[Кадараш, начало мая 1562 г. ¹]

Сеньор де Веркор, посланный к королеве по поручению монсеньера графа де Танда, доложит ее величеству, что эта область Прованс с начала вызванных религией смут не находилась в таком большом мире и покое, как с конца прошлого января до конца прошлого месяца апреля, и все надеялись, что здесь и не должно быть больше смут, так как каждого сдерживало то, что недавно были набраны отряды пехоты. Но с тех пор, как приверженцы старой веры узнали, что упомянутые отряды должны быть распущены, они начали учинять бесчисленные беспорядки и наглые выходки, и когда в Эксе 26 апреля был обнародован приказ о созыве бана и арьербана ² и об оставлении оружия теми, кто взял его под предлогом пленения короля и королевы, нашелся один из [жителей] упомянутого города, который говорил так: ³ нас столько против гугенотских солдат, их надо вышвырнуть! Тем временем один солдат капитана Триполи, у которого в отряде было двести человек, выстрелил из пистолета, никого не ранив. В одно мгновение он был избит ударами шпаги и сильно изранен, а народ был так возбужден, что названный капитан Триполи был вынужден отступить, а затем и покинуть город, вызвав как против себя, так и против людей своего отряда сильную аркебузную стрельбу, в результате которой один человек из этого отряда был убит.

На следующий день все ворота упомянутого города были замурованы, кроме одних, охрана которых была поручена наиболее мятежным людям из всей вышеназванной области, причинившим множество несправедливостей, оскорблений и беспорядков приверженцам новой веры, которые, видя что с ними так обращаются, и опасаясь худшего, решили бежать, подобно тому, как поступили многие советники парламента и другие чиновники, дворяне, горожане и купцы.

В тот же день вечером в Экс прибыл сеньор де Карc, выступивший из Марселя с тремя или четырьмя сотнями вооруженных людей, которые вошли в названный город, совершая множество бесчинств и дерзких выходок по отношению к приверженцам новой веры, на что [те] ежечасно жаловались моему вышеназванному сеньору [графу], который не мог там принять мер, не имея нужных сил.

На следующий день, который был предпоследним в апреле, мой вышеназванный сеньор граф приказал капитанам отрядов распустить людей, согласно тому, что их величествам было угодно написать и приказать ему 15-го дня упомянутого месяца апреля. Когда эти капитаны и приверженцы новой веры услыхали, что в этой области наберут более двадцати отрядов пехоты — для того только, как они узнали, чтобы их изрубить и уничтожить вместе с женами и детьми, изгнанными из городов этой области, они явились к моему вышеназванному сеньору, заявив ему, что предпочитают умереть все вместе с оружием в руках, чем дать себя убить и уничтожить одного за другим, как им угрожают. Мой вышеназванный сеньор, заключая из этого, что может произойти большое зло, которого он стремится всеми средствами избежать, и что в письмах их величеств к г. де Соммериву, как тот говорит, сказано, что там, где упомянутые отряды не захотят разойтись, он должен разогнать их силой (между тем, хотя они разошлись охотно, набор продолжается), и поскольку королева письмом от 19-го [числа] месяца апреля приказала моему вышеназванному сеньору графу не выпускать за пределы этой области людей названных отрядов, он решил, — учитывая, что то, которые недавно подняли оружие против власти короля и последовали за сеньором де Флассаном, собираются сами и созывают большое число людей, совершают множество краж, ограблений и хищений как в городах, так и сельских местностях, — лишить людей этих отрядов возможности покинуть эту область и держать их в повиновении его величеству, ожидая, что король соблаговолит изъявить свою волю, которую он не преминет исполнить, принимая тем временем все доступные ему меры, чтобы не случилось никаких неприятностей, и, если их величества положатся на него, он надеется привести все к прочному умиротворению.

Сеньорам де Санталю, Мераргу, Мондрагону, Лавердьеру, Вантеброну ⁵ и другим поручено провести набор названных отрядов, [меж тем] они по большей частью задиристы, мятежны и преступны, сводят личные счеты; они захотят отомстить за то, что недавно было предпринято против тех, кто поднял оружие против короля, и можно почти не сомневаться, что они скорее захотят свести свои счеты, чем сделать что-либо ко благу службе и делам его величества. [Сеньор граф] не видит смысла в роспуске имеющихся отрядов, когда одновременно набираются другие и поручение [произвести этот набор] дано не ему, а другому ⁶: он думает, что ему не доверяют, а при двух начальниках в области служба его величества не будет исполняться хорошо, так как то, что сделает один, другой разрушит.

С другой стороны, [жители] горных местностей исповедуют новую веру, живя в тишине и покое. В равнинной же области приверженцы новой веры не могут и нс осмеливаются жить из-за угроз и оскорблений, которым подвергаются, а поскольку в области раздоры и каждый вооружен, возможны лишь мятежи и беспорядки.

Да соблаговолит королева принять все это во внимание, рассмотреть и изъявить свою волю моему вышеназванному сеньору графу, который не преминет ей последовать и исполнить ее.

Собственноручная подпись: Клод де Танд.

[На обороте 4-го листа другой рукой XVI в.: Памятная записка.]

Авт. 109, № 28.

Комментарии

1. Датируется по предыдущему письму графа Танда, от 2 мая 1562 г. (см. № 15).

2. См. прим. 4 к № 14.

3. Чтение и перевод дальнейших слов предположительные.

4. См. примечание 1 к № 11.

5. Далее зачеркнуто: Флассану

6. Речь идет о графе Соммериве.