№ 168. Журнал князя Прозоровского о происшествиях в Крыму.

С 13-го по 23-е марта 1777 г.

По донесению моему в рапорте от 1 З-го числа марта, хотя я и полагал 14-го числа с Салгира выступить далее на реку Индаль, но по случаю наступившей весьма дурной погоды, как-то великим дождям и крайней чрез то распутицы с холодом и грязью, а к тому, что надобно было мосты чрез реку Салгир починивать и один вновь сделать, принужден я был еще на сем лагере несколько дней пробыть, особливо же, что Шагин-Гирей-хан из Ениколя еще не выехал.

14-го числа марта, имея уже, как в прежнем журнале значит, рапорт генерал-маиора Борзова о прибытии Шагин-Гирей-хана в Ениколь и по открывшейся до него Крымом чрез коммуникацию войск безопасности, отправлены от меня в тот край с капитаном князем Багратионом и все находящиеся до того при мне по первым моим донесениям из партии сего хана чиновники, с собственного их желания и с бывшими при них татарами.

Того-жь числа возвратился от Ширин-бея посыланный от меня к нему с письмом и с подарком, состоящем в ружье и паре пистолетов, сотник Пащенко, от которого и привез ко мне письмо, в котором он уведомляет, что подарок, [469] доставленный к нему чрез оного сотника, с великим удовольствием принял и приносит благодарность. Касательно-жь до их в Карасеве (Карасубазаре) сборища, то оное ни по чему иному, как только что Девлет-Гирей-хан сей области не надобен, а посему из Бахчисарая они выехали и туда прибудут, а что Шагин-Гирей-хана надо им встретить, то для области их польза в чем-бы я и не имел иных заключений, а что народам их войска обид делать не будут, то они во мне того и надеяться. Разъезды же и караулы для пастьбы делать можно, и они всем татарам приказали, чтобы нам, приятелям их, как фураж, так и все надобное они возили и продавали.

Того-жь числа получил я письмо от Шагин-Гирей-хана от 12-го числа, в котором он, извиняясь, что пока не взял отдохновения от водяного пути по прибытии своем в Ениколь не ускорил сам меня о том прибытии известить, уведомляет притом, что большая часть надобных ему мурз и черкеских начальников еще не прибыли, во ожидании которых и приостановился он на некоторое время в Ениколе.

15-го числа отправил я к нему письмо, уведомляя, что по известию, дошедшему ко мне, что Девлет-Гирей-хан намерен яко-бы еще собрать сколько ни есть свои войска при Акмечете, отправляю я на сей случай еще деташамент к Салгирскому ретраншементу.

Сего-жь числа имел я рапорт генерал-маиора графа де-Бальмена, что он сходно с прежним моим распоряжением, по уведомлению генерал-маиора Борзова, 13-го числа выступил к Ениколю.

17-го числа получил я рапорты от г. генерал-поручика и кавалера Суворова и от подполковника и кавалера Любимова, которыми они доносят.

Первый, что он с войсками начальства его 14-го числа прибыл на речку Булзык. Посыланный-же от него в разъезд к стороне Кефы маиор Вукотич, возвратясь рапортовал, сходно с прежними преподанными известиями, а к тому посыланные в город Кефу присовокупляют, что от живущих там греков слышали, яко-бы назад тому с неделю прислано туда было от Девлет-Гирея при шести мурзах войска татарского человек до 150, с тем, чтоб Шагин-Гирей-хана поймав привезть в Бахчисарай, коего они быть там чаяли, но пришед оные и не нашед его разошлись. Из означенных-же мурз один с малым числом войска, собрав яко-бы с греков и армян 18 мешков, в коих было до ста двадцати тысяч левов, уехал, сказывая, что он повезет их к новому хану в Ениколь. Впрочем и по собственному его г. генерал-поручика в окружности тамошних мест обозрению, нашел все тихо и спокойно.

Второй, что он по повелению моему партию с поручиком Неклюдовым к деревне Сарабуз посылал, который по возврате ему объявил, что по прибытии его к ней никакой противной партии уже не нашол, а уведомлен от живущих там татар, что оная в той деревне действительно была, числом не менее как от четырех и до пяти тысяч человек, [471] к коей и сам Девлет-Гирей приезжал для уговаривания их к сопротивлению против Шагин-Гирей-хана. Но оные узнавши, что он уже переправился на сию сторону, на то не согласились и не более, как дня за два до приезда его, поручика Неклюдова, все с того места разъехались: некоторые мурзы поехали на встречу ему, хану, а прочие все по своим жительствам, почему и сам Девлет-Гирей, не видя в том успеха, возвратился в Бахчисарай. Более-жь сего сборищ никаких им не примечено и посыланная к стороне Мансурской фамилии партия возвратясь уведомила, что во все время ее где надлежит прохода ничего также не примечено, да и по разведыванию от обывателей о сборищах татарских кроме спокойствия ничего не слыхали.

