ИСТОРИЯ ДЕЯНИЙ В ЗАМОРСКИХ ЗЕМЛЯХ

В древних историях говорится, чему вторят и предания Востока, что во времена, когда Ираклий управлял Римской империей ¹, появилось рожденное Сатаной нечестивое учение Магомета, лживо названного пророком Господним и соблазнившего восточные страны, главным же образом Аравию. Оттуда же это учение и начало распространяться; в это же время все провинции Империи были в слабом и беспомощном состоянии, вызванном тем, что последователи Магомета, внемля его поучениям и проповедям, напоминали миру о его грехах с помощью оружия и жестокости. Император Ираклий с победой возвращаясь из своей персидской экспедиции и с триумфом возвратив честной крест Господа нашего, остановился в Сирии: он приказал Модесту, которого только что назначил епископом Иерусалимским, восстановить все разрушенные злым сатрапом Персии Хосровом церкви и принял на себя все расходы по их восстановлению. Умар, сын Катаба – третий последователь Магомета, наследник своих грехов и своего королевства с бесчисленными войсками вышел из Аравии и уже захватил прекрасный палестинский город Газу. Оттуда, вместе с огромным количеством следовавших за ним людей, он направился к Дамаску и осадил его, в то время как император в Киликии ожидал исхода этого дела. Когда же ему сообщили, что преисполненные гордыни и уверенные в своем числе арабы, не испугаются даже вторгнуться в пределы империи и захватить принадлежащие императору города и зная то, что у него не имеется в достаточном количестве войск, чтобы противостоять такому многочисленному войску и обуздать их дерзость, император пришел к уверенному решению возвратиться к себе и не испытывать счастья в столь невыгодной для него войне. Придя в огромной силе и найдя эту землю покинутой, король арабов и его люди в короткий срок захватили всю эту землю от Лаодицеи в Сирии до Египта.

Арабы вошли в Сирию и нашли ее полностью опустошенной, воспользовались этим обстоятельством и сделались ее хозяевами. Благословенный Господом город Иерусалим был в том же бедственном положении: завоеватели пощадили остатки населения города, еще там находящиеся, и сделали их своими данниками на очень почетных условиях ², разрешив им иметь своего епископа, восстановить разрушенные церкви и продолжать свободно исповедовать свою религию.

Находясь в городе Иерусалиме, как я уже говорил, император Ираклий с тщательностью справлялся у горожан, и в особенности у одного благочестивого человека по имени Софроний (недавно ставшим епископом после блаженной памяти Модеста) о том месте, где раньше стоял храм Господень, разрушенный римским принцем Титом в то же самое время, что и сам город. Ему показали это место, где можно было еще найти остатки этого древнего сооружения: император приказал восстановить его и выделил для этого достаточные средства на расходы ³; затем созвали рабочих, привезли нужные материалы, мрамор и дерево всех сортов. Эта работа была счастливо завершена в короткое время и соответствовала всем замыслам своего создателя – таковой ее можно видеть и поныне в Иерусалиме: также император пожаловал храму бесчисленное количество собственности с той целью, чтобы все те, кто будут служить при храме всегда имели все необходимое, чтобы содержать кровлю храма в пригодном состоянии, возобновить то, что обветшает и содержать светильники. Почти весь мир знал этот храм и изящество его отделки, говорить о которой в подробностях нет необходимости. Внутри и снаружи этого здания еще находят чрезвычайно древние памятники вроде испещренных арабскими письменами мозаик и общепринято, что они относятся к эпохе его реконструкции: по ним можно узнать, кто был их создатель, какие суммы он потратил, когда была начата и когда была закончена работа.

Итак, случилось так, что святой город Иерусалим за грехи людские оказался в подчинении и имел угрозу от неверных. Это продолжалось в течение очень долгого времени, а именно четырехсот девяноста лет, но не все время эта зависимость была однообразной по своей природе. Были времена лучше, были времена хуже – в зависимости от смены власти, которые не были все одного характера. Но все это время христиане подчинялись игу неверных. Случилось так, что большой владыка, исповедующий закон неверных, подчинил себе почти что все земли Востока, за исключением только Индии; его имя было Аарон ⁴, а фамилия Рессит (т. е. Харун аль-Рашид). Он был настолько учтив, великодушен, могущественен, совершил столько добрых дел и имел такой хороший нрав, что он был известен по всем языческим землям так же, как и император Карл у христиан. Оба они жили в одно время, и оно было наилучшим для Иерусалима, чем какое-либо другое под властью неверных; ибо добрый император Карл столько много испытал трудов за Господа нашего, столь много возвеличивал веру Христову, что христиане в Сирии имели привилегии в управлении и с ними хорошо обходились, любовь и благоволение Аарона были беспредельны, что показывали его послания.

В это время египтяне и персы с ожесточением вели долгий конфликт за господство и власть; их взаимная ненависть поддерживалась приверженностью каждого из народа к противоречащим друг другу национальным традициям. Еще и сегодня вследствие разных верований каждый из двух народов считает другого святотатцами; между ними нет никакого сходства и даже названия у них разные. Те, кто придерживаются восточного суеверия называются сунни; те же, кто придерживаются египетской традиции называются сиха, и они находят больше понимания к нашей вере. Описание их различных заблуждений ⁵ выходит за пределы нашего повествования.

Со временем египетское королевство сильно окрепло и захватило все провинции и страны, простиравшиеся вплоть до Антиохии. Святой город также попал под их власть и был подчинен общему их закону. Как это иногда бывает с пленниками подобного рода, долгие заботы и тревоги при новой власти начались с небольших тревог. Но все возрастающая злоба этих людей привела, наконец, на трон Египта калифа Хакима.⁶ Он показал себя гораздо худшим правителем, чем все его предшественники и последователи. Для всех, кто может читать истории и фолианты, он стал притчей во языцех. Его нечестивость и злоба, а также его противная Богу жизнь выделяют его из среды всех прочих, описать деяния которого достойно целой книги. Среди всех его одинаково пагубных указов он издал один, который предписывал разрушить церковь воскресения Господня, построенную по приказу императора Константина преподобным епископом Иерусалима Максимом и восстановленную досточтимым Модестом при царствовании императора Ираклия. Один из его интендантов – правитель Рамалы ⁷ по имени Гярот выполнил царскую волю, разрушив эту церковь до основания. ⁸ В эту эпоху настоятелем церкви был благочестивый Орест – дядя по матери этого злого короля. Говорят, что этот принц предпринял такую меру, чтобы доказать своему народу свою неверность; его считали христианином, так как он был рожден от матери-христианки. Захотев снять с себя это обвинение он не побоялся совершить такое святотатство и считал, что эта клевета никогда не будет больше на него возведена и что его соперники не найдут к ней больше никакого повода тотчас же, как он разрушит этот источник христианской религии и колыбель православия.

