Комментарии
1. Римский папа Иннокентий III (1198-1216). Робер де Клари, подобно Жоффруа де Виллардуэну, называет папу «апостоликом Рима» — термин, широко распространенный в старофранцузском языке XII-XIII вв. (от лат. apostolicus — выполняющий миссию посланца, наместника божьего).
2 .Филипп II Август — французский король (1180-1223).
3. Хронист именует «императором» германского короля Филиппа Гогенштауфена (1198-1208).
4. Т. e. «от рождества Христова», которое, по учению церкви, представляло собой акт воплощения «слова божьего», или святого духа в образ человека — Иисуса Христа. Робер де Клари, полагаясь на память, допустил здесь хронологическую неточность, отнеся начало подготовки похода к 1203 или 1204 гг. Крестоносцы собрались в Венеции летом 1202 г. Фульк из Нейи приступил к проповеди крестового похода — с санкции кардинала Пьетро Капуанского, легата Иннокентия III — с ноября 1198 г.
5. Фульк, приходской священник в 1191-1202 гг. в Ланьи (Нейи) на Марне (в 7,5 км от Парижа). Призывая «князей, рыцарей, людей всякого состояния» поспешать на подмогу Св. земле, Фульк, как рассказывает хронист Жак де Витри, собирал деньги, намереваясь «раздать их бедным крестоносцам». Однако, «чем больше увеличивались суммы денег, собранные им, тем больше утрачивались страх и почтение, которые он внушал». О Фульке упоминают и другие хронисты, называя его иногда «магистром», т. e. «учителем», «наставником», «набольшим» (от лат. magis — более). Робер де Клари тоже именует священника «мэтром» (maistre), желая, возможно, подчеркнуть его образованность. Из биографии Фулька, впрочем, известно, что своими первыми выступлениями он снискал себе репутацию невежды (Жак де Витри называет его «человеком простым и необразованным») и, только проучившись некоторое время у парижских теологов, прослыл «мэтром».
6. Имеется в виду область Иль-де-Франс, расположенная между реками Сена, Марна, Уаза (территория соврем, департаментов Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, Эн) с главным городом Парижем. Фульк развернул свою проповедь в основном в этом районе.
7. «Проповедуя крест» — формула, равноценная по смыслу выражению «проповедуя крестовый поход».
8. Смысл выражения «следовали за ним» не вполне ясен: его можно понимать либо буквально («шли за ним»), либо как «следовали его проповеди», т. e. принимали на себя обет отправиться в Св. землю.
9. «Святая земля за морем» (le sainte tere d'outre mer), или Заморская земля — обычное в хрониках крестовых походов обозначение Сирии и Палестины, которая в представлении католиков символизировала святую землю, ибо там, согласно евангельским рассказам, родился, жил и был распят на кресте, а затем «воскрес» Иисус Христос. Египет и Малая Азия назывались обычно «Вавилонией».
10. «Крест взяли» — речь идет о церемонии, или ритуале принятия крестоносного обета.
11. Тибо III, граф Шампани и Бри, племянник Филиппа II Августа и Ричарда Львиное Сердце. Брат Тибо III — Анри II Шампанский участвовал в Третьем крестовом походе, а в 1192-1197 гг. занимал трон фактически уже переставшего существовать Иерусалимского королевства. Крестоносный обет Тибо III принял 28 ноября 1199 г. в день турнира в арденнском замке Экри. Во время приготовлений к походу неожиданно умер.
Бодуэн IX, граф Фландрии и Эно (Бодуэн VI), вассал французской и германской короны. Взял крест в Брюгге 23 февраля 1200 г. — вместе с супругой Марией, сестрой графа Тибо III Шампанского, — и в апреле 1202 г. отправился в Венецию. Впоследствии первый государь Латинской империи Бодуэн I (1204-1205).
Луи, граф Блуаский и Шартрский, один из предводителей крестоносцев. Принял обет во время турнира в Экри. Погиб в сражении с болгарами под Адрианополем (14 апреля 1205 г.).
Симон IV, сеньор Монфора (соврем. департамент Сены и Уазы, округ Рамбуйе) и Эпернона, вассал французской короны, родственник Матье де Монморанси. Принял крест в Экри, но затем, не желая участвовать в нападении на Задар, вместе с Ангерраном де Бовом покинул войско и отправился в Венгрию (см. в гл. XIV). Позднее возглавлял крестовый поход против альбигойцев.
12. Нивелон I де Кьерзи (соврем. департамент Эн, округ Лаон, кантон Куси-ле-Шато), епископ Суассонский (1176-1207), участник крестового похода, близкий к Филиппу II Августу. Принял крест в 1201 г. После захвата Задара крестоносцами был ими послан к Иннокентию III добиваться снятия отлучения; в 1205 г. поехал на Запад, чтобы получить помощь для Латинской империи против болгарского царя Калояна, но на обратном пути умер в Бари.
13. «Епископ Варнье де Труа» (li vesques Warniers de Troie) (1193-1205) (правильнее — «Гарнье», так у Виллардуэна) находился в окружении Тибо III Шампанского. Был в числе церковных иерархов, которые благословляли все «доблестные деяния» крестоносного воинства, направленные против христианских городов — Задара и Константинополя. 9 мая 1204 г. был одним из шести выборщиков императора Латинской империи. Умер в Константинополе 14 апреля 1205 г.
14. В оригинале «Hanetaist» так называет хронист Конрада фон Крозига, епископа Гальберштадтского (1201-1209), возглавлявшего один из отрядов крестоносцев.
15 .Симон, аббат цистерцианского Лоосского монастыря (близ Турнэ, во Фландрии). Цистерцианцы — члены католического монашеского ордена, основанного монахами-бенедиктинцами в 1098 г. в Цистерциуме (ныне — деревня Сито, близ Дижона).
16. По сведениям Жоффруа де Виллардуэна, этот сеньор состоял в отряде графа Гюга де Сен-Поля, хотя его владения (Виньянкур близ Доллана) находились в Амьенуа. Племянник или двоюродный брат графа де Сен-Поля, он был сюзереном Робера де Клари.
17. Ангерран де Бов (Бов — в 5 км от Амьена) уже участвовал в Третьем крестовом походе, сопровождая Филиппа II Августа и своего отца Робера де Бова, умершего во время осады Акры.
18 .Робер, граф де Бов, сеньор Фуанкамп (в 3 км юго-восточнее Бова). После захвата крестоносцами Задара участвовал в их депутации в Рим, но в нарушение обязательства, принятого послами, не вернулся в войско, а уехал в Сирию. Умер в 1224 г.
19. Гюг де Бов, младший брат Ангеррана и Робера, вместе с Ангерраном покинул войско после захвата Задара и отправился в Венгрию, откуда вернулся во Францию.
20. Бодуэн де Боревуар (Бовуар), судя по рассказу Виллардуэна, участвовал во взятии Константинополя и в 1203 г. и в 1204 г., находясь в отряде Анри д'Эно.
21. Матье де Валинкур (в 12 км к юго-востоку от Камбрэ, в Эно); Жоффруа де Виллардуэн упоминает его в качестве храброго рыцаря. Осенью 1204 г. был направлен вместе с Макэром де Сен-Менэу в Малую Азию для захвата Никомидии. Погиб в сражении под Адрианополем 14 апреля 1205 г.
22. «Защитник Бетюна» (li avoes de Betune): термином avoue (от лат. ad-vocatus — «призванный для помощи») обозначался сперва светский феодал, выполнявший должностные функции судебного и фискального характера на территории, подвластной монастырю, и считавшийся его патроном, или «покровителем». Могущественные сеньоры нередко принуждали аббатов избирать такого «покровителя», получавшего часть монастырских доходов, в расчете на присвоение себе в дальнейшем и монастырских земель. В XI в. один из предков обоих братьев из Бетюна стал «защитником» богатой обители св. Вааста в Аррасе. Этот титул носил и их отец — Робер V Бетюнский, погибший при осаде Акры в 1191 г. У Робера де Клари речь идет о рыцаре Гийоме де Бетюне, сведений о котором не сохранилось.
23 .Конон Бетюнский, сын Робера V. Состоял в родстве с домом графов Фландрских и Эно. Видам (должностное лицо, представлявшее интересы епископа) Шартра и шатэлен (букв. «владелец замка», принятое во Франции обозначение крупного феодала, обладавшего в своей округе судебно-политическими прерогативами) де Куси. Конон участвовал в Третьем крестовом походе и сочинил о нем две канцоны. Рыцаря-поэта многократно упоминают и Робер де Клари и Жоффруа де Виллардуэн. Как человека, обладавшего даром слова, его выбрали в состав посольства для переговоров с Венецией; он участвовал и в других дипломатических миссиях во время похода. В 1200 г. ему было около 50 лет. После захвата Константинополя остался в Латинской империи. Умер 17 декабря 1219 г.
24. Юсташ де Кантелэ упоминается в хронике Виллардуэна как один из командиров во время штурма Константинополя в 1203 г.
25. Имя Ансо де Кайо встречается в записках Робера де Клари только в данном перечне, хотя по происхождению он был из той же области, что и сам хронист; Виллардуэн, напротив, говорит о нем и как об участнике похода латинского императора Анри против царя Калояна. В документах начала XIII в. фигурирует среди баронов Латинской империи (октябрь 1219 г.)
