Библиотека сайта  XIII век

ХАФИЗ-И ТАНЫШ БУХАРИ

КНИГА ШАХСКОЙ СЛАВЫ

ШАРАФ-НАМА-ЙИ ШАХИ

ВВЕДЕНИЕ

/1б/ Во имя Аллаха, милостивого, милосердного!

Подобает рассыпать блестящие жемчуга безмерной похвалы у великого чертога владыки царства, чье всемогущество выражено в [стихах]: «Скажи: “О Боже, царь"» ¹. Следует щедро раздавать сверкающие жемчуга безграничной похвалы у возвышающегося до неба порога владыки, чье могущество звучит [в стихах]: «Всякая вещь гибнет, кроме Его лика» ², [у порога] всесильного бога, во власти которого находятся бразды правления высокодостойных султанов, владыки судьбы (бога), в руках воли которого находятся поводья славы великих и могущественных султанов.

Месневи

[В знак подчинения] господу падишахи,
Великие мужи и венценосцы]
[Обвили] шеи душ кольцом благодарности:
Царство [их] от изобилия его благодеяний.

[Бог] — даритель царства, он украшает блестящие короны власти драгоценными камнями [слов]: «Сделали мы вас преемниками на земле» ³. Он украсил султанский трон величия великолепными жемчугами [слов]: «Мы укрепили его на земле» ⁴; достоинство его [трона] он возвысил выше лотоса [крайнего предела] ⁵.

Месневи

Бог, к праху у дверей которого
Гордые шахи приложили лик мольбы,
[Он] тот, кто украшает трон царского дворца,
Кто возлагает венец на головы шахов,
Кто возвышает девять сводов неба,
Кто зажигает блестящий светоч солнца.

Он — мудрец, который благодаря исключительной мудрости вознес до небесного купола слова: «Я установлю на земле наместника» ⁶. [Он тот, кто] благодаря всемогуществу украсил наличные деньги счастья людей, словно динары и дирхемы, в монетном дворе судьбы чеканом справедливости, [что согласуется со стихами]: «Мы почтили сынов Адама» ⁷. Он — государь, который возвысил до апогея миродержавия, до неба покорения мира полумесяц подобных солнцу знамен справедливых падишахов и превратил поверхность мечей бесстрашных борцов за веру в зеркало, отражающее красоту победы и одоления, в зеркало, показывающее лик помощи и счастья [от бога].

Стихи

Да будет великим величие его, единого, славного [бога],
Да будет для всех пропитание от него, вечно живого, [29]
Он — царь над царями мира,
Падишахи у его дверей [лишь] просящие правосудия,
Чекан справедливости его не претерпевает изменения, /2а/
Просторы его владений вне пределов воображения.

Он — даритель света, солнце его милостей возводит по ступеням счастья и блаженства, по ступеням величия и славы поколения людей, которые являются светом очей проницательности [его], светочем чертога творения; он проявил большое великодушие, [разливая] свет полной луны. Вынув из моря [творения, как] избранные капли, великих [пророков], он придал им достоинство драгоценных камней. Из такого славного сонма людей, согласно словам: «Мы послали Наших посланников с ясными знамениями» ⁸, он направил для устройства дел мира, для упрочения положения дел всех людей такую группу, указы которой ⁹ [бога], дарующего царский чертог, украсил тугрой, [под которой] начертано: «Он дарует мудрость, кому пожелает» ¹⁰. Он облачил их прямой стан в почетные одежды, [расшитые словами]: «Аллах избирает посланников из ангелов и из людей» ¹¹. Он поднял их головы гордости до высшей точки могущественного неба. Из этого сонма и была свеча в собрании посланничества, солнце на небе славы, жемчуг в шкатулке пророчества, звезда в созвездии великодушия, попугай, грызущий сахар, [о котором сказано]: «И говорит он не по пристрастию» ¹², соловей, напевающий [слова]: «Это только откровение, которое ниспосылается» ¹³, благословенный феникс, [к которому относятся слова]: «Не уклонилось его зрение и не зашло далеко» ¹⁴, приятноголосая горлица в саду, [где начертано]: «Сердце (ему) не солгало в том, что он видел» ¹⁵. Мисра: Украшающий трон [небесного] купола, [от которого он] «был на расстоянии двух луков или ближе» ¹⁶.* Он достиг трона [небесного] свода, [к которому он] «потом приблизился и спустился» ¹⁷; он — глава сонма пророков, путеводитель сонма благочестивых.

Двустишие

Султан царства, [который изрек]: «Следуйте за мной» ¹⁸, хотя его царство —
Оба мира, но он гордился только бедностью.

Это избранник [бога] Мухаммад, да благословит Аллах, да приветствует его, его семью и благочестивых сподвижников [его, которому] бог подарил перстень пророчества с надписью «конец» ¹⁹, возвысил [его] до апогея величия, включил весь мир в перстень его [воли], заставил поднять знамя могущества до самой высшей точки неба.

Двустишие

Печать и владыка пророков, государь могущественного царства,
Которому подвластны оба мира ²⁰.

Он такой государь, что торжественные звуки, [прославляющие его в] пятикратной молитве, разносятся по [странам] в семи климатах и возносятся до самой высшей точки девятого неба. Слава о его высоких достоинствах, о его великих похвальных качествах распространилась и разнеслась по [разным] странам, во все концы [света].

Месневи

О дитя, ради которого был сотворен Адам,
Халил ²¹ — из числа накрывающих стол твоего сонма,
[Тебе дарован] царский чертог, достойный Сулаймана, [30]
[где начертано]: «О Мухаммад, если бы тебя не было,
я, конечно, не сотворил бы небеса» ²².
[Ты] погоняющий коня [своего] на ристалище небес,
[Ты] предводитель приближенных в чертоге [творца],

Свеча на пиру, [ты тот, кто изрек]: «У меня к богу такое внимание и отношение, какого нет ни к близкому ангелу, ни к посланнику, пророку» ²³.

Он — исцелитель, все дела которого, [касающиеся] законов общины, направлены на исцеление пребывающих в полной апатии. От вкушения приятного напитка его шариата находят быстрое избавление ²⁴ идущие по пустыне заблуждений.

[Он] такой красноречивый оратор, что, как только он извлекал из ножен повествования меч речи [со словами]: «Подлинно я сын меча» ²⁶: так все острословы арабов и аджамов теряли дар речи. [Он] тот красноречивый, который, когда трогал коня на ристалище красноречия, [сказав]: «Я самый красноречивый среди арабов» ²⁶, смешивал с грязью честь ловких наездников красноречия.

Месневи

Когда он извлекал меч красноречия,
Он рассекал голову тому, кто непокорен ему,
Когда гарцевал конь его речи,
Он похищал с ристалища поводья красноречия.

Да будут безграничны молитвы за халифов /2б/ народов, за хафизов пределов [мира], хранителей перлов [речи пророка], в особенности за халифов, шедших прямым путем, которые были блюстителями предписаний ясной книги [Корана], объясняли основы незыблемого шариата. Благодаря их стараниям были воздвигнуты столпы шариата, усердием этого сонма людей, шедших по пути истины, были заложены здания хакиката. Они — борцы на ристалище, [о которых сказано]: «Предварившие, предварившие» ²⁷; они — наездники ристалища, [к коим относятся стихи]: «Эти — те, которые будут приближены» ²⁸. Мисра: Абу Бекр, Омар, Осман, Хайдар ²⁹.

Стихи

Те четыре [халифа] — четыре угла здания пророчества,
Те четыре [халифа] — четыре элемента души пророков,
Без любви этих четырех халифов в этой скоротечной жизни ³⁰
Невозможно найти выхода из этого шашдара ³¹ горестей.

Первый — Сиддик ³², блеск правдивости которого осветил мир, как утренняя заря.

Стихи

О ты, чье сердце — зеркало, показывающее мир,
Оба мира подражают твоему светозарному уму,
Величайший Сиддик, от изобилия твоего зефира
В цвету цветник искренности, благоухает роза верности.
Солнце в зените величия Абу Бекр, имам шариата
На троне во дворце, которому свойственно величие,
Ясновидец в стране последователей шариата,
Ты, за которым источник света, освещающий путь к истине, [31]
Султан шариата, первый имам, устроитель [дел] государства,
Строитель веры, друг пророка, родственник избранника [бога].

[Второй] — справедливейший Фарук ³³. Освещающее мир солнце его справедливости изгнало из пределов мира мрак притеснения.

Стихи

О блестящая [звезда], твое. чело [излучает] свет величия,
Справедливость твоя осветила веру пророка,
Обладатель перстня халифской власти, Омар, кто озарил
Светом знамя, [освещенное] солнцем шариата.
Благодаря твоей справедливости базар веры оживился так,
Что весь горизонт стал покупателем солнца шариата.
Хоть ты и не стал печатью пророчества ³⁴, однако
После пророка [Мухаммада тебе] досталось счастье от власти пророка.
Из боязни [дать] отчет тебе за завесу стыдливости
Спрятала лицо пери ³⁵ от взоров людей.

[Третий] — Зу-л-Нурайн ³⁶, который в созвездии благословения соединился с двумя светилами.

Стихи

О ты, из-за которого все существа воздерживаются от греха,
У твоего порога — место для счастья,
Султан шариата, справедливый имам, путеводитель веры,
Солнце знаний, родственник саййида людей [Мухаммада],
Великий, как небо, государь, Осман, благодаря тебе появились:
У веры — голос гордости, у благочестия — голос почета.
О ты, благодаря жизни которого [возможна] жизнь шариата,
О ты, благодаря щедрости которого упорядочились расстроенные [дела] державы.
Ангел на небе от стыда перед тобой [оказался] за завесой,
От смущения перед тобой солнце и луна у лотоса крайнего предела [спрятались] за облаками.

[Четвертый — Али], солнце на небе власти, который, [обладая исключительной] силой пророчества, показывал чудеса, как Харун ³⁷.

Стихи

Султан царства веры, зять избранника бога [Мухаммада], Али,
Знаменосец вечной державы, Али,
О ты, выше которого нет высшей точки у звезды почета.
Госпожа твоего чертога ³⁸, солнце господства веры,
Дыханием [своим] сделала храбрецом безрукого ³⁹,
Взглядом сделала зрячим слепого ⁴⁰,
Наслаждаясь молитвой, она так забывалась,
Что [даже], не нахмурилась бы, если бы в нее целились из лука.
Когда он, подобно луне, коснулся небесной тверди пророчества,
С гневом он опрокинул на землю идолов, словно [простые] камни. /3а/

Затем [следует поведать] о том, что нанизывающие жемчуга красноречия, лучшие, красноречивейшие сочинители единодушны и согласны в следующем. Предметом истории могут быть драгоценные камни коранических стихов, рассказы из преданий о пророках. И безмерная польза, [32] и выгода от нее [так велики], что [самое] красноречивое перо не в силах это описать и [самая] сладкая речь, нанизанная из красивых слов, не в силах об этом рассказать.

Стихи

Будь то ново или старо,
Это выражается в словах, за этим словом [еще] слово.

Поэтому в чудесно нанизанном слове (Коране) всевышнего господа, да будут всеобщими блага его, да коснется всех милость его, имеется предупреждение о назидании и поучении: «В рассказах о них есть поучение для обладающих разумом» ⁴¹.

Месневи

Как прекрасны наука история и сведения, [сообщаемые] ею,
Мир светел благодаря ее лучам,
Благодаря истории знакомятся с событиями эпохи,
С тем, каково было раньше положение дел [в том или ином] веке.
Из истории о пророках и посланниках
Обо всем разум черпает сведения,
Благодаря истории время не забыло
То, как унес ветер трон Сулаймана.
Благодаря истории узнают о царствах,
[О том], кто был Джамшид ⁴², кто Кавус ⁴³.

Наименьшая польза, извлекаемая из чтения исторических сочинений, заключается в следующем. Силой разума, проницательностью люди узнают, о чем на протяжении эпох, веков, столетий размышляли, на что были направлены усилия различных великих хаканов и мусульманских султанов. Смена эпох, годов и месяцев не сохранила этот сонм счастливых мужей, на страницах времени, на страницах дней и ночей запечатлелись лишь добрые и злые деяния, хорошие и дурные [поступки] их. Если [читатели] из рода царей и благородных, они будут подражать обычаям и нравам их (этих государей) в вопросах, [касающихся] миродержавия, в способе управления государством, в пирах и сражениях они будут подражать поступкам и поведению того сонма высокодостойных [мужей]. Если [читатели] будут из других слоев, то благодаря [чтению] они будут одарены и украшены лучшими качествами, похвальными свойствами характера, что является заглавным листом собрания всех благородных качеств и в итоге — добрых дел; чудеса в переменах они поймут как источник бодрствования и благоразумия. Считая похвальный образ действия справедливого человека средством избавления [от грехов], они поднимут голову гордости.

