Глава XI

1 Наункотон. Наункотон — монгольское название китайского поселка XVII в. Нун вблизи Цицикара; русские называли его Наун.

2 жестом левой руки пригласил... Левая сторона в Китае считается почетной.

3 Михайлов день. Празднуется лютеранами 29 сентября.

Глава XII

4 город Дайминчэн. В Маньчжурии и Монголии существуют остатки старинных укреплений, стен и изгородей («Вал Чингисхана», «Ивовая изгородь»), время постройки которых установить пока не представляется возможным [Д. Позднеев, Описание Манчжурии. I, СПб., 1897, стр. 41 — 43; К. В. Вяткина, Археологические памятники в Монгольской Народной Республике («Советская этнография». 1959, № 1), стр. 93 — 106].

Отдельные исследователи, путешественники и картографы ошибочно считали эти укрепления или их изображения на китайских картах Великой китайской стеной, поэтому на некоторых европейских картах провинция Ляодун показана в пределах Великой стены (J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, London, 1919, p. 225, app.). Описание Дайминчэна и фотографию его пагоды см.: G. Hedley, Tramps in Dark Mongolia, London, 1910, pp. 116 — 136.

5 Утай-хан. Утай-хан (1186 — 1241 гг.) — китаизированное имя Угедея (Октая), третьего сына и преемника Чингисхана. Столицей Угедея был Каракорум. При Угедее монголы завоевали Северный Китай (R. Grousset, L'empire des steppes, Paris, 1939, pp. 320, 321).

6 далай-лама, или морской жрец. Это выражение у Идеса объясняется тем, что при переводе монгольского слова «далай», имеющего два значения: «море» и «великий», ошибочно брали первое.

Глава XIII

7 Цаган Крим. «Монголы знаменитую китайскую стену называют Керим, но с прибавкой эпитета Цаган, [т. е. Белый Керим]» (Г. Ф. Миллер, История Сибири, I, М. — Л., 1937, стр. 516). Э. М. Мурзаев пишет, что монголы называли Великую китайскую стену Саган Керим («саган» — белый, «керем» — большая, толстая, высокая стена). Иван Петлин называл Великую китайскую стену — Крым. Появившиеся в XIII в. в Тавриде татары применили это название к Крыму (Э. М. Мурзаев, Опыт объяснения названия «Крым» («Известия Всесоюзного географического общества», т. 80, вып. 3. Л., 1948), стр. 295 — 298].

8 сорт вина... тарасу. «Тарасун» — слово монгольского происхождения. Так буряты и другие народности называли самогон, приготавливаемый из кобыльего молока. Название «тарасун» сибиряки перенесли на китайскую рисовую водку. Спафарий также отмечал, что китайцы делают водку из риса, именуемую «тарасун» (см.: Н. Г. Спафарий, Описание первыя части вселенныя, именуемой Азия в ней же состоит Китайское государство, Казань, 1910, стр. 47). Рубрук называл китайскую водку «террасина». Такого итальянского слова нет, оно является, по-видимому, латинизированным монгольским словом «тарасун» (см.: Рубрук, Путешествие в Восточные страны; Плано Карпини, История монголов, М., 1957, стр. 236).

Глава XIV

9 Тунчжоу. Порт Пекина. Расположен на реке Байхэ (от этого порта река становится судоходной). Байхэ соединяет Тунчжоу с Тяньцзинем, откуда открывается путь по Великому каналу на юг, до Янцзы, а следовательно, до Шанхая, Ханчжоу и Нанкина, и морской путь в Корею и Японию (L. Richard, Comprehensive geography ot the Chinese Empire, Shanghai, 1908, pp. 78, 428).

