ТИТМАР ИЗ МЕРЗЕБУРГА

ХРОНИКА

CHRONICON

КНИГА ШЕСТАЯ

1. (1.) По прошествии 1000 лет после спасительного рождения [Христа] непорочной девой, в 4-м году нового века, в начале 5-й его недели, в месяце феврале, который называют “очистителем”, явилось миру светлое утро ¹; ведь Генрих, Божьей милостью король, стремясь исправить ошибки своих предшественников, а себе заслужить вечное прощенье, устроив всё, относящееся к этому делу, согласно своему желанию, отправился во дворец ², где всегда привык давать отдых телу, чтобы долгожданной пищей освежить там и свою душу. Созвав к себе всю знать королевства, он жезлом архиепископа Тагино дал епископство святой Мерзебургской церкви своему капеллану, по имени Вигберт ³, чем вернул этой церкви, радуясь её восстановлению, всё, что предшественник его несправедливо отважился у неё отобрать. Согласие на это дал епископ Арнульф ⁴, а также епископы Эйд ⁵ и Хильдевард ⁶, между диоцезами которых она была разделена; весь народ рукоплескал этому. С благочестивым ликованием Вигберт немедленно был приведен к своему престолу и в тот же день рукоположен архиепископом Тагино, совместно с братьями его по должности Хильдериком ⁷ и Виго ⁸, а также уже названными епископами.

2. (2.) Между тем, Болеслав, охваченный яростью и побуждаемый графом Генрихом, сильно стеснил Баварию и всех её жителей. По этой причине король, осуществляя уже ранее объявленный поход, вторгся в область Мильценов ⁹, и, если бы не помешали ему обильный снегопад и внезапная оттепель, вся эта страна была бы опустошена и лишилась бы жителей. В печали вернувшись оттуда, он, расставив гарнизоны, оказал этим помощь маркграфу Гунцелину и прочим защитникам отечества. Придя затем в Мерзебург, он узнал от верных посредников, отправленных к нему Генрихом, что брат его ¹⁰ бежал к венгерскому королю, ради обретения его милости, а сам Генрих сильно раскаивается в содеянном. Выслушав, хоть и неохотно, мольбы их, и, особенно, дорогих ему Тагино и герцога Бернгарда, он даровал названному графу свою милость, с тем, однако, условием, что возвращая ему и его приверженцам земли и их жителей, самого графа будет держать под стражей, пока будет на то его воля. Итак, Генрих, полностью признавая себя во всём виноватым, обливаясь слезами, в одежде кающегося, сдался королю; по приказу последнего названный архиепископ доставил его в замок Гибихенштейн, где его рыцари день и ночь тщательно его стерегли. Там, среди прочих добрых дел, он однажды пропел разом все 150 стихов Псалтыря.

3. (3.) Между тем король, не забыв о нарушении своих прав в Италии, созвал всех своих верных, чтобы отомстить за это и решил сам отправиться туда с сильным войском в предстоящий пост ¹¹. Уйдя из Мерзебурга и [придя] в Магдебург ¹², он просил святого Маврикия о заступничестве его перед Богом и об успехе похода. Затем, пройдя через восточные районы Тюрингии и Франконии, он прибыл в Регенсбург. Имея там королевское совещание, он 21 марта, с одобрения всех присутствующих, передал своему рыцарю и зятю Генриху ¹³ герцогство вместе с символическим копьём. Затем, когда он достиг в пути Аугсбурга, его с почётом встретил и ввёл туда епископ этого города Зигфрид. Пробыв там всего две ночи, он любезно попрощался с королевой, разрешив ей отбыть в Саксонию и поручив [заботам] своего любимца Тагино. Сам же, вместе с войском, добрался до места под названием Тингау ¹⁴. Здесь перед королём предстал его брат, господин Бруно, вместе с венгерскими посредниками; дав ему свою милость, король милостиво принял его. Я также, по просьбе архиепископа Тагино, пришёл в названный город, а затем вместе с ним вернулся. Мы прибыли в Гернроде и торжественно справили там вместе с почтенной аббатисой Хатуи Вербное Воскресенье ¹⁵; королева, придя в среду в Магдебург, отпраздновала здесь Вечерю Господню и последующий праздник Воскресения Господня ¹⁶.

4. (4.) Король же, испытав по пути многие трудности, пришёл в город Триент и отпраздновал там Вербное Воскресение ¹⁵, разрешив своему, утомлённому чрезмерными трудами, войску немного отдохнуть во время этого высокого праздника. Король Ардуин, узнав о его прибытии, пришёл в сильное волнение и отправил к названным выше укреплениям ¹⁷ испытанных послов; сам же, собрав войско, стал лагерем на Веронской равнине, надеясь, что в настоящем ему, возможно, повезёт так же, как и в прошлом. Король Генрих, узнав, что дорога через перевал очень трудна, а то и вообще неодолима, избрал другой путь; советуясь со своими друзьями, он поинтересовался, нельзя ли с помощью каринтийцев занять далеко отстоящие отсюда проходы ¹⁸. Это предложение, хоть и казалось многим трудноосуществимым, было с успехом выполнено. Каринтийцы, тотчас же повиновавшись королевскому приказу, разделились на 2 отряда: первый – до наступления рассвета, пешком и тайно занял гору, господствующую над проходами; второй – уже с наступлением утра – последовал за ним на штурм этих проходов, получив от отправленных прежде товарищей сигнал столь громкий, что он вполне мог быть услышан сидящими в засаде врагами. Те же, полагая себя обеспеченными с тыла, с оружием поспешили навстречу атакующим. Но наши, напав на них с фланга, одних обратили в бегство, других же заставили принять смерть, сбросив их вниз в стремительные воды Бренты. Вплоть до прихода короля победители заботливо охраняли перевал.

5. Король, услышав об этом от послов, оставил весь обоз и, взяв с собой только лучших вассалов, перешёл ущелье с большими трудностями, после чего разбил лагерь возле вышеупомянутой реки, на благодатной равнине, чтобы справить здесь Вечерю Господню ¹⁹, Освящение св. елея, Страсти Господни и Святое Его Воскресение. Под угрозой королевской опалы пфальцграф ²⁰ запретил всем покидать лагерь; тем же, кто мужественно остался, было обещано вечное спасение. А король перешёл во вторник ²¹ названную реку и, вторично разбив палатки, отдыхал, с беспокойством ожидая разведчиков, чтобы узнать от них тайное местопребывание своего врага Ардуина.

6. (5.) Между тем, лангобарды, до сих пор единодушные во зле, побужденьем Божьей милости разделились. Благодаря тому, что многие бежали, покинув несправедливого узурпатора, королю Генриху, коронованному Богом, открылся безопасный проход. Верона, первой приняв его, ликовала в Господе, что пришёл защитник отечества, а виновник всякого нечестия ушёл. Навстречу к нему, долгожданному, поспешили маркграф Тедальд ²² с названными выше помощниками, радуясь наступлению времени, когда можно стало открыть своё тайное к нему расположение. Король, придя с таким сопровождением в Брешию, был принят архиепископом Равенны, а также блюстителем тамошней кафедры Адальбероном и местной знатью. Затем, достигнув по пути Бергамо, некогда взятого императором Арнульфом ²³, он принял архиепископа Миланского ²⁴, который принёс ему клятву в верности. Посетив после этого город Павию, он был встречен архиепископом и знатью этой страны, с удивительной славой введён в церковь и, в результате общего выбора, поднят и посажен на королевский трон ²⁵.

7. (6.) Но в тот же день обнаружилось, как, из-за изменчивости всего мира, непостоянный его бег постоянно влечёт к гибели. Ведь среди столь великой радости вдруг возникло враждебное миру несогласие, и, из-за чрезмерного опьянения вином, ничтожная причина привела к нарушению верности и присяги. Горожане, особенно те, кому не нравилось правосудие Генриха, но импонировала слабость Ардуина, вооружились против новоизбранного короля и поспешили ко дворцу. Король, услышав крики, приказал побыстрее выяснить, в чём дело. Ему тотчас ответили, что это волнение начала чернь, охваченная внезапной яростью и одушевлённая рабской дерзостью; а все остальные, в ущерб себе и бесчестье, примкнули к ним. Хериберт, славный блюститель Кёльна, пытаясь укротить их, уже штурмующих [дворец], справился из окна о причине столь яростной атаки, но получил в ответ град камней и тучу стрел. Дворец, яростно осаждаемый врагами, мужественно защищала [горстка], - их легко было пересчитать, - домашних слуг короля. Сила врага постоянно возрастала, тогда как наши силы, по многим причинам были разобщены. Наконец, услышав шум и громкие крики, наши толпами поспешили к королю [на помощь] и несколько потеснили всё ещё безумствующих врагов. Но наступившая уже ночь, а также поток встречных стрел и камней, помешали им окончить начатое. Чтобы обезопасить себя, они подожгли городские здания.

