Библиотека сайта  XIII век

С. М. БРОНЕВСКИЙ

ИСТОРИЧЕСКИЯ ВЫПИСКИ

о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, в Кавказе обитающими, со времен Ивана Васильевича доныне

Епоха III.

От заложения Моздока до нынешних времен

До заложения Моздока река Терек, естественная граница российская с горскими народами, весьма недостаточное имела укрепление. От устья вверх по течению Терека крепостцы или редуты простирались не далее как на 160 верст, и Червленная станица гребенских Козаков была крайняя из оных. Великое пространство земель по Тереку, по Малке, по Подкумку, Куме и по Кубане, оставшееся без прикрытия, отворяло свободный вход набегам черкес и закубанцив. Следовательно для воздержания оных линия царицынская по Волге и Дону учрежденная при Петре Великом, будучи /л. 145 об./ единственною преградою, пребывала ненарушимою. Но коль скоро заложена была крепость в Моздоке ¹, то существование линии сей соделалось безполезным. Ибо устранением новой линии по Тереку, а потом по Малке осталась она уже внутри российских пределов. Первый шаг сей был столь важен для прочнаго основания новых границ российских, что несмотря ни на какия препятствия, полажено было построить крепость при селении Моздоке, лежащем на Тереке под 43 градусам и 43' северной широты (Определение широты и долготы мест по астрономическим наблюдениям учинены в Черкаске, в Таганроге и Моздоке майором Эйлером, професором Лавицем и потом поверены были академиком Лекселем и в некоторых местах професором Гилденштетом). Обстоятельства, подавшия к тому первоначальный повод были следующия. /л. 146/ Поелику кабардинския дела, хранящиеся в Коллегии иностранных дел от 1762 до 1779 года, представляют полныя по сей части сведения, то для сохранения с одной стороны нужных или любопытных подробностей, а с другой историческаго порядка, избегая излишняго распространения, нашелся я в необходимости выпискам, заключающим в себе выше-помянутый промежуток, дать форму дневных записок. Сия форма, совокупляющая ясность с краткостию, для приискания подлинных документов, /л. 146 об./ против каждой статьи указываемых, показалась мне наиболее способною в случае справок или нужнаго пополнения подробнейшими сведениями.

В 1759 году Малой Кабарды владелец Коргока Канчокин ², приняв христианской закон, поселился на Тереке при урочище Моздоке ³. [102]

1762

Докладом правительствующаго Сената 9 октября 1762 года, высочайше конфирмованным для поощрения желающих принять христианской закон и поселиться по сю сторону Терека, полажено выдавать единовременно из кизлярских доходов узденям по 10 рублей, простым людям по 5, а холостым вполы против того ⁴. /л. 147/

1763, 1764

Чрез такое поощрение выбегающие из гор для крещения стали умножаться, и в 1764 году щиталось в Моздоке более 200 душ мужеска и женска полу новокрещенных поселенцов. Кабардинцы, негодуя за то, что для беглых их холопей открылось убежище, возмутились против России, разделясь на две партии, из коих одна была нам противная, а другая доброжелательная. Обе сии партии, согласясь, прислали в С.-Петербург Большой Кабарды владельца Кайтуку Кайсинова с прошениями ⁵: 1^е, чтобы уничтожили крепость и селение в Моздоке 2^е, чтобы платили им за выбегающих от них пленников христианских; /л. 147 об./ 3^е, чтобы выходящие от них владельцы и уздени для крещения или переселения на нашу сторону отказались вовсе от имения их, в Кабарде оставленнаго; 4^е, чтобы уменшили пошлины в Кизляре. В том же году Кайтука Кайсинов отправлен был восвоясы. Из дел невидно какой он получил ответ. Между тем кабардинцы, соединясь с закубанцами, стали производить по границе нашей набеги.

В 1763 году разбит был купеческий караван между Кизляром и Астраханью, о чем писано было к кубанскому сераскиру и к крымскому консулу премиер-маиору Никифорову ⁶, но удовлетворения не получено. По рапорту кизлярскаго /л. 148/ коменданта генерал-майора Потапова подозрение в сих шалостях падало на кубанцов в сообществе с кабардинцами. О чем тогда же сообщено было резиденту нашему в Царьград Обрескову. Но ходатайство его было безуспешно, ибо Порта ссылалась на хана крымскаго в управление сими народами. Вследствие чего поведено астраханскому губернатору Бекетову отправить от себя письмо к хану крымскому Селим Гирею, требуя от него управы с кубанцами (В рукописи первоначально “закубанцами”) при разбирательстве сего дела. Кубанские татары жаловались, что у них калмыки отгоняют лошадей. Кабардинцов велено /л. 148 o6./ наказать задержанием нескольких кабардинских владельцов в Кизляре. [103]

Из волжских казаков ⁷, живущих около Дубовки, велено 500 человек поселить между Кизляром и Моздоком (Волжские казаки во-первых поселились в Наурской крепости, потом разделились в крепости Павловскую и Марьинскую, которыя ныне превращены в простым казачьи станицы или селения).

По представлению астраханскаго губернатора Бекетова и генерал-майора Потапова в разсуждении сомнительных обстоятельств по кабардинским делам открывшихся кроме наряженных туда 500 Козаков дубовских и 500 донских, писано было к калмыцкому наместнику о отправлении в поход одного сильнаго улуса ⁸. /л. 149/

Еще наряжено 2000 донских Козаков в команду кизлярскаго коменданта Потапова ⁹.

По случаю заведения новаго селения на Тереке при урочище Моздоке, которое для осторожности от набегов неприятельских, было окопано валом ¹⁰. Порта Отоманская, встревоженная ложными слухами, что в Моздоке заложена новая крепость, послала нарочных доверенных людей осмотреть на месте какаго рода сие укрепление. Резиденту нашему в Царьград тайному советнику Обрескову и повереному в делах Левашову поручено употребить все способы для успокоения Порты. /л. 149 об./

Укрепление Моздока повелено производить с большею ос-торожностию, откладывая ненужныя работы до удобнейшаго времени, о чем немедленно сообщить подполковнику Гаку, находящемуся командиром в Моздоке ¹¹.

Владелец кабардинский Дударука Баматов захвачен крымскими татарами и отведен в Бахчисарай, где уговаривали его, чтобы передался он на крымскую сторону, однако он на то не соглашался ¹².

1766

По настоятельному требованию резидента Обрескова, Порта приказала удовольствовать купцов за ограбленный караван, но от закубанцов /л. 150/ встретились большия затруднения, и из сего, кроме переговоров и пересылок от кубанцов к кизлярскому коменданту генерал-майору Потапову, ничего не воспоследовало ¹³.

Кубанцы подговаривали нагайских татар, кочующих около Кизляра, откочевать на Кубань, но намерение их было открыто и приличившихся в единомыслии нагайцы сосланы в Оренбург ¹⁴.

1767

Кабардинцы, соединясь с закубанцами, намерены были сделать нападение на Моздок. Получено известие о объявлении туркам войны, посему и взяты нужныя предосторожности ¹⁵. /л. 150 об./

Представления кизлярскаго коменданта Потапова найдены недельными и с обстоятельствами несообразными ¹⁶. Вследствие [104] чего приказано ему относится к губернатору Бекетову и требовать от него по делам наставления ¹⁷. Вскоре потом управление кабардинскими делами поручено было генерал-майору де Медему, которому велено действовать наступательно.

1769

Губернатор Бекетов полагал, что кабардинцы преданы к России более нежели к Крыму ¹⁸, и хотя они послали в Крым нарочных, но с такими предложениями ¹⁹, что принять их невозможно будет. Сверх того /л. 151/ черный народ о подданстве Крыму и слышать не хочет. Ибо крымцы питают против кабардинцев древнее мщение за кровь одного султана роду Гиреев ими убитаго (но впоследствии оказалось, что кабардинцы ни нашего, ни крымскаго подданства не желали, а хотели остаться по-прежнему независимыми.)

Отправлены были от Берг-коллегии горные служители для разведывания руд в горах, около Кизляра лежащих, но по оказанным от горцов препятствиям в дело вступить не могли. Кистинцы, бывшие тогда к России доброжелательными, предлагали /л. 151 об./ чрез генерал-майора Потапова свои услуги в сем предприятии. Они весьма наклонны были к принятию христианскаго закона. У них находился священник из осетинской коммисии и команда из 10 человек при одном кизлярском дворянине.