10 боши, или провожатые. Боши — те мелкие чиновники, которые сопровождали посольство Идеса в Монголии. (В этой главе он упоминает о них впервые.) «Бошко есть тот, что у нас десятники, и значит оное слово понудители, и они часто бывают в посылках, так как куриэры» (примечание, сделанное в конце XVII в. к «Статейному списку Агапита Плотникова», см.: «Дополнения к актам историческим», X, СПб., 1867, стр. 275). «Бошко — это помощник дзиргучея или пристава (см.: Е. Timkowski, Voyage a Pekin а travers la Mongolie en 1820 et 1821, publiй par J. Klaproth, I, Paris, 1827. p. 6). Бошки сопровождали и Ланге (см. «Neue Nordische Beitrаеge» II, S. Petersburg, 1781, S. 109, 125, 126). Бошко — мелкий полицейский административный чиновник [А. М. Баранов, Словарь монгольских терминов («Материалы по Маньчжурии и Монголии», II, Харбин, 1907), стр. 23].

11 Посольский двор. У Иакинфа на его плане и в описании Пекина мы находим название «Хойтунгуань» (Русское подворье) (Иакинф, Описание Пекина, СПб., 1829, стр. 50).

«Мы поместились в так называемом Русском подворье, — пишет Белл, врач посольства Измайлова, в 1719 — 1721 гг. — Оно было выделено теперешним императором для размещения караванов из Москвы; подворье окружено высоком кирпичной стеной, внутри которой имеется три двора» (J. Bell, Travels from St. Petersburg in Russia to diverse parts of Asia, 1, Glasgow, 1763, p. 354). Суммируя путешествие Измайлова, Бретшнейдер пишет: «В Пекин посольство прибыло 18 ноября и поместилось в так называемом Русском подворье, которое и теперь занимает наша дипломатическая миссия. Белл описывает дом, в котором были приготовлены покои для посланника. Это здание сохранилось до сих пор и известно под именем Посольского дома; в нем, по всей вероятности, жили и прежние русские посланники: Байков, Спафарий, Идес и пр.» (Э. Бретшнейдер, Введение к книге «Дорожные заметки на пути по Монголии архимандрита Палладия», СПб., 1892, стр. 14, 15).

Казалось бы, на основании этого можно было бы предположить, что посольство Идеса действительно стояло на этом подворье. Однако вопрос усложняется тем, что подворий для приезжих послов в Пекине было несколько и при размещении посольств не придерживались какого-либо постоянного правила. Вблизи Русского подворья имелось другое, Монгольское подворье («Хойтунгуань», или «Чанцзыгуань»), на котором останавливались монголы, и «Гаолигуань», или Корейское подворье. В последнем «подворье останавливаются корейцы, приезжающие ежегодно с данью китайскому двору. Подворье худо выстроено и содержится еще хуже. Приезжающие корейцы по большей части делают для себя в покоях рогоженные шалашики, в которых и проводят зиму. Даже первый посланник занимает места не более полукомнатки перегороженной» (Иакинф, Описание Пекина, стр. 50). Было и четвертое посольское подворье («Вайфангунгуань», или просто «Сыигуань»), но в западной части города. «В сем подворье остановляются туркистанцы, тангуты, горкинцы, люцюсцы, сиамцы и другие индейцы, с данью в Пекин приезжающие. Сие же подворье приготовлено было и для англичан в 1816 г.» (там же, стр. 84). В разное время были и другие посольские подворья. Всего Дейвендак насчитывает в Пекине семь подворий.

В каком же подворье остановилось посольство Идеса? Определенно можно сказать, что это было то же подворье, где останавливался Спафарий, о чем свидетельствует приезжавший всего лишь через год после Идеса посланец нерчинского воеводы Матвея Гагарина боярский сын Агапит Плотников. По его словам, он, а до него Избрант и Спафарий, стояли на одном дворе. Двор этот называется «Хойтунгуань» [см.: «Статейный список пребывания в Китае сына боярского Агапита Плотникова» («Дополнения к актам историческим», X, СПб., 1867), стр. 279].

Со слов Спафария мы знаем описание этого подворья: «А посланника привели на подворье неподалеку от городовые стены, и в том подворье стаивали разные послы. Первое голландцы, которые были при Байкове, также другие им же тому лет с 10; также португальцы и иные послы поставлены были. Двор великой, только строение старое и уже много развалилось. А кругом того двора сделана стена каменная вышиною сажени в пол 2. А на посольском дворе палаты каменные, поземные, крыты черепом, а в палатах подволоки деревянные и связей в палатах железных нет. Также на посольском дворе садов и иных каких диковин нет, и место самое кручинное, бытто тюрьма. А как поставили на посольский двор, тотчас приставили караул крепкой...» («Статейный список посольства Н. Спафария в Китай. 1675 — 1678 гг.», СПб., 1906, стр. 61).