8. А те наши, кто был за городом, отважно овладели городскими укреплениями, которые облегчали врагам сопротивление. Там тогда был смертельно ранен некий славный юноша, по имени Гизельберт ²⁶, брат королевы, что крайне опечалило его соратников. За него отмстил рыцарь Вольфрам, ворвавшись в середину вражеского войска, разрубив одного из них через шлем вплоть до горла и невредимо [отступив]. Так, желанный для всех мир сменился жестокостью войны. Некоторые враги, силой захваченные нашими, живыми были представлены королю. Внезапно один дворец ²⁷, где защищались наши утомлённые воины, был подожжён лангобардами и рухнул; это, однако, заставило тех включиться в сражение ещё более рьяно, ибо они теперь не имели иной надежды. Между тем, алеманны, а также франки и лотарингцы, узнав, наконец, об этом несчастье, взломали стены, вошли [в город] и настолько стеснили горожан, что ни один из них не смел высунуться из стен своих домов. Только с крыш, вредя нашим, они бросали дротики, пока не погибли в пожаре. Трудно даже сказать, какой ущерб был нанесён там различными способами. Воины короля, теперь победители, беспрепятственно начали грабить убитых. Поражённый этим жалким зрелищем король, строго приказав щадить оставшихся в живых, отправился к замку св. Петра ²⁸ и милосердно даровал прощение тем врагам, кто смиренно просил об этом. Те, кто ещё отсутствовал, узнав о победе короля, или придя сами, чтобы избежать [участи побеждённых], или прислав заложников, обещали королю верность, помощь и покорность.

9. (7.) Уладив последствия несчастья в Павии, король прибыл в Понтелунго ²⁹, где принял присягу у оставшихся лангобардов. Посовещавшись там со всеми и мудро уладив важнейшие дела, он, ради любви к святейшему епископу Амвросию, отправился в Милан ³⁰. Быстро вернувшись на поля Понтелунго, он успокоил народ, сетующий по поводу его внезапного ухода, обещаниями быстрого своего возвращения и многими другими утешениями. Грядущий тогда праздник Троицы ³¹ он справил в месте под названием Грумо ³². Отправившись затем далее, он принял в число своих верных слуг вышедших ему навстречу тусков. Оттуда, торопясь вернуться на родину, он вступил в пределы Швабии, недавно лишившейся защиты герцога Германа и доставшейся его одноимённому сыну ³³, бывшему пока ещё несовершеннолетним, ради управления и утверждения [случившегося].

Затем, посетив расположенный в Эльзасе Страсбург, он отпраздновал там Рождество почтенного Предтечи Христова ³⁴. В канун его Бог сотворил через него чудо, пропустить которое я не могу; да будет оно рассказано к удовольствию благочестивых и к ужасу безбожным. Дом, в котором король давал народу правосудие, внезапно обрушился, нанеся вред одному лишь священнику, который неправедно жил с женой одного отлучённого. Более виновный в этом преступлении, чем другие, он своей смертью, ранее переломав себе кости, был наказан за совершённый грех. Хотя мы сами для совершенствования души много читали о прекрасных деяниях праведников и многое узнали из виденного и слышанного другими, всё же, ожесточив несчастное сердце, поступаем безрассудно, и, из-за различных грехов, не избегаем наказания, положенного злодеям, не радуемся бесценным наградам справедливых.

10. Уйдя оттуда, король смиренно вступил в Майнц, пределы св. епископа Мартина ³⁵, и почтительно справил здесь Рождество Апостолов ³⁶. (8.) Вслед за тем, держа путь через Восточную Франконию, он посетил Саксонию, которую часто называл цветущим райским садом безопасности и всякого изобилия. Там он, наконец, исторг из смиренного сердца долго скрываемый в тайне гнев и объявил всем верным Христу и его власти вассалам поход в середине августа ради обуздания свирепости дерзкого Болеслава. Итак, в назначенное время в Мерзебурге было собрано войско и, наконец, тайно двинуто на врага. Ведь, сделав вид, будто идут в Польшу, в Борице и Нейсене ³⁷ были заготовлены корабли, чтобы те из наших, чья верность была сомнительна, не открыли врагу [план] его окружения. Между тем, сильные ливни крайне замедлили переправу войска через реки, и, когда меньше всего можно было этого ожидать, король быстро направился в Чехию. Но рычащий лев ³⁸, бьющий хвостом, стремясь помешать его приходу, укрепил стрелками некую гору в лесу, носящем название Эрцгебирге, совершенно закрыв этим всякий проход ³⁹ [в страну]. Король же, узнав об этом, тайно отправил вперёд отборных, закованных в латы рыцарей; с большим трудом оттеснив врагов, они приготовили следующим за ними лёгкий путь. Между тем, однажды, когда Болеслав обедал, один из наших, капеллан его епископа Рейнберна ⁴⁰, упомянул о прибытии нашего войска; услышав это, он тотчас же спросил того, что он сказал. Когда тот ответил ему, (Болеслав) сказал: “Если бы они умели [прыгать], как лягушки, то уже сейчас были бы здесь”. И правда, если бы милость Божья не помогла королю и не сделала того чрезмерно гордым, нам не удалось бы столь внезапно достичь победного успеха.

11. Королю помогло также присутствие в его свите изгнанного Яромира, имя которого переводится, как “надёжный мир”, ибо надежда на его приход привлекла к нему чешские отряды. По их решению и желанию он открыл королю ворота, и по собственной воле передал ему один замок, как ключ от входа в их страну ⁴¹. Король, из-за того, что баварцы ещё не пришли, несколько задержавшись в пути, подошёл к городу под названием Заац; горожан, тотчас же открывших ему ворота и перебивших расположенных в городе в качестве гарнизона поляков, он объявил своими друзьями. Однако, увидев такую резню, король пришёл в смущение и велел запереть в церкви тех, кто остался в живых. Явился также некто, сообщивший, будто Болеслав убит местными жителями. Друзья короля обрадовались в Боге, а продажные сторонники лживого князя опечалились. Перешёптываясь втайне друг с другом, они изрыгнули из нечестивого своего сердца такую ложь: когда король почувствует себя в полной безопасности, придёт конец их благополучию и будут они вынуждены претерпеть от него много дурного. Из-за этого тлел огонёк под пеплом, потому то они, хуже тупых зверей, в этом походе и часто позже предпочитали врага всех верующих своему королю, не зная, что Бог-Отец, всё видя сверху, спасёт с небес своего наместника на земле от их лукавства.

12. (9.) И вот, Яромир, по приказу короля был отправлен в Прагу с лучшими рыцарями из наших и с теми из местных жителей, кто остался ему верен, чтобы схватить или убить того ядовитого змея. Но послы описанных выше людей, поспешив к Болеславу, даже не думавшему о такой опасности, по порядку изложили ему всё дело. Предупреждённый этим посольством, он тайно приготовился, и, в середине следующей ночи, услышав, что в ближайшем городе, носящем название Вышеград ⁴², колокольный звон призывает горожан к войне, вышел с первым отрядом и бежал на родину. Преследовавший его Собеслав ⁴³, брат епископа и Христова мученика Адальберта, был ранен на мосту и умер, доставив врагам великую радость, а своим – несказанную печаль. А на следующий день пришёл Яромир, по требованию народа дал ему перед воротами суд и прощение за содеянное, и, тотчас введённый, с великим ликованием был увенчан прежними почестями и посажен на трон; скинув дешёвые одежды, он украсил себя более дорогими. Каждый из воинов представил ему тогда добычу, отнятую у бежавшего или убитого ими врага. Обрадованный многочисленными подарками, он был введён в Вышеград и провозглашён там государем; всем, кто до сих пор стойко поддерживал его, он обещал милость короля и заслуженную награду. Отовсюду, ради получения милости нового князя и с целью ожидания прихода славного короля, стеклась огромная толпа как черни, так и знатных господ. Наконец, когда тот пришёл, епископ Тиддег ⁴⁴ и князь Яромир встретили его при огромном ликовании духовенства и всего народа и ввели в церковь св. Георгия ⁴⁵. Король сейчас же, перед собранием всех жителей, наградил Яромира всеми достоинствами его отца.