Но все же провидение смилостивилось над горестями скорбящих и послало им утешение в этом плачевном состоянии: злой принц Хаким покинул этот мир. При правлении его сына Дахира ⁹ их страдания частично прекратились. По просьбе императора Константинополя Романа ¹⁰ Гелиополитана, с которым его связывали дружеские отношения и после возобновления нарушенного его отцом мирного договора, Дахир разрешил христианам восстановить церковь Воскресения. Жившие в Иерусалиме христиане, получив это разрешение, но осознавая то, что их средства были весьма скромны, и что сами они не могли бы себе позволить выполнить такое предприятие, послали к посольство к последователю ранее упоминавшегося Романа – Константину Мономаху ¹¹. Они смиренно обратили свои слова к нему и податели просьбы своих братьев сказали, что народ христиан находится в горе и скорби с тех самых пор, как была разрушена Церковь и попросили протянуть к ним щедрую руку императора и явить имперское великодушие с тем, чтобы помочь восстановить разрушенное здание. Во главе этого посольства был отправлен Иоанн, называемый Каррианитом, родившийся в Константинополе и бывшим высокого достоинства по праву рождения, но еще более по делам своим. Он отказался от высоких званий для того, чтобы быть последователем Христа и приял монашеский постриг, живя в бедности в Иерусалиме в милости Господней. Он был послан в Константинополь и в своей деятельности проявил перед императором все свое рвение и всю свою заботливость, в точности выполнив тем самым всю свою миссию, получив указ от богоугодного государя выплатить все необходимые для восстановления церкви суммы из его собственной казны. Рассказ Иоанна о счастливом исходе своего предприятия подействовало на все духовенство таким же образом, как и выздоровление на больного после тяжелой болезни. Церковь в то время управлялась благочестивым патриархом Никифором. Императорские сокровища полностью покрыли все необходимые суммы, так как он и обещал, и в 1048 году по воплощении Спасителя - за пятьдесят один год до освобождения города и по прошествии тридцати семи лет после разрушения древней церкви церковь Святого Воскресения была построена в таком виде, в каком ее можно видеть и сейчас. В этом событии христиане нашли свое утешение от всех своих бед и угрожающих им опасностей. Но они не перестали служить мишенью для всяческих оскорблений; для них не перестали придумываться разнообразные мучения, им плевали в лицо, избивали и заковывали в цепи, бросали в тюрьмы; таким образом, народ Божий безостановочно претерпевал различные бедствия. Христиане жившие в Вифлееме и Фекое ¹², подвергались тем же несчастьям. Каждый раз как туда прибывал новый правитель или калиф посылал туда своего нового наместника, они изобретали все новую клевету на них и новые средства для взимания неправедных поборов. Когда они хотели подвергнуть новым притеснениям патриарха или его народ, или же если христиане по случайности задерживались с выплатой податей, то они сразу же угрожали вновь разрушить церковь. Эти угрозы возобновлялись почти каждый год, и правители делали вид, что имеют приказ, по их словам от самого государя, по которому им предписано разрушить церковь, в случае если христиане проявят хоть малейшее неповиновение или промедлят с выплатой дани и всех других повинностей, возложенных на них.

Бесчисленное множество этих турок, продвигаясь вперед и разделившись, к тому же, на отдельные части подошло к границам Персии и обнаружили там полностью подходящую для них страну. Они заплатили правящему в то время королю дань, о которой они договорились во время своего прибытия и оставались на одном месте несколько лет, чего они ранее никогда не делали. Их численность значительно возросла, и не было никаких оснований к тому, что в дальнейшем этот рост остановится. Король и местное население, предчувствуя, в некотором роде, будущее, начали опасаться этого роста численности. Собрался совет и на нем решили выдворить с помощью армии племя турок из пределов королевства. Однако, вскоре это решение изменилось: присудили, что более благоразумным будет утомить их всеми видами взысканий и добавлять новые поборы к уже ранее существовавшим, до тех пор, пока они сами не решат покинуть страну. В течение долгих лет они выдерживали все эти оскорбления и непомерное бремя возложенных на них налогов; но, наконец, собравшись в своих советах, они решили не подчиняться более этому, а узнавший об этом король Персии послал к ним гонца с приказом покинуть пределы государство в положенный им срок. Они пересекли реку Ховар ¹³, которая образовывала границу империи, что послужило для них случаем убедиться легким путем и лучше, чем когда-либо, в огромной численности своего населения: ибо они жили отдельно друг от друга и не знали ни числа своего, ни могущества. Они пришли в удивление от того, что такой значительный народ мог терпеть презрительное отношение к себе какого-либо князя и подчиняться таким гонениям и столь обременительным податям. Они действительно убедились в том, что не уступают ни в числе, ни в силе ни Персии, ни какой-либо другой державе; и что для того, чтобы захватить соседние страны им не хватает только лишь короля, которого имели все остальные народы. Установив, таким образом, по общему согласию свой план найти для себя властителя, они выбрали сто самых знатных семей. Было решено, что каждая из семей принесет стрелу, образовав, таким образом, связку из ста стрел. Связку покрыли покрывалом; к ней подвели невинного ребенка и сказали ему, чтобы он вынул из-под покрывала одну стрелу, постановив до этого при всех, что король будет выбран из того рода, стрелу которого вытащит младенец. Ребенок извлек стрелу рода Сельджук. Между всеми было заключено предварительное соглашение, что будущего короля выберут из этого рода. Затем, таким же образом постановили, что из среды этого племени выберут сто самых знаменитых по своей мудрости, делам и добродетелям человек; что каждый из них принесет свою стрелу с написанным на ней своим именем: была составлена новая связка, которую тщательно скрыли от людских глаз: ребенок (тот же самый или другой) получил указание вытащить стрелу и извлек ту, хозяин которой носил еще имя Сельджук ¹⁴. Сельджук был очень уважаемым человеком, знатным и известным в своем племени, уже пожилым, но сохранявшим все еще всю свою силу; у него был большой военный опыт и благодаря своей прекрасной наружности, он имел величие князя. Турки единодушно поставили его у себя во главе, возвели на царский трон, сразу же воздавая ему все те почести, которые должны отдаваться королю, и каждый из них принял союзный договор, лично поклявшись подчиняться всем приказам нового государя. Сразу же воспользовавшись дарованной ему властью, он разослал во все стороны гонцов с приказом, чтобы все повторно перешли реку; перейдя реку и влекомые страхом снова скитаться в отдаленных странах и подчиняться нестерпимому игу другого народа, они захватили не только Персию, которую покинули незадолго до этого, но и все другие королевства Востока – ибо турки подчинили и арабов с другими народами, составляющими их империю. Таким то образом, презренный и гнусный народ так быстро достиг самой высокой степени могущества и владычествовал на всем Востоке.

После того как турки подчинили себе весь Восток, они совершили вторжение в могущественное королевство Египет; они дошли до Сирии и захватили Иерусалим ¹⁵ и несколько других приморских городов; и, как я уже и говорил, находящиеся там христиане были подвержены еще более тяжелому игу и терпели еще более жестокие притеснения и поборы, чем те, которые они выносили прежде.

