Из Москвы отправились по Москве-реке 6 мая в день святого и праведного Иова многострадального. От Москвы до Коломны ¹ сухим путем 90 верст, а рекою больше. Город Коломна стоит .на Москве-реке, со стороны течет речка Коломенка и впадает в Москву-реку. Город каменный, как московский Кремль.

От Коломны до Голутвинского монастыря ² 100 верст; сюда выходит река Ока. От Коломны до Переяславля Рязанского ³ горами 90 верст, а рекою и больше. Город Переяславль Рязанский деревянный, обмазанный глиной, а вокруг посадов частокол; город стоит на земляном валу над рекою, над рубежом. Река Ока протекает по лугам в версте от города. Город расположен на горней стороне (Горней, или нагорней, стороной Котов называет высокий, т. е. правый берег реки, а левый называет луговой стороной), в нем есть каменные храмы. Здесь живет архиепископ. [64]

От Переяславля Рязанского до Терехова монастыря ⁴90 верст. А в пятнадцати верстах от Переяславля, вниз по реке, находится Вышгород ⁵. Но города здесь уже нет, осталась только волость. От Вышгорода до Старой Рязани ⁶45 верст по дороге вдоль Оки. На горней стороне крепости нет, только один земляной вал, а дворы стоят врозь среди леса на протяжении многих верст. На луговой стороне стоит Терехов монастырь. Ограда монастыря и храмы деревянные. От Терехова монастыря до Касимова ⁷ 90 верст В Касимове, в полуверсте от реки, возвышается на луговой стороне деревянная крепость, а около реки Оки расположены русские посады и храмы. Здесь же живет царь Уруслан, владеющий посадами, но служит московскому царю. За его домом находится каменная мечеть и в ней склеп, где хоронят царей.

От Касимова до Мурома ⁸ горами 70 верст, а Окою 150. По пути, на луговой стороне, находится городище Елатьма ⁹, тут и посады. Город Муром деревянный рубленый, стоит высоко на земляном валу. В нем соборный каменный храм, в котором служит протопоп. В этой церкви в стороне, в приделе Карпа, в одной гробнице лежат муромские чудотворцы — благодатные князь Петр и княгиня Феврония. Около города высокие места, холмы. В нем много каменных и деревянных храмов и домов. За городом на луговой стороне над Окою красиво расположены посады.

От Мурома до Нижнего Новгорода горами 120 верст, а Окою 150. На горней стороне живет стародубщина. Места у них хлебородные. На полпути от Мурома до Нижнего Новгорода на горней стороне находится Павлов перевоз ¹⁰. Это город, а не острог; он стоит высоко на холме, дома же, рынки, кабаки и таможни разбросаны в долине. а также и по холмам на большом расстоянии.

Нижний Новгород ¹¹ обнесен высокими каменными стенами, стоит высоко на холмах. Часть посадов обнесена деревянным частоколом, а другие лежат за городом. Здесь сливаются Ока и Волга. Возле посадов выше города меж гор в степь течет ручей, называемый рекой Поганой. Нижний Новгород стоит на горней стороне. Посады находятся в городе, и около города по долам и по обрывам.

От Нижнего Новгорода 120 верст до Василь-города ¹², [65] который стоит над Волгой, на горней стороне, а посады- под горою. Когда-то здесь на горе была высокая крепость, но сгорела. От Василь-города до Козьмодемьянска ¹³ 40 верст. Деревянный город, огражденный рублеными бревенчатыми стенами, стоит на горе, а дворы спускаются вниз, к Волге, и обнесены частоколом.

От Козьмодемьянска до Чебоксар ¹⁴ 40 верст. В Чебоксарах деревянный город стоит на горней стороне и обнесен рублеными бревенчатыми стенами, а посады спускаются вниз, к Волге. От Чебоксар до Кокшайска ¹⁵ 30 верст. Город деревянный, обнесенный рублеными бревенчатыми стенами, стоит на луговой стороне, на горе в услоне, а посады под горою. От Кокшайска до Свияжска ¹⁶ 60 верст. Деревянный город стоит на горней стороне от Волги, за лугом, а под ним .вдоль идут посады. Река Свияга течет по степи ниже города.

От Свияжска до Казани ¹⁷ 20 верст. Казань — большой город, стоит на луговой стороне, над речкою Казанкой, н семи верстах от Волги. Крепость каменная, белая возвышается на земляном валу, вдоль нее тянутся посады, обнесенные деревянной оградой, а Булак-река течет сквозь деревянный город. И крепость, и посады красиво расположены. За городом находятся Луктов монастырь и слободы, а кругом раскинулась степь. Посады и ряды находятся в городе.

От Самары ¹⁸ до Саратова ¹⁹ 350 верст. Саратов стоит на луговой стороне. Здесь стоячий острог и круглые бревенчатые башни, дворы и торговые ряды, а за городом стрелецкие дворы, рыбные лавки, амбары, куда сгружают товары с судов. Город стоит над Волгой на ровном месте, а в низине течет речка Саратовка. Вокруг расстилается степь.

От Саратова двести верст до Камышенки ²⁰. В Камышенке протекает речка Камышенка ²¹, берущая начало в степи, расположенной на горней стороне. Над речкою, высоко на горе, стоит острожек, и тут с весны и до осени стоят пятьсот-семьсот казанских и пригородных стрельцов, а осенью, уезжая с осенним астраханским товаром, сжигают острожек. Рекой Камышенкой ходят на Дон — три версты плывут водой, а потом двадцать верст казаки волочат струги до реки Иловли ²², которая течет по степи и [66] впадает в Дон. Оттуда казаки ходят на Волгу. В степи стоят заставы стрельцов. Они ловят воровских казаков и некоторых из них убивают.

От Камышенки до Царицына 150 верст. Царицын ²³стоит на высоком берегу, обнесен невысоким тыном с рублеными круглыми башнями. Над городом возвышается гора со стогами на ней. В нижней части города протекает небольшая речка, вроде ручья, по которой в лодке нельзя ехать. Вокруг города Царицына расстилается степь, а город стоит над Волгой. Дворы, базар и храмы — все в городе. Скот из страха перед татарским нападением пасут за оградой, построенной вокруг города. От Царицына идут на Дон полдня степью и выходят на Пять Изб ²⁴. На Дону все городки казачьи, в тех городках живут казаки с женами и детьми. Городки расположены вниз по Дону до Азова ²⁵. Азов стоит на Дону, в пяти верстах от Черного моря ²⁶.

В Азове есть два турецких каменных городка. От Азова до Кафы ²⁷ ходят морем на кораблях. Каменная крепость в Кафе стоит над морем, на правой стороне моря. От Кафы до самого Стамбула ²⁸ ходят 15 дней, ход туда морем на кораблях.' Но об этом рассказ сейчас заканчиваем.

Теперь возвратимся к описанию предстоящего пути. Выше города Царицына, в верстах двадцати, по луговой стороне Волги степью течет Ахтуба ²⁹ и впадает в Каспийское море ³⁰ в шестидесяти верстах ниже Астраханского устья. На Ахтубе стоит Золотая Орда ³¹, в которой еще задолго до основания Астрахани ³² были построены царский дворец, палаты, дома и мечети — все каменные, а теперь все эти здания ломают и камень возят в Астрахань для различных каменных работ. От города Царицына до Астрахани пятьсот верст. Здесь на Волге много островов, места низкие, лесов совсем нет.

