О ПОБЕДЕ ОТРЯДОВ Е. И. ПУГАЧЕВА ПОД ОРЕНБУРГОМ

Победой в сражении 13 января 1774 г. у Бердской слободы под Оренбургом завершились крупные боевые успехи отрядов Пугачева в ходе военной борьбы против войск Екатерины II осенью 1773 и в начале зимы 1773?1774 гг. В этот период огромные территории Заволжья, Урала и Зауралья были охвачены народным восстанием. Под общим знаменем антифеодальной борьбы объединили свои интересы и силы в восстании русские крестьяне, заводские рабочие, казаки и нерусские народности этого края. В начале 1774 г. отряды восставших захватили Самару, многие другие города, крепости и селения, осадили Уфу, Челябинск, Кунгур, угрожали Екатеринбургу, успешно действовали в Башкирии, на уральских заводах, в Заволжье, на левобережье Камы, в Сибири. Исчерпав свои силы в борьбе с восставшими, местные власти и войска пассивно выжидали военной помощи от правительства, с трудом удерживая в своих руках крупные города и некоторые крепости в верхнем течении реки Яика (Урала). “Одни здешние силы к совершенному истреблению столь неслыханного возмущения стали быть недостаточны”, — писал оренбургский губернатор И. Рейнсдорп Екатерине II в письме от 25 ноября 1773 г. ¹.

В особенно тяжелом положении находился Оренбург, осажденный отрядами Пугачева еще в начале октября 1773 г. Неоднократные попытки оренбургского гарнизона разгромить восставших под Оренбургом кончались неудачей; в свою очередь и повстанцы не имели сил для захвата города штурмом. Сибирские власти и войска, запятые борьбой с восстанием, начавшимся в Зауралье и Западной Сибири, не имели возможности оказать быструю и эффективную помощь осажденному Оренбургу. Мало надежд было и на скорое прибытие войск генерала Бибикова, которые были собраны с северо-западных границ империи и посланы Екатериной II на подавление восстания (эти войска, как известно, смогли пробиться к Оренбургу после ряда крупных сражений с восставшими лишь в самом конце марта 1774 г.). Уже в начале зимы, в связи с прекращением подвоза продовольствия, в осажденном городе начался голод, от которого страдали не только жители, но и войска гарнизона.

В этой тяжелой обстановке губернатор Рейнсдорп решился произвести еще одну вылазку из Оренбурга к Бердской слободе, в которой находились основные силы Пугачева, чтобы еще раз попытаться в открытом полевом сражении разгромить повстанцев и снять осаду с города. Рейнсдорп особенно утвердился в этом решении в начале января 1774 г. после получения весьма важных показаний перебежчиков об ослаблении повстанцев под Оренбургом, в связи с уходом самого Пугачева и походного атамана А. Овчинникова с двумя отрядами из-под Оренбурга в Яицкий городок для захвата тамошней крепости. Первые известия об этом походе были получены от солдата Носова, перебежавшего в Оренбург из Бердской слободы 9 января; он рассказал и о том, что оставшиеся под Оренбургом отряды повстанцев [155] плохо вооружены и испытывают большую нужду в боевых припасах ². Еще более важные сведения сообщил оренбургским властям татарин Абдусалям Хасанов, бежавший от повстанцев 10 января. При допросе (см. док. № 1) он подтвердил слухи об отъезде Пугачева и Овчинникова в Яицкий городок и привел подробные сведения о численности и вооружении повстанческих отрядов, о большой поддержке, которую оказывает им беднейшее население края, снабжавшее повстанцев продовольствием и фуражом, о взаимоотношениях Пугачева с башкирами, татарами и казахами. Наряду с этим Хасанов информировал Рейнсдорпа о ходе боевых действий в Оренбургской губернии и возможности прибытия к Оренбургу правительственных войск, находившихся в то время в Бугульме.

Известия об ослаблении повстанческих отрядов под Оренбургом побудили Рейнсдорпа решиться на немедленное выступление. 12 января в Оренбургской губернской канцелярии был созван военный совет, на котором Рейнсдорп совместно с обер-комендантом генерал-майором К. Валленштерном и бригадиром А. Корфом выработал план атаки позиции повстанцев у Бердской слободы (см. док. № 2).