Месневи

Не прошли бесследно дни и ночи,
[Не забыт] трон Сулаймана, мир над ним!
Слышал ли ты, чтобы в конце концов был забыт
Тот счастливый, кто прожил [жизнь] справедливо, со знаниями ⁴⁴.

Да будет отмечено следующее [обстоятельство]. У сидящего в углу небрежения и унижения Таныша ибн Мир Мухаммад ал-Бухари, да будет милостив к нему Аллах на жизненном пути и при [разных] обстоятельствах, [33] несмотря на усталость от учебы, от старания получить знания, воспитание, при изучении наук, касающихся веры, при усовершенствовании в точных знаниях, в первую пору молодости и в расцвете жизни — всегда на скрижалях мысли возникала [одна и та же] картина, /3б/ постоянно на страницах сердца, на страницах мысли рисовалась суть следующих мечтаний: написать книгу по истории, употребить в этом прекрасном искусстве слова, в высшей мере изысканные и красивые. Однако, оттого что коварная судьба, колесо злосчастного небосвода по своей злой природе принуждали меня скитаться, эта мысль оставалась за завесой завес, эта картина находилась под покрывалом ожидания и никоим образом не приподнимала завесу с лица. Со всех сторон забушевали вихри вражды, отовсюду [поднималась] пыль и доходила до неба. Каждый день вспыхивал огонь, сжигающий сердце, все время бушевала буря бедствий. Здоровье и благополучие исчезли, как Анка ⁴⁵, спокойствие и покой пропали, словно философский камень, или, как спрос на товары ремесленников, безопасность и постоянство почувствовали отвращение к миру, порядок и согласованность стали исключительным свойством только скоплений звезд.

Месневи

Состояние дел в мире полностью в расстройстве,
Словно локоны лукавых красавиц,
Время из-за гордецов-насильников
Охвачено цепями бедствий.
И полчища мятежа [следуют] отряд за отрядом,
И в морских пучинах горестей [пенятся] валы.

Наконец народы, смущенные трудностями, крестьяне, рассеянные по [разным] местам, все знатные и простые люди от исключительного бессилия, в полной растерянности обратили лицо покорности и мольбы к чертогу повелителя, ласкающего рабов. Согласно содержанию коранического стиха: «Господи наш! Не возлагай также на нас то, что нам невмочь» ⁴⁶ — из-за тяжелого [своего] положения, от крайнего нетерпения простерли [они] руки с молитвой и мольбой к великому Творцу. Соответственно [стиху]: «Тот ли, кто отвечает утесненному, когда он взывает к Нему, и удаляет зло» ⁴⁷, с места дуновения ветра [со словами]: «Не отчаивайтесь в утешении Божьем» ⁴⁸ — подул ветерок спокойствия и умиротворения. Стрела молитв попала в цель принятия [богом], светило счастья взошло на востоке надежд, божья милость раскрыла врата благосклонности перед лицом счастливцев: безграничная [божья] помощь вложила поводья коня счастья, быстроногого скакуна власти в руки могущества счастливого] [Абдулла-хана]. Согласно смыслу вселяющего радость [стиха]: «Поистине Аллах дарует Свою власть, кому пожелает» ⁴⁹, после того как дерево счастья этого [хана] выросло в цветнике власти и славы, благословенное знамя его осенило головы горящих в огне мучений, розовый куст его надежд принес плоды, словно бутон желанной цели. Живительным ароматом справедливости [хан] наполнил эпоху.

Месневи

Шах, которому повинуется и покорен небосвод,
По отношению к которому солнце — нижайший раб и слуга,
В знак любви к которому полумесяц всегда охвачен кольцом [покорности],
В стремлении быть покорным [он стоит] у его дверей. [34]

Он такой могущественный государь, какого еще никогда не видели звезды, хотя они смотрели во все глаза, о столь высоком повелителе, [как он], не слышали небеса, хотя они слушали изо всех сил. /4а/ Он — [могущественный и доброжелательный] шах. Когда засверкал его победоносный меч, отполированный, как зеркало, мискалем ⁵⁰ божественной силы, в отражающей мир чаше его сердца, сияющего, как солнце, заблестел луч доброжелательства.

Месневи

А именно с помощью господней,
Из-за сияния [счастья] высокого падишаха
Восседает он на троне счастья, словно Джамшид,
Лик [его] подобен солнцу, судьба, как у Юпитера.

Его хаканское величество достоин престола миродержавия. [Он] — солнце на небе счастья и славы, Джамшид в айване величия и независимости, умом подобный Дарию ⁵¹, повелитель, как Искандар, достоинством Сулайман, султан престола мира, победитель среди предводителей людей, даритель корон царям земных просторов, берущий дань у султанов Рума ⁵² и хаканов Чина ⁵³.

Стихи

Мудрый шах, приятный внешностью, обладающий похвальными качествами,
Величественный, как небо, обладающий войском, многочисленным, как звезды, место его у лотоса [крайнего предела],
Ему повинуется судьба, покорно счастье, ему присуще благородство,
Победа, как предводитель каравана, [идет впереди него],
Триумф, как курьер, [сопровождает его], счастье, как привратник, [стоит у его дверей].
[Ему] повинуется небосвод, он подобен луне, щедр, как солнце,
[Он] — создание без изъяна, высокодостойный, благородный,
[У него] зонт — солнце, знамя — луна, войско [спаено], как Плеяды,
Трон — небо, подушка — небосвод, дворец, [как] у Сатурна.
Умом он — Юпитер, лицом — луна, [ему] покорно небо,
Величественный, как полюс, могущественный, как рок, подобный Юпитеру,
Вдохновенный, как Хизр ⁵⁴, отказывающийся [от мирских благ], как Мухаммад, лицом подобный Йусуфу ⁵⁵,
Показывающий чудеса, как Муса, обладающий дыханием Исы, повелевающий, как Джам,
[Он] — свет очей страны, сияние ока державы,
Государь, покоряющий страны, властелин, завоеватель стран света,
Повелитель державы щедрости, правитель стран великодушия,
Звезда в созвездии благородства, жемчужина в шкатулке милости,
Хан, у которого знамя, как у Джамшида, свита, как у Хосрова Парвиза ⁵⁶,
Шах — Хосров ⁵⁷ по природе, [о котором рассказывают] легенды, как об Искандаре и Дарии. [35]

Это счастливый султан, обладающий высокими помыслами, щедрый, исключительно милосердный, украшен он глубокими знаниями, безмерной мудростью, умом, проницательностью, непоколебимостью в решениях, ясностью цели, милосердием, щедростью по отношению ко всем. [Он] — государь великодушный, со здравым умом, украшен [нарядом] благодеяния, справедливости, щедрости, [что] согласуется с текстом:

«Поистине Аллах приказывает справедливость, благодеяние» ⁵⁸. [Он] тверд в вере, усердствует [в проявлении] верности и справедливости, почитаем как наделенный лучшими чертами характера, сильным умом, как пользующийся помощью всемогущего [бога], он тот, чья победа ясна, Абдаллах бахадур-хан, да увековечит Аллах его царствование и его власть, возвысит над Фаркадайн ⁵⁹ достоинства его! Силой он завоевал, покорил области Мавераннахра и, как солнце на востоке, покрыл сенью справедливости и заботы о благе подданных головы знатных людей. Славный город Бухару он превратил в столицу государства. Перед обитателями мира сверкнул, как солнце, его меч, покоряющий мир. Во всех странах, куда бы он ни направлялся, разносилась слава о его победоносных знаменах. На какое бы поле битвы он /4б/ ни вступал, его шаханшахский меч, рассекающий мир, становился алым. Сверкание его меча подобно блеску яркой молнии, облако [его] милостей словно благодать от быстрой тучи, солнце [его] щедрости подобно щедрости солнца, обильно лучами, облако его высоких мыслей, рассыпающее жемчуг [слов], как благодатная дождевая туча. [Они] вселяют приятную надежду, что государи семи поясов земли преподнесут слугам его величества ключи от стран на суше и на море, судьба донесет весть о том, что сокровища четверти обитаемой части земли передадут в его хранилища, что великие {государи] земных просторов, от отдаленных уголков Рума до высокого Чина, обовьют шеи покорности кольцом повиновения [ему].

Стихи

Да будет так, чтобы султан Рума был готов служить ему,
Да будет так, чтобы у дверей его величества хакан Чина целовал землю,
Да будет так, чтобы от солнца его меча засверкали
Восток и запад, да что там говорить, весь земной простор,
Да будет так, чтобы печать его стала [как бы] перстнем из золота солнца,
Управлять миром было бы ему так же легко, как [лепить что-либо] из воска.

Хакан, могущественный, как небо, подобно солнцу, возвысился до апогея власти и господства (т. е. вступил на престол). Перстень прочной власти, который, [переходя] из рук в руки, потерял свою силу, [наконец] попал в руки могущества и [украсил] палец величия; просторы земли и время украсились ковром безопасности и спокойствия, сады рабов [божьих] и города очистились от сора смуты и притеснения мятежников. Благодаря правосудию и мудрым распоряжениям его величества [в стране] воцарилось полное спокойствие; порицаемые обычаи, такие, как притеснение и мятеж, исчезли, [удалившись] в страну небытия, изменчивая судьба больше никому на наносила ран жалом притеснения.

Месневи

Никто не терпел обиды от судьбы,
Будь то благородный, будь то человек из низов. [36]

В уголках очей красавиц уснула смута, волнение нашло себе место лишь в завитках кудрей красавиц. Никто не имел возможности обнажить меч тирании. Никто не смел прибегнуть к луку насилия, только [лук] бровей красавиц [вызывал смуту]. [Никто не решался посылать] стрелы бедствия, только ресницы луноликих красавиц [причиняли бедствие].

Месневи

В его время благодаря господству правосудия [дело] дошло до того,
Что никто не стонал, кроме тростника,
Смятение вызывали лишь нахмуренные брови красавиц,
Волнение находило место лишь в завитках локонов возлюбленной,
Благодаря умеренному весеннему воздуху его справедливости
Не стало больных, кроме [страдающих от] очей красавиц.
В дни его правосудия никто не чинил народу
Притеснений, кроме кокетливых взглядов периподобных [красавиц].

Обитатели мира обрели спокойствие, [испытывали] счастье от правосудия и доброты [хана]. Жители мира спали на ложе спокойствия и безопасности в своих жилищах и родных местах. В это время над несчастным бедняком (т. е. автором), которому было 36 лет ⁶⁰, начал порхать орел мыслей об этой книге, птица мускусного пера распростерла крылья для полета над просторами степей воображения. Новая мысль, [рожденная] воображением, /5а/ показалась очень красивой в зеркале повествования. Прелестная красавица слова полностью подняла завесу стыдливости с лица, [подобного] луне, чтобы составить сочинение о благословенном рождении и [изложить] историю некоторых деяний его величества, [рассказать] о последовавших одна за другой победах, которые были одержаны [им] в раннюю пору жизни, написать предисловие, лишенное бедствий [словесных] излишеств и риторики, [лишенное] несчастья хвастовства и предвзятости. Чтобы осуществить это, он задумал употребить всякого рода слова, полно, но в кратком изложении описать положение дел в странах Мавераннахра и в других [странах], которые находятся под властью его величества [Абдулла-хана], так, чтобы было сказано, как следует и как подобает, [чтобы] бутон, который целую вечность скрывался за завесой небрежения, подобно махровому цветку, раскрылся тысячью оттенков красоты. Писатели различных стран, [разных] эпох уже сверлили алмазом повествования перлы красивых выражений, рассыпая перлы прозы, [нанизывая] на нить жемчужины стихов. Быть может, и эта малоценная монета попадет в поле зрения их чудодейственного взора и эти незначительные дирхемы удостоятся признания.

Двустишие

Какую легенду расскажу я, одержимый, поддающийся страстям,
Кто друг охваченных волнением соловьев?

Месневи

Уже рассказали подобные [истории] более талантливые, чем я,
Царственными руками сверлили этот жемчуг [слов].

Несмотря на это, есть твердая надежда на милость благодетельного государя, [занялась] заря верной надежды на то, что, когда будут приложены [37] [мои] слабые усилия, не свойственные великим людям [сей] эпохи, и будет! [все] изложено косным языком, засверкает на лице его (автора) свет, как солнце счастья в зените славы, лучи его яркого счастья заблестят в странах света.