Город Астрахань стоит на Волге, на луговой стороне. Это большой каменный город. Соборная церковь и Троицкий монастырь тоже каменные, городские башни украшены глазурью. К Астрахани подстроен другой город. Длинная каменная передняя стена с башнями и воротами идет вдоль реки Кутумовки ³³ и вместе с двумя другими стенами образует крепость. В каменном кремле находятся [67] приказ ³⁴ и запасные амбары, которые приделаны глиною к стене высоко в углу кремля. Двор архиепископа находится близко от собора. У ворот архиепископского двора возведен деревянный большой и высокий крепостной вал со стенами в несколько рядов. В кремле много стрелецких дворов, а таможня, базары, кабаки и дворы жителей — стрельцов и купцов русских, бухарских ³⁵ и персидских ³⁶ — расположены в другом городе, где много храмов. Двор крымских татар в том же городе. К кремлю пристроен высокий тын, за которым сидят взаперти заложники ³⁷ и пленники с женами; их караулят стрельцы. Выше города течет по степи речка Кутумовка и впадает в реку Балду ³⁸. Ниже города и около него находятся татарские юрты. Все татарские ³⁹ жилища вкопаны в землю, обнесены плетнем, обмазаны глиною. В степи вокруг города кочуют ногаи ⁴⁰, подвластные государю. В городе торгуют после обеда, а до обеда торгуют за городом, около городских укреплений, с татарами и ногаями. Домов городских жителей и стрельцов за городом нет. Только с верхнего конца города на пригорке построен монастырь; а под ним вниз, к речке Кутумовке, .идут сады. В садах растут овощи: яблоки, дыни, арбузы, тыквы, огурцы, виноград, дикий перец, капуста.

В нижней части города находятся монастырь, угодья ⁴¹Троицкого монастыря и кузницы, а затем идут юрты и сады.

В трех верстах ниже Астрахани, на луговой стороне, на которой стоит Астрахань, из Волги вытекает Царева протока ⁴² и впадает в море. По обе стороны этой протоки стоят татарские юрты подобно нашим русским деревням. На той же стороне в четырех верстах от Царевой протоки рыбная ловля Астраханского монастыря — какараузик, по-русски тоня, а в Астрахани это место называют илым.

Соль добывают на Кобыльих озерах ⁴³, но эта соль красная, а добытая на Мачеговском озере ⁴⁴ белая и хорошая. И в других озерах также добывают соль. К озерам подходят протоки, по которым соль увозят в больших лодках. [68]

В тридцати верстах от Астрахани на луговой стороне есть протока. Здесь находятся рыбные загоны ⁴⁵ Астраханского монастыря, а также храм и двор. Отсюда до Бирюля ⁴⁶ пятнадцать верст. Здесь прежде был каменный город, а теперь стоит лишь татарский амбар. От Бирюля до Рослоба ⁴⁷ пятнадцать верст. В Рослобе находится государев рыбный загон. От Рослоба пятнадцать верст до Прорвы ⁴⁸; здесь стоит стрелецкий караул. От этого караула тридцать верст до Четырех бугров ⁴⁹, а влево от Четырех бугров в море стоят гилянские бусы ⁵⁰, которые не заходят в устье Волги и под Астрахань, а стоят в море и из устья едва видны. Товары же с бус в Астрахань и из Астрахани на бусы перевозят на судах ⁵¹ и повозках. Отсюда бусы плывут за море. Из Астрахани есть ход на Русь, к Москве; туда ходят весной, летом и зимой на лошадях как по луговой, так и по нагорней стороне. А добираются из Астрахани до Москвы недель в семь-восемь. За станицею ходят стрельцы и оседлые татары, охраняющие путь от набегов казаков и козыевских татар ⁵².

Из Астрахани государеву казну свезли и погрузили на две бусы 8 августа, в день святого отца нашего Емельяна, епископа Кизичского. А идти за море, в Персию, надо прямо на юг, придерживаясь вначале северного, и затем западного берега, где с правой стороны будут Терек ⁵³, Тарки ⁵⁴ и Дербент ⁵⁵. Есть и сухопутный путь за море от Терека, про этот путь написано ниже, после описания Шабрана ⁵⁶. С пристани от устья Волги, идя налево холмами ⁵⁷ на север, придешь на Акраханское пристанище ⁵⁸этим путем мимо устья Яика ⁵⁹ ходят к узбекам ⁶⁰ в Бухару.

Мы пришли с царскими товарами в персидскую землю, во владения шаха, и пристали к Ширванской земле ⁶¹, к пристани Низовой ⁶², 14 августа, перед праздником успенья пресвятой богородицы и святого пророка Михея. Пристань находится в пустынном и низком месте. Здесь протекают две небольшие речки, устья их занесло песком. Узнать эту пристань с моря можно по трем высоким деревьям. Есть здесь и лес, но он небольшой и низкий. Здесь находится судовая пристань. Берег мягкий, камня нет, пристань хорошая. Ниже, на море, есть и другие пристани, расположенные у городов и пустынных мест. Вдоль [69] моря идут высокие каменистые горы в земли шаха, вплоть до Фарабада ⁶³. В версте от пристани Низовой ость большая деревня — Дербентский присуд ⁶⁴, где находится даруга, по-нашему приказной человек.

Над деревней возвышаются горы, с которых снег нисходит даже и летом. А в деревне — сады, в которых растут яблоки, виноград, грецкие орехи, чернослив, миндаль, дыни, арбузы; из хлебных злаков произрастают пшеница, просо, арпа, а по-русски ячмень, другого хлеба нет. Дворы в деревне глиняные; в садах и через дворы протекают проведенные с гор арыки. Много всякого скота. Почти все делают на волах — и молотят, и землю пашут, и всякую поклажу возят. От Низовой высоко в горах ходят в Шемаху ⁶⁵, дорога опасная, по ней ездят с вьюками на лошадях, верблюдах, быках и ослах; колесного пути нет.

От Низовой до Шабрана пути четыре агача ⁶⁶, по-русски в каждом агаче по пяти верст, и идти надо полями и болотами. В Шабране от города остались одна стена и каменная башня, остальное все разрушено; сохранившие ся посады — каменные. И Шабран, и Шемаха, и Дербент со всеми уездами, городами и пригородами исстари были ширванской землей, потом все эти города захватили турки ⁶⁷, но персидский шах около двадцати лет назад отнял эту землю у турецкого султана. Здесь много всяких овощей, птиц и скота.

Теперь опять возвратимся к постепенному описанию пути от Астрахани до Терека и Шабрана. От города Астрахани плавают на русских бусах и на больших стругах морем мимо Черни ⁶⁸, только этим путем идти далеко. Морем в ветреную погоду ходят двое суток, а в безветренную погоду струги идут неделю.

А Терек город деревянный, небольшой, ,но хороший стоит на реке Тюменке ⁶⁹, на низком месте. Базары, храмы и дома находятся в крепости, а за ней — один монастырь. За рекою, напротив крепости, раскинулись большие слободы — Черкесская слобода, Окоцкая и слобода новокрещеных черкесов ⁷⁰. Через реку Тюменку построен деревянный высокий мост на козлах, под ним можно проезжать на лодках. В половодье в Тюменку впадает река Терек. Если вода невысока, это место пересыхает; в такое лето вода в Тюменке застаивается и загнивает. А главное [70] русло реки Терека впадает в реку быструю ⁷¹ в шестидесяти верстах ниже Терека. Река Терек выходит из горных кряжей ⁷², где в небольших крепостях живут казаки. Там между гор рядом с черкесами — по направлению к Азову — живут кабардинцы ⁷³. Река Быстрая выходит из гор и впадает в море.

Город Терек стоит в пяти верстах от моря; выехать в море по Тюменке можно не одним руслом; кругом камыш. Около города Терека много садов, а в садах много всяких овощей. В море напротив устья Терека находится остров Чечень ⁷⁴, — идти до него под парусом полдня, — этот остров большой, и около него много рыбы, на нем терские жители, тарковские кумыки ⁷⁵ и горские черкесы ⁷⁶ ловят рыбу.

