Джильс Флетчер. О государстве русском. Введение

Библиотека сайта XIII век

ДЖИЛЬС ФЛЕТЧЕР

О ГОСУДАРСТВЕ РУССКОМ

OF THE RUSSE COMMON WEALTH

ВВЕДЕНИЕ

О первом из наших авторов, Джилсе Флетчере, известно, что он был доктором гражданского права и «мейстером богомольных книг», то есть магистром теологии английской королевы Елизаветы I, родился в Кенте в 1548 г. и воспитывался в Кембридже. В 36 лет у него родился сын Финеас, который также получил образование в Кембридже, а впоследствии стал известным писателем и стихотворцем. Вероятно, здесь не обошлось без влияния отца, которого, по некоторым данным, современники именовали поэтом. Поскольку источников о личности Флетчера у нас очень мало, то из известного можно еще добавить, что его брат, Ричард Флетчер, был епископом бристольским, ворчестерским, а затем даже лондонским. Очень меткое определение нашему автору дал Н. М. Карамзин: «...приехал в Москву доктор Флетчер. Сей более ученый, нежели знатный посланник». Случилось это в 1588 г., и целью дипломатической миссии было заключение дружественного союза и восстановление торговых отношений Англии с Россией. Прибыл Флетчер в Холмогоры в начале сентября. С известием о нем и за царским разрешением на въезд посланника в Москву был отправлен гонец. После завершения всех формальностей в сопровождении пристава посольство наконец отправилось в путь и 25 ноября прибыло в заснеженную столицу Московии. Впоследствии Флетчер вспоминал, что «от одного взгляда на зиму в России можно замерзнуть». Обратно выехали только 6 мая следующего года, но около двух месяцев прожили в Вологде, ожидая царского ответа на новую грамоту, полученную от королевы Елизаветы I. В середине июля из Москвы был отправлен указ вологодскому воеводе об отпуске посольства в Холмогоры, а оттуда в Лондон. Вернувшись, Флетчер подал отчет английскому министерству, а затем написал публикуемое нами сочинение.

Из дальнейшей его жизни известно, что он был городским секретарем в Лондоне, рекетмейстером королевы и казначеем церкви св. Павла и что он умер в 1611 г. [7]

Читателю, вероятно, небезынтересно будет узнать названия других его произведений: «О препятствиях торговле англичан в России и средствах заслужить благоволение царя и устрашить русских», «Победа и торжество Христа на небесах и на земле, над смертью и по смерти», «Возвращение израильтян, два кратких рассуждения, одно — Джилса Флетчера, доктора права, другое — Самуила Ли» и «Рассуждение о том, что татары суть потомки десяти колен, отведенных в плен Салманасаром».

Сочинение Флетчера «О государстве Русском» написано в период очередного острого конфликта между Англией и Россией. Незадолго до приезда Флетчера в Москву английская торговая «Московская компания» в 1586 г. получила привилегию на значительные льготы, включая право на беспошлинную торговлю. До этого пошлины составляли значительную по тем временам сумму — 2000 фунтов стерлингов в год. Англичане не были вполне удовлетворены, поскольку добивались еще монополии в торговле через все северное побережье России до устья Енисея. Как раз в это время английский купец Антоний Марш, служащий компании, от ее имени набрал в долг денег у бояр, служилых людей, купцов, монахов и даже у самого Бориса Годунова. Всего более 23 тыс. рублей. Сумма по тем временам огромная. Марш говорил, что эти деньги нужны на общие расходы и товары компании. Когда же пришло время платить долги, его товарищи объявили, что он брал деньги без их ведома и что долги эти — личное дело самого Марша. Борис Годунов с жалобой на компанию отправил в Лондон своего посла Романа Бекмана, а вместе с ним и неудачливого коммерсанта Марша. Правительство королевы Елизаветы I приняло сторону компании и еще до возвращения Бекмана послало в Москву Дж. Флетчера.

