Левшин А. И. Описание... Часть 8.

Библиотека сайта XIII век

А. И. ЛЕВШИН

ОПИСАНИЕ

КИРГИЗ-КАЗАЧЬИХ ИЛИ КИРГИЗ-КАЙСАЦКИХ ОРД И СТЕПЕЙ

Глава ЧЕТВЕРТАЯ.

ИСТОРИЧЕСКОЕ ОБОЗРЕНИЕ БОЛЬШОЙ ОРДЫ ¹С 1730 ГОДА ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ

Сказав, что Большая орда киргиз-казачья не участвовала в добровольном подданстве прочих двух орд российскому владычеству, мы должны прежде всего объяснить одно обстоятельство, которое может быть обращено в противоречие словам нашим.

В архивных делах и в "Оренбургской истории" Рыч-кова находим мы, что вместе с султаном Меньшей орды Эрали ², бывшим (как сказано ниже) в Петербурге для личного засвидетельствования императрице Анне ³ покорности отца своего Абульхайра ⁴, приезжали посланцы от Большой орды с таковыми же уверениями, и что 10 июля 1734 года дана была сей орде, подобно двум прочим, грамота о принятии оной в число подданных России.

Если бы в сем происшествии не заключалось ничего вымышленного, то оно, конечно, опровергало бы слова наши, но подробное рассмотрение обстоятельств того времени открывает противное. Киргиз-казаки Аралбай и Арасгельды-батыр, сопутствовавшие султану Эрали в Петербург, точно принадлежали к Большой орде, но они были не посланцы, или представители оной, а только приятели или наемники хана Абульхайра, который мнимою властию над Большою ордою желал придать себе более важности при дворе российском и чрез то приоб-ресть влияние на весь народ казачий. Ложь, выдуманная Абульхайром, доказывается тою же самою грамотою императрицы Анны, от 10 июля 1734 года ⁵. Она, во-первых, дана на имя нескольких биев и старейшин, а не на имя хана Юлбарса ⁶, который, как видно из многих современных актов и из "Оренбургской истории" Рычкова, повелевал тогда Большою ордою. Во-вторых, в грамоте сказано: "Подданный наш, Абульхайр-хан, всеподданнейше нам доносил, что он Вас уже в подданство наше и принял, и с тем прислал ко двору нашему посланцев ваших Аральбая и Арасгельды-батыра". Слова сии основаны на письмах Абульхайра и словесных объявлениях его сына, но уверения их обоих были совершенно ложны. С одной стороны, известно, что Абульхайр, живя от Большой орды [171] весьма далеко, не имел на нее никакого влияния, с другой — видим, что орда сия никогда не присягала России в верности, и совсем не считала себя в числе ее подданных, наконец, замечаем, что грамота сия, врученная начальнику оренбургской экспедиции Кирилову ⁷ при отправлении его из Петербурга, даже не была им послана по назначению. Нет сомнения, что он нашел неприличным отправить оную, когда по прибытии своем на границу узнал истинное положение обстоятельств, в ней описанных. Второе предложение принять Большую орду киргизскую под власть России было гораздо правдоподобнее, хотя не искреннее первого. Оно сделано в 1738 году не мнимым, но действительным повелителем сей орды ханом Юлбарсом, который, узнав об основании города русского при устье реки Ори и о начале в нем торговли с киргиз-казаками Средней и Меньшой орд, прислал просить тех же выгод, а для вернейшего достижения своей цели обещал не только подвластных ему, но и соседственных народов обратить в подданство России, если будут покровительствовать и помогать торговле их в Оренбурге. Условие, Юлбарсом объявленное, показывает, что он думал не о покорности, а только о торговых выгодах. Опыт оправдал это заключение: он не присягал на верность России и даже никогда не был на границах наших. Грамота, вследствие его обещания изготовленная в Петербурге 17 июля 1739 года, доныне остается в архиве Оренбургской пограничной комиссии.

Впоследствии времени еще несколько раз было предлагаемо правительству русскому принять в свое подданство Большую казачью орду, но предложения сии изъявляли частные султаны или родоначальники, не имевшие власти над всею ордою и искавшие не столько покровительства, сколько подарков, обыкновенно даваемых государями нашими новым подданным.