Хотя и существовало Русское подворье, но не было такого положения, чтобы русские послы останавливались только в нем.

По-видимому, Спафарий, Идес и Плотников останавливались на подворье, предназначенном для посольства разных наций. Видимо, поэтому Савва Владиславич во время русско-китайских переговоров и потребовал, чтобы Русское подворье было закреплено только за русскими. Ст. 5 Кяхтинского договора от 21 октября 1727 г. гласит: «Коен (гуань), или дом, который ныне для Российских в Пекине обретается, будет для Россиян и впредь приезжающих, оные сами будут жить в сем доме» («Сборник договоров России с Китаем 1689 — 1881 гг.», СПб., 1889, стр. 55). Когда в 1805 г. ожидалось посольство графа Головкина, для него было приготовлено помещение в совершенно другой части города («Чжаньшифу» — резиденция наследника богдыханского престола. См.: Иакинф, Описание Пекина, стр. 51). С наибольшей вероятностью мы можем предположить, что Идес и Спафарий стояли не на подворье, специально выделенном для русских, а на так называемом Корейском подворье — «Гао-ли», или «Сыигуань», которое, как мы читаем у Спафария и видим на плане Иакинфа, как раз и лежит у городской стены.

Бруннерт и Гагельстром называют это подворье «Хойтунсынгуань» — «Подворье для приема посланцев четырех народов; заведует приемом посланцев Кореи, Сиама, Тонкина и Бирмы» (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, Пекин, 1910, стр. 109). Фербенк и Дэн оспаривают толкование Бруннертом термина «сы-и». «Сы-и» обозначало всех чужеземцев вообще (варваров в представлении китайцев). «Сы-и» — это «мань», «и», «тун», «ди», т. е. варвары юга, востока, запада и севера. Таким образом, «Хойтунгуань» по смыслу самого названия в его широком толковании был предназначен для всех чужеземных посольств [J. К. Fairbank and S. Y. Teng, On the Ching Tributary System («Harvard journal of Asiatic studies», VI, 1941, № 2), p. 137].

12 Сунгут дориамба (правильнее — Сонготу, в русских документах иногда — Сомготу; в сочинениях иезуитов — Сосан), знатный маньчжур, родственник императорской семьи (дядя императрицы) и крупный вельможа, командующий корпусом императорских телохранителей (дориамба), главный уполномоченный Китая на Нерчинской конференции 1689 г. После этой конференции в течение нескольких последующих лет он занимался русскими делами. Идес именует его вице-королем (титул, которым обычно называли генерал-губернатора нескольких провинций), вероятно, потому что Сунгут в свое время (до 1680 г.) носил звание великого секретаря, или «дасюэши», и занимал должность одного из главных сановников империи. Год его рождения неизвестен, умер он около 1703 г. в заключении, куда попал в результате дворцовых интриг (см.: A. W. Hummel, Eminent Chinese of the Ching period», II, Washington, 1944, pp. 663 — 666).

13 тигры и журавли на груди и на спине. На парадном платье на груди и на спине гражданские чины носили изображения птиц, военные — изображения зверей (разные для каждого из девяти рангов) (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 421, 422).

14 иезуиты при дворе. Идес и Бранд упоминают трех иезуитов, с которыми они встречались.

Француз Жан-Франсуа Жербийон (1654 — 1707). О его жизни и деятельности см.: L. Pfister, Notices biographiques et bibliographiques sur les Jesuits de 1'ancienne Mission de Chine, 1552 — 1773, I — II, Changhai, 1932 — 1934, pp. 443 — 451; а также: М. П. Алексеев, Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей. Введение, тексты и комментарий. XIII — XVII вв., изд. 2, Иркутск, 1941, стр. 475 — 484.