26. Ренье де Трит (Трит-Сен-Леже, соврем. департамент Нор, округ и кантон Валансьен в 4 км юго-восточнее Валансьена — в Эно) упоминается только в этом месте повествования. В хронике Виллардуэна его имя фигурирует довольно часто. Когда крестоносцы находились на Корфу, он рьяно выступал за поход на Константинополь; при разделе византийских земель получил Филиппополь, став его герцогом.
27. Гюг де Бовэ принадлежал, должно быть, к числу бедных рыцарей. Упоминается только в данном месте; у Виллардуэна это имя вообще отсутствует.
28. Жак д'Авень — сеньор Ландреси (в 8 км от Авеня).
29. Эд де Шанлитт у Робера де Клари более нигде не упоминается, тогда как у Виллардуэна называется неоднократно; Гийом де Шанлитт, вскользь упомянутый автором, тоже часто встречается в хронике Виллардуэна, который характеризует его как смелого и доблестного рыцаря. Он являлся одним из вассалов герцога Бургундского; был ранен в руку во время первой осады Константинополя.
30. Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, автор хроники, по названию аналогичной произведению Робера де Клари. Последний упоминает его только по титулу. Младший отпрыск феодального семейства средней руки. Виллардуэн — фьеф, находившийся в 6 лье севернее Труа и в 3 лье западнее Бриенна; фьеф являлся подвассальным графам последнего. Кроме того, Жоффруа де Виллардуэн имел ряд других владений. Участвовал в Третьем крестовом походе. Был регентом при малолетнем Тибо III. Играл видную роль при дворе графов Шампани. Во время Четвертого крестового похода являлся «начальником штаба» крестоносцев и наряду с Кононом Бетюнским, видным политиком крестового похода, принимал участие во всех важных дипломатических акциях. В начале своей хроники Жоффруа де Виллардуэн помещает перечень рыцарей, принявших обет крестового похода — 150 имен; список Робера де Клари насчитывает лишь 58 имен, причем 46 из них встречаются и у Виллардуэна. Однако маршал Шампанский перечисляет рыцарей в хронологии принятия ими обета, тогда как Робер де Клари, осведомленный гораздо слабее, довольствуется упоминанием владений того или иного сеньора, притом с ошибками.
31. Ожье де Сен-Шерон (в соврем. департаменте Марна, округ Витри, кантон Сен-Реми-ан-Бузмон) — рыцарь из Шампани. Во время осады крестоносцами Константинополя находился в отряде Матье (Майе) де Монморанси. В документах от 1205 г. он фигурирует уже вернувшимся в Шампань.
Макэр де Сен-Менэу — деятельный участник Четвертого крестового похода. Во время битвы за Константинополь в 1204 г. также сражался в отряде Матье де Монморанси.
Имя Кларембо де Шапп (соврем. департамент Об, округ и кантон Бар-сюр-Сен, на полпути между Баром и Труа, в 20 км юго-восточнее последнего) упоминается только в этом месте записок Робера де Клари.
32. Милон де Бребан (в Провэне) более нигде Робером де Клари не называется. Напротив, Жоффруа де Виллардуэн неоднократно упоминает его, поскольку рыцарь этот, родом из Шампани, был близок к нему. Участвовал в Третьем крестовом походе. Во время сборов в Четвертый поход находился в числе французских послов, ведших переговоры с Венецией, Генуей и Пизой. Позднее один из главных советников Бодуэна I.
33. Имеется в виду Гюи, шатэлен де Куси (замок Куси — в департаменте Эн, округ Лаон, в 24 км юго-западнее Лаона). Упоминание о нем встречается лишь в данном месте. Он участвовал в Третьем крестовом походе. Во время пребывания крестоносцев на о-ве Корфу в 1203 г. противился походу против Византии. Умер на пути в Константинополь.
34. Матье де Монморанси, упоминаемый автором только здесь, был близок к Жоффруа де Виллардуэну, который неоднократно говорит о нем. Во время первой осады Константинополя командовал отрядом крестоносцев из Шампани. Умер в 1203 г. и был похоронен в церкви госпитальеров.
35 .Пьер де Брасье (правильно — Брашэ, в соврем, департаменте Луары и Шер, близ Бове) ошибочно отнесен здесь к числу рыцарей из «Франции». Он был вассалом графа Луи Блуаского и находился в его отряде.
36. «Были из Франции» (estoient de Franche), т. е. из Иль-де-Франса.
37. Бовези — район близ города Бове.
38. Шартрэн — область города Шартра.
39. Оба эти рыцаря упоминаются только Робером де Клари, который ошибочно причисляет Пьера д'Ало, Пьера Амьенского (вторично, в первом случае среди рыцарей из Амьенуа) и шатэлена Корби к вассалам Луи Блуаского; в действительности они были из Северной Франции. Точно так же ошибочно Робер де Клари включает в этот отряд Манессье Лилльского (он был из Шампани) и Матье де Монморанси.
40. Манессье из Лилля в дальнейшем не называется; Виллардуэн упоминает Манессье де л'Иль. По-видимому, оба автора имеют в виду одно и то же лицо. Это был вассал графа Шампанского, владелец замка Жуиле Шатель на о-ве Иль-ле-Вилленуа (соврем. департамент Сены и Марны, округ Мо, кантон Клэ), в 6 км к юго-западу от Мо. Во время Третьего крестового похода был тяжело ранен в ногу. Снискал репутацию храброго рыцаря и дипломата.
41. «Носили знамя» (portoient baniere): один из первых в западной хронографии случаев употребления слова «флаг» («штандарт») в его «техническом» смысле — знамя, носимое в бою. Право на ношение знамени было признаком высокого положения в феодальной иерархии. Французский историк А. Пофилэ, уточняя значение формулировки «si portoient baniere», переводил ее в том смысле, что речь идет у хрониста о коннетаблях, командовавших отрядами в 25 рыцарей-копьеносцев.
42. Робер де Клари вторично говорит об Андрэ де Дюрбуазе в гл. XXIV, повествуя о штурме константинопольских стен в апреле 1204 г., где этот рыцарь отличился при захвате одной из башен. Умер 31 января 1206 г.
43. П. Дембовски считал, что хронист употребляет эпитет biaus в смысле «чистый нравом», «благородный» и т. д., т. е. в качестве оценочного обозначения морального порядка. По мнению А. М. Нада Патроне, Робер де Клари хотел в данном случае просто подчеркнуть красоту физического облика своего сюзерена.
44. Родной брат Робера де Клари.
45. Первый совет баронов — в Суассоне.
46. Второй совет баронов — в Компьене.
47. См. примеч. 11. Виллардуэн не упоминает об избрании Тибо III предводителем крестоносного войска; известие пикардийца сомнительно. По данным новейших исследований (в частности, английского историка Э. Киттель — 1981 г.), формально граф Шампани не был избран главнокомандующим.
48. Дата кончины Тибо III — 24 или 25 мая 1201 г.
49. Жоффруа де Виллардуэн, находившийся в близких отношениях с графом Тибо III, не называет точной суммы, оставленной им крестоносцам, но отмечает, что хотя многие клятвенно обещали отправиться в поход и уже получили деньги, однако не поехали.
50. Фульк умер в Нейи в мае 1202 г., завещав собранные им денежные пожертвования тем, кто отправлялся в крестовый поход. Распространилась молва, что часть этих денег присвоили себе он сам и его помощник Пьер де Росси, а часть получил граф Бодуэн Фландрский. По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», «огромные денежные суммы», собранные Фульком, забрали в свое распоряжение Эд де Шанлитт и Гюи де Куси, действовавшие «в соответствии с повелением французского короля».
51. Второй совет баронов в Суассоне — вероятно, в июне 1201 г., тотчас после смерти Тибо III Шампанского. Собравшиеся предложили было предводительство походом герцогу Одо Бургундскому, потом графу Тибо Бар-ле-Дюк, но оба отказались принять на себя командование, дело хотя и почетное, но в то же время весьма обременительное. Только после этого всплыло имя Бонифация Монферратского, кандидатура которого, возможно, была выдвинута Виллардуэном. Участники совета приняли это предложение.
52. Маркиз Бонифаций Монферратский принадлежал к знатной семье ломбардских феодалов, находившейся в родственных отношениях с Капетингами и Гогенштауфенами. Представители этой семьи были давно и тесно связаны с восточносредиземноморской политикой европейского рыцарства. Отец Бонифация — Гилельм III — принимал участие во Втором крестовом походе 1147-1149 гг. и долго жил в Палестине. В битве при Хаттине (4 июля 1187 г.) попал в плен к Салаху ад-Дину. Старший брат Бонифация — Гилельм Длинный Меч был женат на сестре иерусалимского короля Бодуэна IV (1174-1185) — Сибилле и являлся графом Яффы и Аскалона. Король Бодуэн V (1185-1186), его сын, приходился Бонифацию племянником. Другой, тоже старший брат маркиза — Конрад некоторое время занимал видное положение при византийском дворе: в 1187 г. он вступил в брак с сестрой императора Исаака II Ангела — Феодорой и оказал большие услуги своему тестю при подавлении мятежа Алексея Враны. Возбудив против себя недовольство придворной аристократии, Конрад Монферратский отправился в Палестину. Руководил обороной Тира в войне с Салахом ад-Дином в 1187 и 1188 гг. Женившись на Изабелле, дочери короля Иерусалимского Амори I (1163-1174), Конрад получил корону Иерусалимского королевства. В 1192 г. был убит в Тире двумя фанатиками из мусульманской секты ассасинов. Младший брат Бонифация — Райнерий, женатый на дочери византийского императора Мануила I Комнина — Марии (1179 г.), носил титул кесаря (1180-1182). Погиб во время дворцового переворота в Константинополе в 1183 г. Бонифаций Монферратский должен был и еще в начале 80-х годов пытался унаследовать г. Фессалонику (Солунь) — то ли как приданое Марии Комнины, то ли как пожалование (пронию), данное императором Райнерию. В силу семейной традиции Бонифаций был гибеллином: он участвовал в завоевании Сицилии германским императором Генрихом VI (1194 г.). Предложение, сделанное маркизу французскими сеньорами, застало его воюющим с городами Пьемонта. Поэтому вначале он, вероятно, и колебался, но затем отбросил сомнения и согласился взять на себя командование.