Впрочем, если бы Большая орда и решилась вместе с Меньшею в 1730 году или при хане своем Юлбарсе в 1738 году, покориться России, то она бы встретила тогда весьма сильное препятствие в исполнении своего намерения. Отдаленность ее от границ русских и близость к зюнгарам остановили бы ее. Гальдан Цырен ⁸, или Черен, хонтайдзи зюнгарский, никогда бы не допустил соседственных с ним киргиз-казаков к таковому поступку. Питая к ним наследственную вражду, он при всяком удобном случае притеснял их и мстил им за своих предков [172] ⁹, присоединение же Меньшей и Средней орд к России побудили его нанести Большой орде такой удар, после которого она уже не могла последовать примеру своих соплеменников: он напал на нее, разгромил и покорил ¹⁰

Однако ж, завоевание сие, подобно большей части побед над кочевыми народами, не было прочно. Хотя, как уверяют чиновники русские, бывшие тогда (См. Журнал поручика Гладышева, хранящийся в Оренбургской пограничной комиссии) в степях киргизских, новые подданные Галдана дали ему в знак покорности своей на первый раз, по шкуре корсачей с души, но несчастие не истребило в них привычки и всегдашнего стремления к независимости.

Увидев совершенную невозможность оставаться на прежних жилищах своих около озера Балхаш, они удалились к рекам Цуй и Сарасу, а потом, собравшись с силами, напали на Ташкент и Туркестан, разорили оные, равно как и множество других городов и селений, к сим владениям принадлежащих, и приобрели столь великую власть над ташкенцами, что принудили их из среди себя избирать ханов ¹¹.

Жители бывшей Вятской провинции Шубай Арсланов и Мансур, в 1742 году приехав из Ташкента в Оренбург (См. дела 1742 года в архивах Оренбургской пограничной комиссии. 172), рассказывали, что до 1739 года владел Ташкентом вышеупомянутый хан, что с ним разделял власть один сильный старейшина киргизской по имени Тюлябий ¹² и что они собирали с города ежегодную подать. Потом Юлбарс убит, но Тюля-бий и без него продолжал еще несколько времени владычествовать и собирать доходы. Власть его была прекращена каким-то Кусек-беком, данником, а может быть и наместником Галдан Цырена.

Он повелевал Ташкентом в бытность там Шубая и Мансура, но подать с народа поступала не к нему, а прямо к владельцу зюнгарскому. По словам путешественников наших, киргиз-казаки при Кусек-беке уже не имели влияния на внутренние дела Ташкента, но так стеснили окрестности оного, что самый город оставался как бы в постоянной осаде. Они развели под стенами его пашни, завладели близлежащими лесами и при малейшем неудовольствии брали в плен как жителей городских, так и купцов, приезжавших к ним для торга. [173]

В таком же почти положении был несколько времени и Туркестан, хотя, впрочем, киргизы не мешали зюнгарам ездить туда для торга. Что касается до малых городов, между Туркестаном и Ташкентом лежащих ¹³, то киргиз-казаки, покорив их тогда, сохранили в своей власти почти до начала нынешнего столетия.

Заметим, однако ж, с удивлением, что, невзирая на все сии завоевания и притеснения народа, бывшего под властию Гальдан Цырена, Большая орда казачья не смела ни явно идти против зюнгаров, ни объявить себя независимою от них.

Несколько лет спустя, а именно в 1749 году, Тюлябий, изгнанный из Ташкента Кусяк-беком, соскучив ни-чтожностию своею, хотел возвыситься покровительством России и прислал в Оренбург депутатов с предложением подданства (О происшествии сем упоминает Тевкелев в одном из журналов своих) ¹⁴. Бессилие его, вероятно, было известно правительству российскому, а потому вызов его не имел никаких последствий.