Двустишие

Питаю надежду, что эта книга в странах света
Появится, как солнце в апогее счастья.

Уповаю на великодушие, на милосердие лучших писателей стран света и надеюсь, что на это собрание [рассказов], которое не является ни нанизанными перлами нравоучений, ни нанизанными на нить метафорами, они посмотрят очами милости, взором учтивости. Если они обнаружат ошибки и погрешности, что всегда свойственно людям, пусть они [их] исправят пером, рассыпающим жемчуга [слов], пером, рассеивающим драгоценные камни [слов, согласно стиху]: «Но кто простит и уладит — награда его у Аллаха». ⁶¹

Стихи

Да сохранится память о том, кто в нужном порядке нанизал
На нить все непросверленные жемчуга, бывшие у Хафиза ⁶².

[И это] для того, чтобы украсить одежду их деяний вышивкой, подкрепленной [словами]: «Обрадуй же рабов Моих, которые прислушиваются к слову и следуют за лучшим из них» ⁶³.

Кыт'а

Если встретишь ошибку, скрой, не попрекай,
Ведь никто не свободен от ошибок.
Взгляни на солнце, которое, несмотря на свою яркость,
Не всегда проходит по экватору.

Делает Аллах великий явными наши проступки, облегчает для нас [постижение] того, что он любит и одобряет, «поистине Аллах видит рабов!» ⁶⁴. Ему принадлежит начало, у него будущая жизнь ⁶⁶. О боже, хотя это и запретно, /5б/ в этом сочинении, в этом собрании забав и заблуждений я осмелился [цитировать] твое слово истины, я знаю, что проявил невежество. О всезнающий, в словах которого нет места недостаткам, своей исключительной милостью прости мне, несведущему, все пороки мои.

Месневи

О боже, сжалься надо мной, невеждой,
Будь мне путеводителем в поисках дороги.

[Теперь] восходит светило предисловия в апогее красноречия. Когда писец всемогущий, «и Он мощен над всякой вещью» ⁶⁶, раскрыл врата творчества и водрузил стяг могущества, воздвиг небесный трон и расстелил земную поверхность, предметом желаний и стремлений [его] был освещающий мир лик человека, который сияет с места восхода [божьей] милости, [выраженной в стихах]: «И вдуну в него от Моего духа» ⁶⁷, и в апогее милости, [согласно словам]: «Я сотворил мир ради тебя, [Адам], а тебя сотворил для себя» ⁶⁸. [38]

Стихи

Мир так светел от сияния твоего лица,
Что от этой радости танцуют солнце и луна.

Его розовое лицо, лепесток розы, [согласно стиху]: «Аллах приведет людей, которых Он любит и которые любят Его» ⁶⁹, так засияло, что молящиеся в течение тысячи лет сгорали в огне зависти, [о чем сказано в стихах]: «Ты создал меня из огня, а его создал из глины» ⁷⁰.

Луч солнца любви предвечного [бога] как удивительное свойство людей, как блеск лучезарного их сердца наградил [их] даром речи; милость неиссякаемой любви предвечного [бога] соответственно их росту сшила почетную одежду величия и великолепия, [согласно стиху]: «Дал вам образ и прекрасно устроил ваши образы» ⁷¹, и, считая драгоценные камни слов благородным венцом [своего] дара, подняла трон власти [человека] на недосягаемую высоту. Ни одно из человеческих достоинств не стоит выше тонкостей речи, ни одно дерево на лужайке человечества не приносило столь сочные плоды, как слово. Существо, наделенное даром красноречия, побуждает свой мозг работать [так же интенсивно, как это делает] философ, в его речах присутствует святой дух.

Стихи

Если благодать святого духа вновь окажет помощь,
То и другие сделают то же, что сделал Иса.

Человеческое сердце должно быть способным воспринимать его совершенство, а язык, на котором они говорят, должен быть (достойным воспринимать его слово. Слово — лучезарное солнце, лучи его — смысл, восхождение его — солнце, озаряющее человечество. От лучей факелов доказательств, от света светильников бесед ясно и очевидно, что в темноте чертогов материального мира, в темных просторах человеческих убежищ [слово] является светом, который ясно, как должно быть, как следует и как есть, показывает все внешнее и всю суть вещей с начала и до конца, все явное и скрытое; [слово] — свет, благодаря сиянию его солнца знания одинаково освещается все существующее и несуществующее, известное и неизвестное ставится на весы языка.

Руба'и

Свет, освещающий существующее и несуществующее, — слово, /6а/
Туча, проливающая дождь на то, что наверху, и на то, что внизу, — слово,
То большое ветвистое дерево, каждая ветвь которого
В каждую минуту приносит тысячу плодов, — слово.

Мудрецы, понимающие все, что вблизи и вдали, которые заимствовали знания от светочей пророков, объяснили истинную сущность человека, [назвав его] существом, одаренным речью.

Двустишие

Прекрасен мудрец, который одарил нас способностью говорить,
Благодаря слову он раскрыл перед нами двери к разуму и знаниям. [39]

Жемчужина, освещающая мир, каковой является человек, по сути, кончик нити хадиса, на которой нанизан ряд [жемчугов] слов, [язык] — это такое повеление, которое признает только волю абсолютного [бога]. Глава писцов поражен его устройством и свойствами.

Месневи

Что дух слов из побед господних,
Свидетелем тому служит [стих]: «Скажи: “Дух от повеления Господа моего"» ⁷².

Ученые моря знаний признают, что переход через моря знаний находится у моста, ведущего к словам, рассказы водолазов, которые извлекают со дна моря крупные жемчужины [слов], свидетельствуют именно об этом. Если жемчуг знаний не украшался бы нарядом слов, как бы он проник из покоев мысли в область рта? Пока первые мысли не отразятся в этом зеркале [слов], как, [благодаря] какой хитрости они покажут лик из-за завесы стыдливости? Откровение «Он живой, не умирает» ⁷³ может быть местом восхода царства [слов], местом восхода лучей именно этого царства [слов]. Солнце его (человека), приносящее счастье, взошло на горизонте слов. Если бы у божественных тайн и скромных женщин мыслей были бы более подходящие украшения, чем слово, тот, кто украшает [их], украсил и облек бы образы мыслей в эти наряды.

Стихи

В море знаний от бога слово лучше, чем жемчуг,
Пусть не сомневается [в этом] ценитель слов,
С этим океаном познакомили его для того,
Чтобы он вынес на поверхность воды жемчужины слов.

Слово, которое сверкает благодаря лучам божественного солнца, в соответствии с восприятием проявляется в двух видах: «Как Он видит и слышит!» ⁷⁴. Иногда приятным образом [слово] седлает благородного коня письма. Мисра: Как луна, что разливает свет в темные ночи. * [Тогда] написанное: «Вспомни... обладателей благодеяний и проницательности» ⁷⁵ — предстает перед глазами проницательных людей, [как говорится]: «Кто узрел, то для самого себя» ⁷⁶. Иногда [слово] носится в пространстве на быстроногом коне во все стороны, как Сулайман. Мисра: Как лепесток розы, который уносит весенний ветер. * Оно приносит весть о храбрых мужах, присутствующих на собрании, [о которых говорится]: «Или кто преклонил слух и сам присутствует» ⁷⁷. Первый случай называют проявлением [слова] в письме, второй — проявлением слова в речи. С помощью каждого из этих двух проявлений, зрения и слуха, в тысячах неповторимых оттенков запечатлевается речь, даже основы и столпы ее, которыми являются блестящие слова и формы выражения мысли.

Двустишие

В каждом зеркале [его] лицо в другом виде
Отражает его красоту в каждое мгновение.

Согласно свойствам разных зеркал в каждом из них оно предстает в ином виде, /6б/ и там, где выступает его красота, прелестью [своей] оно наполняет душу. [40]

Двустишие

У моей луноликой сто тысяч зеркал,
В какое бы зеркало она ни посмотрелась, любое [из них] оживает.

Когда звучит напевная речь и уд ⁷⁸ извлекает мотивы в высоких и низких тонах, при каждом звуке нежная природа говорящих и слушающих ощущает ласку. От звуков прелестных напевов, приятных мелодий, ласкающих душу, присутствующие в обществе — и те, кто спрашивает, и те, кто отвечает, — испытывают счастье. Однако пока Хизр ⁷⁹ пера в стране мрака — чернильнице — не выпьет чистой, сладкой воды из источника жизни и не облачится в наряд цвета сурьмы букв, что является его Каабой ⁸⁰ вечности и постоянства, блеск лучей солнца ни в каких землях и странах не окажет своего действия на просвещенные умы бодрствующих людей, мысли и произведения ни одной эпохи не будут доступны ни на каком языке.

Когда факел мысли отразится в блестящей чаше слов, тогда лучшие, проницательные люди на протяжении веков будут видеть лучи, освещающие мир, как «Свет на свете!» ⁸¹. Мисра: В начале была речь, затем письмо.

Выражения и объяснения зависят от понятливости и осведомленности [говорящего]. Мисра: Без речи вообще нет написанных тростниковым [пером] слов.

Месневи

Нить разных мыслей соединили,
Прикрепили к крыльям птиц-слов,
Без слов не прославился бы мир,
Рассказали обо всем, но слов не стало меньше.

Рассыпающие жемчуга прозы вознесли достоинство прозы выше Насры ⁸², вознесли до небесного купола торжественные звуки [хадиса]: «Секрет в том, как хорошо объяснить» ⁸³. Нанизывающие жемчуга стихов подняли достоинство стихов до Сириуса, стяг [с хадисом]: «Подлинно чудо — сочинять стихи» ⁸⁴4 — подняли до высшей точки славного небесного трона.

Месневи

Творцы слов — соловьи небесного трона,
Как же они могут походить на других!

Писатели и мастера [слова] с помощью прелестных выражений, чудесных метафор показали чудеса в составлении произведений, в украшении сочинений, они раскрыли врата благодарности перед мыслящими людьми и толкователями [слов], прелесть [словесных выражений] они довели до такой степени, что (мисра:) Человеческое воображение не в состоянии постичь это.

Литературное мастерство поднялось так высоко, (мисра:) Что это не поддается описанию пером.

Апогей величия этих двух форм [выражения мысли], очень полезных, чрезвычайно высок, слишком высок. Почтенные люди с высокими помыслами, люди, преодолевающие трудности при открытии закрытых дверей [мыслей], а также мудрых взглядов великих мыслителей, признали [41] свое бессилие передать это словами, [найти] средства /7а/ выражения. «Аллах знает про то, что в груди» ⁸⁵, «Нет ничего, подобного Ему. Он — слышащий, видящий» ⁸⁶.

Когда милость [божьего] великодушия познакомила перо с океаном слов, тогда из неведомого облака посыпались в карманы и руки чистые жемчуга [слов], словно [пролился] сильный дождь из большой тучи. Из облака [божьей] милости пролилось столько дождя в цветник слов, что от этих капель сад каждого рассказа всегда будет зеленым и цветущим, как райский сад; уже засверкал огонь природы, словно молния, с каждым часом он сообщал приятную весть о новом разрешении трудностей. Если пьющим [капли] дождя [божьей] милости (писателям) не очень наскучит большая дождевая туча [слов], то скрытые бутоны тайн, которые находятся ⁸⁷ за завесами сердца, как смеющиеся куклы, легко выступят из-за завес и превратятся в розы. Тогда живительный зефир сделает благоухающим природу времени, от лучей его [слова] засияет лик времени. Мисра: Будет большая надежда на милость щедрого дарителя (бога).

Да будет ведомо вдыхающим аромат роз в садах тонких мыслей, что в этом цветнике, [где] приятен воздух словотворчества [и где] были скованы сердца, как бутоны, в разных случаях [мысль] проявляется по-разному. Иногда она как махровый цветок, а порой словно пахучая трава в саду, появляется в разных землях, имеет разные оттенки. Редкие жемчужины слов, нанизанные бесконечными рядами на нить повествования, отражаясь в разных оконцах, сверкают каждый своим особым блеском. Слова, будь то искусственные или естественные, имеют свои чудеса, которые присущи [определенным] отраслям и согласуются с их свойствами, а также с изречением: «У всякого есть направление, куда он обращается» ⁸⁸, кыбла ⁸⁹ всякого племени имеет свое направление, михраб ⁹⁰ всякого общества имеет свою дугу бровей.

