Комментарии
1. Ваграму, владевшему Шамхором и многими другими крепостями, и сыну его Ахбуге Киракос посвящает несколько не очень лестных строк в гл. 23.
2. Гасан Джалал, великий князь хаченский, сын родной сестры Иванэ и Закарэ Закарянов — Хоришах. Как показывает И. Орбели, характеристика, данная Киракосом Гандзакеци (см. гл. 30), вполне соответствует широкой церковно-строительной деятельности князя Гасан Джалала, ибо сохранилось множество лапидарных надписей на стенах церквей, церковных притворов и просто на хачкарах (крестах-камнях) с именем этого князя, его жены и сына и дат возведения этих сооружений на их средства (см.: И. Орбели, Асан Джалал, князь Хаченский).
3. Грузинские источники приписывают убийство Чагатая во время осады Аламута некоему ассасину (мулехиду), который так искусно скрылся в тростниках, что татары обвинили в убийстве грузин, бывших с ними в походе. И когда они уже готовились расправиться с последними, убийца, движимый состраданием, выскочил из камышей и крикнул, что он убил полководца, и тем самым спас грузин (см.: К. Патканов, История монголов, вып. II, стр. 117—118, прим. 17).
4. По этому договору царица Русудан признала верховную власть монгольского хана, обязалась ежегодно выплачивать значительную дань и принимать участие в монгольских походах.
5. И. Орбели отмечает, что глагол «***» неправильно понят К. Паткановым, который перевел его как «женить»; «***» значит «устроить», «управить», «привести в порядок» (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., прим. 6, стр. 410).
6. Мать Гасан Джалала—Хоришах, сестра амирспасалара Закарэ и атабека Иванэ, дважды совершала поломничество в Иерусалим, поехав в третий раз, она постриглась там в монахини и больше не вернулась домой (см. там же, стр. 413).
7. Мовсес Хоренаци называет Елену женой царя Абгара и рассказывает, что эта благочестивая христианка, не вынеся жизни среди язычников, отправилась в Иерусалим, где занялась благотворительностью: спасала голодающих от смерти (см. кн. II, гл. XXXV).
8. У К. Патканова (см.: История монголов, вып. II, стр. 44) переведено: «Они предложили ему усердно служить им и ежегодно выходить с ними в поход с определенным количеством войска». Меж тем как в тексте у Киракоса ничего не говорится о количестве воинов, что подчеркивает и И. Орбели (см.: Асан Джалал..., прим. 5, стр. 412).
9. Очевидно, именно к этому времени относится женитьба сына Чармагуна Бора-ноина на дочери Гасан Джалала Рузукан, как об этом пишет и сам Киракос в гл. 63 (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., стр. 419—420).
10. Строительство храма было начато в 1216 г. и завершено в 1238 г. Гасан Джалал щедро одарил обитель пахотными землями, садами и серебряной церковной утварью (см.: И. Орбели, Асан Джалал..., стр.413).
11. Хад, или Хадд Карнеци,— верный соратник католикоса Нерсеса I Великого (359—373), был рукоположен последним в епископы Багреванда и Аршаруника. Католикос, отлучаясь из Армении, всегда оставлял своим местоблюстителем Хада, ведавшего обычно делами благотворительных и просветительских учреждений. «Житницы его чудесным образом не оскудевали... Он был ужасен, строг и неустрашим, когда укорял царя»,— говорит о нем Мовсес Хоренаци (см. кн. III, гл. 21—26, 31, 32). О нем же рассказывает Фавстос Бузанд (кн. 4, гл. 12), упоминают его историки Асохик (кн. 2, гл. 1, -стр. 47) и Вардан Великий (стр. 61). Армянская церковь 19 ноября празднует день поминовения Хада и католикоса Нерсеса Великого.
12. Здесь хронологическая неувязка: Киракос говорит, что братья — вардапеты Григорис и Егия — присутствовали на празднестве освящения вновь построенной церкви Гандзасара, которое имело место в 1240 г., а чуть выше он сообщает о том, что Григорис умер в 1238 г.
