Ввиду большого объема комментариев их можно посмотреть здесь
(открываются в новом окне)

МАТЕРИАЛЫ ДЛЯ НОВОЙ ИСТОРИИ КАВКАЗА

С 1722 ПО 1803 ГОД

П. Г. БУТКОВА

ГЛАВА 19.

Мы видели выше, что по трактату с Турками о Персии заключенному требовалось с обеих сторон учинить разграничение. Для сего разграничения и порядочного определения между обеими империями границ учреждены были комисары. С российской стороны еще 24 августа 1724 года назначен для определения границ по трактату бригадир Румянцов ¹⁴², в качестве чрезвычайного посла в Царьград назначенного, которому велено сперва отправиться в Персию, и ему [90] подчинены (в сентябре) начальники в Персии и на Кубани. Со стороны же турецкой, комиссар Дервиш-Магомет-Ага. Оные комисары в двух съездах, начав от Шамахи, некоторую часть порядочно разграничили, но к разграничению достальной в оном трактате изображенной части никакими представлениями приведены быть не могли. В начале Порта объявила, чтоб с российской стороны ту достальную часть сами себе забрали, и что она в том никогда спорить не будет; но когда потом с российской стороны cиe учинить похотели, то уже явно оную часть себе присвоила, под непристойпым пустым претекстом, что по единоверию оно в российской стороне оставлено быть не может ¹⁴³.

Наконец, по многим перепискам Румянцева с чиновниками турецкими, заключена 12 декабря 1727 года ¹⁴⁴, при деревне Мабуре ¹⁴⁵, запись с турецким комисаром Дервиш-Магомет-Агою, о размежевании на 18 часов езды, т. е. 100 верст от Дербента, чрез деревню Куджан, горы Салибур (Салаван-даг) и прочие селения до старой деревни Юрт, таким образом, чтоб места к морю по сей линии лежащая доставались во владение российское, а горы примыкающия к Шамахе, в покровительство Порты оттоманской. Осенью 1727 года разграничение сие касавшееся ньшешних ханств бакийского и кубинского приведено к окончанию и как в следствие оного, так и за год прежде, учинены занятия следующих мест, начав от Куры до Дербента:

Джават. Cия землица лежит при Куре, почти против устья реки Аракса; она весьма мала, но изобилует хлебом и скотом; фабрики шелковые тамошния разорены от бунтовщиков. Землица сия завоевана Россиянами в 1726 году. Старшины и юсбаши собирая доходы с деревень ими управляемых, отсылали прежде в Шамаху к хану, а ныне, 1727 г., [91] отдают в Сальян и Баку. Джават по разграничению с Турками в 1727 году осталась при Poccии; и граница идет мимо шелковых там находящихся садов. Турецкие и персидские границы соединились при реке Куре, на устье реки Аракса ¹⁴⁶. Сальяны. От Баку в 120 верстах ¹⁴⁷. Сия земля сопредельная Джавату досталась Россиянам при межевании границ. Она простирается деревнями от моря по обеим сторонам реки Куры, почти до Джавата; длинна но узка. Тогда Гассан-Бек, начальник тамошний, убивший Зимбулатова, ушел, странствовал между Моганцами, а потом предался под про-текцию Порты. Здесь построена от Россиян крепость на южном берегу Куры и названа ретраншаментом Межигорского двора ¹⁴⁸ и содержал ее (в 1727 г.) капитан с 200 человек. Пост сей, равномерно как и весь уезд, состоит под Ведением бакийского коменданта. Сальянские жители платили подать свою в Баку табаком, который у них растет изобильно; рыбная ловля в устьях Куры отдавалась под российским владением на откуп за 15 т. руб. в год. В Сальяне всегда был султан, который сбирая доходы, одну половину оных оставлял себе, а другую отсылал к шамахийскому хану, под властию коего состоял и наиб, управляющий сим уездом ¹⁴⁹. [92]

Сверх того кочующие на Моганской степи Курды и Шайсеваны, зимою приходящие в землю сальянскую со своими стадами, в 1728 году поддались в подданство Poccии и состояли в оном по 1732 год, по уступлении Гиляни шаху Тахмаспу ¹⁵⁰. Курды живут при реке Араксе, на Моганской степи, по которой и зовут их Моганцами. Шайсеваны имеют свои жилища вверх по реке Куре. Оба народа были в то время смирны, питались от скотоводства и кочевали в кибитках.

Сим участком начальствовал прежде, октября с 11, декабря по 9, 1726 года, генерал-лейтенант Штоф, а потом, бригадир Шипов, умерший здесь в чину генерал-мaиоpa, 12 сентября 1727 года.

Беш-Бармак ¹⁵¹. Так называется хребет простирающейся до моря. Сия землица управлялась юсбашею, который некогда состоял под властью дербентского султана и наиба. Сей уезд достался России в 1727 году, по разграничении с Турками ¹⁵².

Шеспара. Уезд лежащий между Рустау и Шабраном, в нижних горах за Мушкуром и Низабатом. Он состоит из 6 деревень. Достался России при межевании в 1727 году ¹⁵³.

Рустау. Сей уезд лежит в горах и граничит к северу с Кубою, к западу с нижним Дагистном, к югу с шамахийским ханством, к востоку с Шабраном и Шеспарою. Знатнейшая деревня Рустау. Во время бунта 1720 г. учинилось между жителями тамошними разделение. Одна часть пристала к нижним Дагистанцам, а большая часть кДауд-Бегу. Он в 1724 году построил крепость Тенге или Тенги ¹⁵⁴, [93] при реке сего имени, на крутой каменной горе; и с той стороны, с которой можно к оной подходить, обнес каменною стеною. Сие место по силе трактата досталось Poccии ¹⁵⁵. Турки почитая оное непобедимым, много затруднялись потому при межевании. Но россиийские начальники нашли случай в 1727 г., во время договоров, выгнать оттуда войско Дауд-Бега и поставить там российский гарнизон. Малая часть сего уезда досталась Туркам, а большая, и с деревнею Рустау, России. Крепость Тенги лежит при узком проходе, который шириною только на 3 сажени и по обеим сторонам оного высокая и крутые каменные горы. Того ради стоит там сильный гарнизон, как для воспрепятствования Дагистанцам чинить набеги, так и для содержания самых жителей в послушании ¹⁵⁶.

Шабран. Сей уезд отделяется от Низабата рекою Бельбелеею. В нем было прежде сего изрядное и великое местечко Шабран, которое в 1720 году от Дауд-Бега и Сурхая совсем разорено. Сим уездом управлял наиб, убитый во время бунта, и доходы с оного отсылал к дербентскому султану. С 1727 года сей уезд находится в российском подданстве, и местечко Шабран несколько начало выстраиваться, и в наибы посылался сюда российский офицер ¹⁵⁷.

Понеже Шамаха наилучший хлеб получает из Мушкура, и вывозят оный в Шамаху по узкой дороге лежащей туда от Шабрана по речке Ата, и шамахийский хан рассуждал, что город его всегда зависеть будет от милости России, ежели cия земля останется под Poccиею; того ради, [94] Турки целые 2 года замедлили учинить разграничение; напротив того, с российской стороны накрепко было запрещено, чтоб не вывозить хлеба в Шамаху без позволения ¹⁵⁸.

Низабат. Сей уезд поступил в руки российские в 1726 году, в котором весь берег морской Россияне занимали. Оный потерпел великое разорение от бунтовщиков. Зависим был по сбору доходов к дербентскому султану от мушкурского дарги ¹⁵⁹. В сем уезде знатнейшие места Кирзели, Качмаш и Бибили. Сделаны были на берегу шанцы, называемые Низовой ретраншамент. В нем находилась команда драгун из крепости Святого креста и 100 Казаков. В 1733 году поставлены там 2 полка пехотные: Низовой и Навагинский, но из солдат много померло. Того ради в 1734 году, оставя Низовой ретраншамент, поставили команду в лесу, на 7 верст от Кирзели, но и там то же приключилось ¹⁶⁰.

Мушкур. Сей уезд вступил в руки poccийcкие в 1726 году. Над ним прежде от султана дербентского определялся дарга для сбору доходов. Сей уезд находится на ровном месте при Каспийском море, между притока реки Самура, Еламою называемого и Белбелеею.