Страх и притворная покорность киргиз-казаков Большой орды зюнгарам продолжались до того времени, пока сей последний народ сам не начал слабеть от возгоревшихся в нем междоусобий, кои, наконец, как известно, кончились совершенным его рассеянием. Лишь только открылись между зюнгарами распри, казаки тотчас приняли в оных самое деятельное участие. Предложив всем изгнанным князьям зюнгарским и зайсангам ¹⁵ убежище у себя, они соединялись с ними для отмщения их обид, нападали на их неприятелей и не упускали ни одного случая, под видом пособия несчастным, обессиливать набегами древних врагов своих ¹⁶. Наконец, когда в междоусобия зюнгарские вступились китайцы, и когда успех оружия их привел преемников гальдановых в совершенное изнеможение, то киргиз-казаки Большой орды взяли сторону Амурсана (Последний зюнгарский владелец, бывший подданный Китая, а потом ставший врагом оного и умерший в России.) ¹⁷и составили часть войска его, сражавшегося с китайцами до 1756 года, в котором зюнгарское владение пало под ударами китайских мечей. Народ, составлявший оное, истреблен или рассеян, а земли, ему принадлежавшие, превратились в пустыни ¹⁸. [174]

Происшествие сие принесло киргиз-казакам две важные выгоды: во-первых, оно избавило их от беспокойных и опасных врагов, во-вторых, оно доставило им средство расширить кочевья свои в местах очень удобных. Китайский богдохан ¹⁹ не только не препятствовал им занимать опустошенные степи Зюнгарии, но еще привлекал их туда, а для защиты от набегов учредил между ними и прежними своими владениями укрепленную военную линию, которая доныне называется Новою линиею ²⁰.

Таким образом, Большая орда казачья, долго находившаяся в стеснении, распространилась для выгод скотоводства во все стороны. Та часть оной, которая приблизилась к границам Китайской империи и смешалась с некоторыми остатками зюнгаров, за обычные грабежи свои и набеги несколько раз наказана вооруженною рукою, а потому покорилась владычеству Китая и доныне считается в числе его подданных. Другая часть, несколько западнее кочующая, сохранила свою независимость.

Некоторые отделения обеих частей сих живут близ бурутов ²¹ и, часто сражаясь с ними, сделались воинственнее и опаснее всех прочих киргиз-казаков. Мы не можем исчислить здесь всех беспрерывных сражений их с соседами, но вменяем себе в обязанность упомянуть о сильном ударе, ими нанесенном в 1771 году калмыкам, или тургутам ²², бежавшим из России в пределы Китая под предводительством известного Убаши ²³.

Особенно отличился в сем случае султан Большой орды Эрали, известный храбростию своею в Китае и получивший от богдохана достоинство придворного рыцаря (Известия о подвигах сего султана заимствованы нами из описания побега тургутов, сочиненного китайским князем Циши и переведенного на русский язык г. Липовцовым).

Узнав о приближении тургутов к его владениям и о бедствиях ими претерпенных в кочевьях Средней орды, он немедленно приготовился к новому и сильнейшему их поражению. Султана Аблая ²⁴ послал он просить о нападении на них с тыла, малосильным своим союзникам предписал действовать с боков, а сам с отборными ратниками вышел неприятелям навстречу. Семейство же свое, равно как и всех подвластных ему женщин, детей и стариков с драгоценнейшим имуществом, отправил он в безопасные места. Первоначальные распоряжения сии были очень благоразумны, но не имели полного успеха, потому что Аблай отказался содействовать исполнению оных. [175] Эрали (Кн. Циши называет его Эрели-Нарали. Имя сие не киргизское, а должно быть или составлено ошибкою из двух имен, или искажено китайцами) остался один и, будучи гораздо слабее тургутов, не осмелился напасть на них явно. Но присутствие духа и военная хитрость заменили ему союзников: он показал вид, будто решился непременно остановить всех бегущих и не пускать их далее. Убаши и подвластные ему, претерпев уже на пути своем множество несчастий, были приведены в крайнюю робость новым неприязненным движением казаков и вместо того, чтобы немедленно опрокинуть неприятеля, остановились перед ним, начали советоваться, думать, и провели 15 дней в совершенном бездействия. Эрали употребил нерешимость их в свою пользу: в то самое время, когда они занимались бесполезными совещаниями, он на подкрепление себе собирал со всех сторон вооруженных союзников, представляя им вред, которого должно было ожидать от соседства калмыков, или прельщая их описаниями важной добычи, которая ожидает победителей народа, идущего из одной земли в другую со всеми своими богатствами и с множеством женщин.

