№№ 91-92
Прошение дворянства Гиэни, составленное в Бордо 16 мая 1563 г.и рассмотренное Королевским советом в Венсенне 22 июня 1563 г.
Копия прошения с решениями Королевского совета
Прибыв к королю, сеньор виконт д'Юзес доложит ему о службе, которую дворянство Гиэни несло за свой счет как прежде, так и в последних гражданских войнах и притом таким образом, что король, благодарение богу, одержал там две победы.
Во внимание к этой службе они его смиреннейше умоляют соблаговолить сохранить им их прежние свободы, льготы и привилегии и пожаловать им на то грамоту подтверждения,
дабы дворяне и благородные 1 имели еще больше оснований продолжать ту великую и достойную уважения службу, которую они несут французской короне.
Во французских провинциях, равно как и в губернаторстве Гиэнь (или в его большей части, за исключением Гиэньского сенешальства), установлено обычаем собираться на штаты для рассмотрения того, что необходимо сделать для службы: короля и охраны его подданных.
По этой причине они умоляют его величество пожаловать им эту привилегию и льготу, ибо было бы неразумно, чтобы главная область губернаторства и третья провинция Франции имела бы меньшие привилегии, чем другие, в том числе и смежные с ней области данного губернаторства, в котором Гиэнь занимает главное место.
Решение: Король не желает никаких новшеств в установленных обычаях, но постарается во всем отнестись к дворянству как можно благосклоннее и как оно того заслуживает.
И чтобы не было им запрещено, как и другим, представлять свои жалобы и наказы, ибо живут они под властью одного короля и у них столь честные помыслы, каких только может желать король.
Из-за отсутствия разрешения это делать могут произойти многие затруднения для королевской службы, если принять во внимание расположение упомянутой области, от которой остальное королевство может получать сильную поддержку и помощь; если же в упомянутом сенешальстве случится что-либо плохое, оно (
т. е. королевство, — Ред.) будет сильно ослаблено, и на дорогах, ведущих к королю, 2 встретятся такие помехи (как это бывало), что это плохо отразится на его (т. е. короля, —Ред.) делах.В последние дни гражданских войн, когда королевской армией и дворянством Гиэни командовали сеньоры де Бюри и де Монлюк, упомянутые сеньоры, не имея возможности наградить из королевских средств дворян, которых они считали наиболее усердными и сильно потратившимися на службе его величества, пожаловали им несколько незначительных дарений.
Однако первый президент [Бордоского] парламента 3 и некоторые советники (одни, будучи сами, или их жены, приверженцами новой веры, другие, имея среди них близких родственников, свойственников и задушевных друзей, обвиненных в военных действиях против короля), решили (когда еще велись военные действия и в руках у приверженцев новой веры было оружие) воевать другим способом и сражаться с католиками от имени правосудия. Для сего они использовали как повод упомянутые дарения, оспаривая права пожаловавших дарения упомянутых сеньоров и издав против получивших их католиков многочисленные распоряжения об аресте и вызове в суд, не имея ни малейшего уважения к тем, кто воевал на королевской службе, желая таким образом отвлечь от нее, а другим
[234] помешать туда отправиться; они не только не делали всего этого по отношению к приверженцам новой веры, но и всегда покрывали их проступки.Решение: Все, что взято на войне силой, не может быть возвращено, но ни один наместник не может даровать чужое имущество, за исключением того, которое захвачено и награблено при взятии [города], ибо дарить может один лишь король.
Не довольствуясь этим и невзирая на то, что упомянутые дарения и служба были удостоверены вышеназванными сеньорами, королевскими наместниками и командующими армией, они присудили некоторых к большим штрафам как в пользу короля, так и в пользу гражданских истцов, а других вовлекли в большие издержки и расходы, и, что хуже всего, при вынесении приговоров подавали голоса и те [советники парламента], которые в таких делах были отведены как генеральным прокурором, так и частными лицами.
Однако, не имея стыда и совести, они добивались участия в вынесении приговоров.
