№ 172. Рапорт князя Прозоровского — графу Румянцову-Задунайскому.

1-го апреля 1777 г. № 32. При Булзыке.

Изшедшего марта в 25-й день с последним курьером донесенные вашему сиятельству слухи, которые коварством Девлет-Гирея рассеяны были по всему здешнему полуострову, об отправлении сюда от Порты Оттоманской Сеид-эфендия, некоторое было в плавном течении дел сделали преткновение и в боязливых духах здешних чиновников возобновили робость, для рассыпания которой и положил я 30-го сделать движение к Карасу. Но 29-го к вечеру извещен, что наконец они удостоверясь о ложном сих вестей разглашении, свергнули с себя иго подданства Порте, отказалися письменно (от) Девлет-Гиреевой власти и зависимости, открыв ему свободный [482] на Балаклаву выезд из сего полуострова и выбрав четырех депутатов из лучших мурз в 30-й день, представили светлейшему хану Шагин-Гирею, прося единым гласом всего народа, чтобы принял он генеральное владычество над всеми племенами татар и для подтверждения оного вечного и ненарушимого их присягою, прибыл в Карасубазар, где Ширин-бей с Абдувели-пашою, с духовенством и со всеми чиновниками с простертыми руками ожидают своего государя и признав уже чрез сие поднесение всеобщим ханом намерены повергнуть себя стопам его, что изволите ваше сиятельство найтить в переводе и оригинале с письма ко мне бея и паши и от общества к Шагин-Гирей-хану. Дабы уважить сие пред глазами народа, высочайшим монархини нашей благоволением приказал я сделать в лагере из пушек сто один выстрел и сам по слабости здоровья не в силах будучи тот день выдти, поручил, собравшись г. генерал-поручику и кавалеру Суворову со всем прочим генералитетом и штаб-офицерами принесть в ставке его светлости усерднейшее поздравление. К обласканию-жь депутатов подарил первому между ними сто, а прочим трем по пятидесяти червонных.

Поспешествуя сему благополучному обороту в последующий день намерен я был, оставя при Булзыке с деташементом г. генерал-маиора графа де-Бальмена, с прочими войсками препровождать сего почтеннейшего хана до Карасубазара, но 31-го была пятница, день их воскресный, так он не изволил выехать, а сего числа за жестокою погодою и сильным дождем, отговариваясь малою простудою, не приступил-же к движению. Между тем 30-го в ночь получил я рапорт, из Инкермана, от подполковника и кавалера Любимова, что Девлет-Гирей 29-го перед вечером, оставя в Бахчисарае двор свой пуст, выехал совсем в Балаклаву, для отшествия на изготовленном судне далее. Я чтобы тем скорее понудить его оставить то место, где ни единый человек больше ему не повинуется, повелел подполковнику Любимову с своим [483] деташементом подвинуться к Балаклаве. За сим новый владетель издает уже везде свои фирманы и совершенный есть государь. Одной токмо церемонии в присяге недостает, которую намерены они делать верстах в трех от Карасубазара и в четырех от нашего войска, избрав способное место, по обыкновению и закону их, чтобы из христиан при сей церемонии никто свидетелем не был. Мое желание было промедлить дня два, чтобы увидеть подтверждение их присяги и вместе представить извинительное ко двору от общества в нарушении прежнего трактата письмо, которым желают они просить ее императорское величество все их поступки прошедшего времени предать вечному забвению. Но видя в сем некоторую остановку и опасаясь тем самым коснить с вестию такового дела, которое великими подвигами доведено уже до самого совершенства и может ваше сиятельство обрадовать, решился поспешить с сим, и хотя в письмах их теперь ко мне от бея и паши и к светлейшему хану от общества и не изъяснено, но в присяжной подписке, настою я, конечно, чтобы точно сказано было принятие его в ханы на правах вольности и независимости; что за сим из Карасубазара, надеясь, туда неотменно завтра выступить с корпусом по окончании присяги с поднесением помянутого от общества письма, как равно и ведомого журнала, стараться буду вслед с курьером представить.

