Библиотека сайта XIII век
О ПЕРЕМИРИИ, СОСТОЯВШЕМСЯ МЕЖДУ ШВЕЦИЕЙ И РОССИЕЙ В 1537 г.
На основании этого перемирия (Список грамоты хранится в архиве графов Делагарди, в Лёберёде, в Швеции. Правописание в тексте в высшей степени сбивчивое и неправильное. При заключении этого перемирия поверенными со стороны Швеции был Кнут Андерсон и Биорн Классон (Clausson); со стороны Poccии — наместники Новгородские кн. Борис Горбатый и Михаил Семенович Воронцов. — На полях акта находится приписка: “это перемирие не соблюдалось ни с той, ни с другой стороны, ибо, по прошествии немногих лет, в царствование короля Густава война вновь возгорелась”. — В Московском Главном Apxиве Министерства Иностранных Дел кроме договора 1537 г. нет никаких других документов, содержащих сведения об этих переговорах или относящихся к ним), через 10 лет но его заключении, в день св. пророка, 2 июля 7055 г. должна была произойти встреча в Соболине, на реке Воксе (Оксе). И на эту сходку должны были явиться со стороны вел. Новагорода вотчины великого князя и царя (Кeysаrе) всея Руси и со стороны Шведского государства достойные люди, долженствовавшие установить рубеж и межевые знаки как на суше, так и на водах, руководствуясь грамотой (перемирной) герцога Магнуса Юрге (Iorens) и герцога Магнуса (Эриксона). И надлежало им тогда справедливо расследовать все законные причины раздоров и порешить с обеих сторон. И должны были те уполномоченные обеих сторон на том съезде в день св. пророка, в 7-й месяц года целовать крест и установить все межевые знаки как на суше, так и на водах, как надлежит по праву и как писано в грамоте герцога Юрге а герцога Магнуса, без дальнейшей задержки. И должны они были установить рубежные знаки от моря через реку Сестру и от реки Сестры по всем прочим межевым знакам, как указывают их названия вплоть до моря у Лайно. И должны они были по справедливости обсудить все неправильные действия и споры между обеими сторонами, без всякой хитрости, как велит крестоцелование и чтобы со стороны [4] великого князя царя всея Руси отчины Новгорода и всей Новгородской земли не причинен был сверх меры вред шведам.
Следует инструкция, данная Стену (Stenn) Эриксону (Заметка на полях: нашим (швед. уполномоченным), буде возможно, не следовало ссылаться на переговоры Стена или вовсе не касаться оных. Ежели без сего нельзя было обойтись, то признать их совершенно непригодными, так как они касались дел, приключившихся до последней войны. Могли они, однако ж, не смотря на то отвечать, как указано в инструкции, но присем не забывать предъявленных нашими в то время жалоб, кои ниже здесь приведены. Тем менее следовало им пускаться в рассуждения о каких-либо обязательствах, о которых ничего не сказано в инструкции, особливо если что-либо могло оказаться в них вредным (для нас)):
В старом перемирии было включено особенно много тягостных для нас и нашего государства статей, кои были мало полезны, преимущественно таких, которые касались границ, обозначенных в грамотах (перемирных) короля Магнуса и герцога Юрге.