К утру 13 января войска оренбургского гарнизона выступили в поход, но прибыли под Бердскую слободу с большим опозданием, уже на рассвете этого дня. При подходе к слободе они были обнаружены караулами повстанцев, которые успели поднять тревогу. Командиры повстанцев — атаманы М. Шигаев, Д. Лысов, Т. Подуров и А. Соколов-Хлопуша — вывели свои отряды к оврагу, окружавшему Бердскую слободу и служившему прекрасным природным рубежом обороны. Попытка неожиданного нападения на повстанцев не удалась. Оренбургские корпуса вынуждены были вести бой в невыгодных условиях и потерпели жестокое поражение. С большими потерями, бросая пушки, оружие, боеприпасы и амуницию, полуокруженные оренбургские войска поспешно отступили к Оренбургу под прикрытие городских стен.

Причина победы повстанцев заключалась не только в том, что оренбургские корпуса были поставлены в этом сражении в неблагоприятные природные условия (глубокие снега, сковывавшие маневренность пехоты и артиллерии, наличие хорошего оборонительного рубежа — оврага, прикрывавшего позиции повстанцев), но также и в том, что повстанцы были лучше подготовлены к сражению в военном отношении. Артиллерия повстанцев по численности орудий превышала артиллерию неприятеля больше чем вдвое (60 против 25) и подавляла ее своим огнем. Со стороны повстанцев в сражении участвовала главным образом кавалерия, в то время как в составе оренбургских корпусов было всего лишь 400 кавалеристов (не считая конного отряда Могутова, который не принимал участия в сражении). Преобладание в кавалерии позволило повстанцам производить быстрые и неожиданные маневры против малоподвижных оренбургских корпусов, выстроенных в колонны и едва прикрытых конницей, заходить им в тыл и поставить их под угрозу окружения. Активные действия кавалерии повстанцев при поддержке мощного артиллерийского огня решили исход этого напряженного сражения в их пользу.

Потери оренбургских корпусов в сражении 13 января составляли: 281 человек убитыми, 123 человека ранеными; повстанцами были отбиты 13 пушек со всеми снарядами к ним, много оружия, амуниции и боеприпасов ³.

Победа повстанцев над оренбургскими войсками была настолько внушительной, что сам Рейнсдорп, не скрывая этого, писал в своем рапорте в Военную коллегию: “И так я, за умалением при сей и при прежних неоднократных выласках людей, без особливой помощи, которой через четыре месяца пи с которой стороны дождаться не могу, выласки против него, злодея, делать уже не в состоянии” (док. № 3). Ввиду угрожаемого положения Оренбурга, возможности восстания беднейших слоев населения и перехода их на сторону Пугачева, Рейнсдорп просил Военную [156] коллегию о скорейшей присылке военной помощи. С такими же просьбами он обратился к генералу Ф. Фрейману, находившемуся с остатками корпуса Кара в Бугульме ⁴, к генералу А. Бибикову, командиру карательных войск правительства ⁵, и к казанскому губернатору генералу Я. Бранту ⁶.

Ордером от 17 января Рейнсдорп предписал генералу Валленштерну и другим командирам корпусов дать объяснения по поводу того, “какая причина побудила оным корпусам, без исполнения от меня предписанного, с немалым собственным предосуждением ретироваться”, и изобразить на приложенном плане местности между Оренбургом и Бердской слободой все передвижения войск накануне и во время сражения ⁷. Во исполнение этого предписания генерал Валленштерн подал Рейнсдорпу свой и бригадира Корфа рапорт от 6 февраля (см. док. № 5), рапорт премьер-майора Наумова от 4 февраля (см. док. № 4) и план сражения (см. вклейку), графически изображающий ход боя и маневры оренбургских корпусов и повстанческих отрядов; эти три документа подробнейшим образом освещают все этапы и наиболее примечательные эпизоды сражения и указывают причины тяжелого поражения оренбургских войск. Наиболее полно причины этого поражения изложены в рапорте Рейнсдорпа в Военную коллегию от 25 января (см. док. № 3).

В сражении 13 января 1774 г. отряды Пугачева одержали крупную победу над регулярными войсками правительства, но эта победа не принесла существенных выгод восставшим. Даже в том случае, если бы им удалось захватить Оренбург, это не привело бы к коренному перелому в ходе восстания. Сама по себе осада Оренбурга, на которую было затрачено много сил и времени, была стратегической ошибкой Пугачева. Наместник Екатерины II в Москве князь М. Волконской, отмечая это обстоятельство, писал императрице 7 декабря 1773 г.: “За щастие почесть надо, что глупая и зловредная толпа изменническая привязалась к Оренбургу; дай, боже, чтоб еще до прибытия полков там пробавлялась, или разрушилась” ⁸.