Давно известно было, что в недре Кавказских гор находятся разные металлы ²⁰. Первое удостоверение о том приобретено чрез присланныя в Берг-коллегию в 1767 году от кизлярскаго коменданта генерал-майора Потапова пробы, найденныя в Осетии, в ингушевских, хуратских и валагирских жилищах, кои по изследованию Берг-/л. 152/коллегии оказались неуступающими нерчинским рудам как в серебре, так и в свинце, а нарочно посланный туда в 1768 году Гитен Фервалтер Вонявин видел в некоторых местах и признаки золота. Но по причине открывшихся военных действий и безпокойствий в горах дальнейшее изследование оставлено до удобнейшаго случая. По заключении с Портою мира реляциею от 2 декабря 1774 года астраханский губернатор генерал-майор Кречетников донес, что крещеной валагирской страшина Алегука, а по-российски Андрей Чаликов, привез к нему несколько штуф, /л. 152 об./ содержащих в себе серебренную и свинцовую руду, предлагая самопроизвольно, что есть ли нужны таковыя, то они охотно согласятся доставлять оныя в Россию. По нем и прочие осетинские, курташские и валагирские старшины явились в Моздок к нему, губернатору, представляя готовность их к услугам российскаго начальства, и между тем просили о возобновлении осетинскаго подворья и чтобы для защиты их от кабардинцов определена была туда приличная российская команда. В том же году кизлярский ротмистр Батырев привез тайно из Осетии семь проб металических [105] руд, между /л. 153/ коими найдена серная зола. Все таковыя приисканныя руды отправлены для изследования в Берг-коллегию. По затруднительному управлению с горскими народами предприятие сие не имело никакаго производства в действие и кончилось сими первоначальными разведываниями.

Прежде нежели генерал-майор де Медем принял команду и прибыл на место ²¹, наместник ханства калмыцкаго Убаши, переправясь на нагорную сторону Волги с двадцатью тысячами калмыков, настиг неприятеля, то есть кабардинцов, соединенных с закубанцами при речке Калаузе, и 29 апреля /л. 153 об./ одержал над ними победу.

Секунд-майора Таганова, находившагося при калмыцких делах, приказано употребить по кабардинским делам с тем, чтобы знатною его породою воспользоватся. Он был внук Мусы мурзы, главнаго над салтаноульскими татарами, составляющими большую часть кубанскаго народа. Сии татары в 1736 году приведены были в наше подданство, а в 1742 году опять за Кубань уклонились ²².

Генерал-майор де Медем, соединясь с наместником калмыцким, перешел за Кубань. От 1 до 5 числа ежедневно /л. 154/ продолжались сражения, в коих неприятель побежден. 6 числа премиер-майор князь Ратиев с отрядом Козаков, калмык и одного гусарскаго эскадрона послан на вершину реки Кумы, куда многие из кабардинцов перешли в недавнем времени с Баксана для приведения в послушание противной партии кабардинских владельцов, будучи встречен неприятелем, вступил в сражение, одержал победу и, кроме убитых, взял 270 человек обоего пола в плен. На другой день кабардинцы прислали просить пощады, перешли на Прежния места и присягнули на подданство. /л. 154 об./ По учинении кабардинцами на верноподданство присяги, велено с ними поступать как с нашими подданными, и потому запрещено выбегающих к нам холопей их принимать без изятия ²³. Но дабы они не превратили сие снисхождение в право, то всякий раз возвращать их невольников под разными предлогами таким образом, чтобы они почитали сие за милость.

Абазинцы, Алты-кезек или шестиродные, по желанию их приняты были в подданство. Башилбайцы, признающие себя подвластными кабардинцам, просили так же о принятии их в подданство, хотя /л. 155/ известно было, сколь ненадежна присяга их и уверения в преданности, и что они оказываются доброжелательными, единственно для предупреждения следствий начатой с турками войны, живучи в пределах турецких владений. Но разсуждено всем горским народам, где бы которые ни жили, не отказывать, дабы таковым разномыслием между горцами облегчить военныя наши предприятия. Предполагаемо было переселить башилбайцов с согласия кабардинцов в кашкатовское урочище при реках Чегем, Череке и Урюфе, чтоб по заключении мира с турками могли они уже остаться /л. 155 об./ в числе кабардинцов нашими подданными (но кабардинцы отозвались, что у них недостаточно пастбищных мест для собственнаго их скотоводства).

Предки некрасовских Козаков, донские раскольники, заведши на Дону бунт, укрылись в турецкую сторону и поселились за Кубанью близь города Копыла (Во время измены гетмана Мазепы участвовавшие в оной донские козаки ушли с Дону на Тамань под предводительством Некрасова и потому известны стали под имянем некрасовцов. Они жили в трех деревнях, в коих щиталось 600 дворов, деревни сии лежали на правом берегу полуденнаго рукава Кубани между Таманом и Копылом около 30 верст разстоянием от Чернаго моря и назывались Себлей или Савельева, Каргинат и Хантибе до присоединения Тавриды. Они почитались подданными крымскаго хана и обязаны были ставить на службу военных людей 500 человек). В прежнюю /л. 156/ турецкую войну (1736 года) посланы к ним были нарочные, но они не допустили их до себя, за что созжен был один их городок. Они наряжаются на службу с татарскими войсками, однако в образе жизни их независимы. Генерал-майору де Медему велено стараться преклонить их на нашу сторону, обещая за вины предков их прощение ²⁴. Для чего послан туда ротмистр Батырев с наставлением (но он не мог к ним пробратся, а доставил токмо письмо, генералом де Медемом писанное).

Капитан Гакебут у кабардинскаго владельца Касая Атажука выманил и доставил /л. 156 об./ в подлиннике к начальству ферман от турецкаго султана, присланный в Кабарду, дабы возмутить оную против России. И в самом деле кабардинцы разделились на две партии, одна, при владельце Касае Атажуке нам преданная, переселилась на прежния места и присягнула; а другая, из четырех владельцов состоящая - Джанбулата Кайтуки, Хаммурзы Арслам-бека, Мисоста Башатова и Елзбуздуки Канаматова, к кубанской стороне удалилась. В том же году все владельцы обеих партий, кроме Мисоста Баматова, скрывшагося в горы, будучи принуждены силою оружия, /л. 157/ на верность подданства присягнули. Башилбайцы, бесленейцы, темиргайцы и другие закубанские народы и татарские мурзы прислали просить о принятии их в подданство (но под разными предлогами сего невыполнимо и чаятельно никогда к сему искренняго желания не имели). Ротмистр Батырев, посыланный к сим закубанским народам для переговоров, получил, наконец, в ответ, что они почитают его шпионом и что есть ли еще к ним приедет, то отправят его к крымскому хану.

Чеченцы схватили посыланнаго в кумыцкия селения подполковника Шаргилова, /л. 157 об./ который вскоре от ран и побоев умер; за каковую наглость их, тогда же были наказаны нарочною экспедициею [107] внутри их селений, из коих многие были раззорены нашими воисками (Реляции о поиске над чеченцами между делами кабардинскими не найдено).

Хотя по-видимому между кабардинцами ²⁵ старейшему летами отдается всегда наружное почтение, но способности и личныя достоинства, а особливо храбрость, получают в народе еще сильнейшее уважение. Примером тому служить может кабардинский владелец Мисост /л. 158/ Баматов, который будучи многих моложе, составил против нас сильную партию, ушел в горы и не иначе возвратился, как будучи принужден силою оружия. Надежный способ для нас состоял бы в том, чтобы приобресть доброжелательство таковых сильных и значущих владельцов. Но как в сем ручаться не можно, то остается одно средство действительное: поддерживать свободу и равновесие в голосах при совещаниях кабардинских князей, посторонними внушениями доказывая невыгоды, для целаго народа происходящия /л. 158 об./ от своенравия ²⁶ нескольких человек. Таковое поведение предписано было генерал-майору де Медему, дабы чрез него сообщено было кабардинскому приставу майору Таганову.

Вследствие высочайшаго повеления, чтобы оставя кабардинцов и довольствуясь хотя притворными знаками их покорствия (В рукописи первоначально “своендравия”), занятся поисками над закубанцами, яко народами Турции подвластными. Генерал-майор де Медем предполагал вторично, соединясь с наместником ханства калмыцкаго, осенью выступить в поход за Кубань, что с своей стороны /л. 159/ и выполнил, пришед на устье реки Подкумки, но получив известие, что калмыки заняты обезпечением собственных своих улусов от киргиз-кайсаков, и что сей осени содействия от них не будет, возвратился в Кизляр и расположил войско на зимния квартиры (истинная причина сего произшествия есть охлаждение наместника калмыцкаго Убаши к генералу де Медему, вследствие несогласия между ними, возстав-шаго по случаю бывшаго общаго похода их против закубанцов, и чаятельно личных неприятностей, о коих слегка ²⁷ /л. 160/ упомянуто в указе к генерал де Медему и в письме графа Никиты Ивановича Панина от 19 августа 1770 года).

