ФОН РААН

ПЕРЕЧЕНЬ СОБСТВЕННОГО СВОЕГО ЖУРНАЛА

В ПРОДОЛЖЕНИЕ ПРОШЕДШЕЙ ВОЙНЫ

ПРИ ЗАВОЕВАНИИ МОЛДАВИИ И БЕССАРАБИИ

ПИСЬМО 16.

С Татарского языка переведенное.

Копия с письма писанного от Татарского Хана к Генералу-Аншефу Каменскому.

Из Каушан, в Бессарабии, по получении тела убитого его сына.

Высокопочтенный, могущий и храбрый Генерал-Аншеф и Кавалер!

Из полученного от вас письма и присланного ко мне тела усматриваю я, что мне воспоследовало несчастье лишиться родного сына моего в бывшем между ним и войсками вашими сражении при Гангуре. Вы пишете ко мни, что вы долгом своим считаете прислать ко мне тело сына моего, и представить его мне [55] для погребения, не как Российский Генерал, но как отец сыновей, которые могут подвержены быть равной участи, то и я как отец долгом своим подставляю изъявить вам за то признательную мою благодарность. Меня успокаивает то, что он умер не без защищения своего. Ему досталась участь каждого верного подданного, которому долг велит с любовью к отечеству защищать права своего Государя.

Татарский Хан Магомет Греен.

ПИСЬМО 17.

Из Очакова от Декабря 28 дня 1788 года.

Приложенное при пятнадцатом письме.

Наконец находимся мы в стенах Очаковских, и после претерпения невероятных трудностей_, проводим покойные дни в беседовании с пленными нашими Турчанками. Вот тебе все происшествие нашей експедиции, как мы вошли на сии страшные стены.

Декабря 5 дня в вечеру фельдмаршал Князь Потемкин-Таврический собрал военный совет. В рассуждении [56] несносных тягостей, которые мы здесь под пушками крепости, при продолжительном морозе в землянках наших толь долгое время претерпевали, и многих от того родившихся болезней, все солдаты желали штурму. И по тому того вечера в военном совете после некоторых несогласий, положили сделать штурм. Для оного назначили следующее утро. Армию раздели на семь колонн, которые из второй Параллели шли на штурм. Первую Колонну вел Генерал-Анщеф Миллер, вторую Генерал-Майор Барон фон Дерпален, третью Генерал-Майор Князь Волхонский, четвертую Бригадир Хрущов, пятую Бригадир Мейендорф. Шестая колонна шля к Гассан-Пашинскому Замку, отделенно на конце косы лежащему и атаковали в одно время. Седмою, как резервною колонною, начальствовал сам фельдмаршал. Генерал-Майор Волконский, и Бригадир Горич которые первые вошли на парапет, убиты. Еще убито Штаб и Обер - Офицеров 25 и рядовых, с ,небольшим 900 человек; число раненых еще не известно. Сопротивление неприятеля было упорно; гарнизону по ceбе было 9000 человек, а в крепости [57] прежде штурму считали вообще 25 тысяч душ. В добычу получено 300 пушек и множество амуниции. Известно, у Турок в таком случае, все способные владеть оружием, должны чинить оборону; и следовательно число сражавшихся можно полагать до 15 тысяч человек. Число убитых с нашей стороны не было бы так велико, если б от взорвания двух подкопов не погибли многие. Добыча была гораздо более, нежели мы ожидали. Кроме тяжелой амуниции получено множество пистолетов, сабель, кинжалов, стрел, кос и тому подобных вещей, которые после взятия крепости целыми возами продавались. Турецкий пиастр, по нашим деньгам около 60 копеек, потерял половину цены своей, а червонец Турецкий ходил за рубль. Число прекрасных женщин очень велико, которые теперь все разделены. Купеческих товаров нашли мы чрезвычайное множество. Князь Потемкин - Таврический после окончания сего действия поехал в Петербург, и до того времени, пока войска вступят в зимние квартиры, поручил начальство над ними Князю Репнину. В прочем гранодеры [58] наши живут теперь прекрасно и спокойно; жаль только, что мы почти везде принуждены жить в домах без кровель, которые во всем городе не так скоро исправлены быть могут. В небольшой отдаленности от крепости, при морском Заливе лежит маленькая крепость, называемая Березанна; там было гарнизону 250 человек и один Паша (Тут заметить я должен, что б не смешивали имен Паша и Паши. Паша означает Генерала, а Паши просто Начальника). Крепость сию атаковали Запорожские козаки, коих начальник сам выпросил себе позволение на то. Он с Запорожцами своими сел на малые суда и в подкрепление им дал Фельдмаршал 2 Егерские Батальона. Лишь только они высажены были на берег и хотели начать действие, то выслал гарнизон свою капитуляцию к фельдмаршалу, которая состояла в том, что б их свободно проводили через Дунай. На сие мы согласились взяли их в полон, и проводили через Очаковскую степь к Бендерам, а оттуда далее за Дунай. [59]

ПИСЬМО 18.

Из главной квартиры в деревне Стрешен, от 26 февраля.

Командующий Генерал сего корпуса в прошедшем месяце перевел главную свою квартиру из Лозовы сюда в Стрешен, и по тому то пишу я к вам отсюда. Вы деревню сию на карте найдете при реке Быке 22 версты повыше Кишенева.

Кишенев, город, как вам уже известно, Турками разоренный, по приказанию Генерал-Аншефа Каменского снабжен будет ретраншементом. Сей город в последствии может сделаться сборным местом против Бендер, поелику положение его весьма к тому способно.

Несколько дней тому назад неприятель напал на форпосты наши с одним байраком (Байрак состоит из 40 до 70 человек солдат во время войны набранных, он то же, что Волонтеры в других войсках и Арнауты у нас). Один козачий дозор, который в расположенной цепи должен быть в беспрестанном движении, имел неосторожность остановиться в одной деревне, [62] ибо я знаю, что вам уже из публичных ведомостей все сии обстоятельства подробно известны. Только скажу вам то мимоходом, что гранодеры наши поглаживают свои усы, когда слышат о конфедерации, и тотчас желают переменить сию ненаселенную и опустошенную землю с Польшею и здесь вместо хлеба употребляемую мамалыгу на Польскую кашу. — Меня зовут! —

Я возвращаюсь единственно для запечатания сего письма. Мы опять уже выступаем, и из деревни Гинсешты по реке Кагальнике вступим в Бессарабию. Прощайте! в скорости не могу писать более.