Победа, одержанная отрядами Пугачева в сражении 13 января 1774 г., — одна из самых ярких страниц в истории восстания. Однако это событие слабо освещено в исторической литературе. Краткое описание сражения имеется у П. И. Рычкова в летописи “Осада Оренбурга”, опубликованной А. С. Пушкиным ⁹. На основе этого же источника изложен ход сражения и в известной монографии Н. Ф. Дубровина ¹⁰.

Публикуемые документы воссоздают полную картину сражения 13 января 1774 г. под Оренбургом во всех ее деталях, отражают обстановку, сложившуюся в лагере повстанцев и в осажденном Оренбурге накануне этой битвы, показывают тактическое мастерство пугачевских атаманов, сумевших в открытом полевом бою разгромить регулярные войска неприятеля.

6. Башкирцы от немалого времени начали разъезжаться в домы, получая отпуск от учрежденного над ними начальника старшины Кинзи Арасланова ²⁶, и хотя они отпуск получают с тем, чтоб по исправке паки возвращаться, однак назад уже не приезжают, а вместо того разъезжают по уезду для грабежа помещиков и протчих.

7. Теперь осталось и в толпе находится самых худых всякого звания людей тысяч с восемь или с девять, в том числе и безоружные ²⁷.

8. Пропитание получали, сперва привозя из раззоренных крепостей, с заводов и с других мест, потом покупали в слободе их, а ныне по публикации ево, Пугачева,. везут и продают разной хлеб из Уфимского уезда ценою: пшеничную муку пуд по 40 и по 45 копеек, ржаную — по 15 и по 16 копеек, круп пшенных — по 50 и по 60 копеек, овес — по 18 и по 20 копеек ²⁸.

9. Его, Пугачева, признавают те, кои худого состояния, за царя, а кои смышленее — за плута; только по коварному ево поведению и по усилению высвободится от него средств не находят.

10. Киргисцы, те у коих бараны взяты, да и Дусали — солтана сын ²⁹ еще в толпе его находятся, коих он, Пугачев, обнадеживает, что по взятии Оренбурга их отпустит.

11. Слободы их татара находятся в разном состоянии: некоторые в развратном, то есть ему, Пугачеву, усердствуют, а другие — страждут, имея к здешней стороне прилежание, однако никому доныне раззорения не учинено, кроме домов бывшаго старшина Абдула Каялина с братьями, которых де, по оклеветнию татар их, ограбили.

12. Сколько они, злодеи, ни стараются, однако города Уфы, ниже которых пригородков, также и Зелаирской крепости взять не могут, от коих мест, как слышно, отражаются с неудачею.

Что все сказал он, Абдусалям, по точной правде, во уверение чего и тамгу свою приложил такову “Т”.

Толмачил титулярной советник Петр Чучалов

12 января 1774 г.

1774-гo года генваря 12 дня генерал-порутчик и оренбургской губернатор Рейнсдорп в разсуждении известей, чрез вышедших из злодейской толпы, что государственной злодей Пугачев с некоторою частию из толпы своей отлучился к Яицкому городку, оставя оную хотя и не в малолюдстве, однакож для орудей в малом числе зарядов (как то и при выступлении 9-го сего видимо было, что оная толпа стрельбу окончила прежде, нежели с здешней стороны) ³⁰, то сколько для того, чтоб до возвращения ево, Пугачева, из Яицкого городка, а не меньше, и в разсуждении недостатка здесь в провианте, и что наряженных в сикурс команд в близости еще нет, [159] со общаго с господином генерал-майором и оренбурским обер-комендантом Валленстерином и брегадиром Корфом ³¹ совета, разсудил: собрав все силы, зделать на вставшую от него, злодея, толпу нападение, причем и поступить по нижеследующему:

1. Приготовленным к выступлению полевым и гарнизонным командам с назначенными полевыми орудиями збиратся 13-го числа сего месяца по утру рано, и потом:

2. Выступя из Орских ворот в пятом часу пополуночи яицкими казаками с четырьмя пушками и ко укреплению их егерской команде, за ними второй части под предводительством господина генерал-майора и оренбургскаго обер-коменданта Валленстерина в числе: регулярных семисот человек с десятью орудиями, то есть двумя единорогами, одною пятифунтовою, шестью трехфунтовых и одною двухфунтовою пушками, которой части и следовать по высотам к Бердинской слободе, стараясь занимать самую ту дорогу, по которой обыкновенно из той слободы тракт в Каргалу лежит.