Убаши, видя ежедневно возрастающие силы неприятеля, потерял всю бодрость духа и вместо сражения решился униженно просить о позволении идти далее к реке Или. Эрали изъявил притворное согласие, но с тем, чтобы усыпить бегущего владельца и нанести ему жесточайший удар. Так и случилось: едва калмыки, отойдя от киргиз-казаков, расположили стан свой для ночлега, Эрали с союзниками быстро напал на них, ворвался в середину и, истребив целые толпы беспечно отдыхавшего народа, получил в добычу большое число пленных, множество разных вещей и скота.

Третья часть Большой орды, кочевавшая во время Галдан-Цырена около Ташкента, по уничтожении зюнгар-ского владения не переменила мест, ею прежде занятых, но начала селиться из оных и усугубила притеснения, которым от нее подвержены были соседственные города и селения. Более всех страдал Ташкент. Нападения, разграбление караванов и почти совершенное лишение земли, необходимой для хлебопашества, довели жителей его до крайнего разорения. Не будучи подвластными киргиз-казакам, они во всем зависели от них и все выгоды жизни [176] или торговли должны были покупать у них высокою ценою.

В 1760 году к сей части Большой орды присоединилось значительное число каракалпаков, кои, живя около устья реки Сыр, были там притесняемы Меньшою ордою, особенно при хане Нурали, и потому удалились на восток.

Неизвестно, почему киргиз-казаки, имевшие столь великую силу, совсем не овладели Ташкентом и не водворились в нем, но достоверно, что город сей терпел от них почти до наших времен. Ханы его, будучи бессильны и непредприимчивы, старались отвращать набеги более ласками, подарками и уступчивостию, нежели сопротивлением и решительными отпорами, а киргизы привыкли снисходительность почитать слабостью, и, следовательно, такой образ поведения с ними более поощрял их к продолжению насилий, нежели обезоруживал ²⁵.

Истину сию испытывал Ташкент уже несколько десятков лет, когда повелителем оного сделался Юнус-ходжа ²⁶. Он тотчас увидел, что обращение его предшественников с казаками было невыгодно для благосостояния народного, и что они не перестанут тревожить его подданных, доколе не будут усмирены вооруженною рукою. Так думал он и так действовал: собрал войско и в 1798 году (См. рукописный журнал г. Поспелова, бывшего в Ташкенте в 1800 году) напал с оным на Большую орду казачью. Счастие сопутствовало ему и доставило поверхность над притеснителями в первых сражениях.

Ободренный хорошим началом дела, он продолжал преследовать их, и к действию оружия присоединил такие казни, которые могут быть изобретены только воображением раздраженного азиатца: он велел всем пленным рубить головы и составлял из оных в виду неприятельского войска пирамиды. Ужасные зрелища сии привели киргиз-казаков в неимоверный трепет. Не имея истинной храбрости и привыкнув всегда сражаться из корысти, они не могли единодушно решиться умереть или отомстить за кровь собратий своих, а плена боялись, и потому покорились Юнус-ходже.

Испытав таким образом пользу решимости и строгости, владелец сей отобрал у киргиз-казаков все селения, во власти их находившиеся, и потребовал от них не только [177] совершенной покорности на будущее время, но и возмездия, по обычаям азиатским, за прежние грабежи и убийства Подданных ташкентских. В заключение предписал он им правила для разбирательств внутренних распрей и наложил на них подать со ста баранов по одному, словом сказать сделал их настоящими подданными своими, и впоследствии времени составлял из них также, как и из ташкентцев, часть войска своего.

Повторяем, однако ж, что не вся Большая орда была покорена Юнус-ходжою, даже и из соседственных с его владениями киргизов многие избегли его власти: одни удалились в числе нескольких тысяч кибиток на Иртыш и соединились там с Среднею ордою, некоторые откочевали к горам Актау, остальные — в разные другие места.