Сей уезд в 1720 году разорен от бунтовщиков ¹⁶¹ и жители отчасти побиты, отчасти увезены в Шамаху и другие места и разогнаны, но под российским правлениеем начали возвращаться и построились вновь на прежних местах. Здесь одна деревня Дедели (имевшая в 1796 году 10 дворов), была обведена стеною из необожженого кирпича, братом Дауд-Бега, где тот брат в 1725 году от Сурхая выдержал немаловременную осаду. В сию крепость введена [95] была команда российских войск; но понеже там много людей померло, то перестали туда посылать других. Объявлено было, что сия страна нездорова; а причину болезней должно наипаче приписывать чрезмерному употреблению тамошних изрядных овощей и прочих садовых плодов ¹⁶².

Доходы которые собирались из объявленных к дербентской провинции ¹⁶³ принадлежащих уездов и поступали к султану дербентскому, состояли в следующем: пшеницы, ячменю, сарачинского пшена и прочого хлеба 10-я часть, шелку 5-я часть. За всякого быка, который ходит в плугу платит хозяин по полтине. За паству в зимнее время, для которой размеривают место, смотря по величине оного, платят по 10 и по 50 рублей. Некоторые деревни ставят ежегодно ученых соколов и более ничего не платят. Большее число доходов наличными деньгами собирается вместо наказания; ибо ежели кто с кем поссорился, или в чем нибудь проступился, то налагается на такого денежный штраф, который не бывает меньше 5 рублей, а простирается иногда и до 100 руб. Taкиe денежные штрафы накладывают на них собственные их, определенные над ними, начальники. Сих доходов ¹⁶⁴ ныне очень мало собирается, потому что земля совсем разорена.

В 1727 году при разделении границ достались Poccии подвластные Сурхай-Хану, тогдашнему паше шамахийскому, Курелы из 20 деревень и Куреи из 12 деревень; но как привести их к повиновению нелегко было, то требование того оставлено до способнейшого времени, тем более, что Сурхай-Хана по обстоятельствам тогдашним ласкать еще [96] должно было ¹⁶⁵. От них в 1732 году убит бригадир Лукей на пути между Дербентом и Низабатом.

Из уездов вольных Лезгин, диких и бесчеловечных, лежащих в нижнем Дагистане, при разделении границ достались в российскую державу Алти-пара. Но как для их бедности никакой от них прибыли иметь не можно, и живут они в крепких местах, где их силою к подданству склонять должно, а притом жители почитая себя вольными и слышать не хотят о таком разделении, то и не было употребляемо труда к приведению их в прямое подданство ¹⁶⁶.

Гулаган лежит между Кубою и горами Шаки, граничит с нижним Дагистаном; главное местечко Худат ¹⁶⁷. Куба граничит к северу с рекою Самуром, к востоку с Мушкуром, к югу с Рустаном, к западу с Дагистаном, особливо с Алти-парою. Гулаган из древних лет состоял под владением хана алиевой секты, который поставлялся от шаха, однако так, что всегда сын отцу в правлении последовал. В последний бунт разделились оные уезды на две стороны. Одна присовокупилась к бунтовщикам, другая осталась верною своему хану Султану-Ахмету, произшед-шему от колена каракайтакских владельцов; но Дауд-Бег убил его и с его фамилию ¹⁶⁸, и Худат до основания разорил ¹⁶⁹. Избавлен сын ханский Гуссеин-Али-Бек [97] одним шейхом преданным отцу его и скрытно в тех горах воспитав в деревне Таирджар, лежащей в вершинах Са-мура, в Кубинском ханстве, в коей было в 1796 году 300 дворов. А как в 1726 году сия земля отдалась в российское подданство, то сей ханский сын, хотя был только 8 лет, по неотступному прошению жителей поставлен был им в том же году в ханы кубинкие, и определены были к нему наибом или наместником Афразиаб и назиром или государственным казначеем Фарамас, которые во время его малолетста правление иметь долженствовали. Сей Гусеин-Хан основал пребывание в местечке Кубе, лежащем на правом берегу речки Кудиала, и обвел его с трех сторон стеною из нежженого кирпича, а четвертая сторона защищаема утесом берега реки Кудиала ¹⁷⁰. Во время постановления его в ханы, призваны были жители из Кубы и Гудагана учинить в верности России присягу, которая потому примечательна, что когда узнано, что присяга на Коране не почитается у них важною, то они, по предложенной от Россиян форме, заклинали себя, хотя и не без принуждения, что кто из них присягу свою нарушит, то жены их почтутся за публичных блядей и всякому вольно будет нанести им бесчестие.

Доходами сей земли пользуется хан, не давая в казну государеву ни мало. Только он обязан, когда потребно будет, со всеми своими подданными на войну идти. В разделение границ 1727 года отделились от уезда Гулагана 6 деревень к Туркам ¹⁷¹.

Дербентская область. С сего уезда государевых никаких доходов не собирается, как только пошлина с [98] выходящих и входящих товаров, которой ежегодно приходится не больше 1 т. руб. (по Герберу).

Сдавши Петру Великому Дербент наиб Иман-Кули-Бег, дербентской милиции Генерал-маиор, умер 1727 или 1728 года. Сын его Магомет-Гуссеин, будучи еще 9 лет, выбран на его место, а по прошествии двух лет сделался от нас и ханом. Во время его малолетства были опекуны его Магомет-Юши и Мустафа-Бек, которые отправляли дела, касающияся до правления. Али-Кули, наибов брат, был полковником дербентского национального войска. 1727 г. в Дербенте наиб Суф-Бек.

ГЛАВА 20.

Турки, владычествуя почти во всем Адербиджане, не довольствовались тем, но к забранию и овладению других персидских мест и, ежели б возможно было, всей Персии, намерении и восприятия свои распространяли. Ахмет-Паша вавилонский ¹⁷² начал в 1727 году близиться к Испагану, покоря по пути своем многие малые селения.

Эшреф разорил окрестности между Казбина и Испагана, на пути из Тавриза, и под Испаганом разбил Турков в сражении, которое 8 часов продолжалось.

По другим же известиям ¹⁷³, Ахмет-Паша недалеко от Испагана, при крепости Эцепеоле, нашел неприятельскую армию, коею командовал первый министр Эшрефа, визирь Цула, устрашил его и заключил мир.

Следствием сего было, что Турки заключили сепаратный трактат с Эшрефом, противно постановленному с Россиею трактату, оставя Россию с ним в войне. Они признали его законным самодержцем Персии, обязались вспомогать ему в случае бунта его подданных; земли же отторгнутые [99] Турками у Персов утверждены за Портою, а именно: Тифлис, Тавриз, Ардевиль, Эривань, Гамадан и Керманшах. Эшреф уступил Туркам еще Султанию и крепости Юяни Аберк отнятые Персами у Турков в прошлом году; уступил и земли между Багдата и Бассоры. Условились в мечетях персидских поминать всякую пятницу прежде турецкого султана, а потом Эшрефа ¹⁷⁴.

Эшреф готов был отдать Туркам целую половину Персии, чтоб только другою владеть спокойно.

К оному миру Эшреф тем больше склонился, узнав, что шах Тахмасп собирает ополчение в Мазандеране, и справедливо опасался, дабы ему не иметь дело вдруг с тремя неприятелями.

Эшреф успокоившись от Турков, восхотел тогда же испытать силы свои к отнятию у Россиян Гиляни. Сапасалар его (государственный военачальник) Мугамет-Сайдал-Хан в 1727 г. наступил на войски российские в Гиляни расположенные, но с помощш Божиею он побежден, и сам будучи ранен в сражении с Россиянами, принесен в Казбин на носилках. Казбин занимаем был авганским гарнизоном.

После сего Авганцы из гордости начали обращаться к кротости, и посыланного в Казбин от генерала Левашева 9 генв. 1728 г. приняли ласково (прил. А). Ласковость сия имела другие причины. Когда шах Тахмасп разбитый от Авганцов укрывался в Ферабате, близ Астрабата на берегу Каспийского моря лежащем, в сих обстоятельствах ¹⁷⁵ явился к нему толико известный Надыр с 6 т. войска, предложил сему нещастному государю свои услуги и обратил на себя всю его доверенность.

Надыр-Кули родился 1688 года в Абиверте или Абиварте, городе хорасанской области ¹⁷⁶. Он был из [100] племени Кирклу, от поколения Туркменов; отец его был скорняк или меховщик ¹⁷⁷. Вступив в службу шаха Тахмаспа ¹⁷⁸ он получил имя Надыр-Али-Хана ¹⁷⁹.