13. (10.) А когда король праздновал там отмечаемое всем миром Рождество Пресвятой Богородицы ⁴⁶, он приказал, с разрешения епископа тамошней кафедры, Готшалку ⁴⁷, почтенному пастырю святой Фрейзингенской церкви, чьё имя соответствовало делам его, отслужить мессу и прочитать народу проповедь. Прочитав Евангелие, тот призвал присутствующих к страху Божьему, к соблюдению уз взаимной любви, к послушанию Богу и почитанию вышестоящих властей, и, наконец, любезно обратился к королю, призывая того признать все почести и выгоды, полученные им с первых дней своей жизни вплоть до настоящего времени, результатом не его заслуг, но скорее милости Божьей. Сверх того, он говорил о милосердии, которое есть единственное средство спасения, почтенное украшение веры и великое средство прощения грехов. Ради успеха в своём деле каждому верующему во Христа следует желать 3-х вещей: возможности, желания и исполнения. Это всеми доказано, особенно теми, кто никогда не вредил другим и желает получить от Господа подобную награду; а чтобы приятен был Богу их обет, каждый из них должен быть щедрым и от сердца простить всем своим должникам, чтобы не подвергнуться позже, подобно злому рабу, ужасным мукам. И, заканчивая речь, сказал: “Во имя и ради любви того, кто простил должнику своему 10 тысяч талантов ⁴⁸, что для обрезанных евреев означало нарушение их законов ⁴⁹, умоляю тебя, дражайший государь, помиловать Генриха, который был прежде маркграфом, и теперь, как я надеюсь, уже раскаялся; сними с него оковы и дай свою милость, чтобы с более лёгкой душой молился ты сегодня Богу; отпусти нам долги наши” и прочее. Король был тронут этой просьбой и пролитыми [епископом] слезами и торжественно обещал так и сделать, что позже, придя домой, милосердно доказал.

14. (11.) Уладив там все дела, он отпустил домой баварцев. Сам же, отправившись вместе с новым чешским князем в несказанно трудный поход в землю Мильценов, которая была к нему ближе прочих, осадил город Бауцен. Но, когда однажды каждый из верных ему поспешил на штурм города, он, не защити его Божественное провидение, был бы неожиданно ранен стрелком, [пустившим стрелу] из бойницы. (Стрела) поразила того, кто стоял рядом с ним, и таким образом умысел врага исполнился на другом. Король же, обратив к Богу смиренное сердце, восхвалил Его, незаслуженно оказавшего ему свою обычную благочестивую заботу. А названный город, уже охваченный огнём, конечно, пал бы, если бы не помешали тому неудачные приказы маркграфа Гунцелина.

15. С обеих сторон многие были ранены, а некоторые убиты. Один из наших, по имени Гемуцо, знатный и родом, и мужественным образом жизни, часто вызывая на бой горожан, преследовал их почти до самых стен; поражённый половиной каменного жернова через шлем в голову, он, уже мёртвый, был внесён ликующими врагами в город. Граф Генрих ⁵⁰, мой брат, будучи его вассалом, выкупил тело и вернул его на родину. Другой же, прозванный из-за рьяного увлечения охотой “Дикий Томмо” ⁵¹, когда отважно противостоял врагам в реке Шпрее, поскользнувшись на речном камне, упал, и, хоть отличная кольчуга долго оберегала его, наконец, от одной из ран, к несчастью, умер. Один из его вассалов, пытаясь помешать врагам унести его тело, поражённый копьём, упал на него сверху. Уже почти побеждённый суровостью войны город, согласно приказу Болеслава, переданному через послов, был отдан королевской власти, с условием освобождения его защитников, и укреплён новым гарнизоном. Вслед за этим, король вместе с утомлённым походом и голодом войском вернулся домой, оказав маркграфам ⁵² обычную помощь, где была в том надобность.

16. (12.) Предавшись в Мерзебурге желанному отдыху, он узнал, что почтенный граф Эзико ⁵³, терзаемый долгой болезнью, скончался в Любшютце ⁵⁴. По прибытии его тела, он сам его встретил и велел похоронить возле церкви св. Иоанна Крестителя ⁵⁵, в северной части; во спасение души его он передал одно из его поместий, именуемое Обхаузен ⁵⁶, вместе с 2 серебряными подсвечниками, святому алтарю и братии, служащей там Богу. Сверх того, он вернул епископу Вигберту купцов и неверных ⁵⁷ евреев, которых ранее приобрёл Гизилер, но затем опять променял ⁵⁸. Графские права на Мерзебург и лен, к нему относящийся, он передал Буркхарду ⁵⁹, а власть над 4 городами, расположенными по реке Мульде, уступил в лен Тидберну. Все прочие земли он, по приговору суда, оставил за собой. Графу Генриху ⁶⁰, освобождённому из-под стражи, он милостиво разрешил удалиться.

17. (13.) Так же, как, ради умножения славы Христовой, было рассказано прежде об успехах святой матери церкви духовному её сыну, так теперь следует рассказать ему о её бедствиях, ради призыва исправить их. Первое следует воспринять с единодушной радостью, второе же – с равносильной печалью и скорбью, а также с кротким терпением. В Падерборне, в наказание за наши грехи, сгорел монастырь и всё, к нему относящееся; это взволновало сердца многих верующих, чья любовь к награде Божьей побудила их сообща его восстановить.

18. Также в месте, называемом Дортмунд, состоялся великий собор ⁶¹, на котором король жаловался епископам и прочим присутствующим на многие бедствия святой церкви; решив, по общему их совету, устранить их, он издал превосходный указ о новом установлении, чем облегчил тяжкое бремя своих грехов: “В год от воплощения Господня 1005-й, правления же господина Генриха II 4-й, в день 7 июля, издан в Дортмунде сей указ славнейшего короля и супруги его королевы Кунигунды, а также архиепископов Гериберта Кёльнского, Лиавицо Бременского, Тагино, 3-го архиепископа Магдебургского; епископов же Ноткера Льежского, Свидгера Мюнстерского, Ансфрида Утрехтского, Дитриха Минденского ⁶², Титмара Оснабрюккского ⁶³, Бернхара Верденского, Бернварда Хильдесгеймского, Буркхарда Вормсского, Ратера Падерборнского, Вигберта Мерзебургского, Эккихарда Шлезвигского ⁶⁴ и Одинкара ⁶⁵. По смерти кого-либо из вышеназванных, в течение 30 дней, каждый епископ, если не отягощён болезнью, должен отслужить мессу за усопшего; точно так же должен сделать каждый настоятель соборной церкви. Приходские священники должны отслужить 3 мессы. Дьяконы и прочие низшие чины должны 10 раз пропеть Псалтырь. Король и королева в течение 30 дней должны издержать 1500 денариев за упокой [его] души и накормить столько же бедных. Каждый епископ должен накормить 300 бедняков и издержать 30 денариев, а также сжечь 30 свечей. Герцог же Бернгард пусть накормит 500 бедняков и издержит 15 солидов. В канун дней св. Иоанна Крестителя, апостолов Петра и Павла, св. Лаврентия и всех святых решили мы поститься на хлебе, соли и воде. В канун Вознесения св. Марии и всех прочих апостолов, [поститься] так же, как в Великий пост. Во время 4-х постов – также, как и в Великий пост, за исключением пятницы перед Рождеством Господним, когда решили мы поститься на хлебе, соли и воде.

19. (14.) Король, напав с флотом на фризов ⁶⁶, заставил их прекратить неповиновение и примириться с сестрой королевы, Лиутгардой ⁶⁷. Во дворце и всех графствах своего королевства он объявил о походе в Польшу, приказав всем, под угрозой опалы, собраться в Лейцкау ⁶⁸. Войско собралось в назначенное время, то есть, 16 августа, в назначенном месте. Король справил в Магдебурге Вознесение Пресвятой Богородицы ⁶⁹ и в тот же день, выслушав мессу и исполнив прочие почётные обязанности, в сопровождении королевы выступил в путь и переплыл Эльбу.

20. (15.) В те же дни аббат Рикдаг ⁷⁰ был отстранён епископом Тагино от своего аббатства из-за какого-то проступка; на освободившееся же место был поставлен Альфгер ⁷¹, бывший начальником монахов, служивших Богу в Пёльде. И установленный порядок святого образа жизни, до сих пор прочно державшийся, достойным сожаления образом был нарушен и преобразован в приорство, что явилось первым знаком будущего несчастья. О, если бы то, что случилось в гибельное время, изменила десница Всевышнего! ⁷² Создатели святого установления, в своём благочестии превосходившие современных людей, соорудили его и с мудростью довели, как им казалось, до совершенства; к сожалению, в наше время, боюсь, что по наущению злых людей, это меняется не в лучшую, но скорее в худшую сторону. О, если бы ради нашей пользы этого не происходило!