Того-жь 17-го числа возвратился ко мне и Якуб-ага с ответным от Шагин-Гирей-хана и таким письмом, что он, внимая моим к нему доставленным в письме и на словах чрез оного Якуб-агу объяснениям, уведомляет, что он 16-го числа из Ениколя возьмет свой путь далее и чтобы я не сомневался в том, что он всегда поступать будет сходственно с моим распоряжением, а тоже самое и словесно мне Якуб-агой подтверждено.

После чего и того-жь числа писал и я к нему, хану, что как оный Якуб-ага сказывал мне, что в Арабате, сколь за теснотою, столь паче что и квартиры очень дурны и не в таком состоянии как прежде я их знал, то по сей неудобности и признал я за лучшее прибыть ему уже не к Арабату, а к речке Булзыку, где в деревнях неподалеку от Кефы много есть хороших квартир, а равно и фуража достаточно можно найти. С каковым письмом для лучшего и на словах объяснения отправил подполковника и кавалера Леванидова.

17-го-жь числа писал я к г. генерал-поручику и кавалеру Суворову, находившемуся уже тогда при Булзыке, чтобы при соглашении хана Кефинскую крепость занять войсками, о [472] чем я и поручил упомянутому подполковнику словесно ему, хану, донесть.

19-го числа генерал-маиор Борзов рапортовал меня, что хан 16-го числа, так как и обещал мне в своем письме, действительно из Ениколя выехал расстоянием пять верст в занятый по убережи лагерь.

Того-жь числа и я выступил с Салгира и прибыл на речку Булганак. Сего-жь числа дал я мое повеление генерал-маиору и кавалеру князю Волконскому, чтобы он из егерей учредил в горах посты: один при деревне Енисале, а другой при деревне Бишуй, на такой случай, что из Бахчисарая в средину гор проехать и миновать сих мест будет не можно.

Того-жь числа рапортовал меня генерал-поручик и кавалер Суворов, что посыланною от него и к стороне Судака партиею, кроме спокойного татар пребывания, ничего не примечено.

Того-жь числа генерал-маиор граф де-Бальмен доносил мне, что он 14-го числа прибыл к деревне Галим-Гирей-султана, где и хана встретит и далее препровождать его будет.

20-го числа я, с Булганака выступя, прибыл на реку Индаль.

Того-жь числа получил я письмо от Шагин-Гирей-хана, что он 19-го числа из вышесказанного лагеря, между Керчи и Ениколя, взял свой путь до деревни Галим-Гирей-султана и обнадеживает, что он поспешать будет и далее оттуда; о сем самом выезде и генерал-маиор Борзов мне доносил.

Вскоре после того и другое имел от него, хана, письмо, в котором уведомляет, что он в ответ на мои последния к нему письма нашол сказать, то увижу я из донесения подполковника и кавалера Леванидова, а что до предполагаемого мною занятия Кефы и прочих моих распоряжений, то просит в том письме поступить мне как потребным и полезным я [473] признаю, и что все то для него будет обязательным удовольствием, будучи уверен об учреждении моем всего того, что к пользе и благопоспешности принадлежит. Подполковник же Леванидов доносил мне, как об упомянутом выезде его, хана, и что он, передневав там, отправится далее и прибудет согласно с моим к нему письмом на Булзык.

Того-жь числа отправил я письмо мое к нему, хану, извещая, что 21-го прибуду на Булзык, а какая лучшая там по приказанию моему избрана будет обер-квартирмейстером Бердяевым деревня, донесет он графу де-Бальмену.

Сего-жь числа генерал-поручик Суворов рапортовал меня, что по донесению ему подполковником Леванидовым о вышесказанном соглашении ханском на занятие Кефы, он по силе моего данного уже ему от 17-го числа повеления, определил занять сей город полковнику Шамшеву с Ряжским пехотным полком, куда уже того числа две роты оного полка при маиоре Ушакове и отправлены, да и полк выступя на завтра туда-же прибыть имеет.

