№ 271

1653 г. августа. — Письмо семиградского князя Георгия Ракочи польному гетману С. Потоцкому с сообщением о продолжении им борьбы против молдавского господаря В. Лупила и украинских войск и с просьбой направить польские войска к молдавской границе

Ответ на пункты резолюции я. в. е. м. пана польного гетмана войск польского королевства, принесенный благородным Габриэлем Шалянцы

Истинно христианскую благосклонность и расположение к нам пресветлейшего королевского величества, объявленную в. м. н. м. п., мы принимаем с такой же дружбой и расположением и повторно свидетельствуем взаимную нашу готовность служить е. к. м. [В свою очередь] обещаем ничего не упустить, что могло бы с нашей стороны свидетельствовать [о готовности] сохранить и умножить обоюдную услужливость и доверие (что вытекает и из резолюции в. м. н. м. п. и теперешнего положения дел).

Во-первых, мы поняли, что каменецкие передовые части информировали пресветлейшее королевское величество и в. м. н. м. пана о том, что цесарь турецкий якобы приказал нам кончать начатую против воеводы Василия и соединенных с ним казаков войну. В связи с этим военные действия должны были бы быть, если не полностью прекращены, то, по крайней мере, на время приостановлены. И вопрос должен якобы решаться сторонами мирно и бескровно, а воевода Василий должен добиться безопасности владения своими землями. [702]

А так как нет ничего более непристойного для государя, чем измена, то мы не допустили бы, чтобы так себя запятнать (даже если бы что-нибудь подобное в крайнем случае произошло), и не скрывали бы [этого], а своевременно и поскорее сообщили бы в м. н. м. п. с такой же искренностью, с какой сейчас честно информируем о своем деле в. м. н. м. п. и через в. м. их к. м.

Что касается Порты Оттоманской, то мы ни о каком приказе не, знаем по сегодняшний день. В этом извольте в. м. н. м. п. быть уверенным. А если бы даже такое случилось, то хотя и нет окончательной договоренности по этому поводу между наияснейшим королем, Речью Посполитой и нами, однако, от начатого дела мы не отступали бы, прежде чем не посоветовались бы с пресветлейшим величием королевским через в. м. н. м. п., больше всего ценя решенный и заключенный договор (когда он будет заключен). И мы готовы показать всему миру, что хотим выполнять договор со всей присущей нам верностью и силой.

Что касается переговоров, которые до этого якобы велись между нами и воеводой Василием, то мы уверены, что это выдумывают те, которые хотели бы этого, [а именно] недоброжелатели общего блага.

Прекращение войны настолько от нас далеко, что в настоящее время значительная часть войска нашего по нашему указанию присоединилась к воеводе Стефану. 3 июля [наше войско] подступило к местечку Бакай и с таким же успехом одиннадцатого того же месяца к местечку, на валахском языке именуемому Тригаль Фурмош, нанесло тяжелое поражение цвету и силе волошского войска и разогнало его; теперь наше войско победно завоевывает самый центр волошской земли.

Мы приняли во внимание предложение в. м. н. м. п. и инструкцию славному е. м. п. Марку Станиславу Яскульскому, в которых вы обещали послать на днях часть войска е. к. м. к Каменцу и Могилеву на Днестре, чтобы оно таким образом скорее могло соединиться с нашим войском. Так как положение вещей этого требовало, то предложение в. м. н. м. п. вынудило нас задержать до сих пор наше войско в вглахской земле. И мы приказали нашему войску тревожить вылазками местности, расположенные на расстоянии полудня пути от Ясс, с таким намерением, чтобы оно, разъединяя казацкие силы, могло помочь предприятию е. к. м. и Речи Посполитой. И это старание наше не напрасно, ибо Войско Запорожское, вероятно, поняло, что мы решили совместно с к. е. м. и Речью Посполитой воевать против них и поэтому мы изгнали из государства воеводу Василия, как того, кто мешал нашим замыслам.