21. Истинно, что те, чей новый образ жизни в одежде и питании заслуживает похвалы, часто оказываются не такими, какими кажутся. Ведь говорит писание: “Лицемерная праведность – не праведность, а двойное нечестие” ⁷³. Богу приятен тот плод человеческий, что сохраняется в добром сердце и прячется иной раз добрыми людьми под красивой и золотом шитой одеждой, умеренными едой и питьём. Но кому принесёт пользу, если отнять это у умеренных и носящих ризы? Если пойдёт это на пользу их церквей, то вдвойне будет полезно, и для душ братьев, которые во имя Бога претерпят [лишение], и для дел их домашних, которые преуспеют благодаря их жертве. Но если всё это будет вынесено наружу, будет ли оно в спокойствии процветать, когда из-за его успеха многие будут стонать в нужде? И не с верным и прочным постоянством устремится оно вверх, а печальным образом падёт вниз. Если замолчит Христос, сама истина, а все славящие Его прикусят себе языки, станет ли от этого лучше? Труба евангельская гласит: “Нет ничего тайного, что не открылось бы” ⁷⁴. После того, как желания наши во всём мы удовлетворили, за тайный грех должны претерпеть мы великое зло. Мы, смертные, по природе слабы, и отлично знаем, что любой вес благодаря своей тяжести склоняется к земле. Давайте же образумимся, не будет презирать увещевающих, и, при соблюдении Божьих заповедей, обретём обещанную всем верующим награду. Давайте не будем казаться себе лучше наших предков, ибо, одновременно обманутые в различных образах правды, мы совершенно на них не похожи. Никто не должен гневаться, когда кто-либо во имя Бога дружески изобличает его. Любовь должна радушно всеми приниматься, а голая правда терпеливо переноситься ради высшей награды. Пусть все верующие смиренно молят Христа о необходимой в делах их и проступках прочих милости! А я, далеко уклонившись в сторону, продолжу ход своего повествования.

22. (16.) Приведя в порядок отряды, король двинулся дальше, а королева, тотчас вернувшись, с тревогой и нетерпением стала ожидать в Саксонии возвращения любимого супруга. Между тем, наше войско благополучно прибыло в местечко в округе Лаузиц, носящее название Добрый Луг. Сюда же, с целью его усиления, прибыли со своими людьми герцоги Генрих ⁷⁵ и Яромир, обрадовав и обнадёжив его своей мудростью и храбростью. Однако, продажные проводники, стремясь защитить свои земли, вели его по пустошам и болотам, чем весьма утомили; войско было задержано их злым недоброжелательством, чтобы не допустить его быстрого прибытия для нанесения врагу вреда. Наконец, прибыв оттуда в провинцию, носящую название Нейссе ⁷⁶, возле реки Шпрее был разбит лагерь. Здесь славный рыцарь Тидберн узнал, что враг собирается напасть на нас с тыла; желая присвоить себе всю славу, он, тайком созвав и отобрав из союзников самых лучших, попытался захватить врага хитростью. Но тот, будучи весьма осторожен, чтобы легче нанести вред преследователям, спрятался в груде поваленных деревьев, а затем, как обычно, метнув стрелы, главное средство своей защиты, 6 сентября убил и ограбил сначала (Тидберна), а затем Бернгарда, Изи и Бенно, славных вассалов епископа Арнульфа ⁷⁷, вместе с большим количеством прочих воинов, действовавших неосторожно. Король со всей своей свитой был этим весьма огорчён; даже Болеслав, как утверждают некоторые очевидцы, весьма горевал из-за этого. После этого, за день до нашего прихода к реке Одер, к нам присоединились лютичи, следуя за своими, идущими впереди богами ⁷⁸.

23. Хоть я с большим содроганием могу говорить о них, всё же, чтобы ты, любимый читатель, узнал про лживое их суеверие и ещё более бесполезный культ этого народа, я коротко расскажу, кто они и откуда сюда пришли.

(17.) Есть в округе редариев ⁷⁹ некий город, под названием Ридегост ⁸⁰, треугольный и имеющий трое ворот; со всех сторон его окружает большой лес, неприкосновенный и свято почитаемый местными жителями. Двое из этих ворот открыты для всех входящих; третьи же, обращённые на восток и самые маленькие, открывают дорогу к лежащему неподалёку морю, весьма страшному на вид. В городе нет ничего, кроме искусно сооружённого из дерева святилища, основанием которого служат рога различных животных. Снаружи, как это можно видеть, стены его украшают искусно вырезанные изображения различных богов и богинь. Внутри же стоят изготовленные вручную идолы, каждый с вырезанным именем, обряженные в шлемы и латы, что придаёт им страшный вид. Главный из них зовётся Сварожич; все язычники уважают и почитают его больше, чем остальных. Знамёна их также никогда не выносятся оттуда, за исключением разве что военной необходимости; причём вынести их могут только пешие воины.

24. Для тщательной заботы о святилище местными жителями назначены особые служители. Когда они собираются там, чтобы принести жертву идолам или смягчить их гнев, те сидят, тогда как остальные стоят рядом; тайно перешептываясь друг с другом, они с трепетом копают землю, и, бросив жребий, узнают истину в делах, вызывающих сомнение. Окончив это, они покрывают жребий зелёным дёрном, и, воткнув в землю крест-накрест 2 остроконечных копья, со смиренным послушанием проводят сквозь них коня, который считается наибольшим среди прочих и потому почитается, как священный; несмотря на брошенный уже жребий, наблюдаемый ими ранее, через это, якобы божественное животное они вторично проводят гадание. И если в обоих случаях выпадает одинаковый знак, задуманное приводится в исполнение; если же нет, опечаленный народ отказывается от затеи. Старинное, опутанное различными суевериями, предание свидетельствует, что когда им угрожает страшная опасность длительного мятежа, из названного моря выходит огромный вепрь с белыми, блестящими от пены, клыками, и с радостью валяясь в грязи, являет себя многим.

25. (18.) Сколько округов в тех краях, столько там и храмов, в каждом из которых почитается неверными идол того или иного демона. Причём вышеупомянутый город занимает среди них особое положение. Отправляясь на войну, они прощаются с ним, а с успехом вернувшись, чтят его положенными дарами; путём жребия и коня, как я уже говорил, они старательно выясняют, что служители должны принести в жертву богам. Особо сильный гнев их смягчается кровью животных и людей. Всеми ими, называемыми общим именем лютичей, не управляет какой-то один правитель. Решение необходимого дела обсуждается в общем собрании, после чего все должны дать согласие на приведение его в исполнение. Если же кто-нибудь из селян противится принятому решению, его бьют палками; а если он и вне собрания открыто оказывает ему сопротивление, его наказывают или сожжением и полным разграблением всего его добра, или уплатой соответствующей его рангу суммы денег в их присутствии. Сами неверные и непостоянные, от других они требуют великой и нерушимой верности. Мир они заключают, сбривая часть волос, посредством травы и пожатия рук. Однако, за деньги их легко можно заставить его нарушить.

Эти воины, некогда рабы, а теперь, из-за нашего нечестия, свободные, пришли к королю на помощь с такой свитой. Избегай, читатель, общества их, а равно и культа, внимая и исполняя заповеди Божественного писания! Зная и сохраняя в памяти ту веру, что открыто объявил епископ Афанасий, ты сочтёшь истинно ничтожной ту, о которой я упомянул выше.

26. (19.) Непохожие друг на друга отряды, ведомые отличными друг от друга вождями ⁸¹, быстро добравшись оттуда до реки Одер, разбили палатки возле другой реки, носящей славянское название Бобер, латинское же Кастор. Болеслав, укрепив берега названной реки и пребывая с многочисленным войском в Кроссене ⁸², всячески мешал переправе. Но, когда король, простояв там 7 дней, приготовил лодки и мосты, Божья милость явила его разведчикам, отправленным им ранее, превосходный брод. Перед самым рассветом 6 отрядов, получив приказ короля, вошли в него и благополучно его одолели. Стражи Болеслава, издалека заметив это, тотчас же сообщили своему господину печальное и невероятное известие. Тот, проверив истинность сообщения посредством 3-х или более послов, поспешно оставил лагерь, и, бросив там многие вещи, вместе со своими бежал. Король со своими людьми, осторожно узнав про это, вместе с духовенством и всем народом громким голосом запел Христу хвалу, после чего спокойно перешёл реку. А те, кто перешли её первыми, если бы не ждали долго медливших лютичей, неожиданно застали бы врага в палатках и перебили. Наши бодро преследовали их, как бегущих оленей, но, не сумев догнать, вернулись назад к соратникам.

