Библиотека сайта  XIII век

А. И. ЛЕВШИН

ОПИСАНИЕ

КИРГИЗ-КАЗАЧЬИХ ИЛИ КИРГИЗ-КАЙСАЦКИХ ОРД И СТЕПЕЙ

Глава ТРИНАДЦАТАЯ. ПРОСВЕЩЕНИЕ

(Статья сия была напечатана в "Северном архиве" на 1825 год, откуда заимствована и переведена издателями парижского журнала "Bulletin des sciences Geographiques" 1827)

Ни образ жизни, ни нравы, ни религия не позволяют киргизам быть образованными. Все просвещение их состоит из нескольких слабых лучей, почти невольно озаряющих человека, который хотя немного мыслит, имеет воображение и принимает впечатления окружающих его предметов, но и сии познания их обезображены суеверием.

ЯЗЫК

Язык их есть испорченное турецкое наречие, в котором много слов не понятных как для турка, так и для татарина крымского, казанского, а иногда даже и для оренбургского. Сверх того, где турки и татары пишут ш, там киргизы говорят с, где у первых я, у, ии, ио, ю, там произносят они джа, дже, джи, джо, джу: вместо г употребляют х. Большую часть гласных выражают неявственно, а буквы а и э часто так смешивают, что их почти нельзя различать или, лучше сказать, составляют между сими двумя звуками третий, средний.

ГРАМОТА

Киргиз, понимающий Ал-Коран и, следовательно, знающий по-арабски, слывет чудом мудрости. Умеющий читать и писать на своем, т. е. на татарском ¹ языке, почитается ученым, вообще же не знают они грамоты. Ханы, султаны и бии в сем случае не отличаются от последних подвластных своих (Императрица Екатерина, желая пролить на киргизов хотя несколько лучей просвещения, указами 1782, 1784, 1785, 1786 и 1789 годов повелела строить для них на границе мечети и школы, учащихся содержать на счет казны, а отцам их оказывать преимущества, давать похвальные листы, подарки и проч. Воля ее была исполнена: строения сделаны, но всегда были пусты и, наконец, развалились. Столь же тщетны были до 1822 года труды шотландских миссионеров, живущих в некоторых пограничных городах русских и очень усердно старающихся проповедывать ордам киргиз-казачьим правила своей религии. После выезда моего из Оренбурга открыто там Неплюевское училище, в котором, как слышно, учатся с успехом и киргиз-казаки. Известие утешительное) и имеют у себя [351] письмоводителей или мулл, которые читают им получаемые бумаги и отвечают на оные.

РУКОПРИКЛАДСТВО

Повелители орд и родов к письмам своим только прикладывают печати, на коих вырезаны их имена. Та же печать, приложенная к белой бумаге, служит вместо доверительной грамоты тому, кто предъявит оную, слова его приемлются вместо письменного послания. Простолюдины, не имея печатей, употребляют тамги, или знаки, особенные для каждого рода и заменяющие подписи и гербы как в рукоприкладстве, так и в клеймении скота, или другого какого имущества (Тамги заимствованы киргизами у монголов ², которые распространили их употребление не только в Средней Азии, но, вероятно, и в Индии, ибо у индийцев слово "тамга" означает то же понятие, что у киргизов. Г. Abel Remusat в "Recherches sur les langues Tartares, (T.I, c.233) пишет: "Dans la langue vulgaire de l'Hindostan, un certain nombre de mots d'origine Mongole, tels que: Darouga, Chef; Tamga, marque, distinctive etc.". Ланглес, встретив слово "тамга" (tamgha) в персидском переводе книги "Les Institute politiques et militaires de Tamerlan", затруднялся, как выразить оное и, наконец, перевел словами: brevet d'officier (?)).

Для примера мы представляем в конце книги некоторые изображения сих знаков.

ПОЭЗИЯ И МУЗЫКА

При всей, однако ж, грубости и при всем невежестве киргизского народа мы находим в нем начала поэзии и музыки.

Моисей, Давид, Гомер, Полибий, Платон, Аристотель ³ говорят о существовании сих изящных искусств в те времена, когда мир, так сказать, еще был в пеленах; новейшие путешественники нашли их у большей части полудиких. Киргизы, столь близкие по многим отношениям к сим последним, представляют новое доказательство того, что человек родится поэтом и музыкантом.

Конечно, поэзия их не подчинена правилам науки, и они не сочиняют стихов, но, надеемся, что ни один просвещенный читатель не откажет им в понятиях о стихотворстве, когда узнает, что они, подобно древнейшим народам мира, имеют песни, в которых прославляют подвиги своих героев, описывают природу и поют любовь. Слова сих песен редко выучиваются и никогда почти не переходят в неизмененном виде от одного к другому ⁴, [352] но всякий сам сочиняет их, всякий киргиз сам импровизатор и по-своему выражает происшествия, мысли и чувствования, мешая их с изображениями встречающихся глазам предметов. Легко себе представить можно, что таковые внезапные произведения бывают по большой части бестолковы и уродливы, особенно там, где употребляются сравнения, которые, как известно, составляют любимую риторическую фигуру всех азиатцев; однако бывают между оными и удачные, в некоторых песнях встречаем не только гармоническое падение стихов, но даже иногда и рифмы.

Вот две киргизские песни в переводе:

Черны брови не сурмены,
Привязали вы меня к себе.
Я люблю верно тебя,
Отгоняешь ты меня.
Давай, давай овса лошади,
То пеший на дороге не останешься;
Отдай скотину за девку,
То век с ней не расстанешься.
Я сильно в тебя влюбился,
Позволь мне с собою поиграть.
Молоденек, молоденек для игры,
Лошадь упади тебе на шею.
Бросился ястреб на уток,
На стадо, стадо большое.
Я сам болен весь,
И еда на ум нейдет.
Против дверей вода стоит,
Моя пола обмочилася;
В том ауле две девки,
Обе в меня влюбилися.
Сосна-дерево выросло,
На него туман упал;
Вчера к себе меня не пустила,
Когда-нибудь сама приласкаешься.

* * *

Видишь ли этот снег?
Тело моей милой еще белее.
Видишь ли эту кровь, текущую из зарезанного
Щеки ее еще алее.
Видишь ли этот обожженный пень?
Волосы ее еще чернее.
Знаешь ли, чем пишут муллы у нашего хана?
Брови ее темнее чернил их.
Видишь ли пылающий уголь?
Глаза ее сверкают еще сильнее. [353]

Песни киргизские сопровождаются иногда музыкою, иногда же составляют дуэты, терцеты и квартеты, в которых певцы поют один за другим по куплету. Содержанием таких концертов бывает или простой рассказ, или спор и соперничество в любви, или похвалы какому-нибудь знаменитому гостю, которого хотят почтить.

Место эпической поэмы занимают у киргиз-казаков сказки ⁵, исполненные чудес, волшебства и убийств. Герои оных часто подражают европейским рыцарям XII и XIII столетий; ездят по степям искать приключений, сражаются с колдунами, богатырями и славнейшими наездниками, входят в связи с женами своих неприятелей и освобождают несчастных от тиранства мужей, получают от красавиц своих талисманы, прославляют в песнях прелести их, разоряют, грабят для них аулы, похищают их и, наконец, привозят к себе для того, чтобы уделить им четвертую или пятую часть своего сердца. Одна мысль о такой награде за верность смущает душу европейской женщины, но киргизка, родившаяся и возросшая для рабства, принимают ее если не спокойно, то, по крайней мере, с покорностию и без удивления.