Первый совет надыров был идти в хорасанскую область. Шах следовал оному и прибыл в Нишабур ¹⁸⁰ 15 маия 1727 года ¹⁸¹. Жители приняли с восклицаниями своего государя, и как войско его умножилось до 16 т., овладел Мешедом, знатнейшим городом Хорасана, захватив там все сокровища, толико нужные ему на жалованье войску. Далее овладел и Гератом ¹⁸², и таким образом знатнейшая часть Хорасана от авганских гарнизонов очищена. Потом армия его со дня на день умножалась.

Приготовляясь к дальнейшим подвигам, шах Тахмасп в исходе 1728 г. прибыл с многочисленным войском в мазандеранскую область, и к командующему в Гиляни Левашеву, произведенному в генерал-лейтенанты, прислав при письме халат или кафтан, извещал его 26 декабря, что он прибыл в Мазандеран со многочисленными войсками для учреждения своих дел, и чтоб Левашев не имел к тому ни малого сумнения; ибо он, шах, дружбу к России содержит твердо и крепко.

Тогда при шахе находился консул Семен Аврамов [101] посланный от Левашева, который к Левашеву возвратился 12 Февраля 1729 г., с тем, чтоб его отправить скорее российскому двору для донесении о всем ему порученном с ответною грамотою на грамоту российского государя.

Надобно сказать, что генерал- лейтенант Левашев получил при указе Петра II от 17 июня 1728 г. полномочную грамоту на имя шаха Тахмаспа, в запас, что либо он придет в силу, а Эшреф ослабеет, чтоб Левашев мог тогда по прежиим указам не токмо с ним, шахом, в трактаты вступить, но и, оный заключить, как Левашев и в мнении своем объявил, что и его держаться потребно; и подлинно, Левашев всякое удобовозможное вспоможение стороне шаха чинил к достижению прародительского престола.

Между тем, начались переговоры о мире с Эшрефом, вероятно дабы не уступить в том Туркам и, по удержании оружия и случившихся военных происхождений, 13 Февраля 1729 года заключен в Раще трактат, со стороны российской генерал - лейтенантом Левашевым, а со стороны обладателя испаганского Эшрефа, наместником над войсками сапасаларом Мугамет-Сайдал-Ханом и Мустефи-ель-ХасаМирза-Мухамет-Измаилом, да Амар-Салтаном, да Хаджи-Ибраимом. Сим трактатом восстановлены мир, союз и обоюдная дружба; позволено проезжать послам, посланникам и прочим пересылаемым персонам. Ссоры и вражды на границах, между взаимными подданными, пограничным начальникам, охраняя дружбу, прекращать и искоренять; уходящих беглецов с пожитками их возвращать; торговле свободно происходить с платежем обыкновенной пошлины по прежним обычаям; российским подданным во всем пер-сидском государстве и для жительства своего и товаров домы, караван-сараи, анбары, лавки строить и чрез Персию в Индию и прочие государства и земли с караванами свободный и безопасный переезд иметь. Равно и подданным персидским в Poccию теми же правами пользоваться. Собственность умерших проезжих возвращать к наследникам, или кому от правительства назначено будет. Персии уступлены [102] провинции Астрабатская и Мазандеранская ¹⁸³, с таким обязательством, чтоб оные провинции в какие другие державы ни под каким видом отданы не были, но ежели сие предложениe пренебрежено будет, то помянутые провинции паки должны поступить в принадлежность России. Земли от Дербента до Куры остаются по разграничению учиненному между России и Порты; а от стечения рек Куры и Аракса, все поморские провинции, уступленные России, до Теникабуна (т. е. верст на 70 к юговостоку от Раще) останутся за Россиею ¹⁸⁴; при чем в подробности означена черта, которая должна разделять владения российские в Гиляни, в глубину земли, с владением персидским. Сия черта пресекала казбинскую дорогу из Раще у Кутума, в 28 верстах от Раще.

В конце того же февраля 1729 г., шах Тахмасп выступил с армиею своею к Ширазу ¹⁸⁵ и на пути занял все лежащие города: Заренг, Кермазин, и прочие, а наконец осадил Шираз, весьма укрепленный город. Он остался сам при сем городе, а Надыру поручил другой корпус, для наблюдения за авганским полководцем Сейдалом, который с 30 т. стоял между Испагана и Шираза. Надыр поспешно приблизился к Сейдалу. Едва Эшреф узнал, что Шираз в осаде, оставил в Испагане 8 т. и со всеми прочими силами пошел присоединиться к Сейдалу, чтоб идти на помощь Ширазу.

Надыр узнав то, избрал выгоднейшее место, и призывал шаха, чтоб, оставя осаду, шел вступить в бой с Эшрефом, с равною силою, что шах и исполнил.

Обе армии сошлись на пространном поле, не далеко от Эздекаста, в 30 милях (франц.) от Испагана ¹⁸⁶. Настало кровопролитное сражение. Шах одержал верх и более 15 т. мертвых осталось на месте сражения.

Эшреф с остатками армии пошел в Испаган. [103] Сейдал, который меньше потерпел в сражении, пошел с 10 т. в Бендер-Абаси ¹⁸⁷. Надыр нагнал его не далеко от Шираза и поразил так, что он насилу с 20 человеками уйти мог к Кандагару.

Надыр рассеяв столь счастливо авганскую армию, отменнл намерение осаждать Шираз и пошел прямо к столице (прил. Б).

Эшреф, по возвращении с сражения, которое потерял, не надеясь более в Испагане держаться, ограбил Испаган, и на 1 число декабря 1729 г. (по новому стилю) с 12 т. Агванцов бежал, убив ¹⁸⁸ накануне побега узников шаха Гуссеина и сына его Сефи Мирзу ¹⁸⁹; всех принцесс крови увлек с собою и все царские сокровища заграбил. Одна только мать шаха Гуссеина осталась, скрывавшаяся в виде рабы. Эшреф бежал в Кандагар (по Оливье, с малым числом людей) ¹⁹⁰ и был убит от своих подчиненных.

Таким образом 3 декабря 1729 г. Испаган увидел в себе законного своего государя по летнем владении Авганцов, а Персия узрела на престоле паки Сефиев.

Другой рассказ: По покорении Испагана Надыр отправился с частию войск для истребления Эшрефа. Сей пришел в кандагарскую область и быв в Кандагар не впущен Гуссеин-Ханом, занял крепкую крепость Лангор. Надыр очутился близ оной и окружил ее. Эшреф не имел запасов; настал голод. Авганцы сами выдали Эшрефа и царских дочерей, увезенных Эшрефом, и несметные сокровища. 20 марта (по новому стилю) 1730 г. Надыр [104] отступил от Лагора и пошел к Кандагару. В сей крепости Надыр приказал отрубить голову Эшрефу, как всей его фамилии и его сообщникам. После того Надыр занимался приведением всего Кандагара в покорность, истреблением всех тех, кто соучаствовал в бунтах возникших от Мир-Вейса, Мир-Магмута и Эшрефа. В таких занятиях провел он, Надыр, в сей экспедиции близ года, и всюду определял чиновников, кои совершенно были ему преданы ¹⁹¹.

Когда Надыр отправился искать Эшрефа, шах выступил к Ширазу, одержимому Авганцами, и овладел приступом.

ГЛАВА 21.

Как скоро шах Тахмасп вошел в свою столицу, послал к Порте торжественное посольство требовать возвращения областей занятых Турками, которые сверх постановленного с Россиею трактата захватили еще места в провинциях сопредельных Багдату шужистанских и лори-станских, к стороне Персидского залива, и близясь к Испагану. Порта отказала. Но между тем Персы отправив к Туркам посланника вступили в пределы требуемых земель и начали военные действия. Сие было причиною новой войны, которая между Портою и шаха Тахмаспа возникла.

1730 года начало войны сделано осадою Тавриза ¹⁹². Шах сам принял начальство над армиею, имея помощником Сефи-Кули-Хана. Паша турецкий в Тавризе имея недостаток в провианте и запасах, особливо, что хотя [105] командующий на границе Куперли-Паша и послал было под прикрытием 4 т. человек провизию и военную амуницию на 600 верблюдах к Тавризу, но оные были побиты и провиант отнят Персиянами, да и сам Куперли, шедший в помощь Тавризу, скоро потом на дороге захвачен, разбит и прогнан к Эривану.