Киргиз-казаки, сделавшиеся подданными Юнус-ходжи, остались под властию Ташкента, доколь народ сей и вся принадлежащая оному страна со включением Туркестана не подпала чужеземному владычеству. В 1814 году они сделались собственностью хана кокандского ²⁷, а с ними и казаки принуждены были покориться новому повелителю. Некоторые из них, однако ж, и в сем случае представили новое доказательство того, сколь трудно удержать на месте народ кочевой против его воли: отделения, около города Чимкента обитавшие, бросили пашни свои, даже сады, и перешли к границам китайским (См. записки Ф. Назарова, посланного в Коканд в 1813 и 1814 годах (с. 34)).

Из всего вышеописанного следует, что Большая орда казачья не составляет ныне ничего целого: одна ее часть повинуется Китаю, другая — кокандскому владельцу, третья, наконец, почитается независимою. Из сей последней несколько тысяч кибиток, кочующих на урочище Семь рек и около рек Куксу и Каратала, не в большом расстоянии от владений китайских, в 1819 году под предводительством султана Сюка (сына хана Аблая) признали над собою власть России ²⁸.

Сверх того, некоторые киргиз-казаки Большой орды совсем перешли из степей своих на поселение в пределы России. Таким образом принят султан Чурыгей с 4000 кибитками киргизов Средней и Большой орд. Указом императрицы Екатерины II от 28 февраля 1789 года, отведены ему земли близ Усть-Каменогорской крепости. [178]

Таким же образом в 1793 году просил о принятии в вечное и полное подданство России султан Большой орды Тугум, с 100 кибитками подвластных ему киргизов, кои все и перешли чрез сибирскую границу внутрь империи.

Комментарии

1 Имеется в виду Старший казахский жуз ("Улы жуз — уйсын"), т. е. группа казахских племен, населявших в XVIII в. Семиречье, районы юго-западного и юго-восточного Казахстана. Зимние пастбища казахов Старшего жуза находились в песках южного Прибалхашья, Муюнкума, в долинах рек Или, Чу и Талас, а летние — на высокогорных альпийских лугах Джунгарского и Заилийского Алатау, на северных отрогах Тянь-Шаня и хребта Каратау.

2 Ералы, Эрали (ум. 1794 г.). Хан Младшего жуза (1791 — 1794), сын Абулхаира (см. коммент. 40, гл.З. Ч.II), почетный аманат в посольстве А. И. Тевкелева. Оказывал услуги царскому правительству в 1755 г. при подавлении восстания башкир и в 1771 г. — при бегстве волжских калмыков из России. В 80-х гг. возглавил движение ханской партии против России в связи со ссылкой хана Нуралы в Уфу и задержкой султана Айчувака (см. коммент. 43, гл.5, Ч.II) в Уральске (см.: МИКССР Т.4. Л., 1940. С.480. Прим.4; Аполлова Н. Г. Присоединение Казахстана к России в 30-х гг. XVIII века. С.233).

3 Анна Иоанновна (1693 — 1740). Российская императрица (1730 — 1740).

4 Абулхаир. См. коммент. 40, гл.Ш.

5 Текст грамоты см. KPO-I, с. 118 — 119.

6 Жолбарс (Юлбарс). Хан Старшего жуза (1720 — 1740). В 1723 г. от имени подвластных ему племен и жителей Ташкента признал зависимость от Джунгарского ханства. В 1739 г. в союзе с султаном Среднего жуза Аблаем (см. коммент. 24 этой гл.) возглавил борьбу против джунгар, 5 апреля 1740 г. был убит.

7 Иван Кириллович Кирилов (1689 — 1737). Обер-секретарь Сената, один из сподвижников Петра I и активный продолжатель его преобразований. В 1721 г. возглавил первые в России астрономогеографические и картографические работы, принимал активное участие в организации первой и второй Камчатских экспедиций (1725 — 1733). В 1734 г. был поставлен во главе вновь созданной Оренбургской экспедиции, сыгравшей важную роль в истории народов Южного Урала, Казахстана и Средней Азии (см.: Масанов Э. А. Очерк истории этнографического изучения казахского народа в СССР. Алма-Ата, 1966. С.45 — 47; Новлянская М. Г. Иван Кирилович Кирилов. Л., 1969).