Бельгиец Антуан Тома (1644 — 1707 гг.), вице-президент трибунала математики, а во время отсутствия Гримальди (см. ниже) — президент, т. е. главный астроном китайского двора (см.: L. Pfister, Notices biographiques..., pp. 403 — 411).

Португалец Томас Перейра (1645 — 1708 гг.) музыкант, был c Жербийоном в Нерчинске (см.: L. Pfister, Notices biographiques..., pp. 381 — 386). О роли Жербийона и Перейры на Нерчинской конференции см.: М. П. Алексеев, Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, стр. 470, 471.

Записки Перейры о Нерчинской конференции опубликованы в кн.: J. Sebes, The Jesuits and the Sino-Russian Treaty of Nerchinsk (1689), Roma, 1961 (на португальском языке с английским переводом).

Филипп-Мария Гримальди (1639 — 1712 гг.), о котором Канси осведомлялся у Идеса через иезуитов, был итальянец аристократического рода, давшего не одного правителя Генуе. По словам Идеса, его спрашивали о Гримальди, а, по словам Бранда, Идеса спрашивали об иезуитах, тремя годами ранее пытавшихся проехать в Китай через Москву, т. е. об Авриле и де Боволье. Гримальди находился на посту придворного математика и астронома, как и Вербист до него, и забавлял Канси гидравлическими механизмами и оптическими эффектами (см.: L. Pfister, Notices biographiques..., pp. 372 — 376). В 1686 г. он выехал по делам ордена в Европу. Канси дал ему с собой письмо, адресованное московскому царю. По этому поводу 24 ноября 1686 г. Вербист написал в Москву письмо Спафарию, с которым он встречался, когда тот приезжал с посольством в Пекин в 1676 г. В этом письме Вербист сообщает, что направляющийся в Рим Гримальди везет с собой грамоту Канси «великому князю о том же деле, о котором и прежде этого времени писано через прежние грамоты, на которые грамоты никогда никакой отповеди не принесено». Копия грамоты вручена «послу Галанскому, который в то время здесь пребывал». Далее Вербист просит Спафария оказать Гримальди всякое содействие при проезде через Россию, «как нам прежде ты обещался» (русский текст приведен в кн.: J. F. Baddeley, Russia, Mongolia, China, London, 1919).

Гримальди в Россию не попал и врученную ему грамоту переслал из Гоа иезуитам в Персию, которые через своих собратьев послали ее в Астрахань, и 18 марта 1690 г. грамота прибыла в Москву, а копия, что была вручена голландскому послу, попала в Москву с большой задержкой. Об этом есть свидетельство: «Торговый голландец Абрам Гутман, бывший у города Архангельского в 1639 г., получил сей лист через Батавию из Амстердама и в Москву прислал 2 января 1690 г.» (Н. Н. Бантыш-Каменский, Дипломатическое собрание дел между Российским и Китайским государствами с 1619 по 1792-й год, Казань, 1882, стр. 44).

Письмо Канси московскому царю касалось конфликтов из-за Албазина, Гантимура и т. п. и было впервые опубликовано Витсеном (N. Witsen, Noord-en Oost-Tartarye, Amsterdam, 1705, S. 867). Оно приведено также у Г. Ф. Миллера (G. F. Miller, Sammlung Russischen Gesckichte, I, St. Petersburg, S. 498). Русский перевод с маньчжурского («Грамота Белому царю») см.: А. Ё. Любимов, Некоторые маньчжурские документы из истории русско-китайских отношений в XVII в. (ЗВОРАО, XXI, 2 — 3, СПб., 1912), стр. 86 — 91.

В Риме в 1689 г. Гримальди познакомился с Лейбницем, и тот дал ему письмо к Петру I. Однако Гримальди не получил разрешения ехать в Китай через Россию и решил возвращаться через Персию. Для этого он предварительно запасся письмами от императора Леопольда I, Яна Собесского и других к шаху. Через Марсель — Смирну — Гоа — Макао в 1694 г. после семилетней отлучки Гримальди вернулся в Пекин.

