108. ПИСЬМО X. ДЕ ГРИМАЛЬДИ Ф. ДЕ ЛАСИ

Эль-Пардо, [24 января] 4 февраля 1777 г.

Оскорбительные действия Португалии в Южной Америке по отношению к территориям, флагу, войскам и подданным короля, нашего государя, были столь явными и многочисленными, что теперь уже всей Европе известны причины неудовольствия и гнева, которые должен испытывать е. в-во к лиссабонскому двору ¹.

В Лондоне об этом осведомлены лучше, чем где-либо, потому что мы сообщали им о всех беззакониях, творимых португальцами, и от них как от посредников ничего не утаивали. Даже несмотря на то, что Лондон — союзник Португалии, король посчитал уместным предоставлять Англии подробную информацию, с тем чтобы там, достоверно зная о лживости и коварстве португальского кабинета, сдерживали свои амбициозные помыслы.

Опыт свидетельствует о том, что сдержанность короля и предпринятые им миролюбивые действия не привели к желаемым результатам. Вместо того чтобы отказаться от своей безрассудной политики, лиссабонский двор продолжает и по сей день упорно проводить ее в жизнь. Мы далеки от мысли, что португальский кабинет осмелился бы действовать подобным образом, не будучи уверенным в том, что Англия и другие менее влиятельные союзники одобрят возможные последствия.

Британский король и его министры, обсуждая с послами Испании и Франции наши разногласия с португальцами, всякий раз отмечают неискренность и коварство помыслов и деяний маркиза де Помбала, который с августа 1775 года начал вести переговоры по урегулированию вопроса о границе в Южной Америке, что свидетельствует об оскорблении достоинства короля и о неуважении мнения Версаля и Лондона, играющих роль посредников. Переговоры были прерваны в результате последних вооруженных действий на Рио-Гранде де Сан-Педро, когда португальцы неожиданно напали на наши войска, отдыхавшие по приказу короля в ожидании [259] заключения мира в результате дружественных переговоров между двумя дворами. От английских послов в Мадриде и Париже мы слышим то же самое, что и в Лондоне. Но правота и мудрость наши таковы, что даже самое пристрастное правительство — португальское — не может отрицать их. Однако мы опасаемся, что англичане, подстрекая португальцев к войне с бурбонским двором, руководствуются ошибочными принципами либо безграничной амбицией.

Если бы лондонский двор не ставил перед собой таких целей, то достаточно было бы узнать о беззакониях, творимых Лиссабоном, для того чтобы положить им конец и побудить Португалию принести законные извинения нашему королю. Это приобретает еще большую настоятельность в силу того, что португальцы, не довольствуясь оскорблениями короля, открыто наносят их и Англии, срывая своими военными действиями дружественные переговоры, в которых она участвует в качестве посредника. Принимая во внимание амбиции англичан и их влияние в Португалии, можно сделать вывод, что, если бы британский кабинет был искренен, он давно бы заставил Португалию изменить ее политику и не позволил бы более слабой державе столь безответственно толкать великие европейские державы к войне, которая противоречит их помыслам.

Эти выводы очевидны, и их еще раз подтверждает тот факт, что Англия в своих портах активно наращивает вооружения линейных кораблей. Невозможно обосновать необходимость применения в ходе гражданской войны в Северной Америке кораблей первого и второго классов, составляющих основу флота. Оправдывая ситуацию, порождающую беспокойство, английские министры необоснованно ссылаются на опасения, которые вызывают у них действия военно-морского департамента Франции. Когда в Лондоне приняли решение о вооружении еще 40 линейных кораблей, Версаль приказал подготовить в Бресте всего лишь эскадру из четырех кораблей.

Все, что я довел до Вашего сведения, заслуживает внимания короля на столько, на сколько велика важность этого вопроса. Судя по всему, лондонский двор вынашивает коварные планы против бурбонского двора. Вне всякого сомнения, Англия сама будет решать судьбу своих колоний, а также возмещать расходы и потери в случае неожиданного нападения крупных сил на какое-либо из наших владений в Америке. Для Англии такой способ развязывания войны не нов. Зная об этом, король примет необходимые меры для того, чтобы повсюду организовать сопротивление и оборону и тем самым сорвать замыслы Англии.