Ежели pyccкие и согласны будут соблюдать рубеж, то следует нашим посланным постараться, чтобы тот рубеж был накрепко установлен, как он до того времени был, и сохранен как можно дольше, если можно будет опасаться, что разграничение не может быть совершено в дружбе и мире. И первым свидетельством (Заметка на полях: это было письмо, писанное королем Густавом, из Або от 5 июля 56 г. (?), к великому князю в ответ на письмо последнего) того, что мы не нарушили перемирной грамоты и крестоцелования служит то, что полтора года после того как послан был в нашу землю их тогдашнего наместника новгородского Дмитрия Федорова (Fedderson) гонец Никита Кузмин (Никита Кузмин отправлен был кн. Димитрием Палецким. Карамзин) с грамотой, в коей были изложены нижеследующие жалобы. Во-первых, на то, что наш коронный фохт (Befalningsman) в Северной Ботнии (Norrebothn) будто бы вторгнулся в Мурманскую землю, в острог Варгаву (Близ нынешнего г. Колы) и взял там несильно подать с двадцати приходов и запретил платать подати им (русским); а также, что мы замышляли ограбить и уничтожить их монастырь близ острога Варгава (Печенгский св. Николая). На это мы по справедливости можем уверить, что мы никогда не [5] слыхали названий Мурманская (Murenske) земля в Варгавский острог до преж того, как нам о них писал Димитрий Федоров (Палецкий), да и не знали где находятся та земля, тот острог и монастырь, о которых он писал. А потому достаточно ясно, что мы и не помышляли о том, в чем несправедливо нас обвиняют. Также не можем мы поверить, чтобы можно было доказать, что наш коронный фохт похитил какую-то подать ваших поданных, или запретил платить ее вам. Но если это и случилось, то помимо нашего приказания и сведения. Также, что в то самое время как мы слушали их дело, большая толпа русских вторглась через границу в Норботнию у реки называемой Иво, где наши поданные рыболовствовали.
Итак мы не только не просили и не домогались какой-либо земли и чего-либо другого не принадлежащего нам, но и были довольны той землей и государством, который были нам дарованы Богом и которыми прежде нас владели наши предки прежние шведские властители в короли. А потому мы надеемся и просим, чтобы вы точно также не домогались нашего и оставались про том старом рубеже, который между обоими государствами столько лет существовал.
Заметка на полях инструкции: нижеследующее взято из ответа великого князя на письмо короля Густава.
“И был посланник наш, Никита Кузмин, отправлен к тебе нашим боярином и наместником вел. Новгорода г. Димитрием Федоровичем Палецким с грамотой, в которой было писано, что твой коронный фохт в Норботнии силою взял подать с двадцати погостов (кирхшпилей) с наших поданных, живущих в Мурманской земле и запретил живущим там нашим поданным отбывать нам какие-либо повинности, и что твои поданные разрушили наш монастырь близ Варгава...... А (отвечал) ты ему, что даже не слыхал о названии “Мурманская земля”, ниже, что на той земле стоит острог Верхавэ и даже не знаешь, где находится тот монастырь, и никогда не помышлял приказывать брать какие-либо подати с ваших поданных или запрещать нашим поданным платить нам подати; а что ежели твои поданные так распоряжались, то это было делано помимо твоей воли и приказа. А как нашего боярина и наместника г. Димитрия Федоровича посланный Никита Кузмин прибыл в твою землю Выборг, то стал он говорить добрые слова и всех склонял к миру. И извещаем мы тебя этой нашей государевой грамотой о нашем суждении я да будет тебе ведомо, что как Бог дал мне здоровье и я пришел в возраст [6] и с того времени и до сей поры я не переставал печься о том, чтобы мои слова нигде не расходились (с делом) и наблюдал за нашими поданными, чтобы вели себя спокойно и мирно без опасности и вреда для обеих сторон. Повсюду мы строго наблюдали, чтобы на жалобы обращали внимание и чтобы соблюдали рубеж по смыслу перемирной грамоты и по крестоцелованию. И строго мы наказывали нашим наместникам и начальствующим, чтобы все дела, как нами приказано, начистоту (начисто) исследовались и вершались. Однако ж наш наместник и начальник непрестанно, в продолжение пяти лет, извещал нас, что шведские поданные, живущие около рубежа противно перемирной грамоте, переходили во многих местах старые границы с моря и через Сестру и в иных местах переступали старые границы и чинили нашим поданным вред и насилие, как на суше, так и на водах”.