27. (20.) Отправившись далее, король прибыл к аббатству, носящему имя Мезеритц ⁸³, где пожелал справить с величайшим, каким только мог, почётом ежегодный праздник Фиванского легиона ⁸⁴, стараясь при этом не допустить, чтобы кто-либо из его людей причинил какой-либо ущерб монастырю и имуществу отсутствующих монахов. Затем, преследуя врага, который не отваживался ночевать ни в одном из своих городов, и опустошая всё вокруг, он, по просьбе своей знати, сделал привал не далее, чем в 2-х милях от города Познань. Войско же, ради сбора фуража и прочих надобностей разделённое, претерпело великий урон от действовавших из засады врагов. Между тем, Болеслав через верных посредников просил короля о милости, был выслушан и быстро добился желаемого. По просьбе Болеслава к названному городу пришёл архиепископ Тагино, вместе с другими вассалами короля, и заключил с ним, поклявшимся дать соответствующее возмещение, прочный мирный договор ⁸⁵. После этого, наши в радости вернулись домой, ибо из-за длительности похода, сильного голода и прочих опасностей войны испытали великие лишения.

28. (21.) После этого король, изгнав виновников всякого нечестия, всеми силами старался утвердить в наших землях желанную безопасность; с этой целью он приказал повесить в Мерзебурге ⁸⁶ своего крупного вассала Брункио, а в Фаллерслебене ⁸⁷ славянских вождей Бориса и Вецемуискла, вместе с их приверженцами. Часто имея встречи со славянами в Вербене ⁸⁸, расположенном близ Эльбы, он объявлял им о нуждах своего королевства и, хотели они того или нет, силой проводил соответствующие решения. Ради защиты отечества он восстановил разрушенный ранее Арнебург ⁸⁹ и вернул ему земли, которых тот долгое время был несправедливо лишён. По решению синода, а также в силу канонической и папской власти, он, присутствуя лично, запретил незаконные браки, а также продажу христиан язычникам, и велел поражать духовным мечом презирающих Божье право ⁹⁰.

29. (22.) Между тем, молодость, изобилие во всём и советы дурных людей восстановили Балдуина ⁹¹, герцога Фландрии, против короля и побудили его осадить город Валансьен и подчинить его своей власти. Как только король узнал об этом, он лично, во главе воинских знамён, выступил [в поход] и попытался отчаянным штурмом отбить город. Уйдя, ничего не добившись ⁹², он объявил своим восточным и западным [вассалам] об обязательном участии их в походе против Балдуина следующим летом ⁹³. Пришло желанное время; собрав большое войско, король вместе с ним двинулся к реке Шельде. Балдуин, находясь там с вооружённым войском, пытался помешать переправе короля, но надежда его оказалась напрасной; ведь, следуя мудрому совету, наши, тайно переправившись на лодках в другом месте, неожиданно напали на него, чем смирили чрезмерную его дерзость. Когда он бежал, король, радуясь своей победе во Христе, перешёл реку и подверг окрестности опустошению. Придя к аббатству под названием Гент ⁹⁴, он, будучи любезно принят братией тамошней церкви, пощадил это место и все, принадлежавшие ему земли. Наконец, Балдуин, оказавшись в крайней нужде, смиренными мольбами добился у короля прощения, а, после принесения оммажа, получил в лен Вальхерен ⁹⁵ и вышеназванный город ⁹⁶.

(23.) В июле месяце, 21 числа ⁹⁷, умерла и была похоронена в Регенсбурге Гизела, почтенная дама и славная мать нашего короля.

30. Умиротворив эти земли, король созвал во Франкфурте поместный собор ⁹⁸, на который явились все епископы по эту сторону Альп. Услышь же, читатель, причину его созыва! Король с детства любил и почитал больше прочих город Бамберг, расположенный в Восточной Франконии, а после свадьбы, в качестве свадебного дара, передал его жене ⁹⁹. А после того, как ему божьей милостью была вверена забота о королевстве, он только и думал, как бы учредить там епископство. Но, так как, по свидетельству Флакка, начало – уже половина дела ¹⁰⁰, он начал, а затем окончил там церковь с двумя криптами ¹⁰¹. Понемногу собрав всё, что было необходимо для служения Богу, он настойчиво просил Генриха, епископа Вюрцбургского, близкого своего друга, помочь желанию его души и, путём обмена, уступить ему парафию, расположенную в округе, получившем название от реки Регнитц ¹⁰². Епископ, любезно восприняв справедливую просьбу любимого государя, согласился с тем, однако, условием, чтобы тот, предоставив его церкви паллиум ¹⁰³, подчинил ему Бамбергского пастыря. Дав королю свой жезл и приняв в качестве обмена названное поместье, он тайно одобрил это дело. Но, когда узнал, что не сможет получить архиепископство, отказался исполнить обещанное и, будучи вызван, не пожелал прийти на вышеупомянутый собор.

31. Когда архиепископы со всеми подчинёнными им епископами расселись в соответствие с их рангом, король бросился на землю; будучи поднят епископом Виллигизом, в чьём диоцезе проходил собор, он обратился к присутствующим со следующей речью: “Во имя будущего вознаграждения избрал я Христа своим наследником, ибо не осталось у меня надежды обрести потомка; и всё самое лучшее, что я имел, себя самого со всем уже приобретённым и тем, что ещё предстоит обрести, давно уже втайне принёс в жертву Нерождённому Отцу. С разрешения моего епископа ¹⁰⁴ я давно уже страстно желал учредить в Бамберге епископство, и сегодня хочу, наконец, осуществить это справедливое желание. Из-за этого я и беспокою сегодня ваше светлейшее благочестие, дабы отсутствие того, кто хотел получить от меня то, что я не могу ему уступить, не могло бы помешать исполнению моего желания. Ведь уже из жезла его, знака обоюдной договорённости, явствует, что он не явился не во имя Бога, но от досады, возникшей из-за неполучения неположенного ему достоинства. Да возмутятся сердца всех присутствующих тем, что из-за своих амбиций он, под предлогом посольства, дерзает препятствовать выгоде святой матери церкви. Прочному учреждению епископства поможет щедрая любезность присутствующей здесь супруги моей и единственного брата моего и сонаследника ¹⁰⁵; оба они отлично знают, что я готов дать им за это угодное возмещение. Если же епископ соизволит прийти и исполнить обещанное, я готов дать ему всё, что вам покажется наилучшим”.

32. По окончании этой речи, поднялся Беренгар, капеллан епископа Генриха, и засвидетельствовал, что господин его не явился сюда из-за страха перед королём и потому, что никогда не одобрит какого-либо ущерба церкви, вверенной ему Богом; он умолял всех присутствующих, ради любви Христовой, не решать это в его отсутствие и не допустить, чтобы подобное стало прецедентом на будущее. Громким голосом были зачитаны там его привилегии. Всякий раз, как король замечал, что чаша весов между ними в принятии сурового судебного приговора колеблется, он смиренно падал ниц. Наконец, когда архиепископ Виллигиз предложил суду ещё раз обдумать, как следует поступить в этом деле, Тагино первым ответил, что всё законно можно сделать в соответствие с речью короля. После одобрения и подписания всеми присутствующими его речи, король вручил Эбергарду ¹⁰⁶, бывшему тогда его канцлером, пастырское попечение, а названный архиепископ посвятил его в тот же день. Вслед за тем, епископ Генрих, с помощью собрата по должности Хериберта ¹⁰⁷, приобрёл милость короля и угодное ему возмещение.

33. (24.) Редко, когда царит благоденствие, за которым не следует мрачная для нас неизвестность; так и королю, который справлял Пасху ¹⁰⁸ в Регенсбурге, послы от лютичей, а также от жителей большого города Волина ¹⁰⁹ и князя Яромира, сообщили, что Болеслав замышляет против него большое зло, а их склоняет к его исполнению словами и деньгами. Они также сообщили, что он лишится их верной службы, если и далее будет пребывать с ним в мире и оказывать милость. Король, тщательно обсудив это со своими князьями, получил от них различные советы; всё же он согласился с враждебным настроением [послов]. Герман ¹¹⁰, зять (Болеслава), был отправлен им к последнему, чтобы разорвать заключённый ранее мирный договор. Болеслав, уже зная от перебежчиков об этом посольстве, дурно принял названного графа, хотя сам же ранее приглашал его к себе; получив от него сказ, он довольно многословно попытался оправдаться: “Пусть, - говорит, - Христос, свидетель всего, знает, что всё, что я сделаю, я совершу вопреки своей воле”. После этого, собрав войско, он опустошил округ, носящий название Мёкерн ¹¹¹ и расположенный близ Магдебурга, разорвав своей жестокостью ранее заключённое им во Христе братство с партенопольцами ¹¹². Придя затем к городу, под названием Цербст ¹¹³, он увёл с собой его горожан, побеждённых жестокими его угрозами и льстивыми призывами. Наши, узнав об этом, прибыли слишком поздно и преследовали его слишком медленно. Вождём их был архиепископ Тагино; зная всё это заранее, он плохо подготовился [к походу]. Я также был там вместе с ним. Когда все мы пришли к месту, под названием Ютербог ¹¹⁴, и стало ясно, что неразумно преследовать врагов со столь малым количеством [воинов], мы вернулись назад.