От Астрахани до Терека и от Терека до Астрахани есть сухопутный путь степью через станицы. От Терека до реки Быстрой день пути с вьюками, дорога идет болотом; через реку есть брод и перевоз на стругах. По обе стороны реки Быстрой летом стоят казаки для охраны перевозов от нападений немирных и крымских татар ⁷⁷. От реки Быстрой до реки Сунжи ⁷⁸ день пути; через Сунжу есть брод. От Сунжи день хода до Малого Аксая степью и камышом. Речка Малый Аксай небольшая, очень заболоченная, через нее есть брод. От Малого Аксая до Большого Аксая ⁷⁹ полдня хода. Речка Большой Аксай небольшая, через нее есть брод. От Большого Аксая до реки Койсы ⁸⁰день или полтора пути, а от нее уже можно ехать на телегах. Койса — широкая река, вытекает из гор; в устье реки есть перевоз на стругах и паромах; перевозят кумыки или те, кто едет; струги и паромы стоят здесь во всякое время. От Койсы день пути до Тарков, колесный путь идет берегом возле моря. В Тарках есть небольшой посад и деревянный острожек, здесь сидит илдырхан, шурин шаха, которого зовут Крым-шахом ⁸¹.

В Тарках живут кумыки, они подчиняются шаху. Илдырхан родом кумык, брат горского князя Салтанаму-та ⁸². Тарки стоят под горою, в версте от моря. В горах над Тарками живут также кумыки, которые имеют своего князя и никому другому не подчиняются. От Тарков до шахского города Дербента три дня вьючного пути ровным местом между горами и морем. А между Тарками и [71] Дербентом живут лезгины ⁸³, у них свой князь, которого называют Усминским ⁸⁴. У них есть каменная крепость, а сами они живут далеко в горах, никому не подчиняясь. Они разбойничают на дороге, грабят и захватывают купцов и продают их в рабство; а если и не грабят, то взимают дань с купцов, по три куска ткани с вьюка ⁸⁵. Эти места проходят с провожатыми. Грабежом занимаются усминский и кайдатский ⁸⁶ князья со своими людьми.

Дербент -укрепленный белокаменный город, только малонаселенный. Один конец города уходит в горы, другой доходит до моря. Длина города больше трех верст, а ширина саженей триста; город перегорожен поперек каменными стенами в двух местах, так что получаются три города. Рассказывают, что тридцать башен этого города затопило море и теперь еще одна большая крепкая башня стоит в воде. От Дербента через горы к Черному морю, в Турецкую землю ⁸⁷, когда-то была выстроена каменная стена. Все посады находятся в крепости, а за ней — отводные каменные башни. Около моря недалеко от Дербента наверху огорожено каменными плитами место, где лежат сорок мучеников, а мусульмане ⁸⁸ и армяне ⁸⁹ говорят, что это-де русские 40 святых мучеников ⁹⁰. Все проезжие русские люди ходят к ним на поклонение, а некоторые служат им молебны. Они лежат каждый в своей гробнице, и на них положено по большому белому камню с вырезанной надписью. Никто эту надпись не может прочитать: ни мусульмане, ни армяне, ни турки. А вырезанная надпись очень большая. Здесь над гробницами выросло три деревца. К той же ограде примыкает огороженное камнем мусульманское кладбище, и здесь два сторожа-мусульманина. Около этого кладбища есть и другие большие старые кладбища с гробницами и надписями на них. Говорят, что надписи греческие.

От Дербента до Шабрана три дня вьючного пути степью, между горами и морем. Из Астрахани же плавают в Персию и в мелких стругах — от Черни до Терека, от Терека до Тарков, от Тарков до Дербента и до Низовой. Купцы из Низовой до Шабрана ходят вьючным путем. Путь на малых судах опасен тем, что если струг прибьет непогодою к берегу в Дербенте и в Тарках, то с находящихся на нем купцов взимают большие пошлины, а если [72] струг прибьет к пустому месту, то люди усминского и кай датского князей нападают на купцов, убивают их и това ры отнимают. На берегу постоянно идут грабежи.

Путь от Шабрана на Шемаху. Приходится идти высоко в горах, путь очень опасен и безводен, идти три дня вьючной дорогой на верблюдах и на конях. По дороге от Шабрана до Шемахи стоят три караван-сарая ⁹¹, а.по-русски гостиные дворы, каменные, крепкие и хорошие, с амбарами, конюшнями и воротами. Построены караван-сараи давно для проезжающих, чтобы укрываться в них от разбоя; они стоят пустые, так как сейчас здесь безопасно. Шемаха стоит в укрытии между высокими горами. Город каменный, небольшой и невысокий, и посады каменные. Кругом города проходит ров, ворота обиты железом, а посад, базары и караван-сараи стоят за городом. В Шемахе семь караван-сараев — все каменные, и во всех есть вода, которая течет по каменным трубам, проведенным с гор под землей. Караван-сараи стоят между базарами тезиков ⁹², в них торгуют русские и армяне, здесь же находятся лезгинские, гилянские, бухарские и другие караван-сараи. Раньше Шемаха принадлежала турецкому султа ну, но шах захватил ее одновременно с Шабраном. Старый город в Шемахе, стоящий около посада, и турецкие мечети ⁹³ шах разрушил и построил свои. В Шемахе много всяких товаров и шелков — крашеных и сырца. Шелк красят в Шемахе, а шелк-сырец производят в деревнях около нее. На расстоянии двух с половиной верст на север от Шемахи находятся два сада — сад шаха и сад шемахинского хана; в них растут разные овощи и цветы; есть там каменные палаты и вода , в каменных бассейнах ⁹⁴. Напротив тех садов высоко на горе находятся развалины каменного города, который называют городом Александра ⁹⁵. В Шемаху товары привозят из турецкой земли. Путь из Шемахи есть в турецкую землю, и про тот путь будет написано ниже, а здесь описан лишь путь к персидскому царю в Исфахан ⁹⁶.

От Шемахи до Ардебиля ⁹⁷ десять дней пути: сначала полдня идти через высокие горы, а как горы пройдешь, так еще идти два дня степью до реки Куры, которая похожа на Москву-реку. Около реки расположена большая деревня и имеется базарчик. Через реку перекинут мост [73] на судах, и по мосту протянута с берега на берег железная цепь. Здесь взимают рахтаны по две ⁹⁸ с верблюда. Такой большой реки нет во всей шахской области. В старину здесь проходила граница с турками. От Куры-реки идти пять дней степью: ни городов, ни | посадов, ни деревень, ни караван-сараев нет. В этой стерпи в юртах живут муганы ⁹⁹ и кочуют зимой и летом. Эта степь называется Муганской. В ней нет ни хлеба, ни овощей, ни лесов, только змеиные и мышиные норы. От Муганской степи до Ардебиля идти еще три дня горами. По пути есть деревни и караван-сараи. Ардебиль — посад, а не город. Базарами, караван-сараями, дворами и всем остальным он больше и лучше Шемахи, Все строения каменные, много лавок, больше двадцати караван-сараев, много всяких товаров и овощей. Из Гиляна, с устья реки Куры ¹⁰⁰ и с моря привозят рыбу, похожую и цветом, и вкусом на русскую семгу.