Того-жь 20-го числа получил я письмо от Ширин-бея, в котором он уведомляет, что касательно Девлет-Гирей-хана, то кроме его партии все дворяне и мансуры приедут в Карасев (Карасубазар), также и Абдувели-ага с несколькими родственниками прибудет, а туда-жь и он, бей, отправится на совещание, каким образом принять Шагин-Гирей-хана.

21-го числа я выступя с Индаля прибыл на Булзык, где и соединился с генерал-поручиком Суворовым, который тут словесно меня рапортовал, что отряженному им по повелению моему с полковником Шамшевым Ряжскому полку на занятие Кефы, велел он, не вступая в крепость, расположиться близ оной в форштате, а туда только посылать небольшой караул, объявляя жителям, что яко-бы оные войска присланы туда для печения хлебов, то чтоб между ними и обывателями не могло ссор каких произойти. [474]

Сего-жь числа имел я рапорт от генерал-маиора графа де-Бальмена, что он препровождая хана прибыл с ним того числа к деревне Аргин, а 22-го по изволению его хана пойдет Кефинскою дорогою, оставя в праве Арабат и прибудет на Булзык.

Того-жь числа писал я к сему генерал-маиору о своем на Булзык прибытии и о занятом здесь по правую сторону сей речки при деревне Киолечи лагеря, и что для войск-же идущих с ним графом де-Бальменом, назначен сей лагерь по левую сторону оной речки, а в упомянутой деревне для его светлости хана и квартира приуготовлена.

Сего-жь 21-го числа отправил я с нарочным своим сотником Пащенком к Ширинскому-бею, Абдувели-аге и прочим благонамеренным Крымской области агам, мурзам и духовным членам письмо мое следующего содержания:

“Вчерашний день получил я от великолепного Ширин-бея, моего приятеля, письмо, что вы уже собираетесь и частию собрались в Карасев (Карасубазар), а потому и он туда-же прибудет, что я весьма благоприятно и принимаю. Я-жь теперь с войском нахожусь у реки Булзыка, при деревне Киолечи, куда завтрашний день и прибытия его светлости Шагин-Гирей-хана ожидаю непременно. Почему за нужно и почел вас о сем известить с нарочным; а по преданности моей к сему почтенному обществу, преподаю мой искренний совет, не благоволите-ли вы, мои приятели, поспешить окончанием вашего совета, а потом и приездом сюда, ибо мнится мне, что замедлением вашим не окажется столь искреннее до сего желание ваше его светлости Шагин-Гирей-хана.

23-го числа дал я повеление полковнику Колюпанову, чтобы он при надежном и исправном штаб-офицере отрядил две роты пехотных и эскадрон пикинер в Козлов, для занятия посту в сем городе, в том едином предмете, чтобы отрядом сим, а равно и другим повеленным от меня генерал-маиору князю Волконскому, чтобы подполковнику и кавалеру Любимову идти к берегу Черного моря и по дороге лежащей у сего берега до Балаклавы, дабы появлением в тех местах войск наших принудить скорее убираться Девлет-Гирея из Бахчисарая.

Того-жь числа Ширин-бей, находившийся неподалеку отсюда в своей деревне, возвратя посыланного от меня сотника Пащенку, прислал вместе и своего человека с письмом, полученным им из Карасева от Абдувели-аги и прочих, при котором они приложили оригинальные повеления Девлет-Гирей-хана и полученное им из Царьграда от Калги-султана, брата его, письмо. А ссылаясь на оные пишут к нему, бею, что они, увидившись с ним, намерены ехать в Бахчисарай, для ради чего просят усильно, чтобы и он спешил приездом своим в Карасев.

Содержание-жь ханского и письма Калги-султана следующее:

Первого: “Мой чегодарь Векирья по выезде из Царьграда, достиг меня чрез 11-ть ден, ныне в понедельник, с уведомлением, что сего месяца 6-го числа отправился от Порты Оттоманской сухим путем в Синоп Сеид-эфендий, а оттуда [476] на судне прибудет в Крым, о чем в письме и от Калги-султана, братца моего, изъясняется, и что эфендий сей, конечно, будет на сих днях сюда, и что он для положения вашей области благоденствия послан. А как по сему нахождение ваше здесь нужно, то не медля и до прибытия сего эфендия приехать сюда постарайтесь, в чем мое требование, и я потому отправляя сие, провождаю при сем для сведения вашего и письмо оного султана”.