53 Жоффруа де Виллардуэн ничего не сообщает о колебаниях маркиза; в ответ на обращение Бонифаций тотчас отправился в путь и через Шампань прибыл во Францию. В исторической литературе высказывалось предположение, будто еще во время возвращения из Венеции через Монферрат Жоффруа де Виллардуэн и Алар де Макэро вступили в переговоры с маркизом на предмет привлечения его к крестовому походу. Это предположение беспочвенно: тогда никто не мог предвидеть ни смерти Тибо Шампанского, ни того, что герцог Бургундский и граф Бар-ле-Дюк отклонят предложения о предводительстве.
54 Щедрость Бонифация Монферратского воспевается также в канцонах провансальского трубадура Раимбаута де Вакейраса, который в молодости был близок к маркизу.
55. Мон-Жу — Малый Сен-Бернарский перевал в Альпах; часто хронисты, называют таким образом Альпы вообще.
56 Бонифаций Монферратский принял крест 18 августа 1201 г. в суассонской церкви из рук епископа Нивелона. Интересно, что в гл. I хронист называет его имя первым в перечне князей церкви, изъявивших готовность отправиться в крестовый поход.
57 Об этом же подробно рассказывается и в записках Виллардуэна.
58. Сарацины — распространенное на Западе XII-XIII вв. собирательное обозначение восточных (мусульманских) народов: арабов, тюрок-сельджуков и т. д.
59. В этом диалоге нашли отражение отголоски встречи баронов с Бонифацием Монферратским (в конце августа или в сентябре 1201 г.). Их нежелание плыть в Сирию легко объяснимо. Уже участники Третьего крестового похода оказались вовлеченными в распри феодальных группировок в Иерусалимском королевстве, что продемонстрировало нецелесообразность «лобовой» атаки на Заморскую землю и предпочтительность обходного маневра, способного обеспечить надежный тыл крестоносному войску.
60. Вавилон — принятое в XII-XIII вв. на Западе наименование Каира, точнее, старинной крепости, расположенной на некотором расстоянии от города, которая, согласно преданию, была выстроена одним из последних фараонов, чтобы привлечь на египетскую службу вавилонских наемных воинов.
61. Вопрос о найме флота у какой-либо из итальянских республик освещается хронистами по-разному. В изложении Жоффруа де Виллардуэна уполномоченные крестоносцев обратились к Генуе и Пизе лишь после того, как успешно завершили свои переговоры с Венецией, что было бы нелогично и потому вызывает сомнения. Менее сведущий Робер де Клари проявляет и большое легковерие, передавая свою версию на этот счет. Однако если он просто не знает, то Виллардуэн, скорее всего, умалчивает о том, что предводители крестоносцев твердо рассчитывали нанять флот именно в Венеции.
62. Более осведомленный Жоффруа де Виллардуэн, сам находившийся в составе посольства в Венецию и, вероятно, возглавлявший его, приводит полный перечень участников миссии. Это были Жоффруа де Виллардуэн и Милон де Бребан (от Тибо Шампанского), Конон Бетюнский и Алар де Макэро (от Бодуэна Фландрского), Жан Фриэзский и Готье де Годонвилль (от Луи Блуаского). Те же лица упоминаются в тексте договора с Венецией о перевозе (апрель 1201 г.). По данным венецианских хронистов, в составе посольства было 10 человек. У Робера де Клари число послов не указано: он приводит лишь имена Жоффруа де Виллардуэна и Конона Бетюнского, видимо более всего известные рядовым крестоносцам, не называя даже своего «земляка» Алара де Макэро.
63. В действительности после того, как участники совета в Суассоне разъехались, Бонифаций Монферратский не сразу отправился восвояси: 14 сентября 1201 г. он побывал в бургундском аббатстве Сито на заседании капитула цистерцианцев и, надо полагать, добился согласия аббата Пьетро де Лочедио сопровождать его в крестовом походе. Отсюда маркиз направился на Рейн и в конце декабря 1201 г. прибыл в Гагенау, к королю Филиппу (гл. XVII).
64. Первое число близко к тому, которое фигурирует и в договоре с Венецией от 1201 г., обязавшейся поставить флот для перевозки 4500 рыцарей; второе — 100 тыс. пеших воинов — домысел Робера де Клари; текст договора называет 9 тыс. щитоносцев и 20 тыс. пеших воинов. Данные Виллардуэна совпадают с содержащимися в договоре и венецианских источниках.
65. По малодостоверному рассказу Жоффруа де Виллардуэна, четверо из шести французских послов якобы отправились в Геную и Пизу после подписания договора с Венецией. В этих городах еще раньше по указанию Иннокентия III была развернута проповедь крестового похода. Может быть, послы надеялись, что там крестоносцам тоже будет оказано содействие? Генуя и Пиза — соперницы Венеции в Средиземноморье — отказались, однако, принять участке в походе.
66. Послы приехали в Венецию между 4 и 11 февраля 1201 г., преодолев путь в 970 км (расстояние от Компьеня до Венеции через Мон-Сени). Чтобы доехать до цели в столь краткое время, им нужно было проделывать в сутки в среднем по 32 км. Аноним Гальберштадтский сообщает, что французские сеньоры якобы направили в Венецию вместе со своими послами также и Бонифация Монферратского, что очень сомнительно. Вообще сведения этого хрониста приобретают достоверность лишь начиная с его повествования о событиях после 15 августа 1202 г., когда сам он приехал в Венецию и стал очевидцем происходившего.
67 .Венецианский дож Энрико Дандоло (1192-1205).
68. Марка — денежная единица, равная в XIV в. приблизительно стоимости 234 г серебра.
69. В соответствии с условиями договора. заключенного дожем Венеции, с одной стороны, и посланцами графов Шампани, Фландрии и Блуа (см. примеч. 62) — с другой, Венеция обязалась предоставить сроком на один год суда для перевозки 4500 тыс. рыцарей и стольких же коней, 9 тыс. оруженосцев, 20 тыс. пеших воинов вместе с их оружием и снаряжением, а также съестными припасами, которыми она бралась снабдить войско на девять месяцев (в соглашении особо оговаривались нормы продуктовых поставок). Кроме того, «из любви к богу» Венеция принимала обязательство снарядить на годичный срок 50 вооруженных галер за свои средства. Год, в течение которого республика св. Марка должна была построить флот, исчислялся с 29 июня 1201 г. Крестоносцы должны были уплатить Венеции за услуги 85 тыс. марок чистым серебром кёльнской меры («с каждого коня четыре марки, с каждого человека две марки») в рассрочку четырьмя взносами: 15 тыс. марок — к 1 августа 1201 г., 10 тыс. марок — к 1 ноября 1201 г., столько же — к 20 февраля 1202 г. и остальные 50 тыс. марок — не позднее конца апреля 1202 г. Венеция выговорила себе половинную долю всего, что будет завоевано.
В отличие от Робера де Клари Жоффруа де Виллардуэн, сам ведший переговоры с венецианцами, нигде не упоминает о каких-либо спорах по поводу цены фрахта. Ни в его сообщении, ни в известиях венецианских хроник не указывается и сумма в 100 тыс. марок, якобы затребованная первоначально с крестоносцев. Относительно же 87 тыс. марок, будто бы выторгованных послами у венецианцев, предполагают, что Робер де Клари слышал о займе в 2 тыс. марок, сделанном послами перед отъездом из Венеции (на оплату первых расходов по строительству флота), и приплюсовал эти 2 тыс. марок к общей стоимости фрахта (85 тыс. марок). Цена, назначенная Венецией, равнялась двойному годовому доходу английского и французского королевств. Следовательно, заключая договор, венецианцы ясно отдавали себе отчет в невыполнимости для крестоносцев его условий.
70. По сообщению Жоффруа де Виллардуэна, дож потребовал уплатить единовременно 5 тыс. марок, которые послы и «одолжили в городе», т. е. у венецианских заимодавцев, вручив полученную сумму Энрико Дандоло (чтобы обеспечить отплытие флота к 24 июня 1202 г.).
71. Известие, по-видимому, недостоверно: коль скоро такое распоряжение было отдано дожем, то Робер де Клари мог узнать о нем только позднее, по прибытии крестоносцев в Венецию летом 1202 г. Коммерческие документы, однако, свидетельствуют, что уже после подписания договора 1201 г. из Венеции был отправлен на Восток один из ее самых крупных кораблей («Рай»), впоследствии участвовавший в боевых действиях крестоносцев.