Красноречивые рассказчики умеют украшать повесть уподоблениями и природе подражающими словами: они голосами изображают крики разных животных, дополняют описания телодвижениями и, входя в положение своих героев, принимают в них самое живое участие. Во всех рассказах сего народа видно пылкое воображение и склонность к пиитическому энтузиазму.

Мелодия, или, говоря просто, голоса киргизских песен менее терпят изменения, нежели слова, ибо они почти все одинаковы, просты, однообразны, унылы и утомительны для слуха, как то можно видеть из прилагаемых в конце книги примеров.

МУЗЫКАЛЬНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ

Главные музыкальные инструменты киргизов суть кобыз и чибызга ⁶.

Кобыз похож на старинный русский гудок и даже немного на скрипку, но не имеет верхней деки и состоит из выдолбленного полушара с приделанною к нему вверху ручкою и с выпуском внизу для утверждения подставки. Струны, на кобыз навязываемые, очень толсты и свиваются из конских волос. Играют на нем, сжимая его в коленях (как виолончель), коротким смычком. [354]

Тоны, издаваемые сим инструментом, отменно грубы и нечисты, однако ж, я слышал на нем подражание пению разных птиц, очень близкое к природному.

Чибызга есть дудка, выделываемая иногда из дерева, а по большей части из камыша, и имеющая около аршина длины с тремя или четырьмя на конце прорезанными отверстиями без всяких клапанов и перегородок внутри. Играть на чибызге значит петь внутренностию гортани. После сего не мудрено заключать, что она в дикости и грубости звуков должна еще превосходить кобыз.

Некоторые из киргизов заняли у русских балалайки ⁷ и другого рода инструмент, который известен в разных местах Европы под разными наименованиями. В России простой народ называет его варган (орган) (guimbarde). Он делается обыкновенно из железа или стали, а играют на нем, прикладывая его к зубам и приводя в движение тоненький стальной прутик, занимающий в нем место струны ⁸.

Греки находили, что музыка необходима для исправления нравов; киргизы употребляют ее для распространений суеверия и для лечения больных.

Как то, так и другое видели мы при описании трагикомических представлений баксов, которые отправляют должности гадателей и лекарей.

ВРАЧЕБНОЕ ИСКУССТВО

Впрочем, пустые и суеверные обряды сих мнимых лекарей не составляют всего врачебного искусства киргизов: они действительно знают многие полезные лекарства, [355] а потому мы должны дать читателям понятие о киргизской медицине.

От боли в груди пьют они взвар, составляемый из корня дикой розы, или шиповника, с медом и коровьим маслом. От чесотки и некоторых других болезней купаются в воде соляных озер.

Лом в костях унимают, намазывая больные члены соком, вытекающим из распаренного осеннего овечьего помета или привязывая к больному месту тот же помет сожженный.

Опухоли разгоняют припарками из разных трав.

Больные ноги окуривают парами киновари, которую под ними жгут на угольях.

Ознобленные члены как можно скорее опускают во внутренности нарочно убиваемой для сего случая овцы. Тем же средством лечат и раны.

От переломов пьют тертую медь и еще какой-то толченный камень.

Растение, называемое ими шираз, употребляют они вместо сальсапарилли.

Медьвежья желчь служит, подобно настойке испанских мух, для восстановления истощенных сил. Ею же мажут больную спину.

В некоторых случаях обвертывают больных в теплые, только что содранные шкуры разных (Г. Эверсман следующим образом описывает сей способ лечения: киргизы берут недавно снятую кожу дикой лошади, а за неимением и старую, но не более как за год пред тем содранную, размягчают ее, потом посыпают внутреннюю часть толченою корицею с камфорой и зашивают в нее больного: так оставляют его на сутки и в сие время стараются в нем производить испарину; в пищу дают ему только вареное мясо без соли. Чрез 24 часа средство сие должно произвесть полное действие. Г. Эверсман, как искусный врач, полагает, что такое лечение может быть весьма действительно; впрочем, с какого бы животного ни была снята кожа, действие лекарства сим не изменяется) животных, в других едят киноварь, пьют овечью кровь, растопленное сало и проч.

Ноги птицы, называемой ими тилегус и похожей на куропатку, иссушив, толкут и дают пить с водою больным белою горячкою и укушенным бешеными собаками.

Нет нужды объяснять, что все таковые сведения киргизов в медицине суть только опыты, открытые случаем и врожденным всякому человеку физическим стремлением пещись о сохранении своей жизни. Сведения сии не основаны ни на какой теории и передаются от одного другому изустно. [356]

АСТРОНОМИЯ

Скажем теперь несколько слов об астрономических познаниях киргизского народа.

Пастух, живущий всегда под открытым небом, скрывающийся от зноя дневного под тению дерев, скал или в пещерах и потому почти всегда наслаждающийся величественным зрелищем ясной ночи; пастух, не имеющий других часов кроме солнца, луны и звезд, другого занятия кроме рассматривания их — невольно и неприметно знакомится с большею частию светящихся над его головою точек, узнает время восхождения и захождения их, замечает расстояние одной от другой и проч.

Таким образом халдеи положили основание астрономии, таким же образом и киргиз-казаки приобрели некоторые понятия об оной. Но суеверие, везде скоро обратившее науку сию в собрание ложных умствований, не замедлило подавить начала оной и в сем народе: киргизские звездочеты, подражая европейским астрологам, употребили познания свои не для дальнейших наблюдений светил небесных, но для обмана. Населив небо добрыми и злыми духами, они поставили себя посредниками между сими горними жителями и легковерными соотечественниками своими; начали гадать по звездам, подчинили влиянию их землю и все дни года, стали предсказывать по ним будущее, пугать, обнадеживать — одним словом, придали им все те свойства, которых действие на слабые умы всегда отражается в собственную их пользу.

Происшедшие от сего вздорные мнения о существовании на всех светилах разных духов и сношения с ними гадателей уже описаны нами (См. статью "О вере и суевериях".). Здесь обратим внимание только на истинные астрономические познания киргизского народа, сохранившиеся среди множества басен. Большая часть оных носит на себе печать естественной простоты и пастушеского образа жизни своих основателей.

Полярная звезда по маловидному течению своему и по положению на севере занимает у киргизов главное место на небе и называется темир-казык, т. е., железный кол (Герберштейн, говоря о татарах в своих "Commentar. Rerum Moscoviticarum" (издание 1571 г. Базель, с. 89) пишет: "Stellarum, inprimus vero poli arctici, quem ipsi sua lingua Selesnikoll hoc est, ferreum clavum, vocant aspectu cursum suum dirigege solent".). Ею руководствуются они в ночных путешествиях, по [357] ней узнают страны света, к ней обращаются, когда собьются с дороги.

Венера, восходящая вечером, когда гонят стада с полей в аулы, или поутру, когда скот пускают с ночлега на паству, носит у них название пастушьей звезды (чубан-джулдусы) ⁹.

Не разделяя звезд, составляющих Большую медведицу (джиды-каракчи) ¹⁰, киргизы говорят, что они состоят из семи волков, которые гонятся за бегущими от них двумя лошадьми, акбузат (белый мерин) и кукбузат (серый мерин) и что, когда первые, догнав сих последних, съедят их, то сделается преставление света. Сближение их будет знаком приближающейся кончины мира.

