ПОКАЗАНИЯ КОМАНДИРА ПУГАЧЕВСКОЙ ГВАРДИИ

Тимофей Григорьевич Мясников принадлежит к числу видных участников Крестьянской войны в России 1773-1775 гг. под предводительством Е.И. Пугачева. Он родился и вырос в Яицком городке. Достигнув 18-летнего возраста, был поверстан на службу и принадлежал к войсковой «непослушной» стороне Яицкого казачьего войска. Будучи рядовым казаком, он не остался в стороне от восстания войсковой «руки» яицкого казачества в январе — июне 1772 года. Правда, он не был привлечен к дознанию над вожаками этого движения, проводившемуся в Оренбурге в июле — сентябре того же года, так как «был не из главных бунтовщиков».

В обстановке репрессий и притеснений царизма в отношении яицкого казачества, направленных на ограничение его привилегий, надежды казаков на облегчение своей участи все чаще начинали связываться с именем убитого в 1762 г. Петра III, который по слухам, ходившим в народе, якобы сумел избежать смерти и готов защитить попираемые права рядового казачества. С появлением в начале августа 1773 г. в окрестностях Яика Е. И. Пугачева, выдававшего себя за государя Петра Федоровича, эти слухи начали усиленно распространяться в Яицком городке. В числе первых казаков, решившихся освидетельствовать личность «проявившегося императора», был Мясников, приехавший 28 августа 1773 г. вместе с И. Н. Чикой-Зарубиным на Таловой умет С. М. Оболяева, где скрывался Пугачев. Их приезд совпал по времени с рискованным предприятием Пугачева, который в поисках «письменного» человека, необходимого ему для выполнения обязанностей личного секретаря, отправился вместе с Оболяевым в поездку по раскольническим скитам на р. Иргизе. В Нечетной слободе Пугачев был опознан одним из крестьян, и в результате организованной за ними погони был арестован Оболяев. Хотя Пугачеву удалось скрыться, арест содержателя Талового умета повергал его в почти безвыходную ситуацию, так как Оболяев был его единственным доверенным лицом и осуществлял связь с яицкими казаками.

Вернувшись на Таловой умет, Пугачев неожиданно для себя обнаружил там посланцев Яицкого войска: казаков Д. Караваева, М. Г. Шигаева, Чику-Зарубина и Мясникова. Между ними произошел разговор, после которого казаки решили принять к себе Пугачева, а Чика-Зарубин вместе с Мясниковым вызвались сохранить его в безопасности до того времени, пока к ним не примкнет все войско. Кроме того, Мясников взялся разглашать о новоявленном Петре Федоровиче в Яицком городке. Со дня встречи на Таловом умете начинается, по существу, новый этап в подготовке восстания — этап непосредственной агитации и вербовки сторонников Пугачева в рядах яицкого казачества. Мясников стал своего рода «эмиссаром» Пугачева. Он доставлял в его стан на р. Усихе новых сторонников (К. И. Фофанова, Д. С. Лысова, И. Я. Почиталина, В. Я. Плотникова), продолжал вместе с Караваевым и Я. Почиталиным подговаривать казаков в Яицком городке. Их деятельность не осталась незамеченной комендантом подполковником И. Д. Симановым. Начались аресты; под караул были взяты Караваев и родной брат Мясникова Гаврила. Сам Тимофей скрывался в доме казака Чапова, а затем перебрался в Сластины хутора, в девяти верстах от Яицкого городка.

Мясников принимал участие в победном для восставших бою с военной командой полковника П. М. Чернышева, неоднократно выезжал под стены осажденного Оренбурга; в его прямые обязанности входила организация караульной службы в Берденской слободе и охрана ставки Пугачева. После поражения под Татищевой крепостью (22 марта 1774 г.) повстанцы были вынуждены покинуть лагерь в Берде. Мясников во главе 500 человек удерживал позиции в Каргалинской слободе, но был вытеснен оттуда отрядами генерал-майора П. М. Голицына ¹. После поражения повстанцев под Сакмарским городком Мясников пытался использовать возможности для проникновения в Яицкий городок, где еще продолжалась повстанческая борьба. 7 апреля 1774 г. он вместе с Шигаевым, членом Военной коллегии повстанцев, был схвачен в Илецком городке и отправлен в ставку генерал-майора П. Д. Мансурова, а затем в Оренбургскую секретную комиссию.

В показаниях Мясникова на допросе в Оренбургской секретной комиссии 9 мая 1774 г. нет и тени видимого раскаяния и осуждения действий Пугачева. Даже в условиях неравной психологической борьбы Мясников не пошел на лжепризнания, не стал умалять своего участия в движении. Помимо сведений автобиографического характера, его допрос интересен подробным изложением событий первого этапа Крестьянской войны, изобилует ценными сведениями о жизни и быте повстанческого лагеря. Вместе с показаниями Шигаева, Чики-Зарубина, М. Д. Горшкова, И. Почиталина допрос Мясникова позволяет воссоздать многоплановую картину восстания — от вооруженного выступления отряда Пугачева к Яицкому городку в сентябре 1773 г. до военных поражений повстанцев весной 1774 года.

Мясников был допрошен в Оренбурге дважды. Вторично он давал показания 16 июня 1774 года ². Необходимость в повторном допросе была обусловлена тем, что следователи, руководствуясь указаниями Екатерины II, с особым пристрастием расследовали причины, побудившие Пугачева принять имя Петра III. Естественно, что Мясников, стоявший у истоков разглашений о появившемся на Яике «императоре», стал объектом их пристального внимания. Второй допрос Мясникова посвящен подробнейшему изложению событий первых двух недель сентября 1773 г., предшествовавших началу восстания.

Представляет интерес характеристика деятельности Мясникова, данная генерал-майором П. С. Потемкиным, начальником секретных комиссий. В ней говорится: «Тимофей Мясников был у злодея сотником от самого начала, и до разбития под Сакмарою сражался с войсками, но смертоубийств особенно не делал» ³. Последние слова можно объяснить тем, что Мясников, осуществляя командование гвардейской сотней, в обязанности которой входила охрана Пугачева, принимал участие в боевых действиях только в исключительных случаях. По приговору Сената от 10 января 1775 г. Мясников был причислен к 4-му разряду осужденных и вместе с девятью другими яицкими казаками был высечен кнутом и по вырывании ноздрей сослан на поселение в г. Колу Архангельской губернии. Условия жизни в тех местах не представляли возможностей для занятий хлебопашеством, которым, по замыслу Сената, должны были добывать себе пропитание сосланные. Поэтому после переписки между архангельским губернатором Е. Головцыным и обер-прокурором Сената кн. А. А. Вяземским ссыльным было разрешено кормиться привычным для них звериным и рыбным промыслом ⁴. Дальнейшая жизнь Мясникова нам неизвестна. В начале XIX в. была образована комиссия по пересмотру уголовных дел. В ее компетенцию входили и дела бывших пугачевцев. В материалах этой комиссии имя Мясникова не значится. Текст его допроса публикуется впервые. Оригинал допроса хранится в Центральном государственном архиве древних актов. Текст снабжен нашими примечаниями.

1. Н. Ф. Дубровин. Пугачев и его сообщники. Т. II. СПБ. 1884, стр. 383.

2. ЦГАДА, ф. 6, д. 506, лл. 117-136.

3. Я. К. Грот. Материалы для истории Пугачевского бунта. Приложение к XXV т. «Записок» имп. Академии наук. СПБ. 1875, стр. 123.

4. М. П. Мартынов. Пугачевцы в ссылке на Севере. «Борьба классов», 1924, № 1-2, стр. 246-250.