13. Григор Акнерци (инок Магакия) говорит: «Вид их был ужаснее всего, что можно выразить...» (стр. 7). Вардан, относившийся к татаро-монголам доброжелательнее других армянских историков, говорит о «войске иноязычном, с незнакомыми чертами лица» (см. стр. 174).
14. «Что же касается религии их, то они поклоняются солнцу при восходе его и ничего не считают запрещенным...» —говорит Ибн ал-Асир (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I, стр. 3—4). У армянских историков, и у Киракоса Гандзакеци в частности, более подробно говорится о религии и верованиях татар.
15. Григор Акнерци передает другую легенду о рождении Чингис-хана (см.: История монголов инока Магакии, стр. 4—5).
16. Еще подробнее о жрецах и их влиянии на монголов говорит Вардан Великий (см. стр. 195). Из слов Вардана видно, что господствующей религией у монголов в то время был буддизм (см. прим. Н. Эмина ко «Всеобщей истории» Вардана Великого, № 756).
17. «Все то, что сообщает Киракос о монголах, имеет чрезвычайно важное значение для монголоведения, и в первую очередь с точки зрения истории монгольского языка 13 в.»,— говорит известный советский ученый проф. Г. Д. Санжеев (см.: К. А. Мелик-Оганджанян, Предисловие, стр. 87). По просьбе К. А. Мелик-Оганджаняна приводимые Киракосом монгольские слова проверены Г. Д. Санжеевым, местами уточнены, так что нами приводится этот проверенный и исправленный перечень.
18. Из описания Киракоса Гандзакеци видно, что сириец Рабан — лицо весьма влиятельное при дворе великого хана. Совпадение некоторых данных делает возможным отождествление Рабан-аты Киракоса Гандзакеци с несторианским проповедником, спутником сирийского католикоса мар Ябалахи III раббаном Саумой. Раббан Саума вместе с будущим главой сирийской церкви начал свое путешествие в Пекине, добрался до Багдада и побывал даже в Византии, Риме и Париже. Подобно Рабан-ате, он пользовался определенным влиянием среди монгольской знати и в войске был проповедником христианства и христианской терпимости. (Киракос пишет, что он крестил татар и строил церкви.) Однако, хотя начало «Истории мар Ябалахи III и раббан Саумы» относится к 1245 г., сирийский проповедник пустился в путь на восток гораздо позже, в 1278 г. (см. Исследование Н. В. Пигулевской, стр. 5). Киракос же в конце главы, посвященной сирийцу Рабану, отмечает, что работал он над этой главой в 1241 г. Поэтому, надо полагать, что или слухи о сирийском проповеднике Сауме дошли до нашего автора позже и он включил главу о нем в готовое изложение, или же у раббана Саумы был предшественник, подвизавшийся на том же поприще в 30-х годах XIII столетия.
19. К. Патканов переводит это предложение следующим образом: «носившего титул отца царя их, хагана» (см.: История монголов, вып. II, стр. 49).
20. Ниже Киракос подробно рассказывает о царе Хетуме (гл. 36) и его путешествии к Батыю и Мункэ-хану (гл. 58).
21. Смбатом Храбрым Киракос называет Гундстабля Смбата, о котором он подробнее пишет в гл. 46.
22. См. об этом также прим. 16 к гл. 32.
23. Карин — ныне Эрзрум.
24. Как отмечает К. Патканов (см. прим. 28 к «Истории монголов инока Магакии»), другой современник событий—Абу-л-Фарадж называет предводителя татарских войск при взятии Феодосиополя Чармагуном. Киракос Гандзакеци говорит, что вследствие немоты последнего сменил Бачухурчи. Однако по приказу хана разбитого параличом Чармагуна повсюду возили с войском, этим и можно объяснить противоречие в сведениях двух современников.
25. Григор Акнерци пишет: «Татары обезлюдили монастыри и дивные церкви, уведя жителей в плен и разорив их. Князья армянские и грузинские в это время приобрели множество богослужебных книг, жития святых, апостолов, пророков, деяния и писанные золотом Евангелия, украшенные с бесподобной роскошью во славу и благолепие детей Нового Сиона, и увезли их в Восточную страну, где наполнили ими свои монастыри» (см. стр. 14).
27. Имеется в виду румский султан из династии Сельджукидов Гийас ад-Дин Кай-Хусрау II (1237—1246).