Плеядам дают они название дикого барана (аркар, или уркар) ¹¹, и поелику сие небесное животное их весною несколько времени бывает невидимо, то они думают, что оно нисходит в землю и выгоняет из оной траву, нужную для питания подобных ему земных баранов и овец.

Созвездие Девы называют они сюнбюля, Тельца — саур, Близнецов — джауза-берюджи и проч. Млечный путь, по направлению которого, как думают киргиз-казаки, летают птицы из Европы в Азию и обратно, именуют они птичьею дорогою (кушнун джулы, или юлы) ¹².

Зная положение и течение большей части светил небесных, киргиз смело пускается ночью в путь по степям, в которых нет ни дорог, ни тропинок, и не только безошибочно достигает желаемой цели, но даже определяет на каждом шагу час или время, протекшее от начала ночи, и место, где застанет его утро. Таким же образом, смотря на солнце, назначает он, сколь давно показалось оно на горизонте и когда сокроется. По сим замечаниям располагает он занятия свои, отдых, путешествия, остановки, выезды, свидания. Словом сказать, он смотрит на небо, как европеец на карманные часы.

МЕТЕОРОЛОГИЯ

Киргизы знают также метеорологию. Многие из них, особенно старики, имевшие случай наблюдать перемены атмосферы в течение нескольких десятков лет, предсказывают жар, холод, снег, засуху и начало каждого времени года. Равным образом по переменам погоды летом определяют наперед состояние атмосферы в соответствующие времена зимы; по осени заключают о весне и проч. [358]

Прорицания их заслуживают ту же степень вероятия, как и наши метеорологические календари.

СЧИСЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Год у- киргизов начинается с марта месяца. Первый день оного называют они науруз, т. е. новый год; и месяцам дают наименования зодиакальных знаков.

Разделение сие вошло к киргизам в употребление вместе с магометанскою религиею, а потому немногие и употребляют оное: большая часть знает только весну, лето, осень и зиму, не различая месяцев.

Некоторые же дают им еще другие названия: март — кокос; апрель — мамыр; май — мамрай; июнь — аряй; июль — чилдай; август — сюнбуля; сентябрь — сара-жатамыз; октябрь — карачакаус; ноябрь — джютти-часкан; декабрь — кантор; январь — джиштунай; февраль — бырдыны ¹³.

У персиян заняли они и составление недели, которую начинают, следую Ал-Корану, с субботы. Названия дней удержали они персидские: сембе (вместо шембе) — суббота, джексембе — воскресенье, дюсембе — понедельник, сисембе — вторник, сярсембе — среда, бийсембе — четверг, джума — пятница.

Последняя празднуется как у християн воскресенье.

Счисление от Эгиры ¹⁴, или бегства Магомета, известно в киргизском народе только ученым муллам, прочие не имеют и понятия об оном, но более считают монгольскими юбилеями ¹⁵, содержащими в себе по 12 лет, из которых каждое носит название какого-нибудь животного (Летоисчисление сие употребляется ныне в большей части Азии и известно одним под именем монгольского, другим — под именем уйгурского, турецкого и проч. По древности его должно полагать, что оно изобретено еще в баснословные времена монголо-турецкой истории, но кем и когда, того никто не знает. Пети-де-Лакруа в предисловии к шефереддиновой "Истории Темерлана" пишет, что Улугбек, внук Тамерлана и известный восточный астроном, говорит об оном, но относительно к происхождению его отзывается незнанием. Абель-Ремюза ¹⁶ (в Recherches sur les langues Tatares, т. I, p. 300) решительно называет оное киргизским и полагает, что киргизы составили его, подражая китайскому 12-летнему циклу. Жаль, что мнения сего не подтверждает он доказательствами и объяснениями. Во всяком случае, здесь под именем киргизов должно разуметь не киргиз-казаков, которые еще не существовали тогда, как описываемое нами счисление лет было уже давно в употреблении, но древних киргизов, или нынешних кара-киргизов. Мы здесь заметим только, что название пятого месяца есть число китайское: лу, или лун-лу, по-китайски значит дракон — и герб империи). [359]

Порядок оных следующий: первый год называется мыший (сычкан), второй — коровий (сыгыр), третий — барсовый (джулбарс), четвертый — заячий (тугушкан, или куян), пятый — драконовый (лу), шестой — змеиный (джилан), седьмой — лошадиный (джильки), восьмой — бараний (кой), девятый — обезьяний (пичин), десятый — куриный (таук), одиннадцатый — собачий (ит), двенадцатый — свиной (дунгуз).

За сим следуют опять мыший, коровий и так далее, тем же порядком ¹⁷.

Считая таким образом, киргиз говорит, что какое-нибудь происшествие случилось назад тому три года куриных, т. е. 36 лет, или четыре года бараньих и два простых, т. е. 50 лет, или два года коровьих и семь простых, т. е. 31 год и так далее.

МЕРЫ И СПОСОБЫ ОПРЕДЕЛЯТЬ КОЛИЧЕСТВО ВЕЩЕЙ

Не зная другой торговли кроме меновой, киргизы не имеют ни монет, ни весов, ни определенных мер, как у других народов. Монеты заменяются у них баранами или овцами, числом которых определяют они цену большей части вещей. Предметы, подлежащие весу, берут они глазомером.

Протяжения измеряют временем, зрением и слухом: когда говорят о большом пространстве, то означают во сколько дней или в какую часть дня можно оное проехать на лошади и на верблюде. Определяя места близкие, принимают за меру расстояние, на котором может быть слышен крик человеческий (Расстояние сие, называемое киргизами чакрым ¹⁸, пограничные жители наши переводят словом верста и полагают равным версте. Башкиры и татары версту называют тоже чакрым), или на котором глаз перестает видеть (Те же пограничные жители наши называют это видок и говорят: два видка, три видка и так далее), а поелику выше сказали мы, что киргизы отличаются необыкновенною остротою зрения, то три или четыре видимые глазами их пространства составляют на ровном месте целый день доброй конной езды.

Некоторые вместо разделения времени на часы делят день от восхождения до захождения солнца на четыре равные части. [360]

Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ОБРАЗ УПРАВЛЕНИЯ И ЗАКОНЫ

ОБРАЗ УПРАВЛЕНИЯ

Нет ничего, кажется, легче как постигнуть, что спокойствие того общества, в котором мы живем, есть необходимое условие для счастия нашего, и что, следовательно, добровольное старание о ненарушении оного собственными поступками должно быть первою и естественною обязанностию всякого человека. Самый грубый, самый необразованный ум может открыть истину сию без руководства. Но так ли она легка в исполнении, какою кажется? Так ли легко быть добродетельным, как говорить о добродетели, и всякий ли образованный человек добродетелен?

Мы видели нравственное состояние киргизов: на нем основано и политическое положение их, из него истекает и образ управления, и гражданское их устройство.

