ЗОЛОТАЯ БУЛЛА

Император средневековой германской империи (“священной римской империи германской нации”) избирался феодалами. Вначале не существовало определенного порядка его избрания. В выборах принимали участие все знатные, главным образом князья. К концу XII века выделились князья-избиратели (курфюрсты), “которые первыми избирали” (qui primi sunf in electione). Остальным объявляли об избрании императора, и они тем или иным способом присоединялись. В качестве князей-избирателей выступали обычно 3 духовных (архиепископы Майнцский, Кельнский и Трирский) и 3—4 светских князя.

К середине XIII столетия притязания быть единственными светскими князьями-избирателями заявляли — герцог саксонский, маркграф бранденбургский, король чешский и пфальцграф рейнский. Острая борьба шла вокруг права голоса чешского короля. Его оспаривали баварские герцоги. В выборах 1257 года принимал участие Оттокар II Чешский. “Саксонское Зерцало” (книга III, ст. 57 § 2) отказывало чешскому королю в праве избирать, “потому что он не немец”. В избрании Рудольфа Габсбургского (1273 г.) вместо чешского короля принимал участие Генрих Баварский. Затем при избрании Адольфа в 1291 году чешский король получил снова право голоса.

Борьба между князьями за преобладание и за влияние на выборах осложнялась борьбой папства за господство в Германии. Бессилие имперской власти способствовало тому, что папы достигли здесь такого влияния, какого они не могли добиться ни в Англии, ни во Франции. Стремясь превратить императора в простого управителя, фогта церкви (advocatus ecclesiae), папы стали присваивать себе право выражать одобрение или неодобрение избранному императору, устраивать своего рода examen personae, считая, что им принадлежит право апробации избранного.

Когда в 1198 году голоса избирателей разделились между Филиппом Швабским и Оттоном IV (сыном Генриха Льва), папа Иннокентий III в декреталии Venerabilem 1202 года приписал себе право окончательного суждения, кто должен стать императором. Заявляя, что право и власть избрания (римского) короля, долженствующего позднее стать (германским) императором, достались князьям-избирателям “от апостольского престола, передавшего римскую империю от греков германцам в особе велелепного Карла”, Иннокентий писал:

“4. Но и князья должны признавать и всячески признают, что право и власть рассмотрения особы, избранной королем, долженствующей стать императором, принадлежит нам, которые ее помазываем, освящаем и коронуем; ибо по правилам вообще соблюдается, что рассмотрение особы касается того, кому принадлежит рукоположение. Ведь если бы князья — не только с разногласием, но и в согласии между собой — избрали королем какого-либо святотатца или отлученного, тирана или слабоумного, еретика или язычника, то разве мы должны были бы помазать, освятить и короновать человека такого рода? Да не будет этого никоим образом!”.

Бонифаций VIII прямо заявлял, что он вправе распоряжаться империей и ее частями. Папы притязали на право смещать императоров путем отлучения от церкви. Григорий VII отлучил Генриха IV, Иннокентий III — Оттона IV, Иннокентий IV — Фридриха II, Иоанн XXII — Людвига Баварского и т. д.

Это вызывало противодействие князей. Борьба особенно обострилась при Людвиге Баварском (в первой половине XIV столетия). На основании решения, организованного в Рензе в 1338 году союза курфюрстов, Людвиг Баварский заявлял о притязаниях папы Иоанна XXII:

“... Прибегают к кое-каким злочестивым и извращенным толкованиям и мерзким притязаниям, заявляя лживо и лукаво против императорской власти и авторитета, против прав князей-избирателей и прочих князей и верных империи, будто императорское достоинство и власть исходит от папы, и что избранный император не является истинным императором или королем прежде, чем он не будят от папы, и что избранный император не является ским престолом; и (так как) с помощью такого рода гнусных притязаний и пагубных учений исконный враг возбуждает споры, разжигает распри, создает соперничество и устраивает мятежи, то поэтому мы, для избежания такого зла, по совету и с согласия князей-избирателей и других князей империи объявляем, что императорское достоинство и власть исходят непосредственно от единого только бога; и что издревле она (эта власть) покоится на законе и обычаях империи; что после того, как кто-либо избирается в императоры или короли имперскими избирателями или большей частью их, он тотчас на основании одного только избрания должен считаться и называться истинным королем и императором римским... и не нуждается в одобрении, утверждении, поддержке или соизволении папы, либо апостольского престола или какого-либо другого”.

Карл IV, избранный в 1346 году в императоры при поддержке папы и французского короля, опираясь на силу Чехии, стремился укрепить положение чешского королевства, преодолеть претензии Австрии, Баварии и папы римского на решающую роль в Германской империи. Для этого он был вынужден закрепить власть курфюрстов, объединить их в какой-то мере, ослабить вражду между ними. Карл созывает Нюрнбергский сейм 1355 года, “чтобы посоветоваться для общей пользы о мире и походе в стране”. На основании постановления этого сейма Карл IV издал “Золотую буллу” для того, чтобы не было раздора “между семью князьями-избирателями Священной империи, которыми она должна освящаться, как семью сияющими светильниками в единстве семиобразного духа”, чтобы “противодействовать будущим опасностям раздоров и разногласий между князьями-избирателями” ¹.

“Золотую буллу” первоначально называли Carolina (по имени Карла), но чаще просто “курфюрстской буллой” и лишь через 10 лет (с 1366 г.) — “Золотой буллой” (по привешенной золотой печати). Она была курфюрстской буллой и по содержанию. Из 31-й главы 6 — посвящены вопросам, связанным с избранием “римского короля, долженствующего стать императором”, 4 — попыткам (безуспешным) установить феодальный порядок (о файдах, о земском мире, о городских союзах и прочем), а 21 — князьям-избирателям (курфюрстам), их привилегиям, их участию в управлении я придворной жизни.

На их ежегодных съездах должны были решаться важнейшие вопросы. Они имели право суда над императором и право его смещения. Закреплено было признание равенства курфюрстов императору: “Они являются частью нас самих” (ст. 24-я). Они пользовались такой же “священностью и неприкосновенностью”, как и император. От. 24-я “Золотой буллы”, заимствуя в значительной мере постановление римских императоров Аркадия и Гонория о преступлениях против величества (crimen laese maiestatis) (397 г.), считает посягательство на курфюрстов таким же преступлением, как и посягательство на императора.