“И после, того наши начальники в Кексхольме и Орше (Notheborg) писали нам, что твои поданные переступали старый рубеж по воде и у р. Сестры, а также на других концах пограничных, которые обозначены в перемирной грамоте, равно что шведы имели обыкновение косить сено и ловить рыбу в наших водах и бьют наш народ смертным боем и грабят и говорят, что паша земля должна принадлежать тебе. А из нашего погоста (Sochn, Socken) вытекает небольшой ручей, источник которого находится также в нашем погосте — Кинваскэ (Kinvaske), и впадает он в р. Сестру в нашем погосте, по названию Корбасельский. И наш начальник в Норманской (Мурманской) земле о том же (писал). Василий Кокомин жаловался нам, что твои поданные в Северной Ботнии (Norrebothnen) сына его били до смерти и взяли подать с 20 погостов и запретили впредь нашим поданным платить нам подать. Равным образом жаловался нам игумен (Abbotheller Prior) монастыря св. Николая, у Печенги, близ Варгевэ, что поданные твои похвалялись, что убьют ею и разрушат тот монастырь наш. И про все эти дела наказывали мы нашему боярину и наместнику в великом Новгороде Дмитрию Федоровичу Палецкому, дабы он послал к тебе гонца и чтобы, согласно с перемирной грамотой и крестным целованием, все оставалось между нами по старине. И ты приказал бы по правде разыскать и удовлетворить тех, кому учинено насилие, и наказал бы тех, с кем поступили нехорошо, дабы между обоими государствами не возникало зла. В виду сего наш боярин и наместник г. Димитрий Федорович, по нашему приказу и по перемирной грамоте, отправил к тебе своего посланника [7] Никиту Кузмина, дабы ты по правде о том разыскал. И тот г. Димитрия посланный Никита Кузмин был противно перемирной грамоты и крестоцелованию схвачен в Выборге (Карамзин: задержали в Стокхольме как лазутчика) и к тебе не допущен. И в это же время твои поданные стали учинять нашим поданным, живущим у границы, великое насилие с грабежом и убийством и притеснением, и пожгли много деревень и много народу и полей. Также перешли они речку Сою (Soj, Сая) и р. Сестру и через иные старые границы, прописанные в грамотах г. Еренса и г. Монсеса (Manses, Magnus?). И через все эти границы переходили они неоднократно на нашу землю и в наши воды и говорили, что эти земля и воды не наши. И у города Систербека границей стали они называть (не р. Сестру, а) другой ручей, прозываемый Руют (Rujutt), которого источник там находится. И стали рыболовствовать и ездить на той земле и на рыбных водах и пожгли многие наши селения и нивы. А наши поданные — крестьяне не смогли перенести ущерба и в свою очередь пожгли нивы, принадлежащие твоим поданным, кои делали тоже самое на нашей стороне. И перешли наши поданные через границу и грабили, точно также как твои поданные, за все то, что было похищено у них и избили некоторых до смерти. И нашим поданным, живущим близ границы, строго наказано было после того, чтобы они жили как (добрые) соседи с твоими поданными и не вторгались в твою землю через р. Сестру (Systerback) (Слово Систербек собственно значит Сестра-река и потому неизвестно о чем здесь идет речь о городе Систербеке или о реке) или иные старые границы, как по суше, так и по воде”.
Заметка на полях: в нижеизложенном содержится несколько рассуждений, заимствованных из переговоров г. Стена с русскими в Москве.
