Депешу вашу от 12-го января получил, и ожидая дальнейших со стороны вашей уведомлений по делам татарским, вам на теперешний раз сказать нахожу, что я поступков ваших не опровергаю, когда вы, будучи на месте, считаете то надобным к достижению желаемого предмета, а между тем наблюдать только надобно сказанное в высочайшем к его сиятельству графу Петру Александровичу рескрипте и по доставлении ко мне к вам отправленном при ордере от 31-го октября пункте, что ее императорское величество отнюдь разрывать миру с Портою Оттоманскою не намерена, а потому и надлежит все наше поведение на том самом основывать, то есть чтобы начинщиками в противность трактата не от нашей бы стороны произошло. А еслиб уже где и принуждено было таковой оборот сделать, то надлежит так прикрыт оное, чтобы себя можно было оправдать. Только в рассуждении отзывов ко мне в письмах Шагин-Гирей-хана, сперва, как вам уже известно, дабы я занял здесь Кафу, Козлов и другия подверженные сомнению места, а ныне чрез вас же полученном надеется, что мятежники здесь мною укрощены и прогнаны, примечаю я по всем таковым его ко мне требованиям, что он не объяснен от вас достаточно о намерениях высочайшего двора и в каком только предмете овладение мною перекопскою линиею и крепостью Ор учинено; следовательно, вы имевши уже полученными от меня все данные мне о сей экспедиции наставления, изволите сообразно с тем, особливо же с вышесказанным из рескрипта пунктом, открыть ему хану и объяснить, что каким только образом возможно мне выдти из границ таковых предписаний и какое только укрощение полагаемым им мятежникам сделать? ибо в числе враждующих ему, как и сам он известен, надлежит считать сперва Девлет-Гирей-хана, а потом и некоторых из окружающих его [295] правительства чинов, то есть Мегмет-Гирея, Измаил-бея и казыаскер-эфендия, а 4-го который при нем находится турок у письменных дел, и придворных из людей молодых и ничего не значущих однако есть некоторые и из них Шагин-Гирея партии, а прочия все уверяют, что они его Шагин-Гирея хотят иметь ханом и вольности желают действительно. Итак, если бы со стороны противной партии начали атаковать, то тогда бы и я причину имел их прогнать военною рукою и все то исполнить что в пользу нам. Вы же из отправления моего от 31-го декабря видите, что и Порта Оттоманская противного трактату делать им запрещает, хотя хан и старается делать только мне шиканы, как то кизяку и прочого не приказывает привозить войскам на продажу, однако к сему привязаться никак не могу, ибо о сем слышу я только от конфидентов моих и от самих нижних татар, сказывающих нам за конфиденцию, следственно ясно уже и видно, что теперь ничего к войску не везут, а запретить того не можно. А если бы к Нему о том и писать, то он конечно отзовется, что оного не приказывал, так как и присланные сюда чиновники уверяют, что такового повеления не было. Но я однакоже и не пишу к нему хану никогда, по причине, как вы уже пред сим из отправления моего к вам видели, что я велел только словесно ему сказать, что мы признавать его ханом не можем, когда он одною только Портою возведен. А что касается до общества, от которого только я и письма получаю, так и то пишет не оно, а ханский письмоводец, а они должны в присутствии хана печати свои приложить, который, взяв потом оное у них и запечатав, отсылает ко мне из своих придворных, сказывая, что то от общества. Сверх того к Ширин-бею и Абдувели паше, в бытность их в Бахчисарае, приставлены от него люди, под видом будто их доброй воли, чтобы почаще у них бывать, а в самом деле примечали бы не пересылают-ли они иногда ко мне писем.