263. Отношение ген.-адъют. Воронцова ген.-адъют. Чернышеву о намерениях Даниель-бека перейти на сторону царских властей.

13 апреля 1845 г.

Из донесения ген.-адъют. Нейдгардта от 21 января, № 14, в. с. по 3-му столу 1 отделения известно, что приняты были меры к освобождению сына ген.-м. Ахмед-Хана Мехтулинского, Ибрагим-хана, увезенного в горы Даниэлем, бывшим султаном Елисуйским.

Ныне командующий войсками в северном и нагорном Дагестане от 31 марта № 191 доносит. При последнем сборе наибов в Андии Шамиль, по убеждению Карахского наиба Омарил Магомеда, согласился возвратить вдове ген.-м. Ахмед-Хана Мехтулинского сына её и затем 28-го марта Ибрагима-Хан прислан Даниэлем к матери, в сел. Дженгутай. При этом случае бывший султан Елисуйский поручил передать ханше Нох-Бике, что раскаиваясь в своем поступке и имея намерение возвратиться к подданству России, он желает знать, может ли надеяться на прощение, вместе с тем он прислал на лоскутке бумаги слепок к своей печати, на тот конец, чтобы Нох-Бике возвратила Даниэлю оный в таком только случае, когда она достоверно узнает, что преступление его прощается. [489]

Хотя я не вполне доверяю искренности и добросовестности Даниэля после гнусной его измены, но принимая во внимание, что оставление им Шамиля могло бы произвести в теперешнем ходе дел переворот для нас весьма полезный, и желая в этом отношении сделать, что окажется возможным, предписал ген.-л. кн. Бебутову, путем который он признает удобнейшим, известить бывшего султана, что в знак беспредельного милосердия г. и. я готов объявить ему прощение, если раскаяние его действительно происходит от души и искренно, в таком разе ему разрешается возвратиться, причем личная его безопасность будет совершенно обеспечена. Я приказал однако его предварить, что он не может владеть по-прежнему Елисуйским султанством и оставаться в здешнем крае при теперешних обстоятельствах; но что при отправлении его в Россию я обращу внимание на то, чтобы для временного его там пребывания избрано было удобнейшее по возможности место как по климату, так и в отношении к другим удобствам жизни, и чтобы на приличное содержание назначено ему было достаточное и даже богатое денежное положение. Наконец, должно быть объяснено Даниэлю, что возвращение в Грузию будет зависеть от поведения его после изъявления покорности, и он может надеяться, что, если искренность его раскаяния не будет подвержена никакому сомнению, то беспримерное великодушие е. и. в. не оставит его без возмездия.

Затем предоставлено мною ген.-л. кн. Бебутову, удостоверясь в том, что Даниэль действительно согласен возвратиться на вышеизложенных условиях, назначить место, где он может быть принят, и потом отправить его за Терек, куда назначено будет, не арестованным, но в сопровождении благонадежного офицера, действуя вообще в этом деле с осторожностью, которой в этом деле требуют обстоятельства.

Означенное распоряжение отправил я с адъют. моим гвардии ротмистром Минквицем, передав через него некоторые дополнительные приказания ген. кн. Бебутову, которому разрешил употребить Минквица в сношениях по этому делу, если он это признает возможным.

Я буду иметь честь уведомить в. с. о том, что по этому делу окажется впоследствии, а между тем покорнейше вас прошу доложить о вышеизложенном е. и. в.

Примите, м. г., уверение в совершенном моем почтении и преданности.