Таким образом Персы овладели Тавризом в сентябре 1730 года. Гамадан также у Турков отнят.

Приготовления Турков замедлились от внутреннего возмущения в Константинополе, 1730 года, возгоревшегося от Албанца Патрона, продавца старого платья, и других подобных разнощиков, в котором Ахмет III лишился престола, а возведен на престол племянник его Магомет V.

Персы осадили город Ардевиль; но как атака его не великие успехи имела, то генерал Левашев, по повелению от двора своего, послал к ним несколько артиллерийских и инженерных офицеров переодетых в персидское платье, чтоб Турки их не узнали, для распоряжения атакою, и когда Гейши-Али-Паша ¹⁹³ с войском в городе при последней погибели находился, то Левашев вошел в посредство, которое с обеих воюющих сторон принято. Гарнизону турецкому дозволено из города выдти, и оный Россияне дружески на своем коште в Астаре, ближайшем городе к Ардевилю содержали; Левашев снабдил сего пашу провиантом и деньгами; открыл ему способ невредимо с несколькими тысячами войска пробраться к границам Турции, в шамахийское ханство, и для того Россияне препроводили их до реки Куры. За сие Левашев получил великие благодарения от обеих сторон.

Что касается до России, шах Тахмасп, отправил к российскому двору послом Ибрагим Мирзу с извещением о изгнании бунтовщиков из Испагана ¹⁹⁴. Прибытие [106] сего посла в Петербург случилось, когда императрица Анна получила российскую державу, и с возвращением персидского посла известила о том шаха грамотою от 31 маия 1730 года.

В июле, 19 числа, 1730 г. дано именное повеление генерал-лейтенанту Левашеву, что если дойдет с шахом Тахмаспом до трактату, то ему самому, Левашеву, при учинении того дела быть и дотоле из Гиляни не отлучаться, пока не получит шахова отзыва на представление его, Левашева, посланное по данному пред сим от двора указу.

Вслед за тем императрица Анна писала к шаху 7 октября 1730 г., что как войски российские введены в персидские провинции токмо для того, чтоб сохранить их от Эшрефа, а особливо от Турков, ибо российский интерес весьма до того не допускал, чтоб Турки при Каспийском море владение имели, то теперь, когда шах неприятелей своих победил и на престол утвердился, то императрица с тем его поздравляет, и поелику Гилянь уже от Турков не подвержена опасности, ибо они выгнаны из Ардевиля, Тавриза и Гамадана, то императрииа и повелела генералу Левашеву как Гилянь, так и Астару и прочая провинции по самую реку Куру во владение шаха отдать, войско оттуда вывесть и остановиться с войском на Куре, пока Турки из персидского владения весьма выгнаны будут и никакой опасности более не будет, чтоб они при Каспийском море могли утвердиться ¹⁹⁵. По сему императрица уповает, что шах усмотря сию снисходительность императрицы, повелит главному своему управителю дел и над войски, дабы он не токмо от всяких неприятельских поступков с российскими войсками предудержался, но к утверждению постоянной дружбы соглашался с Левашевым дружеским образом. Такого же содержания от канцлера графа Гаврила [107] Головкина лист к верховному министру шаха и поверенному векилю Тахмасп-Кули-Хану, который однако находился тогда далеко.

Обе сии бумаги получены Левашевым ¹⁹⁶ в Раще 21 декабря 1730 г. с повелением доставить их так, чтоб ни под каким видом Турки об них не узнали, дабы прежде времени их не озлобить и на себя не поднять.

4 апреля 1731 г. прибыл в Раще действительный статский советник барон Шафиров полномочным министром, отправленный в Персию еще 11 сентября 1730 г. для вспоможений, советов и негоциаций ему, Левашеву; и ему изъявлено крайнее соизволение императрицы о трактовании и заключении безопасного и полезного государству российскому с шахом персидским вечного мира; а Левашеву повелено поступать в том с общого совета и согласия; стараться мир сочинить как наискорее, дабы другим не дать себя упредить в том.

Переговоры о мире с Персами начались в сентябре 1731 г.; но замедлились по случаю произошедших некоторых конъюктур.

Примечание. Императрица Анна по возшествии своем на престол излив гнев свой на князей Долгоруких в апреле 1730 г. ¹⁹⁷, в том числе и на фельдмаршала князя Василия Вла-димировича Долгорукого ¹⁹⁸, (который лишен чинов 23 декабря 1731 г.), указом 19 июля 1730 г. отозвала ко двору своему генерал-лейтенанта Румянцова, вручила Левашеву полную и главную команду над всеми теми в Персии войсками, городами и прочими владетелями и народами в подданстве российском обретающимися, которыми командовал и он, генерал-лейтенант Румянцов, т. е. от Куры до Терека ¹⁹⁹. [108]

Под начальством Левашева тогда состояли:

В Гиляни, генерал-маиор Егор Иванович Фаминцын (в генерал-маиорах с 7 маия 1727 г.)

В Ширване, у Румянцова, генерал-маиор Венедигер (в списке Венедиер, Томас, в генерал-маиорах с 1 генваря 1726 г.), который и принял местное начальство от Румянцова. К тому вновь еще отправлены к Левашеву от двора генерал-маиоры. Венедигеру же приказано о делах своего начальства особливой важности и прямо доносить двору.

14 августа того же 1730 г. Левашев пожалован в полные генералы.

1729 г. генваря 9 генерал-маюр Загряжский при Горах Кавказских, при крепости Святого креста, Артемий Григорьевич; в генерал-маиорах с 1 генваря 1726 г.

В 1732 году Иван Иванович Бибиков, генерал-маиор быв в Белгороде губернатором отправлен в том году в персидскую экспедицию к Левашеву для военных советов. Левашев употреблял его наипаче по делам о политических заграничных обстоятельствах, равно и ассессора Веселовского.

ГЛАВА 22.

В исходе февраля 1731 г. Персы покушались осаждать Эриван, предводимые самим шахом Тахмаспом, когда Надыр занят был укреплением Герата, по исправлении дел кандагарских. Турецкий Сераскир-Паша, прозванный Эким-Оглу, т. е. лекарский сын (отец его был Италианец), имея армию около 50 т. разбил Персов и преследуя (с помощию Алия, бывшого тавризского паши) низложил их во второй раз и прогнал к Эчмиадзииу, так, что из 75 т., с коими вошел шах в Армению, осталось у него около 45 т. При чем взят в плен полководец шаха Taxмаспа Сефи-Кули-Хан, который за смелый ответ султану [109] Магомету V, что шах явится скоро пред Константинополем, убит в Константинополе 4 маия 1731 г.; а грузинский князь Давдам, за коим была дочь шаха Гуссеина, один из лучших полководцев шаха, убит под Эриваном ²⁰⁰.

Таким образом шах отошел к Тавризу; услышав же, что вавилонский Ахмет-Паша осадил Гамадан, пошел для освобождения сего города; но не доходя туда был от Турков встречен, разбит, и потерял Гамадан. С другой стороны генерал турецкий разбивший шаха под Эриваном пользовался своею победою. Он пошел под Румию, которое место по 12-ти дневной осаде сдалось, с гарнизоном оттуда следовал под Тавриз, где жители без сопротивления ворота ему отворили.

Таким образом шах в сию кампанию потерял все, что в прошлом году прибретено было под предводительством Надыра.

По сим причинам шах стал сам желать мира с Турками, который и получил легко, потому, что Турки и сами сильно оного желали; но шах заключил его без согласия Надыра, и без его ведома; а Надыр занят был тогда в Кандагаре, на другом краю государства ²⁰¹. [110]

Паше вавилонскому дан был указ и полная мочь, чтоб с Персами заключить мир на полезных условиях. Он с полномочными персидскими министрами в лагере вавилонского Ахмет-Паши при Гамадане ²⁰² согласился (1732 г.), чтоб Грузия и старой провинции вавилонской, т. е. Керманшаху с девятью округами, вечно остаться за Портою, а прочие взятые земли, особливо Тавриз, возвратить назад шаху. А хоть султан и не был доволен, чтоб отдать назад сей город, так, что хотел штрафовать за то пашу вавилонского, однако, как представил ему верховный визирь, что наилучишие люди в войске потеряны, и паше вавилонскому дана была совершенная полная мочь, то приказал быть по тому.

ГЛАВА 23.