Далее следовало, выведав их (русских) замыслы, сказать: та часть земли, которая была пожжена и с которой Еран Брунтесон вывез рожь, ведь принадлежит нашему государю и королю. Если же он относительно сего не пожелает дать ответ, но скажут: вашего государя и короля великие и знатные послы могут переговорить о границах, когда приедут к нашему великому князю, так чтобы с обеих сторон для расследования добросовестные мужи были бы сюда назначены, и скажет он (русский) далее: “мне заподлинно известно, что мой государь и царь Иван Васильевич [8] не желает земли вашего государя и короля ни на один волос, а потому пускай ваш государь и король пользуется и владеет своей землей, как ему заблагорассудится, но только не дозволял бы пользоваться чем-либо и селиться на земле моего великого князя, и прежде чем начинать спор, вы о том хорошенько и крепко подумайте, что он (в. князь) сего ни за что не может допустить”. То же самое повторили мы (шведы) ему от имени нашего милостивого государя и короля. Его королевское величество (говорили мы) не желает нарушать той старой грамоты, которая со времени предков его в—ва нашего государя и короля хранилась в силе по сю пору. И рассудил бы он теперь какое (оттого) жестокое кровопролитие и великое разорение может последовать. А потому мы наконец желаем знать каких истинных границ он желает. Тогда он отвечал: “я хорошо понимаю, что досточтимые, знатные и мощные мужи вашего государя и короля не пожелают прейти того, что им наказано, а потому и я не могу поверить, чтобы вы настаивали на том, чтобы и я, без меры, преступил свой наказ или мог и пожелал то учинить, т. е. чтобы я стал вести с вами какие-либо переговоры о рубеже или о чем другом, о чем у меня нет наказа, за исключением того, что, по вашим словам, поручено вашим государем и королем знатному послу. Но король Густав нарушил крестоцелование и поступил противно перемирной грамоте и в многих местах его поданные переступали старый рубеж в нашу землю как по суше, так и на водах, через Саю и Сестру, которая течет из Серского (Seer) озера в море (На новейших картах р. Сестра берет свое начало из о. Суванда) или залив, и они (шведы) стали начинать ее рубежом, а этот ручей (находится) в вашем погосте и прозывается Руэт (Pueth) и утверждали, что этот ручей Сая; однако тот самый ручей Руэт берет свое начало из источника, находящегося в нашем погосте, называемого Книвским (Knifveskay) погостом и впадает он в р. Сестру, также в нашем погосте прозываемому Корбосельским погостом”.
Что касается первого, что будто бы наш государь и король преступил крестное целование, нарушил перемирную грамоту и переступил старые границы, как на суше, так на воде у Сестры и речки Сая, как было указано, то ...... (На подлиннике) его величество сам объяснился касательно сего в письме к великомощному царю всея России................................(Пропуск в подлиннике) [9]
И еще со стороны нашего государя и короля убедительнейше просим мы великомощного царя, чтобы оставить все такое, что могло служить причиной к несогласиям и кровопролитию, и здесь впредь могло случиться и все то, на что мы не уполномочены по отношению к упомянутым границам и межевым признакам. (Выноска: “по содержанию старой грамоты, которая сохранилась в земле его королев. величества и хорошо сохранена, при печати, писанная на латинском языке и на русском, и с которой (в Архиве нашем) имеются верные списки и выдержки и где границы точно обозначены и поименованы, а именно — от моря и р. Сестры, и речки Саи и от болота с горою на том болоте, далее в речку Саю (Zay), а затем отсюда в Сольстену (Solsten) и другим межевым знакам, которые означены в старой грамоте и оттуда далее, как указывают наименования”.
А посему желательно, чтобы прислали несколько добрых вежливых и справедливых мужей, которые относительно этого могли бы по справедливости разыскать и не приводить никаких новых границ и не наименовать их иначе, как они значились до сего времени в перемирной грамоте. И мы его величества шведского короля полномочные комиссары и послы всепокорнейше просим..., чтобы не делали никакого насилия над поданными нашего короля, живущими у рубежа,.... и съехаться бы с обеих сторон как на суше, так и на воде у реки Воксы, у Нуснеми (Noussnemi) в святой день anno 1547 (Благовещение (?)); и приехать на тот съезд со стороны великомощного князя, русского царя, отчины его Новгородской начальника (наместника) и со стороны Швеции короля Густава честным и добросовестным мужам и на обеих сторонах быть по четыре добросовестных мужа и сотник и с ними разных людей до сотни и ни с одной стороны более народа не приводить с собою; и добросовестные, съехавшись, должны послать к межевым знакам как на суше, так и на водах, и объехать границы и возобновить знаки так, чтобы их можно было признать по старой грамоте г. Еренса и г. Монсеса (Одна такая грамота на шведском и латинском языке находится в библиотеке Лундского университета и начинается так: Ego Rex Magnus cum Burgravio Alforaneo, cum duce Abraham, cum tota communitate Nogardie ferminaverom cum fratre mео Rege Suechiae Maguo Erici filio etc. etc. Эту перемирную грамоту относят к 8 сентябрю 1340 г. Напечатана в “Чтениях” Императорского Общества И. и Д. Р. за 1880 г., кн. первая).
(пер. А. А. Чумикова)
© текст - Чумиков А. А. 1895