№ 58
Письмо Жье к Генриху II
Рим, 5 октября 1547 г.
Государь, на следующий день после прибытия сюда из Перуджи нашего святого отца, что произошло в последний день сентября, он мне дал первую аудиенцию, во время которой я (будучи предупрежден о действиях и происках некоторых лиц, стремившихся внушить его святейшеству, что герцог Октавио должен отправиться к императору, оставив за себя в Парме кардинала Фарнезе, и прикрывавших свои цели тем, что герцогу Октавио не к кому лучше обратиться, кроме как к императору, ибо тот по естественному праву, поскольку он (т. е. Октавио, — Ред.) женат на его дочери и имеет от нее детей, окажет ему справедливость как в деле об убийстве покойного герцога, его отца, так и в деле возвращения ему его герцогства Пьяченцского, занятого его (т. е. императора, — Ред.) слугами) изложил ему соображения, по которым его святейшеству не следовало соглашаться на это, дабы не давать императору больших залогов, чем те, что уже у него имеются. Кроме того, поскольку его святейшество всеми, по его словам, способами хотел бы вовлечь венецианцев в союз как с собой, так, государь, и с вами, это может возбудить у тех большие подозрения и дать им повод отказаться от данного союза, ибо может показаться, что после такого бесчестия 1 и нанесенного его святейшеству ущерба 2 он вместо стремления добиться удовлетворения за [нанесенное бесчестие] и возвращения герцогства домогается [внимания] виновника этих [бедствий] и идет навстречу ему, посылая к нему существо, столь ему близкое, как означенный герцог Октавио. Однако, государь, как все эти соображения, так и другие не смогли отвратить его от согласия на поездку означенного Октавио, на которую, как мне сказал его святейшество, он решился и согласился с целью показать всем, насколько [велики] его усилия, прилагаемые для того, чтобы всеми возможными убедительными и честными способами утвердить свою правоту перед императором и не вступить с ним в войну, хотя он не думает и не считает, что это могло бы отвратить того от нечестивых и зловредных замыслов и дурных намерений, от каковых он (т. е. папа, — Ред.) страдает. Так что если бы он (т. е. император, — Ред.) и смог ему что-либо сделать и даже вернул его семейству Пьяченцское государство (чего он не собирается делать и на что папа никогда не будет рассчитывать), то его святейшество надеется, что, задержав его (т. е. императора, — Ред.) действия путем указанной поездки, он тем временем настолько укрепит и устроит свои дела, что, будучи в союзе с вами, покажет вашим [общим] врагам, насколько велики ваши [общие] силы и могущество. Его святейшество ничуть не беспокоится, что император может задержать или же отправить [назад] означенного герцога Октавио, ибо, говорит он, если тот там останется долее определенного ему срока, здесь имеется сеньор Горацио, столь же ему (т. е. папе, — Ред.) близкий, как и указанный Октавио, и он предоставит ему Парму. Если же, государь, он (т. е. Горацио, — Ред.) будет там находиться, то вы, имея за собой Мирандолу, извлечете из этого большую для себя пользу и будете угрожать вашим врагам. Он (т. е. папа, — Ред.) весьма обрадован честью, оказанной вами означенному сеньору Горацио при пожаловании ему ордена, и [тронут] вашей печалью и трауром, который вы носили в связи со смертью покойного герцога Пьяченцского, а также тем, что вы по сему случаю сделали ему (т. е. папе, — Ред.) почетные предложения, все больше и больше выказывая ему питаемое вами благорасположение. Со своей стороны его святейшество заверил меня в неменьшем его расположении к вам. В заключение он [сказал, что] намерен добиваться удовлетворения за ужасное злодеяние, учиненное над покойным герцогом, и склонен передать церкви указанное Пьяченцское герцогство, а под предлогом его возвращения — начать войну. В отношении [поездки] означенного герцога Октавио он (т. е. папа, — Ред.) намерен удовлетворить венецианцев таким путем, что сообщит их здешнему послу столь разумные и основательные причины этой поездки, чтобы она не помешала им вступить в союз, а также предпишет своему нунцию, находящемуся при Синьории, чтобы он рассеял могущие там возникнуть сомнения. Его святейшество очень ценит и одобряет, что швейцарцы вступают в этот союз, и советует вам поддержать их [намерения]. Со своей стороны он приложит к тому все силы. И еще он велел вам написать, что означенные швейцарцы обратились к нему с просьбой назначить к ним кардинала. Я уже был предупрежден, что тот, кого он хочет к ним направить, — ярый сторонник императора; таковым является епископ Констанцский. По этому поводу я счел нужным спросить [папу], его ли он имеет в виду, и он ответил, что это правда, но что еще ничего не решено. Я ему заметил, что, оказывая им (т. е. швейцарцам, — Ред.) подобную честь, надо особенно считаться с тем, что это должен быть человек, приверженный к его и вашей службе, и спросил его, известны ли ему таковые лица, на что он ответил, что никого не знает. Заговорив об этом, я ему сказал, что мне кажется необходимым, чтобы его святейшество, ввиду того что вы, государь, знаете многих из них, обратился бы к вам за советом, ибо вы сможете назвать человека, который был бы слугой вам обоим. Он заверил меня, что так и поступит, и поручил вам об этом написать. Мне кажется, что вам следует насчет этого подумать и назвать мне двух-трех лиц, дабы, в случае если он будет с этим торопить, я мог сообщить ему ваши намерения. Я сказал ему то, что вы мне написали относительно права назначения 3 (о чем вы ранее писали мне и г. дю Мортье), на что он ответил мне так же, как и тогда, когда мы с ним об этом заговорили и о чем я вам уже ранее сообщил, а именно, что он откладывает это до приезда господина кардинала де Гиза и тогда намерен все решить благоприятным для вас образом. Что касается неаполитанских дел, могу вас заверить, государь, что они очень плохи и день ото дня становятся хуже, ибо, хотя император и разрешил изгнанникам и беглецам вернуться и спокойно вступить во владение своим имуществом и домами, они все же считают себя столь обиженными, а слово императора столь ненадежным, что ни один князь и ни один сеньор ему не доверяют и не решатся вернуться, так что они еще больше, .чем раньше, возбуждены против вице-короля. Согласно полученным мною сведениям, его святейшество под предлогом, что это [Неаполитанское королевство] зависит от церкви и является ее фьефом, хотел бы попробовать включить его во владения своей семьи, прибегнув для этого к местным сословиям, которые попросили бы его убрать от них и сместить императора за его тиранию и дать им (поскольку он является их сувереном) [нового] государя; впоследствии же поставить к ним кардинала Фарнезе. Он мне еще ничего об этом не сказал, но для того, чтобы я знал, какой ответ мне следует ему дать, если он со мной об этом заговорит, соблаговолите мне его сообщить, и я хотел бы вам напомнить, что вам, государь, гораздо легче будет его (т. е. королевство, — Ред.) получить обратно 4 (если у вас нет других способов или замыслов), если оно будет находиться в руках означенного Фарнезе, а не под властью узурпатора. О соборе ничего не могу вам сообщить, кроме того, что поскольку папа очень обременен годами, а это заставляет предполагать (хотя он очень хорошо себя чувствует), что долго он не проживет, то для избежания схизмы, могущей наступить в церкви после его смерти, и принимая во внимание положение дел, было бы хорошо устроить отсрочку [собора], каковая могла бы означать и его роспуск. Думаю, что, если таково ваше мнение, его святейшество легко на это согласится. Господин кардинал дю Белле сказал мне, что он подробно вам об этом деле написал, посему я не буду далее распространяться и лишь молю вас, государь, известить меня, как я должен себя вести в данном деле. Я не получил письма, о котором вы пишете, что отправили его за два дня до полученного мною письма от 20-го [числа] прошлого месяца, то есть 18-го, и беспокоюсь, ибо не знаю, что в том письме было, в особенности потому, что в письме от 20-го вы почти во всем ссылаетесь на то письмо. Посему, если в том письме было что-либо важное, было бы хорошо снова мне об этом написать. Заверяю вас, что если письмо не найдется и окажется потерянным, я не намерен здесь об этом молчать и приложу псе старания, чтобы разузнать правду,
Государь, нижайше вверяя себя вашей милости, молю создателя, да дарует он вам счастливейшую и долгую жизнь. Из Рима, 5-го дня октября 1547.
Государь, после того как письмо было написано, я отправился к господину кардиналу Фарнезе, которому еще раз сказал, что поездка герцога Октавио мне не нравится и что вы, вероятно, разделяете это мнение. о чем хочу его предупредить, чтобы он мог дать распоряжение не о полной отмене этой поездки, но о ее отсрочке до прибытия господина кардинала де Гиза. Наконец, по моей просьбе он отправился разговаривать с папой и сегодня вечером известил меня, что они будут ждать означенного сеньора кардинала, которого он просил поторопить, что я ему обещал сделать.
Собственноручная подпись: Ваш нижайший и покорнейший подданный и слуга Франсуа де Роган.
Т. 9, лл. 203-208
Комментарии
1 Речь идет об убийстве сына папы, герцога Пьяченцского.
2 Имеется в виду занятие испанцами герцогства Пьяченцского.
3 Речь идет о праве короля назначать на вакантные бенефиции (см. в связи с этим №№ 9 и 35).
4 В XIII—XV вв. королевство Неаполитанское было под властью анжуйской (т. е. французской) династии, и Франция в XVI в. все еще рассчитывала отнять его у Испании.