Европеец, привыкший к порядку, законам, подчиненности и притом видящий почти все азиатские владения под игом деспотизма, узнав о разделении народа киргизского на орды, поколения, роды, отделения, и о существовании в оном ханов, султанов, биев, предполагает, что каждая орда, конечно, имеет самовластного главу, которому повинуются беспрекословно все начальники поколений, ее составляющих; что каждому из сих последних подчинены правители родов его поколения; что правитель рода заведывает всеми отделениями своих однородцев и так далее. Словом сказать, он подумает, что киргизы живут под неограниченною властию своих начальников, но ближайшее рассмотрение открывает у них анархию. Употребляем выражение сие не в строгом смысле, ибо совершенное безначалие не может быть продолжительно, но непрочность властей, у киргизов существующих, неопределительность оных, слабость, свобода переходить из-под [361] одной к другой, отсутствие законов, ненаказанность преступлений очень близки к тому понятию, которое обыкновенно разумеется под словом "анархия".

И по сей-то причине народ киргиз-казачий не имеет ныне самостоятельного политического бытия. Географы обыкновенно полагают Большую орду вообще независимою, а Среднюю и Меньшую решительно причисляют к подданным русским. Как то, так и другое неточно и несправедливо. Только некоторые роды Большой орды могут назваться независимыми, из остальных одна часть находится под властию Коканского владения, другая повинуется Китаю, а третья признала над собою владычество России (См. "Исторические известия", т. II). Средняя и Меньшая также не все вообще под одним правлением: из оных подданными российскими называют себя только роды, кочующие в северной части степей, за Уралом и Иртышом, и имеющие необходимую нужду в покровительстве пограничных русских начальников; прочие, живя в отдалении, или не признают над собой никакой посторонней власти, или отдают себя под защиту других соседственных владений. Таким образом, китайцы присваивают себе часть Средней орды и некоторые кочующие близ их земель отделения Меньшей, другая же небольшая часть сей последней подвластна хивинскому владельцу.

Впрочем, в добровольном подданстве киргизов всем чужеземным правительствам должно видеть не решительное намерение оставаться под властию их или желание сим способом ввести у себя спокойствие и порядок, но необходимость искать защиты или надежда получить какие-нибудь выгоды в торговле. Нередко побудительного причиною подданства их бывает властолюбие начальников, предполагающих усилиться покровительством могущественной державы или, наконец, просто желание их получить богатые подарки от того владельца, которому они покоряются. Примеры тому беспрерывно встречаем в историческом описании связей сего народа с Россиею. Не повторяя их здесь, напомним только, что таковые же виды были одною из главнейших причин, побудивших Абуль-хайра и Абулмамета добровольно покориться с ордами своими императрице Анне, и прибавим, что сохранением власти над киргизским народом Россия обязана, конечно, не святости клятв и обещаний, первоначально данных [362] сими ханами и потом повторенных всеми преемниками их, но своей силе и торговле.

Ни один усердный магометанин не почитает священным договор, заключенный с христианином, тем менее уважает оный киргиз, не имеющий закона выше личной выгоды своей. По сим правилам, покорность его чужеземным правительствам рождается, изменяется и оканчивается вместе с нуждами: переходя от границ наших к пределам Хивы или Китая, делается он из русского подданного китайским, или хивинским, а приезжая в Ташкент или Кокан, называет себя ташкентским, коканским и проч.

Частые нападения на военные линии наши, отгоны лошадей, увлечения в плен людей, разграбления караванов, сражения с нашими отрядами и множество подобных происшествий показывают, какое понятие имеют киргизы о подданстве своем России. Также поступают они и с другими соседственными державами, которые называют их подданными своими (В 1795 году начальник Сибирской линии послал г. Бурнашева ¹ в Бухару. Кроме писем к хану бухарскому у него было письмо к султану киргиз-казачьему Букею. Когда бухарцы увидели на сем письме надпись: "С. Букею, подданному императрицы российской," то немедленно именем своего хана спросили г. Бурнашева: "Почему султан сей назван подданным русским, когда он со всеми подвластными ему киргизскими и прочими народами состоит единственно только в подданстве бухарского владельца?" См. "Путешествие от Сибирской линии до Бухары в 1794 и 1795 годах", напечатан, в "Сибирском вестнике 1818 года", ч.2.).

Точно также думают они и об отечественных властях, переменяя подчиненность свою по обстоятельствам. Когда один признанный ими над собою начальник начинает преследовать их за какое-нибудь преступление, то они переходят к другому, если же и сей последний не захочет укрывать их, тогда ищут они третьего или четвертого, который бы принял их под свою защиту за какую-нибудь плату, и за обещание впредь делить с ними будущую их добычу.

Благодаря невежеству, грубости и алчности народной таковые снисходительные покровители преступников очень часты в киргизских ордах. Число оных еще более умножается от бессилия родоправителей, от недостатка средств честным образом распространять свою власть, от множества виновных и от невозможности наказывать злодеяния. Какого порядка ожидать и от самого честного начальника толпы людей, повинующихся только тогда, когда [363] необходимость понуждает, и совершенно ничем не жертвующих для общего блага; людей, в которых стремление к грабительству беспредельно, которых невозможно удержать в зависимости без послабления и из которых всякий ищет сам повелевать, если имеет хотя малую к тому возможность? Что предпримет самый строгий, справедливый и благоразумный правитель, когда он не имеет ни войска, ни иждивения для содержания какой-нибудь полиции, которая надзирала бы за подвластными ему и приводила в исполнение его распоряжения или, по крайней мере, защищала бы его самого от насилий за соблюдение им правосудия?

Здесь следует упомянуть, что хотя повелители киргизов и получают с них плату скотом и разного рода вещами, но приношения сии делаются без всякого порядка и по большей части в случаях особенной нужды в покровительстве; определенной же подати народ киргиз-казачий вообще не платит, и умнейшие родоначальники тщетно проповедуют оному статью из Ал-Корана о зекате (Зекат есть известная часть дохода, которою мусульмане обязаны жертвовать на общественные и богоугодные предметы), повторенную древними законами киргизскими. Одна только необходимость или сила напоминают им об ней. Аблай-хан ²⁰ и Хотай-Менды-султан в Средней орде и Арунга-зы-султан ²¹ в Меньшей пытались приучить своих подвластных к правильному платежу определенной подати, но успех не соответствовал желаниям их, хотя, впрочем, разными способами получали они от повиновавшихся им киргиз-казаков значительный доход.

Мы не исключаем из сего правила ясака, платимого частию Большой орды китайскому правительству (Абульхайр, вступая в подданство России, торжественно обещал за всю орду свою платить ясак и давать войско, но правительство наше никогда не требовало ни того, ни другого) и состоящего из одной головы рогатого скота со 100 и одного барана с 1000. За дань сию, собираемую только для поддержания права называть всех киргиз-казаков подданными своими, двор пекинский ежегодно посылает подарков несравненно более, нежели чего она стоит. Министерство богдохана делало ему уже несколько представлений об [364] отмене оной. Путешественники (См. "Путешествие в Китай" г. Тимковского (ч. I, с. 254) и далее выписку из китайской книги "Си-юй-вынь-цян-лу", в коей помещен любопытный ответ, данный киргизами китайцам при первом требовании от них подати. Вот он: "Небо производит траву и воду, скот есть дар неба, пасем его и себя пропитываем сами: за что же будем давать другому?") говорят, что жадные киргиз-казаки приезжают ежегодно в Пекин под видом поклонения единственно для получения подарков: китайский государь дает им чины и отличия, но они, выехав из Китая, все сие большею частию уничтожают и кидают знаки достоинств. То же делают они с наградами от российского двора получаемыми, исключая денег и халатов, которые имеют внутреннюю ценность.