В Ардебиле находятся султан и даруга ¹⁰¹. В конце площади в Ардебиле по распоряжению шаха построена большая мечеть, похожая на русский монастырь, которую называют Шах Сефи ¹⁰². В ней похоронены его отец, дед и сын Диво-мурза ¹⁰³. Стены монастыря и мечеть построены из глазурованного камня. Здесь живут мусульмане, тезики — обыкновенные люди, не монахи. В монастырской ограде много ворот с железными цепями. И если убийца, разбойник, должник, или спасающийся от каких-либо больших несчастий и смерти, или беглые холопы прибегают сюда, хватаются за цепь руками и ее целуют, то после этого они укрываются в монастыре и никого не боятся, даже сам шах их не казнит. Их кормят, как в русских монастырях, из одного котла за счет монастырских доходов. Бывает, что этих виновных людей выпускают из монастыря, дают их на выкуп тем, кому они нужны, но с последних берут клятву, что они не сделают вреда виновным и не будут их казнить ¹⁰⁴. За каменной оградой, пристроенной к монастырю, стоят базарные ряды с различным харчем и товарами. В монастырь проведена вода, которая течет из медных труб и сохраняется в каменных бассейнах. Главным управляющим монастыря, называемым мутавалли ¹⁰⁵, назначен шахом мусульманин-тезик, который распоряжается .владениями монастыря, его [74] казной и людьми. Его называют «владыкою», а приходящие и местные мусульмане целуют ему ногу. У ограды над большими воротами бьют в литавры и играют на зурне утром, перед обедом и вечером. Над ардебильским посадом стоит очень высокая гора, называемая Савалан ¹⁰⁶, на которой круглый год лежит снег. Зима в Ардебиле холодная, и летом здесь холоднее, чем в других местах. Из Ардебиля ходят в турецкую землю через Тебриз ¹⁰⁷. От Ардебиля до Халкала три дня трудного пути через горы и горные ручьи. Халкал ¹⁰⁸ — большая деревня, здесь меняют ардебильские подводы. От Халкала день пути до высокой горы; между камней через горы течет не очень большая, но порожистая река, по которой нельзя плыть. Через эту реку высоко над водой построен большой каменный мост. Река называется Кызыл ¹⁰⁹, и с одной горы на другую через мост день пути. Из-за безмерной высоты по дороге можно ехать только на лошадях и ослах, но не на верблюдах. Ниже в горах через эту реку есть и другая дорога, по которой ходят и верблюды с поклажею. Перейдя эту гору, нужно идти день ровным местом под уклон до Зенджана ¹¹⁰. В Зенджане была большая каменная крепость, но разрушилась, от нее осталось одно основание. Сейчас крепости здесь нет, только небольшой посад — место разоренное, есть и базар, и караван-сарай, и все это каменное.

От Зенджана до Султании ¹¹¹день пути, а идти нужно полями, равниной между гор. Султания была древним царством. Город был каменный, очень большой. В том большом городе — кремль, в котором, говорят, больших домов было больше 20 тысяч, кроме домов, находившихся в большом городе и посадах ¹¹². Ныне этот большой город разорен до основания, а от кремля остались только одна стена, две башни, ров, и все заросло. А теперь только небольшой посад, базар и караван-сарай; все эти здания — каменные. Ворота и столбы бывшего царского дворца тоже каменные. В кремле стоит большая высокая каменная мечеть со многими куполами, в которой имеются четыре больших притвора. Стены мечети по пятнадцать и больше саженей. В одном притворе покоится царь со своим сыном Салтамунитом ¹¹³. Говорят, что это царство было древнее, его около ста лет назад захватил шах Софеи [76] дед нынешнего шаха ¹¹⁴. В притворе, где покоятся в каменных гробницах царь с сыном, сделаны медные решетки, украшенные большими очень красивыми золочеными яблоками, на которых вырезаны травы и нанесены серебряные насечки. Видеть это дивно. Высота решеток саженей десять, а поперек — шесть. В решетках сделаны дверцы, тоже решетчатые, но яблоки на дверцах поменьше. Рассказывают, что этот царь взял эти решетки в качестве дани с индийской земли за семь лет вперед. И мечеть построил этот же царь. В городе есть другая, тоже большая. только невысокая мечеть с 16-ю каменными колоннами, и других мечетей в нем было много. Я про эти мечети пишу не в похвалу, не во славу. Видимо, здесь было когда-то великое царство, ныне разоренное. Находится это царство в долине, меж высоких гор, здесь течет небольшая речка. Вода проведена с гор верст на двадцать и больше, а подведена по подземелью!

От Султании до Абхара ¹¹⁵ два с половиной дня ходу равниной, между гор. По дороге течет неглубокая речка, коню по брюхо. В Абхаре крепости нет, есть лишь посад-торговые ряды и караван-сараи, занимающие небольшую площадь, но все строения каменные. Харчу и всяких овощей много, есть и товары. Вокруг .всего посада — сады.

От Абхара до Казвина идти два дня. Казвин ¹¹⁶ — большой и известный посад, а крепости в нем нет. В Шемахе и Ардебиле посадов, базаров и караван-сараев больше, чем в Казвине. Зато в Казвине находятся шахские дворцы с большими воротами и площадь. Площадь в Казвине — большая и ровная, обнесена деревянными решетками, вокруг тянется ров с водой. На площади устраивают различные зрелища: борются борцы, дают кукольные представления, носят в руках и выпускают живых змей, предсказывают судьбу по книгам, здесь же продают много всякого харчу и овощей. Детей обучают грамоте тоже на этой площади. А базаров, караван-сараев, всяких товаров, садов много, и посаженный лес содержат. Воровства здесь нет. В Казвине содержатся шахские звери — слоны и тигры. Тигр будет описан ниже. Из Казвина есть путь в турецкую землю на Багдад ¹¹⁷.

От Казвина равниной, между горами, идти до Саве ¹¹⁸шесть дней. В Саве — небольшой посад, крепости нет, но [77]  есть каменные базар и караван-сараи. Овощей всевозможных много.

От Саве до Кума ¹¹⁹ два дня пути равниной между горами. В Куме есть плохо сделанная, похожая на садовый забор, глиняная крепость и башни. При въезде в Кум со стороны Саве построены красивые шахский дворец и караван-сарай. В городе есть базар, караван-сараи, товары; много всяких овощей. Здесь делают хорошие сабли, латы, кольчуги, занимаются и прочим булатным ремеслом. Хлеб здесь хороший, вода холодная. Из Кума ходят на верблюдах в Мултанейское царство ¹²⁰, в Индию; этот путь будет описан ниже. Здесь же говорится лишь о пути в Персидское царство, в Исфахан.

От Кума два дня пути до Кашана ¹²¹ равниной, идущей между горами. В Кашане есть только плохая крепость. При въезде в Кашан со стороны Кума находятся шахские дворцы, выходящие воротами на площадь. Город большой — караван-сараев, базаров и товаров много. Здесь делают кашанские шелковые полосатые и клетчатые ткани, бархат и персидскую парчу. Овощей всяких много, а рыбы никакой нет. От Кашана до Натенза ¹²² два дня пути равниной между горами; стоит Натенз в равнине. На пути от Кашана до Натенза среди степи есть круглая гора, с одной стороны песчаная, с другой — каменистая, вокруг нее идет дорога. С высокой стороны горы есть соленое озеро. Рассказывают, что на эту гору теперь никто не поднимается, и не знают, что на ней есть. Мусульмане рассказывают, что много раз на ту гору люди ходили, но никто с нее не возвращался, — там-де, на горе, погибали ¹²³. Гора невысокая и небольшая, но ехать около нее страшно. Дня за два пути гору видно издали, и называют ее «Невсходимая». В Натензе крепости нет, небольшой посад стоит на холмах, базары плохие, а караван-сарай каменный, новый. Овощей всяких много. Над посадом высокая гора поднялась шеломом, на ее вершине построена каменная мечеть. Рассказывают, что в Натензе охотился шах. На эту гору залетел его кречет и разбился. Шах приказал на память поставить мечеть над кречетом. Люди редко поднимаются на эту гору, она очень высока. и поэтому мечеть стоит пустая. От Натенза три дня пути до Исфахана, идти все время равниной, между горами. [78] путь очень каменистый. В Исфахан мы пришли 20 июня 1624 года. Исфахан стоит как бы в ущелье, между высокими горами, на ровном месте.