Но не только на Востоке верующие христиане были угнетаемы безбожниками; на западе, главным же образом среди тех, кто называл себя христианами, вера пропала и исчез весь страх Божий. В мирских делах не было больше справедливости, правда уступила место лжи. Мошенничество, подлог и обман установились повсюду; всякая добродетель была оставлена и казалась почти бесполезной – столько было повсюду разлито злости; казалось, что мир идет к своему закату, и что второе пришествие Сына Человеческого должно вот-вот произойти. У большого количества людей исчезло милосердие; на земле нельзя было больше найти веры; смешение понятий спутало все; говорили, что мир снова возвратился к хаосу античности. Самые большие князья, обязанные управлять своими подданными в мире, забыли свои обязанности и наперебой разжигали конфликты по самым ничтожным поводам, предавая целые страны огню и практикуя повсюду грабежи, посвящая при этом добро несчастных своим нечестивым вассалам. Перед лицом таких опасностей никто не полагал свое имущество в безопасности; как скоро человек был заподозрен во владении каким-либо достоянием, то это обстоятельство становилось достаточным предлогом для того, чтобы бросить его в тюрьму, заковать в кандалы и заставить его выносить на себе самые ужасные пытки. Имущество церквей и монастырей было не в лучшем положении; дарованные им богобоязненными принцами привилегии не давали более священной собственности никаких преимуществ. Ей не предоставлялись более её первейшие привилегии и её прошедшие полномочия. Даже святая святых храмов были расхищены; оттуда насильно забрали все предметы, предназначенные для небесного служения; руки святотатцев не отличали более мирского от святого и в этом смешении покрывала с алтарей одежды священников и кадильники были взяты в добычу. Даже тех, кто искал убежища внутри дома Божиего или на паперти храма – внутри неприкосновенной святыни, вытаскивали оттуда и вели на смерть и пытки; Все дороги были покрыты поджидающими в засаде путешественников вооруженными разбойниками, которые не щадили ни паломников, ни священнослужителей. Внутри поселений и всяких городов негде было укрыться от оскорблений, наполненные убийцами и грабителями улицы и площади не посещались более порядочными людьми; чем более честным был человек, тем больше он подвергался всяческому обману. Во всех местах безнаказанно и без всякого стыда предавались распутству так, как будто это было полностью разрешено. Узы брака более не считались священными даже у имевших детей родителей. Целомудрие, добродетели, посвященные Духу небесному и Богу, считались повсюду за глупость и не ценились. Воздержанность и скромность больше не могли найти себе пристанища, в то время как роскошь, пьянство, необузданная страсть к игре заняли все улицы и проникли в каждый дом. Духовенство более не отличалось от народа в своём в своём образе жизни, как и говорил пророк: “И что будет с народом, то и со священником” ¹⁶. Епископы стали небрежными к своим обязанностям, настоящими собаками, не умеющими лаять, соглашающимися с людьми, увлажняющими маслом головы грешникам и походили на торговцев, отдающих голодным волкам доверенных им овец, забыв слова Господа, который сказал: “Даром получили, даром и отдавайте” ¹⁷. Они не препятствовали более еретической симонии и запятнали себя всеми видами непристойностей. И если высказать все одним словом, то: “Земля растлилась перед лицом Божиим и наполнилась земля злодеяниями” ¹⁸. Даже явленные Господом на небе и земле знамения не могли остановить погрязших во грехе. Повсюду царили голод и чума; на небе замечали ужасающие метеориты; во всех местах случались землетрясения и все другие кары, которые Господь тщательно перечислил в Евангелии ¹⁹; увязая в своих грехах так же, как и свиньи в своем навозе ²⁰, люди закоснели в грехе так же, как и животные в своих нечистотах, чрезмерно злоупотребляя терпением Божием, они стали полностью похожи на тех, о которых уже сказано: “Ты поражаешь их, а они не чувствуют боли; Ты истребляешь их, а они не хотят принять вразумления” ²¹.

Гнев Божий не довольствовался более тем, что жившие на Святой земле христиане вынуждены были нести на себе мучительное иго рабства и выносить гонения почти что выше человеческих сил; он пошел дальше и породил могущественного противника – бич народов, наковальню, отягощающую всю землю, направленную против тех, кто ещё наслаждался своей свободой и тех, кто ещё смог сказать, что всё происходящее развивается строго по их желаниям. В то время как Роман, названный Диогеном, счастливо царствовал у греков и управлял Константинопольской империей ²², могущественный сатрап по имени Бельфет ²³ отправился в поход от самых отдаленнейших границ Востока, ведя за собой множество народов, сосчитать число которых никто не имел даже надежды, и количество которых было достаточным, чтобы покрыть ими все лице земли. Сатрап приближался к границам империи с огромной пышностью, следуя за своими повозками и своим мелким и крупным скотом, подчиняя по дороге всё, что только попадалось ему на глаза, начиная с сёл и деревень и заканчивая окруженными стенами городами и самыми укрепленными крепостями. Никто и не думал сопротивляться, никому и не приходило в голову ни сражаться за свою жизнь, семью и детей, ни даже (что еще более ценно) за свою свободу. Тем временем императору сообщили о посланном Бельфетом ему мече, приближающейся опасности, о вражеской армии, опустошающей христианскую империю. Обеспокоенный спасением государства император приготовил части кавалерии и собрал свои легионы – он сообщил им об огромной нависшей над всеми опасности, которая может сокрушить империю. Легионы объединились и многочисленная кавалерия отправилась в путь навстречу врагу – он уже перешёл границы империи и продвигался вглубь; император атаковал его всей силой своих войск, но был лишен помощи Божией. С обеих сторон сражались с остервенением, силы были почти что равны, но с одной стороны ненависть к врагу была сильнее – такая, что вызывает обычно страсть к святотатству или же усердие веры. К чему и далее останавливаться на этом? Христианская армия не выдержала напора и ряды её смешались. Кровь, искупающая кровь Христову, потекла под мечами нечестивых, и что ещё более плачевно – был пленён император. Те, кто сумел спастись, возвращались по одному и рассказывали всем весть о постигшей их катастрофе. Слышавшие это были поражены подобным известием и приходили в отчаяние, теряя надежду на жизнь и спасение. Тем временем неверный властитель, ещё более увеличивший своё могущество, с преисполненным от успеха радостью сердцем, ставший ещё горделивее в силу своей победы, приказал привести к себе императора. К стыду имени и веры христиан, восседая на своем троне, он повелел своему пленнику простереться перед ним ниц; императорское тело послужило для него подставкой для того, чтобы спуститься и подняться на свой трон в присутствии подчиненных ему князей; в награду за такое повиновение он возвратил императору свободу и разрешил ему отправиться к себе в сопровождении нескольких захваченных с ним же вельможами.