Киргиз-казаки, около Ташкента и Туркестана кочующие и повинующиеся ныне владельцу кокандскому, одни могут составлять прямое исключение из того, что сказано нами о сборе подати в сем народе вообще, особенно, если они доныне столь же послушны, как были во время владения Ташкентом Юнус-ходжи ²². Тогда не только с точностию платили они положенную на них дань — по одному барану со ста,— но, боясь повторения строгих наказаний, уже однажды ими испытанных от сего хана, исполняли все его требования. Бии и старейшины, ответствуя за спокойствие в своих волостях, являлись в положенные времена к хану доносить о благополучии, а в случае важных ссор и приключений приводили с собою к нему на суд виновных или тяжущихся. Юнус-ходжа сам входил в разбирательства значительнейших распрей и не только в наказание приказывал отбирать у виновных имущество их, но даже казнил (См. журнал Поспелова, который, как уже сказано выше, был в Ташкенте в 1800 году).

Не такова власть обыкновенных правителей казачьих, включая в число оных и самых ханов, которые прежде были во всех трех ордах, а с половины прошедшего столетия остались только в Средней и Меньшей (Это было писано в 1822 году. Ныне правительство российское совсем уничтожило ханское достоинство в казачьих ордах) . Преданные России киргиз-казаки избирают их, а правительство российское утверждает и почитает верховными повелителями обеих орд, но повинуются им только роды, участвовавшие в избрании их и кочующие близ границ наших, и то не все. Прочие, не признавая ни владычества России, ни властей ею поставляемых, управляются самопроизвольно избранными старейшинами {аксакалами), биями ²³, батырами и султанами. Некоторым из сих последних они также дают титул ханов. Впрочем, и сии правители, равно как начальники, российским правительством утвержденные, не целыми, без исключения, поколениями, родами [365] или отделениями повелевают, но толпами или партиями, часто составляющимися из киргизов разных родов, разных поколений, иногда даже разных орд. Большая же часть султанов, при границах России кочующих и величающих себя пышными названиями повелителей, в самом суще- стве не имеют никакой власти и отправляют должность стряпчих. Влияние их на дела простого народа начинается осенью и оканчивается с началом весны, т.е. оно сущест- вует только зимою, когда киргизы приближаются к границам нашим и постоянно проводя близ оных несколько месяцев, необходимо нуждаются в людях, которые имели бы какое-нибудь звание от русского правительства полученное, и могли бы за них ходатайствовать у пограничных властей наших.

Хитрейшие из таковых султанов успевают вместе и обогащаться, и давать поступкам своим вид усердия к общей пользе или преданности России, за которую получают от правительства нашего похвальные листы и подарки С.-Петербургский архив Коллегии иностранных дел, равно как архивы оренбургской и омской пограничных комиссий, наполнены жалобами ханов и султанов киргизских на неповиновение подвластных им и на собственное бессилие с убедительными доказательствами невозможности выдавать им преступников на границу нашу потому, .что подобными действиями подвергают они себя мщению, разграблению и даже смерти.

Сия последняя причина, сия опасность, грозящая всякому беспристрастному старейшине или родоначальнику, не только служит преградою благотворным намерениям русского правительства, но лоддерживает неустройства и преступления во всех отделениях киргизского народа, как независимых, так и подвластных китайцам и коканцам. Естественная привязанность к жизни и собственности невольно делают самых благонамеренных и справедливых людей покровителями хищников.

К удивлению, однако же, при всех своевольствах и при всем безначалии казачьего народа некоторые из повелителей оного присваивают себе право жизни и смерти над своими подчиненными. Правда, что смертные приговоры их не произносятся по. произволу или собственному их определению, но всегда бывают находимы в велениях никому из них непонятного Ал-Корана, однако ж, зная сколь слаб свет исламизма в степях киргизских, нельзя [366] повиновение в сем случае назвать действием одной религии. Ближе приписать оное силе повелевающего, слабости семейства или рода, к которому принадлежит осужденный на казнь, и мщению исполнителей смертного приговора или надежде их, по обычаю народному, получить часть остающегося после него имущества (Мысль сия не касается тех случаев, в которых киргизы хладнокровно убивают и терзают пленных: тут один делается полным властелином, а другой вещию, и, следовательно, все рассуждения о правах одного на другого излишни).

Причины, на которых основываются выборы начальников киргизских, суть доказанная опытом способность вникать в разбирательство тяжб и правосудие, многочисленность семейства, дающая повелителю возможность подкреплять волю свою силою родственников (Самые ханы боятся старейшин многочисленных семейств и стараются жить с ними в дружбе), богатство и происходящая от него щедрость, старость лет, естественным образом внушающая уважение и служащая почти первым правом на отличие там, где не умеют еще отдавать справедливости качествам ума и сердца, и какие-нибудь чрезвычайные подвиги в общенародных делах или войне.

В ханы избирают только султанов, которых достоинство, как мы видели, есть наследственное. Все прочие начальники могут быть и часто бывают из простого народа. Происхождение в сем случае не уменьшает власти их. Как бы ни была бела кость ханского потомка, но если он умом, богатством или другими качествами не составил себе значительного числа приверженцев, то голос его не делает перевеса в собраниях народных.

Собрания, о которых здесь упоминаем, бывают очень часто. В делах маловажных они составляются из родственников, приятелей и соседей. При совещаниях же о предметах, относящихся до целого народа или поколения, они принимают вид сеймов. Тут уже являются все родоначальники, батыры, богачи и старейшины с толпами любопытных. Сильнейший или почтеннейший открывает заседание предложением дела, потом начинаются толки, рассуждения, предположения и споры, которые по большей части продолжаются несколько дней сряду. По вечерам главнейшие ораторы дают клиентам своим отчет в занятиях дня и отбирают их мнения. По утрам все опять собираются в главном сейме и привозят новые умственные [367] запасы. Наконец, после многих прений или составляется общее положение, которое немедленно объявляют толпящемуся кругом народу, или члены совета начинают ссориться и разъезжаются по домам, не сделав ничего кроме шума, а иногда и драки.

Было время, говорят благоразумнейшие из киргизов Меньшей орды, когда и наш народ жил в покое, было время, когда и у нас существовал порядок, были законы и правосудие.

Сей золотой век, о котором вспоминают они со вздохами, есть царствование знаменитого хана их Тявки (См. Историческое описание), который, если верить преданиям, был действительно в своем роде гений, и в летописях казачьих должен стоять наряду с солонами и ликургами ²⁴. Усмирив волновавшиеся долго роды и поколения, он не только ввел в них устройство, порядок, но и дал им многие законы.

Киргизы Большой и Средней орд утверждают, что народные законы их гораздо древнее хана Тявки.

Не останавливаясь на изысканиях о том, кому принадлежит первенство законодательства киргиз-казачьего, изложим краткий свод оного.

Первое место в нем занимает закон возмездия: за кровь мстить кровию, за увечье — таким же увечьем (Droit du taillon).

За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертию.

По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишать жизни убийцу, а отрубивший руку, ногу ухо и проч. должен быть лишен той же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою (Закон, известный всем магометанам, ибо он основан на Коране, которого в части 1-й, главе под словом: телица (русск. перев.), сказано: "Правоверные! Вам учреждается закон воздавать равное за равное для убитых.; но если брат простит кровь брата своего, то с преступника можно взыскать другое какое удовольствие."). Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т. е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший или отрубивший другому какой-нибудь член платит равным образом определенное число скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец 20, и так далее. [368]

Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана или ходжи словами, наказывается пенею в 9 скотин, а за побои — 27 скотин.

Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата куна, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются, но навсегда предаются презрению и почитаются бесчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун.

Родители за убийство детей своих ничем не наказываются, но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно рожденного, предается смерти. Самоубийцы погребаются в отдельных местах.

Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена и от того родит мертвого ребенка, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев за каждый месяц — по одной лошади, а за младенца от 5-ти до 9 месяцев за каждый месяц — по одному верблюду.

Изнасилование равняется убийству и потому подвергает виновного смертной казни или заплате куна мужу за жену и родственникам за девицу; но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна.

Муж, заставший свою жену в прелюбодеянии, может ее убить и, если сделает сие тотчас по открытии преступления, остается безнаказанным. Во всяком другом случае, он может просить судей о приговоре к смертной казни неверной жены и ее соблазнителя, если преступление их доказано; если же четыре благонадежных человека присягнут за них в невиновности, то суд не подвергает их никакому взысканию.

Увезший чужую жену, без ее согласия, наказывается смертию или взысканием куна, а если похищение последовало с согласия увезенной, то похититель может удержать ее, заплатив мужу калым и доставив ему сверх того девицу без калыма.

Обидевший женщину, обязан просить у нее прощения, а в случае отказа в оном платит бесчестие.

Кровосмешание подлежит смертной казни, но она заменяется наказаниями по приговору семейства, ибо [369] преступления сего рода не передаются на рассмотрение сторонним людям.

Богохульника, изобличенного семью свидетелями, должно убивать каменьями.

Ежели кто примет христианскую веру, у того родственники отнимают все его имение.

Над рабами владельцы имеют неограниченное право жизни и смерти. Жалоба раба на господина нигде не приемлется.

Сына, осмелившегося злословить или бить отца или мать свою, сажают на черную корову, лицом к хвосту, с навязанным на шею старым войлоком: корову сию водят вокруг аулов и сидящего на ней бьют плетью; а дочь связывается и предается матери для наказания по ее произволу.

Изобличенный в воровстве возвращает трижды девять (27) раз украденное, и наказание сие называется айбана. Если покража состоит в скоте, то виновный должен придать к верблюдам одного пленного, к лошадям одного верблюда, к овцам одну лошадь. Сто верблюдов равняется 300 лошадям и 1000 овцам.

Кто сделал и воровство и убийство вместе, тот платит за два преступления. Жена и дети, знавшие о воровстве мужа или отца и не донесшие на него, не подвергаются никакому взысканию, ибо на старшего в семействе не позволено доносить.

За убитую охотничью собаку или беркута хозяин может требовать невольника или невольницу.

Ежели сын, отдельный от отца, умрет бездетен, то имение его поступает к отцу его. Малолетние дети отдаются в опеку ближайшим родственникам, а если их нет, посторонним надежным людям.

Духовные завещания делаются при родственниках и муллах.

Лошади, коровы и овцы, бывшие в чужих руках, взыскиваются с приплодом, какой был, кроме скота, ба рантою угнанного; а для удостоверения в том, что нет утайки, требуется от передержателя присяга.

Разбирать ссоры и произносить приговоры над виновным должны если не сам хан, то правители или старейшины тех аулов, к которым принадлежат истец и ответчик, приглашая к разбирательству еще и избранных обеими сторонами двух посредников. [370]

Если ответчик имеет подозрение на судей, он может их устранить.

Если ответчик к суду не явится или присужденной пени заплатить не может, то оная взыскивается с его родственников или с его аула, предоставляя оному право возвратить свою потерю совершением над виновным судебного приговора.

Для удостоверения в преступлении требуется не менее двух и иногда трех свидетелей. За отсутствием свидетелей позволяется прибегать к присяге, но давать оной ни истец, ни ответчик сами за себя не могут — за них должны присягать люди, известные своею честностию. Если же никто за обвиненного не присягает, то он осуждается. Женский пол, равно как работники, слуги и рабы, к свидетельству не допускаются. Судьям и посредникам за решение дела положено давать 10-ю часть всего иска.

Если осужденный не исполняет приговора суда или начальник аула умышленно уклоняется от разбирательства дела и тем покровительствует преступнику, то истец получает право с позволения своего старейшины произвесть баранту, т. е. с родственниками или ближайшими своими соседями ехать в аул ответчика и тайно отогнать к себе скот его, но возвратясь домой, должен объявить о том своему начальнику, который наблюдает, чтобы количество возмездия соразмерно было иску (Сие последнее обстоятельство показывает, что баранта была допущена древними постановлениями киргизскими совсем не в том виде, в каком ныне существует и в каком мы выше ее описали).

В дополнение к сим законам должны быть присоединены следующие достопамятные постановления хана Тяв-ки:

Чтобы сам хан, равно как и все султаны, старейшины и правители родов собирались осенью в одно место, в средине степи, для рассуждения о делах народных.

Чтобы ни один киргиз не являлся в собрания народные иначе как с оружием. Безоружный не имел голоса, и младшие могли не уступать ему места.

Чтобы всякий, могущий носить оружие (кроме султанов), платил хану и правителям народным в подать 20-ю часть своего имущества, ежегодно.

Всякому поколению, роду и отделению иметь свою собственную тамгу (знак, заменяющий герб). Тамги сии тогда же и розданы с обязанностию накладывать их на [371] весь скот и имущество для различения что кому принадлежит (Тамги, как мы уже сказали, доныне употребляются с великою пользою. От сего названия взято слово таможня).

Нельзя не заметить разительного сходства вычисленных нами узаконений с уставами большей части европейских народов во времена младенчества их. Жестокий, но близкий к необразованной природе человека закон мщения и возмездия (Drout du taillon) существовал почти у всех народов во время их младенчества. Мы находим его у евреев, греков, римлян, арабов, германцев, скандинавов и, наконец, у предков наших, славян. Евреи даже имели особое выражение (goel) для наименования мстителя пролитой крови. В арабском языке есть также слово, которым означается ближайший родственник убитого (tair), непременно обязанный отмстить кровь его собственною рукою. В похвалу сим мстителям написаны многие стихотворения арабские (Hist, du Mahometisme, par Mills, p.380) . Моисей подтвердил (Исхода Гл. 21, 24) закон возмездия. Солон (Кто выколет другому одно око, тот да лишится обоих своих очей.,,См. Petiti leges Аttiсае, VII, 3, Paris, 1635) предписал исполнять оный афинянам. Римляне поместили его в своих 12 скрыжалях (Aulus Gellius I.XX. c.l; I.VIII.c. 3).

Чем грубее были народы, тем тверже и непоколебимее исполнялся обычай мстить кровию за кровь. По мере смягчения нравов действие оного ослабевало и заменялось постановлениями более кроткими. Таким образом, убийце позволено было искупать жизнь свою и избавляться от мщения родственников убитого им человека отдачею скота или другого имущества. Таким образом определена и плата за увечье, отсечение члена и другие подобные преступления.