Исфахан — столица персидского государства, город большой и красиво построен, только крепость плохая, похожая на глиняный забор вокруг садов. Царские дворцы построены так, чтобы ворота выходили на главную площадь. Ворота высокие, над воротами — расписанные золотом палаты. Они стоят одна над другой в три этажа. В эти палаты приходят всякие иностранные послы и купцы. Палаты, в которых живет сам шах, находятся в садах, далеко от ворот; они — низкие. Здесь живут шахские жены. Ворота этого двсра также выходят на площадь, но они низкие. Жилые палаты стоят в саду далеко от ворот. Около обоих ворот стоят беки и тюфянчеи, а по-русски дети боярские и стрельцы. Между крепостью и посадами находится большая и широкая площадь. Вокруг площади тянется выложенный камнем ров с водой. По обоим концам площади стоят по два каменных столба высотою в два человеческих роста. На площади, напротив шахских ворот, лежат медные и железные пушки, среди них есть и большие, но лежат они в беспорядке, без станков и без колод, а некоторые забиты песком и землею. Площадь гладкая, ровная, длиною больше четырехсот саженей, шириною около ста саженей. Около площади базарные ряды, кофейни, гостиные дворы, мечети — и все каменные. Гостиных дворов, говорят, больше сотни.

У них на фасаде амбаров и внутри них нарисованы разными красками и золотом разные травы. Торгуют там всякие люди — тезики, индийцы, турки, арабы, армяне, аравляне ¹²⁴ и евреи. В начале площади на высоких воротах находятся часы. Место для часов расписано золотом и красиво отделано. За часами следит русский мастер. Через ворота ходят в Тынчак ¹²⁵ — это у них такой же большой базар, как у нас Сурожский ряд. Здесь торгуют всякими товарами, делают деньги. На базаре лавки каменные, с амбарами наверху, своды каменные с красивой крышей. Лавки снаружи и внутри расписаны разными красками и золотом. С двух сторон Тынчи находятся большие ворота с железными цепями для привязывания животных. В Тынче, кроме верхних складов и торговых [80] киосков ¹²⁶, есть еще около двухсот русских лавок. Вдоль Тынчи идет базарный ряд, где занимаются медным делом. В том ряду делают и красят набивные ткани. Миткали привозят из Индии и от арабов. Базар — каменный, с верхними складами, своды каменные. Лавок на том базаре до четырехсот. Как выйдешь из Тынчи направо, мимо шахских ворот, еще есть базар, на котором торгуют разными товарами, продают башлыки, а около шахских ворот делают сабли и шатры. Базар, своды и верхние склады — каменные. На этом базаре, кроме верхних складов, есть еще двести лавок. Между этими базарами есть еще базар. На другой стороне площади, напротив Тынчи, также построен каменный базар с каменными сводами. Здесь делают решетки, сундуки, всякие деревянные изделия, пишут книги, продают чернила и чернильницы. В центре этого базара шах возводит большую мечеть, которую строят уже шестой год и должны достроить к 7133 (1625) году, а размер мечети в длину от больших дверей восемьдесят саженей, поперек, с приделами, сто саженей. Камень резной. Постройка и обработка камня красивы. В мечети уже есть вода. Мечеть еще не покрыта, но наряжена, как скверная невеста. Она еще не достроена, но над воротами и все внутри уже расписано золотом. Здесь же. перед мечетью, сидит их мулла, который судит мужей с женами, разводит их и выдает грамоты о разводе. С другой стороны мечети идет ряд того же базара, где делают седла. На базаре, кроме верхних складов, находится девяносто лавок.

Налево от Тынчи, напротив шахских ворот, с другой стороны площади, есть базар, где торгуют всякой всячиной, делают шелковые и хлопчатобумажные товары. Посреди этого базара, напротив шахских ворот, построена большая каменная мечеть. На этом базаре двести лавок. Перечисленные базары находятся около площади. Позади их и по сторонам, и на перекрестках ¹²⁷ есть еще базары, и все они каменные. Около площади, налево и направо от Тынчи, построены каменные палаты, которые называются кофейнями; они расписаны красками и золотом, с обеих сторон кофеен сделаны деревянные решетки, сквозь которые кызылбаши смотрят на игру, а денег не платят. Верх у всех кофеен расписан красками с золотом. [81]

Во всех кофейнях выше роста человека протянута переплетенная проволока в виде сетки или шахматной доски. В каждой клетке стоит по стеклянной стопке с фитилем, в них налито кунжутное масло. Эти склянки с маслом зажигают по вечерам. В кофейнях сделаны каменные бассейны с водою, вокруг этих бассейнов пляшут ребята с колокольчиками, а другие бьют в бубны, играют на зурнах и дудках, все они молодые, хорошие. Они одеты в платья, чалмы, кушаки — все с позолотою, а от пояса около живота идут красивые сборки ¹²⁸. На площади торгуют всякими товарами и мелочью, старьем, продают овощи, яблоки, арбузы, дыни, груши, огурцы, виноград разных сортов, из злаков — пшеницу, муку, пшено, просо, дрова и солому пшеничную. А сена нет во всей шахской земле, вместо него продают только скрученную в трубки траву. Все продается на вес на батманы ¹²⁹ — и дрова, и трава, и мука, и пшеница; и масло, и всякие овощи.

А шах — охотник погулять по площади и базарам и [82] днем, когда не очень людно; тогда перед ним ходят скороходы с батожками, но иногда он гуляет и без скороходов.

От большой площади, от Тынчи, до старой площади версты с полторы, если идти вдоль каменных рядов, в левую сторону. А на старой площади продают всякое зерно, овощи и дрова — и все на вес. Здесь устраиваются различные зрелища — выпускают больших живых змей, гадают, казнят преступников — вспарывают им животы, с живых сдирают кожу и спускают ее на ноги, как покрывало.

25 июня 7132 (1624) года шах вернулся после взятия турецкого города Багдада ¹³². Его встречали в садах, в армянских и в других слободах Исфахана. А навстречу вышли из города все люди с женами и с детьми, весь народ по статьям: кызылбаши и персы, армяне своим полком с женами и детьми, индийцы своим полком, евреи своим полком с женами и детьми, аврамляне своим полком, курды своим полком; отдельно своим полком стояли пешие все гулящие девки. Все остальные были на конях, ехали красиво, щеголевато. Скороходы с барсами, в чистом платье, украшенном золотом, держа в поводу быстрых коней, ехали впереди шаха. Перед ним же, на ходу, пляшут молодцы из кофеен, бьют в ладоши, а пляшут они с индийскими колокольчиками.

Встреча шаха была устроена за пять верст от главной площади. Дорога шла между садами армянских, еврейских, аврамлянских и тебризских слобод. Шахские сады содержатся в порядке и тянутся до того места, где сам шах живет. Вокруг них возведены каменные ограды и сделаны по обе стороны садов частые ворота, расписанные золотом. На воротах — палаты с балконами впереди, и все расписано золотом. Версты за две от площади в этих садах сделан большой каменный бассейн, наполненный водой. В середине бассейна поставлена медная труба, из которой бьет вверх из-под земли вода выше роста человека. Доехали до моста, построенного в шахских садах через реку Испоганьку. Эта река невелика, мелка, ее и человек, и конь могут перейти вброд, она проходит через сады и слободы. В ней водится рыба, похожая на русских подъязиков, только вкус другой, да и той очень мало. [83] Кроме этой рыбы, никакой другой нет. Не доходя до моста, от улицы начинаются идущие через сады в поля большие и многолюдные слободы, которые называются Жулфы ¹³³ — армянская, аврамлянская, еврейская, тевризская; в каждой находится храм своего вероисповедания. Через реку построен большой и высокий каменный мост длиною в 150 саженей, шириною в 40 саженей. А по обе стороны моста возведены высокие и широкие, как городские, стены, на верх которых ведут каменные лестницы. Сквозь стены сделан проход для людей, а от прохода вниз, к воде, также ведут лестницы. По обе стороны моста на стенах сидели женщины ряда в два, а где могли — и в три. При встрече шаха, когда он ехал из-под Багдада, они кричали во весь голос, били себя руками по губам, благодаря чему голос раздваивался. Здесь же, на мосту, трубили в большие трубы, играли на зурнах, били в литавры и в набаты. Когда проходил шах, все мужчины, женщины, ребята и девушки кричали и плясали. Этот крик был так оглушителен, что нельзя было друг с другом словом перемолвиться, а теснота была такая, что невозможно было ни ехать, ни идти пешком — друг друга давили, разрывали платье, отрывали стремена, а пеших топтали. В персидском царстве был такой закон: если кто-либо из мужчин и женщин от семи до восьмидесяти лет не идет встречать шаха, тех казнят — животы вспарывают.