Дворяне всегда считали и думали, что военные дела и все, что с ними связано, никак не входят в компетенцию парламентов,
и тем менее компетентны те, которые в таких делах бесспорно сочтены подлежащими отводу и слишком пристрастными; среди них в первую очередь — упомянутый первый президент, глава этой шайки отведенных и подозрительных.
Отныне они (
т. е. дворяне, — Ред.) не видят другого надежного способа несения королевской службы, если только приказы, разрешения и дарения, сделанные командующими армией, представляющими особу короля, не будут им гарантированы и их в связи с этим не будут в дальнейшем привлекать к суду, равно как и по поводу движимого имущества, предназначенного для потребления и захватываемого на войне в качестве военной наживы и добычи.Решение: Захваченное на войне движимое имущество утрачено теми, кто им владел, за исключением того, что сохранится в наличии, каковое надлежит возвратить тем, кто его опознает.
Посему они (
т. е. дворяне, — Ред.) умоляют короля принять меры для отмены всех подобных дел, как по причине некомпетентности и несправедливости [судей], так и ввиду участия отведенных судей, и чтобы его величество соблаговолило удовлетворить ходатайство о представленных дворянством отводах и тем самым освободило дворянство от присутствия упомянутого первого президента, главы упомянутых отведенных [судей], дабы у тех не было способа мешать королевской службе; для этого будут использованы ходатайства об отводах, представленные как генеральным прокурором и духовенством, так и третьим сословием.Ибо опасность, по-видимому, более велика, чем когда-либо, поскольку дарованный королем мир не производит того действия, на которое надеялся его величество.
Упомянутые дворяне опасаются вследствие малого повиновения королевской воле, которое они наблюдают в приверженцах новой веры, как бы те не предприняли чего-либо предосудительного для королевской короны, жизни и имущества его надежных, верных и католических подданных.
Начало этому они видят в нарушениях на словах и на деле, совершенных приверженцами упомянутой веры, которые после заключения мира
[235] свалили в Бордо изображения святых, изменнически убили кинжалами комиссаров, установленных недавно судом для управления их имуществом, избили и изранили католиков, что они делают также и в сельской местности.Из этого каждому видно, сколь плохо приверженцы упомянутой веры осознали свои проступки и что они не осмелились бы творить такие дела без поддержки правосудия, которой они заручились у упомянутого главаря, каковой, вместо того чтобы их наказывать, потворствует им, поддерживает их обещаниями и попустительством, а других преследует угрозами и насилием, применяя это лишь по отношению к добрым [подданным].
Их сговоры, а вследствие этого и покушения, которые они смогут совершить здесь или в других местах, не только будут пресечены, но и все в государстве очень укрепится, если королю будет угодно или совсем убрать из суда упомянутого главаря и вдохновителя вышеназванных [судей], отведенных духовенством, третьим сословием и дворянством, или перевести указанного первого президента из этой провинции на другую должность, какую его величество сочтет нужным.
Ибо, с одной стороны, злоумышленники, оказавшись без своего главы, не осмелятся предпринять то, что подлежит осуждению и наказанию.
С другой стороны, католики, будучи в полной безопасности и уверенности, что правосудие вершится людьми неподозрительными, смогут жить свободно. Иначе же они будут волноваться, как люди, опасающиеся преследований со стороны тех, кому глава правосудия покровительствует и кого он поощряет и каковые в этих недавних мятежах всегда оказывались зачинщиками раздоров и вооруженных столкновений.