Некоторые кладут в основу повествования тарси' ⁹¹ или таджнис ⁹², украшая лик речи, [в результате чего] то слово, которое должно иметь широкое поле употребления, вынуждено ограничиться лишь несколькими шагами, ему не представляется возможность гнать вольного коня повествования, ловкий наездник ристалища речи поневоле становится бессильным. Мисра: На этом ристалище не скачет всадник пера.

Другие употребляют изысканные выражения, прекрасные слова, передают в приятных выражениях красивые образы. Мисра: Словно сахар капает с [их] тростникового пера.

Иные ходят вокруг красивых слов и украшают свои сочинения всякого рода искусственными выражениями. Мисра: В этом нет [ничего] плохого, если все хорошо.

Огромное большинство писателей предпочитают писать красивыми, яркими словами, не стараясь [употребить] тонкие слова, не [обращая] внимания на содержание, порой они гонятся за красивыми словами, порой заботятся об искусственных выражениях. То они начинают [писать] в одном стиле, то [у них появляется] страсть [писать] другим способом. Они [вдыхают] аромат каждого ветерка, запахи каждого пиршества, чтобы не ронять честь слова к ногам искусства, чтобы не смешать хадисы, подобные крупному жемчугу, /7б/ с мусором. Мисра: И это слово бывает лучше, чем капли дождя.

Двустишие

Закончено введение, довольно этим перо,
[Какой] был прелестный рассказ, благодаря которому прославилось слово. [42]

Причина составления книги и раскрашивание [слов] по этому поводу

Утро Науруза ⁹³. Освещающая мир весна молодости и свежести дней счастья, живительный зефир весны своим веянием в дни равноденствия творит чудеса, как дыхание Масиха, воскрешает, как дыхание Исы.

Стихи

Дуновение ветра творит такие чудеса, оживляя землю,
Что [перед ним] бледнеют чудеса Исы.

Зефир [в месяце] фарвардин ⁹⁴, оживляя зелень и пахучие травы, принес весть о [вселении в них] души, рукой милости он раскрыл рощам и садам двери рая. Северный ветер [своим] веянием заставил плясать стройный кипарис. Мисра: [Он] напоминает стан красавиц. * Ветерок закрутил кончики локонов фиалок. Мисра: Они напоминают завитки благоухающих мускусом волос красавиц. * При веянии утреннего ветерка красавицы с тонким станом (цветы) в цветнике облачились в наряд желто-зеленого цвета. Со свежими лицами розовощекие тюльпаны, а также жасмин испили [небесную влагу] из чаши гранатового цветка; от жаркого дыхания соловья запылал огонь на ланитах розы; от стона и рыдания соловья сгорело сердце свечи-тюльпана. Звуки органа ⁹⁵ утренней птицы — [соловья], мусикара ⁹⁶ дикого голубя сливались со звуками уда горлинки, чанга ⁹⁷ соловья; прозрачная вода заставила зазеленеть поверхность цветника; северный ветер заставил забыть благоухание алоэ ⁹⁸, [рассеял] базар благоухания татарского мускуса. Перед свежестью садов, прелестью пахучих трав в чудесных рощах славного города Бухары, охраненного от бедствий и несчастий, поблек высочайший рай. При [виде] ее плавно [текущих] рек, живительных, приятных на вкус вод «живая вода» погрузилась в пучину смущения. Деревья ее, внеся поправку в родословное дерево, возвысились до корня райского дерева ⁹⁹ и до лотоса крайнего предела, согласно приятной вести: «Корень его тверд, а ветви в небесах» ¹⁰⁰, они подняли макушки величия и высокого положения выше чертогов Сатурна.

В это время благословенные полчища султана звезд (солнца) бросили луч внимания на чертог предводителя войск пятого небесного свода и вновь осчастливили знак зодиака. Мисра: Царь звезд осчастливил чертог Овна ¹⁰¹.

Сразу повеял утренний ветер. Туча весеннего дождя, словно некий фарраш, украсила красавиц садов жемчугами и перлами. На поверхность цветника она просыпала столько жемчужин чистой воды, что от обилия рассыпанных жемчугов отяжелел подол цветника.

Стихи

Весна собирает жемчуга и перлы в подол тучи,
Чтобы рассыпать их к прибытию султана роз.

От появления всякого рода пахучих трав /8а/ просторы садов засверкали, словно небосвод, [усеянный] яркими звездами, цветущий наряд фруктовых деревьев и шиповника [был так красив, словно] взошло сто тысяч Венер, Плеяд, Меркуриев, Сириусов.

Стихи

Разве для цветника настал [месяц] Саратан ¹⁰², что ветви шиповника в нем
За одну ночь раскрываются тысячами Сириусов (т. е. цветов). [43]

В такое свежее, приятное утро пробуждающийся на рассвете соловей-перо, являющийся другом темных ночей, своим пением и трелями на высоких и низких нотах в саду всяких рассказов с тысячью польз собрало цветы души с прекрасного дерева слов. Рукой мудрости оно достало тот букет, который является плодом ветвистого дерева молодости, перебрало розы лепесток за лепестком, как тетрадь, от свежести сада его сердце превратилось в сад. Оно начало петь, порой оно вселяющими радость словами рассыпало перлы чистой воды в цветнике страниц, словно весеннее облако, иногда оно стонало и вздыхало наподобие птиц в розовом цветнике и выводило чарующие звуки.

[Однажды] во время изложения [мыслей] в прозе и стихах вошел, словно свет в орбиту глаза, один друг, [дорогой для меня, как] зеница ока. Поистине он был зеницей ока, светом очей: своей добротой он привлекал к себе людей. При виде его лица глаза воочию увидели [правильность] смысла [слов]: «Свет во мраке» ¹⁰³. Этот человек с особым милосердием, исключительной доброжелательностью и чистосердечностью, раскрыв уста, соизволил сказать: «В настоящее время его знатность высокодостойный [эмир], обладающий исключительно большими способностями, водружающий стяги справедливости и правосудия, заставляющий предать забвению коранические стихи о тирании и притеснении, восседает на троне преуспеяния, на подушке заботы о прозорливых и проницательных людях. Он — совершенство среди знающих сокровищницы тайн, [среди] пользующихся доверием ханской власти, приближенный его величества султана. Он — прибежище в мастерской Создателя, зрачок глаза проницательных людей, средоточие совершенств в знаниях и делах, [пользующийся] безмерной помощью предвечного [бога], раскрывающий завесы тайн. Он наделен природным талантом, умом, в его делах проявляются добрый нрав, достойные похвалы черты характера. Благодаря облаку щедрости его, объемлющей всех, в цветущем состоянии [находятся] сады проницательных людей; благодаря туче покровительства его зеленеет и цветет дерево счастья ученых и благоденствующих людей. Это поборник веры эмир Кулбаба кукельташ ¹⁰⁴, да приумножится его слава, да продлится его высокое положение! Он опоясан поясом доброжелательства в проявлении заботы об ученых и талантливых людях, [заботы] об оказании помощи проницательным и умным людям.

На его пиру, подобном солнцу, всегда бывает много ученых улемов, проницательных людей, милосердие и помощь его этому собранию [мужей] беспредельны и безграничны. Благочестивые люди Мисра мудрости все время доставляют редкостные товары на базар обозрения /8б/ для покупки Йусуфа его чудодействующего взора, становятся на весы для покупки его исключительного милосердия. Так в чем же причина и кто виноват в том, что в такое чудесное время, в такую славную пору ты сидишь в уголке трудностей, как зрачок в глазу, и двери твои закрыты для друзей и посторонних?»

Стихи

Когда от людей нельзя избавиться, спокоен [лишь] тот,
Кто скрывается от взоров людей, словно фея.

Когда я услышал от него этот рассказ, то от переполнившего меня горячего желания [увидеть его] я вскочил с места, как искра, и твердо решил совершить обход вокруг этого дворца (Кулбаба кукельташа), [словно вокруг] Каабы. [44]

Месневи

Я укрепил душу, словно обвязал поясом,
Я опоясал душу поясом.

После того как [я получил] разрешение присутствовать на этом очень веселом пиру, на голову этого бродящего по пустыне смущения бросило луч внимания освещающее мир солнце заботы его знатности, [солнце], которое превращает гранитный утес в месторождение рубина чистой воды и бадахшанского дала, а Канопус его милосердия превращает мелкие камни в пустыне в йеменский сердолик. Заботливый взор этого солнца возвел эту ничтожную пылинку до апогея возвышенных идей и отличил его.

Двустишие

Не покажется удивительным, если лучезарное солнце
Одним лучом осветит темный чертог.

Он раскрыл уста, рассыпающие перлы [слов], жемчуга [красноречия], для приятного разговора и расспросил об аромате [слов] и повествования.

Стихи

Почему твое перо погрузилось во мрак, словно Хизр,
Когда в кончиках твоих пальцев образуется живая вода?

Стихи

Оказав мне милость и расспросив меня,
Он покровительственно сказал:
«О солнце в зодиаке словотворчества,
Покупатель твоих слов — Юпитер,
Скажу тебе слово, поскольку твой ум верный,
У тебя ключ к сокровищнице смысла:
Почему не настроен саз ¹⁰⁵ твоей природы,
Быть может, не настроен из-за бедности?
Иди раскрой врата знаний,
Открой замок мудрости в шкатулке слов».

Двуязычное перо на двух языках дало ответ, [ясный], как прозрачная вода: «Я погружено в такое море, в котором каждая капля — жемчуг, каждый жемчуг — сверкающая звезда». Этот владыка в царстве красноречия языком, выражающим милосердие и благожелательность, вторично сказал перу, выводящему перлы [слов]: «Знаю, что ты извлек из моря знаний нанизанные жемчуга (стихи), топором мыслей ты извлек рассыпанные перлы [прозы] из рудника райских садов. Теперь положи в шкатулку все спрятанные жемчуга, спрячь в сокровищницу все рассыпанные перлы. Мисра: Будет хорошо, если эти жемчуга будут нанизаны.

Ведь не всегда будет течь вода вечности и постоянства в широкой реке жизни, кто знает, какая будет судьба напоследок, что можно предположить о том, как поведет себя это обманчивое время до конца событий. /9а/

Двустишие

Не трать напрасно жизнь в горестях и сожалениях,
Ибо дорог момент, время — меч». [45]

Свет от слов того владыки озарил мир души, как рассвет, область сердца осветилась блеском солнца его луча.

Стихи

Его повеление попало прямо в сердце,
Как [буква] «алиф» находит место в середине [слова] «джан» (душа).

Перо, пишущее амброй, угадало, что благословенный, счастливый [эмир] говорит языком благожелательства. Тогда оно тотчас же стало скользить [по бумаге], словно дуновение зефира. Оно отовсюду собрало разрозненные листы, соединило их наподобие бутона и венчика розы и составило такой букет, что от его аромата заблагоухало время, а нёбо времени от приятного благовония, подобного мускусу, стало как бы надушенным ¹⁰⁶.

Двустишие

От этих листов, благоухающих амброй, обоняние души наполнилось таким ароматом,
Словно каждый из них был мускусным мешочком, полным благовонного мускуса без газели.

Черновики, которые еще раньше написало благоухающее перо кровью сердца, со страстью, растопившей черную точку в сердце ¹⁰⁷, оно привело в порядок, при написании и переписывании их побелел зрачок ока, потускнел свет в сердце. Оно составило введение, более красивое, чем шелк, облачило невесту значений в наряд изящных выражений, в халат высоких метафор. Оно непрерывно украшало шею и уши дней и ночей такими перлами прозы, похожей на нанизанные перлы (т. е. стихи), что можно было за них отдать душу, украшало [такими] стихами, напоминающими нити жемчуга, что благодаря им нанизываются нити достоинств.

Месневи

Стихи его, как рассказ возлюбленной,
[Проникли] в сердца страстно влюбленных.
Проза его словно жалоба влюбленного
На периликих похитительниц [сердец].

Перо проявило исключительное старание и усердие в изложении и отделке его, приложило неимоверные усилия в составлении и украшении его. Как оно ни стремилось к тому, чтобы лик его был свободен от вымышленных локонов и родимых пятен, как лик ума и души, однако везде, [где] появлялась на кончике красноречивого пера картина тоньше волоска, усиливалось его внимание. Есть твердая надежда на тех, кто обладает умом Юпитера, на тех, кто озаряет светозарные сердца светом истины, что они не обратят внимания на воображаемые локоны и родинки. Пусть солнце слов над ними взойдет в таком красивом виде, чтобы из-за сияния его закатилась звезда искусства. Мисра: Там, где восходит солнце, какое [значение] имеет звезда?

