и показывают, что их всех с самим воеводою Шуйским было до 20,000; однако я, как человек, имевший часто случай делать подобные наблюдения, полагаю, что их состояло на лице 17 или 18,000 ¹⁰. И так, одним словом, по благости и милосердно Всевышнего, означенный Шуйский мною побежден и, спасаясь бегством, бросил на поле сражения весь свой обоз, состоявшей слишком из пяти тысяч повозок, из коих (Ваша Милость , надеюсь , не усомнитесь мне в этом поверить) наш брат, Литовец, вдоволь позапасся сестными припасами, мехами, одеждою и серебряною посудою, как-то, стаканами и другим, употребляемым для питья, скарбом, также множеством лат, панцирей и разных воинских орудий, которые находились в обозе, сверх того, что Москвитяне имели на себе, так что никто не остался без хорошей поживы ¹¹. Я полагаю не иначе, что весь этот [3] снаряд Шуйский вез для доставления войску, с которым должен был соединиться ¹². И все это перешло к нашим в добычу, хотя, конечно, не даром получили они такую награду, потому что, сказать правду, наши Литовцы, с помощью и содействием Всемогущего Бога, действовали против неприятеля именно так, как следует подданным, верным своему Государю, и добрым, честным воинам, сражаясь с врагом мужественно и храбро; и теперь я полагаю, что, вероятно, Шуйский будет праздновать масляную уже не в Орше с разгульными мужичками, а в Полоцке с собаками (Москвитяне почитают собак нечистыми и никто не касается до них голыми руками).

Что до меня, то я располагаю в будущую субботу выступить отсюда, из Лукомля, и пойти к Орше, для того, чтоб в тех местах находящемуся неприятелю помешать вторгнуться в область Его Королевского Величества, и там, понедалеку от Орши, буду дожидаться Польской рати, которая, надеюсь, не замедлит с нами соединиться, чему я уже наперед искренно радуюсь.

В происходившей битве наших хотя убито не более 20 человек, но ранено от шести до семи сот. В роте Князя Соломирского почти все рядовые н обозные переранены, а в роте г. Зеновича также почти все, да и сам он ранен в голову ¹³.

И так вот Милостивый Государь, как все это случилось с помощью Божией и благодаря содействие Краковского пана, Ходкевича, при чем и я, с своей стороны, сделал все возможное. Впрочем, когда Его Королевскому Величеству будут нами представлены взятые в плен воеводы и другие Москвитяне, Его Величество и Ваша Милость от них самих получите обо всем подробнейшее известие , равно как и об том, каковы были мои действия в этом последнем сражении.

В самом деле, великой и многой милости Всемогущего Бога должно приписать, что неприятель так поспешно обратился в бегство, между тем как в этом сражении мы не могли употребить в дело тяжелых орудий. Правда, и у неприятеля тяжелый снаряд был вовсе незавиден, по все таки при нем находилось около сотни орудий.

Таким образом, Отец Небесный своею милостью помог мне выполнить в точности волю моего Государя, так как Его Величество дал мне приказание попытать успеха и при первом удобном случае вступить в сражение с неприятелем; да и то счастие даровал мне Господь Всемогущий, что именно моею службою и усердием неприятелю нанесен первый урон по истечении бывшего с ним перемирия; теперь дай Бог, чтоб эта моя служба была вознаграждена милостивым ко мне расположением Его Королевского Величества, моего Государя. Писано в Уле, в четверток, 27-го Января, 1564 года..

Николай Радзивил, воевода Грабовский, великий гетман Литовский.

Печатано в Нюренберге Николаем Кнорреном.

Комментарии

1. т. е, рать Шуйского, составленная из тех полков, которые находились в то время при нем, в Полоцке, и были усилены полками, пришедшими из других городов, и рать Смоленская, князей Серебряных-Оболенских. Об этом именно так говорится в реляции Коммендоне, при чем войско, собравшееся в Полоцке из разных областей, называется кованою ратью. В наших розрядных читаем : "Того же году велел Царь и В. Князь из Полоцка воеводам итить воевать с теми людми, которые весь год в Полоцку воевали." В другом месте "7072 (1564) году, поход из Полотска в Литовскую землю боярина и воеводы, князя Петра Ивановича Шуйского с товарищи.— А из Смоленска поход в Литовскую землю князя Василья да князя Петра Семеновича Серебряных с товарищи, а велено им сходитися с князем Петром Шуйским."—Наконец и Стриковский сообщает подобное же известие:. "В лето 1564 В. К. Московский, задержав послы Литовские, собрав великую силу, которую всю за послами Литовскими послал с Петром Серебряным да с Царевичем Казанским в 50,000 конницы для раззорения Литвы; а с Полоцка двинулся иным путем Петр Шуйский в 30 тысячах, а имели оба войска сойтись на Друцких полях.''