Узнавшие обо всём этом князья империи тут же избрали нового государя, рассудив, что тот, кто подчинился таким оскорблениям, не достоин носить скипетр и занимать высший пост: Роману выкололи глаза и подвергли бесчестью; с большим трудом получил он разрешение жить как частное лицо. Начиная с этого времени вражеский властитель, осуществляя свои замыслы, занял все страны, простиравшиеся от Лаодицеи в Сирии до Геллеспонта, омывающего стены Константинополя, так что подчиненное ему пространство занимало пространство в 30 дней ходьбы с запада на восток и 15 дней с юга на запад; города оказались в его власти и обитавшие там люди стали его пленниками. “И предал их в руки язычников и ненавидящие их стали обладать ими” ²⁴. Среди них были люди самого благородного происхождения и самого лучшего образования – те, кто ранее управляли провинциями и главнейшими городами и были главнейшей опорой апостольского князя стали затем самыми последними рабами, обязанными платить дань неверным. В ходе этого вторжения за недолгое время в руки победителей попали: Колесирия, две Киликии, Изория, Памфилия, Ликия, Писидия, Каппадокия, Галатия, два Понта, Вифиния, часть Малой Азии – самые известные провинции, богатые всяческими благами, наполненные христианами; население их было объявлено пленниками, церкви были разрушены, христианский культ подвергся яростным гонениям. Без сомнения, если бы враг обладал кораблями, то даже сам королевский град не смог бы избежать завоевания; их успехи распространили такой ужас среди греков, что они уже не надеялись на свои крепостные стены; даже море они не полагали достаточной защитой.

Таково было то жестокое рабство, которое выносил посвященный Богу народ на протяжении 490 лет, о чём я уже упоминал выше. Он выносил его с благочестивым терпением, вознося к небу свои жалобы и стенания, к чему присоединялись горячие молитвы священников, взывавших к Господу смерить свой гнев и послать в знак своей милости тех, кто избавит их от бича ярости. Они достигли крайней степени бедствий и как “бездна бездну призывает” ²⁵, эта бездна несчастий призвала бездну милосердия. Наконец то они заслужили удовлетворения их просьб от того, кто называется Господом милосердным. С высоты своего славного трона Господь соблаговолил призреть на них взглядом сострадания, решив положить предел стольким страданиям, и в своей отцовской заботе решил послать им избавление, к которому они столько стремились. Для того чтобы увековечить среди верных слуг Христовых память о божественном вмешательстве, которым Бог захотел избавить свой народ от его долгих страданий и рассказать последовательность событий и все детали этого, я и предпринял этот труд.

Истинно, велик ты, Господь Бог наш, и милосердие твоё бесконечно! Истинно, Иисус, тот, кто уповает на тебя, никогда не будет лишен твоей милости! Откуда взялась у этого бедного, лишенного всех средств, закинутого так далеко от пределов своей родины паломника такая уверенность, что он отважился на такое, лежащее выше всех сил предприятие, и надеялся при этом на осуществление своих чаяний? К тебе обратил он все свои помыслы – своему защитнику, объятый пламенем веры, сострадая горестям своих братьев, любя ближнего своего как и самого себя. Он в достаточной степени выполнял все предписания веры. Сила сама по себе – ничто, только милосердие может убедить всякого. Всё, что возложили на него его братья, могло показаться трудным и даже невыполнимым, но задание его облегчили ему любовь Божия и ближних, “ибо крепка, как смерть, любовь” ²⁶, “ вера действует любовью” ²⁷ и от этого твои благие деяния не пропадут втуне. Ты не позволишь слуге своему долго блуждать во тьме; сам ты проявишь себя и укрепишь его своим откровением во время колебаний, внушишь ему свой сокровенный замысел, сделаешь так, чтобы он возродился с тем, чтобы делами своими служил он милосердию.