Поэтому Войско Запорожское считает теперь дело воеводы своим делом и пытается по мере возможности защищать его, как свое собственное дело, в связи с чем они направляют сюда часть войска и в соответствии с создавшимся положением подбросили подкрепления воеводе, чтобы таким образом не только воспрепятствовать соединению наших войск с [войсками] е. к. м., но и, если это удастся, мешать всякому сообщению и взаимной нашей информации. Однако это предложение в. м. п. м. п. пока не осуществлено, за исключением только прибытия добровольцев. [703]

Ожидаем поэтому от в. м. н. м. п., а совестью и славой (судьями всех господ на земле) обязываем, чтобы по-добрососедски и с христианской искренностью принял во внимание, что наше королевство скружено со всех сторон весьма могучими народами и что вся наша безопасность, в том числе и размещение нашего войска в центре валахской земли, зависит от обещании в. м. н. м. п., а пустая и напрасная надежда и неопределенные переговоры ставят нас в опасное положение.

Поэтому или извольте, в. м. н. м. п., добиться у пресветлейшего величества е. к. м., чтобы он поскорее послал, в соответствии с своим предложением, определенную часть войска под Сороки и Могилев на Днестре, или, если это по какой-либо причине невозможно, искренне поставил нас в известность об этом, чтобы мы смогли обеспечить свои дела и войско, и, оставшись добровольными слугами е. к. м., быть готовыми при любом подобном случае служить ему.

А хотя посол е. к. м. может прибыть к нам не раньше, чем через пять или шесть дней, и до его приезда мы не можем иметь точной информации о замыслах е. к. м., однако, заверяем теперь в. м. н. м. п.. а через в. м. е. к. м., что с целью разъединения запорожцев, мы не приостановим военных действий против воеводы Василия и никакого перемирия с ним, ни по его просьбе ни под каким-либо предлогом (придерживаясь вышеупомянутых условий), мы не заключим. И запорожцы должны будут оказывать ему равную, соответствующую опасности, помощь. Кто же не понимает, что они вынуждены будут силы свои разъединить. И если бы даже произошло по-иному, войско наше, перейдя в более близкие места и став тем самым сильнее числом и духом, будет преследовать и наступать из них на их собственной земле.

Поэтому без колебаний поверь нам, в. м. н. м. пан, что хотя это правда, что воевода Василий большими подарками добился благосклонности у некоторых продажных людей Порты Оттоманской, однако, — и это точно, — хан татарский больше сочувствует мультянскому воеводе и не оказал ни малейшей благосклонности воеводе [Василию] и запорожцам в этом выступлении, затеянном против нас.

Поэтому всех своих (которые до недавнего поражения присоединились в небольшом количестве к запорожцам за плату), которых я мог поймать, я сразу казнил. Более того, татарский хан прислал, по обычаю, своего капудзика к валахскому воеводе Стефану с письмами, в подтверждение дружбы (капудзик и сейчас живет при воеводе), приказывая посредством писем валахским боярам, чтобы почитали и признавали Стефана своим государем. Впрочем, последствия покажут, что принесут ближайшие дни.

Наконец, есть одно дело, которое обойти [мне] не позволяет искренность. Гетман Войска Запорожского прислал послов к нам и к валахскому воеводе. Хотя мы и велели им прислать нам через наших людей письма ими привезенные, однако, мы пока отказались выслушать их самих и к нам допустить.

Посылаем в руки в. м. н. м. п. достоверные копии этих писем. Сами же подлинники послу е. к. м. покажем. [704]

И хотя до сих пор сожалеем, что смуты, которые возгорелись в двух соседних нам государствах и которые несут нам разорение и войну, берут свое начало во владениях е. к. м., [однако], мы считаем, что свободный отъезд воеводы Василия из Каменца является началом всего зла, ибо всю борьбу его поддерживают такие народы, которые стали заклятыми врагами всего христианства, и особенно е. к. м. и почтенного польского народа.

Наияснейшему королю не следовало допустить этого, учитывая право, утвержденное давним и длительным миром и святым добрососедством, ибо такое же могло бы случиться с уроженцем владений е. к. м., бежавшим к его соседям-друзьям. Однако мы никогда до сих пор не платили взаимно плохими делами, а всегда старались не только заявлять о расположении нашем к величеству е. к. м. и пресветлейшей Речи Посполитой, но и укреплять его.