1770

Обе партии кабардинский согласились на уважения генерала де Медема и послали в С.-Петербург двух князей от каждой партии уполномоченных Коргаку Татарханова и Джанхота Сидакова ²⁸, которые повторили единогласно те же самыя прошения, коковыя поданы были в 1764 году Кайтукою Кайсиновым. Между тем кабардинцы, подстрекаемыя увещаниям и золотом турецким, возмутились против России и начали производить шалости. Майор Таганов, [108] находившийся в Кабарде /л. 160 об./ с малою командию в опасности жизни, отозван в Моздок. Запрещено пропускать в кумыцкия и дагестанския жилища крымских купцов, промышляющих торговлею невольников ²⁹.

Посыланный в Имеретию с письмами к царю Соломону осетинец Осип Абаев на возвратном пути убит кабардинцами ³⁰.

В сем рапорте упоминается о реляции от 18 сентября ³¹, которой не нашлось, а в оной прописаны были причины отхода калмыцкаго войска в свои улусы и отступления генерала де Медема к Бештовым /л. 161/ горам. Но из обстоятельств открывается, что наместник калмыцкой Убаши, прибыв с войском по приглашению генерала де Медема на реку Калауз, возвратился скоропостижно к Волге, по-видимому, для совершения принятаго им намерения бежать из России к китайским границам со всем калмыцким народом, что в будущем году и воспоследовало. Сие движение калмыков на возвратный путь послужило к нашей пользе. Неприятель, не зная намерения их, устрашенный отступил за Кубань. Вскоре потом, узнав действительно о уходе калмыков и что у генерала де Медема не более двух тысяч войска, /л. 161 об./ закубанские народы в большом числе собрались у Бештовых (В рукописи первоначально: “Бешетовых”) гор и на реке Куме 4 октября было сражение, в котором войска российския прогнали неприятеля, но по причине гористых и лисистых местоположений не могли сделать большаго вреда.

1771

Поелику главнейшее неудовольствие кабардинцов по случаю заведения селения Моздока состояло в том, что подданные их невольники получили поползновение к частым побегам; сверх того примечено ³², что выходящие на нашу сторону для принятия крещения большею частию из подлаго /л. 162/ состояния или преступники, исбегающие должнаго наказания, то докладом высочайше конфирмованным положено: 1^е Подданных холопей кабардинских во все не принимать, но возвращать однако же им под видом снисхождения. 2^е За каждаго выбегающаго пленника христианскаго исповедания без разбора пола и возраста платить из казны по 50 рублей, поступая с сими вышельцами на основании имяннаго указа, 10 июля 1763 года Сенату даннаго, о невольниках из киргизкайсацкаго плену на оренбургскую и сибирскую линию выбегающих, то есть отсылать их во внутренния российския губернии. /л. 162 об./ 3^е Кумыкам же, буде станут домогаться, чтобы их уравнили с кабардинцами, платить вполу против того, то есть 25 рублей. 4^е Узденей кабардинских, яко не подданных, а добровольно при владельцах живущих и имеющих собственных своих холопей, принимать по желанию их не запрещается, но с тем, что [109] они навсегда лишаются своего имения в Кабарде состоящаго, которое переходит по порядку в наследство к ближайшим родственникам. 5^е Сие положение относится к тем только христианам невольникам, которые для /л. 163/ собственнаго употребления их куплены, а те беглецы, которые назначены для продажи и без заплаты (удержаны быть могут в наказание хозяев за непозволительный сей торг. Невольники, кизлярскими и моздокскими жителями выкупленные, в сие положение не входят, и казна за них платить не обязывается.

По содержанию сего доклада 17 августа дана кабардинским владельцам грамота, которая и отправлена чрез посланцев их Коргаку Татарханова и Джанхота Сидакова. Но возвращение их в Кабарду не произвело никакаго действия; и кабардинцы менее радовались оказанным милостям, нежели огорчались /л. 163 об./ неисполнением их желаний, из коих главнейшее было уничтожение Моздока. В том же году случившийся побег калмыцкаго народа к китайским границам произвел в Кабарде ко вреду дел наших сильное впечатление.

Малой Кабарды владелец Арсланбек (В рукописи первоначально: “Арсламбек”) Таусултанов, находившийся добровольно при командах, посыпанных для усмирения осетинцов, живущих на дороге в Грузию, к преклонению их много способствовал, за что велено определить ему жалованья от 50 до 100 рублей в год ³³.

От генерал-майора графа Тотлебена сообщено, что кабардинцы имеют намерение напасть /л. 164/ на тыл его отряда при проходе его чрез горы, а может быть, уведав о возмущении калмыцкаго народа, не хотят ли под сим видом сделат нападение на Моздок и Кизляр.

Между тем граф Тотлебен, посланный с отрядом войск для защищения грузинских народов, перешел чрез Кавказския горы Дигорским ущельем, вступил в Грузию, потом в Имеретию, где взял крепости: Котаис, Шарашан и Богдатчик и очистил оныя от турецких гарнизонов. Наконец, предпринял вытеснить турецкия войска из приморских городов, лежащих на мингрельских берегах. Посему осадил пристань и город Поти на левом /л. 164 об./ берегу Риона, при устье сей реки состоящий, но отступил без успеха (При всех моих стараниях не мог я еще отыскать подлинных бумаг касательно экспедиции графа Тотлебена. Как скоро таковыя найдены будут, то поместятся в особенном прибавлении). Царь имеретинский Соломон и мингрельский владетельный князь Дадиан с того самаго времени освободились от ига турецкаго.

1772

По случаю несогласий, между кабардинцами вновь возникших при получении и слушании [110] пожалованной им грамоты, старший родом из князей кабардинских Касай Атажука между прочим сказал в народном собрании ³⁴: “Есть ли де таким образом быть в покровительстве России как калмыки находились, которых начали /л. 165/ раззорять и оттого они принуждены были отстать от России и бежать, то-де и им, кабардинцам, то же самое воспоследует, и они принуждены будут уйти в горы”.

Получено известие, что за Кубанью и в Кабарде открылась заразительная болезнь, но чрез взятыя осторожности в наши границы не допущена.

Обратно из Грузии ехавшаго професора Гильденштета тагаурцы задержали в Кавказском ущелье. О чем уведав, генерал де Медем послал для выручки его команду при майоре Криднере, который и выполнил сие без кровопролития, издержав 30 рублей на подарки. При сем случае ингушевцы /л. 165 об./ были с нашей стороны, и по требованию майора Криднера собрались для подкрепления его. Тагоурский владелец Ахмат был принужден дать аманата.

1773

В том же году ингушевцы, будучи притесняемы и раззоряемы кабардинцами, отложились от них и прислали к генералу де Медему просить защиты и покровительства ³⁵. Кабардинцы прислали также с объяснением, что ингушевцы издревле находились у них в подданстве и платили им подать, но ингушевские старшины утверждали, что хотя времянно платили они подать кабардинцам с каждаго двора по одному барану, а у кого нет, то по одну /л. 166/ косу железа, однакож они подвластными им никогда себя не признавали, а тем паче не признают себя с того времени, как они поступили в российское подданство и многие из них приняли христианский закон.

Сие обстоятельство и к тому еще другое, что в течении прошедшаго 1772 года захвачено было нашим разъездом двенадцать человек кабардинцов, которые в отговорку представляли, что они были на охоте, огорчили владельцев кабардинских до того, что в письме, поданном от них 26 генваря генералу де Медему, они объявили, что есть ли сии захваченные 12 человек возвращены им не будут, то они не признают себя подданными /л. 166 об./ российскими, и хотя по слабости их вредить России не могут, “однако всемогущий Бог милостив, уповаем на него, и всякому человеку ежели сносить напрасные нападки, то лучше принять смерть”.

Кабардинский уздень Ислам Гирей Бабуков дал знать, что некоторые из донских казаков приезжали к некрасовцам для переговоров о принятии их в турецкое подданство. Посему поведение донских казаков взято на замечание.