И так, сколько российскому двору ни хотелось заключить мир с Персами прежде Турков, но сии в том предупредили.

Ибо хотя переговоры о сем мире начались еще в сентябре 1731 года, но трактат заключен в г. Раще 21 генваря 1732 года, с российской стороны генералом Левашевым и действительным статским советником бароном Шафировым, а со стороны шаха чрез посла его Мурзу-Мугамет-Ибраима, Мустеофи-Серкарихазе (кабинетного секретаря) ²⁰³.

Сей трактат состоял в 8 пунктах и ратификован императрицею Анною 5 апреля 1732 г. Содержание оного было следующее ²⁰⁴: [111]

1-ое. Предать вечному забвению произшедшие с обеих сторон противности и восстановить древнюю дружбу.

2-ое. Российская монархиня из единого великодушия своего возвращает шаху землю занятую от реки Куры до границ мазандеранских, и именно лагетжанскую и весь Ранакут по ту сторону Сепидруд (Себдуры) реки, в месяц от заключения и разменения сего трактата, не ожидая ратификации; гилянскую же и астаринскую и прочие от Астрабата даже по Куре реке провинции, по заключению сего трактата и по получении полномочными российскими шаховой на оный ратификации, в 5 месяцов ²⁰⁵; о прочих же провинциях и местах персидских от реки Куры, которые во владении российском обретаются, обещает российская императрица из единого доброжелательства шаху также возвратить во владение шаха, коль скоро в том безопасность усмотрится, а именно, когда шах неприятелей своих из своих наследных провинций выгонит, и в спокойное владение государство свое приведет, предостерегая, дабы по скором выступлении из оных российских войск, не достались в руки шаховых противников; с тем однакож, чтоб все российским оружием завоеванные и шаху возвращаемые провинции ни под каким образом в другие державы отданы не были.

3-ье. Шах в показание за то благодарения своего объявляет за себя и за наследников своих, что будет содержать вечную соседственную дружбу с империю российскую и неприятелей ее иметь за своих неприятелей. Подданным же российским шах позволяет во всех землях и местах персидского государства свободное и вольное отправление купечества впредь беспошлинно и без всяких других [112] поборов и податей, как с привезенных в Персию из России, так и с покупных возвратно ²⁰⁶ персидских и других там куплениых и на мену полученных товаров; також ежели похотят подданные российские чрез области персидские для своего купечества в Индию, или в иные страны ехать и оным також сухим путем и морем свободный и беспошлинный проезд с товарами и деньгами им позволять без всяких же пошлин и других податей, по обявлению, в обоих случаях, управителям персидским свидетельствованных писем из пограничных российских мест от управителей, что оные товары суть подданных российских. Суд и расправа в долгах и обидах по прошениям подданных российских справедливо даны да будут от управителей шахова величества по самой истине; и да не позволяется оным чинить никаких озлоблений и обид. Позволить российским подданным в удобных местах домы, караван-сараи и лавки для своего купечества и складу товаров строить, для чего и отводить им места.

Ежели где с купеческими российскими товарами судам учинится каким случаем разбитие, то в странах шаховых оным бедствующим к спасению их товаров и имения вспоможение чинить и запретить на тех разбитых судах чинить грабежи и хищения под жестоким прещением. Ежели случится кому из российских подданных в персидской области смерть, пожитки оных без удержания отдавать товарищам их или сродникам.

4-ое. Взаимно же и подданным шаха в российском государстве и чрез оное во иные ездящим для купечества всякая повольность и вспоможение против прежних государства Россиийского уставов и обыкновения чинены будут. А ежели когда купчины от двора шахова с грамотами его и свидетельством в Poccию для покупок про обиход шаха присланы будут, с товаров их, яко шахских, казенных пошлин взято не будет; только, чтоб сии купчины были Персияне, и чтоб к шахским партикулярных купеческих товаров не приобщали. [113]

5-ое. Российским купеческим людям, потерявшим с начала возмущения в Персии от бунтовщиков, обещает шах показать правосудие и иаграждение из имений виновников, за пограбленное у них имете, когда те места своего государства приведет паки под власть свою.

6-ое. Держать при дворах обеих стран монархов министров, коим каждая сторона удобные квартиры и кормовые деньги по состоянию характеров их давать имеет; а в знатных местах, для охранения купечества, консулов или агентов.

7-ое. Которые персидские подданные в подданстве российском были, те бы в лицах своих и имении никакого вреда не потерпели.

8-ое. Понеже обще верный ее императорского величества и шахова величества царь Вахтанг грузинский лишен своего владения, то когда Грузия будет по прежнему в Персии, в протекции шаха, обещает шах ему, Вахтангу, определить владение и npaвление в Грузии по прежнему обыкновению ²⁰⁷.

В следствие сего трактата, Гилянь и все, что Россияне имели до левого берега реки Куры, включительно Сальян и Джават, очищены в свое время, и войски присовокупилась к тем, кои находились в областях Бакийской и Дербентской; но Грузины и Армяне в Гиляни, в службе российской употреблявшиеся, еще 1730 года переведены в Дербент, а 1733 года оттуда в крепость Святого креста.

Левашеву было повелено от двора, по заключении мира, собравшись и взяв всех людей из гарнизонов, ретироваться к Баку и там расположиться по его рассуждению, чтоб к обороне во всякой безопасности быть и Куру содержать в своем владении.

ГЛАВА 24.

Надыр, недовольный шахом Тахмаспом, что сей приступил к миру с Турками без его ведома, по [114] возвращении своем из Кандагара в Испаган, в августе 1732 года пригласил шаха на смотр войска, оттуда на пиршество, отдал его под стражу, низвергнул с престола и отослал в Мешед, где он ослеплен. Восьмимесячного сына его Аббас-Мирзу провозгласил обладателем Персии, под именем Аббаса III, себя же, до возраста его, векилем ²⁰⁸ или правителем государства; сестру шаха Тахмаспа, редкой красоты, бывшую в замужестве за грузинским князем Давдамом, убитым под Эриваном, от которого остался у нее сын 12 лет, принудил быть своею женою ²⁰⁹.

Надыр потребовал от Порты возвращения всех ее в Персии завоеваний.

Такое положение дел вовлекало Турков в новую войну, о которой Надыр известил Персию манифестом, что он почитает заключенный мир с Турками недействительным, и которую Порта и объявила Персам в Константинополе 6 октября (по новому стилю) 1732 года; а в марте 1733 г. отправила Порта 80 т. бывшого на европейских границах войска, и для поощрения оного прибавила жалованья; а крымскому хану повелено отправить прямо, чрез Дагистан и Дербент, корпус Турков и Татар из 25 т., под командою Фети-Гирей-Салтана, которые однако прежде осени не могли достичь своего назначения.

Надыр, собрав войско свое на полях гамаданских, коего было до 100 т., разделил его на три части: одна пошла к Тавризу, под начальством грузинского князя (Грузины держались стороны Надыра); другая - к осаде города Керкуда, в Курдистане; третья, из 60 т., с Надыром, пошла к Багдату. Начало учинено осадою Керманшаха, в Курдистане, в двух днях пути от Гамадана. Керманшах тот-час сдался Надыру, который оттуда пошел к Багдату 10 апреля (по новому стилю) 1733 г.

Он не имел здесь удачи и, потеряв в неудачном [115] сражении с алепским пашею, прибывшим в подкрепление, до 10 т., обратился к Мосулу, которым также овладеть не мог и получа подкрепление, пошел против Топала на поля диабекирские, имея более 90 т. войска.

Топал-Осман-Паша, бывший недавно верховным визирем, человек весьма умный, великого характера, но горячий, начальствовавший в сие время в Грузии с чином трехбунчужного паши вместо Али-Паши, бывшого в прошлом году сераскиром в Эриване, возведенного в верховные визири, помчался на встречу Надыру, когда уже сей 8 месяцов держал в осаде Багдат, имея более 100 т.; встретился с Надыром на полях диарбекирских. Сражение произошло 19 июля (по новому стилю). Персы проиграли сражение и лишились до 40 т. человек ²¹⁰, тем паче, что при начале сражения под Надыром две лошади застрелены и сам он в правое плечо тяжело ранен, от чего упал на землю, а Персияне сочли его мертвым, и ударились на побег в горы курдские.

По сем Топал-Осман прибыл на поля багдаские 30 июля; но имея во всем недостаток, получал от двора своего одни лишь похвалы.