34. Болеслав же опять захватил Лаузиц, Сорау и Сельпули ¹¹⁵; а вскоре после этого завистливый тесть осадил город Бауцен, укреплённый гарнизоном графа Германа. Отправив своих послов, он потребовал от горожан передать ему город, не оказывая сопротивления, и не надеяться на помощь их господина. Так, в течение 7 дней сохранялся между ними мир; (Болеслав) готовился к штурму, а горожане через послов смиренно просили помощи у своего господина и знати королевства, обещая сопротивляться врагу в течение следующих за перемирием 7 дней. Маркграф Герман, придя в Магдебург, обратился к Вальтарду, бывшему там тогда священником, и, через послов, вызвал туда по отдельности всех князей. Сильно жалуясь на их медлительность, он, тем не менее, ободрил через послов своих воинов. А горожане, которым Болеслав не давал покоя постоянными атаками, долго и мужественно ему сопротивлялись; увидев, что некоторые из союзников колеблются, а господин так и не пришёл, чтобы освободить их, они, добившись у названного князя разрешения уйти со всем, чем они владели, передали ему город и, печальные, вернулись на родину ¹¹⁶.

35. (25.) Когда после Пасхи умер почтенный архиепископ Трирской церкви Лиудольф ¹¹⁷, единодушно был избран его капеллан Адальберон ¹¹⁸, брат королевы и незрелый ещё юноша, скорее из страха перед королём, чем ради любви к религии. Король же, когда об этом услышал, не забыв прежнего, необдуманного назначения брата его Дитриха ¹¹⁹, презрел желание любимой жены и прочих своих друзей передать ему епископство, вручил его Мейнгауду ¹²⁰, камерарию архиепископа Виллигиза, мужу благородного происхождения. Это вызвало ярость коварного рода. Жители Трира укрепили против короля замок, и страна эта, до сих пор мирная, обратилась в пепелище. Но насколько злодеи эти погрешили прежде против своего кроткого государя, настолько им равной мерой воздалось. Что все они, из-за несказанной вины которых непорочная мать-церковь, скорбя о гибели и разграблении сынов своих, проливает текущие по щекам слёзы пред ликом карающего Бога, скажут здесь и на Страшном Суде? Король, поражённый такой дерзостью, поспешил туда с войском, велев посвятить поставленного архиепископа и отлучить Адальберона. Он настолько стеснил защитников замка продолжительной осадой ¹²¹, что они, будучи истощены голодом и постоянными атаками, должны были или погибнуть внутри, или, выйдя наружу, вопреки своей воле отдать себя во власть короля. Но этого не произошло, ибо герцог Генрих ¹²², спутав всё внезапной хитростью, добился для них у короля разрешения уйти невредимыми. После того же, как король узнал правду об этом деле, он страшно разгневался и отомстил виновнику, о чём я расскажу в последующем.

36. (26.) Между тем, предшественник мой ¹²³, ослабленный долгой болезнью, ожидал своего последнего часа. Но до кончины мне, во имя его памяти, следует кое-что о нём сообщить. Происходя из знатного рода Южной Тюрингии, он прошёл в Магдебурге под руководством Отрика курс наук. Архиепископ Гизилер дружески взял его, превосходно обученного, к себе на службу, долгое время держал при себе и наградил отдельным леном и должностью архипастыря. Но позже, в результате постоянного нашёптывания врагов, отняв у него это, он настолько отдалил от себя его дух, что тот, оставив всё своё, примкнул, как я уже говорил, к королю Генриху, сумев вызвать его расположение ¹²⁴. Ведь он был славен лицом и фигурой, красноречием и прекраснейшим голосом, был мудр в совете, весел и чрезвычайно щедр. Потому-то, благодаря Божьей милости и таким достоинствам, и достиг он сана епископа. В дни, отпущенные ему Богом, он приобрёл для своей церкви: Зоттерхаузен ¹²⁵ и Бургвербен ¹²⁶, 9 мансов в Нидеррёблингене ¹²⁷, 7 – в Тальдорфе ¹²⁸ и 3 – в Ниенштедте ¹²⁹. Из своей же собственности он уступил в Обхаузене ¹³⁰ 7 мансов и косогор, носящий имя “Красивая гора”. Книг и прочих вещей для заботы о святых таинствах собрал он очень много.

37. Не менее 10 лет страдал он из-за отравленного питья частыми телесными болями, а в месяце марте терпел наибольшую муку. Если он когда-либо сделал что-нибудь дурное своим или чужим, то это является следствием тяжёлой болезни. Постоянной проповедью он старался отвлечь вверенных его заботе от пустых заблуждений суеверия; рощу, носящую имя Шкейтбар ¹³¹, которую жители почитали, как Бога, и с давних времён никогда не оскверняли, он полностью уничтожил, а на её месте построил святому мученику Роману церковь. Помимо неё и ещё многих других, он посвятил также в Магдебурге 3-ю и 4-ю церковь. Хоть чернь часто и лживо болтает о нём всякое, я уверяю, что добрые люди не верят этому. Ведь многие, обвиняя других, не ведают, что никто не живёт безгрешно ¹³². Почтенный муж занимал должность епископа в течение 5 лет, 6 недель и 5 дней. Со слезами сделав исповедь и получив отпущение от епископов Виго ¹³³ и Эрика ¹³⁴, навестивших его в последний час, он блаженно отошёл из этого мира ко Христу, как я надеюсь, 24 марта ¹³⁵, во вторник, в Мерзебурге. Похоронили его в том месте, которое прежде посредством видения явил ему один из избранников Христовых, вождь его при жизни и товарищ.

38. (27.) Я, недостойный, пишущий эти строки, был предназначен благочестивым пастырем Тагино стать его преемником. Когда король праздновал в Пёльде Рождество Господне ¹³⁶, он имел беседу со своим духовником Тагино о том, как бы вверить Мерзебургскую церковь после смерти епископа Вигберта хорошему пастырю. А тот ему говорит: “В моём монастыре есть некий брат, по имени Титмар, которого Вы сами хорошо знаете. Надеюсь, что он, разумно исполняющий свои обязанности, по милости Божьей пригоден к этому”. На это король ответил: “О, если бы он согласился это принять, он, без сомнения, нашёл бы во мне вернейшего покровителя, который предоставил бы ему всё, в чём он нуждается!”. Двоюродный брат мой Дитрих ¹³⁷ тотчас же был отправлен ко мне, чтобы сообщить это от лица короля и архиепископа и убедить меня согласиться с их предложением. Я, будучи тогда в Магдебурге, принял это посольство и так ответил: “Всемогущий Бог пусть воздаст господину и отцу нашему благочестивому то, что соизволил сделать мне ко благу. Полагаю, что я этого не заслужил, а потому не отваживаюсь пока что и одобрить: ведь Бог может вырвать из лап смерти живого ещё епископа. Если же я прямо откажусь, то боюсь потерять обычную милость своего господина; нет мне помощи ни от кого, кроме него, от которого я мог бы получить эту должность или добиться ещё большего. Но после смерти епископа, если буду жив, охотно соглашусь с тем, что угодно Богу и властям, им назначенным”.

39. Король же, услышав во Франкфурте о смерти епископа, велел сделать всё необходимое для того, чтобы почтить его память. Уже тогда, по наущению неких людей, он обратил своё сердце от меня к более достойному; ведь он хотел передать это достоинство некоему Адальгеру за его заслуги. Но друг короля Тагино, узнав об этом, всеми силами воспротивился и, постоянными мольбами добившись королевской милости, вызвал меня туда через приора Гезо ¹³⁸. Тот пришёл ко мне, в поместье моё, под названием Роттмерслебен. В ту же ночь я увидел стоящий рядом с моей кроватью епископский жезл и услышал, как кто-то спросил меня: “Хочешь получить Мерзебургскую церковь?”. А я говорю: “Да, если это угодно Богу и архиепископу, приказавшему мне прийти”. Тот же продолжал: “Остерегись, - говорит, - ибо тот, кто беспокоит голову св. Лаврентия, теряет разум”. На это я тотчас же ему ответил: “Да защитит меня защитник людей, Христос, чтобы в этом деле или в каком-либо ином я не оскорбил бы величия Божьего и не отверг бы вмешательства святых!”. А когда я проснулся, то, в изумлении вскочив, увидел, что за окном уже ясный день ¹³⁹. И вот, вошёл тот, о котором я говорил, и, показав мне 2 письма, просил и велел мне прийти в город Аугсбург к Святой Субботе.