ПИСЬМО 19

Драгушаны при реке Кагальнике, от 10 Апреля.

На конец имею я несколько часов спокойствия. Не правда ли? — Вы думали, что я уже пропал в Бессарабии, когда вы уже почти два месяца ни одной строки от меня не видали. Нет, я опять здесь в Молдавии с моим многим припадкам [63] подверженным корпусом. И так я вам опишу, как возможно короче, происшествие нашего последнего движения. Фельдмаршал получил известие, что Верховный Визирь, стоящий с армиею своею по ту сторону крепости Браилова, при Дунае, отрядил корпус от 12 до 16 тысяч человек, который назначен был перейти через Прут, для подкрепления по сию сторону перед фронтом нашим лежащих Крепостей Измаила, Аккермана и Бендер. Авангардия 6 000 человек сего неприятельского корпуса перешла уже через Серет, которая находилась в Максименах и Галаче, и в разных отделениях часто приближалась к нашему фронту. И потому отрядили от корпуса Генерала-Порутчика фон - Дерфелдена деташемента под начальством Князя Шаховского, который бы между реками Бырладом и Прутом, из квартир своих до деревни Будзеной шел на встречу неприятелю. Нашему корпусу под командою Генерала Каменского дано было повеление, по сю сторону Прута подвинуться на такое же расстояние, чтоб сравняться в линию с Князем Шаховским. Того ради должны мы были оставишь Молдавскую [64] границу и вступить в Бессарабию. Корпус Графа Салтыкова протянулся далее на право даже до наших квартир, дабы не оставить интервала в параллельной линии. Напротив того мы с корпусом Генерала Каменского шли вперед вдоль реки Кагальника; первое место для собрания полков в их Кантонир-квартиры назначено было в Гинсештах. Между тем неприятельской деташемент из 3 или 4 тысяч человек, от вышепомянутой Авангардии перешед через Прут и приближался к нашему фронту. Отрядили 2 полка козаков, для отыскания неприятеля и наблюдения его движений. Они 24 Марта выступили из нашей линии и нашли неприятеля при реке Малом Ялпухе (No 65. Поход двух козачьих полков). Они не имели с ним сшибки, поелику им приказано было фальшивою ретирадою привлечь неприятеля между правым нашим флигелем и Прутом. Сие так и сделано было, козаки ретировались (No 66), а неприятель их преследовал. Между тем выступили мы под начальством Генерал-Майора Вадковского; первый наш марш был двумя колоннами к деревне Шагулаке, вдоль по [65] Кагальнику, 28 верст от Гинсештов к деревне Чабаре (Nо 67). Отсюда отрядили Бригадира Тамара с малым деташементом к Чумишли (No 68). Здесь приказано было нам остановиться. Мы в сих ненаселенных степях пробыли четыре дня. К великому нашему счастью нашли мы множество оставленного Татарами фуража для лошадей наших, а в прочем не было там ничего: от Молдавской границе до берегу Дуная не видать ни одного дерева. Каждый хозяин при побеге своем совсем разорил дом свой; и мы нашли одни шалаши без дверей, без печей и по большой части без крышек. Неприятель преследовал козаков наших, на 40 верст от нас. Но приметив, что он почти принужден будет заплясать между пехотою нашею, оставил он козаков и начал ретираду. Ретирада неприятеля всегда чрезвычайно поспешна, и если его конница только не много впереди, то ни какая конница не в состоянии ее догнать. Мы не знали, куда они отступили, пока мы через два дня от наших легких войск получили известие, что они уже опять перешли через Прут и приближались к Дунаю. [66]

После сего нам приказано было опять отступить, и мы обратно вступили в прежние наши квартиры. Квартира командующего Генерала в Драгушанах, при реке Кагальник, где я по тому и нахожусь.

Третьего дня получили здесь известие, что неприятель оставив Бессарабию и под городочком Фалчею перешед обратно через Прут (No 69. Ретирада неприятеля из Бессарабии) встретился с Полковником Карсаковым, которой с бригадою своею соединился с Князем Шаховским. Сей последний с деташементом своим из назначенного места для собрания, из деревни Корны прошед мимо линии, шел навстречу неприятель (No 71). Сей деташемент 6 Апреля имел с неприятелем сражение при деревне Болосешти (No 72). Неприятель прежде вечера ретировался, с нашей стороны 60 человек убито, и ранено, по большей части Егери. От неприятеля же несколько осталось на месте.

Фельдмаршал Граф Румянцев-Задунайский от ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА отозван в Петербург, а Князь [67] Потемкин-Таврический ожидается здесь Главным Начальником Армии. По сей причине и Генерал Каменский поехал в Яссы, дабы принять команду на время от Графа Румянцева-Задунайскаго.

ПИСЬМО 20.

Из лагеря при Рябой Могиле от 12 Мая.

С месяц тому назад, в нашей Армии очень многое переменилось, фельдмаршал Граф Румянцев-Задунайский, который, как вам известно, сдал уже Команду, по прошению своему получил от ГОСУДАРЫНИ позволение, ехать на теплые воды. Фельдмаршал Князь Потемкин-Таврический принял теперь начальствование над всеми войсками, которые по сие время, как известно, разделены были на две Армии, и до прибытия его прислан сюда Генерал-Аншеф Князь Репнин. Он примет команду от Генерала Каменского; поелику сей, ради необходимых причин отправляется в Россию. Есть ли в последствие времени армия будет нужду иметь в Генералах [68] искусных и опытных, то я удостоверен, что каждый служащий в Армии, только способен судить о Генерале, сожалеть будет об отсутствии ceгo Генерала.

