131. ПИСЬМО ПОСЛА ДАНИИ В ИСПАНИИ РЕВЕНТЛОУ С. С. ЗИНОВЬЕВУ

Аранхуэс, [25 апреля] 6 мая 1782 г.

В продолжение дела, подробности которого нижеподписавшийся имел честь изложить полномочному российскому посланнику г-ну Зиновьеву 11 марта сего года, относительно задержания корвета «Св. Иоанн» ¹, и исходя из специальных предписаний двора сообщить посланникам дворов Лиги вооруженного нейтралитета о всех последствиях этого дела, нижеподписавшийся прилагает к настоящему документу копию ноты, которую ему было приказано представить правительству е. кат. в-ва 3-го числа сего месяца ², и перевод ответа, полученного им на следующий день ³, и покорно просит г-на Зиновьева доставить эти бумаги с.-петербургскому двору для подробного и скорейшего ознакомления с ходом этого дела.

С.-петербургский двор после первого прочтения ноты, представленной от имени е. в-ва короля Дании, без сомнения признает умеренность требований короля, искренность дружественных чувств к е. кат. в-ву, которыми они были вызваны, а также ясность принципов, на которых они основаны и которые до сих пор ни у кого не вызывали ни малейшего сомнения.

Не ставя себе целью предварить суждение, которое вынесет российское правительство относительно ответа мадридского двора на предложения, способные положить конец этому разногласию ко взаимному удовлетворению обоих дворов, нижеподписавшийся все же хотел бы представить на рассмотрение с.-петербургского двора некоторые замечания по поводу тех принципов, которые испанское правительство, по-видимому, желало бы установить этим документом, заслуживающим, быть может, тем более внимательного изучения всеми державами, что правительство е. кат. в-ва придает решению нового, предлагаемого им вопроса значение всеобщего урегулирования как общественного, так и международного права.

Испанское правительство заявляет, что груз этого фрегата является контрабандой, так как состоит из боеприпасов. Однако международное право и договоры между государствами вносят необходимую оговорку, согласно которой воюющая сторона может объявить контрабандой боеприпасы своих явных противников, [319] являющиеся все же предметом законной торговли нейтральных стран, несмотря на то что другие державы еще находятся в состоянии войны. Если же для придания торговле совершенно законного характера достаточно объявить нейтральной собственность и предназначение груза боеприпасов, перевозимых на торговом судне из одной нейтральной страны в другую, то нужно ди подвергать нескончаемым обсуждениям законность перевозки собственности монарха, которую он объявляет необходимой для Своего непосредственного пользования?

Следует также представить на рассмотрение с.-петербургского двора вопрос о том, что термин «враги» должен иметь ясное и недвусмысленное определение и точные рамки. Если формальные войны, начатые в прошлые века, продолжают существовать только в пустых декларациях и не доходят даже до формального перемирия из-за частных вопросов внутренней администрации держав, которые продолжают эти мнимые войны из-за ! различий в принципах или в политических вопросах, они должны поступать таким же образом (как, например, вечная война между Испанией и Турцией). Может ли такая «пассивная» война вызвать у государств, ее ведущих, такие же притязания, как у других в результате реальной войны, и навязать нейтральным странам обязанности противостоять действительно воюющим сторонам?

Испанское правительство особенно настаивает на том, что датский корвет является торговым судном и в условиях войны не окажется по-настоящему вооруженным; оно приводит лишь доводы, содержащиеся в письме г-на Флоридабланки от 8 марта и сводящиеся к предназначению этого судна и особенностям его конструкции. Испанское правительство не упомянуло о договорах между монархами, согласно которым суда должны быть оснащены по определенной форме, чтобы в случае войны они могли быть вооружены. Оно игнорирует тот факт, что существуют сходные соглашения между морскими державами, в которых этим сомнительным утверждениям противопоставлено общее понятие настоящего торгового судна, которым является судно, спущенное на воду исключительно на средства частных негоциантов и используемого для получения прибыли судовладельцами. Такое судно могло бы по конструкции полностью соответствовать линейному кораблю, входить в состав флота государства и при использовании в целях торговли считаться купеческим кораблем.

Сопоставив это недвусмысленное определение настоящего торгового судна с обстоятельствами, изложенными в документе от 11 марта, и с заявлениями, сделанными е. в-вом датским королем в ноте от 3-го числа сего месяца, станет ясно видна разница, которая поможет определить, к какой разновидности следует отнести корвет при подобном его использовании.

Серьезные последствия, которых, по мнению испанского правительства, следует ожидать, если оно признает право любого монарха использовать для собственных целей суда своих [320] подданных, сочтя их более пригодными, чем флотские корабли, к той службе, к которой он их предназначает, водрузить на них свой флаг в случае, если он их использует на своей действительной службе, и вооружить их наиболее подходящим для этих целей образом, — все эти обстоятельства представляются чрезвычайно важными, но существуют лишь в воображении, если считать, что военный фрегат, конвоирующий сто торговых судов, гораздо меньшими затратами защищает их неотъемлемым правом своего военного флага, а также с помощью других предосторожностей со стороны воюющих держав в отношении торговых судов, следующих без конвоя. Если бы можно было представить себе монарха, согласного закрыть глаза на контрабанду, то он все же делал бы это не при помощи тех видов оружия, о которых сейчас идет речь, ибо это скомпрометировало бы его достоинство монарха, так как ему пришлось бы тогда недвусмысленно признать, что контрабанда ведется по его непосредственному приказанию. Не смея заподозрить монархов в намерениях, столь несовместимых с их саном, следует, однако, договориться о том, что оружие, подобное находящемуся на борту корвета «Св. Иоанн» по специальному приказанию монарха и предназначенное для его личных и срочных нужд, не будет подвержено никаким предусмотренным преследованиям.

1 В марте Ревентлоу передал С. С. Зиновьеву письмо, в котором описывал инцидент с захватом в испанских водах датского корабля и просил содействия в его освобождении, исходя из конвенции о нейтральном мореплавании, подписанной Россией и Данией в 1780 году (АВПР, ф. Сношения России с Испанией, оп. 58, д. 405, л. 58—59).

3 В ответной ноте Флоридабланка утверждал, что причиной захвата корабля был поднятый на нем военный флаг. Однако король, говорилось в ноте, готов вернуть корабль под честное слово, что его груз не будет использован во враждебных испанской короне целях (там же, л. 108 об.).