Мои любимые братья, вы знаете а отсюда следует, что и вся ваша добродетель никогда этого не забывала, что Спаситель рода человеческого облекся плотью для всеобщего спасения и сделался человеком среди человеков, прославив своим присутствием землю обетованную, которая некогда была обещана патриархам; он прославил ее своими делами, которые там совершил, а также многочисленными явленными там чудесами. Ветхий, как и Новый заветы говорят нам об этом на каждой своей странице и в каждом своем слове. Из этого обстоятельства несомненно следует, что Он почтил эту бесконечно малую часть Земли свои предпочтением, поскольку удостоил назвать ее своим наследством, хотя в то же время весь мир и все то, что его составляет принадлежит Ему. Не Он ли говорил устами Исайи: “Наследие мое – Израиль” ²⁸, и еще: “Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев” ²⁹. И хотя отсюда исходит, что Господь особенно освятил всю страну, но, однако же, особенно он приемлет принадлежащий ему святой град, о чем т говорит свидетель пророка: “Господь любит врата Сиона более всех селений Иакова” ³⁰. Именно там произошли все самые славные вещи, знайте, что уже там, страдая и воскреснув, именно оттуда Спаситель распространил свое избавительное учение по всему свету. В течение многих веков он был избран для того, чтобы быть свидетелем и местом действия стольких чудес – избранным без сомнения, ибо Сам, избравший его, свидетельствует об этом, говоря: “Град Иерусалим я избрал, откуда к вам придет Спаситель”. Хотя там и искупление для его жителей, но Бог справедливо обещал, что будет часто предавать град в руки нечестивцев, и что временно город будет подчинен жестокому игу рабства – итак, не следует полагать, что Он оставил его своим отречением, ибо сказано: “Господь, кого любит, того наказывает” ³¹. Тот же, в ответ, собирает кладези ярости, которому Он и говорит: “ И утолю над тобой гнев Мой, и отступит от тебя негодование мое, и успокоюсь и уже не буду гневаться” ³². Итак, Господь любил этот град всегда; пыл Его любви не погаснет к тому, которому он говорил: “ И будешь венцем славы в руке Господа и царскою диадемою – на длани Бога твоего. Не будут уже называть тебя ‘оставленным’ и землю твою не будут более называть ‘пустынею’, но будут но будут называть тебя: ‘Мое благоволение к нему’, а землю твою – ‘замужнею’, ибо Господь благоволит к тебе, и земля твоя сочетается” ³³. Эта колыбель нашего спасения, земная родина Господа, эта мать религии насильственно захвачена безбожным народом – сынами рабского Египта. Сыновья же свободного города находятся в плену и терпят жестокое обращение от тех, кто сами должны были служить им. Но что написано? “Выгони эту рабыню и сына ее” ³⁴. Нечестивая раса сарацин и безбожников в течение уже долгих лет обременяет жестокой тиранией святые места, которых касались ноги Господа. Они подчинили приверженцев истинного закона и обрекли их на рабство. Собаки ходят по священным местам, светильники осквернены, народ, почитающий Бога, унижен; избранный народ терпит постоянные издевательства, царская коллегия священников заседает в грязи, град Божий – царица наций, вынужден платить дань. Какая душа не придет в волнение, какое сердце не смягчится при виде всего этого? Кто сможет, мои дорогие братья, удержать свои глаза сухими, узнав об этом? Господь изгнал торговцев и покупателей из храма, чтобы дом Отца Его не превратился бы в разбойничий вертеп. Этот храм стал ныне прибежищем демонов. Вещь, которая вызывала надлежащее рвение у Маттафии Великого – священника, отца святых Маккавеев: “Священный храм города, говорил он, вынужден терпеть к себе отношение, словно к подлому человеку; вазы, должные вещать о своей славе, похищены словно пленники”. Город царя царей, передавший всему миру заповеди чистой веры, вопреки ей вынужден служить суеверию язычников. Церковь святого Воскресения – место, где отдыхал Господь и получил во сне заповеди веры – теперь наводнена нечистотами тех, кто нисколько не стремится к воскресению, тех, чья судьба – гореть без конца в пламени и служить соломой для вечного огня. Святыни, посвященные в божественные тайны, оказавшие гостеприимство облекшемуся плотью Господу, видевшие его чудеса и испытавшие на себе его благодеяния, чему каждый верующий может найти доказательства в своей искренней вере, стали хлевами и конюшнями. Достойный всякой похвалы народ, который, благословил Господь, страдает и мучается под тяжестью оскорблений и постыдных поборов. Сыновей его – истинную опору матери Церкви – безнаказанно порабощают; их заставляют подчиниться нечестивым обычаям другого народа, отступиться от имени истинного Бога или же своими устами произнести святотатственные богохульства; если же они отвергают царство нечестивости, то их как овец подвергают закланию – из-за чего они достойны быть причисленными к святым мученикам. Эти люди не делают никакого различия ни между зданиями, ни между людьми: священники и левиты умерщвляются в святилищах, девственниц вынуждены заниматься проституцией или же погибнуть мучительной смертью, даже почтенные женщины не могут избавиться от подобных оскорблений. Горе нам, достигшим такой нищеты духа в век, наполненный столькими опасностями, что оплакивал уже святой, избранный Богом царь Давид в своем пророческом предвидении: “Боже! язычники пришли в наследие Твое; осквернили святый храм Твой!” ³⁵ и далее: “Попирают народ Твой, Господи, увлекают наследие Твое” ³⁶, “Доколе, Господи, будешь гневаться непрестанно, доколе будет пылать ревность Твоя, как огонь?” ³⁷, “Где прежние милости Твои, Господи?” ³⁸. Тот, кто все это говорил, не прав ли он был? “Неужели Бог забыл миловать? Неужели во гневе Своем затворил щедроты Свои?” ³⁹, “Вспомни, Господи, что под нами совершилось; призри и посмотри на поругание наше” ⁴⁰, “Горе мне, я рожден, чтобы видеть скорбь моего народа и разорение святого города, и оставаться недвижимым, пока он предан в руки врагов” ⁴¹. Итак, мои горячо любимые братья, вооружитесь рвением Божьим; пусть каждый из вас опояшется сильным мечом. Вооружитесь и станьте сынами Господа Всемогущего. Лучше умереть на войне, чем видеть несчастья нашего племени и святых мест. Если у кого-то есть рвение к закону Божьему – пусть он присоединяется к нам; пойдем же на помощь нашим братьям. “Расторгнем узы их, и свергнем с себя оковы их” ⁴². Идите и Господь пребудет со всеми вами. Поверните против врагов веры и имени Христова ваше оружие, которое ранее вы неправедно обагряли кровью ваших братьев. Все те, кто виновен в поджоге, краже, похищении людей, убийстве и других преступлениях не добудут себе Царствия небесного; искупите же свои грехи, которыми вы вызвали гнев Божий, угодной богу службой с тем, чтобы этими набожными делами вкупе с заступничеством всех святых, вы получили немедленно индульгенцию. Во имя Господа и отпущения грехов мы призываем и увещеваем вас проявить милосердие к страданиям и тяготам наших братьев – сонаследников Царствия небесного, живущим в Иерусалиме и его окрестностях (ибо мы сами все являемся “наследниками Божиими, сонаследниками же Христу” ⁴³), и с заслуженной яростью противостоять дерзости неверных, вознамерившихся подчинить своей власти королевства, княжества и все державы. Соберите всех ваших братьев, чтобы воспротивиться тем, кто решил стереть с лица земли имя Христово. Если же вы не сделаете этого, то вскоре случится так, что церковь Божия будет нести нисколько не заслуженное иго, вера полностью искоренится и установится суеверие язычников. Некоторые из тех, перед которыми мы сейчас говорим, могли сами воочию видеть все скорби наших братьев; это письмо. Которое доставил нам из их страны достопочтенный человек, которого зовут Петром, еще больше убеждает нас. Что же касается нас, то веруя в милосердие Божие и опираясь на авторитет блаженной памяти апостолов Петра и Павла, мы гарантируем тем благоверным христианам, которые возьмутся за оружие и отправятся в поход полное прощение всех лежащих на них грехов. Не сомневайтесь также, что те, кто погибнут в тех местах с истинным раскаянием на устах, тотчас же получат прощение и пожнут плоды вечного воздаяния. Во время путешествия мы отдаем под покровительство Церкви и святейших Петра и Павла тех, кто объятые пламенем веры, предпримут это дело – и как послушным детям объявляем им, что мы берем под свою тщательную заботу как их самих, так и их имущество. Если же, однако, у кого то хватит отважной дерзости подвергнуть их какому-либо притеснению, то пусть он будет поражен отлучением от Церкви епископом его епархии, а его случай будет рассматриваться властями до тех пор, пока потерпевшему не будет возвращено отнятое у него, а он сам не будет удовлетворен должным возмещением ущерба. И в то же время все не воспротивившееся этому деянию епископы и священники должны быть наказаны путем временного прекращения исполнения ими их обязанностей до тех пор, пока они не получат прощения от святейшего престола.

Также Господь вложил силу в слова своего верного слуги в награду за заслуги его веры, ибо он ходил повсюду, проповедуя с большим успехом; и его, носившие на себе отпечаток могущественной возвышенности, речи казались достойными доверия слышавшими их людьми. Все рассуждали, что такие слова не могут исходить ни от кого иначе, кроме как от Господа и каково бы ни было трудным и опасным путешествие, малые и большие отправлялись в путь с большим пылом рвения. Но не только те, кто слышал Петра, воодушевлялись новым чувством и готовили свои армии для исполнения наполнивших их замыслов – действие этих речей проникло вдаль и не присутствовавшие при них прониклись желанием исполнить те же замыслы. С другой стороны, епископы выглядели полностью соответствующими возложенной на них задаче и верными соучастниками этих же предприятий; они призывали людей последовать открытой для них дорогой и объезжали свои епархии, сея повсюду живительные слова; ничто из сказанного не пропало зря и можно с полной уверенностью сказать, что исполнились слова Божии: “Не мир Я пришел вам дать, но меч” ⁴⁴. Жена отделялась от мужа, муж – от своей жены; родители покидали своих сыновей, а сыновья – родителей; никакие узы любви не были достаточными, чтобы стать препятствием для такого горячего рвения; монахи толпами выходили из монастырей и келий, ранее добровольно заточив самих себя туда. Однако, религиозное усердие было не единственным поводом ради которого люди принимали подобное решение и благоразумие – мать всех добродетелей, не всегда сопутствовала исполнению этих замыслов. Некоторые объединялись с уходящими только для того, чтобы покидать своих друзей; другие – чтобы не выглядеть трусами или ленивцами; другие же – лишь только по легкомыслию или же для того, чтобы уйти от своих кредиторов, ибо они были в чрезвычайно стесненном финансовом положении. Казалось, что во всех западных королевствах каждый забыл о своем возрасте, поле, своих возможностях и своем положении; никто не хотел свернуть с выбранного им пути ни под какими увещеваниями; все шли, лишь смутно представляя куда идут, все единодушно повторяли исходящие из сердца и изо рта слова об обете паломничества.