Надо сказать, что «дело Марша» весьма запутано. В ходе разбирательства он уличил своих сограждан в политическом шпионаже и преступной торговле. В результате в уплату его долга были конфискованы товары компании. Будучи уже в Англии, Марш объявил, что все долги велел ему делать ближний царю думный посольский дьяк Андрей Щелкалов, который дал слово «очистить его и помочь собрать все долги». Андрей Яковлевич Щелкалов известен в нашей истории как расчетливый политический делец, «пронырливый, умный и злой», о котором иностранцы говорили: «Это хитрейший скиф, какой когда-либо жил на свете». Флетчер передал слова Марша государю [8] и получил ответ, что «Марш вор ведомый, сказал слова ложные и то ли великое, что королевские думные люди такого вора не обличили».

Содержали Флетчера в Москве под строгим надзором, не признавали за ним ранга посланника, а подарки королевы Елизаветы I с презрением вернули «по причине их ничтожности». Соответственно вызывающе вел себя и Флетчер, отказавшись произнести полный титул царя, что являлось грубым нарушением дипломатического церемониала. Однако «дело Марша» было лишь поводом, в то время как истинная причина конфликта состояла в том, что Россия в это время шла на сближение с Империей и Испанией. Ниже мы расскажем о сложных и затянувшихся переговорах с имперским послом Н. Варкочем.

В 1588 г., как раз в год приезда Флетчера в Москву, англичане разбили испанскую «Непобедимую армаду». Московские политики были на стороне Испании, и сочинение Флетчера фактически стало продолжением дипломатической борьбы, но другими средствами. Озлобленный, недовольный приемом и результатами посольства, Флетчер создал свое произведение о России и посвятил его королеве.

Свою задачу он видел в том, чтобы изобразить порядки российские как противоположные порядкам английским: «русский деспотизм — британская вольность». Тяжелое бремя тиранического правления в России описывается одновременно с восхвалением политической системы Англии: «Поступки их, в какой степени они тягостны и бедственны для угнетенного народа, в точно такой же могут подать мне и другим верноподданным Вашего Величества справедливый повод признать себя счастливыми». Флетчер определяет русский деспотизм «весьма похожим на турецкий», при этом сознательно «забывает», что такой же образ правления был в то время во Франции, Испании, Дании, Швеции и т. д.

Путь книги Флетчера к читателю оказался сложным и драматическим как в России, так и у него на родине. Английские купцы не на шутку переполошились, полагая, что подобное сочинение еще более ухудшит их положение. Руководители компании приложили все возможные усилия, чтобы книга Флетчера не увидела свет. Они даже обратились к правительству Елизаветы I с просьбой запретить книгу Флетчера в Англии.

Но существовала еще и обратная сторона: стереотип восприятия России у Флетчера тесно связан с его собственным стереотипом восприятия английских порядков; ибо «человек смотрится, как в зеркало, в другого [9] человека». В изображении русского тиранического ления англичане могли без труда увидеть зеркальное отражение порядков времен Тюдоров — Генриха VIII Марии Кровавой и самой Елизаветы I. Как справедливо заметил один из исследователей книги Флетчера, «она должна рассматриваться не только как записки о России, но также и как книга об Англии: то, что Флетчер говорит о России, показывает и то, что он думает об Англии...» (Fletcher G. Of the Russe Commonwealth. — Cambridge, Mass., 1966. — P. 26.). Когда в Лондоне вышло в 1591 г. первое издание публикуемого нами сочинения Флетчера, министр Сесиль запретил его и почти все экземпляры были уничтожены. Частично и в отрывках книга стала издаваться в Англии начиная с 1625 г. В России ее перевод был впервые напечатан лишь в 1848 г.

Какими же источниками пользовался Флетчер? Для столь фундаментального труда, который он написал, восьми месяцев пребывания в России было явно недостаточно. Тем более что он не знал русского языка и наблюдал окружающую действительность из окна или в сопровождении пристава. Свои сведения он мог получить от английских купцов, в том числе А. Марша. Значительное влияние на записки большинства иностранцев, в том числе и Флетчера, оказало сочинение австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, побывавшего в Москве в 1517 и 1526 гг. (Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. — М.: Изд-во Московского университета, 1988. — С. 45.) Но основным источником информации для Флетчера был агент английской торговой компании Джером Горсей, живший в России в 70—90-е годы XVI в. и много знавший об этой стране (Джером Горсей. Записки о России XVI — начала XVII в. — М.: Изд-во Московского университета, 1990. — С. 33.). Надо сказать, что плагиат — характерное явление для многих сочинений иностранцев. Это не считалось предосудительным, было даже почетно пересказать классические труды Герберштейна, Флетчера, Олеария.