В одной из своих работ патер Жербийон сообщает, что 17 сентября 1692 г., когда он был на охоте с Канси, к богдыхану прибыл курьер с известием из Гуанчжоу (Кантон) о том, что Гримальди получил отказ в проезде через Россию и с запозданием прибудет морем («Quatriиme voyage du pиre Gerbillon en Tartarie fait a la suite de l'empereur de la Chine; J.-B. Duhalde, Description de l'empire de la Chine», IV, a la Haye, 1736, p. 345).

15 доргамба (доригамба), аскамба, алигамба, адогонда. Идес, Спафарий, Ланге, Измайлов, Савва Владиславич и другие, как правило, упоминают встречавшихся им маньчжурских сановников не по именам, а по чинам.

Вот что пишет по этому поводу Спафарий: «Чины боярские в Китае многие суть, иныя древния китайския, иные же прибавили татары богдойския, как взяли царство их» (Спафарий, Описание первыя части вселенныя, именуемой Азия, в ней же состоит Китайское государство, Казань, 1910, гл. X, стр. 34). В этой и предыдущей главах Спафарий называет пять рангов или чинов: голай, дорихамбч, алихамба, асканьяма и дзаргучей. Рассмотрим их в этом порядке.

Голай (по-китайски — «гэлао», в иезуитских сочинениях — «голао» — старшина «внутреннего кабинета» («нэй-гэ»), состоящего из. четырех великих секретарей или государственных канцлеров («дасюэши»), из которых двое — китайцы и двое — маньчжуры. «Внутреннему кабинету» подчинены министерства («бу»). Должность голай могли занимать только китайцы академики (ханьлинь) (см.: И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 36).

Дорихамба (дориамба, доригамба, доргамба) — высокое военное звание, обычно присваивалось родственникам богдыхана. «Доригамба», или «дорги-амбань» — «вообще придворный вельможа, 1-го старшего класса свитский генерал, управляющий придворными телохранителями» (И. И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, СПб., 1875, стр. 826). Доригамба Сонготу был главным послом маньчжуров при переговорах в Нерчинске. В преамбуле к договору он именуется начальником надворных войск, воеводой внутренней палаты и советником царства (см.: Нерчинский договор в кн.: «Русско-китайские отношения. 1689 — 1916. Официальные документы», М., 1958, стр. 9 — 11). В Буринском трактате 1727 г. среди китайских уполномоченных фигурируют дариамб — «над стольниками начальник», т. е. обладатель высшего придворного чина («Сборник договоров России с Китаем. 1689 — 1881», СПб., 1889, стр. 13). В сборнике по истории русско-китайских отношений, изданном в Пекине, Сонготу именуется «далиямба», причем в примечании говорится, что эта транскрипция маньчжурского сана, эквивалентна китайскому «нэйдачэнь» (Ван Чжи-сян и Лю Цзе-жун, Архивные материалы на русском языке из бывшего Пекинского императорского дворца и письма, полученные из России в годы царствования Канси и Цяньлуна. По-китайски издание называется ***

Алегамба, или алихамба; по Захарову (стр. 35) — алиха-амбань, председатель министерства, например председатель «Лифаньюаня».

[«Лифаньюань» — «Палата» или «Трибунал внешних сношений». Учреждена в XVII в. для заведования делами по управлению Монголией... до 1860 г. вела также все сношения с Россией» (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 134].

В числе китайских уполномоченных, подписавших Кяхтинский трактат 1727 г., были «думный министр чиновного приказу Алегамба и внутренних дел дворцовый министр Чабина» и думной министр посольского мунгальского приказа Алегамба — Тегут («Сборник договоров России с Китаем...», стр. 74).

Асканьяма (аскамба). Рассохин происхождение слова «асканьяма» объясняет слиянием слов «аскани» и «амбань» и переводит его как «вице-президент». Захаров его переводит как «советник», «член совета министров» (стр. 28), а Спафарий — «ши-лан».