40. Придя в Партенополь, в Вербное Воскресенье ¹⁴⁰ я, с разрешения приора ¹⁴¹ и братии, двинулся оттуда дальше; во вторник после Воскресения Господня ¹⁴² я достиг назначенного места и был милостиво принят архиепископом, хотя он и гневался, что я прибыл так поздно. На следующий день, вызванный им по приказу короля, я был спрошен, не желаю ли я помочь моей церкви какой-либо частью своего наследства? На это я так ему ответил: “Я пришёл сюда по Вашему приказу, и не могу и не хочу дать на это более определённый ответ. Если с согласия Божьего и благодаря щедрости короля Ваша, благая ко мне, воля исполнится, я клянусь исполнить всё, что смогу, в этом деле и прочих, ради спасения своей души и во имя вверенного мне долга”. Архиепископ, любезно приняв эти слова и одобрив, привёл меня в часовню епископа Бруно, где его уже ждал король, и, готовясь служить мессу, передал меня в руки короля. Когда он, с согласия присутствующих, вручил мне с жезлом пастырское попечение, незаслуженное мною, а я, пав ниц, просил его о снисхождении, певец начал вступление: “Придите, посвящённые отца моего!”. В то же время в соборной церкви зазвонили все колокола, призывая к мессе; и, хотя это произошло случайно, а не благодаря чьему-то приказу или ради того, чтобы меня почтить, всё же король счёл это добрым знаком. Посетив затем устроенный почтенным епископом Бруно пир, в следующую субботу ¹⁴³ мы прибыли в город Нейбург. Там, 24 апреля, в 8-й день Праздника Господня, в присутствии короля, я был помазан в епископы святым елеем названным архиепископом, при помощи брата его по должности Хильдеварда и ещё не менее 4-х епископов. Оттуда на корабле мы были доставлены по реке Дунай в Регенсбург. (28.) В эти дни в том крае был сильный голод.

41. Между тем, герцог Генрих ¹⁴⁴, тайно отважившись вступить в Баварию, чтобы поднять там восстание, как только заметил, что, благодаря предусмотрительной ловкости короля, вход туда ему преграждён, сразу же бежал назад. Поэтому, согласно королевскому указу, в Регенсбурге собралась баварская знать; и, хотя все они добровольно дали клятву своему герцогу в течение 3-х лет не избирать вместо него другого, отчитанные за это королём и вняв ласкам его и угрозам, перешли на сторону последнего, отказавшись служить герцогу и помогать ему ¹⁴⁵. Там тогда же братия монастыря Христова мученика Эммерама, сооружённого императором Арнульфом в его честь и избранного им местом упокоения ¹⁴⁶, пав на колени, единодушно и со слезами пожаловалась королю на своего епископа Гебхарда, - я сам это слышал, - а присутствовавшие миряне с великим рыданием присоединились к ним. Мне тяжко говорить, да и трудно поверить этому, сколько всего рассказал подчинённый ему народ относящегося к пустому его суеверию и ущербу его души. Знаю только, что никогда не видел равного ему нравами и редкими дарованиями, и никогда не слышал о таком из более древних [повествований]. Если дух его совпадает с внешним видом, то он или лучше прочих, или намного хуже. С успехом разрушив прежние обычаи, он с величайшим усилием заботился о новых. Бросив отечество со вверенными ему людьми, он с ненужным усердием возделывал чужые земли, несмотря на их отдалённость. Бог – свидетель, что не ради порицания его так много говорю я об этом, - ибо слабость нашу следует скрывать от близких и исправлять улучшения ради, - а побуждаемый к этому истиной, вместе со многими другими крайне удивляясь этому. Будь милостив к нему Бог, чтобы, если с добрым намерением он так поступал, пусть, оправданный перед Тобою, без жалобы пройдёт путь своего странствия. Если же поступал он так более из-за дерзкой надменности, чем ради пыла духовной любви, только ради осуждения образа жизни современников, пусть отвратиться от своего нечестия и, обретя расположение мирян, позаботится о спасении душ верующих, не потерпев ущерба для своей души. Счастлив тот во Христе, кто почитанием правды заслужил вечную память и, свободный от злой молвы, был призван пребывать по правую руку Бога.

42. (29.) Пока король разбирал дело, о котором я упомянул довольно пространно, я, согласно королевскому приказу, продолжал путь, чтобы занять епископскую кафедру. Прибыв сначала в своё поместье, которое по-славянски зовётся Малацин, а по-немецки Эйсдорф ¹⁴⁷, я на следующий день имел беседу на реке Эльстер, близ замка Эйтра с вызванными служителями моей церкви о том, что следует утешить присутствующих [братьев] и созвать отсутствующих. Ведь большое число их бежало по причине своего непостоянства и весьма тяжкой болезни моего предшественника. Отправившись оттуда в Мерзебург, я был сначала с почётом принят братией, а затем интронизирован епископом Эриком ¹⁴⁸. Когда же наступил следующий день – Воскресение ¹⁴⁹, я, грешник, служа мессу, наставил пришедший народ, нуждавшийся в увещевании, и, несмотря на свою болезнь, божественной властью отпустил грехи тем, кто покаялся. В понедельник начались молитвенные дни; отправившись по просьбе моего архиепископа в Магдебург, я в среду был встречен духовными моими братьями, не ради моих заслуг, но ради безграничной любви. С единодушным смирением справили мы в соответствие с нашими возможностями славное и величественное таинство Вознесения ¹⁵⁰.

43. (30.) Оттуда я прибыл в Вальбек, где в течение 7 лет, 3 недель и 3 дней был приором и управлял служившей там Богу и Приснодеве Марии братией; к сожалению, приобретя эту должность пусть не за деньги, но за данное мне дяде поместье, я попал под грех симонии. Сильно виновный в этом, я надеюсь на снисхождение Строгого Судьи, ибо совершил это более ради защиты стада Господня и сохранения учреждения предков. Поэтому, во имя Бога, я призываю тебя, читатель, обратить внимание на суть следующего рассказа, рассудить содеянное мною и слёзными мольбами смягчить грозный Лик моего Грядущего Судьи!

Дед мой, Лиутар, о котором я говорил выше, провинившись перед государем своим и королём ¹⁵¹, задумал искупить свой проступок. С этой целью он соорудил в честь святой Богородицы монастырь в месте под названием Вальбек, поставив там приором Виллигиза и уступив его братии для удовлетворения нужды в пище и одежде десятую часть своего наследства. Когда он умер ¹⁵², жена его Матильда, стремясь исполнить обет любимого супруга, с согласия обоих своих сыновей, после смерти славного отца Виллигиза сделала его преемником Рейнберта, происходившего из Восточной Франконии. По прошествии многих лет, когда и отец мой и мать его были уже мертвы ¹⁵³, он, с помощью дяди моего Лиутара, был назначен Оттоном III епископом Ольденбурга ¹⁵⁴.

44. В то время по соседству с нами жил клирик знатного рода, по имени Дитрих, который по совету названного графа ¹⁵⁵ приобрёл это приорство за 10 мансов. Когда он управлял им столько же или чуть более лет, после смерти моей матери ¹⁵⁶, я, как 3-й её сын, наследовал названный монастырь, получив от братьев ¹⁵⁷ половину поместий, относящихся к нему. Вслед за тем я неоднократно обращался к своему дяде [с вопросом]: можно ли мне принять эту должность, и, если нельзя получить её даром, нельзя ли добиться её за умеренную плату? После долгих раздумий чёрствой души, он, презрев любовь и родственные узы, потребовал от меня очень большую цену; не найдя поддержки у своих братьев, я, к сожалению, был вынужден согласиться с его желанием; итак, в 1002-м году от воплощения Господня, 7 мая, я стал стражем этой церкви, служителем которой уже был согласно отцовской передаче. Мой предшественник, получив угодное ему возмещение, согласился с этим.

45. В этой должности я проявил себя более праздным тружеником нечестия, нежели борцом за божественную справедливость, никогда не пытаясь пожать за это достойные плоды раскаяния. Я не обвиняю никого из связанных со мною узами родства; напротив, всем им желаю добра за их зло. Так, когда умерла жена моего брата, я был вызван им, дабы подготовить желанную ей могилу. Узнав, что там уже погребён почтенный Виллигиз, я по началу отказался; однако, отбросив, наконец, право и стыд, уступив желанию брата, я, несчастный, приступил к тому, чего лучше бы не делал! Я, христианин, занялся тем, что даже язычникам кажется кощунством: извлечением из могилы костей моего брата по должности! Найденный там серебряный кубок я велел сохранить для последующей раздачи бедным, но позже нигде не смог его найти. В последовавшей вслед за тем болезни я понял, что очень сильно провинился перед Богом. Однако, оставшись с Божьей помощью в живых, я отправился в Кёльн ради молитвы ¹⁵⁸. Однажды ночью, услышав сильный шум, я спросил: “Что это?”, и услышал: “Это я, Виллигиз, который по твоей вине блуждает неприкаянный”. Сразу же проснувшись, я ужаснулся и до сих пор, и пока буду жить, буду оплакивать эту свою провинность.