15 числа прошедшего месяца отдан нам приказ, с дивизиею нашею при Драгушанах из Кантонир-квартир (а) выступить, и стать лагерем при Пруте, неподалеку от устья реки Нирновы. И в следствие того, 17 числа выступили мы из наших квартир. Сборное место сего корпуса назначено было в деревне Пашкане. 18 числа стояли мы первым лагерем при деревне Бушуре, при реке того же имени; 19 числа пришли мы на определенное свое место к Пруту (Nо 73 и 74). Расположение лагеря сделано было в 3 верстах ниже устья Нирновы, и правый флигель был прикосновен к Пруту. 20 числа первая дивизия, или главный корпус Армии выступил из своих зимних квартир (с); сборное меcтo для него назначены были деревни: Боготина и Трестяна. Корпус сей расположился за нами, в 4 верстах на другой стороне от Прута, [69] возле самой Рябой Могилы (No 75). В прошедшей кампании столь долго защищаемый Турецкий лагерь был против самого левого флигеля сего Лагеря, на Левой стороне Прута (No 76). Тела Турок по окончании прошлогодней кампании перед отшествием их были зарыты только на несколько пядей в землю; в рассуждении же весьма короткой здесь зимы, волки и собаки в сей необитаемой стране с того времени весьма размножились разрыли тела. От чего происходила несносная вонь, и тогда приказано было зарыть совсем сии растерзанные тела.

Генерал-Аншеф Князь Репнин прибыл уже в Армию, и будет командовать ею до возвращения Фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического.

ПИСЬМО 21

Из лагеря при Кишиневе от 1 Июня.

Не описывая ещё продолжения движений наших, сообщу я вам наперед известие о важном действии, случившемся 20 Апреля между нашими войсками под начальством Генерала Порутчика фон [70] Дерфельдена и неприятелем, при Галаче, на Дунае.

После вышеупомянутого действия с деташементом Генерала-Майора Князя Шаховского, который уже ближе отступил к Бирлату (No 77) неприятель несколько раз подступал к нашему фронту. Сей деташемент выступил опять, начал на том же месте (No 72) с неприятелем схватку и принудил его ретироваться. После вторичного отступления неприятеля, деташемент сей соединился с корпусом, который оставя свои кантонир-квартиры стал лагерем при Бирлате (No 77. и 78). А сборное место было в Витканах и Костештах. Генерал-Порутчик фон Дерфельден собрав корпус свой при Бирлате, продолжал поход с ним; он преследовал неприятеля, 12 Апреля через Куешты, Будсен и Пеки, и 16 числа пришел в Максимены (No: 80. 81. 82. и 83. Поход Генерала-Порутчика фон Дерфельдена, от Бирлата к Максименам), откуда неприятель намерен был прикрыть деташементом ретираду свою в Галач. Здесь его отрезали и отчасти разбили, (No: 84,) а прочие спаслись в Галач (No: 85). 16 числа того же дня [71] отрядили 4 гранодерских и 1 Егерский батальон, преследовать неприятеля через Шербешты (No 86). Они пришли в Галач и стали в лагерь (No 87). 19 шел корпус до Шербешт, и 20 в Галач, где он соединился с вышепомянутым деташементом (No 89). Генерал фон Дерфельден прибыв туда, приметил перед самым городом два большие укрепления, которые сделаны были на двух высоких пригорках. Они были довольно снабжены орудиями и Турки стояли за ними в лагере. Он рекогносцировал сии шанцы; одна была сделана около кургана (а. а), которой был посредственно крут; сделаны были три парапета, один над другим, и при каждом проведен ров; и все три кругом заняты были войсками. Другое укрепление было также на возвышении (b. b), а именно, сделан был редут, и оба укрепления защищали одно другое. За ними, как уже сказано, был вне города лагерь неприятельский (No 90), а за сим город Галач который лежит на берегу Дуная.

Генерал сделал свои диспозиции. Корпус колонною пошел влево от троекратного укрепления (а. а), дабы оным [72] быть прикрыту от огня батарей другого. На пушечный выстрел от сих укреплений был длинный пригорок (с. с), за которым колонна прикрыта могла идти. Коль скоро Генерал взял свой point d'attaque, то сделали фрунт (No 91), потом отрядили два Гранодерских и один Егерский батальоны под командою Майоров де Манже и Лейтнера для начатия акции (No 92), которую и начали. Гранодеры были так усердны, что едва дождались повелений; укрепление было в право от колонны, и глаза их, в которых сверкал огонь, беспрестанно устремлены были на неприятельскую батарею, от которой они были прикрыты; но когда они сделали фронт, прошли мимо упомянутого пригорка и дан был сигнал к атаке, тогда ни что не могло их удержать. Подошли к первому рву; в сие самое время под храбрым Генералом фон Дерфельденом убили лошадь; гранодеры увидев сие, кричали громким голосом: наш Генерал убит! но Генерал видя себя невредимым, кроме, что от падения разбил себе лицо, кричал им: нет, ребята! я жив: с Богом вперед! Солдаты получили новое мужество, [73] бросились в ров и готовились со штыками взойти на первый парапет. Здесь оказалось новое непредвидимое препятствие. Продолжавшейся нисколько дней дождь землю так размочил и сделал скользкою, что никак не возможно было стать твердою ногою; бедные солдаты всегда скользили назад; а между тем палили из пистолетов и ружей сверху с парапета в низ в ров, и по счастью не многие пули могли сделать вред; солдаты от того пришли в большую еще ярость. Храбрый Генерал, который к удивлению достойному примеру всем своим подчиненным, всегда равнодушным был, и сие препятствие тотчас усмотрел, нашел средства и в самом огне. Он вблизи увидел шалаши турок, и тотчас приказал ссыпать с них немного земли, и сколько можно более досок из них притащить в ров. Он сам принес одну доску с одним мушкетером, и пришед ко рву, говорил им:— вот ребята! в перед! Гранодеры удивляясь достохвальному примеру своего Генерала с ревностью носили доски и через несколько минут помощью оных . были уже на парапете. Неприятельской гарнизон ретировался во второй [74] ретраншемент; гранодеры их преследовали и сошли на другой парапет. Неприятель через последний ров ретировался в третий ретраншемент, который от множества народу так был набит, что яблоко сверху на землю упасть не могло. Неприятель видя, что Гранодеры наши дошли уже до подошвы сего последнего паpaпета, закричал: Аман! (то есть пардон или помилование). Но часть Русских солдат думала, что они говорили: обман, и потому кричали они единогласно: какой обман! не обманывай! - и с сими словами и со штыками были они уже на верхнем ретраншементе. Ярость их была не описанная, тут началось беспощадное побоище, и от 560 человек не остался ни один в живых. Один маленький мальчик, сын старшего Паши, бросившись на колена, умолял воздымал руки но не кричал. Один Офицер подоспел к нему и спас его от смерти; он повел его к воротам и приказал отвести тотчас в главный каре, где его потом отдали генералу. Гарнизон второго укрепления (b. b) или редута, видел уже, какую участь имели их [75] товарищи, и знал, что теперь дело доходило до них; и так они заблаговременно раздумали, махали с шанцов своих белыми платками и кричали: Аман! по тому взяли их в полон числом 700 человек, коих и отправили после с конвоем в Россию: между тем за сим шанцом в лагере (No 90) расположенные Турки, воспользовались своими транспортными судами, которые совсем готовы были на Дунае, и уплыли на них. Добыча была очень велика; иные Гранодеры получили от шести до семи сот червонцев. Обывателям городским тотчас дано было повеление ocтавить город и отправиться в Молдавию к Российскому кордону, а потом город с окружными его деревнями сожгли, по той причине, чтоб у неприятеля отнять средства расположиться опять на здешнем берегу Дуная, По окончании сего действия Генерал - Порутчик фон Дерфельден, 23 числа с Корпусом своим через деревни Пеки, Будзени и Кауешты, отступил в Бырлат, куда он 28 числа прибыл (No 80. 81. 82). [76]

