ИГНАТИЙ ЛОЙОЛА

АВТОБИОГРАФИЯ

ГЛАВА V

49. Возвращаясь из Палестины через Кипр и пережив сильную бурю, <паломник> сходит на берег в Венеции. — 50-53. Он решает идти в Барселону учиться. По пути из Генуи проходит через Феррару и через лагеря императорских и французских войск. Его хватают как шпиона, унижают, и ему является Иисус Христос. Он садится на корабль в Барселону.

49. Паломники отправились в путь на следующий день ¹ и, прибыв на Кипр, разделились по разным кораблям. В порту стояло три или четыре корабля до Венеции. Один <из них> был турецким <судном>, другой — крошечным корабликом, а третий — очень богатым и мощным кораблём одного богатого венецианца ². Хозяина этого судна некоторые паломники просили о том, чтобы он соблаговолил взять <на борт нашего паломника; но хозяин, узнав о том, что у того нет денег, не пожелал <этого сделать>, хотя многие упрашивали его, расхваливали и т. п. А хозяин отвечал: “Если он святой, так пусть путешествует, как путешествовал святой Иаков” — или что-то вроде этого. Те же самые просители без труда получили согласие капитана крошечного кораблика.

В тот день, когда они отправились в путь, с утра ветер был попутным, а к вечеру их застигла буря, из-за которой корабли разошлись. Большой <корабль> потерпел крушение возле тех же островов Кипра, и спаслись только люди. Турецкий корабль пропал вместе со всеми людьми в той же самой буре. Маленький кораблик перенёс много испытаний, но в конце концов пристал к берегу где-то в Апулии. Стояла уже настоящая зима, было [79] страшно холодно и шёл снег, а у паломника не было другой одежды, кроме штанов из грубой ткани до колен, оставлявших икры голыми, башмаков, хубдна из чёрной ткани со множеством разрезов на спине ^а да короткой ропильи, толку от которой было мало.

50. В Венецию он прибыл в середине января двадцать четвёртого года, проведя в море <по пути> с Кипра весь ноябрь и декабрь, а также миновавшую половину января. В Венеции его встретил один из двоих людей, взявших его к себе домой до его отъезда в Иерусалим ³, и дал ему в качестве милостыни пятнадцать или шестнадцать юлиев ⁴, а также кусок ткани, который он многократно сложил и поместил себе на живот из-за стоявших тогда сильных холодов.

После того как означенный паломник понял, что воля Божия была в том, чтобы он не остался в Иерусалиме, он всегда ходил, размышляя о том, quid agendum ⁵, и в конце концов склонился к тому, что некоторое время ему нужно поучиться, дабы он мог оказывать помощь душам, и решил идти в Барселону. Поэтому он отправился из Венеции в Геную.

И вот однажды, когда он был в Ферраре, в главной церкви, совершая благоговейное поклонение, один нищий попросил у него милостыню, и он дал ему один маркетто ⁶, то есть монету в пять или шесть куатринов. Вслед за первым пришёл ещё один, и он отдал ему другую монетку, которая у него была, чуть побольше. А третьему он отдал целый юлий, поскольку у него остались только юлии. И вот, поскольку нищие видели, что он раздаёт [82] милостыню, они только и делали, что подходили, и он роздал всё, что у него было. Наконец, сразу много нищих пришли просить милостыню. Он отвечал так: пусть, мол, его простят, но у него ничего больше нет.

51. Из Феррары он отправился в Геную. По пути он встретил нескольких испанских солдат, которые той ночью обошлись с ним радушно. Они крайне удивились тому, как ему удалось пробраться этим путём — ведь нужно было пройти почти посередине между двумя войсками, французским и императорским! ⁷ — и просили его свернуть со столбовой дороги на другую, безопасную, которую они ему указали. Однако он не внял их совету, а пошёл прямо прежним путём и наткнулся на сожжённую и разрушенную деревню. Поэтому до самой ночи он не нашёл никого, кто дал бы ему что-нибудь поесть.

А на закате солнца он подошёл к деревне, окружённой <солдатами>, и стражники тут же схватили его, думая, что перед ними шпион. Бросив его в домик близ ворот, они принялись его допрашивать, как обычно делается в тех случаях, когда есть какие-либо подозрения. На все вопросы он отвечал, что ничего не знает. Тогда его раздели и пристально осмотрели всего, до самых башмаков, и все части <тела>, чтобы увидеть, не несёт ли он какое-нибудь письмо. Но, не сумев ничего найти никакими способами, они взяли его, чтобы отвести к капитану: он, мол, заставит его говорить. И, хотя он просил, чтобы его отвели в его ропилье, они не захотели отдать её, и повели его так, в вышеупомянутых штанах и хубоне.

52. На ходу паломнику было нечто вроде того явления, в каких ему представлялся Христос, хотя это и не было таким же видением, как другие. Его вели по трём широким улицам, и шёл он без малейшей печали — напротив, с радостью и довольством. У него в обычае было говорить с кем бы то ни было на “ты”, и он [84] придерживался этого из благоговения, поскольку так говорил Христос и апостолы, и т. п. ^б И вот, пока он шёл по этим улицам, ему пришло на ум, что в такой переделке было бы неплохо оставить это обыкновение и говорить капитану “Ваша милость”: ведь он побаивался пыток, которым могли его подвергнуть, и т. д. Но, поняв, что это искушение, он говорит: “Раз это так, я не стану называть его "Ваша милость", не буду с ним почтителен и не сниму перед ним шапки”.

