Ангулем, 2 июня 1563 г.

Господин де Сансак известил королеву обо всем, что произошло здесь со времени его приезда (на что он еще не получил ответа) — о нарушениях эдикта, собраниях, ношении оружия, заговорах и покушениях против общественного спокойствия, приведших дела в такое пагубное состояние, что совершенно необходимо немедленно принять меры. Прежде чем приступить к действиям, упомянутый сеньор де Сансак решил специально отправить к их величествам данного нарочного, Шовиньи, с этой памятной запиской, чтобы доложить следующее.

Во-первых,

их величества узнают и, если соблаговолят, примут во внимание, что почти во всем Пуату, повсюду в Сентонже, во многих пограничных местах Перигора и в части сей области Ангумуа нет такого сеньора-шателена ¹ и даже самого незначительного сеньора, имеющего право высшей юстиции, и любого дворянина, приверженца новой веры, который не изображал бы из себя государя на своей земле и в своем доме. Они вершат правосудие через назначенных ими людей их веры, нарушая изданные на сей случай ордонансы, устраивают публичные проповеди, вечери с причастием и другие богослужения их веры в открытых для всех помещениях и вне своих домов, допуская туда не только своих подданных, но также своих соседей и всех прочих пришлых, которые желают там присутствовать; они запугивают и устрашают священников и духовных лиц, мешают им, возбраняют и запрещают обычное богослужение, так что ни один из них не осмеливается явиться или вернуться в свои церкви и дома, ² ибо они убили двух или трех, которые туда явились.

Не довольствуясь этим, они поносят и оскорбляют делом и словом всех, кто не присоединился к ним, не следовал за ними и не сопровождал их в течение последних волнений, называют их ворами, разбойниками и плутами, угрожают наказать их за все с помощью судей, которых, как сказано, они назначили из преданных им людей, приверженцев их веры.

Что касается этой области и герцогства Ангумуа, то упомянутый сеньор де Сансак навел бы там порядок, не имея даже больших военных сил, чем наличные, не будь там одного мошенника и мятежника по имени дю Фурно, сына крестьянина Жарнакской шателении, который, будучи секретарем ангумуаского прево Лакуррада, нашел способ купить упомянутую должность прево у того, кому г. де Бюри предоставил ее после смерти сына названного Лакуррада, который наследовал ее от отца. ³ Затем этот Фурно был отстранен от должности Судом мраморного стола ⁴ в Париже, где он был посажен в тюрьму, но бежал оттуда, взломав дверь. Вместо него исполнение упомянутой должности прево было поручено Королевским советом советнику из Сента по имени Декомб, который занимает ее и сейчас. Лакуррад-отец, пережив своего сына, продает эту же самую должность некоему жителю Коньяка по имени Куррилло, который тоже занимает ее, и все они ничего не стоят; так, прикрываясь одной и той же должностью, трое обманывают, грабят и притесняют область, причиняя бедному народу безмерное зло. Сеньор де Сансак считает, что эту должность заслуживает занимать дворянин и человек почтенный, как это было до вышепоименованных [прево].

После того как упомянутый Фурно бежал, взломав дверь, из тюрьмы, он отправился в Фюмель к г. г. де Бюри и де Монлюку, где он натворил столько зла, что был вынужден бежать, ибо они бы его повесили; так они поступили бы и ныне, если бы поймали его.

Этот дю Фурно схватил сен-мемского викария в отместку за то, что тот пожаловался упомянутому сеньору де Сансаку на помехи, которые ему чинились в названном месте Сен-Мем при служении мессы и при богослужении, и на то, что вопреки ордонансу там проповедовали пасторы.

Подобным же образом схватил он и гаракского викария в Ангулемской шателении близ этого города, когда тот выходил из дома, чтобы идти служить мессу, связал его и с позором отвел в Ларошфуко, где, продержав несколько дней в заключении, выпустил после того, как силой вынудил его подписать обязательство на некоторую сумму денег.

Его суд состоит в том, что он ведет следствие и разбирает дела в упомянутом Ларош [фуко] с тремя или четырьмя бродягами, которые бежали [от наказания] за злодейства и в силу эдикта не смеют вернуться в Ангулем; и какие бы запреты, отводы и апелляции не делались, они не перестают судить.