Из моего последнего письма известно вам, что Князь Репнин принял уже начальство над Армией. Он с того времени сделал в оной совсем новое разделение. Генерал Суворов, которого вы уже знаете из моих писем, прибыл сюда в Армию. Армия теперь разделена на три части или дивизии; первою дивизиею, которая теперь стоит при Рябой Могиле, командует Князь Репнин; второю, стоящею теперь при Кишеневе, Генерал-Порутчик Кречетников; а третью дивизиею, над которой начальствовал Генерал-Порутчик фон Дерфельден, командует теперь Генерал-Аншеф Суворов. Сей корпус стоит на левой сторон Бирлата, возле сего города, на том еще месте, которое он занимал по прибытии своем иэ Галача (Nо 78). Мы получили известие, что неприятель отделил от Армии большой корпус для вспоможения крепостям Измаилу, Аккерману и Бендерам. Мы теперь ожидаем приближения сего неприятельского корпуса, и стоим так, что можем его принять.

При разделении Армии досталось и мне переменить свое место от того корпуса, [77] при котором я был. Теперь нахожусь я во второй дивизии Армии. К сему корпусу, который уже оставил свои Кантонир квартиры, (b) и в окружности оных при Кишиневе первым своим лагерем расположился (No 9З) прикомандировали еще от первой дивизии несколько полков, с которыми я несколько дней тому назад сюда и прибыл. Лагерь сего корпуса расположен под самым городом. Дальнейших известий, в рассуждении неприятельской вспомогательной Армии, которая здесь через Прут ожидается, до сего времени мы не получили. Здесь со дня на день ожидают фельдмаршала Князя Потемкина-Таврического, который главную свою квартиру иметь будет здесь при этом корпусе, и тогда по видимому без всяких обстоятельств все действия устремлены будут на Бендеры. Мы здесь слишком отдалены, чтоб могли получать известия о переговорах кабинетов. Может быть вы в столице более знаете, в рассуждении мира, нежели мы.

Дней с восемь спустя неприятель напал опять на козачьи форпосты наши при деревне Бочой, а три дни назад подошел отряд 200 Турок, к [78] отдаленным козачьим постам, в 8 верстах от Гинсешт, вниз по Кагальнику. Небдительность козаков была причиной их урону: при худой погоде забрались они все в один Шалаш, где их едва было всех не взяли. Со времени прошлой войны они весьма переменились; большая часть из них не опытные, на которых по тому положиться не можно. В сем случае они еще были удачны; они благополучно ретировались, и одного только козака взяли в полон. По получении сего рапорта немедленно отрядили целый полк козаков для преследования неприятеля, но его уже не могли догнать. Теперь форпосты козаков подкрепляются карабинерами. – – –

А намедни не мог совсем дописать, и с того времени был в отсутствии. Вчера, 21 числа, возвратился я сюда в лагерь; и теперь намерен окончить мое письмо к вам. Наперед однакож сообщу вам известие, которое теперь только получено с присланным рапортом. Авангардия корпуса от Екатеринославской Армии, который уже из России через Очаковскую степь сюда идет, несколько дней тому назад прибыла на той стороне [79] Днестра неподалеку от Дубосар. 100 Арнаутов, которые готовились к наездничеству против Бендер, открыли 2 000 Турок, которые намерены были напасть на конвой, который Галачских пленных, из Дубосар через Очаковскою степь провождал. Сии 100 Арнаутов при сем виде ретировались с великою скоростью, и при своей ретираде встретились с упомянутою авангардиею, которая состояла из трех козачьих полков под начальством Полковника Исаева. Полковник сей по получении такого известия, тотчас приказал Арнаутам опять выступить, и тревожить неприятеля до назначенного места, что они и сделали. Он с тремя полками своими разделился с обеих сторон в две долины и ожидал неприятеля, который преследовал Арнаутов. Через короткое время неприятель приближился, Исаев дал ему пройти до назначенного места, а тогда подвинулся с обеих сторон и стеснил его. Сие неожидаемое нападение (Surpris) привело в страх неприятеля: он тотчас на месте стал ретироваться, при чем убито с его стороны человек с 70, полонено 26. И как Турки не могли [80] достигнуть до своих судов, на которых они переехали через Днестр из Бендер, то козаки вогнали их множество в реку, а они потонули в виду их (94). Сия нечаянная встреча довела до того неприятеля, что он смирно в крепости сидит. Мы ежедневно ожидаем прибытия корпуса Екатеринославской Армии.

ПИСЬМО 22.

Из того же лагеря, от 23 Июля.