Хотя растягивать предисловие приятнее, чем [прожить] долгую жизнь, но и долгота жизни не должна быть такой, чтобы с продолжением жизни увеличивались тяготы. Мисра: Хороша такая жизнь, долгота которой не причиняет мучения.

[Автор] привел в порядок [рассказы] о благословенных событиях и о достоинствах [хана], увеличивающихся с каждым днем, составил сочиненение, [46] [состоящее] из предисловия, двух частей и заключения; благодаря милости божьей он дал ему славное название, высокое наименование /9б/ «Шараф-нама-ий шахи».

Стихи

Это «Шараф-наме», оттого что все довольны им,
Умножило [свою] славу благодаря имени шаханшаха, могущественного, как небо,
Удивительно ли, если после даты окончания и названия его
Перо начертало «Шараф-нама-йи шахи» ¹⁰⁸.

Что касается предисловия, то это [рассказы] о родословной великих предков государя, величественного, как небо, [Абдулла-хана] начиная с его святейшества пророка Нуха, предтечи нашего пророка [Мухаммада], до отца [Абдулла-хана], подобного Искандару, [Искандар-хана] и повествование о любви и привязанности государя к шейх ул-исламу ходже Мухаммад Исламу, [который] близок к богу, наперснику в пирах Творца, и известен как его святейшество Ходжа Джуйбари, да освятит великий Аллах тайну его!

Первая часть [излагает события] от благословенного рождения [Абдулла-хана] и времени возникновения [его] власти до времени восшествия на хаканский престол, на трон миродержавия, украшения хутбы и монет славным именем [этого хана].

Вторая часть [включает] события со времени восшествия на престол его величества [Абдулла-хана] до того, что произойдет [в его борьбе] с могущественными врагами.

Заключение [содержит рассказы] о достоинствах могущественного [хана], которыми он отличается от других султанов мира, и о шейхах тариката ¹⁰⁹, об улемах шариата ¹¹⁰, которые являются звездами на небе руководства на пути истинной веры, о мудрецах, [облаченных] в одежды красноречия, о поэтах и тонких ценителях [слова], о великих эмирах, о почтенных должностных лицах, о различных благотворительных учреждениях, о всякого рода богоугодных учреждениях, таких, как высокие здания, великие сооружения: медресе, мечети, ханака ¹¹¹, молельни, обо всем том, что построил зодчий высоких помыслов в дни величия августейшего [хана], в пору [его] счастья, увеличивающегося с каждым днем, и [чем] он раскрыл врата для [пользования] милостыней, раздаваемой в этих местах для посетителей.

Поскольку природа красноречивых и стремящихся к знаниям одобрительно относится к истории, в особенности к событиям, которые произошли в недавнее время и которых еще не осветили лучи внимания ученых времени, то есть надежда на божью милость, [на то], что знатные люди, правители эпохи, великие люди в городах, благородные люди [различных] времен одобрят это произведение, будут благосклонны [к тому], что изложено и описано. Когда зефир [божьей] помощи приподнимет завесу с чела свежего бутона, при виде его лика улыбнутся сердца жизнерадостных мужей мира, как розе. По милости всевышнего Бога оно (сочинение) удостоится чести признания, лучи его славы будут сиять на западе и на востоке. Когда благодаря ореолу счастья и благосклонности его величества [Абдулла-хана] было благополучно составлено и нашло завершение это Введение, появилась твердая надежда на достижение желанной цели. И нет сомнения, что [наступит] настоящее утро [надежд] и что оно (сочинение) будет одобрено чудодейственным взором хана, как бадахшанский рубин, как йеменский сердолик. Этот труд, как звезда славы, будет сиять на горизонте державы, пока небеса будут вращаться вокруг земли, имя и лакабы ¹¹² августейшего [хана] останутся на чеканке этого восхваления до исчезновения мира, до прекращения жизни людей. [47]

/10а/ Стихи

Что осталось в этом мире
От стольких богатств династии Саманидов и династии Сасанидов? ¹¹³
Остались лишь восхваления Рудаки ¹¹⁴ и его панегирик,
Сохранились лишь песни Барбада ¹¹⁵ и легенды о нем ¹¹⁶.

Пока веет утренний ветерок на земле, а свет солнца озаряет нижние [слои] голубого неба, да сделает господь великий и святой прочными основы его державы, здание его величия, сделает ярким солнце его господства на востоке счастья, на месте восхода величия и славы.

Двустишие

Да будет украшен драгоценными камнями звезд счастья
Шахский шатер, подобный небу, [простирающийся] до солнца.

Уповающий на всемилостивого [бога] да не отчаивается: «Поистине Аллах слышит и отвечает» ¹¹⁷, «и мир тому, кто последовал за водительством» ¹¹⁸.

Начало вступления к книге. Рассказ о родословной абсолютного властелина [Абдулла-]хана от поколения к поколению, [начиная] с его святейшества, прибежища пророчества, то есть пророка Нуха, предтечи нашего пророка [Мухаммада], да благословит и приветствует его щедрый податель (бог), до отца [Абдулла-хана, Искандар-хана], величественного, как Искандар. Рассказ о приверженности [Абдулла-хана] к его святейшеству, ведущему по пути истинной веры, [Ходже Исламу]

Те, которые сочиняют прелестные стихи, и красноречивые [писатели] на страницах времени, на пестром шелке, с помощью мускуса и амбры поведали, что у Нуха, предтечи нашего пророка, мир над ним, было три сына: Яфес, от которого ответвились тюркские племена, Сам, который является родоначальником арабов и персов, Хам, от которого происходят темнокожие жители Индии. По словам некоторых историков, все три сына его святейшества [Нуха] были посланы пророками.

Солнце пророчества Нуха засияло в странах востока и запада для пояснения законов веры и объяснения того, что дозволено, и того, что запретно господом миров, оно поднялось над всеми народами, над всеми разрядами людей, и весь мир оказался под его властью и в сфере его воли. Его приказы исполнялись, словно [воля] рока, имели силу во всех странах, на всех путях. Он разделил страны мира от востока до запада между этими тремя сыновьями. Жребий Турана выпал блаженному Яфесу. Согласно разделу [стран] Иран достался счастливому Саму, округа Хинда были отданы благословенному Хаму. Каждый из них отправился в свою страну и воссел на трон счастья, на престол блаженства.

Яфес благодаря справедливости и заботам о народе превратил Туран в предмет зависти высочайшего рая, [предмет] ревности китайской галереи. Славу о [своем] достоинстве, похвальных качествах, щедрости он вознес до высшей точки Плеяд, выше лотоса крайнего предела.

Месневи

Когда он засиял на престоле счастья,
Благодаря [его] справедливости еще больше украсился Туран, [48] /10б/
Исчезло с лица земли притеснение,
Обрадовалось опечаленное сердце всего мира.
В его эпоху справедливости голубь снова
Обрел безопасность в [своем] гнезде от когтей сокола.

Когда тюрки упоминают о нем, они всегда называют его Илджа-ханом. Его славное имя приводится также в виде Абуййа в «Джами' ат-таварих» («Собрание историй»), которое написано пером красноречия, изложено тонким пером гордости везиров эпохи, мученика за веру ходжи Са'ида Абу-л-Хайр Мухаммада Рашиди. В конечном счете судьба, которая выставляет напоказ пшеницу, но продает ячмень, развеяла по ветру гумно его жизни. Его имя и титулы, естественно, исчезли с монет и хутбы, «и прошел уже пример первых» ¹¹⁹.

Его сын, которого звали Диббаукуй-хан, стал царствующим государем, обладателем короны и перстня, царем, украшающим не только Туранское царство ¹²⁰, но и всю землю. Он с многочисленным народом, славным войском и свитой обитал между двумя горами, называемыми Ортак и Картак. В этой прекрасной местности, в красивой, приятной обители, которая из-за чрезвычайной приятности, исключительной свежести является [предметом] зависти рая, он все время поднимал знамя власти, стяги счастья.

У него было четверо красивых достойных сыновей: Кара-хан, Ур-хан, Гур-хан и Кун-хан, «и большая часть их была неверующей» ¹²¹. Из их числа славный и благословенный Кара-хан унаследовал корону и трон, он стал повелителем на троне царства, на подушке власти, слава о его победах, слух о [его] владычестве распространились по всей земле, вступление в высокую летопись, введение в великую книгу украсились рассказом о [его] храбрости и повествованием о его щедрости.

Все, что было изложено до сих пор о Яфесе, которого тюрки называют Яфес оглан, было взято и приведено слово в слово из «Джами' ат-таварих», [принадлежащей] лучшему из везиров — ходже Рашиду.

Что же касается наилучшего из историков Эмир-хана, сына Саййида Хаванда, то он в «Раузат ас-Сафа» говорит следующее: У Диббаукуй-хана был сын, именуемый Киюк-хан. После отца он воссел на ханский престол, на трон миродержавия. В конце своей жизни он сделал наследником своего сына Алинча-хана и завязал пожитки для путешествия в потусторонний мир. Во времена Алинча-хана тюрки возгордились своей многочисленностью, они избрали путь неверия и греховности. У него родились сыновья-близнецы. Одного он назвал Татаром, другого — Монголом. Когда сыновья стали взрослыми, Алинча-хан распределил между ними земли Туркестана.

Поколение Татара состояло из восьми человек, поколение Монгола — из девяти человек.

У Монгол-хана было четыре сына: Кара-хан, Уз-хан, Куз-хан, Кун-хан. Хотя во дворе Кара-хана были безграничны и беспредельны всякого рода богатства, разнообразные драгоценные вещи, однако, поскольку нет ничего более приятного, чем потомство, он все время просил у бесподобного великого [бога даровать] ему любимого сына. Наконец щедрый, ни в чем не нуждающийся даритель (бог), тот, кто дарит без причины, велики богатства бога, его милости [объемлют] всех, его сила безгранична, согласно великому чуду [стихов Корана]: «Он изводит живое из мертвого» ¹²² — подарил ему сына. По божьему учению, с божественной помощью [дитя] из-за неверия матери трое суток не прикасалось губами к груди ее ¹²³, головку серебряного граната ее оно не брало ртом, прелестным бутоном [согласно стиху]: «И запретили Мы ему кормилиц до этого» ¹²⁴. Мать измучилась оттого, что сын голоден, и была готова умереть. Беспрерывно она обращалась [к богу] с мольбой раскрыть эту тайну. Обессилев, [49] она неизбежно подняла завесу с чела красавицы тайн: три ночи подряд она видела во сне, как по милости Творца это дитя говорило, украсив красноречивые уста жемчугами слов, мискабом ¹²⁵ языка оно просверливало следующую мысль: «О мама, хотя твое приятное молоко дозволено, но пока твой рот не отведает меда исповедания мусульманской веры, /11а/ оно запретно для меня, как и кровь отца». Поскольку еще раньше на вечные времена начертали на ее благословенном челе [слово] «вера», то от этого случая ее сердце тотчас же смягчилось, как воск, от света познания [единого бога] ее голова стала горячей, как свеча. Однако Кара-хан был очень стойким на пути неверия, никакой ключ благорасположения не открывал замок неверия в сокровищнице его сердца. Поэтому она боялась, [как бы он] не обнаружил, [что она приняла] ислам. Она не сочла нужным раскрыть это дело: [она опасалась], как бы этот злой [муж], чтобы воспламенить огонь неверия и заблуждения, подобно свече, не опалил ее голову огнем и меч многобожия и упрямства, меч мятежа и смуты не отделил бы ее голову от тела. Поэтому она [решила] спрятать сокровищницу веры в развалинах искреннего сердца до тех пор, пока она не узнает, что неприязнь [мужа к мусульманской вере] сменилась любовью, а [неверие] стало сказкой, [рассказываемой] на собраниях и стоянках.

Стихи

Когда существует тайна между влюбленным и возлюбленной,
Что говорить о враге, если друг не является искренним другом.
Не всякому поведай тайну сердца, Джами,
Ибо в мире ни в ком я не вижу искреннего друга.

Когда неверие матери сменилось истинной верой и солнце мусульманской веры засияло в блестящем зеркале ее сердца, светозарного, как солнце, тогда [ребенок] начал пить воду жизни — молоко из источника ее груди, он начал сосать сок цвета камфоры из ее черного граната (сосцов). [Вскормленный] таким образом в течение месяца и двух недель, он выглядел годовалым, цветник его красоты украсился розами и тюльпанами. Отец был удивлен и восхищен его чарующей красотой. В обществе, [где были] вельможи и простой народ, он прочел вельможам и приближенным следующее месневи:]

Пусть посмотрят, как это дорогое дитя
Вдруг станет великим государем.
Когда он возложит на голову царский венец,
Станет крепкой рука державы.
Когда он утвердится на троне власти,
Упорядочатся дела в мире.