Введение первого из сих двух постановлений, не говоря о народах древних, видим ясно в российской истории X и XI столетий. Слова warheld, или wahr-geld у норманнов ²⁵ и происшедшее от оного у предков наших слово вира (См. Шлецера ²⁶ "Русскую правду" и разные древние грамоты. Нестор ²⁷ упоминает о вире при описании царствования Владимира I ²⁸), значит не что иное, как плату за убийство (Эверса ²⁹ Das aеlteste Recht der Russen. Dorpat). Впрочем, закон возмездия столь известен в истории всех народов, что нет никакой нужды о нем распространяться. [372]

Плата, киргиз-казаками установленная за отсечение членов и увечье, напоминает нам таковые же законоположения франков, аллеманов, лангобардов ³⁰ и других народов, прежде населявших Германию (См. Heroldi et Lindebrogii collect, legum antiquarum) .

В киргизских народных собраниях, в выборах ханов, в постановлении всегда носить при себе оружие видим обычаи тацитовых германцев.

Заметим, однако же, что киргизы перестали в точности исполнять постановления своего законодателя или законодателей. Основания оных сохранены, но круг действия изменился, и сила исчезла.

Право отмщения за кровь не забыто, но власть родо-правителей ослабела: приговоры судебные не уважаются, воровство почти не почитается преступлением, определенные подати не существуют, ханы не смеют являться в средине степей повелителями и предпочитают спокойное управление небольшим числом своих приверженцев опасной обязанности разъезжать по ордам для водворения правосудия и порядка; дух междоусобий и разделений сделался всеобщим, нигде не замечается ни согласия, ни тени патриотизма, самое даже обыкновение не являться никуда без оружия уничтожилось.

Не уважая законами и обычаями своих предков, киргиз-казаки еще менее повинуются постановлениям держав, к подданным которых причисляют их географы.

С лишком 90 лет они находятся под властию России, и 90 лет правительство печется о водворении между ими какого-нибудь порядка, но едва только ныне начинает видеть начала успеха. Внушения, труды, издержки на заведение меновых дворов, школ и мечетей; построение некоторым султанам домов для привлечения к оседлости; заведение ханского Совета, родовых расправ и пограничных судов; производство ханам и родоначальникам жалованья; содержание при них на счет казны мулл или секретарей; позволение зимовать внутри пределов империи — все тщетно. Меры сии мало подвинули киргиз-казаков к образованию. Школы и мечети пусты, дома, приготовленные для жилья, развалились, никем не быв обитаемы, требования пограничных комиссий или судов почти никогда не удовлетворяются. Самый Совет ханский, в Меньшей орде учрежденный (в 1806 году) с благодетельной целию приучить полудикие орды к правосудию, [373] а потому обязанный решать все внутренние дела по обычаям народным и состоящий, под председательством почетнейшего султана, из шести советников, добровольно избираемых всеми родами, никогда не собирается.

Итак, почти решительно можно сказать, что все законодательство киргизское заключается ныне только в произвольной и никаким правилам не подчиненной баранте и иногда в вышеупомянутой нами власти ханов и сильнейших султанов казнить таких преступников, которых смерть не может произвести сильного ропота в народе (Не излишним почитаем повторить, что это писано в 1822 году).

КАЗНИ

Сии несчастные лишаются жизни двояким образом: они бывают или повешены на деревьях, или удавлены. В последнем случае осужденный приводится пред собрание старейшин, родоправителей и народа с веревочного на шее петлею, который концы с обеих сторон держат по два или три человека. Потом мулла, или занимающий его место читает приговор. По окончании оного повелитель, или глава собрания дает рукою знак, по которому исполнители его воли, держащие концы веревки, вдруг начинают тянуть их в обе стороны со всею силою и задушают страдальца. В заключение его привязывают к хвосту необузданной степной лошади и пускают в чистое поле. Удары копыт, пни, кустарники, камни довершают действие, начатое силою веревки (Жаль, что вы не приехали двумя или тремя часами, ранее, говорил мне однажды хан Меньшей орды при посещении мною его аула, вы бы видели, как здесь, пред моею кибиткою, удавили двух киргизов, уличенных в разбойничестве. Словами сими хотел он мне дать понятие о своей силе и правосудии).

Если преступление не так велико, то вместо смертной казни преступника до половины обнажают, намазывают ему лицо сажею, надевают на шею кусок черного войлока, велят ему держаться зубами за веревку, привязанную к хвосту лошади, и потом заставляют его бегать за нею; между тем двое погоняют ее кнутьями, а двое других поощряют его тем же средством к бегу.

О ПРИЧИНАХ БЕЗНАЧАЛИЯ

Велика зависимость правительства от нравов народных, но еще более влияние образа правления на дух и свойства народа. Безначалие, грабежи, убийства киргизов, конечно, [374] происходят от невежества, грубости, корыстолюбия, хищничества и мстительности их, но пороки сии существуют, распространяются и наносят им разные бедствия только потому, что нет силы для удержания оных, нет власти, которая бы укрощала их и пеклась об общем благе. А без законов, без порядка и подчиненности какой народ когда либо наслаждался благоденствием? "Добродетель поставлена природою после свободы, но она также бежит от чрезмерной вольности, как и от рабства" (Esprit des Lois).

Все соседи киргиз-казаков управляются или монархическим или деспотическим правлением, все родственные им народы живут в рабстве, достойном сожаления, а они почти совсем не знают подчиненности, у них не существуют даже ни имя подданного, ни имя владельца. Явление очень любопытное для политиков!

Если будем искать причин оного, то главнейшую найдем в образе кочевой жизни сего народа и в бесплодии земель его. Никакая отечественная власть не могла покорить киргизов доныне потому, что не имела средств, а чужеземные владельцы не видят в завоевании их десятой доли выгод, нужных для замены той потери в людях и деньгах, которой будет стоить пребывание войска в степях, вообще бесплодных, бесприютных. К тому же завладение землями кочевого народа не составляет покорения жителей. Занять страну, киргизами обитаемую и даже изгнать их из оной, если бы нашлась в том польза, не невозможно, но какие силы нужны для удержания в повиновении двух или трех миллионов людей, не имеющих никакой оседлости и ценящих грубую свою независимость выше всех благ мира!

Вот укрепления, ограждающие киргизов! Вот непреоборимый оплот настоящего их положения!

Если бы природа не защитила их сими способами, то они бы давно все влились в состав какого-нибудь сосед-ственного азиатского государства.

Может быть, и шах Надир ³¹ по завладении Хивою пожелал бы иметь название повелителя киргиз-казачьих орд, если бы бедность оных, препятствия природы и уважение к императрице российской не преградили ему пути на север от Хивинского владения.

Комментарии

1 В дореволюционной литературе тюркоязычные народы именовались татарскими или турецко-татарскими, поэтому автор здесь казахский язык называет татарским.

2 Тамги (по-каз. танба). Не были заимствованы казахами у монголов, как пишет А. И. Левшин, они существовали с глубокой древности у всех кочевых племен Евразии и Северной Африки.