8 Галдан Цэрен (1671 — 1745). Джунгарский хан (1727 — 1745), старший сын Цэван Рабдана (см. коммент. 46, гл.З. Ч.II). В годы его правления Джунгарское ханство достигло наивысшего могущества (см.: Hummel A. W. (ed.) Eminent Chinese of the Ching Period. Wash. 1943, Vol.1, p.759.; Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. Изд. 2-е. М., 1983. С. 235 — 252).

9 История казахско-ойратских отношений в XVI — XVII вв. изучена пока еще недостаточно. Известные историкам материалы сведетельствуют о наличии в этот период множества острых столкновений между двумя народами из-за пастбищ и приобщения к .рынкам Средней Азии. Перевес сил был на стороне казахов, которые сумели не только отстоять земли в Семиречье и в Южном Казахстане, но и стали принимать активное участие в политической жизни Восточного Туркестана. Используя сложившуюся в Джунгарии трудную обстановку, казахские правители в 90-х гг. XVII в. продвинули свои кочевья на восток и юг в сторону ойратского государства. В результате этого в конце XVII — начале XVIII в. Джунгарское ханство оказалось стиснутым на ограниченной территории, причем давление извне усиливалось как с запада, так и с востока (см.: Тынышпаев М. Т. Великие бедствия (Ак-табан-Шубрунды). Алма-Ата, 1992. С.83 — 96; 137 — 149; Златкин И. Я. История Джунгарского ханства... С.215 — 217; Гуревич Б. П. Международные отношения в Центральной Азии в XVII — первой половине XIX в. М., 1979. С.21).

10 Имеются в виду походы джунгарских нойонов в Казахстан в 1739 — 1742 гг., в ходе которых ойраты проникли в Семиречье и в районы кочевий Старшего жуза, откуда стремились установить контроль над другими районами, принуждая казахов высылать в ставку хунтайджи алман и заложников (аманатов) (Гуревич Б. П. Международные отношения в Центральной Азии. С.62 — 66; Моисеев В. А. Джунгаро-кокандские отношения и казахские ханства: первая половина 40-х гг. XVIII в. // Вестник АН КазССР, 1989. № 10. С.66 — 74).

11 Политические взаимоотношения казахов Старшего жуза с народами Средней Азии, в том числе с населением города Ташкента в XVIII в., остаются до сих пор слабо изученными в исторической науке. Отдельные аспекты политической истории Южного Казахстана этого периода исследованы в работах: Чехович О. Д. О некоторых вопросах истории Средней Азии XVIII — XIX вв. // ВИ 1956. № 3; Она же. Городское самоуправление в Ташкенте XVIII в. // История и культура народов Средней Азии: Древность и средние века. М., 1976. с. 149 — 160.

12 Толебий Алибекулы (Тюля-бий) (1663-1756). Влиятельный бий Старшего жуза, современник хана Тауке (см. коммент. 45, гл.З. Ч.II), оратор. Один из регламента-торов свода казахских законов "Жеты жаргы" (Семь истин). В период объединения трех жузов занимал должность верховного судьи и считался главным бием (улы бий). После распада Казахского ханства на отдельные владения управлял только Старшим жузом.

13 Имеются в виду города Отрар, Сауран, Сайрам, Чимкент, расположенные по среднему течению р. Сыр-дарьи (о них см.: Пищулина К. А. Присырдарьинские города и их значение в истории казахских ханств в XV — XVII вв. // Казахстан в XVI — XVIII вв.: вопросы социально-политической истории. Алма-Ата, 1969).

14 Письмо Толебия оренбургскому военному губернатору И. И. Неплюеву о предоставлении ему российского подданства от 24 сентября 1749 г. см.: KPO-I, док. № 184. С.484 — 485.

15 Зайсан (Зайсанг). Наследственный представитель знати у ойратов и калмыков (каска-кайсан).