Второго: “Что от Порты Оттоманской пошлется в Крым высочайшего Дивана Ходжагян Сеид-эфендий на сих днях, о том чрез двух татар, двух чегодарей и одного крымского мурзакая, рабов ваших, к вам, благодетелю моему, писано было. А вышесказанный эфендий в пятый день после их отъезда, в понедельник, б-го числа, из Царьграда отправился сухим путем до Синопа, а из него, по повелению государя, поедет при помощи Бога к стороне крымской на судне, лишь-бы Создатель сохранил от препятствия, а сие для области счастливо, и о чем я богомолец таких обстоятельств, для изъяснения вам посылаю сие усердное письмо и когда из него сведаете, что он назначенного дня выедет, объявите всем, чтобы следующие дела делали согласно, а благополучие сей области конечно настанет”.

А по таковой оного бея откровенности, чрез присылку сих в оригинале писем, видивши я с его стороны все доброжелательное, а напротив того Абдувели-агу, яко всегда единомыслившего с ним, частию поколебавшегося и собирающегося ехать опять в Бахчисарай, принужденным нашелся послать скорее к нему, бею, капитана князя Багратиона, сказать ему о сем моем противу его, Абдувели-аги, сомнении и что в рассуждении Царьградских известий есть единая только интрига, а особливо, то, что упомянутый татарин словесно сказывал здесь, по слухам от приезжавших к бею из Карасева, что будто с оным эфендием и от нашего министра отправлен сюда курьер; то сему я не верю и быть того не можно, ибо [477] они сухим путем ездят, а притом, что и письмо Девлет-Гиреем рассеваемое, есть вовсе коварное и лжевымышленное от недоброжелателей, на которое и сказал бей, что он и сам тоже мыслит и что Абдувели-ага в отъезде своем сделал только наружность при ханском нарочном, а в самом деле уверял меня чрез него, Багратиона, наисильнейше и ручается за него, что он и теперь единомыслящ с ним, и никак в Бахчисарай не поедет.

После чего посылал я и прямо к нему Абдувели-аге в Карасев находящегося при мне за толмача прапорщика Иванова, спросить его доколе он будет длить начатое дело и что наконец должны-же будут совершить оное.

По приезде к нему его, Иванова, взяв он в особый покой, как в то время были у него и Девлет-Гиреевой партии, где, выслушав вышесказанное от меня, поручил и мне в ответ сказать, что хотя то и правда, что из Царьграда курьер приехал, однако все то, что он к Ширин-бею писал об отъезде своем, яко-бы в Бахчисарай, принужден он был сделать наружность сию с прочими, потому что присыланный тогда к ним от Девлет-Гирея-хана нарочный был, и чтобы тем скорее его отправить, а в самом деле не намерен он никак к нему ехать и рад, что оттуда вырвался, говоря и то, что ожидаемое прибытие вышесказанного эфендия в Крым и сами они считают обманом и что они ждут только теперь Ширинского-бея, а посоветовав со всеми стариками отправится к Шагин-Гирей-хану, и я-бы делал все то, что мне надобно.

Между возвращением ко мне оного прапорщика Иванова, приехал того-жь числа сотник Маргос, посыланный от меня еще с Салгира к Абдувели-аге с подарком в ружье и паре пистолетов, за что и благодарит он.

Сего-жь 22-го числа прибыл сюда на Булзык и ожидаемый мною в тот день Шагин-Гирей-хан и принят с должною по законам честию и с отрядом притом в караул к [478] его ставке вместо баталиона роты с знаменем, но как я кроме самой крайней нужды верхом ездить еще не могу, то и поручал вместо себя при фронте быть и командовать г-ну генерал-поручику и кавалеру Суворову. После чего его светлость ехавши мимо моей квартиры, был и у меня на чашку кофе, а чрез час отправясь в свою приуготовленную уже между тем при здешней-же деревне ставку, был провожаем до оной мною и всем прочим генералитетом, где и поздравлен был с прибытием в сей край. Потом я, оставшись наедине с ним, говорил и по делам здешним, который, хотя и внимал всему мною представляемому, однако как еще ожидаемых сюда чиновников крымских нет в прибытии, то и положили, чтобы по приезде уже их вникнув лучше во все обстоятельства и положении делать, а притом, и то он сказал, что как сие дело есть серьезное, то дать-бы ему время и подумать о том, а особливо и все чиновники уже на сих днях ожидаются.