3 Моисей. Мифический библейский вождь и законодатель древних евреев, автор "Ветхого завета" (Пятикнижия); Давид. Второй царь древнего Израиля, основатель династии, считается автором сборника "Псалмов", особо почитаемых у христиан и евреев. У мусульман первый известен как Муса, второй — Даут; Гомер — легендарный древнегреческий поэт, которому приписывается создание величайших произведений античной и мировой литературы "Илиады" и "Одиссеи"; Полибий (ок. 200 — ок. 120 гг. до н. э.) — древнегреческий историк, автор "Истории" в 40 кн., от которых сохранились полностью лишь первые пять книг. Эта работа представляет собой фактически первую попытку изложения "всеобщей" истории Греции, Македонии, Малой Азии, Сирии, Египта, Карфагена и Рима в их взаимной связи, описываются события 220 — 146 гг. до н. э.; Платон (428 или 427 — 348 или 347 гг. до н. э.). Древнегреческий философ-идеалист, ученик Сократа, сочинения Платона включают 34 диалога, "Апологию Сократа" и 13 писем. В его произведениях рассматриваются проблемы этики, политики, психологии, педагогики, натурфилософии и теории познания; Аристотель. См. коммент. 17, разд. II. Ч. I.

4 Ввиду непродолжительного пребывания в Оренбургском крае, А. И. Левшин не смог достаточно глубоко изучить духовную культуру казахского народа. В связи с этим в его описании народного творчества казахов имеется ряд поверхностных суждений, базирующихся на европоцентристских представлениях о духовной жизни кочевых народов Востока. Казахский фольклор, поэзия, музыка имели древние корни, восходящие к эпохе их предков — тюрко-монгольских и древнеиранских племен. Казахские акыны, жырау, сказители, музыканты развили эти богатые традиции и, несмотря на отсутствие письменности, сохранили героический эпос ("Кобланды-батыр", "Алпамыс", "Ер-Таргын", "Камбар-батыр" и др.), лиро-эпические поэмы — "Козы-Корпеш — Баян-Сулу", "Кыз-Жибек" и др.; стихи, песни, инструментальную музыку Казтургана (XV в.), Асан Кайгы, Доспамбета (XVI в.), Бухар-жырау (1693 — 1787) и др. (см.: История казахской литературы. Т. 1. Алма-Ата, 1968).

5 Кроме волшебных у казахов имелся также большой цикл бытовых сказок, сюжеты многих из них имеют общие корни с фольклором многих тюркоязычных, финно-угорских и других народов.

6 Чибызга. Правильно сыбызгы.

7 Балалайку русские заимствовали у тюрков, "а не наоборот.

8 Казахи называют его "шанкобыз", и он широко распространен у народов Сибири, Центральной Азии.

9 Джиды-каракчи. Правильно Жетi каракшы, т. е. семь разбойников, семь воров.

10 Плеяды казахи называют "уркер", а не Архар.

11. Уркер производное от слова "урку" — испугаться. По казахским преданиям, семь звезд, составляющих созвездие "Плеяды", испугались семи разбойников (Большой Медведицы) и сбились в кучу, поэтому их и называли Уркер (см.: Абишев X. Рассказы о небе. Алма-Ата, 1962 (на каз. яз.).

12 Правильно по каз. "kyc жолы".

13 У казахов существовало несколько вариантов календаря, в которых отдельные месяцы имели разные названия. Наибольшее распространение получили следующие названия месяцев: наурыз (март-апрель), кoкек (апрель-май), мамыр (май-июнь), маусым (июнь-июль), шiлде (июль-август), тамыз (август-сентябрь), кыркуйек (сентябрь-октябрь), казан (октябрь-ноябрь), карата (ноябрь-декабрь), желтоксан (декабрь-январь), кантар (январь-февраль), акпан (февраль-март). Этот вариант календаря узаконен с 1990 г. на территории Казахстана.

14 Эгира. Прав. — Хиджра.

15 Двенадцатилетний животный цикл счисления времени был распространен во всей Центральной и Юго-Восточной Азии и не был изобретением монголов.

16 Абель Ремюза (1788 — 1832). Французский ориенталист, профессор Парижского университета, автор ряда работ по истории и филологии народов Дальнего Востока, Центральной Азии и Сибири.

17 Названия годов искажены. Приводим правильные названия на казахском языке: 1 год — тышкан; 2 — си-ыр; 3 — барыс (у А. И. Левшина — джулбарс (тигр), барс — барыс; 4 — коян; 5 — улу (по-каз. улитка, а не дракон. Дракон по-каз. айдахар, или аждаха); 6 — жы-лан; 7 — жылкы; 8 — кой; 9 — мешiн; 10 — тауык; 11 — ит; 12 — доныз. (Подробнее о народных календарях, в частности о казахском, см.: Искаков М. Халык календары. Алматы, 1980).

18 Правильно — шакырым.

19 Т. С. Бурнашев. См. коммент. 35, разд. I. Ч. I.

20 Аблай-хан. См. коммент. 24, гл. 4. Ч. II.

21 Арынгазы-султан. См. коммент. 88, гл. 5. Ч. II.

22 Юнусходжа. См, коммент. 26, гл. 4. Ч. II.

23 Бии. Влиятельные родоначальники, пользовавшиеся наследственными правами, осуществляли преимущественно судебные функции в казахском обществе. В социальной иерархии стояли на втором месте после султанов»

24 Солон (между 640 и 635 — ок. 559 гг. до н. э.). Крупный политический деятель и социальный реформатор Афин. Имя Солона было очень популярно в Древней Греции, его причисляли к "семи мудрецам"; Ликург (нач. IV в. до н. э. — 324 г. до н. э.). Видный государственный деятель древних Афин, выдающийся оратор.

25 Норманны. Название, под которым в Западной Европе были известны народы Скандинавии в период их широкой экспансии в конце VIII — сер. XI в. В самой Скандинавии участников военных походов в страны Европы называли викингами, на Руси они были известны под названием варягов.

26 Август Людвиг Шлецер (1735 — 1809 гг.). Немецкий историк, публицист и статистик. По приглашению Г. Ф. Миллера (см. коммент. 53, разд. I. Ч. I) в 1761 — 1767 гг. работал в России, изучал древнерусские летописи. Написал ряд работ по русской истории. Главный его труд "Нестор. Русские летописи на древнерусском языке, сличенные, переведенные и объясненные" (Геттинген, 1802 — 1809, рус. изд., Спб., 1809 — 1819. Т. 1 — 5. Ч. 1 — 3).

27 Нестор. Монах Киево-Печерского монастыря (с 70-х гг. XI в.), древнерусский историк и публицист. По мнению многих исследователей, Нестор был составителем крупнейшего произведения древнерусской исторической мысли "Повести временных лет", возникшего ок. 1113 г.

28 Владимир. Князь киевский, по данным "Повести временных лет", примерно с 980 г., сын князя Святослава Игоревича.

29 Иоганн Филипп Густав Эверс (1781 — 1830). Русский историк, член Петербургской Академии наук (1809). С 1810 г. возглавлял кафедру географии, статистики и истории России в Дерптском университете. В 1826 г. издал капитальный труд "Das aеlteste Recht der Russen in seiner geschichtlichen Entwicklung." (рус. перев. Спб., 1835), в котором попытался проанализировать "Русскую правду" в связи с политической и экономической историей России.

30 Франки, аллеманы, лангобарды. Древнегерманские племена, населявшие территорию Западной Европы.

31 Надир-шах. См. коммент. 21, гл. 5. Ч. II.

Текст воспроизведен по изданию: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы. Санат. 1996

© текст - Левшин А. И. 1832
© сетевая версия - Тhietmar. 2004
© OCR - Назаров И. 2004
© дизайн - Войтехович А. 2001
© Санат. 1996