72. Известие о совете баронов в Корби по возвращении послов из Венеции также не соответствует действительности. Робер де Клари допускает и хронологическую путаницу: из его рассказа явствует, что в дни совета в Корби графа Тибо III уже не было в живых; значит, совет собрался отнюдь не тотчас же по возвращении послов из Венеции. Ведь из повествования Виллардуэна ясно видно, что когда он вернулся в Труа, то застал графа больным, тот был рад его прибытию. По Роберу де Клари, венецианцам вручили в Корби 25 тыс. марок, что не сообразуется ни с одним из условий договора о перевозке. Заслуживает внимания только сообщение о том, что общая сумма уплаченного им ко времени совета в Корби достигла 25 тыс. марок, следовательно, были внесены два первых платежа, обусловленные договором (15 и 10 тыс. марок). В таком случае все описываемое здесь происходило в конце октября 1201 г. (срок уплаты второго взноса — 1 ноября 1201 г.).
73. В гл. VI Робер де Клари говорит об одном венецианском посланце во Францию, здесь же — то об одном, то о нескольких, которым были оказаны почести французскими баронами. Эта путаница — результат либо неточности переписчика, либо сбивчивости повествования самого хрониста.
74. Пятидесятница (троица) — церковный праздник, отмечаемый на 50-й день после пасхи. В 1202 г. приходился на 2 июня.
75. Это утверждение, явно не согласующееся с последующими данными хрониста. По условиям договора предполагалось, что в Венецию прибудут 33,5 тыс. воинов (а по Роберу де Клари, даже свыше 100 тыс. см. примеч. 64). В действительности численность собравшихся была значительно меньшей.
76. Пилигримами, или паломниками, назывались участники благочестивых странствий к «святым местам». По представлениям, распространенным в Западной Европе, крестоносцев также причисляли к пилигримам, сами крестовые походы рассматривались как своего рода «вооруженные паломничества». Поэтому Робер де Клари, подобно многим другим хронистам, нередко именует участников описываемого им крестового похода «пилигримами».
77. Нефы — крупные, тяжеловесные вместительные суда круглой формы с несколькими мачтами и большими парусами, крепившимися с помощью длинных рей («антенн»). Для повышения устойчивости нефа на носу и корме устанавливались деревянные башни, или «замки» («шато»). Нефы передвигались медленно и отличались слабой маневренностью. Управление ими требовало умения и опыта.
Дромоны — византийский по происхождению термин, редко встречающийся во французском прозаическом лексиконе и лишь иногда употреблявшийся в поэтических произведениях. Быстроходный военный корабль. В XII-XIII вв. так называли и большие грузовые суда (иначе — галиоты).
Юиссье — военно-транспортные парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику через дверцы в кормовой части (huis — отсюда и наименование данного типа судов) можно было прямо с причала вводить коней и таким же образом выгружать их на берег.
Галеры — узкие и длинные, легкие гребные военные суда, оснащенные также и парусами. Обладали высокой маневренностью и быстроходностью.
78. Ныне о-в Лидо вблизи Венеции. Его средневековое название происходит от наименования церкви, в которой хранились «мощи» св. Николая. На острове имелась стоянка для кораблей.
79. Как явствует из рассказа хрониста, крестоносцы решили расположиться на Лидо по собственному выбору: в Венеции для них якобы не оказалось достаточного места. Иначе рисует ситуацию автор хроники «Константинопольское опустошение»: венецианцы вынудили крестоносцев разбить лагерь на острове, фактически выдворив их из города.
80. Речь идет здесь и далее о венецианцах, способных носить оружие.
81. Сходка эта происходила в соборе св. Марка.
82. Часть крестоносцев отправилась через Бургундию и Ломбардию, другая (вассалы графа Фландрского) погрузилась на корабли в Марселе.
83. Вопрос о численности крестоносцев, собравшихся в Венеции к лету 1202 г., спорен, ибо сведения хронистов расплывчаты и не совпадают между собой. По скрупулезным подсчетам А. Кариле, в Венецию прибыли 10 589 крестоносцев. Согласно мнению Д. Э. Квеллера и других американских специалистов, скорректировавших арифметические погрешности А. Кариле, 11 166 или 13-14 тыс. человек. Ж. Лоньон полагает, что собрались от 1500 до 1800 рыцарей. Б. Хендрикс признает минимальную численность крестоносцев равной 11 167 человекам, максимальную же — 21 750 человек. Э. Г. Мак Нил и Р. Л. Уолф оценивают ее в 10-12 тыс. человек. Так или иначе, очевидно, что Робер де Клари находился не в ладах с цифрами — в Венецию прибыли всего 10-13 тыс. крестоносцев, т. е. третья часть тех, кто должен был явиться, как это предполагали французские послы, подписывая в 1201 г. договор с Венецией.
84. «Не дозволил» (si ne laissa). В тексте хроники нечетко дифференцируются по смыслу слова laissa — «дозволил» и lassa — «прекратил», так что данное предложение может быть переведено и прямо противоположным образом: «Не дозволял из-за этого доставлять им в достаточном количестве еду и питье». Автор хроники «Константинопольское опустошение», обычно сгущающий краски, когда дело касается политики венецианцев, рисует положение крестоносцев так, что они содержались на острове подобно узникам Венеции; хлеб им продавали очень дорого, они несли тяжкие потери от голода и болезней, начавшихся из-за недоедания («смертность была столь велика, что живые едва успевали хоронить умерших»). Напротив, Виллардуэн, принадлежавший к той части знати, которая готова была пойти на компромисс с дожем, изображает ситуацию в самых благополучных тонах («венецианцы предлагали им на продажу все в таком изобилии, что хватало всего, что необходимо было для коней и для людей»).
85. Задар — крупный торговый центр на восточном побережье Адриатического моря, в Далмации. В XII в. велась упорная борьба между Венецией и Венгрией за овладение городом, который не раз переходил из рук в руки. В 1183 г. Задар отдался под покровительство венгерского короля Белы III — венгры изгнали венецианского правителя и возвели в городе мощную крепость. Венеция попыталась в 1192 или 1193 г. отвоевать его, но потерпела неудачу. Венецианская плутократия не оставляла мысли о том, чтобы вернуть Задар и покончить с торговым могуществом соперника. К тому же по условиям договора 1201 г. республика св. Марка получила бы в свою пользу половину всей захваченной добычи. Не случайно дож, судя по рассказу Робера де Клари, указывал на богатства Задара.
86. Повествуя о тех же событиях, Виллардуэн лишь мельком упоминает о недовольстве части крестоносцев предложением дожа насчет завоевания Задара. Если Робер де Клари явно оттеняет непричастность «меньшого люда» к этому плану, то, по сообщению Виллардуэна, в конце концов было достигнуто общее согласие — принять условие венецианцев, готовых в этом случае отсрочить рыцарям уплату их долгов.
87. 8 октября 1202 г.
88. Кимвалы (tabours) — большие барабаны, в отличие от обычных барабанов (tymbres).
89. «Приди, о дух всевиждущий» — начальные слова литургического гимна.
90. Здесь в рукописи полстроки пропущено.
91. Об отплытии флота из Венеции примерно с теми же деталями повествует и Жоффруа де Виллардуэн. Его рассказ содержит и некоторые сведения, в том числе хронологические, отсутствующие у Робера де Клари: на нефах «везли более 300 метательных орудий и таранов», флот покинул Венецию «на восьмой день праздника св. Ремигия (т е. 8 октября — М. З.), в год 1202 от воплощения Иисуса Христа».
92. Рыцарские флажки с изображениями фамильных гербов, прикреплявшиеся обычно на корабельные шато.
93 .Данные источников относительно численности флотилии, отплывшей из Венеции, различны. По сведениям автора хроники «Константинопольское опустошение», эскадра насчитывала 40 нефов, 72 галеры, 100 юиссье (всего 212 судов). По сообщению византийского историка Никиты Хониата, в ее состав входили более 70 «круглых судов» (нефов), 60 «длинных судов» (галер), 110 дромонов (юиссье) (всего 240 судов). Венецианские анналы гласят, что там было 310 грузовых кораблей, из коих 240 — с квадратными парусами (на этих судах перевозили воинов) и 70 — для поклажи, а кроме того, 50 бирем (галер) и 120 юиссье (всего 480 кораблей). Венецианский хронист Андреа Дандоло называет число в 300 кораблей. По подсчетам А. Кариле, явно завышенным, численность венецианцев, отправившихся с флотом, составляла 17 264 человек.
94. Пола, точнее Пула — портовый город в Истрии, находившийся под властью Венеции.
95. Праздник св. Мартина приходится на 11 ноября, следовательно, флот прибыл к Задару в ночь с 10 на 11 ноября, т. е. спустя месяц с небольшим после отплытия из Венеции (см. примеч. 87).