Мы все еще стоим на том же месте, неприятель подходит к нашим форпостам, а мы к его. Не приятно толь долго быть под Бендерами, которые однако ж составляют главный наш предмет, и лучшее время тратить без всяких предприятий. Войска наши, которые доселе стояли в Польше, все пришли сюда к Армии кроме самой малой части. От Екатеринославской Армии соединились с нами четыре полка козаков, для умножения нашего кордона. Князь Репнин, который на сие время стоял при Пруте, посредством понтонного моста при No 96. [81] перешел через Прут, и подвинулся с дивизией своей до устья реки Лапушной. Один деташемент от нашего корпуса, под командою Генерала-Майора Ласси пошел к Гинсештам при реке Кагальник, и там остановился (No. 98 и 99) поелику неприятель часто посреди самых корпусов наших проходит в Бессарабию и беспокоит незанятые войсками деревни. Неприятель недавно, после прежнего своего посещения в Гинсештах, о чем писано было в письме от 1 Июля, еще раз напал и разграбил сие место.

Кажется что здесь при Кишиневе стоящий корпус назначен к скорому движению.

ПИСЬМО 23.

Из лагеря при Гинсештах от 25 Апреля.

Корпус Генерала-Порутчика Кречетникова дней с десять уже здесь. Мы стоим здесь близ деревни (No 100. и 101. Поход и лагерь корпуса Генерала-Порутчика Кречетникова от Кишинева к Гинсештам). Деташемент Генерала-Майора Ласси составляет нашу Авангардию. На [82] наше место в Кишенев прибыл теперь Генерал-Порутчик Потемкин с 7 000 человек и занимает наш прежний лагерь (No 104. Поход Генерала-Порутчика Потемкина от Дубосар к Кишеневу).

Фельдмаршал Князь Потемкин вчера отправился отсюда обратно в Дубосар, где он несколько дней назад прибыл с Екатеринославскою Армией и также с оною по ту сторону Днестра стоит. Он за несколько дней приезжал для обозрения Кордона между Днестром и Прутом. Хотя я и думаю, что вы в столице конечно известны о бывшем между неприятелем и Суворовым корпусом действии однакож я долгом своим поставляю сообщить вам об оном подробное и достоверное известие. Оно от слова до слова списано с письма одного моего приятеля в том флигеле, который со мной ведет переписку.

ПИСЬМО 24.

Копия с вышепомянутого.

Из Бирлата от 15 Апреля.

Теперь мы опять в спокойствии, и следовательно имею я время сообщить обстоятельное известие о нашем движении. С 11 июля [83] несколько раз подходил к нашим форпостам; при всём нашем разведывании не могли мы ничего основательного узнать, пока 10 числа получила крестьянина, который под видом шпиона был пойман, который дал нам подробное известие о неприятеле, его движениях по сие время и о месте его пребывания. Генерал Суворов не долго рассуждал о сём деле, ибо ожидать неприятеля здесь в Бирлате ни коим образом не удобно было; а нам должно было идти ему навстречу. Потому корпус 16 Июля выступил в поход; а именно, вышли 4 Гранодерских, 2 Егерских, 4 Мушкетерских батальонов и 9 Эскадронов карабинеров (No 78 и 79). Они перешли реку Бирлат, и реку Тутова, несколько верст от её устья, где они соединились с находившимися на форпостах козаками и стали лагерем. 17 .числа пошел корпус к реке Селетине, где он 10 часов имел отдыху, потом посредством Цесарских понтонов перешел он через Сереет при деревне Аджуте, где соединялся с Цесарскими Союзными войсками и расположился [84] лагерем (Поход корпуса Генерала Суворова от Бирлата к Аджуту, No 107, 108, 109 и 110). Цесарские войска выступили уже из своих Кантонир-квартир (с) и стали лагерем при Аджуте. (No 105, 106. Поход Цесарских войск из их Кантонир-квартир). 18 был растаг, в который день навели мы понтоны наши через реку Тратуту, в пяти верстах от лагеря (No 111). 19 пошел корпус наш в соединении с Цесарскими войсками, они правою, а мы левою колонною до Карломанешти, откуда мы, отдохнув наперед 6 часов, пошли к Маришештам. Правую колонну вел Принц Саксен-Кобург, а левую Российский Генерал Суворов (No 112 и 11З). Сия последняя колонна имела Авангардиею своею Австрийские войска, под командою Полковника Карачая, дабы не показать неприятелю, что с сею армиею соединены Русские войска. 20 усмотрели неприятеля, или лучше сказать его дозоры; легким нашим войскам повелено было фальшивою ретирадою подманить ближе неприятеля; в чем им и удалось. Неприятель в числе нескольких сот человек в преследовании не видя наших козаков, попал в самую [85] линию нашу; козаки на него напали и побили. Сие происходило в 6 часу по полудни (No 114). Неприятель явился в большом числе против нашего левого флигеля: полк козаков и несколько сот Арнаутов наступили на него, опять отбили назад и преследовали на две версты. Тут был Трех-Бунчужный Паша Осман с авангардиею, состоящею из 3 000 человек конницы (No 115), а находившаяся при нем пехота отступила уже в Фокшаны. Через короткое время собрался неприятель с многочисленнейшею силою и посредством перевоза переправившись через реку Путно приближился к фронту нашему. Легкие наши войска и 50 Цесарских Барковских гусар, под командою Майора Кимера, опять его отбили и прогнали его через помянутый перевоз на ту сторону берега, где они остановились (No 116). Ночь была темная, и от сильного дождя река в короткое время весьма прибыла; привезли понтоны, а между тем неприятель в великом числе вышел из своего лагеря и принудил наши легкие войска оставить тот берег. Полковник Карачай, который занял уже берег [86] одним Кауницовым батальоном и несколькими пушками (No 117), встретил его несколькими пушечными выстрелами, от которых не долго замедлили и оставили тот берег. Понтонный мост навели (No 118) и тотчас, перешла по оному рота Кауницова батальона а за нею весь наш левый флигель, которые и расположились по ту сторону реки (No 119). В сей день неприятель потерял несколько сот человек в открытом поле, а особливо многих начальников. Командующий Сераскир, Паша Мустафа и с ним Гаджа Колтар, которые были в Фокшанах, после сего по объявлению пленных ушли из Фокшан. 21 на рассвете перешел Принц Кобург через понтонный мост, а конница переправилась повыше перевозу через реку Путну при No 116., где прежде было сражение между Майором Кимером и неприятелем.

