Во имя святой и единой Троицы. Фридрих Второй благоволением милости Божией король Римлян и всегда великий, и король Сицилии.

Изучая с должным вниманием то, как успешно и верно наши возлюбленные верные церковные владыки нас до сих пор поддерживали, продвигая нас к вершине империи, поддержав нас и нашего сына Генриха, избрав благосклонно и единодушно его себе королем и господином, мы посчитали, что их, с помощью которых положение наше упрочено, следует всегда поддерживать, и [они], кем мы поддержаны, следует, чтобы вместе с нашими церквями всегда был поддержаны нашей защитой против какого-либа вреда.

Именно потому, что на них тяжким бременем легли некоторые обычаи – а вернее сказать злоупотребления – проистекшии вследствие длительного потрясения империи, которая милостью Бога в настоящее время успокоилась и пребывает в спокойствии, [а выразились эти злоупотребления] в новых таможнях и монетах, которые сами себя обычно из-за подобия изображения обесценивали, в войнах фогтов и другом зле, которое неисчислимо, [поэтому] мы противодействуем этим злоупотребления некоторыми постановлениями.

1. Во-первых, мы обещаем, что никогда до смерти какого-либо церковного владыки мы не будем претендовать фиском на его наследство; запрещяем также, чтобы какой-либо мирянин под каким-либо предлогом требовал это наследство себе, но пусть оно перейдет наследнику, если оставляющий наследство умер без завещания; если же он написал завещание, то мы желаем, чтобы оно считалось юридически действительным. Если же кто-нибудь вопреки этому постановлению будет заранее требовать себе наследство, то пусть будет объявленным вне закона и не подчиняющимся закону, а если владееет феодом или бенефицием, то пусть будет их лишен.

2. Также мы впредь не утвердим новые таможни и монеты на их территориях или судебных округах без их согласия или желания, но старые таможни и монетные права, предоставленные их церквям, мы оставим и сохраним твердыми и незыблимыми, ни сами не будем их пересматривать, ни другим не разрешим какими-либо способами [сделать это], потому что обесцененные монеты имеют обыкновение [все] приводить в хаос, что мы полностью запрещаем.

3. Также люди любого происхождения, состоящие у них на службе, и по какой-либо причине изменившие своим обязательствам, мы в наши города принимать не будем, [так как это идет] во вред их [господам]. Мы также желаем, чтобы это соблюдалось ими между собой и всеми светскими [людьми] по отношению к ним.

4. Также постановляем, чтобы никто никакой церкви не причинил вреда в своих владениях, используя их; но если же причинил, то пусть восстановит ущерб вдвойне, а в нашу казну пусть заплатит 100 серебряных марок.

5. Если же кто-либо из них у своего вассала, который его однажды оскорбил, в соответствии с правом феодала отнимет [его] феод, то мы сохраним этот феод в их распоряжении. И если этот феод по своей доброте и щедрости он захочет передать нам, то мы примем, а [наши] любовь или ненависть не будут этому помехой. Если же каким-либо образом или из-за смерти инфеодированного, какой-либо феод церковного владыки будет пустовать, то мы его в [свою] собственность властью, а точнее сказать насилием, никоим образом не захватим, только если сможем получить по его доброй воле и щедрому согласию, но будем усердно защищать как если бы он сам пользовался [им].

6. Также так установлено, что об отлученных от церкви все же сами нас извещали бы или устно, или письмом, или с помощью достойных послов, а мы [от этого] устраняемся; и если ранее не были они оправданы, мы не устапаем им функцию свершения правосудия, но так решаем, что отлучение от церкви не устраняет их от ответа перед обвиняющими, но без защитников; и также не отнимает у них права и возможность получения приговоров, свидетельств и обвинять других.

7. Но так как светский меч был учрежден в помощь духовному мечу, то за отлучением от церкви, когда нам станет известно каким-либо из выше перечисленных способов, что отлученные от церкви пребывают в нем свыше шести недель, то за этим следует наше объявление вне закона, [которое] не снимается, только если раньше не снято отлучение.

8. Так и при всех других обстоятельствах, мы пришли с ними к компромиссу, что они будут помогать и при том защищать очевидно справедливый и верный судом, и они сами, по-дружески (верно) получившие [такое] задание (обязанность) обещали, что против любого человека, который будет силой противостоять такому нашему судопроизводству, ими осуществляемому, нам они деятельно помогут своими силами.

9. Также постановляем, чтобы ни одна постройка, замок или город (община), в церковных землях – или для защиты, или под каким-либо другим предлогом – не были бы построены. И если они однажды будут возведены против воли тех, к которым относятся земельные владения, то пусть [эти здания] будут разрушены королевским могуществом.

10. Также постановляем в подражание нашему деду, блаженной памяти императору Фридриху, чтобы никто из наших служебных особ в городах этих владык не требовал бы себе власть (юрисдикцию) или в таможнях, или в монетных делах, или в любых других функциях (сферах); кроме как в течение восьми дней перед [заседанием] нашей курии там же публично объявленной и в течение восьми дней после его завершения. Но даже в эти дни пусть они не осмеливаются превосходить в чем-либо власть владыки и обычаи города. Всякий же раз как мы будем приближаться к какому-либо городу не ради публичного [заседания] курии, то пусть они не имеют там никаких прав, но владыка и господин города пусть радуется всей полноте власти.

11. В самом деле насколько мы убедились в высочайшей верности выше названных владык по отношению к нам, настолько лучше мы всегда стремимся заботиться об их преуспевании. И так как деяния людей забвением, врагом памяти, в течение длительного времени разрушаются и погребаются, то было приложено неусыпно старание, чтобы эти наши милости и благодеяния церквям оставались значительными. Мы постановляем, чтобы потомки наши и преемники в империи хранили их неизменными и стремились помогать церквям и оберегать их в цело от мирян.

И чтобы в будущем они были известны, а в настоящем не исчезли в памяти или известности, мы постановили их на эту грамоту написать и грамоту снабдить [списком] тех владык, которые при этом присутствовали, и для укрепления скрепить нашей печатью.

Свидетели: Зигфрид, архиепископ Майнцкий, Теодерик, архиепископ Треверский, Энгельберт, архиепископ Колоннский, Альберт, архиепископ Магдебургский, Гуго, епископ Леодийский, Оттон, епископ Траектский, Экберт, епископ Бабенбергский, Конрад, епископ Регенсбургский, Гертвик, епископ Эгестедский, Теодорик, епископ Монастерский, Генрих, епископ Базилийский и многие другие.

Печать господина Фридриха Второго, непобедимейшего короля Римлян и короля Сицилии.

Я, Конрад, епископ Метенский и Спиренский, канцлер императорского двора, заместитель господина Зигфрида, архиепископа Майнцкого и всей Германии архиканцлера, заверил.