От моста нужно ехать среди садов, путь идет широкой улицей. Частые ворота, ведущие в сады, расписаны золотом; над воротами выстроены палаты и балконы, тоже расписанные золотом. Доехали до улицы, по обеим сторонам которой стоят две каменные мечети; в них все расписано красками. Из мечети с правой стороны навстречу шаху вышли муллы и кешиши, а по-нашему попы, вынесли что-то вроде киота с нарисованным на нем их кумиром. Когда шах к нему прикладывался, муллы и кешиши стояли и пели, а в руках у них горели восковые свечи длиною в аршин и больше, один конец тонкий, другой толстый, свечи раскрашены разными красками — красною, зеленою, синею, желтою, и зажигаются с тонкого конца.

С левой стороны сада, напротив этой мечети, находится другая мечеть, тоже каменная и расписанная красками. На ее стене висят четыре русских образа — «Рождество [84] Христово» и «Вход в Иерусалим», а с другой стороны «Преображение господне» и «Богоявление» с русской надписью, и писаны они красками, размером в пядь. Эти иконы повешены высоко, выше роста человека, их едва можно достать рукою. Говорят, что они принесены из грузинской земли. В этой же мечети на доске нарисован их идол в образе мужчины, в ней же лежат и шесты со знаменами. Не хочу сравнивать, но они как наши хоругви, которые носят в праздники вместе с иконами. А у них те шесты носят на их праздники и перед мертвыми. Шесты, длиною саженей по десяти, виноградные, тонкие, и когда их поднимают, они сгибаются. К. верху шестов привязана шелковая полоска узенькая и тонкая, длиною саженей в пять, свисающая до середины шеста; на верху шестов сделаны из железа будто ножницы или журавлиный нос, а на некоторых — решетчатые кресты, круги и львы. А в тех мечетях живут охраняющие их дервиши. Эти мечети стоят пустые, в них ничего нет, висят только медные паникадила, сделанные на свой лад в виде отлитых из меди змеиных голов. Дервиши ходят по площади, улицам и базарам и рассказывают про житие и смерть своих проклятых святых. Они ходят нагие и босые, только прикрывают срамные места овчиною и через плечо носят овчину шерстью наверх, а на головы у них надеты безобразные колпаки. В руках они носят палицы, копья, топоры, в ушах — серьги из хрусталя. Образ их страшен, как у сумасшедших или дураков. Днем они ходят по площади и по улицам, мало едят и пьют, а ночью чихирь пьют и распутничают с гулящими девками и с мальчиками.

Первый праздник начинают в марте месяце в новолуние, его называют «байрам Наурус» ¹³⁴, а по-нашему новый год. Его начинают праздновать, как только увидят новую луну, и всю эту ночь не спят, играют, трубят в трубы и в зурны, непрерывно бьют в литавры. С вечера все лавки на базарах красят, белят, украшают цветами. А утром во всех лавках и в домах зажигают свечи, и лампадки, и светильники — по десяти штук и больше в каждой лавке, и [85] так горят они часа три; затем свечи гасят, лавки и базары запирают, расходятся по домам, ничем не торгуют, только на площади устраиваются разные игры и зрелища, носят в руках и бьют красные яйца, целуют друг у друга руки. А у себя в домах, в палатах и в садах стелют ковры, раскладывают на них все свое добро и платья и по всему этому валяются, осыпают себя деньгами, а у кого деньги небольшие, те их просто все время пересыпают в кармане и говорят: «Сколько у нас есть на новый год, пусть будет каждый день». Этот праздник празднуют три дня, трубят .в трубы, играют на зурнах, бьют в литавры и в набаты; так они отмечают свои праздники. В мечетях же никакого богослужения нет, только муллы залезут на мечеть, заткнут себе уши пальцами и, закинув голову в небо, кричат молитву ¹³⁵. И так кричат три раза в сутки: утром, в полдень и вечером. Праздник отмечают также блудом, накануне, с женами спят и в гостиных дворах с лудящими девками время проводят, кто сколько захочет и может. И говорят, что в этом греха нет, что в этом, мол, спасение.

Другой их праздник — пост в течение всего июля ¹³⁶. А пост у них таков: днем никто не пьет, не ест, а как только солнце сядет, начинают и пить, и есть мясо, в кофейнях и на площади играть и плясать, показывать разные зрелища. Всю ночь у них горят свечи, лампадки и светильники; сам'и спят с женами и с гулящими девками. Этот пост у них добровольный — кто хочет, тот и постится, кто не хочет, тот не постится. Служилые люди не постятся. Пост у них бывает только один раз в год.

Как лунный месяц пройдет и появится на небе новый месяц в августе, начинается второй праздник — «байрам рамазан» ¹³⁷. В этот праздник разговляются, начинают днем есть и пить. А под праздник всю ночь не спят, с вечера трубят в трубы, играют на зурнах, бьют в литавры и в набаты, и опять свечи на базарах, и в лавках, и в кофейнях засветят; пляшут на площади, хлопают в ладоши, устраивают всякие зрелища, продают красные яйца, носят их в руках, друг друга берут за руки, целуются, ничем не торгуют, базары запирают. Празднуют три дня и ежедневно трубят в трубы, играют на зурнах, бьют в набаты и в литавры.

В этом же году 15 августа было у шаха представление, [86] но не праздник. На площади, напротив больших шахских ворот, собрался весь народ-кто с кувшинами, с пиалами, с чарками, с чашами. Шах находился на балконе над большими воротами, с ним были послы и купцы. Перед самыми воротами люди играли, трубили в большие трубы, ревевшие, как буйволы, играли на зурнах, били в литавры и в набаты. А как только шах с балкона полил воду на землю и на людей, так все, стоявшие перед воротами и по всей площади, начали поливаться водой, толкать друг друга в воду, мазать себя и других, кто бы ни был, грязью, всех приближенных шаха измазали грязью. А шах всем приказал приходить на эту потеху только в лучшем платье. И вот часа два люди всех чинов поливались водою и мазались, а шах смотрел на эту потеху с балкона. И это у него была потеха, а не праздник.

Третий праздник празднуют ¹³⁸ в течение 10-ти дней-с первого числа нового лунного месяца сентября, как новую луну увидят. В эти десять дней выводят верблюда. Праздник называется «байрам курбан». Говорят, что под этот праздник Авраам хотел принести в жертву своего сына Исаака. Верблюда, покрытого коврами и украшенного цветами, в течение праздника водят по площади, базарам, по всем улицам. Перед ним идут люди, играют на зурнах и бьют в бубны. А посторонние люди, женщины и дети щиплют с верблюда шерсть себе во спасение. Как подойдет десятое число, верблюда выводят из города в поле, перед ним несут украшенные копье и топор. Перед верблюдом, когда его ведут к месту жертвоприношения, идет большой полк исфаханцев, все они связаны друг с другом и все вопят, всяк во весь голос, как бешеные. А после этого полка идет другой — тебризцы, тоже связанные, и вопят тоже, как бешеные — во весь голос. И все люди, идущие перед верблюдом, вопят. От смешения людского крика и конского топота становится страшно. В поле, куда ведут верблюда, уже подготовлено место, расчищенное как гумно и политое водой.