Генерал-майор де Медем мнением своим полагал, что неудовольствие кабардинцов при сем случае есть одна придирка, а [111] что настоящая причина состоит во всегдашнем /л. 167/ их к России недоброжелательстве, и что без страха они не были и не будут никогда покорны. Для возмущения против нас разных племен горских народов, кабардинцы отправили от себя посланцам Кильчуку Кайсинова в Малую Кабарду, в Чечни, в Аксаевскую, Андреевскую, Костюковскую деревни и в Тарки.

Предписано ³⁶ довольствоваться против кабардинцов оборонительными действиями и не подавать им случаев к раздражению. В сем же рескрипте между прочим сказано: “Кабардинцы по образу жизни и местоположению своему всегда были и останутся впредь к воровству и злодействам поползновенными, а по закону магометанскому к нашей стороне /л. 167 об./ как христианской внутренно противными, а доброжелательными к турецкой. Но во всем прошедшем временем однако же доказывается, что единодушны они только в защищении себя и своих жилищ, когда общая и извне наносимая им опасность угражает, а почти никогда не были согласны и устремительны на общия за своими пределами предприятия, которыя заслуживали бы военных действий именования”.

Там же далее: “Мы имеем основательную на всем сим уважениям причину верить, что изъясненныя в реляции вашей кабардинскаго народа злодейства, как накопились отчасти в продолжительное время, не предполагают /л. 168/ с их стороны опасной и сомнительной дальновидности, но будучи по самому своему свойству воровския и разбойнеческия, таковыя суть в причинах своего производства и совершения”.

Кабардинцы, соединясь с закубанцами, бесленейцами, кумыками, темиргойцами и прочими народами ³⁷, собрались в числе 25 тысяч человек по сю сторону реки Малки, не далее как в 30 верстах от Моздока. Посему генерал де Медем, имея в команде своей, не более как 2342 человека регулярнаго и нерегулярнаго войска могущаго выступить против неприятеля, должен был согласится возвратить им тех захваченных 12 человек, которые и отправлены к ним с майором Черкаским. /л. 168 об./

От находящагося при новосоюзных татарских ордах подполковника Стремухова получено известие ³⁸, что посланы были кабардинские уздени к нагайским татарам, в подданстве нашем находящимся, с тем, чтобы уговорить их отложиться от России и соединится с ними, на что и получили благоприятный отзыв от едисанскаго мурзы Джан Мамбет бея.

Вследствие предписания, в том же рескрипте от 30 апреля даннаго ³⁹, чтобы не раздражать более кабардинцов отклонением от них ингушевскаго народа, коего старшины сами признали, что платили им иногда подать баранами и железом, генерал-поручик де Медем приказал свести караул, /л. 169/ для защищения ингушевцов поставленный. [112]

Опять подосланы с турецкой стороны возмутители с письмами, и кабардинцы имели в закубанских ордах частыя собрания для переговоров.

Слухи о прибытии турецкаго войска ⁴⁰, с ханом Девлет Гиреем к пристаням абхазским, подтвердился рапортом полковника Бринка. Сии слухи, разсеянные с ложными прибавлениями о разбитии войск российских за Дунаем и в Крыму, еще более возмутили Кабарду и новосоюзныя татарския орды. Пристав кабардинский премиер-майор Таганов дал знать, что войско турецкое, в 24 тысячах состоящее, перешло по сю сторону /л. 169 об./ Кубани и находится в городе Тамане, что едисанцы, белогородцы и прочие народы, кроме кабардинцов, выбрали над собою в сераскиры Казы Гирей султана, родственника крымскому хану поколения чингизскаго. От других сторон пришли известия, что аварской хан, набрав до 30 тысяч войска, идет на Грузию, а оттуда в Ахалцик для подкрепления турок против России.

1774

На гребенских Козаков открылось подозрение по донесению майора Таганова ⁴¹, якобы от бывшаго их атамана Иванова посыланы были нарочные к Казы Гирей султану для приискания им удобных мест к жительству на реке Чеж, и что для возмущения /л. 170/ их подсыланы были также к ним некрасовские казаки. Сие обстоятельство понудило генерала де Медема употреблять гребенских Козаков на службу с большею осторожностию, оставляя их в домах своих, по Тереку расположенных, где предвидилось от них менее опасности нежели в лагере, ибо при нападении от неприятеля они принуждены были бы защищать собственныя свои жилища.

От кизлярскаго коменданта полковника Штендера получено известие, что ехавший из Персии професор Гмелин с двумя студентами, пятью казаками и шестью армянами, захвачен в плен по приказанию каракайдацкаго владельца уцмия Омир /л. 170 об./ Амзы в собственном его владении, в отмщение за иск и древния обиды, имевшияся у него на жителях андреевской деревни, в нашем подданстве находящихся. А главное притязание его состояло в том, что во время нашествия шах Надыра и завоевания каракайтацкаго владения, многая из подданных уцмия разбежались и скрылись в землях кумыцких, от коих требовал он возвращения сих беглецов (посему и предписано было генералу де Медему стараться наклонить андреевских жителей, чтобы они разведались полюбовно с уцмием и удовлетворили по справедливости его требования).

Продолжение безпокойств /л. 171/ и шалостей кабардинцов в наших границах. По донесению подполковника Стремухова четыре новосоюзные татарские орды: едисанская, белогородская, едикулская и джамбулуцкая ненадежны были в верности. [113]

Майор Криднер отправлен с деташаментом легкаго войска и четырмя орудиями за реку Малку ⁴² для учинения секретнаго поиску и захвачения, буде можно присланных от турок в Кабарду с письмами и деньгами возмутителей. Удостоверясь чрез шпионов, что из числа таковых посланцов крымской Ширин Кай, родственник крымскаго хана, находится на реке Баксанище в аулах кабардинскаго /л. 171 об./ владельца Атажуки Хаммурзина в 70 верстах от его лагеря, майор Криднер взял с собою сто человек доброконных Козаков и 24 драгуна, окружил помянутый аул и захватил находившихся в оном вышесказаннаго Ширина с тремя крымцами и самаго Атажуку Хаммурзина в плен. На возвратном пути его кабардинцы провожали его большими толпами и делали безпре-станныя нападения, но он, отразив неоднократно неприятеля, пришел благополучно в Моздок с пленниками. Сие последнее в допросах показало (В рукописи “показали”), что действительно турецкое войско до 8 000 /л. 172/ человек (В рукописи “войско до 8 000 тысяч человек”), сделав высадку в крепости Суджук-Кале, прибыло в Тамань под предводительством крымскаго хана Делвет Гирея для подкрепления бунтующих татар и горцов против России, что с ним, Шириной, отправлен был ага с казною для возмущения кабардинцов, и что Калга султан остался на Кубане для совокупления закубанских татар и других народов на свою сторону.

Турецкия войска, под предводительством самаго хана, прибыли на речку Малку ⁴³. К нему присоединились абазинцы, бесленейцы, темиргойцы. Весь кубанский народ и алты-кезек, едиш-кульские, /л. 172 об./ джамбулские и едисанские татары разсеялись по степи и небольшими партиями подъезжали к самым стенам Моздока, не причиня однакож никакаго вреда по взятым осторожностям.

Кабардинские владельцы Джанхот Татарханов и Делвет Гирей Касаев, оказывая себя усердными и верными к России, просили неотступно майора Криднера выступить против неприятеля для защищения верных нам кабардинцов от крымскаго войска, уверяя, что большая часть кабардинцов пристанут к нашей стороне коль скоро увидят российскую силу. Посему генерал-поручик де Медем, /л. 173/ составя отряд из 1356 человек, командировал майора Криднера к редуту Бештамаку. По прибытии на место нашел он с 80 кабардинцами Девлет Гирея Касаева, которыя приехал нарочно только за тем, чтоб уведомить его, что уже все почти Большой и Малой Кабарды владельцы и черный народ преклонились к турецкой стороне и дали присягу. Сие известие принудило майора Криднера возвратиться в Моздок. [114]

Некрасовские казаки, коих до 500 находилось в войске крымскаго хана, присылали к гребенским козакам с наущением /л. 173 об./ отклонится от России, и подозрение было, что они, по привязанности к староверским обрядам, в верности колебались. При крымском хане был некто из некрасовских Козаков, пустынник имянем Арсений, раскольниками и татарами уважаемый, и посредством котораго между донскими и гребенскими козаками турки разсеявали возмущение.

По смерти топлинскаго владельца Али султана, который всегда был предан России, чеченцы стали производить шалости, от коих прежде были воздерживаемы помянутым Али султаном. /л. 174/ От коменданта кизлярскаго Штендера получено известие, что крымский хан уехал в Крым, а команду над войском оставил Калге султану.

