№ 219. Письмо статского советника Веселицкого — князю Прозоровскому,

6-го сентября 1777 г.

Неполучение от вашего сиятельства чрез толь долгое время никакого известия, возбудило во мне разные размышления, как в рассуждении состояния вашего здоровья, так и в приключиться могущей какой-либо в крымских делах нечаянной расстройке. В таком сомнении находясь, спешу вашему сиятельству донести, что невозвращение доныне от османского двора посланцев крымских, как меня конфиденты мои уверяют, происходит единственно от необыкновенного содержания грамоты Шагин-Гирей-хана к Порте, и от колкого в махзаре крымцов употребленного выражения, открывшего интриги оной чрез Девлет-Гирея произведенные, ибо он без поощрения и подкрепления, конечно не отважился-бы на такое предприятие. Помянутые пиесы произвели в турецком министерстве немалое смятение, по коему и доныне решиться не может: по прежнему-ли обыкновению, яко к поданному хану и области посланцов возвратить, или яко от независимого государя и вольной области присланных; ибо в первом поступило-б в противность трактата, а последним нанесло-б себе крайнее предосуждение и открыло-б свету свою слабость. В таких неприятных для оного обстоятельствах, не трудно догадаться, что оное стремится на сыскание таких средств и претекстов, под какими-бы удобнее признание хана самодержавным государем и крымскую область вольною далее отлагать для выиграния времени на свое исправление. Если я в сем моем мнении не ошибаюсь, то без сомнения оное домогаться и [773] настоять будет о выводе из Крыма наших войск отзываясь, что выбор и возведение Шагин-Гирея на ханский престол, под блеском оружия ее императорского величества последовавшие, признаются принужденными, а недобровольными, следовательно противными прежним татарским обрядам и узаконениям. А по выводе войск, когда крымцы, как свободное общество, добровольно с единодушного согласия, на своем нынешнем махзаре утвердятся и с тем новых отправят посланцов, тогда Порта, снисходя на их прошение, не преминет признать Крымскую область вольною и Шагин-Гирея-хана независимым и самодержавным оной государем. Для лучшего в том успеха и прикрытия дальновидного и хитрого своего намерения, удостоверять станет сильнейшими обещаниями, яко между тем старание свое употребит на исполнение всех заключенным мирным трактатом преположений, лаская себя сим последним склонить наш двор к снисхождению на свое домогательство, для получения свободных рук к побуждению татар, по единоверию, на опровержение и уничтожение всего того, что толикими трудами и иждивением достижено и увенчано; сие-же по ветренности и легкомыслию татар легко и событься может. Я умалчиваю о прежних примерах, ссылаюсь только на нынешние, еще в свежей памяти сущие, сколько на обязательства и уверения османского двора полагаться можно? почему и сказать осмеливаюсь, что выведение войск из Крыма, если Порта о том настоять стала б, в рассуждении теперешнего толь полезного для России положения Крыма, весьма опасно. Я говорю опасно потому, что загореться может вновь претяжелая и кровопролитная война. В прибавок вышеписанного я за долг себе поставляю присовокупить и следующее: что один из моих конфидентов сими днями мне знать дал, что он от секретаря Дагистанлы-Али-паши, бендерского губернатора, сведал, что от Порты фирман прислан учредить новую губернию или пашалык в Бессарабии, с присоединением Коушан, Балты, Дубасара и всех [774] прочих ханам крымским даже до реки Буга принадлежавших земель и селений, с выгнанием из тех мест ханских управителей в досаду Шагин-Гирея. Из чего легко заключить можно с каким намерением Порта сие предпринимает, ибо присоединение сих между Бугом и Днестром земель с их селениями точно в противность трактата делается.