Таким образом, чрез руководство наставлений вашего сиятельства, достигнув до предмета намерений прозорливой нашей монархини, осмеливаюсь по долгу звания моего засвидетельствовать о неутомленных трудах и подвигах соучаствующих со мною всех господ генералов, оставляя подробное изъяснение службы их показать в журнале, так офицеров и прочего воинства до последнего человека, коим ни жестокие в зиму стужи, ни мокрая и ненастная в раннее время погода, не препятствовала не мало показывать безпредельное к высочайшей службе усердие. Всякий по своему чину и званию рвался к [484] выполнению поручаемых должностей, всякий изъявлял на лице сердечное удовольствие, в поспешении полезных отечеству дел; всякий наконец несказанно обрадован вожделенными плодами всевысочайшего благонамерения. Г-н генерал-маиор граф де-Бальмен берет поверхность над прочими в сем споспешествовании. Он отделен бывши с деташементом на Молочные воды, облегчал мои труды в нужном продовольствии своей части войск; он чрез неусыпное свое надзирание отряженным ему числом транспортных фур, находил средства к пропитанию своей команды, он не терял нигде военного порядка, а приусугубляя всегда к моим наставлениям свое искусство, содержал предлежащую себе часть Крыма в страхе и почтении; он наконец в феврале месяце вступя в сей полуостров чрез Ениш (Геничи), одним видом своего войска, рассыпал толпы собравшиеся в округе Арабата и Кефы и с пособием моих передовых деташементов под начальством гг. генерал-поручика и кавалера Суворова и подполковника и кавалера Любимова очистил весь Керченский дискрикт, и доставил безопасный оттуда проезд Шагин-Гирею. Я отважусь открыть мысль мою вашему сиятельству, что ежели по установлении здешних дел в совершенном порядке надобно будет избрать над остающеюся частию войск начальника, то сей искусный генерал из всех здесь своих сверстников есть способнейший. на которого положиться можно твердо и за которого исправность сам я ответствовать берусь.

Не мало в сем деле участвовали прилежностию к должности своей дежурные подполковник Дунин, который при сем деле с декабря месяца и премьер-маиор Шерснев, который было сначала и заболел в декабре, а потом опять в марте вступил в исправление оной. Г-н Якуб-ага также во все время усматривается весьма усерден, прилежен и верен.

Позвольте, сиятельнейший граф, нижайше утруждать вас просьбою: поднесши все сие яко доводы ума и яко дела и работу [485] мудрых вашего сиятельства распоряжений высочайшему монаршему проницанию, исходатайствовать за понесенные труды и подвиги сим господам и всему войску всемилостивейшее ее величества благоволение и матернее милосердие. Я счастливым себя почту, если милостиво призрите ваше сиятельство и на неусыпные труды показанные в сем деле исправляющих при мне письменные дела капитанов Днепровского пехотного Даева и Смородина и Астраханского драгунского полков Карнеева, из коих два еще с 1771-го года, во все мое над войсками начальствование, пребывая в сих должностях, отменною прилежностию приобретают достойное внимание; почему 1775-го году осмелился я уже об них вашему сиятельству свидетельствовать, а последний не меньше мне известен по препорученным прежде ему коммиссиям, особливо-жь в нынешнюю экспедицию, показал неутомленные опыты своей к делам прилежности и способности. Я препоручая их высокому вашего сиятельства, яко заслуживающих на деле, покровительству, беру вместе смелость нижайше испрашивать милостивого награждения и трудящимся с рачением в канцелярии моей, канцеляристу и кадету, равно употребляемым в курьерские посылки назначенным в приобщенном реэстре прапорщику Жданову и разных полков вахмистрам и сержантам, кои по три и по четыре года исправляют сию должность с особливым успехом и чрез отличное поведение подают надежду быть хорошими офицерами.

Все сие поднося штаба моего с адъютантом Тургеневым, покорнейше прошу вашего сиятельства принять и его в милостивое ваше благоволение.