Когда выезжает сам шах, а с ним все ханы, султаны, приближенные, служилые люди и все мужчины с женами и с детьми, тогда выезжает и даруга, а по-нашему городовой боярин, ведающий в Исфахани разными делами: он судит и казнит виновных. Этот даруга был грузинским [87] царевичем. За ним несут древко, на одном конце которого рогатина, а на другом копье, украшенное золотым яблоком, и украшенный топор. Верблюда на том подготовленном месте валят на землю, ноги у него связывают, на ноги и на голову ему садятся с ножами человек тридцать мясников. К верблюду подъезжают шах, его приближенные, послы и купцы других государств. Шах, сидя на коне, начинает говорить фатху ¹³⁹, а по-нашему молитву, по окончании ее он махнет рукою даруге. Даруга подъедет на коне к верблюду, возьмет у копьеносца копье и с коня вонзит копье между ребрами верблюда, сам отъедет, а копье оставит в нем. После этого шах, все его приближенные, послы, купцы и весь народ быстро возвращаются обратно — конные скачут, а пешие бегут. Мясники тотчас же голову верблюда отрежут, рассекут его самого на куски и понесут ко дворцу шаха. А когда шах и весь народ поедут улицей, через сады, местами, о которых было раньше написано, то по тем улицам и мосту из-за тесноты от людей и коней едва можно проехать. Наверху вдоль всего моста в несколько рядов сидят женщины и вопят во весь голос, рукою-бьют сами себя по губам, чтобы голос раздваивался. И этот крик страшно слушать.

Четвертый праздник — «байрам ошур» ¹⁴⁰ — начинается с первого числа лунного месяца ноября и празднуется по десятое число этого месяца. Мужчины ходят вместе по двое молодец к молодцу, но нагие и босые, в одних только штанах, вымазаны все черной нефтью и черны, как арапы, только одни зубы блестят. Они ходят по площади, по улицам, по базарам и по дворам, держат в руках камни, ударяют их друг о друга и непрерывно говорят: «Ксен, ксен, таусен ксень» ¹⁴¹. Десять дней они ходят по площади и улицам, носят обитые бархатом, украшенные медью, соломою, оловом и стеклом гробы, впереди которых на верблюдах ездят голые ребята, сидя лицом к хвосту, и тоже вопят: «Ксень!». Перед гробами носят длинные шесты, которые описаны выше, а также водят оседланных коней со всей сбруей; шлем, латы, сагадак ¹⁴², саблю и копье носят мальчики, из них два маленьких едут голые на конях, а тело, голова и лицо у них измазаны кровью. На другой лошади едет голый мужчина, завернутый в сырую баранью кожу, шерстью к телу, мездрой вверх, а на хребте продета сквозь кожу стрела. Перед этими же гробами возят на ишаке наряженное чучело, сделанное из меха и набитое соломой; его, лук и стрелы сделаны из лучины, а на голову надет колпак с кистью; с боков его поддерживают, чтобы не упал. Все его ругают и плюют на него. Это происходит на площади, где собрались все мужчины с женами и детьми. Женщины плачут, а мужчины и ребята рассекают себе головы и ходят окровавленные. Также прорезают бритвами кожу у себя на руках и на груди и кровью мажут лицо, голову, руки. Потом соломенное чучело вывезут в поле за город, принесут соломы и нефти, польют нефтью и сожгут его, а себя бьют цепями. Так они [89] празднуют день, когда были убиты их проклятые и имам Хусейн ¹⁴³, и окровавленные ребята — якобы его дети, а соломенное чучело — тот, кто их убил.

Говорят, что в пятницу родился Мухаммед ¹⁴⁴ и с того иремени этот день празднуют еженедельно. А сказано это, как поношение и укоризна, чтобы предать его вечному огню и бесконечным мукам.

Зима в персидской земле короткая. Пашут землю, сеют пшеницу и ячмень около рождества Христова и крещения. Около великого заговенья и после него, в великий пост, начинает выпадать снег: ночью падает, а днем тает. На горах снега выпадает много, а на полях — нет. Так продолжается до благовещенья. Земля не замерзает, и всякий скот — овцы, коровы, кони, буйволы, ишаки и верблюды — все в поле травой сыты бывают; загонов для них не делают. На Георгиев день поспевает хлеб, и его жнут, а овощи поспевают еще раньше. В Исфахани вторично сеют хлеб, и он вырастает к успенью. Однако хлеб поспевает не везде одновременно: в одном городе его жнут, в другом в это время сеют.

В Гилянской земле около моря теплее, чем в других городах. К великому заговенью расцветают различные цветы. Хлеб в Гилянской земле, в Фарабаде, поспевает быстро; но он здесь вредный — люди от него теряют рассудок, и место здесь нездоровое. А лесов в Гиляне около моря много, а также рыбы — севрюги, осетрины, белуги. Во всей шахской земле, кроме Гиляна, лесов нет никаких, только горы. И рек нет никаких — вода всюду проведена с гор, воду проводят по полям и этим орошают нивы. А дождей, за исключением Гилянской земли и Шемахи, нигде не бывает. [90]

Персы и кызылбаши носят озямные, киндячные, дорогильные, кумачные или кутняные ¹⁴⁵ кафтаны, вокруг пояса большие кушаки, а сверху кушаков вишневые шали, на голову надевают чалму, на ноги — чулки и башмаки. Женщины ходят, закутавшись в тонкие миткали, ни лица, [91] ни глаз не видно. На ногах носят суконные чулки и башмаки; у некоторых чулки бархатные.

Все женщины и девушки носят штаны. Косы заплетают длинные, до пояса и до пят. Некоторые плетут по две, три и четыре косы, вплетают в косы и чужие волосы, этим украшают себя. В ноздрях носят золотые кольца с драгоценными камнями и жемчугом. Их исподнее платье состоит из узкого кафтана и рубахи без вышивки, а на груди, около шеи и на лбу они носят нитки жемчуга. Персы и кызылбаши называются мусульманами потому, что их попы делают обрезание у мужчин. Отрезанный конец плоти нанизывают на нить и носят у себя на вороте. Жен держат, сколько кто хочет и может, — по две, по три, по пяти и по семи.

У аврамлян, которые были у шаха на встрече, лица смирные, у всех большие бороды, волосы черные. А жен держат по две, по три, и по пяти, и по семи, и по сколько кто захочет и сможет. Платье они носят широкое, у всех кирпичного цвета, сделанное из верблюжьей шерсти, на голове носят чалму, ходят босиком, штаны носят всего лишь до колен. На женщинах платье желтое, сделано из той же верблюжьей шерсти. Говорят, что они веруют в Авраама и зовутся аврамляне ¹⁴⁶. Когда кто-нибудь у них умирает, они ставят его около своей мечети, подпирают вилами под горло, чтобы не упал, и он стоит до тех пор, пока не прилетит птица и не выклюет у него глаз. Если выклюет правый глаз, это значит, умерший — праведник, выклюет левый — значит, не угодил богу. Потом их хоронят в земле.

Что касается до мултанеев в Исфахани ¹⁴⁷, а по-нашему индийцев, то у них веры разные — одни придерживаются мусульманства, другие веруют в солнце. Как утром начинается восход солнца, так они молятся ему!

В персидском царстве их не любят, убивают и озлобляют, называют их «чагатами», а некоторые — «жигутами» ¹⁴⁸.

Есть в Казвине зверь — тигр, он величиною больше льва, шерсть у него цвета глины, низкая, поперек идут черные полосы. Губы, как у кота, и повадки кошачьи, а сам пузатый, ноги короткие, тело длинное, голос сильный и страшный, когти, как у льва.