Курфюрсты обладали такими же регалиями, как и император. Им принадлежали высшие судебные привилегии (privilegium de поп evocando u privilegium de non appellando).

Так закреплялась в “Золотой булле” “великокняжеская (курфюрстская) олигархия”. Маркс назвал “Золотую буллу” “основным законом немецкого многовластия” ².

“Золотая булла” оказала влияние на последующее развитие государственного права в Германии, где она считалась действующим законом вплоть до XIX века.

Власть империи была призрачной ³. Курфюрсты меньше всего желали ее усиления. Это наложило отпечаток на содержание “Золотой буллы”. Вместо вопросов государственного строительства — забота о княжеских привилегиях, о конвое, о рангах, о местах на пиршествах, в процессиях и прочее, сочетаемая со стремлением удержать свою власть методами жесточайшего террора, заимствованными у поздней римской империи.

Сохранилось 7 рукописей (по числу курфюрстов) “Золотой буллы”, отличающихся в отдельных частностях. И поныне спорят о том, какая из рукописей является оригиналом.

Спорят и о том, кто был автором буллы. Одни приписывают авторство самому Карлу, другие — известному итальянскому юристу Бартолу, третьи считают, что булла была составлена в недрах императорской канцелярии. Эта точка зрения поддерживается большинством комментаторов и исследователей. Ее принял и Маркс. Он записал: “Кроме “составленных” самим Карлом IV-м статей, касающихся церемониала, одеяний, торжеств, рангов и т. п., все остальное, как предполагают, было делом рук Иоанна фон-Неймарка и Рудольфа фон-Фридберга” ⁴. Оба они были сотрудниками императорской канцелярии. Неймарк — нотариусом, Фридберг — ученым юристом, затем канцлером.

“Золотая булла” была написана по-латыни.

Ниже даются извлечения из “Золотой буллы” 1356 года ⁵.

1. После же того, как... князья-избиратели или их послы вступят в город Франкфурт, они должны немедленно, на другой же день, рано утром прослушать в присутствии их всех в церкви св. апостола Варфоломея заказанную ими мессу... И архиепископ майнцский даст им форму присяги, и он с ними и они или, в случае их отсутствия, (их) послы с ним принесут на народном языке присягу...

3. Наконец, по принесении князьями-избирателями или (их) послами... присяги... пусть приступят они к избранию и никак уже названного города Франкфурта не покидают, прежде чем большая часть их не выберет временного главу мира или христианского народа, то есть римского короля, долженствующего стать императором. Если же они не успеют это сделать в течение 30 дней, считая без перерыва со дня принесения упомянутой присяги, то после этого, по прошествии этих 30 дней, пусть они питаются лишь хлебом и водою и никоим образом не выезжают из вышеназванного города до тех пор, пока ими или большею частью их не будет избран правитель или временный глава верующих, как об этом сказано выше.

4. После же того, как в том же месте они или большая по числу часть их совершит избрание, такое избрание должно считаться и рассматриваться так же, как если бы оно было совершено ими всеми единодушно без чьего-либо несогласия. И так как то, о чем ниже пишется, по древнему, установленному и похвальному обычаю всегда до селе нерушимо было соблюдаемо, посему и мы постановляем и предписываем всей полнотой данной нам императорской власти, что тот, кто вышеуказанным способом будет избран римским королем, тотчас же по окончании избрания, прежде чем он в силу власти Священной империи займется какими-нибудь другими делами или предприятиями, должен всем вместе и каждому в отдельности князьям-избирателям, духовным и светским, которые считаются ближайшими членами Священной империи, незамедлительно и беспрекословно подтвердить и одобрить своими грамотами и печатями все их привилегии, грамоты, права, вольности, пожалования, старинные обычаи, а также почетные саны и все, что они от империи получили и чем обладали вплоть до дня выборов, и все перечисленное повторить еще раз им, после того как будет коронован императорской короной. Такое подтверждение избранный сам сделает и повторит каждому князю-избирателю особо, сперва от своего королевского имени, а затем под императорским титулом, и во всем этом будет обязан всем этим князьям-избирателям вместе к каждому из них в отдельности не чинить никаких препятствий а, наоборот, без злого умысла оказывать милостивую поддержку.

5. Мы постановляем, наконец, что в случае, если три князя-избирателя, присутствующие (на выборах), или (их) послы за (их) отсутствием, изберут в римские короли четвертого среди них или из их среды, то есть князя-избирателя, присутствующего или отсутствующего, то голос этого избранного, если он будет присутствовать, или его послов, в случае его отсутствия должен иметь полную силу, увеличивая число избирающих и образуя большинство вместе с (голосами) прочих князей-избирателей...

Глава III

О местах, занимаемых архиепископами Трирским, Кёльнским и Майнцским

...Красе и славе Священной римской империи, чести императора и желанному благу государства благоприятствует единодушие достопочтенных и светлейших князей-избирателей, которые, как высокие столпы, с ревностным благочестием и предусмотрительной мудростью поддерживают собою священное здание и помощью коих укрепляется десница императорской власти; и чем более полной благодатью взаимного благоволения связываются они между собою, тем более обильные блага мира и спокойствия счастливо изливаются на христианский народ.