И так мы в соединении с Австрийским корпусом в 4 часа по утру выступили отсюда, и шли в строю. В 7 часов показался неприятель, и шел прямо та наш фронт; легкая конница очистила поле. Наша пальба началась с обеих [87] флигелей; неприятель наступал сильно, окружил по обыкновению своему с трех сторон наши карей, (Nо 120) Сражение сделалось кровопролитно, неприятель оставил действие и стал под Фокшанами, конница на правой, а пехота на левой стороне, за сделанными уже прежде своими ретраншементами (No 121). После сего подвинулись мы налево, дабы атаковать неприятеля в его ретраншементах; в пяти верстах от неприятельского лагеря пришли мы в обросшую вышиною в человеческой рост травою и камышом страну. Мы хотя по тому довольно могли скрытно приближиться к неприятельскому фронту, но войска от того чрезвычайно были утруждены. Такое место продолжалось, на две версты, потом вышли мы опять на открытое поле. Мы остановились (Nо 122); неприятельские фланкеры выступили на встречу им; отрядили нашу легкую конницу, но сия схватка продолжалась не долго. Мы потихоньку шли за нашею легкою конницею. Еще в отдалённости почти двух верст началась неприятельская пальба из их ретраншементов. Конница наша отступила, и мы подступили скорыми шагами в каре (No 123). Артиллерия [88] наша не действовала, пока мы подошли на картечный выстрел и тогда началась ужасная пальба и очистила в средине место для нашей конницы и Цесарских гусар, которые тотчас врубились. Между тем Генерал-Порутчик фон Дерфельден атаковал с двумя Гранодерскими, и двумя Егерскими батальонами, и частью Австрийской конницы, правый флигель неприятеля (No 124); скорыми шагами перешел через подкоп, не делая ни одного выстрела. Деташемент сей с неприятельской батареи встречен был целым залпом, который он выдержал, потом вломился и атаковал с примкнутыми штыками. Часть неприятельской пехоты затворилась в монастыре Св. Самуила, при Фокшанах. Деташемент Генерала-Порутчика фон Дерфельдена тотчас окружил монастырь с левой стороны (No 125) и с ним соединился Бригадир Левашов, с двумя мушкетерскими батальонами; а с другой стороны отрядил Принц Кобург некоторую часть своей пехоты для окружения сего монастыря (No 126). Монастырь сей имеет великое пространство, окружен высокою твердою стеною, и для защищения весьма способен. Ворота, которые [89] были изнутри весьма крепко заделаны, пробили мы нашими орудиями. Через час пехота наша вломилась, а вскоре потом также и Австрийцы с другой стороны. Кровопролитие продолжалось с четверть часа. Между тем часть неприятеля ретировалась в церковь, и палила по нас из мелкого ружья, но они там не более четверти часа защищались, и последнюю часть взяли в полон. Сражение продолжалось 9 часов, с четвертого часа утра до одного часу по полудни. Когда вломились в монастырь, то взорвало неприятельский пороховой магазеин, при чем Принц Кобур г был в великой опасности. Многих Турок взорвало на воздух и от разлетевшегося дерева и камней легко ранены с нашей стороны Генерал-Майор Шаховской, Бригадир Левашов, Майор Дертен и Шахов, и несколько Обер-Офицеров. Пулями ранены Бригадир Вестфален, Подполковник Воейков. Саблею ранен Капитан Касаговский. От Австрийского корпуса убиты при фланкировании Полковник Граф Ауерсберг, Майор Граф Орельи, с нашей стороны 1 карабинер, 1 гранодер, 2 мушкетера [90] 1 егерь, 3 козака, и 7 арнаутов; 15 человек тяжело, а 60 легко ранены. Почти такое ж число ранено и у наших союзников. В монастырь Св. Иоанна полторы версты от Фокшан, к правому флигелю спаслись было почти сто человек Турок; Принц Кобург отрядил небольшой Деташемент туда (No 123), они не долго защищались и один Ага с 52 турками взят в полон.

От неприятеля полонено 1500 человек, и отнято 10 пушек, а 2 остались на месте, ещё 16 знамен, весь лагерь, с множеством провианта и амуниции. По согласному объявлению пленных, неприятельская Армия состояла из 20 000 человек и в сем числе пятая часть была пехоты. Спасшиеся ретировались по двум дорогам в Бухарест и Браилов (No 128 и 129).

Оба корпуса, как наш, так и Австрийский отдыхали на месте сражения.

22. По утру, выступили мы в обратный поход и пошли к Фурчани, дабы посредством понтонов наших перейти через реку Серет.

23. Но Серет выступил из своих берегов, и понтоны наши были не достаточны. [91] И так мы пошли от Фурчан (No 1З0) к Аджуту (No 113) и оттуда продолжали наш прежний поход к Бирлату (No 109, 108, 107) оставив Австрийский корпус опять на прежнем его месте при Аджуте (No 110).

25 пришла пехота, 26, конница, а 28 весь обоз, в сопровождении 4 х батальонов, опять в лагерь при Бирлате (No 78 и 79).

ПИСЬМО 25.

Из Фалчи при Пруте, от 20 Сентября.

Если вы; слышали уже мимолетящие известия о шуме и звуке оружий, которым целый уже месяц Молдавия вдоль по Дунаю наполнена, а при том ни одной строки от меня не получали; то сему не удивляюсь, если вы подумаете, что какой-нибудь бородастый Турок или нагой Араб прекратил переписку нашу. Я вас при сем уведомляю о происшествии нашего нечаянного и толь же поспешного движения. [92]