28. Абу-л-Фарадж называет место встречи обоих войск — Кусадаг (см. прим. 29 к «Истории монголов инока Магакии»).
29. В этой битве, происшедшей в начале 1243 г., султан Гийяс ад-Дин потерпел жестокое поражение. «Опасаясь эмиров, желавших подчиниться татарам, он бежал ночью со всем своим войском»,— пишет Григор Акнерци (стр. 16). Захватив его лагерь, татары приступили к завоеванию румских владений.
30. «Поставив шахна (военных губернаторов) и начальников в разных местах земли румской, татары с большим количеством добычи, сокровищ и пленных, захваченных в земле румской, воротились в Восточную страну...» — пишет Григор Акнерци (стр. 17).
31. Здесь Киракос говорит: «***». И. Орбели отмечает, что М. Чамчян и М. Броссе «ошибочно сообщают, что эти князья выкупили пленных. О выкупе в описанный момент ничего не известно, и даже указывается, что пленники были освобождены тайно». Следует отметить, что Киракос строго дифференцирует свое отношение к этим двум понятиям — освобождение и выкуп (см.: И. Орбели, Асан Джалал, стр. 421, прим. 1). В гл. 24 и 34 Киракос говорит о выкупе пленных — речь идет о выкупе жителями крепости Гаг вардапета Ванакана, а также попавших в плен жителей Феодосиополя. Позже он говорит об освобождении пленных.
32. Это тот самый Бачу-хурчи (Хурчи-стрелец), о котором Киракос рассказал выше (гл. 34). В 1242 г. Бачу-хурчи сменил разбитого параличом Чармагуна и стал по жребию главнокомандующим. Это был один из известнейших и талантливых монгольских полководцев; армянские историки отводят ему немало места в своих трудах (см.: История монголов инока Магакии и т. д.).
33. Григор Акнерци рассказывает, что Чингис-хан в знак особого расположения к Чармагуну уступил ему в жены Элтина-хатун (или Алтина-хатун)—свою «добродетельную и милостивую жену» (стр. 11). После того как мужа ее постигло несчастье, она правила вместо него. Элтина-хатун была христианкой.
34. Имеется в виду семья румского султана Гийяс ад-Дина. В «Летописи» Смбата Гундстабля говорится: «В эти дни (1226 г.) вступили татары в румские владения. Мать султана с дочерью бежали в Киликию. Татары отправили к царю Хетуму гонца с требованиями: "Выдай нам беглянок, в противном случае союз, заключенный тобою с нами, мы почтем неискренним"» (см.: История монголов, вып. I, стр. 66).
35. Царь Хетум, вынуждаемый создавшейся политической обстановкой, презрел законы гостеприимства, чтобы заручиться поддержкой монгольских властей и сохранить независимость своей страны (см.: Г. Г. Микаелян, История Киликийского армянского государства, стр. 297—299).
36. Имеется в виду Левой II (1187—1219).
37. Малолетняя Изабелла была по решению высшего духовенства и военной знати выдана замуж (1222 г.) за принца Филиппа, сына антиохийского князя Боэмунда.
38. Киракос говорит об этом в гл. 9 своего повествования.
39. Князь Константин во главе с недовольными феодалами совершил в 1226 г. государственный переворот: супруг Изабеллы, принц Филипп, был свергнут, царем был провозглашен сын Константина Хетум (1226—1270), которого женили на Изабелле вопреки ее воле. Фактически страной стал править отец Хетума, объявленный регентом. Женитьба Хетума на Изабелле примирила роды Рубенидов и Хетумидов, и к власти пришла династия Рубенидов — Хетумидов (подробнее см.: Г. Г. Микаелян, История Киликийского армянского государства, стр. 291).
40. Константин, владетель Ламброна, вместе с румским султаном Гийясад-Дином Kай-Хусрау II напал на Киликию (подробнее см.: Смбат Гундстабль, стр. 113—114, а также: Г. Г. Микаелян, там же, стр. 299—300).
41. Имеется в виду будущий грузинский царь Давид VI Нарин (от перс, narin — «свежий», «молодой», «стройный») (1243—1269) (подробнее о нем см.: Грузинский хронограф, стр. 101—139).