Везде было принято, и указы папы также предписывали, что все те, кто свяжут себя с участием в этом предприятии, должны будут нести на своей одежде выше плеча животворящий крест в знак и наподобие Того, кто испытал страсти в тех местах, куда они отправлялись и Того, кто шел к местам нашего искупления, имея “владычество на раменах Его” ⁴⁵. Именно о нем с полным правом можно говорить как о сбывшемся пророчестве Исайи: “И поднимет знамя язычникам, и соберет изгнанников Израиля” ⁴⁶. Полностью соответствующей этим словам мы находим заповедь Господа: “Если кто хочет идти за мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною” ⁴⁷.

[1096] В год 1096 по воплощении Господа Нашего и в месяце марте 8 числа Готье, прозванный Неимущим, человек благородный и искусный в военном деле, первым отправился в путь, следуя во главе множества пеших воинов (с ним было лишь незначительное число кавалерии), пересек королевство тевтонов и достиг Венгрии. Королевство Венгрия окружено обширными болотами, которые охватывают его со всех сторон, а также большими реками, которые и делают эту страну недоступной, так что в нее можно попасть только лишь через несколько чрезвычайно узких проходов. В то время ею управлял чрезвычайно набожный человек – король Коломан, который, узнав о прибытии Готье и выяснив его намерение осуществить столь благочестивое предприятие, принял его и с добротой разрешил провести войска через все королевство и нисколько не препятствовал его армии в том, чтобы она приобретала на рынках все, что только могло ей понадобиться. Таким образом, Готье спокойно пересек королевство и без всяких происшествий прибыл со своими людьми к реке Мероэ ⁴⁸, которая, как всем известно, служит границей этому королевству с восточной стороны. Переправившись через эту реку вместе со всеми своими легионами, он оказался в пределах болгарских хемель у города, называющегося Белградом. В то время как Готье пересекал реку в месте, называемом Малавиль ⁴⁹, он не обратил внимания на то, что некоторые из его людей остались позади, чтобы купить себе еду и другие припасы для путешествия. Венгры схватили их и отобрали у них все, что они имели при себе, а также наградили их целым градом ударов и отослали, наконец, к своим братьям. Вся армия преисполнилась состраданием к их несчастью, и каждый спешил засвидетельствовать свою скорбь и печаль по поводу бедствий своих товарищей. Однако, сознавая то, что снова перечь реку будет весьма затруднительно и даже невозможно и что задержка армии по этому поводу вызовет большие неудобства, они решили подавить в себе горечь этого воспоминания, вместо того, чтобы дерзко стремиться к невозможной по осуществлению мести; они обратили свои надежды на того, за кого решили сражаться, решив, что это беспричинное нападение на слуг Христовых не останется безнаказанным, и что свершившие его люди получат возмездие от сказавшего слова: «Но волос с головы вашей не пропадет. Терпением вашим спасайте души ваши ⁵⁰». Итак, они последовали своей дорогой и прибыли к Белграду, как я уже об этом говорил. Готье, спросив разрешения у управляющего этим местом болгарского князя сделать здесь покупки и получив отказ, расположился лагерем перед городом и никоим образом не мог содержать свое войско, которое много терпело от недостатка продовольствия и вскоре очутилось в чрезвычайно опасном положении. Увидев, что болгары не хотят продавать продовольствие по предложенной цене, армия вышла из лагеря с целью добыть себе пропитание каким бы то ни было способом и избежать, таким образом, терзающей ее нужды. Солдаты обнаружили стада болгар, силой владели крупным и мелким скотом и привели его в лагерь. Тут же болгары взялись за оружие и в надежде возвратить себе скот принялись преследовать тех, кто его похитил. Неосторожно отделившиеся от своих товарищей сто сорок крестоносцев, увидев себя окруженными превосходящими силами, попытались найти спасение от ярости своих врагов в молельне – те же сожгли всех находящихся в здании, а остальных обратили в бегство. Готье, хорошо осознавая то, что он окружен низкими и грубыми людьми, отказался от ожидания и оставил позади себя всех тех, кто хотел подчиняться только лишь своим прихотям и выглядел полностью неисправимым. Он продолжил свой путь с остатком своих войск, пересек обширные леса Болгарии, продвигаясь с большой осмотрительностью и осторожностью, и достиг прекрасного города Стралиции – метрополии средиземноморской Дакии. Там, получив сожаления от правителя города по поводу незаслуженных обид и жестокостей, которым подверглись люди Божии со стороны болгар, он получил полное удовлетворение. Глава города, человек честный и богобоязненный, принял его и обращался с ним с человечностью, позволив заключать ему торговые сделки по привычным ему правилам, разрешил ему, как и своему народу, покупать все, что ни покажется необходимым по разумной цене и в должном количестве; и, в завершение всех этих благих дел, правитель Стралиции дал Готье проводников, которые были обязаны сопровождать армию вплоть до царского града. Прибыв туда, Готье был представлен императору и получил от него великодушное разрешение разместить свою армию в окрестностях города до тех пор, пока не прибудет Петр, по приказу которого, как он заявил, он и предпринял это путешествие; также император по его просьбе позволил ему и его армии продавать и покупать в пределах его империи. 