Однажды, устроив веселый пир, [доставивший] присутствующим великую радость, он стал советоваться со своими родственниками и приближенными, [говоря]: «Этому сыну, похожему на ангела, надо дать славное имя, высокое имя, достойное [его] высоких качеств, редких способностей». Каждый [из присутствующих] согласно знаниям и умению называл какое-нибудь имя. Во время совещания этот Мехди ¹²⁶ эпохи (ребенок), согласно [стиху]: «Внушил нам речь Аллах, который внушил речь всякой вещи» ¹²⁷, подобно Исе, мир над ним, вдруг заговорил в колыбели. Он соизволил сказать: «Мое имя должно быть Огуз, кроме этого имени, мне не подходит [ни одно имя]». Присутствующие на собрании выразили удивление по этому случаю. Отец назвал его Огуз. Судьба растила его в объятиях помощи, в подоле милости до тех пор, пока этот [50] саженец не превратился в серебристый кипарис, пока этот полумесяц не стал [полной] луной на небе могущества и пока его щеки, радующие сердце, /11б/ не стали солнцем, освещающим мир в апогее красоты и прелести, на небе нежности и совершенства.

Двустишие

В этом саду деревцо его стана стало серебристым кипарисом,
Полумесяц его бровей стал луной в апогее величия и могущества.

О созыве курултая Кара-ханом, об устройстве [им] свадьбы, об открытии по случаю исключительной радости ворот восторга и веселья перед людьми с тонким вкусом, о женитьбе его дорогого сына Огуз-хана, о том, как он женил [его] на дочерях своих братьев Уз-хана и Куз-хана

Когда счастливые годы его (Огуз-хана) миновали младенческий возраст и достигли пределов возмужалости и умственной зрелости, когда пора его детства завершилась периодом зрелости, в сердце Кара-хана возникла картина следующей мысли, красавица его замыслов показалась в зеркале в следующем виде: «Для [сына], этого кипариса в цветнике великолепия и славы, свежей розы в саду величия и власти, нужно найти среброгрудую подругу, которая была бы единственной во всем мире. [Для этого юноши] со стройным станом, с которым не могла сравниться ни одна сосна в саду счастья, с которым, как с солнцем, освещающим мир, не могла соперничать ни одна луна в достижении полного счастья на небе совершенства, нужно отыскать такую супругу, которая украшала бы мир небесный и мир земной, подобно тому как брови [украшают] красавиц». У его брата Куз-хана как раз была дочь, нет, то была блестящая звезда, чья красота приводила в смущение солнце, озаряющее мир. От сияния ее лица, пылающего, как огонь, охваченная жаром свеча, освещающая собрание [людей], всю ночь казалась бледной и стенала. Когда она открывала яхонтовый замок (губы) в шкатулке, [где сверкали] драгоценные камни (зубы), из ларца, подобного сердолику, она показывала блестящие жемчуга, лучшие перлы [слов]; порой смехом, слетающим с улыбающихся губ, рассыпающих сахар, она похищала сердца влюбленных, иногда своими локонами-чоуганами ¹²⁸ и яблоком-ямочкой на подбородке она похищала мяч красоты у сверкающей луны.

Месневи

Когда улыбались ее губы, похожие на бутон,
Смеялось застывшее сердце убитого,
Когда она укладывала локоны в форме чоугана,
Чоуганом красоты она похищала мяч у луны.

Кара-хан сосватал ее за Огуз-хана и приказал, чтобы приготовили все необходимое для свадьбы и проявили бы в том усердие. Согласно этому придворные с готовностью, с радостью устроили веселый меджлис в нескольких местах, [приятный], как сахарный тростник, веселый пир, похожий на райский. Они раскрыли врата радости и веселья, двери увеселения и беззаботности перед счастливыми людьми, благословенными лицами. Пир украшали гурии, как в высочайшем раю, пир, похожий на цветник, украшали жасминоликие красавицы, розовощекие и черноволосые. [51]

Стихи

У всех уста — сахар, глаза — миндаль, рот — фисташка,
Локоны — гиацинт, чело — жасмин, /12а/ лик — жасмин.

Всюду были такие музыканты, лицом подобные пери, что око, которое, подобно зеркалу, хранит красоту красавиц, от лицезрения солнца их лика становилось светлым, при виде их чела испытывало наслаждение. Напевая «Дауди» ¹²⁹, они творили чудо, подобное чуду, [совершенному] Исой; чарующими звуками они заставляли кружиться небесного музыканта— Венеру.

Стих из поэмы

Приятны, восхитительны музыканты, [извлекающие] звуки, [подобные] пению соловья,
Луноликие виночерпии, напоминающие гурий и черноглазых дев.

Среброгрудые виночерпии, не имевшие себе равных [во всем] мире, бесподобные по красоте, держали в руках золотые чаши, подобные нарциссу. Перед глазами захмелевших, перед взорами опьяневших кружились чаши с чистым вином, напоминающие солнце и луну.

Месневи

Под звуки чанга и рубаба ¹³⁰
Закружилась чаша, как солнце на небе,
Все виночерпии походят на нарциссы,
У каждого в руках хрустальная [чаша].
Прозрачную чашу, наполненную красным вином,
Виночерпий с радостью [подносил] к губам, [затем передавал пирующим].

Когда пир украсили красавицы, лицом похожие на пери, внешностью подобные ангелам, со станом, как у Близнецов, то показалось, что это сад, полный роз, шиповника, жасмина, гиацинтов, или небо, полное лун, Юпитеров, Венер, Плеяд.

В ночь счастливых торжественных проводов невесты в дом жениха Огуз, обняв, поцеловав невесту, сказал: «Уста моей души не осластятся твоими сахарными губами, [пока] ты не насладишься [мусульманской] верой. Если ты не произнесешь слов, свидетельствующих об исповедании мусульманской веры ¹³¹, срывать розы с твоего румяного лица было бы пустым делом». Когда девушка услышала от этого счастливца, благословенного хана, что она должна [принять] мусульманство, она нахмурилась и отвергла его [предложение]. Хотя рука надежд [Огуз-хана] крепко держала ее за талию, она отстранилась [от него]. Когда Огуз-хан заметил дикость этой молодой газели, он тотчас же убежал от этой несчастной. Дело, которое было близко [к осуществлению], затянулось, радость и ликование сменились ненавистью и отвращением. Отец его (Огуз-хана) видел и слышал вблизи и вдали, [слышал] от тюрка и таджика, что у сына с девушкой нет никакого общения и нет ни беседы, ни дружбы, ни любви. Поскольку Кара-хан постоянно стремился душой к тому, чтобы доставить сыну радость, видеть его веселым, счастливым, наслаждающимся жизнью, он вознамерился вновь вселить в него бодрость и его, грустящего, сделать довольным с помощью розовощекой, с черными локонами, сладкоречивой девы, лицом подобной Азре ¹³². Для Огуз-хана он сосватал дочь [52] другого своего брата — Кун-хана. При виде ее лица не осмеливалось всходить солнце, освещающее мир; при виде ее бровей полумесяц в смущении опускал голову. По красоте, приятности, лукавому кокетству она была [как бы] предметом любви.

Месневи

/12б/ Зачинщица мятежа среди красавиц всех стран,
По красоте она бесподобна так же, как ее брови,
Сидящая взаперти для брачного покоя неги,
Разрешающая трудности, [развязывающая] узел тайн,
По красоте она единственная в мире,
По приятности она самая очаровательная в стране.

На свадьбе он, как облако, пролил дождем перлы, как солнце, рассыпал золото, всю поверхность ее (земли) он украсил блестящими жемчугами, уподобив небу, [усеянному] жемчугами планет и звезд. Когда закончился веселый пир и радостный праздник подошел к концу, девушка и юноша, как две звезды, приблизились к апогею зодиака счастья, они сошлись в шкатулке счастья, словно два жемчуга, сияющие [от радости] больше, чем жемчуг. Языком, выражающим дoбpoжeлaтeльнocть, Огуз[-хан] и ей нежно советовал, с серьезным видом убеждал ее, приводил назидательные истории в приятных выражениях для того, чтобы она с пути порочности ступила на широкую дорогу благочестия. Он увещевал ее не предаваться страстям, перейти к признанию законов [единого] бога и считать необходимым [произнесение] слов, свидетельствующих об исповедании мусульманской веры ¹³³. [Он просил также] обязательно принять законы шариата, оставить неверие и греховность, которые всегда [приносят] ущерб в этом и потустороннем мире, шествовать по пути веры, по стезе верности и истины. [Однако] эта девушка не пустила в свое злое сердце прелестные слова этого [юноши] со светлым, как солнце, [лицом]. Она не проявила покорности, готовности служить и повиноваться [его] воле. «Так налагает Аллах печать на сердца тех, которые не ведают!» ¹³⁴. [Тогда] Кара-хан вновь пожелал соединить [сына], этого благословенного феникса с девушкой, лицом приятной, как фазан, сладкоречивой, как попугай, красотой подобной паве, кроткой нравом, как куропатка. [Он пожелал] отыскать ему в жены некую периликую, подобную ангелу, которая ласкала бы его нежное сердце удом любви. У его другого брата, по имени Уз-хан, была дочь за завесой целомудрия. Он и ее сосватал Огуз-хану. Через несколько дней разговоры об этом велись уже на всех улицах и во всех кварталах. Для осуществления этого замысла [Кара-хан] носился повсюду как зефир. Тем временем Огуз решил развлечься охотой. С быстротой ветра он вскочил на резвого коня и понесся в поисках дичи, а конь с глазами, как у газели, с копытами, как у онагра, летел так быстро, что обгонял свою тень. Его вороной конь, подобный Бораку ¹³⁵, когда мчался горам и степям, опережал молнию и утренний ветер.

Стихи

Ты сказал бы, что прибыла невеста из Эфиопии,
У которой покрывало из амбры, платье из мускуса,
Бегом своим он напоминал оленя, он был Симургом ¹³⁶ эпохи, хотя только [свойствами] четырех птиц
Наделил его всемогущий, щедрый податель [бог]: /13а/
[В нем] смелость сокола, благодать Хумай ¹³⁷,
Кольцо верности горлицы ¹³⁸, сила Каргадана ¹³⁹. [53]

При движении, беге рысью острыми, словно железными, копытами он ломал хребет Быка и Рыбы ¹⁴⁰. Когда он прыгал, быстро скакал и был взволнован, пыль, поднятая [им], покрывала густой синей завесой лик солнца и луны.

Стихи

О, что за красивый конь, у которого копыта подобны луне,
Земной шар под голубым небом он превращает в ристалище,
Когда он кружится или мчится прямо, ты сказал бы,
Что кости его [гибки, словно] ветви хайзурана ¹⁴¹,
Когда во время битвы поднимается в нем огонь возмущения,
Он расплавляет, словно огонь, стальные бляшки в доспехах.
Он [может] пройти наподобие муравья по [надписи], выгравированной на кольце,
Как шелковая нить [может] пройти через ушко иголки.
Он кружится быстро, как небосвод, [он несет на себе же] тяжесть, словно земля,
[Он] — путеводитель, как судьба, прозорливый, как мысль.

Другие, готовые служить ему [мужи] также ехали верхом на конях, словно тучи, [гонимые] ветром. [Видя точность] попадания [в цель] их метких стрел из белого тополя, Меркурий кусал зубами палец удивления. Блестящий меч каждого из них поражал сердца в груди хищных зверей, [лишал] жизни диких животных. Ворон стрел распростер крылья, когтями — кончиками стрел — раскрывал артерии дичи. Кровью дичи он окрасил поверхность земли в цвет йеменского сердолика.

Месневи

Воздух полон соколов, степь полна собак,
Те спешат лететь, эти — бежать,
Те не оставили в небе пернатых,
Эти не оставили на земле бегущих.