Поэтому, чтобы между достопочтенными архиепископами майнцским, кёльнским и трирским, князьями-избирателями Священной империи пресечены были впредь на вечные времена поводы ко всяческим спорам и подозрениям, которые в будущем могли бы возникнуть относительно первенства или ранга их мест на императорских и королевских собраниях; и чтобы сами они, пребывая в спокойствии сердец и душ, лучше, в полном единодушии и со рвением действенной любви могли размышлять на утешение христианскому народу о делах Священной империи, мы, по обсуждении со всеми князьями-избирателями, как духовными, так и светскими, и по их совету постановляем и полнотой императорской власти настоящим законным эдиктом, долженствующим сохранять силу на вечные времена, утверждаем, что вышеназванные достопочтенные архиепископы при всех публичных императорских актах, как-то, в судах, при наделении ленами, на званых обедах, а также на совещаниях по всяким прочим делам, ради которых случится, что они должны будут собраться для обсуждения вопросов, касающихся обоюдной пользы и чести их и империи,— могут, в праве и должны сидеть так: (архиепископ) трирский— прямо против лица императора; майнцский — в своем архиепископстве и в своих областях, и за пределами своих областей в пределах канцлерства по Германии, за исключением лишь Кёльнской области, а Кёльнский — в своем архиепископстве и в своих областях и за пределами своих областей во всей Италии и Галлии — по правую сторону римского императора...

Глава IV

О князях-избирателях вообще

1. Сверх сего мы постановляем: всякий раз, как отныне впредь случится проводить имперское торжественное собрание (curiam), при любом заседании, как в совете, так и за (обеденным) столом, и в любых иных местах, где императору или римскому королю случится заседать вместе с князьями-избирателями,— чтобы по правую сторону императора или римского короля, непосредственно за архиепископом майнцским или кёльнским, а именно, за тем (из них), которому придется в то время, в силу его привилегии, сидеть с указанной правой стороны от императора, сообразно с тем, в какой это будет местности и в какой из областей,— должны занимать места: первое — король Богемии, как государь, коронованный и помазанный, а непосредственно за ним второе — пфальцграф рейнский; с левой же стороны, непосредственно за тем из названных архиепископов, которому придется сидеть с левой стороны, первое место займет герцог саксонский, а за ним второе — маркграф бранденбургский.

2. Далее, когда бы и сколько бы раз в будущем ни случалось (престолу) Священной империи быть вакантным, архиепископ майнцский будет тогда иметь власть, — как он имел (эту) власть, насколько известно, сыздавна, — созывать письменными извещениями прочих вышеупомянутых князей, своих соучастников по упомянутым выборам; когда же они все или те, которые смогут и пожелают присутствовать (на выборах), соберутся к назначенному дню выборов, названный архиепископ майнцский — и никто другой — должен будет опросить голоса своих соизбирателей, каждого в отдельности, в следующем порядке: первого, разумеется, он опросит архиепископа трирского, коему мы предоставляем первый голос, который, как нам известно, принадлежал ему до сих пор; второго — кёльнского архиепископа, коему по рангу и должности присвоено первому возлагать королевскую корону на римского короля; третьего — короля Богемии, коему, среди светских князей-избирателей, по его королевскому сану, по праву и по заслугам принадлежит первенство; четвертого — пфальцграфа рейнского; пятого — герцога саксонского; шестого —маркграфа бранденбургского; о голосах их всех названный архиепископ майнцский расспросит в указанном порядке. После этого названные князья-избиратели, его соучастники (по выборам), спросят, в свою очередь, его, чтобы и он сам выразил свое мнение и объявил им, (за кого подаст) свой голос.

3. Сверх того, на торжественных имперских собраниях (curus) маркграф бранденбургский будет подавать воду для омовения рук императора или римского короля, а король Богемии — первый кубок, который, однако, он, в силу привилегии своей королевской власти, не будет обязан подавать, имея королевскую корону (на голове), если только не пожелает (сделать это) по доброй воле; затем пфальцграф (рейнский) будет обязан подносить блюдо, а герцог саксонский, как это повелось исстари, исполнять обязанности маршала.

Глава V

О праве пфальцграфа (Рейнского), а также герцога Саксонского

1. Далее, сколько бы раз, как сказано выше, ни оказывался престол Священной империи вакантным, светлейший пфальцграф рейнский, эрцтрухзес (верховный стольничий) Священной империи на основании своего княжеского достоинства или пфальцграфской привилегии должен до принятия власти будущим римским королем быть временным правителем (provisor) этой империи в рейнских землях, в Швабии и в областях, где действует франконское право, с властью творить суд, предоставлять церковные бенефиции, собирать налоги и доходы, раздавать лены, принимать присяги на верность вместо (императора) и от имени Священной империи...

И мы желаем, чтобы в тех местах, где действует саксонское право, этим же правом временного правления (provisionis) пользовался светлейший герцог Саксонский эрц-маршал Священной империи, таким же образом и на таких же условиях, как это изображено выше.

2. И хотя император или римский король по тем делам, за которые его могут призвать к ответу, должен, как это говорят установлено по обычаю, держать ответ перед пфальцграфом рейнским, эрцтрухзесом, князем-избирателем Священной империи, однако сам пфальцграф не будет вправе производить этот суд ни в каком другом месте, кроме как при императорском дворе, то есть (там), где на ту пору император или римский король окажется пребывающим.

Глава VII

О наследовании князей-избирателей

Среди тех бесчисленных забот, которыми ежедневно утруждается сердце наше ради благосостояния Священной империи, коей мы благополучно, по воле божьей, правим, наши помыслы направлены главным образом на то, как бы всегда соблюдалось желанное и благотворное единение между князьями-избирателями Священной империи, и (как бы) сердца их в согласии искреннего благорасположения пребывали. Их заботливостью тем легче и тем скорее может быть оказана помощь колеблющемуся миру, чем менее в их среду будет закрадываться какое-либо недоразумение и чем чище будет сберегаться их (взаимное) благорасположение после того, как будут устранены (всяческие) сомнения, и право каждого будет с полной ясностью провозглашено...

Для того чтобы между сыновьями этих светских князей-избирателей в будущем не могли возникать поводы к беспорядкам и несогласиям по вопросам указанного права, голоса и власти, и (чтобы), таким образом не мог быть опасными проволочками (dilationibus) нанесен ущерб общему благу, — мы с божьей помощью, желая наилучше предотвратить будущие опасности, устанавливаем и императорской властью постановляем настоящим законом, долженствующим иметь силу на вечные времена, чтобы после того, как кто-либо из этих светских князей-избирателей скончается, право, голос и власть ,в этих выборах переходили беспрекословно к его законному первородному сыну недуховного звания...