Чтобы принять меры против этого, дворяне недавно образовали добровольный союз лишь с целью положить свою жизнь и отдать свое имущество ради того, чтобы сила и власть были в руках короля. И поскольку клеветники всегда старались изобразить неправильно все, что бы ни делалось, то для того, чтобы им воспрепятствовать и избежать клеветы, указанный сеньор де Монлюк, представляющий особу короля, присутствовал при [учреждении] упомянутого союза, утвердил его и счел полезным. Более того, этот союз был учрежден с условием, что король и королева его одобрят, и как только упомянутый сеньор де Монлюк, узнав по этому поводу волю короля и королевы, указал упомянутым дворянам, что они должны распустить этот союз, дворянство сразу же повиновалось и все единодушно от него отказались, как будто этого союза никогда и не было, о чем доносчики, известившие об указанном союзе, пожелали умолчать, ибо они привыкли скрывать и искажать истину.
Кроме того, после провозглашения мира упомянутый первый президент неоднократно публично и частным образом говорил, что указанный союз направлен против королевской службы, созван незаконно и не имеет силы, и даже потребовал на заседании парламента от королевского генерального прокурора, чтобы он расследовал, на каком основании вышеназванные дворяне собрали упомянутых членов союза и конфедерации. Тем самым обнаруживается единомыслие и согласие, существовавшее и, вероятно, еще существующее между упомянутым первым президентом, осудившим дело, столь необходимое в то время для сохранения власти короля (как впоследствии его величество объявило в письмах, посланных вышеназванным дворянам), и некоторыми мятежниками, пребывающими в готовности возмутить общественное спокойствие. Столь же ясно, что упомянутый первый президент предстает нарушителем мира и королевского эдикта, ибо согласно последнему его величество приказывает уничтожить
[236] всякие союзы и в этом отношении считать все прошлое как бы не имевшим места, заглаженным и похороненным. Указанный президент не хочет, чтобы королевская воля была исполнена, ибо он стремится снова вывести на сцену упомянутый союз и заставить объяснить, по какому праву тот был образован, хотя он никогда не спрашивал, по какому праву противники (т. е. гугеноты, — Ред.) созывали свои ассамблеи. При сем обнаруживается, что упомянутый первый президент презирает также волю и согласное мнение даже тех сеньоров, под покровительством которых вышеназванные приверженцы новой веры взялись (по их словам) за оружие, и [полагает], что без него (т. е. президента, — Ред.) они не смогли бы понять, что именно необходимо для сохранения королевской короны и блага королевства, и что даже против их воли надо оспаривать (как было сказано) упомянутые союзы; он хочет впустить пасторов в город Бордо и во все города, в которых до 7-го числа последнего месяца марта производилось богослужение по новой вере, так что король и вышеназванные сеньоры его совета, не желая по доброте и снисходительности сказать, что упомянутый президент — нарушитель мира и королевского эдикта, были вынуждены заявить, что тот, кто делал подобные предложения, не понимает упомянутого эдикта.Все это ясно свидетельствует о злобе, интригах и непомерном самомнении упомянутого президента, и еще лучше это видно из применяемых им средств в тех случаях, когда подданные его величества хотят прибегнуть к помощи законного права, чтобы его отвести. Когда дворяне и другие частные лица отводят его, он использует другие приемы, дает свой ответ не сразу же, а подумав, несколько дней спустя, вручает какие-то письменные пространные возражения в форме протоколов и после каждого отвода начинает новый обычный процесс. И даже больше, он говорит, что дворяне, которые его отводят, собрали незаконную ассамблею и нанесли оскорбление его величеству; однако если речь идет об упомянутом союзе, то так говорить он не должен, ибо король приказал, чтобы все подобные дела были преданы забвению. Если же речь идет об упомянутых отводах, он явно ошибается, так как всем, даже всяким ремесленникам и мелкому люду, разрешено прибегать к отводам, и тем более могут этим пользоваться дворяне. Допускаются отводы даже королей и принцев, и ранее они воздерживались от вынесения приговоров по делам, по которым были отведены; Следовательно, упомянутый президент заблуждается и слишком забывается, желая изобразить его отвод как оскорбление королевского величества, если только он не считает себя более великим, чем короли, как и есть в действительности, ибо он не раз бесстыдно и дерзко пытался оклеветать и обвинить некоторых верных и добродетельных принцев, носящих королевское звание. 4 И ныне он каждый день нападает на генерального наместника его величества в Гиэни 5 и настолько пристрастно себя ведет, что его дом, закрытый для просителей-католиков, открыт, вплоть до самых тайных покоев, для приверженцев новой веры, чьи желания он выслушивает и чьим намерениям покровительствует. Он настолько враждебен дворянству и всем остальным сословиям, что дворяне не могут рассчитывать на правосудие, пока указанный президент пребывает в упомянутом парламенте. Ибо в силу своей мстительности он будет постоянно мстить дворянам в приговорах по их делам, касающимся их жизни, чести и имущества, припомнив ходатайства об отводах, которые они подавали против него, и то, что они стремятся довести это до сведения короля. Упомянутый президент очень вреден для королевской службы и общественного спокойствия, ибо он настолько пристрастен и привержен к одной стороне (
т. е. к гугенотам, — Ред.), что всеми средствами пытается досадить, устрашить и запугать надежных и верных слуг короля — католиков. [237]Решение: Король ознакомится со всем вышеизложенным, доведет это до сведения президента, с тем чтобы тот оправдался, и в случае надобности прикажет ему прибыть к себе, чтобы узнать истину.