16 Осенью 1751 г. правитель Среднего жуза Аблай (см. коммент. 24 этой гл.) приютил у себя ойратских найонов Даваци и Амурсану (см. след. коммент. и 50, гл.5), бежавших от Ламы-Доржи — старшего сына Галдан Цэрена, ставшего в 1749 г. ханом Джунгарии (см. коммент. 46, гл.5. Ч.II). При поддержке Амурсаны Даваци начал в 1751 г. борьбу против Ламы-Доржи. В этот период казахи Среднего и Старшего жузов оказывали Даваци и Амурсане активную помощь. Даваци, поддержанный Амур-саной и влиятельными султанами Среднего жуза, в конце 1753 — начале 1754 г. стал единовластным правителем ханства. С этого времени начинается вражда между Амур-саной и Даваци. Источники свидетельствуют, что в конфликте между этими джунгарскими нойонами активное участие принимала казахская знать. Из показаний документов явствует, что правители Среднего и Старшего жузов уже после поражения Амурсаны в 1754 г. не раз вторгались в пределы Джунгарского ханства, захватывая богатую добычу — скот, пленных, ценности (См.: Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. С.286 — 302; Хафизова К. Ш. Казахско-китайские отношения в XVIII — XIX вв. // Цинская империя и казахские ханства: Вторая половина XVIII — первая треть XIX в. // Сб. документов. T.I Алма-Ата, 1989. С.15 — 42).

17 Амурсана (1722 — 1757). Джунгарский владетельный князь из рода Хойт. В период междоусобной войны в Джунгарии в начале 50-х гг. XVIII в. активно поддерживал одного из претендентов на ханский трон князя Даваци (кит. Дебачи) (см. коммент. 50, гл.5. Ч.II). Став правителем ханства, Даваци в ответ на требование Амур-саны отдать ему половину ханства послал против него войска и разорил его кочевья. Осенью 1754 г. Амурсана бежал в Китай и обратился к цинскому императору за помощью. Цинский двор решил использовать его и других ойратских перебежчиков в качестве орудия для разгрома Джунгарского ханства. Обманувшись в надеждах стать всеойратским ханом, Амурсана возглавил вспыхнувшее осенью 1755 г. национально-освободительное движение в Джунгарии. В 1757 г. восстание было жестоко подавлено цинскими властями. Амурсана бежал в Россию и умер в Тобольске от оспы (см.: Кузнецов В. С. Амурсана. Новосибирск, 1980).

18 А. И. Левшин допускает неточность при указании даты окончательного разгрома Джунгарского ханства. В 1756 — 1757 г. ойраты были еще способны сопротивляться завоевателям и только в 1758 г. после ряда крупных поражений Джунгарское ханство был уничтожено, уцелевшие группы ойратов вошли в состав империи Цинов (см.: Златкин И. Я. История Джунгарского ханства. Изд. 2-е, С.279 — 304).

19 Богдыхан (богдохан). Монгольское название императора Китая.

20 Это утверждение не совсем верно отражает ситуацию. Казахи возвратили свои кочевья в Семиречье еще в период междоусобиц в Джунгарском ханстве, т. е. до завоевания его Цинами. В 60-х гг. XVIII в. цинские отряды безуспешно пытались выдворить их из районов р. Лепсы и Каратал. В 1767 г. император Цяньлун (см. коммент. 22, разд.1. Ч.1) издал указ, "разрешающий" казахам пользоваться этими пастбищами (см.: Цинская империя и казахские ханства: Вторая половина XVIII — первая треть XIX в. // Сб. документов. Т.2. Алма-Ата; 1989. Док. №115, 117, 123 и др.),

21 Имеются в виду киргизы.

22 Торгоуты (калмыки, тургуты). Одно из крупных калмыцких племен, участвовавших в объединении ойратов в Джунгарское государство. В XVII в. значительная часть торгоутов переселилась в низовья Волги, где образовала отдельное ханство. Современные волжские калмыки являются потомками тех торгоутов.

23 Убаши (1744 — 1775 гг.). Наместник Калмыцкого ханства (1761 — 1771), сын Дондук-Даши (см. коммент. 37, гл.5. Ч.II). В октябре 1762 г. был утвержден царским правительством в должности ниместника калмыков. В 1771 г. возглавил бегство калмыков в Джунгарию.