Глава VIII

Об иммунитете короля Богемии и обитателей (его) королевства

В бозе почившими императорами и римскими королями, нашими предшественниками, некогда всемилостивейше было предоставлено и пожаловано светлейшим королем Богемии, нашим прародителям и предшественникам, а равно королевству Богемии и этого королевства короне, и по похвальному обычаю с незапамятных времен нерушимо и долговременно соблюдаемому и предписанному теми, кто его соблюдает без возражений и без перерывов, установлено, что никакой князь, барон, сеньор, рыцарь, слуга, городской обитатель, горожанин, одним словом никто из этого королевства и всех принадлежащих ему земель, где бы они ни находились, — какого бы положения, звания, ранга или состояния он ни был,— не может впредь на вечные времена быть вызываем и привлекаем, по настояниям какой-нибудь из сторон ни в какой суд за пределами этого королевства и ни в чей-либо иной суд, кроме как в суды короля Богемии и судей его королевской курии. Посему, по надлежащем рассмотрении, возобновляя и вместе с тем подтверждая императорским авторитетом и полнотой императорской власти эту привилегию, обычай и пожалование, — мы этим нашим настоящим императорским постановлением, долженствующим сохранять силу на вечные времена, устанавливаем, что если, вопреки указанной привилегии, обычаю или пожалованию, кто-либо из вышеназванных, как-то: князь, барон, сеньор, рыцарь, слуга, обитатель города, горожанин или крестьянин или иной кто-либо из ранее упомянутых лиц, по какому-либо делу, уголовному, гражданскому, или смешанному, или по какому бы то ни было процессу, в какое бы то ни было время вызван будет в чей бы то ни было суд за пределами названного королевства Богемии, то он ни в малейшей мере не будет обязан являться (туда) или давать ответ на (этом) суде.

Поэтому, если случится, что против таких не являющихся будут каким-либо судьей за пределами Богемии, именем чьей бы власти он ни действовал, возбуждаться каким-нибудь образом судебные дела, вестись процессы или выноситься и объявляться приговоры, предварительные (по частному вопросу) или окончательные (по основному делу), один или несколько, по каким бы то ни было делам или процессам, — (в таком случае) мы нашей волей и вышеназванной полнотой императорской власти признаем совершенно ничтожными и отменяем такого рода вызовы, предписания, процессы, приговоры, а равно их (принудительные) исполнения и все, что могло бы на основании их или части их воспоследовать, быть потребовано или совершено. К этому мы в особенности добавляем и императорским эдиктом, долженствующим сохранять силу на вечные времена, нашей волей и упомянутой полнотой власти постановляем, чтобы, как в названном королевстве Богемии с незапамятных времен непрестанно соблюдалось, так и впредь не дозволялось бы никакому князю, барону, сеньору, рыцарю, слуге, обитателю города, горожанину или крестьянину, словом, никакому лицу или обитателю часто упоминавшегося королевства Богемии, какого бы положения, ранга, сана или состояния они ни были или он ни был, — апеллировать к какому бы то ни было иному суду на какие бы то ни было процессы, приговоры, предварительные (по частному вопросу) или окончательные (по основному делу) или на предписания короля Богемии или каких бы то ни было его судей, а также на принудительные исполнения этих (приговоров), состоявшихся или вынесенных в королевском суде, или в присутствии короля королевства, или (в суде) вышеназванных судей, исполненных или подлежащих исполнению...

Глава IX

О золотых и серебряных и иного вида рудниках

Настоящим постановлением, долженствующим сохранять силу на вечные времена, мы устанавливаем и, по надлежащем рассмотрении, объявляем, что наши наследники, короли Богемии, а равно князья-избиратели, все вместе и каждый в отдельности, которые когда-либо будут, — духовные и светские, — всеми копями, золотыми и серебряными, и рудниками олова, меди, железа, свинца и других любых металлов, а также соли, как найденными, так и могущими быть найденными когда-нибудь впоследствии в указанном королевстве, в землях, ему принадлежащих и во владениях, подвластных тому же королевству, — могут полностью обладать и законно владеть со всеми, безо всякого исключения, правами, как таковые (вещи) могут находиться и обыкновенно находятся в (чьем-либо) владении...

Глава X

О монетах

Кроме того, мы постановляем, чтобы каждому будущему королю Богемии, нашему преемнику, (предоставлено было) следующее право, которое, как известно, предоставлялось с древнего времени нашим предшественникам, достославным королям Богемии, и которым они мирно и беспрерывно обладали, а именно (право) производить и разрешать производить чеканку золотых и серебряных монет во всяких местах и частях своего королевства, подчиненных ему земель и принадлежащих (ему владений), где король предпишет и где ему заблагорассудится, — всяким способом и во всякой форме, которые до сего времени соблюдались в самом королевстве Богемии и в этих (его землях);...

Равным образом мы желаем, чтобы настоящее постановление и пожалование, в силу настоящего нашего императорского закона, полностью было распространено на всех князей-избирателей, как духовных, так и светских, на их преемников и законных наследников во всех тех видах и на всех тех условиях, как говорится выше.

Глава XI

Об иммунитете князей-избирателей

Мы постановляем также, что никакие графы, бароны, сеньоры, ленники, вассалы, владельцы замков, рыцари, слуги, горожане, городские Обитатели и никакие (вообще) лица, подданные церквей кёльнской, майнцской и трирской, какого бы положения, состояния и сана они ни были, (как) в прежние времена не могли быть вызываемы, (так) и отныне впредь на вечные времена не должны и не могут быть привлекаемы и вызываемы по требованию какого бы то ни было истца вне территории и за границами и пределами этих церквей и владений, к ним принадлежащих, в какой бы то ни было и в чей бы то ни было суд, кроме как в суд архиепископов майнцского, трирского и кёльнского и их судей, как это и было соблюдаемо, насколько нам известно, в прежние времена...

Мы желаем, чтобы это же постановление в силу настоящего нашего императорского закона полностью было распространено на светлейших: пфальцграфа рейнского, герцога саксонского и маркграфа бранденбургского, князей-избирателей светских, или недуховных, на их наследников, преемников и подданных — во всех тех видах и на всех тех условиях, как говорится выше...