Между тем Надыр поправляясь от раны пошел на луга урумские для поправления конницы своей и подвинулся к Гамадану; взяв 200 пушек и получив из Персии подкрепление, пошел под Багдат, имея до 90 т. ²¹¹

Турки в сию войну послали образованных графом Бонневалом или Ахмет-Пашею 4 т. бомбардиров на границу Персии, но они, не получая укомплектования, почти все истребились.

Топал-Осман имел около 100 т. и в сентябре встретил его за 3 дня пути от Багдата, на полях аронских. [116]

Настала кровавая битва; Надыр ранен пулею в лядвею и убита под ним лошадь. Он остался пеш и был в опасности жизни; но Магомет-Мурза, племянник кахетинского царя Теймураза ²¹², отдал ему свою лошадь, и сам изрублен на части. Надыр одержал здесь славную победу, тем больше, что Топал-Осман в сражении убит на 70 году своей жизни.

Сие происходило в октябре, а в Царьграде получено известие 4 ноября.

После того Надыр всюду поражал Турков предводимых Абдул-Пашею, который занял место Топал-Османа.

По падении Топал-Османа Надыр хотя и близок был к Багдату, не решился однако приступить к оному, зная, что оный сильно укреплен. Сам, по поздному времени, возвратился в Испаган, а войски расположил, у Курдистанских и армянских пределов, вдоль реки Аракса, тем более, что Дагистанцы угрожали нашествием купно с крымскими Татарами, от которых в течение 1733 года озабочены были Россияне, как тотчас скажем.

В сие время ²¹³ и Армяне оказали Надыру услугу. Турки владея Ганжею, квартиру в оной занимал Сару-Мустафа-Паша, а корпус свой расположил по квартирам, во владениях меликов армянских. Мелик Аванан-Хан сделал тайный заговор, и в 1733 году, по данному от него условному тайному знаку, каждый хозяин дома в одну ночь умертвил своего постояльца; весь корпус истреблен, а паша спасся в Эриван. Надыр удостоил Армян своего внимания, утвердил меликов каждого в своем владении и поставил в непосредственную зависимость шахову величеству ²¹⁴. Правда, милость сия изобретена Армянами годичным [117] продовольствием хлебом своим войск надыровых. Оный же мелик Аванан-Хан переселился потом со всею своею фамилиею и чиновниками в Россию, и от императрицы Анны получил чины и пенсию.

О таковых победах своих над Турками Надыр послал в Петербург известие и получил от российского двора поздравление и подарки.

С сим делом Надыр от имени шаха отправнл в С.-Петербург посланником Магомет Мурзу Касима, Аваранже Новиса Хасей Шерифа ²¹⁵; а между прочим писал грамоту к императрице Анне об освобождении в отечество персидских людей в России находящихся; почему указом 29 маия 1734 г., в доказательство имеющейся дружбы к шаху и ко всему персидскому народу доброжелательства, повелено: взятым из персидского народа от подданных российских, также от Грузин, Армян и других иноземцов, а равно и у Татар людям, которые по ныне не восприяли греческого исповедания, дать свободу и отпустить в Персию даже и тех, которые бы сего возвращения не желали; и всех таковых чрез Астрахань отправлять к командующему в низовом корпусе генералу Левашеву, а ему отдавать в персидскую сторону.

Императрица Анна, по заключении с шахом Тахмаспом мирного трактата, отозвала в 1732 году ко двору генерала Левашева, и определила к командованию войсками российскими в новозавоеванных персидских провинциях генерал-фельдцейгмейстера князя Людвига, ландграфа Гессен-Гомбургского ²¹⁶. С ним же [118] прибыл к служению в сем краю и генерал-лейтенант Густав Дуглас ²¹⁷.

Порта объявив войну Персам (быв поражаема от Надыра в кампании 1733 года), приняла намерение подкрепить армии свои ближайшим и удобнейшим путем чрез Дагистан и Дербент, страны занимаемые Россиянами. Для сего она 1733 года нарядила под командою Фети-Гирея-Салтана сильный корпус (25 т.) Турок и Татар, придав ему Кабичи-Пашу (капиджи-баша, камергер) с повелением идти оными землями и прямо неприятельски нападать на российские войски, не смотря на существующий мирный трактат; оными овладеть искать и потом далее в Персию вступить.

Российскийй резидент в Константинополе против того декламировал, что силу силою отвращать будут, но напрасно.

Предварительно походу крымского салтана не токмо хан крымский Каплан-Гирей, но и сама Порта отправила к Дагистанцам письма, возмущая оных к бунту, и чтоб они соединясь с Фети-Гиреем-Салтаном против Россиян и российских войск неприятельски действовали.

В большой Кабарде происходило тогда междоусобие по любочестивому соперничеству старших владельцов, в коих находился в 1728 году рода Жамбулатова Расламбек Кайтукин. Он поссорился с владельцами родов Атажукина и Мисостов. Кабардинцы опять разделились на две партии. Род Жамбулатов составил партию кашкатовскую, названную так по горе Кашка-Тав, где оный расположился при реке Шелухе, и сделался противником России, хотя и находились у нас их аманаты. Роды же Атажукин и Мисостов, под предводительством старейшого в них [119] владельца Бамата или Магомета Кургокина, составили другую, противную первой партию, которая по реке названа баксанскою, и быв к нам ближе первой пребывала в верности к державе российской и также были от них аманаты. В сих обстоятельствах Кашкатовцы желая преодолеть Баксанцов предались крымскому хану и 1731 и 1732 года приводили войски его на них, которые однако от Баксанцов с удачею несколько раз были отражаемы. Но теперь, когда султан Фети-Гирей следовал, Крымцы соединенно с Турками и азовскими Бешлеями напав на Баксанцов произвели в жилищах их великое опустошение. Баксанцам нельзя было тогда получить подкрепления от Россиян, потому, что и оные нашествием неприятелей были озабочены.

Принц Гессен-Гомбургский неоднократно давал знать на встречу Фети-Гирею-Салтану, еще до приближении его к границам российским, что отвращать будет силою, но все то не предуспело и Фети-Гирей шел по правому берегу Терека к Сушке и расположился лагерем близ селения Чечни ²¹⁸, в чеченской земле, намереваясь идти на Горячевские чеченские селения. По сему принц Гессен-Гомбургский в мае или июне 1733 г. вышед с войсками (около 4 т. человек) из крепости Святого креста, в коей оставлен граф Дуглас, вступил в землю чеченскую, к реке Белой, впадающей в Сунжу близ Брагун ²¹⁹, расстоянием от крепости Святого креста далее 110 верст, имея позади себя Горячевские деревни, сделавши все нужные распоряжения к дальнейшему переходу. Шпионы уведомили принца, что неприятель берет меры подвинуться вперед от селения Чечни до деревни Горячевской ²²⁰, позади реки Белой, т. е. в тыл принцу.

Но как необходимо надлежало Татарам идти чрез два узкие прохода, между Аргуна и реки Белой находящиеся, один [120] большой, другой но меньше и не в дальнем промеж себя расстоянии, то принц разделил людей своих на три части: он послал полковника с 500 драгун, 800 пехоты и несколькими сотнями Казаков занять самый тесный проход, а другой приказал заступить генерал-маиору Еропкину (Дмитрию Феодоровичу) с 500 драгун. Остаток войска, который состоял около 400 драгун и столько же пехоты, оставил при себе и стал в таком полoжении, что везде мог в нужде подать помощь.

Татары, коих число было более 25 т., в начале сделали вид, будто хотят учинить нападение на пост занимаемый Еропкиным; но переменя cиe обратили вдруг самые лучшие силы на другой узкий проход и атаковали оный с жестоким стремлением и яростию.

Полковник весьма храбро долго оборонялся; но наконец принужден бы был уступить, ежели бы принц не ускорил к нему на подкрепление с корпусом своим, приказав и Еропкину следовать туда же с частию своею. И едва пришли и успели построиться в боевой порядок, как Татары бросились атаковать их саблями; но к удивлению своему встречены от них ужасною ружейною и из полевых пушек пальбою, которая принудила их отступить столько, чтоб выстрелы не могли вредить им; но сомкнувшись сделали вторичную атаку и принудили левое крыло, командуемое Еропкиным, отойти назад, уступая им слишком на 500 шегов место сражения.