Таковы, государь, честность и справедливость этого прево Фурно, который, ища убежища и не зная, куда отправиться, скрылся в эту область Ангумуа под покровительство важнейших сеньоров, приверженцев новой веры, которые его поддерживают; вместе с ним укрылось несколько таких же, как и он, бродяг, воров и разбойников, которых он называет своими стражниками, и он вместе с ними совершает и производит под видом правосудия бесконечные злодеяния, грабежи и кражи. Не довольствуясь этим, он арестовывает дворян, солдат, купцов и других людей, которые во время упомянутых волнений служили вашему величеству, следовали за г. де Мартоном и другими из этой области. Некоторых из них они повесили, так что никто не может быть в безопасности в собственном доме, даже судья, адвокат, прокурор и другие чиновники вашего суда, которым угрожает быть убитыми даже в постели, так что они не смеют выйти из города для исполнения своих обязанностей и должностей. Таким образом, правосудие ныне вовсе не совершается и власть его презирается и уничтожается, а жалобы на это настолько часты со всех сторон, что без установленного г. де Сансаком порядка было бы затруднительно удержать дворян, а также и народ.

По этим причинам, сословия в упомянутой области и герцогстве Ангумуа, видя угнетение, в котором они оказались, несправедливости и злодеяния, которые они терпят от названного Фурно, насилие, притеснение и страх, в которых они постоянно пребывают (что почти лишило их всякой надежды), подали упомянутому сеньору де Сансаку прошение о том, что если он не соблаговолит привести в исполнение эдикт и декларацию, очистить провинцию от этой заразы и укрепить этим общественную безопасность, то чтобы он разрешил им прибегнуть к естественной защите их жизней и имущества и в этих целях взяться за оружие.

Поскольку это такие дела, за которые упомянутый сеньор де Сансак не хотел браться без точного приказа его величества, он пересылает это прошение его величеству, дабы оно было рассмотрено в его совете и о нем было бы вынесено угодное ему решение; названный сеньор де Сансак не хотел принимать мер по причинам, о которых расскажет упомянутый Шовиньи.

Вышеназванным величествам должно быть сообщено, что упомянутому дю Фурно были даны (вернее всего путем обмана) некоторые предписания расследовать все, что было сделано и произведено во время волнений и со времени введения эдикта об умиротворении как в Пуату, Ангумуа, так и во всей области Гиэнь, причем парламентам, президиальным и любым другим судам не только запрещено этим заниматься, но приказано передать все эти дела дю Фурно, что слишком странно и сурово, принимая во внимание его качества и поведение и то, что по указанному эдикту все поступки во время упомянутых волнений прощены и преданы вечному забвению, так что невероятно, чтобы упомянутые предписания исходили от Королевского совета, если там было известно о поведении названного дю Фурно и о вышеизложенных обстоятельствах.

Сегодня упомянутый сеньор де Сансак получил королевскую грамоту от 7-го мая, в которой его величество сообщает, что его известили о том, что со времени обнародования эдикта в городе Коньяке его жители и другие, бывшие там, совершили множество оскорблений, краж и грабежей по отношению к тем жителям этого города, кто придерживается новой веры, убив, избив и ограбив многих из них, и постоянно продолжают это делать. Однако эти события ими вымышлены и ложно сообщены его величеству, ибо упомянутый сеньор де Сансак не слышал, чтобы в Коньяке произошло что-либо такое. Но он хорошо знает, что некоторые из приверженцев новой веры, вернувшись, согласно эдикту, в указанный город со своим оружием, намеревались убить сеньора де Лаферрьера, сына сеньора д'Амблевилля, честного и благородного человека, которого упомянутый сеньор де Сансак во время волнений назначил туда командовать. Видя, что они прибыли со своим оружием, он им спокойно и вежливо заявил, что по эдикту необходимо сложить оружие и сдать его на хранение в замок. Они этим возмутились, и (кроме того, что они намеревались убить его, как было сказано) хозяин “Полумесяца” в Коньяке был убит своим зятем, то ли по злому умыслу, то ли потому, что тот не попал в названного сеньора де Лаферрьера, как явствует из следствия, проведенного судейскими чиновниками Коньяка и посылаемого указанным господином де Сансаком для рассмотрения в Королевском совете. Господин де Бюри заверил упомянутого сеньора де Сансака в точности всего вышеизложенного, ибо он прибыл в город Коньяк в самый день упомянутого убийства и расследовал все, как было.

Другой рукой XVI в.: Составлено в городе Ангулеме, в среду 2-го дня июня тысяча пятьсот шестьдесят третьего года.

Собственноручная подпись: Сансак.

[На обороте 4-го листа той же рукой, что и дата: Памятная записка или инструкция.]

Авт. 98/2, № 40.

Комментарии

1. См. примечание 1 к № 80.

2. Конец фразы добавлен той же рукой, которой написана дата в конце инструкции,

3. В данном случае отец еще при жизни передал должность сыну.