Глава XII

О собрании князей-избирателей

Среди тех многообразных забот о государстве, которыми беспрестанно занимается наша мысль, наше величество по многом размышлении усмотрело, что необходимо будет, чтобы князья-избиратели Священной империи для обсуждения (вопросов, касающихся) блага самой империи и земного мира, собирались чаще, чем это принято, так как они — (эти) прочные основы и незыблемые столпы империи, — живя в землях, далеко отстоящих друг от друга, имеют возможность сообщать друг другу и вместе с тем обмениваться друг с другом мнениями о наиболее тягостных недостатках (настоятельных нуждах) знакомых им областей и способны благотворными, предусмотрительными решениями своими умело содействовать надлежащему исправлению таковых. И вот на торжественном сейме (curia) нашем, проведенном в Нюрнберге нашим величеством вместе с достопочтенными духовными и светлейшими светскими князьями-избирателями и многими другими князьями и сеньорами, мы, переговорив с этими князьями-избирателями и по их совету, сочли за нужное вместе с названными князьями-избирателями, как духовными, так и светскими, к общей пользе и благу установить, что эти князья-избиратели должны впредь лично съезжаться ежегодно один раз, спустя четыре, считая непрерывно, недели после праздника Пасхи, (то есть) воскресения Господня, в каком-либо из городов Священной империи...

Глава XV

О заговорах

Кроме того, проклятые и священными законами порицаемые заговоры и (тайные) сходки или недозволенные сообщества (лиги) в городах или за их пределами, между городом и городом, между лицом и лицом, либо между лицом и городом, — под предлогом ли покровительства или принятия в граждане, — или заговоры какой бы то ни было окраски, а также союзы и соглашения и заведенный насчет этого обычай, который мы рассматриваем скорее, как пагубу, — мы отвергаем, осуждаем и по надлежащем рассмотрении объявляем лишенными силы; (а именно те соглашения и союзы), которые города или лица какого бы то ни было сана, состояния, или положения до настоящего времени устраивали или в будущем вздумают устраивать, как между собой, так и с другими без одобрения сеньоров, подданными или слугами коих они (являются) или на землях коих они пребывают, даже если они (эти соглашения) и не направлены против этих сеньоров; поскольку не подлежит сомнению, что (эти заговоры и сообщества) признавались священными законами в бозе почивших августейших предшественников наших недопустимыми и подлежащими отмене. Отсюда, конечно, исключаются те союзы и лиги, о которых известно, что их заключили между собою князья, города и другие ради общего мира провинций и земель...

Глава XVI

О пфальбюргерах

Далее, так как некоторые граждане и подданные князей, баронов и других (лиц), — как на это до нас доходяг частые жалобы, — стремясь сбросить с себя узы исконного подданства и даже с безрассудной дерзостью пренебрегая им, добиваются, чтобы их приняли в число граждан других городских общин; и довольно часто в прошлом добивались этого; и, однако, в действительности продолжают проживать в землях, в больших и малых городах и селениях прежних сеньоров, которых они осмелились или осмеливаются так коварно покинуть, претендуя (в то же время) на пользование вольностями и защитой тех городских общин, к которым они так переходят, — их в областях Германии обыкновенно называют пфальбюргерами; —то, поскольку не должно потворствовать ничьему коварству и обману, мы полнотой императорской власти, находя поддержку в мудром совете князей-избирателей духовных и светских, по надлежащем рассмотрении постановляем и настоящим законом, долженствующим сохранять силу на вечные времена, утверждаем, что отныне и впредь упомянутые граждане и подданные, издевающиеся так над теми, кому они подчинены, ни в коем случае не должны ни в каких землях, местностях и провинциях Священной империи получать права и вольности тех городских общин, принятия в гражданство которых они столь коварно добиваются и доселе добивались, — разве только они, переселяясь на самом деле со всем своим имуществом в эти городские общины, имея там свои очаги и постоянно и действительно, а не фиктивно, там проживая, принимают в них на себя полагающиеся налоги и муниципальные повинности...

Глава XVII

Об объявлениях частных войн (файдах)

Относительно тех, которые под предлогом, что у них имеется законное основание к объявлению частной войны (файды) каким-либо лицам, объявляют (эту) войну в местах, где те не имеют жилищ (domicilia) или обычно не проживают, и заранее их не предупреждают, мы объявляем бесчестным нанесение всякого ущерба, причиняемого поджогами, расхищениями или грабежами тех, которыми объявлена война. И так как нельзя брать под защиту ничей обман или коварство, то настоящим постановлением, долженствующим сохранять вечную силу, мы определяем, что такого рода объявления частных войн, таким путем совершенные и готовящиеся в будущем быть совершенными против каких бы то ни было сеньоров или лиц, с которыми (дотоле) поддерживалось общение, знакомство или добрая дружба, не имеют законной силы; и никому не дозволяется под предлогом объявления частной войны нападать на кого-либо, производя поджоги, расхищения или грабежи, если об объявлении войны не будет послано извещение за три полные дня (до начала ее) лично тому, против кого объявляется война; или об этом не будет публично объявлено в том месте, где последний обычно проживает, и если (факт) посылки такого рода извещения не сможет быть полностью подтвержден достоверными свидетелями. Всякий же, кто иначе вздумает объявлять войну и нападать на кого-нибудь не так, как упомянуто, должен без судебного разбирательства (lo ipso) лишиться чести, как если бы не было сделано никакого объявления войны. Также мы предписываем подвергнуть его, как изменника, через любых судей установленным наказаниям. Мы запрещаем и осуждаем незаконные войны и раздоры, все вместе и каждую в отдельности, также все незаконные поджоги, расхищения и грабежи, непричитающиеся и необычные пошлины, навязанные конвои и обычные вымогательства платы за эти конвои, — под страхом наказаний, которыми священные законы повелевают карать все вышеуказанные (деяния) и каждое из них.