Тем временем, немного погодя, Петр со значительной армией, состоящей из множества людей, собранных им из разных народов, принадлежащим к разным племенам и языкам, насчитывающей, может быть, и сорок тысяч человек, пересек Лотарингию, Франконию, Баварию и страну, называющуюся Австрией и также прибыл к границам Венгрии. Он отправил к королю посольство и без всяких трудностей получил позволение войти в королевство на том условии, что армия будет вести себя спокойно и пересечет страну, не вызвав при этом ни каких-либо скандалов, ни затруднений. Получив это разрешение и согласившись на предписанные ему условия, Петр вошел в Венгрию во главе всех своих легионов. Они шли в полном порядке и совершенном спокойствии, везде находя обильное количество припасов и покупая у местных жителей все, что им было необходимо по умеренным ценам и весьма хорошего качества; таким образом, они прибыли в Малавиль ⁵¹, о котором я уже говорил. Там войска узнали о тех оскорблениях и бесчестьях, которые обитатели той страны совершили по отношению к их предшественникам под предводительством Готье. Также, на стенах города видели их оружие и доспехи, повешенные там в качестве трофеев. Воспламененные праведной яростью, солдаты ринулись к своему оружию и побуждали каждый друг друга к битве; они неожиданно напали на город, убили почти всех его обитателей, утопив всех их в соседствующей с городом реке. Говорили, что в этот день погибло более сорока тысяч венгров, искупив, таким образом, свои грехи, следовавшие же в экспедиции под началом Петра потеряли только лишь сто человек. Итак, овладев городом, они оставались в нем пять дней подряд по причине большого количества обнаруженных там съестных припасов. Князь болгар по имени Никита, который до этого запретил Готье и его легионам доступ к рынкам, узнав о том, что идущие за ним решили наказать его за это таким же образом, как и жителей Малавиля, не полагаясь на укрепления Белграда, которым он управлял, вышел из города и обратился в бегство. Все жители города также последовали за ним: каждый из них уводил с собою свою семью и свой скот, и искал убежища в глубине страны и глуши лесов. В то время, когда Петр еще находился в занятом им городе, он был предупрежден о том, что возмущенный избиением своих подданных король Венгрии собирает войска по всему королевству и твердо намерен отомстить. Тут же Петр приказал разобрать все здания, которые только можно было найти на берегах реки; со всей поспешностью легионы погрузились на сооруженные суда и отправились в путь по реке, уводя с собой множество крупного и мелкого скота и забрав с собой бесчисленное множество добычи, в изобилии взятой ими в захваченном городе. Все эти сокровища были перевезены на другой берег реки и армия расположилась лагерем под стенами найденного обезлюдевшим Белграда. Там все они сели на повозки и повели за собой весь свой скот; в конце восьми дней перехода, пересекая обширные труднопроходимые леса, легионы добрались до Ниссы, укрепленного города, защищенного башнями и толстыми крепостными стенами, заполненного многочисленным и храбрым населением. По каменному мосту они пересекли текущую возле города реку и расположились новым лагерем. Но съестные припасы начали уже подходить к концу и армию начинал терзать голод. Петр послал посольство к правителю, чтобы попросить у него разрешения купить все необходимое – главным образом съестное по справедливой цене для паломников, людям, посвятившим себя выполнению столь благочестивого предприятия. Правитель города ответил на это, что он не согласится, если сначала армия не возьмет на себя обязательства не совершать никакого оскорбления или насилия по отношению к местным жителям, предоставив при этом заложников. Эти условия были приняты и заложники были отосланы в город, затем горожане вышли из своего города и принесли в лагерь разнообразные товары на продажу.

Таким образом, все участники экспедиции нашли для себя изобилие съестного; торговые сделки всех видов свидетельствовали о добром союзе двух народов; вся ночь прошла в совершенном спокойствии посреди взаимных свидетельств благожелательности. На следующее утро заложники были возвращены и армия стала собираться в путь. Между тем как совершались последние приготовления и большая часть, можно сказать, почти вся, армия уже находилась в пути, небольшая кучка достойных кары небесной глупцов вспомнила едва достойную упоминания ссору, которая произошла прошедшей ночью с болгарами по поводу торговли. Находясь позади и на некотором расстоянии от основной части армии, они задумали предать огню семь расположенных около моста водяных мельниц ⁵² – тут же эти здания были превращены в пепел. Этими сынами Велиала были тевтоны в количестве около ста человек. Не удовлетворившись этим проявлением своего бешенства, они сожгли еще несколько зданий, обнаруженных возле стен города; после совершения этого преступления они поспешили соединиться с ни в чем не виновными своими спутниками, не известив их при этом о своем злодейском поступке. Принявший же их предыдущей ночью со всей добротой и обращавшийся с ними как с друзьями герцог, увидев, какой он получил ответ на сделанное им добро, по поспешности сделав вывод о том, что это было дело не нескольких человек, а всего войска, стал считать всех участников экспедиции разбойниками и поджигателями, созвал всех горожан и призывал их взяться за оружие. Сам следуя во главе множества войск, он внушал всем мужество своими словами и своим примером, и побуждал преследовать легионы, свершив над ними месть, которая полагается святотатцам. Все вышли из города и пустились по следам армии; вскоре они настигли ее тыл и атаковали его с неистовой яростью. Сначала они встретили не успевших еще соединиться с войском и шедших отдельно от него виновников несчастья и подвергли их вполне заслуженному наказанию. Скорее по случайности, нежели намеренно, они окружили и правого и виноватого, и безвинный падал под их ударами так же, как и виновный. Они забрали все их нагруженные припасами и различными хозяйственными инструментами повозки; старики, больные, женщины, дети и молодые девушки – все те, кто не мог следовать в одинаковом темпе с войсками, были захвачены закованы в кандалы и уведены в неволю; наконец, устав от бойни, насытившись кровью и нагрузившись награбленными богатствами, победители остановились и возвратились в город. 

XXII

К концу четвертого дня, объединив всех рассеявшихся и вышедших из служащих им убежищем лесов, армия вновь стала представлять из себя единое целое и насчитывала около тридцати тысяч человек. По своей неосторожности она потеряла почти две тысячи телег и возов и поэтому все их трудности только удвоились, но так как они не могли безропотно смириться с тем, чтобы отказаться от своего первоначального замысла, то все решили продолжать свое путешествие. В то время как все совершали последние приготовления к отправлению и уже начали испытывать горести новой нужды, в лагерь прибыл посланец императора, который привез высочайшие указы Петру и другим капитанам армии; он собрал их всех и сказал так:

Там они обнаружили Готье, который ожидал их прибытия во главе своих легионов. Таким образом, две армии объединились и воздвигли в указанном им месте лагерь. Тотчас же Петр был вызван императором; он вошел в город и предстал перед его Величеством, красноречиво и смело описав цель своего паломничества и мотивы столь великого предприятия: он сказал, что самые великие принцы запада, истинные служители Божьи. Незамедлительно последуют по его стопам. Такая сила духа, такое красноречие покорили всех слушателей; принцы двора восхищались смелостью и благоразумием этого человека, и сам император говорил с ним благожелательно. Он покрыл его милостями, вручил самые богатые подарки и предписал ему вернуться в свой лагерь. В течение нескольких дней армия предавалась отдыху и посреди изобилия съестных припасов избавилась от усталости; и когда выделенные императором суда были готовы их принять, они погрузились на них, пересекли Геллеспонт и высадились в Вифинии – первой провинции диоцезии Азия, которая была смежной с морем; затем они прибыли в место, расположенное на берегу моря, называемое Кивитот ⁵³ и расположились там лагерем.

