LXXXIII.

Всепресветлейшая, Державнейшая, Великая Государыня Императрица и Самодержица Всероссийская Государыня Всемилостивейшая!

№ 100. Вашему Императорскому Величеству с глубочайшим подобострастием всенижайше доношу, что после отправленного мною [214] из Трибуша последнего курьера, армия Вашего Императорского Величества маршировала к местечку Пуниц, где имела три дня растаг, не отдаляясь от реки Барчи, на которой неприятель, под Гернштатом, лагерем стоить. Я уже намерен был отсюда выступить к местечку Гостино, по тракту к реке Варте, но, по полученным известиям, что по всей Варте, даже до Познани, в фураже великий недостаток (по причини, что от Познани до Шрима и Калиша для прикрытая магазинов стояли казаки, конной гренадерский Рижский и Молдавский гусарский полки, от коих беспрестанные партии и раз езды чинились, для поиску в тех околичностях, над являющимися по реке Варте и около оной неприятельскими деташаментами, коими фураж и вытравлен ), а тому ж получа ведомость, что неприятель за реку Одер перешел, — о чем однакож подлинного известия в т: далее ли куда отошел, или перешел Польшу у своих мостов стоит, — -послан от меня с достаточным деташаментом генерал-майор граф Тотлебен для точного о том разведания; а сверх того генерал-фельдмаршал-лейтенант барон Лаудон представил мне, что он, по сей же причине, со всем своим корпусом к Трахенбергу идти намерен, и просил чтоб ему придать несколько полков пехоты Вашего Императорского Величества, чего я собою отделить не посмел, ибо, ежели король не совсем отступил, его легко отрезать может и полкам Вашего Величества уже с трудом к армии возвращать будет. В рассуждении чего, созвал я к себе в квартиру генерала и кавалера графа Фермора и всех генерал-поручиков с приглашением и генерал-поручика Лаудона; а по собрании их держан был военный совет и по уважении вышеизображенных обстоятельств положили: со всею армиею идти до местечка Равича, (кое расстоянием от Трахенберга две мили), а корпусу генерал-поручика Лаудона — прямо к Трахенбергу; нашему же авангарду и некоторой части кавалерии расположиться на удобном местоположении между австрийским корпусом и армиею Вашего Императорского Величества; ибо, заняв, таким образом, позицию можно будет не только неприятельское намерение по обращениям увидать, но и надежно в тех Местах фуража достать, в коем в Польше великая нужда обстоит; паче же в нынешнее поздно-годовое время, в кое ненастье уже началось, ибо день дождит, а другой мерзнет, — отчего лошади приходить стали в великую худобу и упадок, — опасно, чтоб не было великого урону особливо под артиллериею и прочих повозках. К тому ж провианта хотя по ведомостям генерал-поручика князя [215] Меншикова законтрактованного довольно и показано, но на лицо мало является; чего ради от меня князю Меншикову в предосторожность, к Познани ехать и крайнейшее старание приложить велено сколько возможно более провианта и фуража заготовить. В прочем при армии, за Божьею помощью, обстоит все благополучно. Прилагаю при сем на Высочайшее рассмотрение дневные рапорты, и по рабской моей должности наиудобовозможнейшее попечете иметь буду о сохранении благозаслуженных воинов, во ожидании всемилостивейшего указа касательно винтер-квартир, ибо погода уже так строга становится, что в палатках стоят почти с трудом; а ежели до такой уже крайности дойдет, что ни фуража, ни провианта достать будет не можно, то, опасаясь подвергнуть армию Вашего Императорского Величества неприятным следствием, — осмелюсь и прежде получения решительного от Вашего Императорского Величества всевысочайшего указа к Висле реке со всею армиею поворот сделать; о чем впредь, по усмотрит обстоятельству Вашему Величеству всенижайше донести не премину.

Граф Петр Салтыков.