После того как на охоте было убито много дичи и, согласно [стиху]: «мясом птиц из тех, что пожелают» ¹⁴², заготовлено необходимое [количество] птицы и рыбы для свадьбы, Огуз-хан натянул поводья возвращения и поспешил к себе, в постоянное место обитания. Случилось ему проехать по стране Уз-хана ¹⁴³. В этой местности, на берегу реки, дочь Уз-хана, подобная заре, с группой луноликих счастливых девушек, подобных солнцу, стирала белье. Она сияла [красотой], как солнце. Огуз-хан, словно некий бедняк, который жаждет денег, или как некий утомленный от зноя, жаждущий прохлады, устремился к дочери Уз-хана и, [опомнившись], увидел себя заключившим ее в объятия любви. Он увидел такую девушку, среброгрудую красавицу, подобную лилии, для служения которой луна была опоясана поясом преданности в виде ореола, Меркурий пером, пишущим мускусом, изобразил ее лицо в виде лепестка розы, из-за ее локонов, похожих на гиацинт, Венера вдела в ухо кольцо рабства, солнце от зависти к ее лучезарному челу утонуло в поте смущения, Марс из-за ее глаз /13б/ с поволокой усердно просил у нее пощады.

Двустишие

Ее томные очи-нарциссы на заре полны таинственности,
[Лицо] ее, покрытое завитками кудрей, благоухающих амброй, [походило] на жасмин, усыпанный гиацинтом. [54]

Изумруд ее [очей] и рубин блестящих [губ] похитили славу небесного изумруда и рубина солнца; гиацинт благоухающих мускусом локонов ее [разогнал] базар сочного алоэ, сбил цену мускуса с сильным ароматом. Ее локоны, [подобные букве] «лям», похожие на чоуган, заставляли влюбленных представить огромный мир более узким, чем кружочек [буквы] «мим», «нун» ее бровей, подобных луку, ее стан, прямой, как [буква] «алиф», согнули стан тоскующих по ней наподобие буквы «джим» или «даль» ¹⁴⁴.

Месневи

Ты станом подобна стреле, брови твои похожи на лук,
Только у тебя я видел такую серебряную стрелу [стана],
такой черный лук [бровей].

Кудри ее, вызывающие смуту, стали навесом для розы [ее щек], жасмина [ее лица]. Прелестные локоны были словно покрывалом над [красной] розой [ее губ], белой розой [ее лица].

Стихи

Навес над ее [лицом]-жасмином весь из свежего гиацинта [ее волос],
[Она] словно распустившаяся роза. [Ее ресницы] как бы привратники свежих нарциссов [ее очей].
Все извлекают выгоду от ее лица и волос:
Будь то роза — продавец шелка, будь то зефир — парфюмер.
Роза долго искала [в себе] достоинство твоего лица, но не нашла
От таких поисков стебель розы весь покрыт шипами.

Огонь любви, словно свеча, охватил [Огуз-хана] с головы до ног та] [сильно], что от исключительного пыла сокрытой [в нем] любви, заговори] красноречиво, он сказал: «О свет очей, вселяющая покой в сердце опечаленного, если ты послушаешься моих слов, пойдешь по моему пути, с искренностью тотчас же уверуешь в моего бога, ты станешь светом моих очей, радостью моего сердца. Если же ты пренебрежешь моими словами и волей всемилостивого [бога], будь ты [даже] гурией, ты будешь удалена от меня». Когда та счастливая [девушка] услышала эти благословенны слова от юноши, лицом подобного солнцу, красотой напоминающего Венеру, в знак исключительной покорности в крайнем смущении она сказала «Теперь, когда я, как небо, вдела в ухо кольцо повиновения тебе, рукой страсти обняла невесту твоих упований, как же мне отказаться от oшeйника покорности тебе, как же мне снять кольцо с шеи рабства? Я всегда буду следовать по тому пути, который ты укажешь, всегда поступлю так, как ты прикажешь».

Стихи

Скажи мне: «Будь моей собакой» — и прикажи: «Лай»,
Я — собака на этом пороге, скажи и прикажи, что [хочешь].

Благодаря счастливой судьбе, под счастливой звездой эта луна, озаряющая солнце красотой, увеличивающейся с каждым днем, соединилась в созвездии благородства с этим солнцем, освещающим вселенную, сжигающим мир, будто Юпитер на небе величия и славы благодаря счастью сблизился с Венерой на небе великолепия и счастья, в зодиаке величественности и независимости. От приятного веселья радость и ликование друзей достигли высоких пределов. От веселья и радости голова была охвачена [мыслями] о тиранах — кончиках локонов друга. [55]

/14а/ Стихи

Как бывает приятно, когда после ожидания
Уповающий достигает цели!

[О том, как] Кара-хан узнал о [принятии] ислама Огуз-ханом и о ссоре между ними

Божья помощь, милость всемогущего [бога] ключом, открывающим путь к истине с небес, раскрыла врата света [истины] перед лицом Огуз-хана. Это соответствовало предначертанной воле [бога, выраженной в стихах]: «Что откроет Аллах людям из Своей милости — для этого не будет удерживающего» ¹⁴⁵. [Сообразно стиху]: «И напоил их Господь их напитком чистым» ¹⁴⁶, на духовном пиру в его душу, исполненную божьей милости, виночерпий влил благоухающее вино. Благодаря зефиру вечного счастья, сильному ветру помощи вечного [бога] в ветвях его красноречивого языка всегда цвели розы исповедания единого бога. Вознося хвалу великому [богу], он восторженно произносил: «Аллах, Аллах!», «ведь поминанием Аллаха успокаиваются сердца» ¹⁴⁷.

Стихи

Са'ди, если тебе не удастся соединиться с другом,
Проведем хоть некоторое время, вспоминая друга.

Кара-хан, не ведая, что произносит он (Огуз-хан) и что он ищет, на страницах мыслей начертал следующую надпись, на ниве сердца посеял следующие отдельные семена [мыслей]: не напевает ли он веселые песни, [чтобы] разогнать печаль, устранить заботы и развеселить свое сердце таким тихим пением? Однако на самом деле это было пение песен на духовном пиру, а он был певцом на духовном пиршестве, «но большая часть людей не знают!» ¹⁴⁸.

Однако привычкой Огуз-хана, его природным свойством было следующее: он [не хотел], чтобы пыль беседы с другими лицами садилась на его подол, а злой глаз неверных, «а на взорах их — завеса» ¹⁴⁹, увидел бы свой лик удивления в украшающем мир зеркале его красоты. Он все время избегал общения и дружбы как со своими, так и с посторонними, он постоянно остерегался беседы как с близкими проницательными людьми, так и с чужими нечестивыми людьми. Тайный глас явственно доносил до его бодрствующего слуха смысл [стиха]: «...то ты после напоминания не сиди с людьми неправедными» ¹⁵⁰. Соответственно с истинным словом [Корана] он придумывал всякого рода предлоги: каждый день он отправлялся [один] в отдаленные уголки степи или на берег реки, [будто] для того, чтобы [совершить] вечернюю прогулку по лугам или полюбоваться лугом, усеянным тюльпанами. Иногда он соглашался поохотиться с гепардом и соколом, иногда слышали, что он отправился в лес, чтобы [вступить] в единоборство с кабаном.

Так, однажды под благословенной звездой он решил развлечься охотой, [которая] доставляла ему великое счастье. Подобно Сулайману, он сел верхом на быстрого, как ветер, [горячего], как огонь, коня. От пыли, [поднятой] гнедыми и серыми конями, воздух как бы смешался с амброй. Охотящиеся за душами птицы[-стрелы] в гнезде-колчане [были размещены] тесно, перо к перу. Подобные огню, быстроногие, как ветер, кони, [движущиеся плавно], как вода, стояли, [касаясь] копытами копыт, ушами ушей [других коней]. Поэтому не было возможности птицам летать, четвероногим — бежать, /14б/ животные в окружении дошли до крайности. [56]

Если бы мог летать фазан, могла бы передвигаться куропатка, то этому сильно удивился бы сокол. Птица с раскрытыми [от удивления] глазами в белых полосах [крыльев] сокола прочла [свой] смертный приговор; от натиска смертоносного нападения [охотничьего] барса побледнел лик онагра.

Месневи

Фазан прыгал с ветки на ветку,
От этого прыганья [его] убегал сокол,
Здесь всюду слышались
Звуки шагов барса и топот копыт онагра,
Львы привыкли проявлять храбрость,
От [множества] копий степь и пустыня [как бы] превратились в лес.

После того как Огуз-хан отправился на охоту, Кара-хан устроил пир. Он пригласил тех двух невесток, с которыми Огуз не общался. Он обошелся с [ними] исключительно ласково, выказал большое дружелюбие. Во время беседы он спросил у них: «Почему Огуз убежал от вас, а проводит время с дочерью Уз-хана, несмотря на то, что лицо ее даже не луч по сравнению с солнцем вашей красоты, даже не песчинка по сравнению с множеством ваших прелестей. Конечно же, этому должно быть какое-то объяснение и в этой истории имеется какой-то смысл. Есть ли у вас какое-нибудь объяснение этому обстоятельству?» Получив возможность говорить, невестки тотчас же пустили все стрелы [слов], которые были у них в шкатулке сердца, и сказали: «Огуз отказался от прежней веры и установил какую-то новую веру. Сколько он нас ни призывал к своей вере, [сообразно стиху]: «Мы не слышали про это среди наших первых отцов» ¹⁵¹, мы не повиновались его воле, не отказались от веры отцов, [как говорит Аллах]: «Мы нашли наших отцов в некоем учении, и мы следуем по их следам» ¹⁵². Услышав эти слова, Кара-хан [почувствовал] кипение в мозгу, бурю [гнева] в душе. В полной растерянности, в безмерной ярости он сказал сановникам, вельможам двора: «В детстве Огуз-хан [подавал надежды], казалось, что он станет розой в саду упований, свечой на пиру вечной державы. Теперь он поистине пламенный огонь, огонь, опаляющий мир. Если ему не отрубить его безумную голову, в стране произойдет много волнений. Если ему не укоротят руки надежд от подола жизни, то из рук [нашей] воли выпадет конец нити желанной цели. Если будет промедление в отвращении этого бедствия, если в искоренении этого дела произойдет хоть какая-нибудь отсрочка, то скоро может случиться так, что муравей превратиться в змею, а змея — в дракона-людоеда. [Ведь он именно тот, о котором сказано]: «Это — только человек, который хочет вас отвратить от того, чему поклонялись ваши отцы!» ¹⁵³. [Он относится к числу тех, о коих гласит стих]: «А братья их усиливают в них заблуждение» ¹⁵⁴.

Невестки также говорили слова, порождающие бурю [гнева], вызывающие огонь [возмущения]. Итак, [Кара-хан] немедленно собрал бесчисленное войско, большее, чем частицы солнца, более многочисленное, чем капли дождя из тучи. С войском, подобным мятежной судьбе, проливающим кровь, наподобие острого меча, он выступил с твердой решимостью сражаться.

Месневи

Когда он выступил с бесчисленным войском,
Казалось, земля стала вращаться, как небо, /15а/
С земли на небо поднялась пыль, [57]
Казалось, землю и небо она окрасила [в один цвет],
В пыли войско выглядело так,
Как сверкающая звезда за облаками.

Дочь Уз-хана, узнав об этом, отправила быстрого, как ветер, [стремительного], как огонь, гонца и известила Огуз-хана о положении дел, о большой опасности. Он (Огуз-хан), со своей стороны, занялся сбором войска, приведением в порядок средств вооружения и по возможности собрал снаряжение.

Сражение Огуз-хана с Кара-ханом, [его] победа и свертывание ковра битвы

После того как два войска [подошли] с двух сторон, стали друг против друга, Огуз-хан [во главе] победоносного войска, [готового] к битве с неверными, к истреблению язычников, вынул из ножен меч, излучающий свет, поместил копье, подавляющее смуту, между ушами коня и, как звезда на вращающемся небе, первым выстроил ряды на поле битвы и сражения.

Двустишие

Войско, в котором все по силе и могуществу — свирепые львы,
Войско, в котором все [напоминают] разъяренных слонов.

Кара-хан выстроил на поле битвы, как [на доске] для игры в нарды, бесчисленное войско, определить размеры которого отказывалось воображение, способное [сосчитать] звезды, многочисленное войско, [число воинов] которого не укладывалось во владениях ума и воображении ни одного ученого и счетовода. [В этом войске] каждый [породнился] с саблей и дротиком, как с сестрой, с самого детства знал коня и седло. Эти два рыкающих льва (Кара-хан и Огуз-хан), два свирепых леопарда подошли друг к другу на месте охоты. Охота привела к битве и сражению. Охота за дикими оленями, онаграми завершилась охотой на львов, рвущихся к битве. Крики дичи сменились грохотом барабанов, звуками труб, громкими криками прославления бога.

Огуз-хан, от страха перед мечом которого лев прятался в своем лесу, от страха перед быстрой стрелой которого орел в воздухе взлетал ввысь, с несколькими сподвижниками напал на ряды неверных. Подняв пыль с земли до купола неба, он засыпал пылью око солнца.