46. (31.) Для получения священнического сана я был вызван господином Тагино в город Альштедт, по пути исповедовавшись в совершённом грехе; однако, то, что я обещал сделать для его искупления, не было мною исполнено должным образом. Сан же священника я, недостойный, получил 21 декабря ¹⁵⁹ от названного архиепископа, в присутствии короля Генриха, подарившего мне превосходную ризу. Перед тем, как я был рукоположен в епископы, в ту неделю, когда все верующие сообща справляли воспоминание о братьях ¹⁶⁰, некто поведал мне во сне следующее: “В этом году, - говорит, - епископ Хильдерик ¹⁶¹, декан Мейнрих ¹⁶² и ты должны будете исполнить поручение Божье”. А я ему так ответил: “Какова будет воля небес, так и случится”. И в этом же месяце, а именно, в октябре 30-го числа, почил во Христе названный епископ, как это ему было поведано ранее. Поскольку Всемогущий Бог часто удостаивает чести посетить и укрепить человеческую слабость, следует словесно и письменно донести это до потомков, чтобы славилось имя Господне и слабый человек пёкся о себе. Выше упомянутому епископу, когда он тяжело заболел в Магдебурге, во сне явился некий славный муж и сказал: “Не беспокойся о конце своём: жди 4 года, 2 или 3 недели и, насколько можешь, не переставай творить добро”. После этих слов он исчез, а епископ, как сам ранее говорил, выжил, окреп, как я надеюсь, духом и жил, пока внезапная смерть, к несчастью, не прервала ход его жизни. Следующей ночью явился яркий свет, видимый многими.

47. После дня памяти всех святых я, сильно беспокоясь о себе, выпросил у декана разрешения уйти, увещевая его беречь себя. Прибыв в своё поместье, под названием Роттмерслебен, я следующей ночью смиренно молил Бога, чтобы он соизволил открыть мне правду о моём [будущем]. На заре следующего дня, - а было это в канун св. Мартина, - когда я ещё спал, явился, как мне показалось, Вальтард, в то время наш священник, и сказал следующее: “Хочешь знать своё будущее?”. Заметив, что я очень хочу этого, он, внимательно всматриваясь в книгу, - это был мартиролог, - молча опустил туда свинцовый бур, предназначенный для измерения [толщины] стен, и, через довольно долгий промежуток времени, вытащил его. “И что теперь?” - говорю я ему; а он отвечает: “Пять”, - и я чётко увидел начертанное чернилами число, не ведая, что оно означает: дни, недели, месяцы или годы. Я сразу же спросил его, означает ли оно ранее объявленное время или только последующее; но тот молча ушёл. Всё же, с величайшей озабоченностью восприняв предсказанный мне срок, я ни в коей мере не использовал его для добрых дел. Когда пришёл 5-й месяц, - хотя я ожидал скорее смерти, чем иного, - исполнились оба моих сна; проявилось это в получении мною епископства, ибо я следовал в этом Божьему велению и способствовал исполнению означенного числа. Тогда же мне показалось неподходящим оставить церковь, которой я до сих пор управлял, без отдельного настоятеля; по общему совету братии я поручил её Виллигизу, моему брату по отцу, который уже был служителем её алтаря. Придя оттуда в Мерзебург, я справил наступившую Троицу ¹⁶³ с государем моим, королём.

48. (32.) Затем все мы прибыли в Магдебург. Двоюродный брат мой, Вернер, был тогда, по наущению графа Деди ¹⁶⁴, обвинён королём во многом, и лишился бы его милости и своего лена, если бы этому не помешала внезапная его болезнь и пфальцграф Буркхард не отложил это дело мудрым своим советом. Король, идя оттуда далее, пытался разведать неустойчивые настроения жителей Запада и, чтобы они, как обычно, не взбунтовались, укротить их ¹⁶⁵. Некоторые, не желающие терпеть несправедливость своих государей, хвалят их; мы же, напротив, как людей бесполезных, порицаем. Они и многие, кто служат только телесным удовольствиям, никогда не руководствуются уздой справедливости, порученной Богом королю, но, не беспокоясь о будущем, защищают это доблестью или, если могут, искусством, и всех, кто с ними в этом не согласен, преследуют принуждением и ненасытной ненавистью. Но я не согласен ни с ними, ни с их сторонниками; а тем более с теми, кто не уважает и презирает Бога и поставленную им власть; я на стороне тех, кому кажется, что лучше терпеть всё во имя Бога, чем оскорблять его величие сварливостью и гнусным клятвопреступлением. Наши предки всегда были верны своим господам, сражаясь как лучшие воины против чужих народов, но не свирепствуя друг против друга. Пусть же потомки усвоят это и избегают иного, пусть стараются изменяться не в худшую, но всегда в лучшую сторону. Пусть охотно думают о 8-м блаженстве ¹⁶⁶ и, избегая его противоположности, стремятся его обрести. Но зачем мне далее ругать этих или возвеличивать тех, если каждый, согласно с тем, что он посеял, обретёт соответствующий плод будущей жатвы? Если мы всегда трудимся ради преходящих приобретений, почему, отринув страх, не спешим к венцу чести непреходящей? Для её получения наш король, как я уже сказал, сильно потрудившись в походе и прочих надобностях, врагов, справедливо им ненавидимых, сделал друзьями.

49. (33.) Между тем, граф Деди, и словом, и делом нанеся названному моему двоюродному брату великое бесчестье, пробудил память о том зле, которое, как он полагал, уже забылось. Ведь это по его совету и с его помощью Вольмирштедт, город отца (Вернера) и наш, - по-славянски же он называется Устьюре ¹⁶⁷, ибо здесь сливаются реки Оре и Эльба, - был сожжён и разграблен ¹⁶⁸.

Всё это возбудило отважную душу прекрасного юноши; получив достоверное известие о том, что враг выехал из города Тангермюнде, - названного так потому, что река Тангер впадает здесь в Эльбу, - он, взяв с собой моего брата Фридриха с 20 только вооружёнными воинами, мужественно атаковал его с возвышенности некоей равнины, у деревни Моза ¹⁶⁹, откуда мог видеть далеко вперёд; когда более, чем 40 спутников (графа) сразу же обратились в бегство, он убил (Деди), отважно сопротивлявшегося, и рыцаря его Эгильхарда. А после этого он по праву потерял то, чего едва не лишился ранее по клеветническому наговору (Деди).

50. (34.) Но, если тебе, читатель, интересно услышать, откуда он был родом, то узнай следующее: происходил он из дома Букконов ¹⁷⁰, а отец его звался Дитрих. Он с детства служил маркграфу Рикдагу, своему родичу, отличаясь равно силой духа и тела; как я говорил выше, это он привёл восставших против нас чехов к Цейцкой церкви ¹⁷¹. Опустошив там с ними всё вокруг, он увёл, наконец, в плен вместе с прочей добычей также и мать свою, не как сын, но как враг её. Вслед за тем он примирился с королём Оттоном III, заслужив в течение малого времени милость его и дружбу. Между тем, в походе умер Био ¹⁷², граф Мерзебурга, и архиепископ Гизилер приобрёл для него это графство, лежавшее между реками Виппер, Заале, Зальца и Вильдербах ¹⁷³. Кроме того, он приобрёл для себя и своего брата Фридриха бургвард Цёрбиг ¹⁷⁴, которым владели его предки в качестве лена. А взяв в жёны Тидбургу, дочь маркграфа Дитриха, он настолько усилился, что вызвал у короля тайную, а у многих открытую досаду.

Следующее Рождество Господне ¹⁷⁵ король справил в Пёльде; там же он передал Дитриху, сыну названного графа, его графство и весь лен, согласно праву и уступая просьбам королевы и знати. Сверх того, марку и всё, что Вернер держал со стороны короля, целиком было уступлено графу Бернгарду ¹⁷⁶.

Текст переведен по изданию: Thietmar von Merseburg. Chronik // Ausgewaehlte Quellen zur deutschen Gechichte des Mittelalters. Bd. 9. Berlin. 1966

© сетевая версия - Тhietmar. 2005
© перевод: Дьяконов И. В. 2005
© дизайн - Войтехович А. 2001