Столь критические обстоятельства диктуют необходимость Вам без промедления вернуться в Петербург ², если будет на то воля короля и если позволит Ваше здоровье. Ваши способности хорошо известны. Вы общительны и обладаете даром убеждения, пользуетесь хорошей репутацией в России, и императрица, как и ее министры, высоко Вас ценят. Я буду благодарен Вам, если эта [260] информация дойдет до короля, поскольку, как известно е. в-ву, находясь на королевской службе за границей, чрезвычайно важно добиваться благосклонности людей и завоевывать их сердца.

Из письма дона Педро Норманде и из других источников нам стало известно, что лондонский двор обращается к Петербургу за помощью и поддержкой в случае начала войны с Испанией и Францией, а также что до сих пор Россия умело уклонялась от участия в любой подобной кампании.

Основная задача, которую ставит перед Вами е. в-во, посылая Вас в Петербург, состоит в том, чтобы способствовать сохранению русским двором нейтралитета. В этом начинании Вы можете положиться только на собственное суждение, поскольку с Россией у нас нет договора и мы не можем предложить ей более выгодные, по сравнению с другими дружественными государствами, условия торговли. Но Вам следует принять во внимание такие важные реалии, как состояние мира, в котором находится уставшая от прошедшей разрушительной войны Российская империя; возможные значительные выгоды от будущего расширения только что установленных торговых и других связей между двумя странами; важность для России сохранения без изменения дружественных отношений с бурбонскими дворами, которые легко могут воспрепятствовать ее торговле в Средиземноморье и на Востоке. Кроме того, если спокойствие на севере будет нарушено в результате вмешательства России в чуждые ей конфликты, в которых она ни в коем случае не должна принимать участие, и если ее примеру, исходя из собственных интересов, последуют другие северные державы, живущие сейчас в мире, то в таком случае никто не сможет предсказать, к чему приведут эти распри.

Я лишь обращаю Ваше внимание на некоторые доводы, которые Вы могли бы умело довести до сведения лиц, имеющих влияние на принятие решений в русском кабинете либо участвующих в принятии таких решений. Опыт и способности подскажут Вам и многое другое, на что следует обратить внимание. Англичане, стремясь склонить Россию на свою сторону, могут полагаться также лишь на силу убеждения, поскольку до сих пор между дворами Петербурга и Лондона не существует никакого соглашения, которое бы возлагало обязательства на Россию.

В заключение я хотел бы довести до Вашего сведения волю короля, который повелевает Вам незамедлительно поставить в известность о своем возвращении в Петербург графа де Вержена ³ и графа де Аранду ⁴ и согласовать с ними все вопросы, касающиеся Вашей миссии, получая от обоих советы, которые способствовали бы лучшему выполнению задачи, поставленной перед Вами, чтобы достичь целей, общих для короля, нашего государя, и для е. в-ва христианнейшего короля Франции.

К письму прилагаются новый шифр и ключ к нему, которые Вы будете использовать впредь в Ваших сообщениях, адресованных первому государственному секретарю; старым шифром и ключом к [261] нему больше не пользуйтесь, так как из-за их продолжительного применения могут возникнуть осложнения. С Богом...

Маркиз де Гримальди

1 См. ком. 2 к док. 106.

4 Педро Пабло Абарка де Болеа, граф де Аранда (1719—1798), начал свою политическую деятельность как посол в Польше (1759 г.). В 1762 году командовал испанскими войсками в войне против Португалии. В 1766 году был назначен президентом Кастильского совета, в 1773 году — послом во Францию. В феврале 1792 года был назначен первым государственным секретарем Испании, но уже в ноябре этого года отстранен от своего поста, арестован и отправлен в ссылку.