3. Первой и третьей частям в том же пятом часу выступить в Сакмарские ворота, ис которых третьей, то есть в команде господина майора Панова состоящей с шестьюстами человеками пехоты и с девятью орудиями, то есть двумя единорогами, одною пятифунтовою, пятью трехфунтовыми, и одною двухфунтовою пушками, под предводительством господина брегадира Корфа следовать прямо на те высоты, где 14 ноября сражение было ³², стараясь притом занять все проходы злодейскаго движения. А первой части под командою господина примьер-майора Наумова с четырьмястами пехоты, присовокупя оренбургских конных казаков, сколько набраться может, с шестью орудиями, то есть двумя единорогами, тремя трех- и одною двухфунтовыми пушками, маршировать, приняв влево от средней колонны, и занять высоту, по которой стоящие по ту сторону Сакмары в числе злодейской толпы башкирцы и калмыки из оврагу выбираются.

4. Всем сим колоннам с помощью божиею стараться, не выпущая злодейскую толпу из гнезда своего, поражать всеми силами, а особливо сильною канонадою, приведя их в конфузию, не допущать не только выбраться, ниже артиллерию вывести. А ежели, против чаяния, на которую либо часть от злодеев зделано будет сильное нападение, то другим, а особливо господину примьер-майору Наумову, тотчас сикурсовать, смотря по обстоятельствам, и превосходство сил имея притом такое ополчение, дабы никакое цростирательство злодеям удачи, а с нашей стороны конфузии, и чрез то вреда, последовать не могло.

5. И ежели божиею помощию, а храбростию и усердными подвигами наших войск, та злодейская толпа поражена и в бегство опрокинута будет, то чрез нерегулярных всячески стараться злодеев, а особливо из предводителей или начальников, ловить и живых присылать в город и, купно с отбитою артиллериею, и хотя все имущество злодеев следовать будет в добычь военно-действующим, однако ж как регулярных, так и нерегулярных не прежде того допускать, покуда победа одержана и неприятель истреблен или прогнан будет.

6. И буде таким образом помянутая злодейская толпа истреблена будет, то из всех трех частей, выбрав лутчих людей, пехоты до тысячи и из Яицкого войска нерегулярных, взяв 12 орудиев, следовать прямо в Каргалинскую слободу под предводительством господина майора Наумова, куда пришед, расположась в безопасных местах со всею воинскою осторожностию, не чиня тамошним жителям ни малейших обид, привесть оных в верности ея императорскому величеству службы к присяге, и когда все они в том беспрепятственны будут, то обнадежить их высочайшею ея императорскаго величества милостью. А буде бы явились такие, которые по обольщению злодея преклонными к его изменнической стороне, тех тотчас, забрав под караул, привесть сюда. А у жителей тамошних к содержанию здешняго общества требовать всего того, что по данному от меня регистру изображено, обещая за то ис казны достойной заплаты. Оставшим же за откомандированием в тое Карталинскую слободу командам возвратиться в город. [160]

7. Как в вышеписанное назначение к выступлению число недостает двухсот человек, то оных реченному господину генерал-майору и обер-коменданту постараться набрать из гарнизонных, сократи внутренние расходы и караулы, лутчих людей, коих разделить по своему разсмотрению во все колонны, а ис первой, то есть ис команды господина примьер-майора Наумова, сто человек убавя, в те ж части поместить.

8. А дабы неприятель не имел способу, прорвавшись иногда сквозь вышереченных частей с тылу, оным делать каких-либо конфузий, то позади сих частей, то есть по высотам подле самых бывших неприятельских батарей, выведчи из города, поставить оренбургских казаков, калмык, и еще сколько по старанию господ статских советников коллежского Мясоедова и надворнаго Обухова сыщется желающих оружейных купцов и других разночинцов, а безоружейным ружья и с патроны дать из остающихся в здешних полевых командах и батальонах от умерших и больных, которым и состоять под командою господина полковника Могутова ³³. И ежели бы, паче чаяния, злодеи стали делать нападение, то оным чинить всевозможное поражение, чего ради и из артиллерийской команды дать две пушки.