Герберштейн — единственный автор, знавший славянский язык, он изучал летописи, переписывал законодательные и юридические памятники. Горсей также уверяет своих читателей, что он знаком с русскими летописями. Иного мнения придерживается Флетчер, доказывая, что у русских «нет ни истории, ни памятников старины». Являясь правоверным протестантом, он уверяет, что православное [10] духовенство — противник просвещения: «Будучи сами невеждами во всем, они стараются всеми средствами воспрепятствовать распространению просвещения, как бы опасаясь, чтобы не обнаружилось их собственное невежество и нечестие». И это в то время, когда реформация, иезуиты, угроза унии вызвали необычайное книжное творчество русских православных людей и им пришлось создавать оригинальную литературу апологетического и полемического характера.

Не ссылаясь на Герберштейна, Флетчер полностью списал у него известную геродотовскую легенду об усмирении скифами своих рабов. Господа ушли на войну, и жены, не дождавшись их возвращения, вышли замуж за рабов. Когда господа вернулись домой, им навстречу вышло войско рабов. Господа двинулись на него с кнутами. Это показалось рабам столь страшным и дало им такое напоминание о значении кнута, что они все бросились бежать, как овцы, гонимые пастухом. Нетрудно увидеть определенную тенденциозность обоих авторов, применивших эту легенду по отношению к новгородцам.

Но все же, как уже говорилось, основной источник сведений для Флетчера, особенно о времени Ивана IV и Б. Годунова, — это Горсей. Флетчер как ученый систематизировал и группировал его данные, обобщая и используя их для своих доказательств. Он создал свою концепцию, во многом соответствующую действительности, расположения политических сил в России, заменяя лишь действующие лица. На месте Грозного не царь Федор Иоаннович, а фактический правитель Борис Годунов. Борется он с боярскими родами не как с врагами государства, а как со своими конкурентами на царский престол. Провидчески предсказал Флетчер смерть царевича Дмитрия и тяжелое бремя Смутного времени: «Вот в каком положении находится царский род в России.., который, по-видимому, скоро пресечется со смертью особ, ныне живущих, и произведет переворот в русском царстве». Вероятно, в данном случае это не смутное предчувствие, а отголосок современных Флетчеру убеждений народа. С другой стороны, он же ошибочно считал, что «заговора между войском и простым народом опасаться также нельзя, потому что цели их слишком между собой различны и противоположны». Флетчер желал и видел будущее России только в одном. «Это безнадежное состояние вещей внутри государства заставляет народ, большей частью, желать вторжения какой-нибудь внешней державы...» Вспомним, что Англия в это время вступала на путь колониальной державы и необходимо [11] было создать определенный стереотип правил обращения с зависимыми странами. Среди прочих существовал и проект захвата англичанами русского Севера в 1614 г. Отсюда берет свои истоки столь распространенный в XVI—XVII вв. среди английских путешественников и даже в народной лирической поэзии образ «рожденного рабом московита».

В Лондон Флетчер привез прибавку старым правам английских купцов, которым теперь разрешалось торговать «по Волге», но они вновь облагались пошлиной, хотя и в половинном размере. В отличие от английского абсолютизма русское самодержавие не нравилось Флетчеру уже только потому, что оно ущемляло интересы его соотечественников.

Справедливости ради надо сказать, что Флетчер, несомненно, одаренный человек, ученый, юрист, дал систематическое описание российского феодального общества, административного устройства, русского войска. Его сочинение — ценный источник для изучения права и истории России XVI в.

Текст воспроизведен по изданию: Проезжая по Московии. М. Международные отношения. 1991