10 июня Калга султан показался в виду Моздока, но не смея ничего предпринять, прошел мимо ⁴⁴, захватил несколько человек, попавшихся ему на пути, в том числе и курьера, посланнаго к майору Криднеру. 11 числа сделал нападение на станицу Наурскую (что ныне крепость), но распоряжением волжскаго казачьяго полка полковника Савельева, неприятель отражен с потерею до 800 человек и недопущен ворваться во внутрь /л. 174 об./ селения, которое было неоднократно штурмовано. При сем случае даже жены волжских Козаков оказали отчаянное сопротивление, рубили неприятеля, стремившагося на земляной вал, с нокосными косами и лили на него горячую воду. В числе убитых найден кабардинской владелец Каргока Татарханов, тот самый, который возвратился в 1771 году из С.-Петербурга с грамотою и который за оказанное им прежде сего усердие к России пожалован был в капитаны с жалованем по 150 р. в год. После таковой неудачи Калга султан обратился назад, прошел в виду Моздока, /л. 175/ и потянул к реке Куре. Войска у него щиталось от 8 до 10 тысяч.

13 числа получено известие, что чеченцы и прочие горские народы, собравшись до трех тысяч, покушались переправиться для соединения с Калгою султаном, но будучи к тому недопуще-ны волжскими козаками, продолжали путь вверх по Тереку. Полковник Савельев с казаками и поручик Замен с гусарами при нескольких орудиях посланы были для пересечения им пути. Выбрав удобное место и поставив артиллерию в засаду, они столь удачно сделали /л. 175 об./ нападение, что пораженный и смешанный неприятель убежал, оставя 70 человек на месте.

17 числа генерал-поручик де Медем с остальными войсками выступил вверх по Тереку в Кабарду для защищения доброжелательной нам стороны и для устрашения противников.

Сомнение о неверности губернских Козаков открылось несправедливым. Некрасовские козаки, бывшие в войске Колги [115] султана, при нападении на Наурскую станицу против наших не действовали и кричали вслух, что они взяты неволею. /л. 176/

Июля 10 дня 1774го года в Кучук-Кайнарджи заключен с Портою Оттоманскою мирный трактат, в котором о кабардинцах сказано согласиться с крымским ханом ⁴⁵. При заключении же трактата в 1722 году с крымским ханом генерал-поручик Щербинин поместил уже особенную статью, в силу котораго Большая и Малая Кабарда признаны подвластными России ⁴⁶.

Артикулы Кайнарджинскаго трактата, до кавказских дел относящиеся, суть следующие:

Артикул 3^й. Татары крымские, буджатские, кубанские, едисанские, джанбулцкие признаны независимыми. /л. 176 об./

Артикул 21^й. Обе Кабарды, то есть Большая и Малая, по соседству их с татарами большую связь имеют с крымскими ханами, для чего принадлежность их императорскому российскому двору должна предоставлена быть на волю крымскаго хана с советом его и старшинам татарским.

Артикул 22^й. Уничтожен Белградский трактат, в 1739 году заключенный, и все прежде бывшие с последующими за ними конвенциями. А в оных о Кабардах сказано было, что оне остаются независимыми и бариерою между империями. /л. 177/

Артикул 23^й. Признана независимость Грузии и Мингрелии. Завоеванные российским войском крепости: Багдатчик, Кутатис и Шегербан возвращаются тем, кому оне издревле принадлежали, и с обеих сторон вывесть из них гарнизоны. (Артикулы сии повелено где надлежит обнародовать.) В сем же рескрипте между прочим сказано: “По тех же пор, пока кабардинцы и другие окрестные кизлярскаго края народы, успокоившись ныне, находиться будут в таком расположении в каком они, как варвары и последователи магометанскаго закона, могут быть с нашей стороны /л. 177 об./ терпимы. Мы соизволяем и наиточнейше повелеваем поступать с ними и в самом деле, во всех случаях, со всею возможною умеренностию, снисхождением и справедливостию и стараться чрез то приобресть их надеяние, дабы, наконец, они не только по нужде и необходимости были в обязанности признавать нашу власть над собою, но собственным подвигом и охотою к тому влекомы и сущую для себя пользу находить могли в таком своем состоянии” ⁴⁷.

Артикулы кайнарджинскаго трактата, до кабардинцов касающияся ⁴⁸, прочтены в собрании /л. 178/ всех кабардинских владельцов. Кроме некоторых противной стороны, которые не явились, владельцы Малой Кабарды и кумыцкаго народа сим известием были обрадованы. Но Большой Кабарды владелец Хаммурза Арсламбеков вызвался, что они не могут себя почитать подданными российскими до тех пор пока не получат из Крыма подтверждения. [116]

По случаю пленения уцмием каракайдацким професора Гмелина, который в том же году в плену умер, предписано было о выручке оставшихся по смерти его вещей и бумаг стараться чрез соседственных доброжелательных /л. 178 об./ к нам горских владельцов, а наипаче чрез шамхала тарковскаго и чрез дербентскаго Фет-Али-хана. Посему и отправлены к шамхалу тарковскому Муртазалию майоры Фромгольт и Черкаской с тем, чтобы наклонить его не только выручить захваченных людей и оставшиеся вещи, но и наказать уцмия каракайдацкаго за таковую дерзость совокупно с Феть Али ханом дербентским, который отозвался равномерно, яко усердствующий и готовый к услугам России, тем паче, то оба они находились в вражде с каракайдацким владель-цом. /л. 179/

Гилянский Гедает хан построил в зинзилийском порте чрез персидских мастеров, знавших несколько искуства кораблестроения от бывших в Ряще английских учеников, три судна: 1, галиот; 2, бот; 3, наподобие шкоута ⁴⁹. Консулу Яблонскому велено доставить о сем обстоятельстве справки и принять меры, чтобы воспрепятствовать умножению таковых судов на Каспийском море. Сведения, от него полученныя, удостоверили, что хотя два судна еще не спущены, но точно все три выстроены, что из Астрахани привозят в Персию сталь, железо и свинец и что прежде /л. 179 об./ всего запретить наистрожайше торг сими заповедными товарами, чтоб прекратить построение судов в Персии.

1775, 1776

В сем году и в последующем не произошло ничего уважения достойнаго кроме того, что из рапортов генерала поручика де Медема в Коллегию Иностранных дел и, наконец, из донесения его Ея императорскому величеству от 21 ноября 1776 года обнаружились неприязненныя покушения крымскаго хана Делвет Гирея ⁵⁰, который содержал безпрерывно переписку с владельцами Большой Кабарды, отклоняя их в противность заключеннаго трактата от российскаго /л. 180/ подданства. Напоследок прислал туда секретаря своего Агу Казбулата с уверениями, что кабардинцы принадлежат Крыму, а не России, и хотя генерал де Медем употребил все способы к опровержению таковых коварных и ложных слухов через майора Таганова, но кабардинцы пришли в колебание и оказывали вообще больше расположения к Крыму нежели к России по причине той, что отдаление мест представляло им подданство их Крыму неопасным, а избавляясь таковым образом от власти российской, они полагали, что останутся по-прежнему /л. 180 об./ независимыми. Вследствие чего генерал де Медем, не видя в них никакой надежды, доносил, что он не знает другаго средства привесть их в повиновение как силою оружия, но что малое число войска в команде [117] его, состоящаго из одного пехотнаго баталиона, двух эскадрон гусаров и двух полков казачьих, не позволяет ему отважится на решительныя предприятия.

1777

Во исполнение указа от 29 октября 1776 года, в коем предписано было стараться отлучить от Кабарды нарочно присланнаго туда от крымскаго хана ⁵¹ и разгласить декларацию от имени генерала /л. 181/ де Медема написанную, для опровержения противных внушений против нас рассеянных. Отправлены с отрядом войск на Малку майор Бушуев и пристав кабардинской майор Таганов. А генерал де Медем зделал по Тереку к движению войск разныя распоряжения и оказательства. Между тем противныя нам кабардинския князья послали просить кубанскаго сераскира, чтобы он с войском турецким подвинулся к их селениям, что исполнил он по их желанию. Генерал де Медем написал к сераскиру строгое письмо, вследствие котораго отступил он на прежнее место. Кабардинцы, /л. 181 об./ устрашенныя твердостию сего поведения покорились, доброжелательные к нам владельцы просили, чтобы Кабарда оставлена была, на прежних правах и обычаях, что им обещано было от генерала де Медема и представлено на высочайшее разрешение. После чего все три колена или роды Атажуки, Мисоста и Джамбулата, в Большой Кабарде властвующие, в том числе и противники наши, единогласно признали власть России и на верноподданство присягнули на таком точно основании, как учинена была присяга обеими Кабардами в 1769 году. Малая Кабарда присягнула без малейшаго сопротивления, /л. 182/ будучи всегда наклонна и усердна к России по причине той, что владельцы Большой Кабарды взяты надежные аманаты. Касательно же Малой Кабарды почтено сие безполезным.