Глава XX

О неотделимости курфюршеств от прав, с ними связанных

Так как все княжества и каждое (из них) в отдельности, в связи с которыми светские князья-избиратели получают, как известно, права и голос на выборах римского короля, долженствующего потом стать императором, до такой степени сопряжены и неразрывно соединены с этим правом, должностями, санами и с другими правами, с ними связанными и от них проистекающими, что право, голос, должность и сан, а также другие права, относящиеся к какому-либо из этих княжеств, не могут доставаться никому другому, кроме того, о ком известно, что он владеет самим курфюршеством с его территорией, вассально-зависимьгми землями, ленами и доменами и со всем к нему относящимся, — то настоящим императорским эдиктом, долженствующим сохранять силу на вечные времена, мы предписываем, что каждое из названных курфюршеств должно в такой степени оставаться и быть навеки нераздельно соединенным и связанным с избирательным правом, голосом, должностью и всеми прочими санами, правами, и всем к нему относящимся, что владетель какого-либо курфюршества должен также пользоваться спокойным и свободным обладанием правом, голосом, должностью, саном и всем к нему относящимся и почитаться всеми за князя-избирателя; и сам, а не (кто-либо) иной, должен быть без всяких возражений приобщаем и допускаем прочими князьями-избирателями к выборам и ко всем иным актам, которые надо будет совершать ради чести и блага Священной империи; и ничто из вышеизложенного никогда не должно быть отделяемо либо обособляемо от другого, так как все это нераздельно и должно быть нераздельным; и ни в судах, ни вне (их) не может быть ни требуемо, ни получаемо, ни даже судебным решением отделяемо; и никто, заявляющий притязание на одно без другого, не должен быть выслушиваем...

Глава XXII

О местах князей-избирателей в процессиях и кому надлежит вести инсигнии

1. Мы узнали также из вполне ясных известий и преданий древних, что с незапамятных времен теми, кто нам счастливо предшествовал, беспрерывно соблюдалось то, что избрание римского короля, будущего императора, совершалось в вольном городе Франкфурте, первая коронация — в Ахене, а первый его королевский сейм проводился в городе Нюрнберге; поэтому мы объявляем, что по тем же основаниям вышеуказанное должно соблюдаться и на будущее время, если этому или чему-либо из этого не встретитгся законное препятствие...

(б) ДЕКРЕТАЛИИ “VENERABILEM” ⁷ ИННОКЕНТИЯ III В ПОЛЬЗУ ОТТОНА IV

(март 1202 года)

Благородному мужу, герцогу Царингии.

2. Среди прочего же, сообщенного нам указанными князьями в тех письмах, они главным образом применяют следующие возражения: они говорят, что достопочтенный брат наш епископ палестринский, легат апостольского престола играл роль либо избирателя, либо следователя; если избирателя, то он пустил свой серп на чужую жатву и, вмешиваясь в избрание, умалил достоинство князей; если же следователя, то он, по-видимому, действовал противозаконно при отсутствии одной из обеих сторон, поскольку она не была вызвана и поэтому не должна была считаться упорствующей.

3. Мы же, будучи обязаны по долгу апостольского служения отдавать каждому должное в правосудии, не хотим ни давать другим узурпировать наше правосудие, и присваивать себе право князей. Посему признаем, как должно, за теми князьями, которых это по праву и древнему обычаю заведомо касается, право и власть избрания короля, долженствующего позднее стать императором; тем более, что такого рода право и власть достались им от апостольского престола, передавшего римскую империю от греков германцам, в особе велелепного Карла.

4. Но и князья должны признавать и всячески признают, что право и авторитет рассмотрения особы, избранной королем и долженствующей стать императором, принадлежит нам, которые ее помазываем, освящаем и коронуем; ибо по правилам вообще соблюдается, что рассмотрение особы касается того, кому принадлежит рукоположение. Ведь если бы князья — не только с разногласием, но и в согласии между собой — избрали королем какого-либо святотатца или отлученного, тирана или слабоумного, еретика или язычника, то разве мы должны были бы помазать, освятить и короновать человека такого рода? Да не будет этого никоим образом!

5. Итак, отвечая на возражения князей, мы утверждаем, что наш легат, епископ палестринский, не играл роли избирателя (относительно чего нам возражали в своих письмах некоторые из князей), поскольку он не устроил ничьего избрания и сам не избирал, и таким образом отнюдь не вмешался в избрание; и он не играл роли следователя, ибо не счел нужным ни утвердить, ни также опротестовать ничьего избрания касательно действий избирателей, и таким образом ни в коей степени не присвоил себе права князей и не нарушил его. А выполнил он обязанность обличителя, так как обличил особу указанного герцога как недостойную, а особу самого короля (изобразил) достойной получения императорского сана, не столько по стремлениям избирателей, сколько по заслугам избранных — хотя известно, что многие из тех, кто по праву и обычаю обладает властью избрания короля, долженствующего стать императором, согласились на (том, чтобы избрать) именно короля Оттона, и хотя из того, что сторонники Филиппа дерзнули избрать его в отсутствие прочих и оказав им пренебрежение, явствует, что они действовали противозаконно; ибо достоверно в отношении права, что пренебрежение, оказанное (хотя бы) одному лицу больше препятствует избранию, чем противоречие со стороны многих. В силу этого может считаться не лишенным справедливости, что лица, злоупотребившие предоставленной им властью, заслужили утрату своей привилегии; ибо при отсутствии такого рода беззакония прочие смогли бы использовать свое право.

6. А поскольку вышеуказанный герцог принял корону и помазание и не там, где должно, и не от того, от кого должно, упомянутый же король получил и то и другое, и где должно, то есть в Ахене, и от кого должно, то есть от достопочтенного брата нашего архиепископа кёльнского, то, по требованию справедливости мы безусловно считаем и именуем королем не Филиппа, а Оттона. При свержении же вышеназванного Филиппа, герцога швабского, по причине очевидных препятствий в отношении его особы, требовалось не обвинение, а скорее осуждение, потому что очевидное нуждается не в обвинении, а в осуждении. А что в случае разделения голосов князей при избрании мы после увещания и выжидания можем благоприятствовать одной из сторон (в особенности, раз у нас испрашивают помазание, освящение и коронование, как это у нас обе стороны многократно испрашивали) — это одинаково явствует по праву и по примеру. Ведь если князья после увещания и выжидания либо не смогут, либо не пожелают притти к согласию, то неужели апостольский престол должен будет остаться без адвоката и защитника, и их вина преизольется ему в наказание? Князья, однако, знают и твоему благородию и небезызвестно, что когда Лотарь и Конрад были избраны при разногласии, то первосвященник римский короновал Лотаря, и он по короновании достиг императорского сана, причем тогда тот же Конрад обратился, наконец, к его милости.