42. Дочь царицы Русудан по имени Тамар была любимой женой султана Гийяс ад-Дина Кай-Хусрау II, который называл ее Гурджи-хатун (см.: Грузинский хронограф, стр. 68).
43. Речь идет о будущем царе Давиде Улу (1249—1270), которого монголы в 1249 г. посадили на грузинский престол вместе с другим Давидом — сыном царицы Русудан.
44. К. Патканов говорит (см.: История монголов, вып. II, стр. 122, прим. 25), что султан, не решаясь погубить двоюродного брата своей любимой жены, бросил Давида в темницу, где тот пробыл до прихода монголов.
45. У Григора Акнерци мы читаем: «Получивши грамоту от великого хана, они (князь Вахрам и его спутники.— Л. X.) воротились и посадили Давида на престол его отца в Тифлисе. Князья грузинские радостно приняли и назвали его царь Вахрамул, т. е. поставленный Вахрамом царь. Таким образом, вследствие воцарения нового царя Грузия и Агвания на время успокоились» (см. стр. 20).
46. Ниже (гл. 63, стр. 235) Киракос сообщает, что дочь Джалал Гасана Рузукан была замужем за сыном Чармагуна Бора-ноином (подробнее см.: И. Орбел и, Асан Джалал, стр. 420, а также прим. 5 к гл. 30).
47. Выше (гл. 4) Киракос рассказал, что дочь атабека Иванэ была отдана в жены хлатскому Малику Аухаду. Вскоре Аухад умер, и Тамта стала женою его брата, Малика Ашрафа. Позже, будучи пленницей Джалал ад-Дина, она некоторое время была его женой, а потом, когда муж ее бежал в Амид, монголы увезли ее в Монголию, где она провела много лет. Возвратилась она оттуда с грамотой великого хана, предписывающей возвратить ей все ее владения. Несмотря на полную приключений и превратностей жизнь, Тамта, как подчеркивают все источники, пользовалась неизменным уважением всех властителей, к которым она попадала (см.: К. Патканов, История монголов, вып. II, стр. 121, прим. 23).
48. Согласно преданию, апостолы Фаддей (один из 72) и Варфоломей (из 12) были первыми проповедниками христианства в Армении. Поэтому армянская церковь чтит их память и нередко католикосский престол именует престолом Фаддея и Варфоломея (см.: М. Авгерян, Полное собрание житий..., т. 4, стр. 14—62; т. 9, стр. 425—476).
49. Киракос здесь говорит о Симоне-волхве—личности, по-видимому, реальной, современнике апостолов, основателе секты симонян. Этот Симон, по мнению древних христианских авторов, является родоначальником гностицизма и всех ересей в церкви. О нем говорится в «Деяниях апостолов», VIII, 9—24.
50. Имеется в виду архиепископ александрийский Афанасий (род. 298—ум. 373), прозванный «отцом православия», оставивший огромное литературное наследие догматического и полемического характера, а также сочинения по экзегетике и морали. Афанасий был ревностным борцом против ариан и защитник догмата о «единстве естества бога-отца и сына». Его неоднократно упоминает и цитирует Киракос.
51. В тексте: «***» . Армянская церковь допускает жертвоприношение животных. Очевидно, оставшиеся со времен язычества обычаи, столкнувшись с идеей принесения Христа в жертву, которая претворяется в жизнь таинством причащения, обрели свои права и в период христианства.
52. Здесь католикос Константин рекомендует после упоминания святой троицы не произносить следующих слов: «Боже святый, распятый за нас», ибо последнее относится лишь к одному Христу, а не ко всей троице (см. прим. 306 к гл. 1).
53. Имеется в виду молитва Иоанна Златоуста, начинающаяся словами: «Восхваляю, и возвеличиваю, и прославляю тебя, Господи боже мой, ибо...» (см.: Служебник для божественной литургии, стр. 35).
54. В «Книге армянских канонов» Иоанна Одзнеци (см. прим. 145—146 и 148 к гл. 1) есть специальный пункт о елеопомазании больных (см. кн. 1, стр. 520).