96. Иннокентий III знал о предстоявшем походе против Задара. В октябре 1202 г. его известил об этом легат римской курии, прикомандированный к войску крестоносцев, кардинал Пьетро Капуанский, который, по словам папского биографа, «ясно открыл папе злое намерение венецианцев». Возможно, что папа был информирован о подготовке войны против Задара и Бонифацием Монферратским, посетившим Рим одновременно с легатом — в октябре 1202 г. Туда же направились и гонцы от тех крестоносцев, которые, как писал Гунтер Пэрисский, считали «недопустимым для христиан... обрушиваться на христиан же убийствами, грабежами, пожарами». Тем не менее папа занял двусмысленную позицию. Он действительно отправил к крестоносцам аббата Пьетро де Лочедио (монастырь в Пьемонте) с посланием, в котором под угрозой отлучения запретил им нападать на христианские земли, включая владения венгерского короля, взявшего крест. Однако это, скорее всего, была лишь дипломатическая уловка, призванная обеспечить престиж апостольского престола. Вполне вероятно, что передаваемые Робером де Клари факты (Задар заручился папской грамотой, угрожавшей отлучением всякому, кто нападет на него, а горожане переслали затем эту грамоту дожу и предводителям крестоносцев, чтобы предотвратить нападение) соответствуют действительности. Именно эти факты, возможно, и послужили поводом для выступления аббата Гюи из Во де Сернэй, воспротивившегося осуществлению антизадарского плана. Однако нельзя исключать и того, что хронист допускает в изложении фактов неточности. Если рассказываемое им верно, значит, из Рима были посланы два документа: один — задарцам, другой — дожу и крестоносцам. Во всяком случае, рассказ Робера де Клари свидетельствует, что в лагере крестоносцев было известно о папской грамоте, запрещавшей им воевать против христианского города. Виллардуэн, повествуя о задарских событиях, опускает все, что могло бы бросить тень на апостольский престол. Двусмысленность курса Иннокентия III в той или иной степени признают многие западные исследователи.
97. Монах-хронист Пьер из цистерцианского аббатства Во де Сернэй (к юго-западу от Парижа), автор «Альбигойской истории», живо воспроизводит в ней конфликт дожа и графа Симона де Монфора, вспыхнувший в то время, когда аббат Гюи, дядя хрониста, прочитал в совете военачальников папскую грамоту, которая предостерегала крестоносцев. Венецианцы хотели убить Гюи, но Симон де Монфор взял его под защиту. Судя по этому рассказу, граф покинул лагерь, уехал в Барлетту (Апулия) и оттуда, наняв корабли, направился в Св. землю, где оставался свыше года. Жоффруа де Виллардуэн, подобно Роберу де Клари, утверждает, что Симон де Монфор отбыл в Венгрию и выступил затем в поход на Восток. «Больший папист, чем папа» (Л. Уссельо), граф был не единственным, кто отказался участвовать в завоевании Задара. Предложение об этом, внесенное через Бонифация Монферратского, вызвало поначалу замешательство среди какой-то части вождей и рыцарства, а также оппозицию «меньшого люда», у тех, кто, по словам Гунтера Пэрисского, имел с собой мало денег и, израсходовав имевшиеся, не располагал средствами для продолжения пути: «Оставив войско, они повернули стопы свои назад и возвратились восвояси». Таким же образом, добавляет он, поступали и «некоторые могущественные и богатые мужи, причем не столько из-за нехватки средств, сколько будучи охвачены ужасом [при мысли] о совершении [такого] бесчестного деяния». В исследованиях западных историков XIX-XX вв. проводится обычно точка зрения, будто такие рыцари руководствовались религиозными мотивами: благочестие не позволило-де им участвовать в осаде христианского города — тезис, который в сущности повторяет объяснение, предлагавшееся еще хронистами. Конечно, определенную роль могли играть и соображения такого рода, однако не меньшее значение, надо полагать, имело недоверие к Венеции, укоренившееся за время пребывания на Лидо и глумлений «хозяев флота» над «воинами христовыми». Рыцари не хотели рисковать жизнью ради ее корыстных интересов, предпочитая сражаться на Востоке за собственные цели. В конечном же счете и те, кто опасался церковных санкций за нападение на Задар, решили «пойти на риск» и пренебречь своими «страхами». Что касается основной массы крестоносцев, то для нее, по циничному признанию Д. Квеллера, «важны были цели, достижимые средствами, с помощью которых их можно было реализовать, а они в этом мире не согласовывались с велениями совести».
98 .Задар пал 24 ноября 1202 г., после пятидневного приступа. Какие-либо подробности осады неизвестны. Иннокентий III в послании крестоносцам, «простив» им завоевание христианского города, утверждал, будто оно не повлекло за собой ни особого кровопролития, ни существенных разрушений. Это сообщение расходится с фактами, засвидетельствованными далматинским хронистом XIII в. Фомой Сплитским, который, в частности, отмечал, что захватчики, овладев Задаром, выгнали оставшихся жителей и «разрушили все окружавшие его стены и башни и все здания».
99. Это известие подтверждается и данными других хронистов: Задар поделили «посредине на две части, в одной расположились пилигримы, в другой — венецианцы» (Аноним Гальберштадтский). Позднее Задар восстал, но был приведен к повиновению сыном Энрико Дандоло — Райнерием.
100. Об острых столкновениях массы крестоносцев с венецианцами вскоре после захвата Задара более детально рассказывает Жоффруа де Виллардуэн. Причины распри, однако, у обоих хронистов не объясняются: вызвана ли она была неурядицами из-за дележа добычи или недовольством рыцарской голытьбы в связи с тем, что ее втянули в предприятие, чуждое непосредственным целям похода и чреватое «неприятностями» (церковное отлучение), вследствие чего захват Задара мог восприниматься как «несправедливая» акция, — эти вопросы не раскрываются ни Робером де Клари, ни Жоффруа де Виллардуэном. Другие хронисты вообще умалчивают о раздорах в Задаре. Есть основания думать, однако, что сама возможность «недоразумений» изначально имелась в виду венецианскими политиками. Не случайно дож добивался включения и договор, подписанный в 1201 г. французскими послами, дополнительного пункта об избрании шести человек, «которые в случае какой-либо распри, коль скоро таковая возникнет между вашей и нашей сторонами..., уладили бы ее и привели бы дело к согласию и миру».
101. Согласно рассказу Жоффруа де Виллардуэна, крестоносцы выбрали послами двух священнослужителей — епископа Суассонского и Жана Нуайонского и двух сеньоров — Жана Фриэзского и Робера де Бова. По Гунтеру Пэрисскому, в составе депутации якобы находились три духовных лица, включая епископа Нивелона. Робер де Клари, по-видимому, впадает в ошибку, утверждая, будто и венецианцы вместе с крестоносцами просили у папы снять отлучение и добились удовлетворения своей просьбы (см. примеч. 103).
102. «Греция» — название, очень часто применявшееся в XII-XIII вв. для обозначения Византии.
103 .«Подходящий повод» (raisnavle ocoison) — дело в том, что Иннокентий III, снимая отлучение с крестоносцев после захвата ими Задара (правда, письмо, содержавшее отлучение, не было отправлено!), еще раз запретил им нападать на какие-либо земли христиан, однако с оговоркой: «Разве только сами они станут необдуманно чинить препятствия вашему походу или же представится какая-либо другая справедливая либо необходимая причина, по которой вы сочтете нужным действовать иначе». Дож, судя по рассказу Робера де Клари, и искал лазейку, «предусмотрительно» оставленную папой крестоносцам для нападения на Византию: «необходимой причиной» вполне могла служить та, которую указывал Дандоло, — пополнение продовольственных запасов и проч. давало оправдание для антивизантийских проектов венецианской плутократии. Характерно, что впоследствии Бонифаций Монферратский, объясняя папе причины захвата Константинополя, употребит выражение самого «апостолика»: «Прирожденное коварство греков с помощью огня, хитрости и отравы часто чинило препоны вашему походу».
104. Заявление дожа, приводимое Робером де Клари, — независимо от того, сделано ли оно было действительно с такой предельной откровенностью, — косвенно подтверждает обоснованность суждений византийских хронистов XII-XIII вв. об алчности франков, или латинян (так называли греки западноевропейцев). Никита Хониат определял крестовый поход как подлинно пиратское вторжение, разбойничий поход.
105. Бонифаций Монферратский находился при дворе Филиппа Гогенштауфена в Гагенау с конца декабря 1201 г. приблизительно в течение одного месяца.
106. Имеется в виду византийский царевич Алексей (впоследствии Алексей IV, 1203-1204), сын Исаака II Ангела. Сведения Робера де Клари в этом пункте, однако, неточны: находясь в Германии, Бонифаций мог в лучшем случае узнать о готовившемся побеге царевича; в Германию последний прибыл много позже (см. примеч. 110). Верно лишь то, что царевич действительна приходился братом супруге германского короля Ирине.
107. Византийский император Исаак II Ангел (1185-1195 и 1203-1204). Робер де Клари называет его «Кирсаком», допуская фонетическое искажение на греческий лад (Kyrsac (кир-Исаак) — господин Исаак). Это имя вообще воспринималось в Европе в переиначенном виде. Виллардуэн передает имя императора в форме «Сюрсак», вероятно, по созвучию «сир Исаак» (sir Isaac), которое он «подгоняет» под привычную французскую терминологию.
108. Алексей III (1195-1203).
109. Речь, идет о дворцовом перевороте в Константинополе в 1193 г.
110. Время бегства царевича Алексея и его прибытия в Европу — один из центральных пунктов дискуссии, длящейся десятки лет, о причинах «отклонения» крестового похода от первоначальной цели. Судя по известиям Виллардуэна, царевич, бежавший на пизанском корабле весной 1202 г., высадился в Анконе (Италия) и в конце лета, после встречи в Иннокентием III, направился в Германию (см. примеч. 106). По мнению некоторых исследователей, он покинул Константинополь осенью или зимой 1201 г.
111 Or vous lairons chi ester des pelerins et de l'estoire — буквально: « Теперь да будет нам дозволено оставить здесь рассказ о пилигримах...» и т. д. — традиционная у Робера де Клари «формула» перехода к новому сюжету.
112. Мануил I Комнин (1143-1180).
113. Т. е. католик.