9. Затем, чтобы город был в оборонительном охранении, то господам дистаночным командирам оставших по валу людей иметь всегда готовыми в крайней осторожности. А дабы каждая дистанция ³⁴ имела равное число людей, реченному господину генерал-майору и обер-коменданту зделать в том распоряжение. А сверх того и всем в городе находящимся всякого звания людям, которые оружие имеют, быть на непредвидимой случай ко отражению неприятеля в готовности ж.

10. В заключении как его превосходительству, гак и господам брегадиру и штаб-офицерам рекомендую не только обер-офицерам, но и всем нижним чинам и рядовым наипрележнейше внушить, чтоб по теперешнему слабому злодейской толпы состоянию, и что оная в порохе имеет недостаток, да и что самого злодея нет, постарались бы храбростию я усердием совершенно толь вредного государственного и всеобщеетвенного врага истребить, за что по рекомендации моей заслужат достопамятную похвалу и высочайшую от ея императорского величества милость и благоволение.

Иван Рейнсдорп
Генерал-майор Карл Валленстерин
Брегадир Алексей Корф

Рапорт оренбургского губернатора И. А. Рейнсдорпа Военной коллегии о поражении оренбургского гарнизона в сражении 13 января и с просьбой ускорить отправление войск па помощь осажденному Оренбургу

25 января 1774 г.

От 4-го сего генваря Государственной Военной коллегии имел честь донести ³⁵, что по неприбытию сюда отправленных на помощь войск, по недостатку здешних команд, а по превосходству изменнической толпы известного злодея, отразить и путь открыть я не в состоянии, что и в пропитании здешнее многочисленное гражданство претерпевает крайнюю нужду: однако и потом не оставлял частными командами неоднократно делать сражении.

А 13-го числа настоящего по неотступной просьбе всего здешняго общества, весьма страждущего в пропитании, а при том, имея известия чрез вышедших из [161] злодейской толпы, что реченной злодей с некоторою частию отлучился к Яицкому городку и бутто б при той толпе артиллерийских припасов немного, принужден со общего совета, собрав до 1700 пехоты и до 400 яицких и оренбургских верных казаков, зделать генеральную выласку с таким по данном от меня позиции предписанием, дабы сей корпус, разделя в три колонны, выступи из городу по полуночи в 5-м часу, занять авантажные места, и, не допущая злодеев из гнезда их выбраться, всеми силами стараться поражать, как Государственная коллегия из приложенной с диспозиции моей копии усмотреть соизволят ³⁶. Которыми колоннами сия злодейская толпа действительно на месте и атакована была и хотя действием нашей артиллерии сначала злодеям причинен знатной урон, но как первая колонна назначенного от меня места занять по разсветанию дня не успела, то чрез сие злодеи имели способ выбраться многочисленною конницею и более нежели с 60 орудиями, окружа со всех сторон все наши колонны, такой учинили наисильнейший огонь и наездами своими нападение, что с нашей стороны, увидя не малый урон и пришед в растройку, принуждены были, уступя те занятые авантажные места, ретироваться к городу, оставя на месте убитых с амунициею до 300 человек, а за убитием лошадей несколько артиллерии. И хотя, защищенном высланного от меня в команде подполковника Могутова из разного рода людей сикурса, фронт, будучи построен, злодея и отразил, но дальнейшего уже поиска над оным, как по глубокости снега люди пришед в истощение сил своих, учинить способу не было. О чем однакож не примину я впредь, при первой способной оказии, с планом сего действия обстоятельно донести.

И так я, за умалением при сей и при прежних неоднократных выласках людей, без особливой помощи, которой через четыре месяца ни с которой стороны дождаться не могу, выласки против него, злодея, делать уже не в состоянии.

Причем, паче всего опасно страдание здешнего немалолюдного общества, коего тысяч до 16 душ находится в пропитании, ибо имевшейся в магазейнах провиант весь в расход вышел, а достать онаго, хотя неоднократными от меня к господину генерал-порутчику и ковалеру Деколонгу ³⁷ сообщениями требовано, за препятствием от реченного злодея, никакова способа нет. И дабы оное общество по притчине голода не пришло в колебание, а от него высочайшим ея императорского величества интересам не приключилось невозвратного вреда, то я Государственной коллегии покорно прошу, в предварение той крайности, главнокомандующих со определенными на помощь войсками господ генералов о самоскорейшем сюда поспешении понудить.

Иван Рейнсдорп

Из Оренбурга. Генваря 25-го дня 1774 году.

4 февраля 1774 г.