Дальше описывается путь из Шемахи в турецкую землю. Путь от Шемахи в турецкую землю идет на северо-запад, по нему ходят на навьюченных верблюдах, конях и ослах. Идти от Шемахи до Ряши три дня равниной. Ряш ¹⁴⁹ — посад около крепости.

От Ряши до Ганджи ¹⁵⁰ день ходу равниной между гор. В Гандже крепости тоже нет, только посад. Около нее протекает река Кура. От Ганджи шесть дней пути горами до Еревана ¹⁵¹. В Ереване стоит каменная крепость на ровном месте над рекою Зенгичай. Река неширокая — человек может с берега на берег перебросить камень. Недалеко от города Еревана расположен Учьклюс ¹⁵², по-армянски, а по нашему, по-русски — Три Церкви; они были большие и красивые. Все это место и Ереван были армянским царством. Это был престольный город, а церквами мы их называем потому, что на них есть кресты. Две церкви стоят пустые, а в третьей поют армяне. В церкви нет никаких икон, только крест да образ пресвятой богородицы. Есть небольшой колокол, но звонят в него лишь иногда, так как боятся мусульман. И под тем же городом Ереваном, к югу, находится гора очень высокая и большая. А вершина поднялась, как колпак. От Еревана до нее больше десяти русских верст. Вокруг той горы идти, говорят, пять дней. На этой горе лежит вечный снег, и на нее нет подъема ни для кого. На этой горе стоит Ноев ковчег ¹⁵³. Персы и турки ту гору называют Султан-агры. Они же зовут ее [92] Баш-Дакеми, что по-нашему, по-русски, — «наверху горы ковчег». У нас ту гору зовут Арарат.

На север от Ганджи через два дня пути начинаются грузинская земля и посад Зечен ¹⁵⁴. В грузинской земле много лесов. От Еревана до Малазгирта ¹⁵⁵ два дня пути ровным местом между горами. Малазгирт стоит над рекою Карсом ¹⁵⁶. Здесь проходит граница между шахскими землями и землями турецкого султана. Раньше все эти города были турецкие, но шах их забрал тогда же, когда взял Шемаху. От этой границы — от Малазгирта началась с тех пор турецкая земля. До турецкого города Эрзурума ¹⁵⁷ восемь дней пути, от Эрзурума до Эрзинджана ¹⁵⁸четыре дня пути, от Эрзинджана до Кара-хисара ¹⁵⁹ два дня пути, от Карахисара до Вой-логара ¹⁶⁰ полдня пути, от Войлогара до Токата ¹⁶¹ три дня пути, от Токата до Турхала ¹⁶² день пути, от Турхала до Амасьи ¹⁶³ три дня пути, от Амасьи до самого Стамбула, — по нашему, до Царьграда, — пятнадцать дней пути. Это путь из Шемахи в Царьград.

Из шахского города Казвина ходят в турецкую землю на Багдад и Басру ¹⁶⁴. А Багдад, говорят, важное место. Это большой каменный город; под ним протекает река больше Москвы-реки, жилых дворов и людей много; а некоторые дома в Багдаде еще до покорения его шахом были пустые. Говорят, что в древности в Багдад было переселение из первого Вавилона. Персы и армяне до сих пор называют Багдад Вавилоном. Перед взятием Багдада шахом в 7131 (1623) году, говорят, с неба песок сыпался на хлеб, и этого песку было до половины колена. От Багдада до Басры шесть дней пути. Басра была турецким городом, но взял его Карчегахан ¹⁶⁵ после того как шах взял Багдад. И с этого времени город Басра стал граничить с землями турецкого султана.

Теперь будет описан путь из персидской земли в Индию. Из шахского города Кума есть вьючный путь в Мултанейское царство, или в Индию. От Кума два дня пути до Верамина ¹⁶⁶, от Верамина до Тегерана ¹⁶⁷ день пути, от Тегерана до Фарабата ¹⁶⁸ восемь дней пути, от Фарабата до Мешхеда ¹⁶⁹ пятнадцать дней пути, от Мешхеда до Кандагара ¹⁷⁰ сорок дней пути. Здесь проходит граница между шахскими и индийскими землями. Город Кандагар шах взял в 7130 (1622) году, и он стал пограничным с Индией шахским городом. А от города Кандагара все время идти на восход солнца.

От Исфахана есть путь в Индию через Кашан и на Кум, а от Кума — на Верамин, об этом было написано выше.

От Исфахана же есть путь туда, куда Белым морем ¹⁷¹на кораблях приходят торговать немцы. От Исфахана есть также путь на Фарабат, от Фарабата до Мешхеда пятнадцать дней пути. От Мешхеда до Кандагара сорок дней пути. А от Кандагара, по направлению правее солнечного восхода, сказывают, около сорока дней пути до Белого моря. На этом Белом море стоит город Урмуз ¹⁷². И у того города пристань корабельная; сюда приходят немецкие, английские и французские корабли. Из того города Урмуза вьючным путем на верблюдах приходят через те города, про которые было написано выше, в Исфахан, в персидское царство, немецкие люди с товарами и деньгами покупать шелк-сырец.

Вот турецкий счет: бир, ики, учь, дерть, бежь, алты, едди, секиз, токуз, он, онбир, оники — и так все до двадцати. Двадцать — игирьми, игирьми бир, игирьми ики — и так все до тридцати. А тридцать — оттуз, оттуз бир, оттуз ики — и так все до сорока. А сорок — кырк, кырк бир, кырк ики — и так все до пятидесяти. А пятьдесят — илли, илли бир, илли ики — и так до шестидесяти. А шестьдесят — алтмыш, алтмыш бир, алтмыш ики — и так все до семидесяти. А семьдесят — едмиш, едмиш бир, едмиш ики — и так все до восьмидесяти. А восемьдесят — сексень, сексень бир, сексень ики — и так все до девяноста. А девяносто — токсен, токсен бир, токсен ики — и так все до ста. А сто — юз, а тысяча — мин.

Вот персидский счет: як, ду, се, чар, паншь, шашь, гафт, гашты, ног, дах, якзда, дувазда — так все до двадцати. А двадцать — бити, бистияк, бистиду — и так все до тридцати. А тридцать — сил, силвуяк, силвуду — и так все до сорока. А сорок — чичил, чичил як, чичил ду — и так все до пятидесяти. А пятьдесят — пенджа, пенджу як, пенджу ду — и так все до шестидесяти. А шестьдесят — шучь, зашучь, заяк, шузаду — и так все до семидесяти. А семьдесят — гафтьва, гафтьва як, гафтьва ду — и так все до восьмидесяти. А восемьдесят — гаштьда, гаштьда як, гаштьда ду — и так все до девяноста. А девяносто — ногда, ногда як, ногда ду — и так все до ста. А сто — сета, а тысяча — мин.

В турецкой, персидской и арабской азбуках одинаковые буквы, однако народы говорят каждый на своем языке ¹⁷³. Наверху — русская азбука, посередине — персидские слова, а внизу — на турецком языке.

Вот грузинский счет: ерт, ори, сами, охты, хуты, екси, шуди, ревя, цьхра, аты. Одиннадцать — терпеты, двенадцать- торт, двадцать — отсек, тридцать, сорок — урму-се, пятьдесят- сатму, саты. шестьдесят, семьдесят, восемьдесят- отмутсе, девяносто, сто- оси, тысяча — атаси.

(пер. Н. А. Кузнецовой)
Текст воспроизведен по изданию: Хожение купца Федота Котова в Персию. М. Изд. вост. литературы. 1958

© текст - Кузнецова Н. А. 1958
© сетевая версия - Тhietmar. 2003
© OCR - Тахир Тайсин. 2003
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Изд. вост. литературы. 1958