114. Алексей II, родившийся в 1169 г. от второй жены Мануила I, Марии Антиохийской (Ксении). С 1171 г. соправитель отца. В 1180 г. 11-летнего Алексея (II) обвенчали с Агнесой, сестрой Филиппа II Августа. Греки называли ее Анной. Династическим браком Филипп II стремился обеспечить Капетингам права на византийский престол.
115. Византийские вельможи сопровождали в 1179 г. племянницу Мануила I Комнина — Евдокию, выданную замуж за Гийома VIII де Монпелье. На обратном пути они побывали при дворе Людовика VII, к которому и обратились по поручению Мануила I с просьбой отдать в жены царевичу Алексею (II) упомянутую Агнесу. Возвращаясь вместе с 8-летней невестой, посольство погрузилось на корабль в Генуе.
116. Феодора — племянница Мануила I, а не его сестра, как считает хронист.
117 Византийский император Андроник I Комнин (1183-1185), двоюродный брат Мануила I.
118 .Конья — Иконий в Малой Азии.
119. Этот эпизод имеет мало общего с подлинной историей взаимоотношений Андроника и Феодоры и представляет собой образец псевдоисторичных романтических вымыслов хрониста. В действительности Андроник после ряда безуспешных заговоров против Мануила I был им выдворен из Константинополя; много лет провел на Руси (при дворе великого князя галицкого Ярослава Осмомысла) и на Востоке. В Палестине в 1167 г. познакомился с Феодорой Комниной (см. примеч. 116), вдовой Бодуэна III Иерусалимского. В отличие от прежних скоропреходящих связей сиятельного авантюриста, эта оказалась длительной. Влюбленные уехали в Дамаск, потом в Харран и Багдад. Сельджукский эмир Салтук предложил Андронику поселиться в крепости Колонее вблизи Черного моря, и он довольно долго жил здесь «вольным рыцарем» — с Феодорой и двумя прижитыми от нее сыновьями.
120. Празднества по случаю бракосочетания мануилова наследника детально описал их очевидец — архиепископ Гийом Тирский, находившийся с дипломатической миссией в Константинополе.
121. 24 сентября 1180 г. Похоронен в церкви Христа Вседержителя.
122. Робер де Клари, не разбиравшийся в тонкостях византийской терминологии, которая употреблялась для обозначения титулов и званий императорских сановников, применяет знакомый ему французский термин. Бальи в Северной Франции с конца XII в. — должностное лицо, которое по поручению короля ведало управлением, главным образом судом в какой-либо подвластной ему области. Последняя и составляла бальяж.
123. Мария из Пуатье, принцесса Антиохийская.
124. Непосредственными исполнителями убийства были Стефан Айохристофорит, Константин Трипсих и Феодор Дадибрен, который задушил Алексея II веревочной петлей.
125. Византийские авторы конца XII — начала XIII в. (Евстафий Солунский, Никита Хониат) освещают этот матримониальный акт Андроника в тоне морального осуждения: император был почти на 50 лет старше девочки Агнесы — Анны.
126. Резко отрицательные суждения об Андронике I, наполняющие византийский экскурс Робера де Клари, — отголосок оценок и представлений, которые получили широкое хождение на Западе в конце XII — начале XIII в. и имели своим источником антилатинскую политику василевса.
127. В основе рассказа Робера де Клари в данном случае византийская традиция: речь идет об убийце юного Алексея II — Стефане Айохристофорите, который, будучи «выскочкой» (сыном сборщика налогов), прославился при дворе Андроника I своей жестокостью и фанфаронством (его втайне называли «Антихристофоритом»). После убийства Алексея II он усердно агитировал в синклите и в низах за коронацию Андроника. Став императором, последний, целиком доверяясь этому человеку, назначил его логофетом (главой гражданской администрации) и присвоил высший титул севаста. Никита Хониат называет Айохристофорита «самым бесстыжим из прислужников Андроника».
128. На последующих страницах Робер де Клари передает историю падения Андроника I, низвергнутого 11-12 сентября 1185 г. в результате возмущения столичного плебса. Изложение событий в целом соответствует основным историческим фактам.
129. Ангелы — феодальная династия в Византии. Ее родоначальник — Константин Ангел, женатый на дочери Алексея I Комнина (1083-1118). В данном случае, однако, Робер де Клари ошибается: братьев Ангелов было пятеро. Андроник Ангел, враждебно настроенный по отношению к императору Андронику I, предпринимал неоднократные попытки организовать среди знати заговор против василевса. Последний учинил жестокие расправы, от которых Андронику удалось ускользнуть. Вместе с шестью сыновьями он бежал в Сирию, где и умер. Туда же бежали остальные его братья: Константин, Феодор, Алексей и Исаак. Константин после случившегося в столице мятежа (не позднее весны 1183 г.) неосмотрительно вернулся в город, где был схвачен и ослеплен. Феодор в сентябре 1183 г. выступил одним из главарей нового мятежа против Андроника I, вспыхнувшего в Брусе; после ее сдачи тоже был ослеплен и изгнан из пределов империи. Алексей Ангел (впоследствии император Алексей III) был любимым и единственным братом Исаака. Исаак Ангел находился в числе руководителей мятежа, происшедшего в области Никеи (сентябрь 1183 г.). После смерти Феодора Кантакузина, главного предводителя мятежников, Исаак принужден был остановить восстание и был доставлен в Константинополь узником. Все эти данные приводятся византийскими писателями Евстафием Солунским и Никитой Хониатом.
130. Робер де Клари тут неточен: как рассказывают византийские авторы, бегство удалось не двум, а трем братьям Ангелам (Алексею, Исааку, Феодору). Схвачен в Константинополе был Константин, хотя Исаак, как и он, тоже находился в городе.
131. Blakie, Валахия — географический термин, часто употребляемый Робером де Клари (а также Жоффруа де Виллардуэном) для обозначения, как полагают, части территории Восточных Балкан, охватывавшей древние области Фессалию и Эпир; иногда территория эта именовалась византийскими авторами «Великой Валахией». Иными словами, Валахия — северная часть современной Болгарии. В конце XII — начале XIII в. составляла особую территориально-административную единицу империи. Локализуется исследователями в районе городов Ламии, Дамокоса и Халмироса (от Олимпа на севере до Парнаса на юге и Пинда на западе). Влахами (валахами) западные и византийские писатели XII-XIII вв. (Ансберт, Никита Хониат, Георгий Акрополит и др.) называли пастушеские племена, обитавшие главным образом в горных местностях Болгарии (Хемос, Родопы и др.). Иннокентий III употреблял термины «болгары» и «влахи» как синонимы; применялся также термин «болгаровлахи» или «влахоболгары». Мнения новейших исследователей относительно реального значения обоих слов разошлись: одни считают, что оно обозначает некий народ, отличный от болгар и происходивший от колонов, поселенных некогда римским императором Траяном в Дакии; другие — что это лишь синоним понятия «болгары». Г. Г. Литаврин привел убедительные доводы в пользу той точки зрения, согласно которой влахи — это латино-романский этнический элемент, уцелевший на левобережье среднего и нижнего Дуная.
132. О пребывании Алексея Ангела в Палестине сообщается в ряде источников.
133. На самом деле Исаак Ангел, арестованный в Никее, летом 1184 г., вернувшись в Константинополь, проживал там вполне «легально».
134. Вероятно, мысль об аресте Исаака подал Андронику I не кто иной, как Стефан Айохристофорит. Вечером 11 сентября 1185 г. в сопровождении двух или трех стражников он явился к дому Ангелов (в юго-западной части Константинополя, у монастыря Перивлепта) с целью схватить Исаака, но был умерщвлен последним. Та же участь постигла и сопровождавших его воинов. В довершение всего Исаак отрезал у каждого из убитых по уху. Как видно из этих фактов, сообщаемых Никитой Хониатом и Михаилом Сирийцем, в основе рассказа Робера де Клари и в данном случае находились подлинные события, которые, однако, хронист украсил домыслами, чтобы придать повествованию наглядность и живость, необходимую для восприятия его читательской аудиторией.
135. Le moustier Sainte Souphie — буквально: монастырь св. Софии. Так называет Робер де Клари главную константинопольскую церковь — храм св. Софии. Сходным термином Жоффруа де Виллардуэн обозначает собор св. Марка в Венеции.
136 .В изложении этого эпизода Робер де Клари обнаруживает в общем и целом хорошую осведомленность. Действительно, как рассказывает Никита Хониат, после убийства Стефана Айохристофорита Исаак Ангел, опасаясь за последствия своего поступка, побежал по главной константинопольской улице — Месе к храму св. Софии и укрылся в ее алтаре. Вначале «все думали, что не успеет солнце зайти, как Исаак будет схвачен и обречен Андроником на невероятные и невиданные муки». Однако от императора никто не появлялся — «ни кто-либо из знатных, ни из верных слуг, ни варвары-секироносцы, ни жезлоносцы в пурпурных одеяниях». Настроение толпы постепенно стало меняться, Исааку была обещана поддержка. Он оставался в храме всю ночь. Утром 12 сентября народ пришел в волнение, требуя низложения Андроника и возведения на престол Исаака. Днем прибыли сторонники императора, но изменить что-либо было уже невозможно. Люди побуждали друг друга к действию и, наконец, даже те, кто прежде выражал недовольство Андроником, но медлил, считая дело слишком рискованным, «открыто примкнули к мятежникам».
137. Исаака II короновал патриарх Василий Каматир, выведенный из своего дворца и принужденный совершить обряд коронации вопреки собственной воле.