«В “Лифаньюане” помимо двух вице-президентов (обязательно знатных маньчжур) имеется также сверхштатный вице-президент, именуемый шилан» (см.: W. F. Mayers, The Chinese government, Shanghai, 1877, p. 23). Одним из китайских уполномоченных, подписавших Буринский трактат, был вице-президент военного министерства «асханема» Туле-шин (см.: «Сборник договоров России с Китаем...», стр. 13). Кяхтинский договор 1727 г. подписал «воинского приказу асканема Тулешин» (там же, стр. 74). Титул асханьи — амбань фигурирует и в акте 1792 г. (там же, стр. 93). В книге Ван Чжи-сяна и Лю Цзе-жуна употребляется слово «асыканьда», которое, как объясняется в примечании, является маньчжурской транскрипцией китайского чиновного звания «нэйгэсюэши».

Алихахава. По Захарову — алиха-хафань, председатель какого-либо из государственных присутственных мест (стр. 28). Это звание присваивалось президенту астрономического или математического трибунала. При Канси этот пост занимали иезуиты.

Дзаргучей (см. Статейный список в настоящем издании, стр. 325) — по-монгольски судья; чиновник, совмещающий функции администратора и судьи. Мог быть градоначальником, как дзаргучей Кяхты. Дзаргучей («сыюань») — инспектор всех дзаргучей Халки по китайским делам в Монголии (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 380). По-маньчжурски — «фийентен-и-хафан».

«Заргучей — и есть слово мунгальское, которое значит судью, но которое такого же достоинства, как у нас секретарь» [см.: «Статейный список пребывания в Китае сына боярского Агапита Плотникова» («Дополнения к актам историческим», X), стр. 278. По-маньчжурски низший чиновник, меньший чин 5-го класса.

Адогеда (адогонда, адаганда). В Статейном списке Избранта встречается термин «адаганда», в записках Избранта и Бранда чаще всего — «адогеда», причем то старший, то младший. На л. 3 об. Статейного списка говорится, что навстречу Идесу по приказу богдыхана в Наун выехал адаганда и 2 человека «посольского приказу подьячих». На л. 7 об. говорится «присланы к Елизарию 2 адаганда, думные дьяки» и потребовали показать грамоту и рассказать, какие везет подарки. Впрочем, дзаргучей тоже именуется думным дьяком (л. 6 об.). Послы, в том числе и Спафарий, были склонны преувеличивать значение тех лиц, с которыми они имели дело.

Корнем слова «адогеда» является маньчжурское слово «адаха», к которому присоединяется суффикс «да»

В специальных работах мы находим шесть различных чинов, содержащих термин «адаха»: «адаха гян нара битхэй-да» (по-китайски «шицзянсюэши» — референт «Ханьлинюаня»); «адаха гян нара-хафань» (по-китайски «ши-цзян» — референт «Ханьлинюаня», но младшего класса), «адаха кадалара-да» (по-китайски «цаньцзян» — полковой командир), «адаха-хафань» (по-китайски «цинчэдуюй» — дворянский титул, следующий после частиц «гун», «хоу», «бо», «цзы» и «нань»), «адаха-хулара битхэй-да (по-китайски «нэйгэшидусюэши» — сановник высшей государственной канцелярии четвертого «класса») и адаха-хулара-хафань» (по-китайски «нэйгэшиду» — сановник высшей государственной канцелярии пятого класса). См.: А. О. Ивановский, Маньчжурская хрестоматия, СПб., 1882, стр. 214, 215, 318; «Обстоятельное описание происхождения и состояния маньчжурского народа и войска», I, СПб., 1784, стр. 424 — 428. Перевод А, Леонтьева и И. Рассохина; И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, стр. 35 — 37; И. И. Захаров, Полный маньчжурско-русский словарь, стр. 30 — 36. В данном случае старшие и младшие адогеды — это сановники высшей государственной канцелярии четвертого и пятого класса. Они играли роль, аналогичную роли приставов при иноземных посольствах в Русском государстве.

Поскольку Ван Чжи-сян и Лю Цзе-жун механически транскрибируют китайскими иероглифами русское произношение маньчжурских слов, мы можем заключить, что термины эти непривычны и неупотребительны в китайской исторической литературе (Ван Чжи-сян и Лю Цзе-жун, например, ошибочно считают, что алегада и алигамба — два разных сана); помимо всего прочего придворные, часто наследственные, племенные и военные, звания маньчжур плохо совмещались с тысячелетней китайской табелью о рангах, базировавшейся (по крайней мере теоретически) на ученых степенях.