2. В подлиннике сказано: Denn als Polosto verloren worden, ist er auch feldhauptman gewest." He ясно, должно ли относить местоимение он к Шуйскому или к Радивилу: то и другое можно допустить, потому что как Шуйский был одним из воевод при взятии Полоцка, так и Радивил в то самое время действительно также начальствовал над Литовским войском. Мне кажется, однако, что вероятнее эту вставку отнести к гетману Литовскому; но в таком случае должно предположить, что ее сделал переводчик письма Радивилова уже от себя для объяснения подлинного смысла его слов.

3. Ула , по известию у Коммендоне, находилась в 14 милях по сю сторону Полоцка и на расстоянии 26 от Вильны, а от Лукомля , где стоял Радивил, в 7 милях, как мы уже видели выше.

4. У Стриковского и в наших Розрядных говорится, что Шуйский встретился с Радивилом в селе Ивановском, которое первый определяет еще точнее, называя его "Селищем Ивановским Бурколабовым" и прибавляя, что Шуйский стоял в это время с своим обозом на Часницких полях; а в Розрядных место сражения называется сельцом Иванцовым. Напротив, как Коммендоне, так и Бреденбах упоминают только об местечке или городе Уле, находящемся на реке того же имени.

5. Здесь нельзя не заметить большого различия между описанием Карамзина известиями, сообщаемыми в иностранных источниках относительно приготовлений к сражению со стороны Русских и Литовцев, равно как и самой местности. Вот как все это происшествие предлагается у историографа: "Князь Шуйский, говорит он, как бы ослепленный роком, изъявил удивительную неосторожность: шел без всякого устройства, с толпами невооруженными; доспехи везли на санях; впереди не было стражи; никто не думал о неприятеле — а воевода Троцкий, Николай Радзивил, с Двором Королевским, с лучшими полками Литовскими, стоял близ Витебска; имел верных лазутчиков; знал все, н вдруг, близь Орши, в местах лесных, тесных, напал на россиян. Не успев ни стать в ряды, ни вооружиться, они малодушно устремились в бегство, воеводы и воины." Совсем не так, видели мы, было дело по словам самого Радивила. Тоже подтверждают Коммендоне и Бреденбах. В реляции первого читаем, что Радивил, узнав о выступлении Шуйского к Орше и о том, что он уже на поляк Улы, быстро двинулся из Лукомля и в один день прибыл к Уле, находящейся отсюда на расстоянии 7 миль. Узнав в свою очередь от лазутчиков о его прибытии, Москвитяне приготовили своих к битве, на местах открытых, Литовцы же редкими и смешенными рядами стали выводить своих воинов из узких тропинок обросших кустарником. Заметив это, продолжает он, Русские, воспылав варварскою гордостию и презрев малочисленность Литовцев, отступили назад и дали им место и время приготовиться к битве. После этого с обеих сторон сошлись с сильным ожесточением и начали сражение." Бреденбах сверх того, прибавляет, что Москвитяне дружно и бодро приняли первое нападение, что доказываете, говорит он, самое число раненых Литовцев (см об этом ниже). Только в одной из наших Розрядных сказано, что Московские бояре и воеводы сошлись с Литовскими людьми без вести; но этим еще не доказывается, чтоб они вовсе не успели приготовиться к сражению. Притом, что Русские не тотчас бежали, видно также из реляции Коммендоне, который говорит , что битва продолжалась около двух часов , так что те и другие отступали попеременно.

6. Точно тоже читаем и в реляции Коммендоне: «Под ночь Русские, говорит он стали уклоняться и потом бежали. В это время месяц сиял полным блеском, и при его свете Литовцы до глубокой ночи преследовали бежавших. В сражении убито до 10,000 воинов (в другом месте говорит он до 9); множество взято в плен и не менее потоплено в ближней реке, а потом в другой реке, Кривице, находящейся в 5 милях от места битвы, поточу что до этой реки Литовцы продолжали победу, преследуя врагов». Бреденбах говорит также о 9,000 убитых. Только один Стриковский уверяет что Русских «розгромлено и побито» 25,000, так что едва 5,000 ушло в Полоцк и то раненых — известие, очевидно, несправедливое, хотя он рассказывает, что еще в 1573 году сам видел в поле Ивановском «стог великий сложен костей Московских».