Поелику приходящия из гор для принятия христианскаго закона влекомы более корыстолюбием нежели истинным желанием к православию, а часто и для избежания наказания за учинен-ныя ими преступления, то генерал де Медем приказал допускать к крещению не иначе, как после его разрешения, а сим самым “прекратилось одно из главнейших неудовольствий горских народов.

Из копии донесения генерала де Медема /л. 182 об./ от апреля 1777 года и из подлиннаго письма ⁵² его к графу Никите Ивановичу Панину усматривается, что премиер-майор Криднер послан был в Дербент с небольшим отрядом войска, вероятно, для наказания уцмия каракайдацкаго совокупно с Феть Али ханом дербентским и шамхалом тарковским, как сей последний представлял о сем в 1774 году генералу де Медему, прося у него войска. К объяснению начала и последствия сего обстоятельства не достает многих сведений. Из упомянутых двух бумаг видно, что во время пребывания [118] майора Криднера в Дербенте при дербентских /л. 183/ берегах село на мель судно, астраханским купцам принадлежащее, и ограблено было дербентским ханом. Генерал де Медем признается в ополошности своей, что он выбрал майора Криднера, к которму имел он, яко к храброму офицеру, полную доверенность. По учиненному следствию, майор Криднер нашелся виновным и разжалован в солдаты на полгода, но неизвестно какаго рода было его преступление (По доношению астраханской губернской канцелярии от 2.4 марта 1776 года, видно, что мореходное судно, принадлежащее астраханскому купцу Скворцову, разбито и ограблено было при дербентских берегах. На нем товаров было ценою на 700 тысяч рублей. Генерал де Медем приказал майору Криднеру, находившемуся тогда в Дербенте с войском, требовать удовлетворения, но Фет Али хан ничего не возвратил. Потом прислан /л. 183 об./ был туда майор Фромгольт, который вытребовал некоторую часть товаров. Однако при всем том претерпенный убыток полагался ценою в полмиллиона). Майор Фромгольт /л. 183 об./ послан был для выведения нашего войска из Дербента, что исполнено им, несмотря на препятствия, оказанныя ему от дербенскаго хана, которому поведено было объявить гнев Ея императорскаго величества. При сем случае шамхал тарковский Муртузали многими пособиями, доставленными нашему войску, доказал искренную преданность его к России (По сему делу упоминается о рескрипте от 15 декабря 1776 года, который не отыскан). /л. 184/

Повелено генерал-поручику де Медему здать команду генерал-майору Якобию, а самому явиться в военную коллегию ⁵³.

Генерал-майору Якобию, который назван также астраханским губернатором, поручено было учредить и укрепить линию, продолжая оную от Моздока до Кубани и к земле войска донскаго. Новая линия устроена была следующим образом:

1^я, От Моздока в 35 верстах на левом берегу Малки и в 12 верстах от устья, где она впадает в Терек заложена крепость Екатериноградская.

2^а, Крепость Павловская от Екатеринограда в 45 верстах /л. 184 об./ лежит на полуденной стороне речки Кумы.

3^я, Крепость Марьинская лежит в 12 верстах на север от Павловской на полуденной стороне речки Залуки, которая впадает в Куму.

4^я, Крепость Георгиевская лежит на левом берегу речки Подкумки или Малой Кумы в 15 верстах от Марьинской.

5^я, Крепость Андреевская от Георгиевской в 55 верстах лежит на северном берегу речки Дангузеле или Тумузлов, которая впадает в Куму. Ныне уничтожена.

6^я, Крепость Александровская в 15 верстах от Андреевской стоит на левом берегу речки Гонкули. /л. 185/ [119]

7^я, Крепость Ставропольская от Александровской в 65 верстах лежит на правом берегу ручья Атишле, который впадает в Калaye.

8^я, Потом между Ставропольскою и Александровскою от сей последней в 15 верстах построена крепость Северная на левом берегу реки Калуза. Разстояние между крепостей по рекам Тереку, Малке и Кубане при бродах и где токмо нужно по усмотрению начальства занято редутами безсменными или секретными постами, которые составляют первую линию крепости, позади оных находящиеся вторую линию, а за сею последнею начинаются /л. 185 об./ уже селения и пашни крестьянския.

9^я, Дабы связать сообщение с одной поперечною линиею от Ставрополя на северо-запад по речке Егерлыку построены две крепости в 30 верстах Московская, и 10^я, в 17 верстах от сей последней Донская, от которой начинаются земли войска донскаго.

От Ставрополя на запад для связания Терека с Кубанью в конце чернаго леса, называемаго татарами Шеп Карагач, построены два редута, которые прикрывают сей промежуток и последний редут Павловской, в 90 верстах отстоящий от Ставрополя, находится на Кубане. /л. 186/

В 75 верстах от Павловскаго по Кубани следуют: редут Мерьямской. оттуда еще в 75 верстах редут Копыльской, который заложен в пяти верстах ниже разделения Кубани на северном ея рукаве. Во 150 верстах на правом берегу реки Эя заложен Эйской городок, от котораго крепость Азов отстоит в 80 верстах.

11^я, После того река Кубань соеденена с Тереком еще прочнейшим образом - построением крепости Константиногорской в 40 верстах на зюд вест от Георгиевска при речке Подкумке. Оттуда на вершинах Кубани построены редуты: Преградной /л. 186 об./ стан. Прочной окоп и Царицынской, соединяются с Павловским редутом.

12^я, А наконец, пониже сего последняго, при впадении в Кубань реки Лабы построена крепость Усть Лабинская. По переселении же на полуостров Тамань черноморских Козаков, кубанская линия укреплена еще многими редутами (Для военнаго обезпечения дороги, ведущей от Моздока чрез Кавказское ущелье в Грузиею, генерал от инфантерии князь Цициянов представил проэкт, который, получив высочайшее одобрение, приводится в действие. Доселе заняты и устроены следующие пункты: от Моздока в 25 верстах на реке Комбу-лее построен Елизаветинский редут, в коем помещена одна рота. Оттуда в 30 верстах на реке Тереке при самом входе в Кавказское ущелье возобновлена крепость Владикавказская, где находится баталион. От Владикавказа в 20 верстах крепость Ларе занята одною ротою. Другие пункты предоставлены до устроения в Тагаурском ущелье дороги, которая требует времени и больших издержек). /л. 186 об./ [120]

/л. 187/ Кавказская линия, соединяющая Каспийское море с Черным, для удобнейшаго распоряжения военных действий и сообщений разделяется на левой фланг и на правой фланг, между коими центром назначена Георгиевская крепость, которая в 1802 году наименована губернским городом кавказской губернии. Левый фланг, начиная от Каспийскаго моря или от первой крепости Кизлярской, в 50 верстах от моря при устье Терека построенный, продолжается по рекам Тереку, Малке, Куре и Подкумку до крепости Георгиевской. Правый фланг по речкам Донгузле, Гонкули, Атишсе, Калаузе и по реке Кубани до впадения ея в Азовское море. По последнему /л. 187 об./ разделению Усть Лабинская крепость есть крайняя в ведомстве кавказской инспекции состоящая. Остальная часть линии, продолжающаяся по Кубани до устья сей реки, принадлежит ведению крымской инспекции.

Поелику в сем же году состоялся указ о лучшем образовании осетинской коммисии, то я почел небезполезным сообщить здесь все те сведения, которыя отысканы мною в архиве касательно учреждения, падения и возобновления способов и желания правительства к проповедыванию слова Божия в горах употребленных.