Месневи

Пылью, [поднятой] полными гнева и пыла всадниками,
Заволоклось око солнца.

Ряды войск мусульман и неверных окружили кольцом арену битвы. Отряды войск правоверных и язычников сошлись, словно морские волны.

Стихи

Когда приближаются друг к другу торговцы жизнью,
Они оценивают сладкую душу на базаре войны, в битве,
Разящий мечом похищает мечом блеск у солнца,
Небо прикрывает чело от пыли сражения,
От удара копыт [коней] великанов гора превращается в степь,
От скопления храбрецов равнина кажется возвышенностью, [58]
В этой битве близится час смерти мужей, /15б/
С этого времени надежда богатырей кажется несбыточной ¹⁵⁵.

Копья, похожие на больших змей, заставляли течь пурпурные потоки [крови] по поверхности поля битвы. Рассыпающий искры меч окрасил кровью шагрень земли. Сабля поднимала волны крови до голубого неба. От бушевания моря битвы заколыхались латы на груди мужей эпохи, от сильного жара сражения стали накаляться кольчуги храбрых воинов.

Стихи

От жара битвы железный шлем
Сжигал голову,
Горячие латы обжигали грудь,
Плавились мозги под шлемом,
Накалились кости саламандры
Вопреки [ее] естеству.

Когда усилился огонь битвы, урожай существования Кара-хана был сожжен огнем блестящего меча, солнце его надежд закрылось тучей гибели: «Кто обнажает меч мятежа, тот будет убит им» ¹⁵⁶. Мисра:

Ты достигнешь того, что ты задумал. * Он достиг того, к чему стремился, он посеял семена обмана и собрал плоды разочарования, [что согласуется со стихами]: «Если вы творите добро, то вы творите для самих себя, а если творите зло, то для себя же» ¹⁵⁷.

Месневи

Что ты говоришь, то и услышишь [в ответ],
Если посеешь колючки, то их и пожнешь.

Войско Кара-хана бежало от счастливого Огуз-хана, словно звезды при восходе солнца, оно исчезло, как роса.

Большинство родичей и двоюродных братьев по отцу Огуз-хана были в союзе с ним и были уверены, что он овладеет властью. На протяжении около семидесяти пяти лет между ними [и несогласными с ними сородичами] происходили битвы, сражения, [не прекращались] грабежи, кровопролития. Наконец наступила пора затишья, и дела пошли по желанию Огуза. Его власть [распространилась] от местности Таласа до Бухары, просторы мира стали ареной скачки его гнедого коня.

Месневи

Кто посмеет ссориться с тем,
Кому бог оказывает помощь?

Другие из соплеменников, [а именно] племена, которые находились по отношению к Огуз-хану на стоянке ссор и были далеки от дружбы [с ним], помощи [ему], переселились и осели на востоке. Среди тюрков [распространено] мнение о том, что монголы — из рода тех [соплеменников Огуза] и являются ответвлением от этого корня.

Раньше все тюрки были неверными и нечестивыми, во времена его (Огуза) все стали признавать [единого] бога, восхвалять [его], «Аллах ведет, кого пожелает, к прямой дороге!» ¹⁵⁸.

Месневи

Кто, кроме тебя, укажет путь к тебе,
Кто, кроме тебя, раскроет закрытую дверь. [59]

Когда Огуз благодаря счастливой судьбе (букв. «вращению бирюзового неба») одержал победу, его перстень власти уподобился небесному перстню рубинового цвета (т. е. солнцу), освещающему мир. В шатре из золотой [парчи], перед которым голубой небесный шатер был как бы лишь полоской [ткани], а освещающее мир солнце над ним казалось лишь блестящим куполом, [Огуз-хан] одарил эмиров и богатырей достойными подарками и великолепными халатами. /16а/ Он оказал милости воинам, смелым храбрецам, на страницах положения их дел он начертал слово «забота». Некоторых своих соплеменников и дядей, которые присоединились к нему при тех обстоятельствах (в его борьбе с отцом) и обвязали головы покорности его седельными ремнями, он отличил, прозвав «уйгур», что значит «соединиться», «оказывать помощь». Люди из [племени] канглы, кипчак, халадж и агач-эри являются потомками их (уйгуров). Некоторых из них, участвовавших в этой распре и в других событиях, соответственно обстоятельствам, за их добрые дела он окрестил особым именем и названием, некоторым, в виде прощения грехов, перечеркнул на страницах положения [их] дел слово, означающее «осуждение», чтобы это было основанием гордости одних, причиной для бодрости других. Название этих племен и подробное описание их следующее.

Уйгур. Это племя, которое во время распри Огуз-хана с отцом и дядями из-за почитания [первым единого] бога присоединилось к Огузу и опоясало душу поясом покорности ему. Значение [слова] «уйгур» было дано [выше]. Это племя ни при каких обстоятельствах не разлучалось с Огузом. В то время, когда конь его власти, обскакав мир, стал быстрым, как небесный серый конь, меч солнца (т.е. лучи солнца) притупился от ударов его меча, покоряющего мир, он вернул их (уйгуров) из горных ущелий, с тем чтобы до возвращения царских знамен они приложили исключительное старание, чрезмерные усилия в охране страны. Все уйгурские племена являются плодами этого сада, искрами этого светильника.

Канглы. В то время, когда между Огузом и [его] двоюродными братьями по отцу было столкновение, беседа велась языком мечей и стрел, Огуз брал дань, грабил, силой отнимал у [них] имущество и власть. В его руки попало огромное, безмерное количество денег, столько драгоценных камней и прочих товаров и вещей, что их было трудно, даже невозможно перевезти. Это племя благодаря проницательности и тонкости ума изобрело повозку. Ношу, которую они желали [перевезти], клали на телегу. Из-за этого похвального дела они получили прозвище «канглы», что значит «повозка». Все [люди племени] канглы являются каплями этой росы, каплями этого океана. Из этого племени — Туркан-хатун ¹⁵⁹, мать султана Джалал ад-дина, она является пламенем этого светильника.

Кипчак. В то время, когда Огуз в битве с племенем ит-борак потерпел поражение, он остался между двумя реками и там обосновался. Одна беременная женщина, муж которой в битве попал в когти льва-меча, по странной случайности влезла в дупло большого гнилого дерева, чтобы разрешиться от бремени, и [там] родила сына. Когда [весть] о рождении ребенка дошла до слуха благороднейшего Огуза, по [своему] милосердию /16б/ и великодушию он приказал: «Поскольку этот ребенок не имеет отца, пусть он будет мне сыном ¹⁶⁰ и будет мною вскормлен». Он назвал его Кипчаком и приложил старание в его воспитании, относился к нему, как к сыну. Названное имя происходит от [слова] «кабык», что по-тюркски означает «дуплистое дерево». Семнадцать лет спустя Огуз разгромил племя ит-борак. Подобно тому как небо украшается звездами, он украсил Иранскую землю полчищами войск. По воле судьбы он ввел страны в ярмо [своей] власти, ударом меча и копий завоевал мир. По истечении [некоторого] времени, [когда] он вернулся в свою область и местность, вновь принесли весть о том, что люди [племени] ит-борак снова начали бунтовать. Закалив меч противоборства водой мятежа, [Огуз] приказал Кипчаку [60] устроиться на яйлаке, чтобы предотвратить ущерб, причиненный ими (т. е. восставшими), и отразить их мятеж, ограничить их передвижение, Начиная с этого времени яйлаки и кишлаки этого племени находятся там [это племя] обитает там же. Все племя кипчак — капли этого дождя и искры этого огня.

Карлук. Когда Огуз из Гура ¹⁶¹ и Гарджистана ¹⁶² возвращался в свой коренной юрт, он дошел до одной высокой горы, из-за высокого положения которой небо опоясалось [с готовностью служить ей]. Края [черной земли, [сливающиеся] с подолом воздуха, [несущего] снежно[-белые] облака, напоминали гору, покрытую мускусом и камфорой. Из-за лютых морозов одна группа отлучилась от стремени августейшего [Огуз-хана], а приказ был такой, чтобы никто не смел отставать. Из-за этого случая Огуз рассердился на них и осудил [их]. С гневом и порицанием он прозвал этих людей карлуками, то есть «снежными». Они остались в этой местности. Место обитания некоторых из них — Саве ¹⁶³.

Халадж. Во время возвращения Огуза после завоевания Исфахаг разрешилась одна беременная женщина. Поскольку облако щедрое господней не проявляло снисходительности к ней, в источнике ее груди не стало влаги (молока). Измученный длинной ночью вследствие отсутствия хоть каких-либо признаков белизны молока, ребенок плакал, у него был сухой рот и влажные глаза. От голода, [словно] ожидая [чего-то], он раскрыл глаза и смотрел по сторонам. В это время взгляд мужа той женщины упал на шакала, поймавшего фазана. Он бросил в него палкой, отчего кусок выпал изо рта и лап шакала. Он зажарил фазана, уподобив [eго] сердцу шакала, дал жене поесть и обласкал ее этой милостью. Мать и сын в этом куске нашли [для себя] немного пищи, получили какой-то жизненный урок. От страха перед приказами [Огуза] и строгостью его закона у кого не хватало смелости отстать. Несколько дней спустя, когда этот несчастный (отец ребенка) догнал войско, Огуз, узнав о положении дел [его], /17а/ сказал: «Кал ач», что значит «оставайся голодным». Все [люди племени] халадж — из этого неудачливого рода, являются племенем, имеющим общее происхождение.

Агач-эри. В древности этого названия не было. Когда племена Oгуза пришли в пределы Ирана, один из его родов, который остановился и у роил себе стойбище около лесов, был назван «агач эри», что значит «лесной человек». Все люди племени агач-эри — из рода этого племени. Туркмены, которые при этих обстоятельствах приняли веру Огуза и на скрижалях души, на страницах сердца начертали письмена о самопожертвовании, принадлежат к упомянутому племени [агач-эри]. По восшествии на престол власти Огуз [обрел] покой. Сначала именем «уйгур» он прозвал всех тюрков, которые были единодушны с ним. Но поскольку некого из них по причинам вышеизложенным получили определенные названные известные прозвища, название «уйгур» закрепилось за остальными [не получившими отдельных прозвищ].

Рассказ о благородных, идущих по пути истины потомках Огуз-хана, повествование об их славных именах, высоких званиях и почетных титулах

У Огуз-хана было шесть сыновей, добродетельных, чистых душой, [являющихся] ангелами в образе человека. У каждого из сыновей было четыре красивых и достойных сына. На благородном челе каждого из них были явственны признаки счастья и могущества, признаки величия и славы. Благодаря их существованию мир был украшен, как счастье короны, а корона — драгоценными камнями. Вселенная от жемчужин их счастливой природы была разукрашена, словно высочайшее небо яркими звездами. [61] От них произошли 24 ветви, за каждой ветвью закрепилось особое название и прозвище. Все туркмены происходят от этих племен. Когда племена Огуза пришли в области Мавераннахра и в Иранскую землю, [они словно] из храма огнепоклонников [пришли] в рай, после бедности обрели покой в райском саду, на протяжении долгого времени они размножались. По воле судьбы под влиянием климата их потомки постепенно стали походить на таджиков: тюркский облик их не остался неизменным. [Тогда] их прозвали «туркаман», то есть «туркмананд» («подобные тюркам»). Этого названия в древности не было, и потому это название применялось ко всем потомкам и племенам Огуз-хана, и они стали известны под этим названием. Каждый из них знает свою ветвь.

Имена этих шести сыновей [Огуз-хана] следующие: Кун-хан, Ай-хан, Йулдуз-хан, Кук-хан ¹⁶⁴, Так-хан, Дингиз-хан. Три первых получили прозвище Бузук. Огуз-хан назначил их на правое крыло войска. /17б/ Три других сына были прозваны Учук, они были назначены на левое крыло войска. Значение [прозвищ] сыновей — Бузук и Учук — будет объяснено. У каждого из [шести] сыновей [Огуз-хана] было по четыре сына. Имена их приведены в объемистых книгах и известны среди тюрков. В настоящей книге нет возможности [остановиться] на этом более подробно.

(пер. М. А. Салахетдиновой)
Текст воспроизведен по изданию: Хафиз-и Таныш Бухари. Шараф -наме-йи шахи (Книга шахской славы). Наука. 1983

© текст - Салахетдинова М. А. 1983
© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© OCR - Halgar Fenrirsson. 2004
© дизайн - Войтехович А. 2001 
© Наука. 1983