7. Итак, мы сочли нужным через посольство князей увещать их, дабы подобно тому, как мы воздержимся от Нарушения их собственного права, так и они сами никоим Образом не выказывали себя нарушителями нашего права, но отступались бы от вышеназванного герцога, отвергнутого нами не иначе, как по справедливому суждению, и не отказывались бы присоединиться к вышеназванному королю Оттону, — разве только они законным порядком смогут возразить и доказать что-либо против (его) особы или действий.

8. Ибо препятствия (относительно) герцога швабского знаменательны, а именно: публичное отлучение, очевидное клятвопреступление и общеизвестное преследование, которому родители его и сам он дерзнули подвергать апостольский престол и иные церкви. Ибо в бытность свою в Тоскане он был предшественником нашим, благой памяти папой Целестином, публично и торжественно после многократного увещания связан узами отлучения по причине вторжения в отчину блаженного Петра и опустошения ее; что он и сам позднее признал, поскольку через своего посла просил нашего предшественника о благодетельном снятии отлучения, а еще позднее тайным образом дал с себя снять отлучение после своего избрания близ Вормса, вопреки предписанию нашего полномочия, лишь фактически (так как юридически нельзя было), тогдашнему епископу сурийскому.., которого мы вместе с аббатом святого Анастасия послали в Германию для освобождения достопочтенного брата нашего архиепископа салернского. Отсюда явствует, что, он был избран в состоянии отлучения; и не без основания представляется, что он и поныне по той же причине связан узами отлучения, так как вышеупомянутый епископ не мог снять с него отлучения собственной властью, властью же нашего полномочия он не имел на это ни больших, ни иных прав, нежели было дозволено апостольским престолом. Полагаем, что о“ очевидным образом подпадает действию приговора по отлучению еще и потому, что хотя вероломный Марквальд, враг бога и церкви, по заслугам скован за свое беззаконие узами общеизвестного отлучения, вместе со всеми своими сторонниками, как германскими, так и латинскими (как мы уже сообщили вам, насколько помнится, в послании нашем, отправленном через П. судью Пьяченцы, посла самого Филиппа, и это послание достигло, полагаем, слуха самого Филиппа) — сам он (Филипп), будучи извещен об этом не только докладом данного судьи, но и общественной молвой, тем не менее не только общается с этим отлученным, но и благоприятствует ему по злобе своей и изощряет через послов и письма его ярость, дабы дражайшего во Христе сына нашего Фридриха, короля Сицилии, сиятельного племянника своего, уже лишенного им отцовского наследия, лишить также материнского владения. Он же, побуждаемый порочным честолюбием, дерзнул также, вопреки собственной присяге, касательно которой он даже не спросил совета у апостольского престола, захватить королевскую власть (и даже) не избрать кого-либо другого королем — что, во всяком случае, представлялось бы допустимее, поскольку надлежало касательно данной присяги сперва запросить апостольский престол, как его кое-кто благоразумным образом и запросил — престол, обладающий по божьему устроению, полнотой власти. И недостаточно для полного оправдания его, если ту присягу объявят незаконной, так как он все-таки должен был сперва запросить о ней нас, а не нарушать ее по собственной предерзости. А что вопрос о том, была ли упомянутая присяга законной или незаконной и надлежало ли поэтому ее соблюдать или не надлежало, подлежит нашему суду — это никому здравосмыслящему небезызвестно.

9. А что Филипп происходит из рода гонителей, в этом, полагаем, князья не сомневаются, поскольку Генрих, первый из этого рода принявший императорский сан, дерзнул пленить предшественника нашего, благой памяти папу Пасхалия вместе с епископами, кардиналами и многими знатными римлянами; Фридрих же, отец самого Филиппа, долгое время возбуждал схизму против предшественника нашего, блаженной памяти Александра; а как вел себя Генрих, брат самого Филиппа, с убийцами епископа Лоди, святой памяти Альберта, которого он же сперва заставил пребывать в изгнании, а также Конрад, который захватил вышеупомянутого епископа Остии — достаточно нам известно; как он же, далее, приказал достопочтенного брата нашего, епископа Озимо, бить по лицу, рвать волосы из бороды его и недостойно обращаться с ним в присутствии многих; как он, далее, приказал членовредительски лишить носа некиих ближних церкви римской; как он пленил вышеупомянутого архиепископа салернского и приказал иных клириков сжечь на костре, а иных — утопить в море — (все это) достигло, полагаем, твоего и других князей слуха.

10. Сверх того, если бы вышеупомянутый герцог завладел императорским саном — чего да не будет! — то погибла бы вольность князей относительно избрания и исчезло бы доверие прочих во всем прочем. Ибо если, — как некогда Фридрих наследовал Конраду и Генрих позднее Фридриху, так и теперь либо Фридрих наследовал бы Филиппу, либо Филипп Генриху, — то императорский сан оказался бы принадлежащим не по избранию, а по наследству. И поскольку многие из имперских князей не менее знатны и могущественны, то это послужило бы им в ущерб, — если бы оказалось, что никто не может удостоиться императорского сана, кроме как из дома герцогов швабских.

11. Итак, поскольку мы никак и ни в коем случае не можем отклониться от нашего решения, но скорее должны твердо пребывать в нем, а ты нам часто считал нужным внушать в письмах, чтобы мы никоим образом не благоприятствовали тому самому герцогу — увещаем и призываем в господе твое благородие и препоручаем через апостольское писание, дабы ты в меру своей уверенности в нашем благорасположении и в меру нашей надежды на твою верность вообще всецело отступился от вышеназванного герцога Филиппа, невзирая на присягу, если ты принес ему таковую в отношении королевского сана, ибо такого рода присяга не должна соблюдаться, раз он отвергнут касательно достижения императорского сана. К вышеупомянутому же королю Отгону, которого мы, с божьего соизволения, предполагаем призвать к императорскому венцу, примкни явно и мощно, дабы, примкнув к нему согласно нашему увещанию, преимущественно заслужить среди первейших его милость и благоволение — к чему мы, из любви к твоему благородию, приложим действенное старание.