Осетинское подворье началось в 1744 году грузинскими духовными для обращения в христианской ⁵⁴ /л. 188/ закон осетинскаго народа, склонность к тому оказавшаго и коего предки были уже в христианстве. Сие подворье по предъявлению грузинских духовных имело быть построено на осетинских местах для их жительства и содержания там церкви и школы в пользу осетинскаго юношества. Но потом открылось, что они основали оное действительно на земле, принадлежащей Малой Кабарде, никакой школы там не держали, а довольствовались только тем, что временно сами на подворье жили и торговали привозимою из Кизляра вялою рыбою и всякими мелочьми, промышляя также при-искиванием проводников для проезжающих /л. 188 об./ из Грузии ⁵⁵. Между тем Порта по домогательству Большой Кабарды владельцов, произведенному у ней посредством крымскаго хана, по причине заведеннаго грузинцами в Малой Кабарде подворья, протестовала формально в 1764 году. Но доверенностию и знакомством сих духовных держалось оно в целости до 1769 года, в котором архимандрит их в бытность его в Грузии убит, и подворье наущением кабардинцов раззорено вконец. После чего в осетинскую комми-сию определены были вместо грузинцов из природных руских духовных, которым назначено жить в Моздоке, а в Осетию ездить только временно. Возобновлять же помянутое /л. 189/ подворье, кото-раго стража соединена была с большими затруднениями, не-почтено за нужное. [121]

В 1765 году явились на осетинское подворье к игумену Критерию с кистинскими старшинами два католических патера и один переводчик ⁵⁶, говоря, что они имеют от папы позволение проповедывать слово Божие. Подполковник Гак, бывший в Моздоке начальником, приказал их не допускать к проповеди и водворению в Осетии, а между тем донес о сем обстоятельстве по команде в Коллегию Иностранных дел. Указом Коллегии от 29 августа того года, к кизлярскому коменданту генерал-майору Попову насланным, /л. 189 об./ поступок Гака опробован, предписано и редь иноверных проповедников стараться удалять и разведать рткуда они приехали и не те ли самые, которые в 1756 году были в Астрахане два капуцина, называемые Франциск Мария и другой Сотер, на коих были от армянскаго архирея многие жалобы, в том, что они армян превращают в католический закон. Оба они тогда же были высланы из России, но капуцин Сотер в 1758 году чрез Гданск морем опять сюда прокрался и вторично выслан. Точно ли были те самые патеры не получено известия. Разведано только, что они приезжали /л. 190/ из города Ахалциха под видом купцов для обозрения кистинскаго народа и православной церкви, у них устроенной при реке Балсу, и когда увидели в предприятии своем препятствие, то уехали обратно.

При архимандрите Пахомие содержание всей осетинской коммисии составляло ежегодно 1300 р., в том же году по смерти его положено посылать туда архимандрита из российских духовных ⁵⁷ и определить ему жалованье 500 р. да 30 четвертей хлеба; двум иермонахам каждому по 200 р., белым священникам по 150 р., диакону - 120 р. и пономорям по 75 р., числу их быть такому же, какое было прежде, но чтоб /л. 190 об./ половина была из российских, а другая из грузинских духовных, знающих осетинской язык. Всем таковым состоять в полном ведомстве астраханскаго Преосвященнаго и без дозволения тамошняго военнаго командира для проповеди в Осетию не ездить, а довольствоватся обращением в христианской закон тех только из горцев, которые в Моздоке селиться будут. С 1746 по 1764 год осетинская коммисия показывала 2085 душ обоего пола, обращенных в христианство. Но астраханский преосвященный тогда же доносил, что за нерачением тех духовных и за неисправление службы, едва ли сей новопросвященный народ о законе христианском имеет какое понятие. /л. 191/ В 1764 году заведена в Моздоке школа для обучения молодых людей грамоте и христианскому закону с определением на каждаго ученика и учителя по два рубли в месяц из кизлярских и астраханских доходов или из процентов астраханскаго банка. В 1776 году протопоп, бывший при школе сей приносил жалобу ⁵⁸, что строение завалилось, и ученикам отведена для жительства и учения чорная и тесная изба, что осетинцы, приезжая в Моздок, [122] положенное ученикам жалованье отбирают от сыновей своих, отчего они лишаются способов к содержанию и пропитанию себя приличным образом, и что ему протопопу и другим /л. 191 об./ духовным, при осетинской коммисии определенным, моздокской комендант полковник Иванов с самаго вступления их в должность жалованье не выдает. Посему рескриптом от 27 июля 1777 года астраханскому губернатору генерал-майору Якобею насланным поведено помянутую школу возобновить и принять нужныя меры, дабы впредь сих безпорядков и злоупотреблений не было. Для протопопа велено также построить казенный дом. Черный народ кабардинский просил генерал-майора Якобия ⁵⁹ о принятии онаго под российское покровительство, дабы чрез сие освободить себя от унетения /л. 192/ кабардинских владельцев. Но на сие Высочайшей воли не последовало. Посему случаю было в Коллегии Иностранных дел генваря 22 дня 1778 года разсуждение, коим заключено, что как однажды навсегда дано кабардинским владельцам императорским словом обнадеживание содержать их в подданстве по примеру высоких Ея императорскаго Величества предков, при всех их правах и вольностях, то всякия непосредственныя разбирательства между владельцами и народом, касающияся до внутренняго их состояния и хозяйства, не долженствуют выходить за пределы кабардинскаго /л. 192 об./ общества. “При том однако же народу кабардинскому еще способ надежный есть искать поправления своей участи в своем собственном обществе единомыслии и в совокупном действии, из чего бы какия полезныя для них действия ни произошли со здешней стороны, равным образом в пособие владельцов вступатся не будут”.

Указом военной коллегии велено взять осторожность против угрожающей на донския границы опасности от нападения нагайских татарских орд ⁶⁰. Посему генерал-майор Якобей отправился к донским /л. 193/ пределам для общаго с войсковым атаманом соглашения.

1778

Кабардинцы собрались до трех тысяч и имея намерение напасть на Павловскую крепость, но узнав о приближении наших войск убежали ⁶¹.

Казы Гирей султан чингизскаго поколения, бывший долгое время сераскиром на Кубане и отрешенный от звания сего за непослушание крымским ханом, пользовался доверенностию и уважением к нему многих горских народов и самопроизвольно имел пребывание свое за Кубанью ⁶². В течении сей последней турецкой войны в покушениях против России он не имел никакаго участия. Генерал-майор Якобий открыл /л. 193 об./ с ним переговоры. Казы Гирей султан изъявил преданность свою к России многими опытами, выкупая наших пленных и уведомляя о тамошних обстоятельствах. [123] Наконец, просил о принятии его в подданство со всем его домом (племянник его Султан Менгли Гирей находится в службе нашей генерал-майором).

От подполковника Таганова получено известие, что у пристани Суджук-кале собираются турецкия корабли, приходящие с поисками ⁶³.

Персидский векиль Керим-хан прислал подарки уцмию карагайдацкому, приглашая его с прочими горцами /л. 194/ и лезгинцами итти на Грузию, дабы поставить царем грузинским, ушедшаго из России грузинскаго царевича Александра Боскаровича. В непродолжительном времени Керим хан умер, и намерение осталось |без всякаго действия.

Войски турецкия, находившиеся в Суджук-кале, отправились в Крым, а потому и в Кабарде стало спокойно ⁶⁴, несмотря на то, что многие турецкие посланцы и поджигатели против России в то же время были в горах.

Открылось сомнение, оказавшееся из разных допросов, якобы царь грузинский Ираклий прислал нарочных подговаривать ⁶⁵ /л. 194 об./ и наклонять Малую и Большую Кабарду переселится в Грузию, где он обещает им дать хорошия места и долины, к имеретинским и ахалцикским границам лежащия. По сему подозрению грузинцы Иван Богвелов, дворянин Тархан и армянин Зуров задержаны в Моздоке.

1779

Кабардинцы, пришедшие опять в колебание, начали производить по линии дерзости, захватывая проезжающих и отгоняя скот в наших границах ⁶⁶. Посему генерал-майор Якобий сделал на Большую Кабарду поиск, в течение котораго в разных сражениях /л. 195/ по собственному их признанию потеряли они до трех тысяч человек, в том числе лучших людей и князей их. Будучи таковым образом принуждены силою оружия, прислали они просить прощения, но и при сем случае однако же в письме своем объявили, что от самых времен царя Иоанна Васильевича они никогда не были российскими подданными, а находились так как конаги (гости или приятели) в покровительстве, и что и ныне желают покорится на тех же условиях. Вследствие такаго неожидаемаго их отзыва, 28 ноября генерал-майор Якобий вступил опять с войсками /л. 195 об./ в пределы кабардинския. Кабардинцы, раскаявшись в поведении своем, прислали опять просить пощады и безпрекословно присягнули на подданство, как владельцы, так и черной народ. В течение сего года отбито у них 2 000 лошадей и до 30 тысяч овец. Особым обязательством с ними заключенным полажено, чтобы река Малка была впредь границею кабардинских владений, и чтобы с их стороны причиненныя нам убытки, отогнанием скота и прочаго были удовлетворены в полной мере. [124]

Для покорения Малой Кабарды, которая по примеру, а более /л. 196/ по принуждению Большой Кабарды ⁶⁷, так же отмежилась от российскаго подданства ⁶⁸, послан был подполковник Савельев, который принудил оную переселится на прежния места и на верноподданство учинить присягу.