Почему начали еще по них стрелять из нескольких полевых пушек для защищения большого узкого прохода, поставленных с таким сильным во фланг действием, что тем их совсем опрокинули и принудили, уступя победу, которую они имели почти в руках, в великом замешательсьве в бег обратиться, оставя более 1 т. человек павших на месте битвы.

Россиян в сем случае убито и ранено не более 400. Еропкину, который среди сражения замешался, саблею лице было порублено, а принц, будучи окружен неприятелями, [121] конечно взят бы был в плен, если бы не спасла его доброта лошади ²²¹.

Фети-Гирей по сем действии успел однако проникнуть в Дагистан и конечно чрез Аксай, Эндери и Койсу, поднять к бунту усмия и других. Тавлинцы или Дарга уже издавна производили грабежи между Святого креста и Дербента. 1731 г. убили порутчика и 30 солдат, не далеко от Тарку, где сидели в засаде. Совокупясь с ними продолжал неприятельские свои действия; приступал к самому Дербенту и был отражен, и не токмо в тамошних новых персидских, но и в древних российских провинциях и при гребенских городках многие тысячи людей и подданных российских пленил и неисчислимые разорения и убытки причинил. Он проник в Ширван другими путями, т. е. чрез Табассаран, коего владетели нарушали тем самым верность к России.

В Низовом ретраншаменте стояла пред сим команда драгун и 100 казаков, но в сем случае, 1733 г., поставлены там два пехотные полка Низовский и Навагинский; но как из солдат много там померло, то 1734 г., оставя Низовой ретраншамент, переведено войско в лес на 7 верст от деревни Кирзели, но и там то же приключилось.

В сих обстоятельствах многие из кочевых Нагай терских 1733 г. ушли на Кубань; однако некоторые из них до 1735 г. паки возвратились, а в 1735 году опять Крымцы покушались их увлечь, но не успели.

В том же 1733 году Порта и самого хана крымского Каплан-Гирея с 80 т. войск в дагистанские и персидские места, и с такими же указами каковы даны Фети-Гирею-Салтану, отправила; а двору российскому чрез верховного своего визиря Али-Пашу объявила письменно, что она дагистанских народов действительно в подданство свое приняла, и что хану крымскому в Ширван идти и тамошними местами овладеть повелено, не смотря на неоднократные объявления российского двора, что российская империя по своим натуральным [122] интересам никогда допустить не может, чтоб какая иная держава, кроме Персии, на берегах Каспийского моря какое владение иметь или утвердиться могла; равномерно и в Дагистане лежащие народы, как древние российские подданные, никакой другой державе, тем менее Порте, уступлены быть могут.

Хан крымский повеленный тот поход продолжал.

Сие путешествие крымского хана мимо земель кабардинских привело в страх Баксанцов. Отвращая новое бедствие, принуждены с ханом примириться и обещать отправить к нему, к Дербенту, при одном владельце 200 человек воинов. Генерал Левашев ²²² хотя Баксанцам в примирении с ханом и не воспрещал, дабы они сею ценою приобрели безопасность, но наблюдал, чтоб они в точное подданство хану не поддались, и возбранял отправления к хану помянутых 200 человек, обнадеживая их монаршею милостию и обещая, по требованию их о подкреплении, в нужде послать к ним 300 Гребенских Казаков.

Чеченский владелец селений большие Чечни и большие Атаги Айдемир Барды-Ханов (из кумыкских) приведенный из прежнего против нас замешания к верности брагунским владельцом Мударом, который, как и предки его, предпочтительно всем прочим предан был России, по многим от хана письмам и подзывам, не только к нему не поехал и людей не отпустил, но не малые отгоны лошадей у войск ханских и другие вредительства показал. За то ему определено жалованья в год деньгами 50 руб., муки 25 четвертей, овса 25 четвертей; узденям его 20-ти, деньгами 100 руб., муки 100 четв., овса 100 четв.

Тоже и брагунские владельцы. Но некоторые из эндерийских владельцов, также усми и другие дагистанские народы нам изменили, и по такому разномыслию хан крымский в дагистанские российские земли неприятельски впадал, и всеконечным разорением и пленением тамошним подданным [123] все те неприятельства производил, которых от них ожидать было возможно и Татарам свойственны ²²³.

Таким образом проникли в Дагистан два сильные корпуса крымских войск, и хан прошел туда почти без сопротивления от Россиян. Но крымский хан действовал слабо; не видно, чтоб он входил в Персию, а в великой силе держался в Дагистане еще и в начале 1736 г., до заключения у Турков с Персами мира. Хан не охотно шел в Персию; дела польские его занимали. Он крайне хотел помочь Лещинскому против Августа П. В 1736 г. он низложен Портою. (Прил. Г.)

Принц Гессен-Гомбургский, как из обстоятельств видно, не удержал дел наших в отношении Дагистанцов в надлежащем порядке ²²⁴. Он отказал многим владельцам, кроме чеченских и брагунских, жалованье, которое по окладным книгам крепости Святого креста назначено им было, и тем их огорчил, когда надлежало их ласкать.

Между тем Крымцы и азовские Бешлеи 1734 года, между прочим, нападали и на селения Донских Казаков ²²⁵. Российский двор желая с одной стороны удержать Татар от набегов на российские земли, видя, что никакими договорами и жалобами Порте даже и в мирное время не возможно было [124] от них оградиться, при всем том, что Россия на линии от Днепра до Дона содержала тогда в Гарнизонах 20 т. человек; с другой, важнейшей, чтоб заставить хана из Персии возвратиться, к облегченно надыровых успехов; в октябре 1735 г., без объявления войны, отправил из Украины корпус войск в 20 т. человек, состоящий под командою генерал-лейтенанта Михаила Ивановича Леонтьева, чтоб доставить себе удовлетворение вооруженною рукою, предав все огню и мечу в Крыму и у Нагайцов. Следствие сего похода не отвечало ожиданиям, по причине, что сия экспедиция предпринята поздно и в корму на полях оказался недостаток; от выпавшого глубокого снега много скота пало и почувствовался в припасах недостаток.

Леонтьев по голоду и морозам не мог дойти до Перекопа, исполнить поручение двора и возвратился в Украину, потеряв 9 т. человек. Однако корпус сей наказал Нагайцов, кочевавших в степях между Украины и Крыма, за частые их набеги, порубив их несколько тысяч и отогнав их табуны.

ГЛАВА 26.

Когда в Дагистане дела Россиян были в таком положении генерал Левашев находился на пути из Персии в С.-Петербург. 6 августа получил он в Тамбове высочайший указ от 27 июля 1733 г., что как Крымцы действительно впали в наши персидские области и начали с нашими войсками неприятельские действия, и оные продолжают соединясь с бунтующими тамошними народами; и потому чаять надлежит, что и прямой войны с Турками миновать едва ли возможно будет, то наш интерес необходимо требует, дабы не токмо Персы против Турков войну со всею силою продолжали, но чтоб такожде со стороны нашего тамошнего владения, ежели возможно, Туркам какая сильная диверсия учинена. Почему мы ныне не имеем более сумнения обязаться Персам в действительном вспоможении против [125] Турков; и в сем уважении, когда для таковых важных дел требуется человек искусный, и тамошний край и обычаи знающий, и у Персов и тамошних народов знакомый и доверие имеющий, рассудили его, Левашева, паки туда отправить и вручить главную команду над нашим персидским корпусом, который повелели усилить, и к которому он. Левашев, немедленно должен возвратиться, ожидая дальнейших инструкций. По сему генерал Левашев и отправился в Баку.

Скоро потом отправлен в Персию и тайный советник князь Сергий Дмитриевич Голицын ²²⁶ полномочным послом к персидскому шаху, и Голицын имел пребывание 1734 года при Надыре.

Между тем Надыр в бытность свою в Испагане зимою на 1734 год усиля себя новыми войсками, пришел с ними от Гиляни к Араксу, в то самое время, как Татары приготовлялись к переправе для нападения на Гилянь. Татары увидя сие побежали к Ганже, где войско турецкое находилось ²²⁷.

Надыр послал одну часть войск под Эриван, другую под Ганжу, а с третьею сам пошел к Шамахе. Все три города сии осаждены.

В Шамахе был тогда турецкий гарнизон, а ханом известный уже нам Сурхай, владетель казыкумукский.