Дано в Латеране.

Почтенные во Христе отцы Господа архиепископы церквей: Генрих Майнцский, Вальрам Кёльнский и Балдвин Трирский, а также сиятельные князья и государи: Радульф, Руперт-Руперт и Стефан, представители пфальцграфа Рейнского, с общим для всех них правом голоса; также Радульф, герцог Саксонии, и Людвиг, маркграф Бранденбургский, собравшись вместе и лично занявшись обсуждением законов империи и ее обычаев, переговорив также с возможно большим числом церковных и светских верных названной империи и опросив об этом согласно и единообразно по порядку приведенных к присяге трех приглашенных к ним, (после всего этого), поскольку принято обычаем, чтобы выносили определение сами князья, они приговором своим заявили и определением провозгласили, что по закону и по древнему общепризнанному обычаю империи избранный — даже неединогласно (etiam in discordia) — в римские короли имперскими князьями-избирателями или большею по числу их частью не нуждается в провозглашении, одобрении, утверждении, признании или соизволении апостольского престола для того, чтобы воспринять заведывание достоянием и правами империи или королевский титул, и что относительно этого такой избранный не имеет надобности прибегать к этому престолу; но что с незапамятных времен установлено, принято и заведено, что избранные имперскими князьями-избирателями единодушно или, как выше (сказано), большею частью (их) воспринимали королевский титул и заведывание достоянием и правами империи; и по закону и обычаю могли и будут мочь делать это беспрепятственно, не имея и не получая на это никакого одобрения или разрешения (от) упомянутого апостольского престола.

Когда это было провозглашено и так определено, названные государи — князья-избиратели — всех и каждого в отдельности, присутствовавших там же тогда на их переговорах и совещаниях, особо, под их присягой, какую они обязаны были принести или принесли империи, спросили, что они сами думают об обсужденных, определенных и провозглашенных правах и обычаях империи. Все они, и каждый из них в отдельности, высказываясь, давая свои суждения и определения в тех же самых словах или в подобных им, в конечном итоге единодушно сошлись на том, в чем заключалось мнение вышеназванных курфюрстов.

И настоящим, имеющим сохранять силу навеки, законом мы постановляем, чтобы избранный в императоры единогласно или большей частью князей-избирателей считался и признавался всеми на основании одного только избрания за истинного и законного императора, (чтобы) ему обязаны были повиноваться все подданные империи, чтобы ему принадлежали административные и судебные права я (вся) полнота императорской власти, и чтобы все признавали и непоколебимо заявляли, что он (действительно) имеет и получил (эту власть).

Если же кто осмелится заявлять притязания (спорить) или возражать против этих провозглашений, постановлений и определений или против какого-нибудь (одного) из них, либо соглашаться с заявляющими (такие) притязания или (так) говорящими, либо слушаться их приказаний, посланий или предписаний, то их (этих людей) мы с этого момента лишаем и признаем лишенными юридически и фактически всех феодов, которые они держат от империи, всех пожалований, судебных прав, привилегий и иммунитетов, предоставленных им нами или нашими предшественниками. Сверх того, мы постановляем, что совершенное ими преступление должно рассматриваться как оскорбление величества, и они подлежат всем наказаниям, полагающимся тем, которые совершают это преступление...

Если же римский епископ, выставляя по своему обыкновению свою заботливость о простом народе и (свое) благочестие, скажет, что для того ему вручено (право) утверждать или одобрять выборы римского государя, чтобы не смог как-нибудь возвыситься до императорской короны еретик, который затем принесет величайший вред обществу верующих, то ему со всей вежливостью надо будет ответить, что такое избрание не нуждается в его одобрении, раз оно проводится и совершается тремя высокопочтенными христианскими архиепископами, из коих каждый получил от Христа епископскую или священническую власть, такую же, как и римский первосвященник, и верными (сынами церкви) светскими князьями, с которыми указанные религиозные пастыри и прелаты производят выборы упомянутого римского государя на совместном собрании. Невероятно, чтобы эти семеро больше ошибались или поддавались дурным намерениям, чем воля одного римского епископа, который мнит, что ему по праву позволительно опираться только на свое мнение в силу неограниченности той власти, которую он неподобающим образом себе приписывает. Ведь этак он кого угодно по своему произволу сможет признать за еретика и лишить права на избрание, вследствие чего по указанным причинам свелась бы на нет должность князей-избирателей и постоянно оказывалось бы невыполнимым избрание и возведение (в императоры) выбранного лица.

1. Из введения к “Золотой булле”.

2. “Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса”, т. VI, стр. 827.

3. См. там же, стр. 319.

4. “Хронологические выписки, Архив Маркса и Энгельса”, т. VI, стр. 82 и сл.

5. Перевод по тексту, приведенному в указанном сборнике К. Zeumer'a с учетом текста и комментариями в изд. Ludewig 1716 (т. I), 1719 (т. II).

6. С этой главы начинается 2-я часть буллы, составленная в декабре 1356 года.

7. Venerabilis — достопочтенный. По обычаю папские постановления назывались по первому слову текста документа. Данный декреталий начинается со слов “Достопочтенного брата”.

8. Перевод по тексту, приведенному к статье К. Zeumer, Ludwigs, des Bayern Koеnigswahlgezetz, “Licet iuris”, Neues Archiv der Gessellchaft fuer aеltere deutsche Geschichtskunde, 1904, стр. 110 и след.

9. Индиктион (греч.) — период в 15 лет.

10. Перевод по тексту, приведенному в указанной статье К. Zeumer'a, стр. 100 и след.

11. Перевод сделан по изданию Qoldast Monarchiae S. R. imperii sive tractatuum de iuresdictione imperiale, Francorti, 1668, ч. II, гл. 26.