24 Аблай, Абилмансур (1711 — 1781). Казахский хан Среднего жуза (1771 — 1780), один из наиболее крупных государственных деятелей в Центральной Азии Нового времени. Сын султана Вали и внук известного воителя султана Аблая, происходившего от потомков Джадика (см. коммент. 42, гл. 3. Ч.II). В первой половине XVIII в. приобрел большое влияние среди казахов, благодаря своим умственным и организаторским способностям, проявленным в борьбе с джунгарами. В 1740 г. принял российское подданство. Источники характеризуют Аблая как дальновидного политика, деятельность которого была направлена на создание сильного и независимого Казахского государства (см.: Аполлова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII — начале XIX вв. М., 1960; Кузнецов В. С. Цинская империя на рубежах Центральной Азии: Вторая половина XVIII — первая половина XIX в. Новосибирск. 1983; Сулейменов Р. Б., Моисеев В. А. Из истории Казахстана XVIII века: О внешней и внутренней политике Аблая. Алма-Ата, 1988).

25 Сведения А. И. Левшина о политическом положении в Южном Казахстане имели очень ограниченный источниковый фундамент, а поэтому являются весьма приблизительными. Более глубоко история взаимоотношений казахов Старшего жуза с Ташкентским владением в конце XVIII — начале XIX в. освещена в работах советских историков (см.: Иванов П. П. Казахи и Кокандское ханство // Записки ИВАН СССР. Т.7. М., Л., 1959; Чехович О. Д. Городское самоуправление в Ташкенте...).

26 Йунус-ходжа (Юнус-ходжа) (ок. 1756/7 — 1805/6). Сын Инайат-ходжи, потомок Шейхантаура — сына Шейха Умара Багистани. Независимый правитель Ташкента (1794/5 — 1805/6). Пришел к власти, жестоко расправившись со своими соперниками, при поддержке казахских племен санчкалы (шанышкылы) и канглы, которые считались его муридами. Вел активную борьбу с кокандскими правителями, помогал их противникам в Фергане. В 1803 г., опираясь на казахов племени санчкалы, вторгся в Фергану, но был наголову разгромлен кокандскими силами под Гурумсараем (на берегу Сырдарьи).

После его смерти при сыновьях Султан-ходже и Хамид-ходже Ташкентское владение пришло в полный упадок, было подчинено, а в 1809 г. окончательно завоевано Кокандом (Чехович О. Д. Городское самоуправление в Ташкенте XVIII в. С. 149 — 160; Бейсембиев Т. К. "Тарих-и-Шахрухи" как исторический источник. Алма-Ата, 1987. С.96 — 97).

27 Имеется в виду правитель Кокандского ханства Омар-хан (Умар-хан) (1785 — 1822) — кокандский хан (1810 — 1822). В его правление Кокандское ханство достигло политического могущества, были завоеваны присыр-дарьинские районы Казахстана, взят г. Туркестан (1816), подавлено освободительное движение казахских султанов (1821). По некоторым данным, был отравлен (см. о нем статью: Nettleton Susanna S. Ruler. Patron, Poet: Umar Khan in the blossoming of the Khanate of Qoqan, 1800 — 1820 — International Journal of Turkish Studies. 1981 — 1982, Vol.2, No.2. p.127 — 140.)

28 Суюк (Сюк) Аблайханов. Казахский султан, сын хана Аблая (см. коммент. 24 этой гл.). В конце XVIII — первой половине XIX в. управлял группой родов Старшего жуза. В 1818 г. изъявил желание принять российское подданство. 18 января 1819 г. царское правительство официально признало казахов родов уйсун, жалаир и их разветвлений, подвластных султану Суюку, подданными Российского государства, (см.: Букейханов А. Из бумаг султана Большой киргизской орды Сюка Аблайханова // Записки СПЗСОРГО. Вып.2. Семипалатинск. 1905. С.1-18; Бекмаханов Е. Б. Присоединение Казахстана к России. М., 1957. С. 132 — 133.).

Текст воспроизведен по изданию: Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких гор и степей. Алматы. Санат. 1996