Правитель и князь этой страны Сулейман ⁵⁴, задолго до этого узнав о походе христиан, со всего востока собрал бесчисленное множество отважных воинов, употребив для этого просьбы, деньги и все другие средства для увеличения своей армии. Затем он вернулся в свою страну с той целью, чтобы избавить ее от атак врагов и оказать ей всю необходимую помощь. Узнав о том, что тевтоны только что овладели городом и намерены там остаться, он со всей поспешностью прибыл в лагерь и предал смерти всех, кто только там находился. Однако новость об этом событии вскоре распространилась и христиане узнали, что недавно вышедшие из лагеря когорты тевтонов почти все погибли под вражескими мечами. Все были ошеломлены таким известием, стоны и слезы свидетельствовали о всеобщей боли, также как и уныние духа им предавшихся. Наконец, когда грустная истина стала полностью известной, она вызвала необычайное волнение посреди этой толпы народа; все громкими криками требовали не оставаться бесчувственными к несчастью своих братьев, чтобы все взялись за оружие и чтобы пешие и конные поспешили отомстить за их поражение. Главные вожди армии и наиболее опытные люди, стремясь придерживаться приказов императора, приложили все свои усилия к тому, чтобы усмирить крики успокоить столь неразумный порыв разъяренной толпы; но эти люди выглядели совершенно невменяемыми и вскоре поднялись против них; опираясь на власть некоего Годфруа, прозываемого Буррелем, они дошли до прямых оскорблений своих вождей, заявив, что это глупо и трусливо не хотеть отомстить убийцам своих братьев.

Около этого же времени, в незначительном интервале от этой катастрофы, со стороны запада двинулись бесчисленные банды пеших людей, не имевших ни малейшей осмотрительности, ни каких-либо вождей. Без провожатых они рассеялись по огромной территории. Однако, в среде этих паломников было несколько благородных людей, таких как Томас де Фейи, Клерамбо де Вандей, Гильом Шарпантье, граф Герман и некоторые другие; но, лишенный всякой дисциплины народ, совершенно им не подчинялся и оставлял без внимания мнение всех мудрых и благоразумных людей; они шли наудачу, по пути предаваясь всем тяжестям недозволенных поступков. Результатом всего этого стало то, что вместо того, чтобы в своем предприятии следовать чувству Веры и совершать свое путешествие ради любви Христовой, помня при этом божественные заповеди и соблюдая при этом евангельские наставления, они предались духу безумия и принялись жестоко убивать всех встреченных евреев в городах и местечках, через которые они проходили, везде нападая на них врасплох и лишив их всех средств к защите. В особенно большой степени эти несчастья имели место в Майнце и Кельн; там же граф Эмикон, человек могущественный и благородный, знаменитый в тех краях, присоединился к ним с большим количеством последователей; но, забыв о приписываемом ему великодушии, нисколько не быв расположенным к тому, чтобы осудить их поведение и усмирить их бесчинства, он сам принял участие во всех этих деяниях и еще подстрекал к преступлению своих спутников. После того как они пересекли Франконию и Баварию, эти люди добрались до границ Венгрии в месте, называемом Мерсбург, находясь в полной уверенности, что они без всяких трудностей получат разрешение на вход в страну; но, найдя все проходы закрытыми, они оставались по эту сторону моста. Мерсбург ⁵⁵ был хорошо укрепленным городом, с двух сторон защищавшийся реками – Дунаем и Лейтой,и окруженный глубокими топями; в результате всего этого, даже с более значительными силами было бы затруднительным попытаться овладеть этим проходом и изгнать оттуда его защитников. Говорят, что подошедшие туда имели численность в двести тысяч пеших и три тысячи конных воинов. Король же Венгрии запретил им вход в страну, полагая, что они еще помнят об уничтожении легионов Готтшалка и не преминут возможностью отомстить за это – эта катастрофа была тогда еще недавним событием. Бойня была настолько ужасной, что повесть о ней распространилась повсюду, поэтому у короля венгров было множество оснований полагать о недобрых намерениях скопившихся у его границ людей. Однако, паломники получили у охранявших город людей разрешение оправить к их государю посольство, пытаясь, таким образом, смиренно попросить у него мира и позволения пересечь его королевство; ожидая ответа от своего посольства, они отошли от топей и расположились посреди богатых пастбищ.

Однако, через несколько дней посланцы возвратились, нисколько не преуспев в своих переговорах. Самые знатные люди армии, услышав их ответ и хорошо осознавая то, что никакими средствами они не смогут добиться милости короля, предложили своим соратникам опустошить принадлежащие этому принцу лежащие по эту сторону болот земли, сжечь находящиеся там города и считать эту страну вражеской. В то время как они с пылом принялись за эти бесчинства, семьсот человек из венгерского ополчения незаметно пересекли реку для того, чтобы защитить разоряемую страну, и неожиданно появились перед передовыми отрядами крестоносцев. Тут же почти все они погибли, так как не имели возможности бежать из-за воды, которая стала для них помехой для их возвращения в свою страну; оставшиеся же в живых нашли свое спасение в камышах, потеряв перед этим посреди болот всех своих лошадей. Возгордившись этой победой, паломники решили установить на реке мосты, осадить крепость и силой открыть себе проход. Согласно этому плану солдаты навели мосты и приблизились к крепостным стенам, чтобы под защитой щитов начать их разрушать, в то время как другие готовились силой войти в город. Уже им удалось, благодаря своему пылу и старанию, проделать многочисленные бреши в стенах крепости, что значительно облегчало доступ к городу, жители города уже начали предаваться отчаянию и готовиться к смерти, как вдруг, вызванный самим небом ужас начал распространяться посреди осаждавших; они оставили свое предприятие вместе с большей частью обоза и обратились в бегство в тот момент, кода они уже казались победителями, сами не зная причины такого ошеломляющего отступления. Говорят, что для этого не было никакого повода, кроме их многочисленных, вызвавших гнев Господа грехов, ибо они следовали нечестивыми путями, которые обычно вызывают у следующих по ним людей ужас; ибо, как сказано словами мудрейшего: «Нечестивый бежит, когда никто не гонится за ним» ⁵⁶. В момент непредвиденного изменения фортуны венгры увидели спасавшиеся в беспорядочном бегстве войска своих врагов и принялись преследовать тех, кого они сами еще недавно опасались, внося ужас и смятение и уничтожая ряды тех, от кого они не были надежно защищены ни стенами, ни болотами. Граф Эмикон, также обратившийся в бегство, собрал большую часть войска и повел его в свою страну. Другие, уже упомянутые мной благородные люди, спустились в Каринтию, а затем прибыли в Италию, а оттуда к границам Италии: затем они последовали за теми принцами, которые предприняли это же паломничество, подняв паруса в Дураццо и прибыв, наконец, в Грецию.

Комментарии

47. Мат., 16, 24

48. Морава.

52. На реке Нишава.

Текст переведен по изданию: Collection de memoires relatifs a l’histoire de France depuis la fondation de la monarchie francaise jusqu’au 13e siecle. Par M. Guizot. Paris, libraire chez J.-L.-J. Briere, 1824. http://gallica.bnf.fr/

© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© перевод - Юдин К. С. 2004
© дизайн - Войтехович А. 2001