49. ДОНЕСЕНИЕ X. ДЕ ЛИРИА ХУАНУ Б. ДЕ ОРЕНДАЙНУ, МАРКИЗУ ДЕ ЛА ПАСУ

С.-Петербург, 30 декабря 1727 г. (10 января 1728 г.)

Милостивый государь.

Наконец-то 18 (29) числа прошлого месяца великий канцлер граф Головкин смог переправиться через реку ¹. В тот же день он прислал ко мне церемониймейстера с сообщением, что е. ц. в-во даст мне аудиенцию на следующий день, в 2 часа пополудни, после чего я буду принят великой княжной и принцессой Елизаветой ².

В назначенный час я отправился во дворец со всей моей свитой и был принят таким образом. Стража, стоявшая в дверях дворца, отдала нам честь: солдаты ружьями, а офицеры шпагами. Навстречу за несколько шагов от дворца вышел старший церемониймейстер, с которым я вошел во дворец. В дверях первого зала меня встретил как камергер бывший у нас при дворе князь Голицын ³. Хотя в тот день была не его очередь, но на этот раз он был назначен специально. Я подождал с минуту во втором зале, пока он отправился доложить е. в-ву; вскоре он вернулся. В дверях зала, где находился царь, меня встретил князь Долгорукий ⁴, его второй воспитатель, и вместе с ним, Голицыным и церемониймейстером я вошел. В зале также находилась стража под ружьем.

По правую руку от е. в-ва стоял великий канцлер, а по левую — барон Остерман. Здесь же присутствовали старший конюший Ягужинский, один полковник гвардии и камергеры.

Со мной вошел только секретарь, дон Хуан Каскос Вилья де Морос, который нес мои верительные грамоты и вручил мне их после того, как я сделал три поклона, и остался в четырех шагах позади меня. Свою речь царю я произнес по-испански (копию этой речи утром я направил барону Остерману вместе с переводом на латынь). После того как я закончил, царь сказал два слова барону Остерману, который ответил мне по-русски, прислав после копию ответа на французском языке, которую я направляю в. с-ву вместе с копией моей речи ⁵. [124]

По окончании аудиенции у царя старший церемониймейстер проводил меня на аудиенцию к великой княжне, сестре его в-ва; в дверях первого зала меня встретил ее старший мажордом. Я говорил е. в-ву по-французски, и Остерману (стоявшему слева от нее) было велено дать мне ответ, что он и сделал на том же языке. Затем я направился в покои принцессы Елизаветы, с которой я также говорил по-французски и которая приказала своей статс-даме графине Салтыковой отвечать мне, что она сделала на французском языке. Я был принят так же, как и на аудиенции великой княгини, с той лишь разницей, что два камергера встретили меня в дверях, выходящих на улицу (поскольку княжна проживает не во дворце). На этой аудиенции Остерман не присутствовал, а сопровождал меня старший церемониймейстер до того места, где я был принят.

Барон Остерман передал мне через церемониймейстера, что в своей речи я мог бы называть царя императором и императорским величеством, поскольку король, наш государь, в своих верительных грамотах называл его императором Иверии ⁶ и т. д. На это я ему ответил, что король, мой государь, имел в виду императора только тех земель, а не всей России и что без особого приказания е. в-ва я не могу давать царю иные титулы, чем те, которые приводятся в верительных грамотах. Ответа не последовало, и вопрос более не затрагивался.

При первой аудиенции графа Рабутина при этом дворе, хотя он и имел статус чрезвычайного посланника, ему не были оказаны такие почести, когда гвардейцы стоят с оружием. Тогда, как мне сообщил его секретарь г-н де Карамель и о чем я хотел бы сообщить Вам, солдат лишь расставили по местам, а офицеры не имели шпаг. Может быть, это связано с тем, что тогда не было церемониймейстера, как это было сейчас, что все объясняет.

Я счел своим долгом сообщить Вам все это отдельно, чтобы Вы любезно поместили сведения в королевскую летопись е. в-ва, и я вновь выражаю Вам свое почтение и прочее...

Герцог де Лириа-и-Херика

1 В предыдущем донесении речь шла о том, что Нева еще не замерзла и это затрудняет сообщение в Петербурге.

6 На полях документа помета: «Имеется в виду Сибирь», сделанная в секретариате Государственного совета и являющаяся ошибочной. На деле же имеется в виду часть титула российского монарха: «...повелитель и государь Иверские земли...».