На повеление вашего превосходительства сим покорно доношу:

2. По таком первом успехе, и дабы возможно было в самом их гнезде большой вред и поражение зделать, оставя на том нужном месте, где пригорок и в близости онаго самая та дорога из лугу на высоту лежащая, по коей злодеи выбираются, дабы они к переходу и окружению наших войск не нашли способа, господина секунд-майора Донкеева с двумя трехфунтовыми пушками и с гарнизонного ротою, сам с достальными по самому того рва берегу придвинулся к слободе на такое разстояние, что мои два единорога и одна трехфунтовая пушка как в самое жилье, так и по вышедшей против средняго нашего корпуса злодейской толпе и артиллерии с хорошим успехом и пользою действовали, причем, хотя злодеи и еще неоднократно покушались, из слободы с пушками выбравшись, отбить меня от сего для них опасного места, а к майору Донкееву скрывшиеся в кустарнике принимали намерение, вышед из онаго, перебраться на наш берег, но им в том нималой удачи не было и, как видно было, что, претерпев от артиллерии урон, принуждены обратно скрываться, так что из злодеев ни один предпринимаемого ими исполнить не мог.

3. В таком удачливом расположении и действии будучи, старался я наибольше всего метанием из единорогов гранат в слободу зажечь жилье, а стоящей против средняго нашего корпуса злодейской толпе пушками причинять вред и збивать их с места, ибо как оттоль, так и с противнаго от меня берегу пушечная от злодеев стрельба по корпусу моему производима была, то сие так счастливо началось и происходило, что в слободе местах в двух загорелось, ибо во оном воровском гнезде сено и солома, во многих местах была. А та, против средняго нашего корпуса стоящая, злодейская толпа от жестоких от онаго средняго корпуса прямо по них, а от меня боковых, пушечных выстрелов приходила в замешательство, так что, отступя назад в слободу, принуждена была пушками молчать ³⁸. Но потом, выбираясь на то ж место с большим многолюдством и артиллериею, покушались к стремительному огню, что хотя и производили, однако моему корпусу никакого вреда причинить не могли.

4. И во время сего происхождения, приехав ко мне оренбургскаго корпуса провиант-комисар Гурьянов, объявил, что его высокородие господин бригадир Корф приказал мне сказать, что злодеи, забравшись с правой от него стороны, окружили, и как де у меня малая команда и не без опасности, чтоб от протчих двух корпусов отрезан я не был, и для б того примыкать мне к корпусу ево, господина бригадира. Которое повеление получа, тотчас послал я к майору Донкееву, чтобы он при отступном марше ко мне примыкал, а бывшей со мною части еще на самом том же месте, как только сказал по рядам направо, чтоб приближиться к среднему корпусу, то уже оной корпус с своего места ретировался. [163]

5. Я, несколько к ним потянувшись и видя, что оной уже за бугор, на коем прежде стоял, сходит и был в нарочитом разстоянии от онаго, а на то место элодеи в великом числе и с своими пушками взбираются, начал отступать прямо к городу. И как поровнялся против означенного бугра, с которого средней корпус сошел, и где уже злодеи со всею артиллериею оное место заняли, и по корпусу моему стреляли, то я, остановись против их, причем и майор Донкеев ко мне примкнул, и ис пушек и мелкова ружья отбивался. Между тем, как уже средней корпус, также я и майор Донкеев от мест своих отступили, то злодеи сперва, как выше значит, с превеликою скоростию заняли бугор, на коем средней корпус был, а потом где я и майор Донкеев к выходу им препятствовали, выбравшись и окружа меня с трех сторон, вдруг с бугра с боков ис пушек сильную стрельбу, а конные устремительное нападение учинили, причем весь мой корпус, будучи еще во всем своем надлежащем порядке, защищаясь пушечною и из мелкова ружья стрельбою, отступал назад. Но по весьма превосходному числу злодеев и их пушек, когда под нашею артиллериею несколько лошадей и лафетов побито, да и оставите под оною лошади совсем пристали, к которым хотя и люди для подвоски определены были, но при миновании несколько того бугра пришло место ниское и снегу очень много нанесено, так что по колени человеку, то и не было возможности по неимению лошадей, а людям за тягостию и глубокости снегу усталью, артиллерию сохранить, паче и потому, что в сем случае от жестокаго со всех сторон элодейскаго устремления из столь малого моего корпуса в людях урон зделался, а к тому нижния чины, видя что средней корпус впереди, и идет прямо на город безостановочно, а злодеи, видя, что за неимением под пушками лошадей везут оные по снегу люди, врывались конницею и в самой фронт, чем оной в конфузию я беспорядок приведен, причем я с майором Донкеевым и другими офицерами сколько аи старались в надлежащей людей порядок поставить, но уже того зделать никоим образом не могли, и хотя злодеи привеликой и от нашей стороны сносили урон, но, несмотря на то, и надеясь на превосходныя свои силы, устремительно нападали.