16 Штюбхен (Stuebchen) — старая немецкая мера жидкостей в Шлезвиг-Голштинии — 3,6 л.

Глава XV

17 зал. Судя по тексту записок Избранта Идеса и Адама Бранда, посольство было принято в тронном зале, именуемом «Баохэдянь». «“Баохэдянь”, — отмечает Дейвендак в своем исследовании о приеме голландских послов в Китае, — был традиционным местом для приема послов государств — данников» (I. Duyvendak, The last dutch embassy to the Chinese court, «T'oung Pao», vol. XXXIV, 1938, № 1 — 2, p. 62; № 3, p. 225). В «Баохэдяне» принимали вассальных принцев, но для Китая все принцы были вассальными (см.: О. Siren, Des Palais Impеriaux de Pekin, Paris, 1926, p. 12). «Государь ежегодно входит в сию тронную вечером накануне нового года для угощения иностранцев...» (Иакинф, Описание Пекина, СПб., 1829, стр. 61). Посольство Идеса было принято как раз накануне китайского нового года, а после приема Канси удалился в свои внутренние покои. На плане Пекина, сделанном Фавье, личные апартаменты богдыхана расположены позади «Баохэдяня» (A. Favier, Peking, histoire et description, Lille, 1902, p. 276).

18 внешность самого богдыхана. Канси, как и его современник Людовик XIV, имел следы перенесенной оспы. Выбор Канси на престол в качестве наследника умершего от оспы его отца императора Шуньчжи отчасти объяснялся тем, что Канси переболел оспой и поэтому имел большие шансы на долгую жизнь (A. W. Hummel, ed., Eminent Chinese of the Ch'ing Dynasty, I, Washington, 1943, p. 325, статья Фан Чжао-мина). «Человек молод и на лицо щедрый» отметил в 1677 г. Спафарий («Статейный список посольства Н. Спафария в Китай. 1675 — 1678 гг.», СПб., 1906, стр. 99; см. также стр. 218 настоящего издания).

19 каламба. Вид очень твердого красновато-коричневого смолистого дерева (Execaria Agallocha), издающего благоухание при сжигании. Растет в Индокитае и на Суматре.

20 шилой. По-видимому, «шилан» — заместитель министра. В данном случае речь идет, вероятно, о «шилане», заведовавшем налоговым управлением в министерстве государственных фондов, «хубу».

21 ежегодный праздник. Празднество, о котором идет речь, — это китайский новый год. Оно продолжается четырнадцать дней и заканчивается так называемым праздником фонарей («шанюань», или «дэнцзэ»). В 1693 г. этот двухнедельный праздник был во второй половине января (китайский календарь не совпадает с европейским, так как исчисление идет по лунным месяцам).

22 третий двор. Как видно из китайских документов, это был «Тайхэдянь» (см. стр. 380 настоящего издания).

23 [Слоны при китайском дворе]. Слонов содержали при китайском дворе вплоть до падения Цинской династии. «Сян-фан, или слоновой двор, — отмечает Иакинф, — находится от ворот Сюань-ву-мынь на запад; построен при династии Мин, около 1500 года. Тогда находилось в нем множество слонов, ныне же не более семнадцати. Слоны сии употребляются при торжественных государевых церемониях» (Иакинф, Описание Пекина, СПб., 1829, стр. 77). «В кортежном управлении Луаньюйвэй, — пишет Бруннерт, — есть отдельные “сюньсянсо” по дрессировке слонов и есть заведующий слоновой колесницей “сянло гуань-ли”» (И. С. Бруннерт и В. В. Гагельстром, Современная политическая организация Китая, Пекин, 1910, стр. 31). О придворном слоновом дворе см.: A. Favier, Pеking, histoire et description, Lille, 1902, p. 287; E. Ф. Тимковский, Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 годах, II, СПб., 1824, стр. 218, 219 и др.