55. Киракос Гандзакеци, несмотря на общую антипатию к завоевателям — татарам, нередко подчеркивает хорошее отношение того или иного татарского властителя к христианам, присовокупляя, что они исповедовали христианскую религию. К ним относятся, например, старшая жена Хулагу Тохуз-хатун (Докуз-хатун), жена Чармагуна Алтина (или Элтина)-хатун и ее братья Садек-ага и Горгоз. О симпатии Гуюк-хана к христианам говорят многие армянские и европейские источники. По всей видимости, татаро-монголы в тот период, до принятия ислама, проявляли во многих случаях веротерпимость, чего нельзя сказать о мусульманских завоевателях Армении (см.: М. И. Иванин, О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар...; К. Э. Босворт, Мусульманские династии, стр. 201).
56. Речь идет о сыне Угэдея — великом хане Гуюке (1246—1248).
57. Это первая монгольская перепись в Армении. Имена крупных татарских чиновников, проводивших перепись населения и налогообложение, стали в истории Армении одиозными. Относительно года ее проведения имеется некоторая несогласованность в сведениях историков. Есть все основания полагать, что называемый Киракосом 1254 год больше других соответствует действительности (см.: Л. О. Бабаян, Социально-экономическая и политическая история Армении, стр. 239).
58. Киракос намекает на наместника халифа Абу ал-Джафара Мутаваккила (847—861) Бугу, который прибыл в Армению с огромным войском и хотел смирить строптивых армянских князей. Добивался он этого крайне жестокими мерами: захватил почти всех влиятельных вельмож и беспощадно их перерезал. Имя Буги стало нарицательным в армянских исторических трудах (см.: Иованнес Драсханакертци, стр. 151; Товма Арцруни, стр. 126 и далее, и др., а также здесь, гл. I, прим. 203).
59. К. Патканов переводит: «Этот Буга, прибыв к войскам татарским, смело входил в дома их (подчеркнуто нами.— Л. К.) начальников и отбирал у них все, что ему нравилось». Думается, что здесь речь идет не о татарских начальниках, а о старейшинах армян, тем более что историк в конце предложения подчеркивает особо враждебное отношение свиты Буги к христианам.
60. Это имело место, по всей
вероятности, в 1246 или 1247 г., ибо, как говорит
Киракос, сборщики были посланы только что
избранным, великим ханом Гуюком. И Абу-л-Фарадж
тоже называет годом прибытия Аргуна
в Армению 1247 г.
61. См. прим. 41 к гл. 38.
62. См. прим. 42 к гл. 38.
63. См. прим. 63 к гл. 8.
64. Давид Нарин из Имеретии был направлен к хану Батыю, который, в свою очередь, послал претендента на грузинский престол к великому хакану в Каракорум. Туда же был направлен и другой претендент на тот же престол — Давид, сын Георгия Лаша. Там, в Каракоруме, их видел Плано Карпини (см.: История монголов, стр. 56—57).
65. Легенда о троне и короне армянских царей аршакидской династии, равно как и другие предания, говорящие о многовековой дружбе армянского и грузинского народов возникла, очевидно, в период сближения этих двух народов и их совместной борьбы против иноземных захватчиков (А. Г. Иоаннисян подробно рассматривает эти предания, см.: Очерки истории..., кн. 1, стр. 140—142).
66. После смерти Гийяс ад-Дина Кай-Хусрау I (1210 г.) Левой II вмешался в междоусобную борьбу сыновей султана и, активно поддерживая то одного, то другого, использовал междоусобную борьбу Сельджукидов для укрепления своих позиций. Однако Изз ад-Дин, закрепив за собой отцовский престол, предпринял весьма удачный поход против Киликии (1216 г.), разграбил пограничные районы и вынудил армянского царя к территориальным уступкам (подробнее см.: Г. Г. Микаелян, История Киликийского армянского царства, стр. 168—174).
67. После смерти Гийяс ад-Дина между его сыновьями Изз ад-Дином, Рукн ад-Дином и Ала ад-Дином началась борьба за престол. Великий хан сперва утвердил престол за Рукн ад-Дином, а затем все сельджукские владения разделил между последним и Изз ад-Дином: Изз ад-Дин получил земли к западу от р. Кызыл-Ирмак, а земли к востоку от этой реки получил Рукн ад-Дин.