Подлинной подписан по сему: примьер-майор Наумов

Февраля 4 дня 1774 года.

6 февраля 1774 г.

По присланному от вашего высокопревосходительства сего генваря 17 дня ордеру ³⁹, при котором приложен план сетуации, лежащей от города Оренбурга к Берденской слободе, где злодейская толпа в расположении находится, имею честь рапортовать вашему высокопревосходительству:

1. Каким порядком движение имели корпусы первой под своею командою, второй — под командою господина примьер-майора Наумова, оное все как от меня, так и от бригадира Корфа и от майора Наумова на плане назначено, которой при сем на усмотрение и с описанием представляю ⁴⁰.

2. Какия обстоятельства воспрепятствовали бывшим на сражении корпусом иметь успехи, дабы исполнить желаемое намерение, о том, по повелению вашего высокопревосходительства, должен изъяснить: хотя по наставлению от вашего высокопревосходительства, сего генваря 12 дня мне присланному ⁴¹, вследствие 2-го пункта онаго, сего генваря 13 дня собран был корпус моей команды и находился за Орскими воротами еще с начала четвертого часа пополуночи, и сам я прибыл ко оному перет пробитием четырех часов, но яицкие казаки, которые должны были выступить из ворот и следовать наперед, и в начале того часа при корпусе моем не явились, и несмотря, что посылал я за оными к старшине их Бородину ординарцов моих неоднократно, прибыли к корпусу почти на половине марша. А я, не дождавшись их на месте, около половины пятого часа велел регулярному корпусу маршировать по рядам в две колонны чрез лежащие пред городом высоты, держась несколько вправа, желая дойтить до той дороги, по которой из Бердской слободы тракт в Каргалу лежит. Но однако ж, по глубокому везде снегу, так что пехота имела во многих местах онаго до колена и выше, а запряженныя под артиллериею по большей части худыя лошади падали, а некоторые совсем дохнули, иногда же и пехоте хотя на несколько минут принуждено было давать отдохновение, никоим образом более того как марш происходил поспешить, а притом, за темнотою ночи, прямую дорогу находить было неможно.

Когда при таких обстоятельствах наступил день, корпус моей команды не мог еще дойтить к лежащему противу Берда буераку тогда уже выход из Берда за буераком великими злодейскими толпами и с пушками был занят, а другия тянулись вправо; в которое время казацкой старшина Бородин объявил мне, что буерака обходить уже неможно и что оной еще много в правую сторону простирается, что и сам я увидел.

3. При сих обстоятельствах и не осталось иного мне зделать как-то: что, протянув в одну колонну, ближе к буераку зделал один фронт, и оставлен назади резерф. И фронт поворочен против буерака и Бердской слободы, как в плане значит, в которое произхождение злодеи и стрельбу ис пушек начали, то в то ж время и артиллерия из моего корпуса начала действие. И усмотрено, что злодеи по буераку на высотах и в лощине имели великое превосходство противу нас пушек, и производили по фронту и по резерфу весьма сильную кононаду. А как корпус моей команды был в сем положении, то злодейския толпы заезжали кругом и были в спине моего резерфу, в которое время большая часть яицких казаков с егерями производили сражение и стреляли из своих пушек, а по нескольку из них прискакивали к резерфу, и оной, смешавшись с казаками, кинулся на заехавших сзади злодеев и пришел в беспорядок. Однако ж, настоящей мой фронт находился во все сие время в надлежащем порядке, вытерпливая жестокую от злодеев спереди, с праваго [165] флангу, по фронту, так же и с тылу кононаду и урон во фронте, где сверх убитых и раненых рядовых, ранен ядром капитан Юнгер, а при пушках побито несколько канонеров и артилериских лошадей.