8 числа прошедшего месяца сказан был поход.— Корпус выступил из Кишинева (вам известно, что он состоит ныне под командою Генерала-Порутчика Кречетникова) к городочку Лапушне (No 131); 10 числа продолжался поход вдоль по сей реке, на 12 верст от города до большого озера (No 132); и шли мы вдоль по сей реке, почти до самого её устья, где мы соединились с корпусом Князя Репнина и стали лагерем. 12 и 13 чисел был растаг. 14 пошли оба корпуса в семи колоннах, от помянутого места перешли реку Лапушну и расположились лагерем на другой стороне на горе (No 134); оттуда пошли мы 15 вдоль по Пруту и через pеку Сарата, где имели лагерь (No 135). 16 шли мы дальше за реку Цыганку и по ту сторону оной стали в лагерь (No 136). 17 шли в 4-х колоннах до реки Ларги, оставили Прут в право верст за 8 и разбили лагерь недалеко от места сражения прошедшей Войны по сю сторону Ларги (No 137). Отсюда усмотрели мы форпосты неприятеля. Заметить должно, что теперь не находятся деревни в Бессарабии на тех местах, на которых они показаны на плане, [93] снятом в прошедшую Войну и потом напечатанном, и едва обыватели могут вспомнить, где существовали сии места или деревни, ибо они все вообще разорены от бывших их обывателей Татар, при побеге их. Неприятель стал лагерем на горе между обеими Сальчами, не далеко от их соединения (No 138). Конница по большей части стояла на правом флигеле. Князь Репнин сделал свои диспозиции: на другой день назначено было идти в поход, и при том по прибытии нашем, на назначенном месте сражения и атаковать. Того ради и отослали назад весь тлжелый обоз, и мы пошли на другой день, то есть 18 числа по утру в 8 часов (No 139). Мы пришли к малой Сальче, и там приметили, что неприятель делал уже движения. Перешедши через малую Сальчу пошли мы с нашими семью колоннами направо, шли ещё 3 версты вперёд, и пришли на вышепомянутое место, которое назначено было местом сражения (No 140). В то самое время выступил неприятель с конницею из своего лагеря, и между обеими Сальчами [94] шел нам навстречу; от нас послали прошив них шесть полков козаков. Между тем Армия стала в боевой порядок, каждая колонна сделала свой каре, и между кареями поставилась конница. Козаки прошед на четыре версты вперед, зачали атаковать неприятеля (No 141), но они были отбиты. Для вспоможения отрядили Киевский карабинерный, и Георгиевский кирасирский полки (No 142). Первый тотчас приступил к атаке: Бригадир сего полку отдал команду своему Майору. Полк отличился и Майора произвели. Один каре пехоты подошел также для вспоможения, но по тесноте места не мог действовать. Наконец настал вечер; неприятель ретировался в свой лагерь, и Князь приказал отступить; мы расположились на упомянутом месте сражения (No 140). И часть Армии осталась в ружье. От неприятеля убито было сего дня более 400 человек, а в полон взято 64. С нашей стороны убито 2 карабинера и 4 козака, а ранено 7 карабинеров, и 20 козаков. Диспозиция атаки сделана была в сию же ночь в палатке Князя Репнина. Князь разделил Армию на 3 части; на правом [95] флигеле назначено было идти одному деташементу вниз по Сальче (No 144), который бы атаковал неприятеля с левой стороны; с левого берега Сальчи назначен был также один деташемент, (No 145) для отрезания неприятелем ретирады, а в третьих назначен был главный корпус (No 146) которым Князь Репнин сам командовал, идти прямо между обеими на открытой равнине против неприятельского лагеря. Положено было по утру в 3 часа выступить, дабы на рассвете сделать нечаянное нападение на неприятеля. Все неприятельские пикеты, могущие встретиться на пути, приказано было рубить; но запретили стрелять из пистолетов. При выступлении из лагеря приказано было развести большие огни по всему фронту, которые б все горели во время нашего приближения к неприятелю. Но в два часа по полуночи выпал такой ужасной дождь, что ни как не возможно было сойти с места, обе реки приметно прибавлялись, а как мы кроме того не довольно известны были о переправе через оные под самым неприятельским лагерем, то переменил Генерал свой план [96] и приказал на рассвете выступить в поход, а для обоих деташементов, которые в право и лево, или вниз по обеим рекам, назначены были места для остановления. Мы выступили 19 по утру в 6 часов прошли форпосты неприятельские, но не нашли их; в двух верстах от их лагеря, могли мы его уже видеть, и приметили, что неприятель уже ночью спасся. Мы поспешили к лагерю (No 138) и нашли его пустой, и в нем только множество табаку, пшена, пороху и ядер, и палатки кучами там лежали, из коих на одной увидели мы отрубленную голову одного карабинера нашего, который вчера был полонен. Лагерь был обведен многими рвами. При нашем прибытии сюда отрядили легкую конницу под начальством Бригадира Тамара, для преследования неприятеля (No 148), обоз его догнали и отняли более 100 повозок с провиантом и снарядами и одну пушку, несколько Турок убито, и 24 в полон взято. 19 числа армия в пяти верстах от неприятельского лагеря расположилась (No 149). Неприятель при Табаке перешел уже через реку Ялпуху, и сжег находящийся там большой мост через реку [97] (No 150). 20 продолжали мы поход наш в 3 колоннах отсюда, перешли через Сальчу, при Nо 152. посредством трех в ночь нами сделанных мостов, и пошли до Табака, и в сию ночь сделали мост через Ялпуху (Nо 153). 21 по утру посредством онаго перешли мы через сию реку. Потом сделали мы три колонны, перешли через реку Карасуат, и стали лагерем по сю сторону бывшей деревни Бабиле, на берегу озера (Nо 154). Мы пришли сюда в з часа по полудни, и на берегу озера нашли холм, с которого мы могли обозреть весь берег Дуная. Зрелище было прекрасное; города Измаил, Исакчи и Тульчи, совсем открыты представлялись; ужасные горы, по ту сторону Дуная, которые мы на пути нашем в отдаленности 6 немецких миль видели и которые в иных местах за 15 миль видны бывают, лежали как нагромождены одна на другой перед нами, и совсем ограничивали зрению дальнейший вид в Булгарию. Наши козачьи пикеты перед лагерем нашим были в 4 верстах (No 165), а лагерь от крепости 12 или 13 верст, (No 156). Меня откомандировали [98] рекогносцировать, крепости. Я взял в рассуждении снятой страны, 300 козаков с собою, которых по местам соответствующим моим намерениям разделил, потом взяв с собою козачьего Сотника и двух козаков, приближился я к неприятельской линии. Я по долгом искании, следуя плану моему, обошел, форпосты с правой стороны и дошел до возвышения (d d), с которого довольно обозреть мог крепость и нужные к ней дороги, и тут же окончил вчерне свой чертеж; и после сего отрядил я 200 козаков для учинения с левой стороны на его форпосты фальшивой атаки, а между тем на другой стороне пробился я с 50 козаками, и подошел близ Глацису и в скорости то, что я в дали распознать не мог. Я приготовился было к вылазке, которая однако не воспоследовала, кроме, что нас встретили со стены крепости несколькими пушечными выстрелами, которые однако были без действия. Теперь соединился я на другой стороне с моим Деташементом козаков, которые делали атаку; неприятель ретировался в низ [99] к берегу Дуная и я прямо прошел. Но при моей ретираде неприятель форпосты свои, конечно в низу при Дунае из крепости умножил; когда я прошел версты с две, то с той стороны приближался отряд из 500 человек и старался от Дуная обратный мой путь к лагерю отрезать; я подал нужные сигналы, что б собрать мои прочие отделенные партии: и как неприятель усмотрел моих козаков появляющихся из разных лощин, то ретировался он. Наши козачьи форпосты усмотрев издали встречу мою с неприятелем, выступили и пришли ко мне во споможение. По окончании действия поехал я в лагерь и подал мой рапорт. Диспозицию похода сделали для семи колонн; назначенные места для наших батарей для пальбы в город заняли мы тотчас по прибытии нашем и мы пошли 22 по утру в 5 часов с тихим барабаном в семи колоннах. Прошед три версты, устроили боевой порядок. Конницу, кроме козаков разделили на 6 частей за промежутками кареев. При нашем приближении выступила неприятельская конница, которая [100] состояла из Спагов; распространилась по прежде занятой линии неприятельских пикетов и делала атаку (No 158). Koзаки преследовали неприятельскую конницу даже под самые пушки крепости, а Армия за ними следовала. Прежде помянутые назначенные места для батарей были заняты: Армия окружила крепость семью кареями на пушечном выстреле (No 159) и пальба началась с обеих сторон. Намерение командующего Генерала было во первых зажечь предместье. При том на одной стороне палили в Брешу; и думали, что бегущего уже неприятеля поспешным нечаянным нападением можно будет принудить к сдаче: но неприятель с равною жестокостью отвечал нам со стен своих. В кареях убито и ранено было множество солдат. Наши батареи будучи совсем открыты, с лишком были подвержены огню неприятельскому, и по тому при сем случае Артиллерия претерпела великий урон в пушках и лафетах. По прошествии двух часов, которые мы пробыли под крепостью при продолжающейся пальбе, примечено было, что с того берегу Дуная приближались семь Турецких галер (Nо 160) [101] по сю сторону крепости Начальник тотчас приказал сделать внизу на берегу Дуная батарею (Nо 161) с осьмью орудиями, и встретить приезжающие на реке галеры; они тотчас ретировались. Пленные объявили потом, что сии галеры назначены были для побега командующего Гассан-Паши и его гарнизона. Когда мы лишили неприятеля сего средства к его спасению, то пальба его стала сильнее. В сие время приехал к командующему Генералу-Аншефу курьер от Фельдмаршала Князя Потемкина. Когда он не медля отправился обратно в путь, то остановили пальбу батарей, мы сделали на право кругом пошли оттуда с играющею музыкою. Гранодер шел озираясь и скрежеща зубами тихими шагами: карабинер опустил повода у лошади; и мыслящий Офицер шел безмолвствуя возле своего взвода. Мы оставили на месте с лишком пятьдесят человек, и почти столько ж лошадей, и взяли с собою несколько раненых. Когда мы пошли, то было еще за час до вечера; мы однако ж претерпевая великие тягости прошли в ночь 28 верст и остановились лагерем по ту сторону реки Колмасуал [102] неподалеку от разоренной деревни Скинозы (No 162). Оттуда пошли мы по прежнему маршруту (No 164. 151. 146. 140 и 139) вдоль по Ялпухе, через Сальчу, и через реку Ларгу; здесь (No 1З7) несколько дней был растаг, и тут Армию снова разделили: первая оной часть состояла из главного корпуса, которым Князь Потемкин теперь командовать хотел и сей главный корпус назначен идти против крепостей, Бендер и Аккермана, из коих первая уже в блокаде (No 188, 189, 190). Вторая часть состоит из Суворовского корпуса, а третья из Обсервационного корпуса, которому назначено остаться на левой стороне Прута, близ Фальчи, для прикрытия сообщений между главным и Суворовским корпусом, а притом примечать движения неприятеля в Бессарабии. И так несколько полков пошло отсюда к Бендерам (No 163, 164, 165, 166, 167. Поход одного корпуса от Армии Князя Репнина к Бендерам); некоторые пойдут для усиления Суворовского корпуса, (No 168, 169 и 170) а прочие, которые составляют Обсервационный корпус, останутся при Фальче, на левой стороне Прута в лагере (No 171) под командою Генерал-Порутчика-Михельсона. [103]