68. Имеется в виду, очевидно, никейский царь Феодор II Ласкарь (1255—1258), сын Иоанна III Дуки Ватаца и Ирины Ласкарь.
69. О путешествии спарапета Смбата к великому хану и обратно в Киликию (1248—1250) говорится очень лаконично в его «Летописи» (см. стр. 124).
70. Григор Акнерци так описывает эти события: «Несколько князей по грузинскому обыкновению стали пустословить и хвастать. Один из них стал перичислять перед царем тех из грузинских князей, которые могли выставить по 1000 всадников, и тех, у которых было по 500 всадников, способных к войне. Разговор сделался общим в то время, когда они потеряли сознание от избытка съеденного и выпитого ими. Они сосчитали все армянские и грузинские войска и нашли, что легко могут победить татар, и при этом начали уже распределять между собою должности предводителей. Но все это говорилось не вправду, а в шутку, потому что у них в это время не было ни дела, ни забот» (см. стр. 22—23). Говорят об этом заговоре и другие армянские историки (Вардан, Степанос Сюнеци, Мхитар Айриванеци), а также и грузинские источники (см.: Меликсет-Бек, Грузинские источники, т. II, стр. 57). Источники по понятным причинам представляют дело так, что якобы легкомысленные беседы князей монголы посчитали за заговор. Как бы то ни было, заговорщики, приговоренные к смерти, благодаря заступничеству и ходатайству атабека Авага отделались крупным денежным выкупом. Однако раскрытие заговора послужило поводом к новым репрессиям со стороны татар в Армении и Грузии (см.: там же и Я. Манандяя, Критический обзор..., т. III, стр. 222).
71. Григор Акнерци рассказывает, как больного Авага, бывшего не в состоянии сесть на коня, татары вынуждены были положить в гроб и так повезти к своему начальнику. «Когда же привезли положенного в гроб Авага ко двору начальника, тогда только, поверив словам его, перестали разорять страну и дали мир несчастным и изнеможденным христианам» (см. стр. 23).
72. Аваг умер в 1250 г. в Бджни.
73. Этот Закарэ — внук амирспасалара Закарэ, впоследствии сам прославленный военачальник, участвовавший во взятии Багдада. Закарэ был обвинен в измене и подготовке мятежа против татар и по обвинению Аргуна умерщвлен в 1261 г. Ниже Киракос подробно рассказывает о нем.
74. Гонца (груз. Гванца) была дочерью Кахаберов, владетелей Ратчи. После смерти мужа, атабека Авага, Гонцу увидел во время путешествия по владениям Авага грузинский царь Давид, сын Георгия Лаша, прибывший в Бджни выразить его вдове свои соболезнования. Плененный ее красотой, царь Давид некоторое время спустя увез ее в свою страну в качестве жены и царицы, оставив владения Авага его дочери Хошак.
75. В тексте: «***» . Р. Ачарян в «Этимологическом коренном словаре армянского языка» (т. III) пишет, что *** — новое слово, встречающееся в армянской средневековой литературе у одного лишь Киракоса Гандзакеци. Означает оно людей, одержимых одной из разновидностей бешенства, при которой больные постоянно пляшут. Может быть, имеется в виду виттова пляска (Chorea St. Viti), широко распространенная в средневековье, когда наблюдались даже эпидемии этой болезни (например, в XIV в. в Юго-Западной Германии).
76. Как уже отмечалось в предисловии (см. стр. 34—35), Киракос Гандзакеци сохранил и оставил для потомства интересные данные о каком-то народном волнении в Армении середины XIII в. Кроме него «Давида-обольстителя» упоминает, и то мельком, лишь Мхитар Айриванеци. А сам Киракос, несмотря на явную тенденциозность, сообщает довольно любопытные сведения. Видимо, волнения в Тцаре были весьма серьезны, если они вызвали такую реакцию высшего духовенства; Киракос рассказывает об анафеме Ванакана, самого Киракоса и других, прибытии к месту действия большой группы высокопоставленных церковных чинов для наказания провинившихся. Наибольший интерес представляют строки главы, рассказывающие об отношении народа к действиям священников, их возмущении и решимости бороться.