4. А как в сие время находился неподалеку от фронта моего корпус под командою брегадира, и в то же время как резерф моего корпуса разстроился, и резерф оного (корпуса, к которому так же яицкие казаки наши прискакали) приходил в беспорядок, то поспеша старался и сам я всеми силами удержать оной на месте. Но, несмотря ни на что, и сей резерф пришел в замешательство так, что хотя в сие время привезены были к сему резерфу от корпуса брегадира Корфа наперед 3 пушки, и оными чинена была по злодеям кононада со вредом оным злодеям, а потом от корпуса его и еще пушки подвожены были, но разсеянных розерфов в порядок привести было никак невозможно. А как при сих обстоятельствах бывшая на сражении корпуса состояли в одной токмо пехоте, то не имея регулярной кавалерии, и не оставалось способу закрывать разстроившугося в резервах пехоту, которая уже и во фронтах приходила в робость, для чего и принужден был брегадир Корф подвинуть настоящей свой фронт на высоту, с которой уже резерф его спустился. А во время сего движения и настоящей его фронт при спуске с горы пришел в замешательство, тем более, что злодеи чрез лежащей пред корпусом брегадира Корфа буерак с поспешностию перебиралися и причиняли особливо ис пушек немалой вред.

5. А как в сие время не токмо оба корпуса окружали злодейския толпы, в превосходных несравненно противу нас силах, и с великим числом пушек, но и стремились корпус моей команды отрезать от корпуса брегадира Корфа, то и оставалось мне решиться, чтоб корпусу моему иттить на вспоможение корпуса брегадира Корфа, почему в то же время должен я был послать с повелением и к майору Наумову, дабы и он с корпусом своим шел в соединение. А как фронт мой тянулся по рядам, и приближался к корпусу брегадира Корфа, то, примыкая ко оному, также стал замешиваться, а потом и весь оной пришел в беспорядок таким образом.

6. Сколько в сие время я сам не употреблял старания, и сколько о том не старались как господин брегадир Корф, так и бывшие при корпусах господа штап-офицеры и некоторыя из обер-офицеров, но не было никакого способу как пришедших в беспорядок салдат опять построить, также удерживать от ретирады беспорядочной, пока наконец, приближась несколько к городу, остановлены все три корпуса вместе, и хотя не совсем порядочной, но зделали фронт, и злодеи от дальняго преследования воздержаны.

Сверх сего могу по справедливости донесть, что корпус моей команды не мог достигнуть желаемого места за объявленными выше сего резонами. А из десяти орудиев артиллерии при корпусе моем находившихся, досталось в руки злодеям три пушки и один единорог, которыя остались в глубоком снегу уже спустясь с Берденской горы в ниском месте, где подошел лог, от неимения лошадей, а салдаты не были в силах оных вытащить, а которыя были даны на работу к пушкам сорок человек татар, из оных малая часть побиты на месте, а другия с начала сражения разбежались. Что же особенно надлежит до движения корпусов бригадира Корфа и майора Наумова, то, по объявлению бригадира Корфа, по выступлении корпуса его из Сакмарских ворот, выступил оной в путь двумя колоннами пополуночи в пятом часу, и также имел помешательство в марше от весьма глубокого снегу, а особливо в назначенной в плане лощине. Подходя же к высоте, где злодеи обыкновенно караул содержат, построен у него фронт с резерфом, в котором положении, взобравшись на высоту шел он к лежащему у Берденской высоты буераку, а злодеи имели уже разставленныя по буераку во многои числе пушки, и производили противу его корпуса сильную пальбу. Но как он, несмотря на оное, приближался на выстрел двухфунтовой пушки, то началась и от корпуса его кононада, которая с обоих сторон и производилась. Из находившейся же при корпусе его артиллерии досталось в руки злодеям четыре орудия, в том числе два единорога, во время ретирады с горы, которыя увязли в глубоком снегу, и по неимению лошадей вытащить их было невозможно. [166]

Впрочем о действиях его корпуса изъяснено выше сего, чего ради и рапорт сей подписан им, брегадиром Корфом. О корпусе же команды майора Наумова прилагаю при сем особое от него поданное мне изъяснение ⁴². Я же собственно о действиях онаго корпуса изъяснить не могу, ибо он находился в отдалении от моего корпуса, но чтоб артиллерия онаго препятствовала бывшим противу корпуса бригадира Корфа злодейским пушкам действовать, того брегадир Корф не видел. А когда уже корпус майора Наумова стал приближаться в соединение других корпусов, то был вовсе растроившись и пушек с собою не имел, но ретировался с горы, смешавшись с другими корпусами.

Подлинной подписан по сему:

Генерал-майор Карл Валленстерин
Брегадир Алексей Корф

Февраля 6 дня 1774 года.