По этим причинам он (
т. е. д'Юзес, — Ред.) снова будет умолять короля, дабы он соблаговолил по просьбе вышеназванных дворян удалить из упомянутого парламента указанного президента и использовать его за пределами упомянутой провинции по усмотрению его величества.Также, принимая во внимание неплодородие области и малые возможности для дворян использовать свои ренты и доходы (равно как и то, что их держатели не имеют возможности поддерживать свои владения в хорошем состоянии) и что эти возможности были бы гораздо больше, если бы упомянутый город действительно пользовался правом ярмарок, которые король соблаговолил им пожаловать,
будет он (
т. е. д'Юзес, — Ред.) по этим причинам смиренно просить короля пожаловать им для этой цели грамоту и отнюдь не такую, о какой ходатайствуют другие сословия.К ходатайствам которых они присоединяются во всем, что касается общественного блага и королевской службы, и желают, чтобы их посланец должным образом использовал благосклонность и милость, которые дворянство должно ожидать от доброты короля и королевы.
Они смиреннейше умоляют верить, что их величества могут располагать жизнью и состоянием упомянутых дворян, предназначенными для служения богу и поддержания католической веры (каковую его величество бережет и соблюдает) и для сохранения его короны и величия.
Принимая во внимание, что приверженцы новой веры объявлены добрыми и верными слугами короля, а католики подняли против них оружие, сражались с ними и их победили, он (
т. е. д'Юзес, — Ред.) уполномочен просить короля о декларации, по которой католики были бы объявлены его настоящими добрыми и верными слугами и подданными, так как это, возможно, подвергнется в будущем сомнению при наличии такой декларации только у приверженцев другой стороны.Решение: Для католиков нет никакой нужды в такой декларации, поскольку в грамоте они были объявлены верными подданными, а приверженцы новой религии получили ее лишь для того, чтобы обелить [?] их после той [декларации], в которой они были объявлены мятежниками.
Составлено в городе Бордо в замке Пенполен, 16-го дня мая тысяча пятьсот шестьдесят третьего года и подписано так: де Ламот и де Мандусс.
Рассмотрено в Королевском совете, состоявшемся в Венсенском лесу 22-го дня июня 1563.
Собственноручная подпись: Ф. Роберте.
[На обороте 6-го листа другой рукой XVI в.: Статьи прошения дворянства Гиени.]
Авт. 98/2, № 46.
Комментарии
1. В XVI в. термины “noble” и “gentilhomme” могли не совпадать, так как термин “gentilhomme” означал родовитого дворянина, а термин “noble” — дворянина любого происхождения.
2. Имеются в виду дороги, ведущие в Париж.
3. Имеется в виду президент Ларжбатон.
4. Подразумевается Антуан Бурбон.
5. Имеется в виду Бюри.