В том же году мелик бакинский Магомет хан по неудовольствию его за то, что два мальчика из бакинских жителей захвачены были в плен лезгинцами и проданы в Астрахане, арестовал всех российских купцов, с товарами в Баке бывших, и дотоле их не освободил, пока генерал-майор Якобий одного из мальчиков не отправил. /л. 196 об./

Сей наглый поступок доказывает с какими утеснениями и опасностию производилась тогда российская торговля в Персии. В порте зинзилийском при гилянских берегах, в Ряще и Астрабате, дела торговыя были не в лучшем положении. Краткое начертание тогдашних обстоятельств персидских, поколику связь оных с отношениями российскаго двора требует, помещается здесь для вящаго вразумения.

Со времени заключения мирнаго трактата с шахом Надыром отношения России с Персиею соделались весьма малозначущими. Внутреннее неустройство, насилие, война, /л. 197/ грабежи, с безначалием сопряженныя, свирепствовали во всей силе и по всему пространству Персии, не взирая на преимущественную власть приобретенную оружием ширвазскаго Керим-хана, получившаго от других владельцов название векеля или наместника (Кроме разделения на ханства и белгарства Персия разделяется еще на четыре наместничества, коих начальники назваются вали или векили. А именно по порядку старшинства: 1, вали арабистанской, власть его простирается на ширазскую провинцию и города, около Персидскаго залива лежащие. 2, вали гурджистанской, при шахе Ленг Темурхе владение его простиралось от Чернаго моря до Каспийскаго, то есть от Абахазетии до Дербента и от Кавказских гор до Аракса. 3, вали лористанский, в пределах его заключались земли, граничащия с богатством, и города Фейл-и Шушутар, Досафуль, Кухгилря. 4, вали курдистанский, ему подчинены были народ называемой курды и владения с Тигром сопредельныя, которыя составляли часть древней Мозопотамии. Город Баязет и теперь населен кудрами, тогда принадлежал он Персии. Без согласия сих четырех начальников шах не может короноватся. Каждый из них имел при коронации особливую должность. Арабистанской держал жилу или перо от короны; гурджистанской /л. 197 об./ держал меч; лористанской балабуш или порфиру; курдистанской - украшение, состоящее в двух перевезях аламазами украшенных. Право их состояло в том, что когда нет шаха (В рукописи “хаха”. - И. П.), то старший их них мог раздавать ханское достоинство. Опасаясь чрезмерной власти сих вали или векилей, шахи не держали их никогда при себе всех вместе и призывали только на случай коронования. После векеля Керим хана неизвестно мне назывался ли кто из владельцов персидских векилем. Я не знаю также почему Баба хана называют сердарем, а не векилем, ибо шахской титул дают ему только его придворные и льстецы, а в Персии вообще известен под именем сердарь Баба хан, что значит гораздо меньше векиля). /л. 197 об./ Торговля [125] астраханская чувствительно уменьшилась от частых обид самоуправством ханов гилянских и астрабатских купечеству российскому причиняемых.

Молодой и честолюбивый Гедает хан гилянский по власти и богатству своему ⁶⁹ /л. 198/ почитался в Персии вторым владельцом, сверх 300 тысяч рублей дани, платимой векилю Керим хану, он получал дохода до 400 тысяч рублей. В 1773 году Гедает хан просил чрез консула Боголюбова письменно о принятии гилянской провинции под российское покровительство, и чтобы по первому известию о смерти Керим хана, который был тогда в глубокой старости, прислано было к нему до трех тысяч российскаго войска для охранения его владений. За что он обязывается не токмо заплатить все издержки, на отправление /л. 198 об./ войска употребленные, но ежегодно платить России дань, состоящую в 200 тысячах рублях деньгами (Рубли должно здесь полагать не российские, а называемые в Персии ханские рубли, которых на российской рубль серебреною монетою щитается три, а каждый в 30 копеек с небольшим) и 2 000 батманов или 700 пуд шелку сырцом. На сие в ответе велено было консулу Яблонскому объявить ему, что принятием его в Российское покровительство, были бы нарушены трактаты, с Персиею заключенные, что небольшое вспомогательное войско будет не токмо для него безполезно, но и может подвергнутся опасности по своевольству /л. 199/ тамошних ханов и по отдалению мест ⁷⁰.

По смерти Керим хана, Ага Магомет хан, вышедший из заточения объявил войну брату своему Муртазе кули хану, бывшему тогда владетелем астрабатской и мизандранской областей. При сем случае в 1775 году при астрабатских берегах взяты были и разграблены два купеческия российския судна. Консул Яблонский, зная что и гилянские подданные Гедает хана в сем грабеже учавствовали, требовал от него удовлетворения, но, не получив онаго и видя недоброжелательство Гедает хана к России, принужден /л. 199 об./ был выехать в Астрахань.

Вскоре потом усилившаяся власть в Персии из ничтожества вышедшаго Али Магомет хана, изгнание брата его Муртазы кули хана из астрабатскаго и мазандранскаго владения, завоевание Испагани и Шираза, покорение гилянской провинции обратили на себя внимание российскаго двора, которое ограничивалось до времени надзиранием за его поступками.

От 1779 до 1795 года по недостатку подлинных источников течение дел, персидских и до кавказской линии относящихся, не имеет /л. 200/ надлежащей связи и распространения. Хотя важнейшия [126] произшествия, здесь замечанныя, и некоторые имянные указы, от 1785 до 1793 года состоявшиеся, сообщенные от действительнаго тайнаго советника Дмитрия Прокофьевича Трощинскаго, наполняют пустоту промежутков, но полныя и подробныя сведения по отношению Его сиятельства товарища министра иностранных дел князя Адама Адамовича Чарторыскаго к генералу от инфантерии князю Павлу Дмитриевичу Цициянову, ожидаются от сего последняго и будут /л. 200 об./ служить в особенной выписке дополнением труда моего. А между тем в ожидании таковых сведений, а дабы не оставить дела, от начальства мне порученнаго и прибли-жающагося к окончанию, прибегнул я к трактатам, манифестам и другим публичным постановлениям. Основывая на сих разбросанных точках известия, свеже в памяти сохраненныя, я продолжу историческия сведения по возможности моей до персидскаго похода, в 1796 году воспоследовавшаго.

1783

Еще во время похода генерал-майора графа Тотлебена /л. 201/ чрез Грузию в Имеретию и Мингрелию завоевания, в пользу тех сторон от Порты Оттоманской российским оружием приобретенныя, заставили почувствовать единоверных царей грузинскаго Ираклия и имеретинскаго Соломона всю силу и пользу защиты российскаго двора, коего благосклонность поддерживали они частыми от себя посольствами. Царь Ираклий, наконец, прислал послом грузинскаго князя Гарсевана Чавчавадзева с просьбою о заключении с ними союзнаго и оборонительнаго трактата, который и заключен был в Георгиевске 24 июля 1783 года. /л. 201 об./ Содержание онаго состоит в том, что царь Ираклий признает верховное покровительство России и обязывается за себя и переемников своих принимать инвеституру на царство грузинское от российских императоров. Российской же двор обещает Грузии от внешних ея врагов защищать и содержать в Тифлизе своего резидента ⁷¹. В 1785 году генерал-поручик Потемкин, посланный в Тифлис для ратификации сего трактата, доставил царю Ираклию утвердительную грамоту и пожалованные ему царские регалии. Сие посольство послужило предлогом /л. 202/ к построению в Кавказском ущелье для обуздания горских народов дороги, которая вскоре потом пришла в запущение и наконец совсем уничтожилась. Известно однакож, что осетинцы, живущие в Тагаурском ущелье, доведены были до такой подчиненности, что в продолжение нескольких лет наблюдали в точности сделанное генерал-поручиком Потемкиным постановление и с проходящих, и проезжающих по сей дороге, не более брали пошлины, как с пешаго 30, а с коннаго 70 копеек в виде награды за услуги /л. 202 об./ и провожание их по кавказским стремнинам.

Текст воспроизведен по изданию: С. М. Броневский. Историческия выписки о сношениях России с Персиею, Грузиею и вообще с горскими народами, на Кавказе обитающими со времен Ивана Васильевича доныне. РАН. Институт востоковедения СПб. 1996.