7. Так полагал Радивил, еще не узнав истины, и потому тоже самое повторено и в реляции Коммендоне. Действительно, Шуйский был тогда же убит, только не ясно, погиб ли он еще в сражении, или точно бежал и во время бегства был настигнуть. Ему рассекли голову, говорят Бреденбах и Стриковский; первый прибавляет еще, что его труп найден в колодце. Впоследствии и Коммендоне писал в Рим, что Шуйский убит в этом сражении и что он похоронен в Вильне жителями греческого вероисповедания, при чем на похоронах было такое стечение народа и такое торжество, что при Дворе остались этим недовольны. Тело его погребено в Виленской Богородичной церкви, замечает Стриковский.

8. По словам Бреденбаха, кроме Шуйского, в сражении были еще убиты князь Симеон Дмитриев. Палецкий н воевода Иван Вас. Шереметев; но последний (меньшой Шереметев, как называется он в Розрядах в противоположность старшему или большому, называвшемуся тем же именем) и после того еще является действующим лицом в войне с- Литовцами. У Стриковского убитые и пленные исчисляются вместе: кн. Александр Прозоровский, кн. Давид Вас. Скунторов (Гундоров в Розряд. у Новикова), Данило Колычев, князь Федор Палецкий; Иосиф Федорович Быков, «муж возрастом- велик, полторы сажени косых, который был головою пушкарским» боярин Семен Вас. Яковлев и еще несколько других коих имена, впрочем, не ясны или сомнительны. Яковлев, по словам Бреденбаха, спасся бегством. К числу же пленных он относит: князя Ив. Петр. Охлябинина (воеводу передового полка по нашей Розрядной. Захария Иванов. Плещеева-Очина, Войнаровского, Никиту Бондырева (?).

9. Мы уже сказали в предыдущем примечании, что Шереметев не был убит в этом сражении; но о том, что между убитыми нашли его меч и колчан говорит и Бреденбах, не называя его, впрочем, по имени, а сказывая только, что они принадлежали Московскому воеводе (Imperatori Moscovitico). Карамзин, основываясь на названии Imperator, полагал , что Бреденбах говорить здесь о мече и колчане Иоанна Грозного; но из разных мест его сочинения видно, что он вообще употреблял это слово для означения военачальника.

10. Стриковский говорит, что войско Шуйского состояло из 30,000 человек, а у Радзивила было всего 4000. Мы уже заметили выше, что это известие не может быть признано справедливым. Нельзя также верить вполне известию, находящемуся у Коммендоне о количестве войска Московского и Литовского: он сам себе противоречить, рассказывая, что Шуйский выступил из Полоцка только с 8 тысячами воинов, а между тем в сражении убито 9 или даже 10,000. Впрочем, из его же слов в другом месте можно заключить, что у Шуйского было всего до 20,000 человек. Литовцев, под начальством Радивила, было, говорить он, 6000 человек.

11. Коммендоне сообщает еще следующие подробности касательно добычи, доставшейся Литовцам. «Она была столь велика, рассказывает он, что в Литовском войске сделалась такая дешевизна и такое изобилие во всем, что воины принуждены были даром оставить хлеб деревенским жителям, а кольчуги (их в каждой повозке было, по крайней мере, по десяти) продаются по одному Венгерскому золотому. Сюда кто то писал, что он купил у одного солдата два отличных собольих меха, покрытые золотою парчой, за 20 коп грошей, что составляет менее 50 Венгерских золотых. Чтобы, впрочем, кто нибудь не удивился , что такие богатые одежды найдены в лагере неприятельском, надо знать, что у этого народа есть обыкновение, при вступлении в битву, надевать, сверх оружия, драгоценные, разноцветные одеяния, так что Русское войско имеет вид прекрасного цветущего луга».

12. В реляции Коммендоне сказано также, что весь этот снаряд Шуйский вез с собой для доставления его приближавшемуся из Смоленска безоружному войску, которое шло, под предводительством князя Серебрянного, из отдаленных внутренних областей Московии и не имело обоза. Для объяснения этого он» прибавляет еще следующее: «так как Московский Государь, перемирием прекратив войну на этот год, надеялся провести его спокойно и, оставив одних пограничных, не образовал войска из жителей отдаленных областей , а между тем его предположение не сбылось, то на помощь пограничным войскам он приказал отовсюду собирать и поспешно посылать толпы безоружные, не имевшие обоза и съестных припасов».

13. У Бреденбаха и Коммендоне сказано также, что Литовцев убито не более 20 человек; но, по словам Бреденбаха, в одном полку князя Соломерецкого ранено более 600 человек.

(пер. М. А. Оболенского)
Текст воспроизведен по изданию: Копия с письма присланного в Варшаву на имя пана Радивилла великим гетманом литовским // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 3. М. 1847