53. Они приходят во дворец капитана. <Паломника> оставляют в нижнем зале, и через некоторое время с ним заговаривает капитан. А он, не выказав ни малейшей вежливости, отвечает немногословно, да ещё и с длинными паузами между словами. Тогда капитан принял его за сумасшедшего и сказал тем, кто его привёл: “Этот человек не в своём уме; отдайте ему его вещи и гоните прочь”.

Выйдя из дворца, он сразу же повстречал одного испанца, жившего там, который взял его к себе домой, дал ему поесть и снабдил всем необходимым на эту ночь. Затем, выйдя в путь поутру, он шёл до самого вечера, когда его увидели двое солдат, стоявших на башне, и спустились, чтобы схватить его. Его отвели к капитану, который был французом, и капитан спросил его, в числе прочего, откуда он родом. Узнав, что он из Гипуски, капитан сказал [85] ему: “Я тоже оттуда, неподалёку”, —кажется, поблизости от Байонны, — и тут же сказал: “Отведите его, дайте ему поесть, и обращайтесь с ним хорошо”.

На этом пути из Феррары в Геную случилось много других мелких происшествий. Наконец он пришёл в Геную, где его "узнал один бискаец, фамилия которого была Портундо ⁸ и который говорил с ним при других обстоятельствах, когда он служил при дворе Короля Католика ⁹. Этот бискаец посадил его на корабль, шедший в Барселону. Тогда <паломник> подвергся страшной опасности, ибо их чуть не захватил Андреа Дориа, который гнался за ними, будучи тогда на стороне французов ¹⁰.

Комментарии

1 23 сентября 1523 г.

2 Джеронимо Контарини. Из дневника Фюссли известны названия двух других больших кораблей: один назывался Малипьера, а другой — Маран. На Малипьеру удалось сесть Петеру Фюссли и его товарищам, но отнюдь не св. Игнатию, совершенно лишённому средств, необходимых, чтобы заплатить за проезд. Мы не знаем ни названия “крошечного кораблика”, на который ему удалось попасть, ни того, кто был его хозяином. См. FN, I, р. 248, прим. 1.

а Хубон (исп. jubon): старинная испанская одежда. Ср. итал. giubbone, франц. jupe и т. д. В конечном счёте все эти слова восходят к арабскому джубба: вид одежды до пят с длинными рукавами. В русском языке это слово, претерпев фонетические изменения, сохранилось в трёх вариантах: во-первых, “юбка”, во-вторых — “жупан”, в-третьих — “зипун”. В разрезы (cuchilladas) хубона подкладывалась ткань другого цвета. — А.К.

3 См. § 42, примм. 7 и 9.

4 Старинная итальянская серебряная монета, равноценная десятой части дуката. Своё название она получила по имени Папы Юлия II. См. Мартинори, р. 184.

5 Что делать? (лат).

6 Итал. marchetto: монета, равноценная одному сольдо и двадцатой части венецианской лиры (см. Мартинори, р. 270).

7 Тогда шла война между императором Карлом V и французским королём Франциском I, оспаривавшими друг у друга герцогство Миланское. Св. Игнатий совершал это путешествие в феврале 1524 г. Годом позже эта война завершилась битвой при Павии, в которой Франциск I был взят в плен и перевезён в Мадрид.

б Испанские представления о вежливости в ту эпоху сильно отличались от наших нынешних. На “вы” говорили только с нижестоящими, а также с равными, если отношения с ними были дружескими и непринуждёнными. Амбросио де Саласар в 1614г. писал: “В нашем языке есть четыре способа вежливого обращения... Первая — Ваша милость (vuesa merced): Храни Бог Вашу милость (к людям высокопоставленным). Вторая — он (el): Храни его Бог (к друзьям и родным), или же говорится: Храни его Бог (кабальеро). Третий — повелительное на вы (vos): Храни Вас Бог (к людям не столь высокого положения). Четвёртая — на ты (tu) в повелительном: Храни тебя Бог (отец к сыну, хозяин к слуге). Поэтому, когда с кем-то говорят или общаются на вы, это считают весьма сильным оскорблением по указанной причине”. Таким образом, испанское “вы” в ту эпоху примерно соответствовало нынешнему русскому “ты”. В испанском переводе Евангелия, читанном св. Игнатием, Христос и апостолы действительно обращались ко всем на “вы” (т. е., по-нашему, на “ты”), и Игнатий сознательно подражал этому, зачастую рискуя навлечь на себя как минимум недовольство спесивого собеседника (ср. § 63). — А.К.

8 В действительности это был не Портундо (Portundo), а Родриго Портуондо (Portuondo), “генерал испанских галер” (Рибаденейра). В 1524 г. он охранял императорскую эскадру при её возвращении из Марселя в Геную. Погиб в 1529 г., в битве с корсарами, близ острова Форментера. См. FN, II, р. 435 ³⁶.

9 В молодости св. Игнатий служил в доме Хуана Веласкеса де Куэльяра, старшего казначея (или министра финансов) короля Фердинанда Католика. Поэтому в известном смысле можно было сказать, что он служил у самого короля. Как пишет о. Фита (р. 498, прим. 4), “в силу своей должности старший казначей обычно находился при королях, и, куда бы они ни направлялись, ему отводили там дом или жильё”.

10 Андреа Дориа (1466-1560 гг.), генуэзский кондотьер. В 1522 г. встал на сторону Франциска I, но после его разгрома при Павии в 1525 г. перешёл на службу к Папе Клименту VII; наконец, в 1528 г. окончательно принял сторону Карла V и Испании. “Славный” Андреа Дориа и его “великодушный” брат Пагано упоминаются в ДК, ч. I, гл. XXXIX — К. де Д., А.К.