138. Андроник I находился в те дни во дворце Милудий на азиатском берегу Босфора, неподалеку от столицы. Он получил первые сообщения об убийстве Айохристофорита в ту же ночь с 11 на 12 сентября. Чтобы продемонстрировать собственную силу, император отправился с большой пышностью в Константинополь, ведя весь флот через Золотой Рог к своему дворцу.
139. Андроник занимал Большой дворец (Робер де Клари называет его дворцом Львиной Пасти — Bouke de Lion), примыкавший к св. Софии. Из описания этого дворца известно, что через ход, о котором идет речь, можно было действительно пройти от Халке («бронзовый зал»), вестибюля при входе во дворец со стороны площади Августеон (здесь находилась обычно стража) к верхним галереям храма св. Софии.
140. Примерно ту же версию излагают венецианские источники и продолжатели Гийома Тирского. В отличие от западных повествователей Никита Хониат передает, видимо, более точные детали поведения низвергнутого de facto императора: он поднялся на башню Кентинарий и стал оттуда из лука обстреливать толпу, штурмовавшую Большой дворец.
141. Передавая этот эпизод, Робер де Клари наполняет свой рассказ явными домыслами. На самом деле, потеряв надежду покончить с Исааком, Андроник I, по известию Никиты Хониата, сбросил с себя пурпурные императорские одеяния, облачился в одежду «варвара», сел на императорскую галеру и отправился в Милудий, где находились его жена (Агнеса — Анна) и любимая фаворитка гетера Мараптика.
142. Исаака II действительно при ликовании столичного плебса пронесли до императорского дворца, который, однако, уже не было надобности занимать силой, поскольку Андроник I бежал. Здесь Исаак был провозглашен «самодержцем и автократором ромеев». В последующем изложении, вкладывая в уста Исаака речь, в которой якобы выражалось восхищение необычайным совпадением событий (в один и тот же день он избежал ареста и был коронован), Робер де Клари допускает хронологическое смешение событий: в пределы одного дня вмещаются факты, происходившие в течение двух дней (арест Исаака намечался на 11 сентября, коронация состоялась 12 сентября).
143. Власть императора признавалась в Византии божественной. Это представление закреплялось и коронационным ритуалом и системой придворных церемоний, в частности славословий, сопровождавших публичное появление императора перед константинопольцами. Такие славословия (аккламации) произносились согласно установленным «формулам», в которых фигурировало и словосочетание «святой император». Вероятно, оно было известно Роберу де Клари, когда он в какой-то мере познакомился с жизнью и обычаями византийцев (после того как крестоносцы завоевали столицу империи).
144. Судя по рассказу хорошо осведомленного Никиты Хониата, императорская сокровищница отнюдь не была добровольно предоставлена Исааком II в распоряжение народа: огромные богатства, накопленные Комнинами, были просто разграблены толпой. Историк приводит даже «точные» данные о количестве золотых, серебряных и медных монет, а также серебряных слитков, присвоенных плебсом: 12 кентинариев золота, 30 — серебра и 200 — меди.
145. Влахернский дворец (или, как его обычно называли греки, Влахерны) — один из императорских дворцов. Он находился в той части города, где двойные крепостные стены подходили к заливу Золотой Рог. Дворец был излюбленной резиденцией Комнинов. Как видно из повествования Робера де Клари, Андроник I занимал Большой дворец,
146. Никита Хониат передает, что бежавший Андроник I прибыл в город Хилу и намеревался через Босфор и Геллеспонт выйти в Черное море, чтобы попробовать добраться до «тавроскифов», т. е. до берегов Крыма, однако встречный ветер отбросил его назад. Он попытался тогда отыскать лодку, но был схвачен преследователями, доставлен в Константинополь и помещен в башню Анемы (неподалеку от Влахернского дворца) — тюрьму для «преступников» высокого ранга. Робер де Клари излагает факты более или менее близко к действительности, хотя, по своему обыкновению, уснащает рассказ «оживляющими» домыслами и хронологически «ужимает» события, опуская пребывание Андроника в Хиле: корабль будто бы сразу же отнесло к Константинополю и там в кабачке он был схвачен.
147. Венецианские источники также акцентируют то обстоятельство, что в особенности злобствовали женщины, которые выщипывали у Андроника бороду и «швыряли ему в лицо грязь».
148. Описание обстоятельств гибели Андроника I в какой-то мере основывается на достоверных фактах. О расправе, учиненной над ним, рассказывает и Никита Хониат: Андроник был приведен ко дворцу в цепях на шее, которыми обычно приковывали львов, и в колодках на ногах. Его били по щекам, пинали, ему выбили зубы и вырвали бороду — каждый старался причинить ему боль. Наиболее ожесточенно действовали женщины, чьи мужья были загублены Андроником. Ему отрубили руку, после чего отправили в темницу, где в течение нескольких дней не давали ни есть, ни пить. Потом ему выкололи глаз и, усадив на паршивого верблюда, провели вокруг всего города. Народ всячески над ним издевался: его забрасывали камнями и навозом, избивали дубинками, поливали мочой. У ипподрома его привязали к двум колоннам и прикончили.
149. Вероятно (по крайней мере, частично), лубочные изображения всех этих сцен в Константинополе и послужили источником, в котором Робер де Клари почерпнул сведения о рассказываемых им событиях византийской истории почти 20-летней давности.
150. Имеется в виду Алексей Ангел, нашедший прибежище у Салаха ад-Дина. В начале своего царствования Исаак II добился освобождения брата, который фактически жил на положении пленника. Проезжая по пути домой через Акру, Алексей был схвачен там графом Триполи (на франкском Востоке прошел слух о союзе Византии с Салахом ад-Дином) и на родину вернулся уже после падения Акры (1191 г.).
151 .По данным венецианских источников, 40 тыс. перперов.
152. Исаак II действительно пожаловал Алексею титул севастократора, предоставил дворец Вуколеон и назначил внушительный оклад (около 4 тыс. либров в день). В 1192 г. Алексей стал правителем фемы Фракия. Позднее он вернулся в Константинополь, где поддерживал оппозиционные круги придворной аристократии и инспирировал всевозможные интриги против Исаака II.
153. Обстоятельства, при которых Алексей III совершил покушение на Исаака II, освещены Робером де Клари с привнесением изрядной толики фантазии. На самом деле весной 1195 г. Исаак II, потерпев поражение от болгар, был во время отступления схвачен в гавани Макра неким Пантевгеном, посланным Алексеем, и передан в его руки. Исаака II заточили в монастырь Виры близ Макры и Кипселы, где лишили зрения. Отсюда его перевели в один из дворцов на берегу Золотого Рога.
154. Сын Исаака II — Алексей родился в 1182 или 1183 г., в 1192 г. был назначен престолонаследником.
155. См. примеч. 106.
156. Венецианские источники возлагают ответственность за обращение к царевичу Алексею, «у которого едва-едва стала пробиваться бородка», на Иннокентия III: поэтому он и «простил им (венецианцам) вину и грехи» (т. е. предоставил полное отпущение грехов, дававшееся только участникам «священной войны»).
157. Т. е. с германским королем Филиппом, которого Робер Клари называет «императором». Смутно представляя закулисную дипломатию предводителей рыцарства, хронист переиначивает ход конкретных событий, вполне верно, однако, улавливая их общий смысл.
158. Флот крестоносцев вышел к Корфу в конце апреля 1203 г.
159. В Задаре остались также в ожидании царевича Алексея маркиз Монферратский и дож Дандоло.
160. Видимо, он хотел этим подчеркнуть свое влияние на царевича. Виллардуэн отмечает, что палатка юного Алексея была поставлена рядом с палаткой маркиза.
161. Эту сумму называют и венецианские источники, добавляя, что Алексей обязался обеспечить крестоносцев «всеми припасами и всем необходимым», однако умалчивая об обещании принять прямое участие в отвоевании и обороне Св. земли.
162. Условия соглашения включали уплату 200 тыс. марок, отправку 10 тыс. воинов против «неверных», содержание постоянного воинского контингента из 500 рыцарей в Св. земле и возвращение греческой церкви в подчинение папского Рима.
163. Под «баронами» в данном случае имеются в виду знатные сеньоры-крестоносцы.
164. Об этом сообщает и Жоффруа де Виллардуэн.
165. Здесь и далее Робер де Клари воспроизводит распространенную в западной хронографии ошибочную версию, будто во время пребывания Конрада Монферратского в Константинополе императором был Алексей III. В действительности этот факт биографии маркиза относится к 1187 г., т. е. к царствованию Исаака II Ангела. Последний, рассказывает Никита Хониат, отправил послов в Италию с предложением выдать свою сестру Феодору за Бонифация Монферратского. Обнаружив, что тот женат, послы обратились с аналогичным предложением к его брату Конраду. Он принял предложение, приехав в Византию, женился на Феодоре (весной 1187 г.) и получил титул кесаря. По другим данным, Конрад попал в Константинополь случайно: буря прибила сюда его корабль. Как бы то ни было, вмешавшись в политическую борьбу в Константинополе, Конрад оказал Исааку II содействие в подавлении мятежа Алексея Враны (1186 г.). Будучи не удовлетворен, однако, ни достигнутым положением, ни дальнейшими перспективами в Константинополе, он вместе со своими вассалами отправился в Св. землю (между июлем и 1 сентября или 2 октября 1187 г.). В Палестине, пренебрегши браком с греческой царевной, Конрад женился на Изабелле, наследнице трона Иерусалимского королевства, второй дочери короля Амори I.