Когда Турки сделали шамахийским ханом Дауд-Бега, Сурхай потому возимел к нему смертельную ненависть, и действуя против Шамахи неприятельски, всячески досаждал и Туркам чрез Лезгин, так, что они принуждены были склонять его на свою сторону благосклонность. Они 1727 г. дали ему достоинство двухбунчужного паши с жалованьем в год по 3 т. рублей, и дали ему в собственное владение Кабалу ²²⁸, а он присвоил и Агдаш ²²⁹. Сурхай [126] присягал Туркам в верности, но когда и сия мера не воздержала его от наношения вреда Шамахе, то наконец Турки схватив Дауда, отправили его в Ганжу, а Сурхая сделали ханом шамахийским в маие 1728 г.

Ганжийский паша послал в Шамаху часть крымских Татар на подкрепление Сурхай-Хану; они должны были следовать чрез Кахетию и Белеканы горами; но кахетинский царь Теймураз привязан будучи к Надыру, при коем племянник его убит под Багдатом, рассеял оных в Карагаче ²³⁰, в услугу Персам. Наконец, по двухмесячной осаде, Надыр побил всех Турков в Шамахе; Сурхай-Хана обезглавил ²³¹; крепость с окружными местами разорил и заложил вместо ее новую Шамаху, на плоскости, близ реки Куры, в 30 верстах на реке Аксу.

Сие происходило летом 1734 года. Появление у Шамахи Надыра имело предметом не одно покорение сего города, но чтоб и угрожать российским войскам, которые в Баку тогда обретались ибо хотя Надыр и повелел прежде с князем Голицыным, полномочным российским согласиться о некотором концерте, но потом разорвав оный, вдруг пришел к Шамахе, и стал требовать отдачи провинций имеющихся у нас, не смотря на трактат, по которому отдача сия сделана должна быть тогда, как Персия со стороны Турков спокойна будет. Cие же конечно от того происходило, как двор наш заключил, что Турки обманом внушили Надыру, что они завоеванные провинции прежде отдать не могут, пока Россияне своих не возвратят; a сие они сделали, чтоб Надыра от себя отвалить и против России охладить; ибо у них и в мыслях не было, чтоб возвратить Персии Грузию, Ганжу и Эриван.

Надыр, с требованием отдачи тех провинций отправил к российскому двору Уссеин-Хана, в сопровождении российского резидента Аврамова, который 5 декабря 1734 г. имел свой публичный въезд в С.-Петербург, и 8 числа [127] того же месяца к императрице Анне на аудиенцию приведен был.

Но между тем как сей посол был в дороге, двор получа об оных требованиях Надыра донесения от тайного советника Голицына, и согласуясь с мнением пребывавшого тогда в Баку генерала Левашева, что это лучший случай однажды освободиться от персидских тягостей, дал указ 29 октября 1734 г. генералу Левашеву, а для доведения до сведения Надырова и князю Голицыну, что вопреки трактату склонны мы и теперь требуемые Надыром провинции возвратить и оные очистить и отдать, чтоб на самом деле показать чистоту наших намерений, и для того Баку со всем уездом ныне же хану действительно отдать и войски отвести в Дербент; только, чтоб хан за все сии жертвы подтвердил ращенский трактат; чтоб обязался неприятелям нашим быть неприятелем; внес бы сие в чинимый им с Портою мир; возвратил бы Персии, что из ее владения остается еще в чужих руках; но чтоб и Турки возвратили ими захваченное; Дербент же будет очищен, коль скоро годовое время позволит.

И действительно предписано тогда Левашеву все наше войско от самой Куры реки, из Баку, из Низовой и из прочих до самого дербентского уезда немедленно вывесть и все те места отдать Надыру, оставя и отдав Надыру без разорения поделанные вновь в тех местах от Российского войска крепостцы, в сугубое доказательство нашего доброжелательства; только вывезт артиллерию и прочую амуницию в Дербент, или морем в другое место. Приготовить и Дербент к отдаче, коль скоро годовое время позволит, и он, Левашев, получит о том уведомление от князя Голицына; но чем скорее вывести войски в границы, тем лучше, хотя бы и наступающею зимою; ибо нам едва ли от войны с Портою миновать можно, и оные войски обратить бы можно весною 1735 г. к Дону и другие места. Хлеб наш в персидских магазинах там же, или Надыру, или в другие руки продать; а в противном случае, вывезть его в Россию. При возвращении провинций не чинить обывателям обид и [128] людей не захватывать, и возвратить тех, коих требует Надыр, ибо когда уже провинции возвращаем, то за людьми стоять нечего; только выговорить, чтоб им истязания никакого учинено не было.

Между тем как исходили сии распоряжения от двора российского, Надыр, кончив дела свои при Шамахе, пошел к Ганже, которая уже с два месяца находилась в осаде.

ГЛАВА 27.

В то время как князь Голицын исправлял при Надыре возложенное на него дело о трактате, генерал Левашев в генваре 1735 г. отправился к крепости Святого креста, для приведения в порядок тамошних дел, которые от принца Гессен-Гомбургского были расстроены ²³².

11 генваря генерал Левашев взял присягу от кадыя ²³³ лезгинских народов, зависящих от шамхала, или бывших некогда в его власти: Салатов, Аккуша, Мига, Цудахари, Микяга, Ошуша, известных под общим именем Аккушинцов, а по крепости их мест, Дарга. Они же и Тавлинцы. Обитают между вершин Койсу и джангутейского владения, по горам, в вершинах рек Койсу и Манаса.

25 генваря взял присягу от бунтующого усмия Ахмет-Хана кайтакского, в принятии его со всем народом, по прежнему, в российское подданство, и взял от него в крепость Святого креста в аманаты Заузана, племянника усмиева, внука джангутейского Чапал-Бека ²³⁴, родного дяди усмиева. Джангутейское владение в Дагистане; жители Кумыки; [129] лежит в горах, между владениями шамхала и Аккушинцов, в вершинах рек Торкали-Озени и Манаса.

Еще взяты тогда аманаты:

Из Губдени, деревни подвластной шамхалу, в коей владеют князья и уздени, Елдаров внук Гамизай.

Кяфир-кумыкский ²³⁵ Чаук Бекеев, который умер при Терском редуте 28 декабря 1736 года.

Ерпелинской или Ирпели деревни (в соседстве Анцуга) жители (муганского поколения): Паташь Акламов и Перебудак Будаев.

Карабудакский Алхас Фадеев.

Бутнакский ²³⁶ Алхас Атажукеев.

От Буйнака также были у нас аманаты с 1729 и в 1734 году.

18 февраля 1735 года предписал Левашев выдать за сентябрьскую треть 1734 года жалованье буйнакскому владельцу Мегди-Беку и братьям его Сурхай-Шамхалу и Салтан-Мурату, по прежнему окладу: Мегдию 100 руб., а двум братьям его по 25 руб. на год. Ему же, Мегдию, прибавочного 50 рублей, и оное прибавочное на весь 1734 год, и с прежнего оклада на сентябрскую треть 34 руб.; всего 84 рубля. Братьям же его на ту треть по 9 рублей; всего всем 102 рубля.

Аманаты были 1735 г.:

от кумыкских владельцов:

Анды еще 1731 г. пришли в российское подданство.

В 1735 г. на жалованье состояли следующие кумыкские владельцы ²³⁷: аксайский владелец Али-Бек, сын [130] Салтан-Магмута; жалованья ему в год было 250 р.; но ныне от него только верность надобна, а службе быть нужда не потребует; того ради, оному учинено в год 180 р.

Костековскому владельцу Алишу Хамзину оклад был по 100 р., а ныне по вышесказанной причине, в год 60 р.

До 1732 г. давали жалованья брагунским владельцам в год:

Мудару Кучукову, денег 25 р., муки 25 четв., овса 25четв.

его брату Бамату, - 20 - - 20 - - 20 -

узденям их 20-ти, - 100 - - 100 - - 100 -

В 1732 г., за особливую верность:

Мудару, денег 50 р., муки 25 четв., овса 25 четв.,

Бамату, - 50 - - 20 - - 20 -

узденям 20-ти, - 100 - - 100 - - 100 -

Сие оставлено так и 1735 г. от Левашева. В 1746 г. отпуск хлеба всем вообще прекращен, а назначено давать за четверть муки по 1 р., а за четверть овса по 50 к.

Текст воспроизведен по изданию: Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год П. Г. Буткова. СПб. 1869.

© текст - Бутков П. Г. 1869
© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© OCR - Осипов С. Г. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001