166. Речь идет о византийском вельможе, одном из богатейших вотчинников во Фракии — Алексее Вране, которого Робер де Клари далее называет Вернас (li Vernas). Несколькими годами ранее он пытался овладеть троном, подняв столичный плебс, но потерпел неудачу. Его «простили» и, вручив командование войском, послали в Валахию. Алексей Врана (женатый на племяннице Исаака II) привлек на свою сторону половцев и повернул обратно. В Адрианополе он был провозглашен императором и двинулся к Константинополю, где возбудил городские низы против Исаака II. Только благодаря энергичным мерам Конрада Монферратского, сумевшего набрать отряды из латинян, тюрок и грузин, приверженцы Алексея Враны были разбиты; сам он погиб в сражении.
167. Судя по рассказу Никиты Хониата, Конрад вызвал против себя сильное недовольство в придворных кругах, поскольку многие знатные люди были родичами или друзьями Враны, и искал лишь удобного случая, чтобы уехать из Константинополя. Когда Исаак II отправился во Фракию для продолжения прерванной войны с болгарами, Конрад тайно нанял генуэзское судно и уехал на Восток. 13 или 14 июня 1187 г. он высадился в Тире, в обороне которого принял энергичное участие (конец 1187 — начало 1188 г.). Возвышение Конрада Монферратского, вокруг которого сплотилась сильная баронская партия, сопровождалось обострением феодальных распрей в Иерусалимском королевстве; Конрад не признавал сюзеренитет титулярного короля Гюи де Лузиньяна и стремился утвердиться в Тире на правах полновластного правителя. Он оказал важные услуги крестоносцам Третьего похода, осаждавшим Акру, разгромив египетский флот. После того как в октябре 1190 г. скончалась королева Сибилла, бароны, враждебные Гюи де Лузиньяну, добились расторжения брака ее 20-летней сестры Изабеллы с Онфруа IV Торонским и выдали последнюю за Конрада Монферратского (24 ноября 1190 г.), к которому и перешли права на корону Иерусалимского королевства
168. Сюр (Sur) — так Робер де Клари называет Тир.
169. Т. е. до полного разгрома Иерусалимского королевства летом — осенью 1187 г.
170. Речь идет о Бодуэне IV Прокаженном, умершем 16 марта 1185 г. Робер де Клари не упоминает о кратком (ноябрь 1185 — сентябрь 1186 г.) правлении его сына и племянника Конрада Монферратского — Бодуэна V, после чего королем был избран женатый на Сибилле с 1180 г. Гюи де Лузиньян. Во время битвы при Хаттине (4 июля 1187 г.) он попал в плен к Салаху ад-Дину, но вскоре был выпущен: султан стремился противопоставить его опасному для себя противнику — Конраду Монферратскому.
171. Обе являлись сводными (по отцу) сестрами, дочерьми короля Иерусалимского Амори I от его первого и второго браков. Старшая, Сибилла, в первом браке (с 1176 г.) была замужем за Гилельмом Длинный Меч (см. примеч. 52). В 1186 г. после смерти Бодуэна V, прибегнув к политическим интригам, Сибилла сумела короноваться, но совет баронов в Наплузе отказался признать законность этого акта: регентом должен был оставаться Раймунд III Триполийский. Тем не менее Сибилла возложила корону и на голову супруга — Гюи де Лузиньяна, крайне непопулярного среди баронов. Младшая из двух сестер — Изабелла была с 1183 г. замужем за Онфруа IV Торонским, а в 1190 г. ее выдали замуж за Конрада Монферратского,
172. Граф Раймунд III Триполийский, ранее регент малолетнего Бодуэна V.
173. Имеется в виду резиденция тамплиеров.
174. Стремясь драматизировать события, точной последовательности которых он не знал, Робер де Клари допускает ошибку: расторгнуть брак Сибиллы решил ее брат, король Бодуэн IV. Убедившись в малодушии Гюи де Лузиньяна и его неспособности держать бразды правления, он лишил его должности бальи; королем-соправителем был провозглашен сын Сибиллы от ее первого брака — 5-летний Бодуэн V, а должность бальи передана графу Раймунду III Триполийскому. Бодуэн IV добился и согласия баронов на расторжение брака Сибиллы с Гюи Лузиньяном.
175. Романтическая история избрания Гюи де Лузиньяна передается также в хронике «Рассказы реймсского менестреля», оригинал которой сохранился в манускрипте конца XIII — начала XIV в., заключавшем в себе и единственный дошедший до нас рукописный текст записок Робера де Клари, изготовленный, вероятно, в Корби. Считается, что это самая ранняя версия рассказа, автору которой было неизвестно повествование пикардийца.
176. В действительности Сибилла была коронована (при содействии патриарха) еще в то время, когда бароны в Наплузе решили продлить регентские полномочия Раймунда III. Тогда же она и возложила корону на голову своего супруга. Повествование Робера де Клари в данном случае отголосок известий, передаваеммх продолжателями Гиойма Тирского.
177. Имеется в виду король Гюи де Лузиньян.
178. В целом сообщение Робера де Клари верно: военные действия развернулись весной 1187 г., когда фактически было прервано четырехлетнее перемирие, заключенное регентом Раймундом III с Салахом ад-Дином в марте 1185 г.
179. В сражении при Хаттине (близ Тивериады) 4 июля 1187 г.: в плен попали Гюи де Лузиньян, великий магистр тамплиеров Жерар де Ридфор, коннетабль Амори де Лузиньян, барон Гилельм Монферратский и другие сеньоры.
180. Изложение событий Робером де Клари схематизировано: Иерусалим тогда оставался еще у франков и был взят Салахом ад-Дином 2 октября 1187 г.
181. В передаче обстоятельств освобождения Гюи де Лузиньяна хронист также дает волю фантазии. Саладин действительно обещал освободить пленника как раз в день капитуляции Аскалона (23 августа 1187 г.), но не выполнил обещания: Гюи де Лузиньян был перевезен в Дамаск, а освобожден лишь в июле 1188 г., после того как обязался уехать в Европу и не вести больше войну против Салах ад-Дина.
182. Вместе с Гюи де Лузиньяном были отпущены его брат Амори, Жерар де Ридфор, Гилельм Монферратский и другие бароны.
183. В действительности Гюи де Лузиньян подступал к Тиру дважды: летом 1188 г. и в апреле 1189 г., но оба раза не был впущен в город.
184. Генуэзцы поддерживали торговые связи о городами Восточного Средиземноморья, в том числе с Тиром. В данном случае речь и идет о тех судовладельцах и прочих торговых людях Генуи, которые находились в городе.
185. Судя по этим данным, Робер де Клари знал о соглашениях Конрада Монферратского с итальянскими купцами в Тире, доставившими ему затем свои корабли для обороны города. Документами засвидетельствованы соглашения с пизанцами (октябрь 1187 г. и май 1188 г.) и генуэзцами (апрель 1190 г.).
186. Гюи де Лузиньян и его рать появились в окрестностях Акры в конце 1189 г. и разбили лагерь на холме восточнее города (Торон св. Николая), оттуда пытались предпринять нападение на Тир, окончившееся, однако, провалом.
187. В итальянском переводе хроники Робера де Клари, выполненном А. М. Нада Патроне, странным образом говорится о «короле Франции и короле Германии», причем германским королем, якобы повстречавшимся Гюи де Лузиньяну, назван Фридрих Барбаросса, который, как известно, утонул в горной реке в Малой Азии еще 10 июня 1190 г. Хронист, конечно, имел в виду Филиппа II Августа и Ричарда I Львиное Сердце.
188. О высоких ценах на съестное в Тире пишут все хронисты Третьего крестового похода.
189. Салах ад-Дин осаждал Тир летом 1187 г. и в течение недели, убедившись в бесполезности этого предприятия, снял осаду.
190. Гюи де Лузиньян умер 18 августа 1194 г. на Кипре. Дата смерти Сибиллы неизвестна, но относится ко времени не ранее 25 октября 1188 г., когда ею еще подписан был документ в пользу марсельских купцов.
191. Все эти детали — плод пылкого воображения хрониста. Историчен лишь сам факт расторжения брака, которое было произведено под давлением Конрада Монферратского и при участии матери Изабеллы — Марии Комнины.
192. Бракосочетание Изабеллы и Конрада состоялось 24 ноября 1190 г.
193. Дочь Конрада Мария родилась уже после его гибели, когда Изабелла вышла замуж за графа Анри Шампанского.
194. Ассасины — тайная секта исмаилитов, образовавшаяся в конце XI в. в Иране (ее центром была крепость Аламут). В борьбе с политическими противниками широко практиковали убийства (в современном французском языке «убийца» — l'assasin). Конрад Монферратский был убит в Тире двумя подосланными главой секты («горным старцем») ассасинами 28 апреля 1192 г. Арабский историк Бега ад-Дин утверждал, будто убийство было делом рук Ричарда Львиное Сердце. По версии другого арабского же историка Ибн аль-Асира, оно было инспирировано Салахом ад-Дином, который якобы обратился к главе исмаилитов — Рашиду аль-Дину Синану. Хронисты из стана крестоносной знати (Эрнуль и автор «История Ираклия») полагали, что это был акт мести Конраду Монферратскому, который некогда захватил сарацинский корабль с богатым грузом, нанятый ассасинами.
195. В действительности Акра была захвачена крестоносцами 12 июля 1191 г., а Конрад Монферратский убит в апреле 1192 г.