Если курьер еще не приехал в столицу, то я известием моим его предупреждаю. За Генералом Суворовым счастье в след идет. Корпус, коим он командует в соединение с Австрийским корпусом Принца Саксен-Кобурга, дал сражение Армии Верховного Визиря под Рымником, и сего последнего поразили. Мы известие сие получили вчера оттуда из Текучь Реляцию сего происшествия при сем прилагаю Вам из письма моего тамошнего корреспондента. Я сам откомандирован к тому корпусу и завтра отправлюсь туда.

ПИСЬМО 26.

Из Текучи Сентября 16 дня.

– – – – Сего дня по утру пришли мы с корпусом сюда. Поелику я знаю, что действие наше вам без сомнения уже известно, и я удостоверен, что вы ожидаете моего письма, то употреблю я немногие праздные мои минуты для извещения вас о происшествии нашей экспедиции сколько то нужно для совершения вашего плана, до сего [104] Визирь с Армией своею шел прямо против корпуса Принца Саксен-Кобурга. Сей последний выступил с корпусом своим и шел к Фокшанам ему на встречу (No 172. 173). Он просил, усиления от Генерала Суворова, который имел на то строжайшее приказание от Фельдмаршала, немедленно исполнить сие требование. И по тому он 6 Сентября выступил с корпусом своим и шел вдоль по берегу реки Бирлата в тот день до реки и Деревни Карапшешты (No 174). 7 числа пошли мы через деревню Матку сюда к Текучам (No 175), 8 к Марисештам (Nо 176); 9 числа помощью Австрийских понтонов (No 177) перешли мы через реку Путну, и стали лагерем по ту сторону оной на берегу (No 178). то соединились мы с Цесарскою Армией (No 179) и стали неподалеку от реки Милковы на левом флигеле Австрийского Корпуса. В тот же день пошли мы отсюда в двух колоннах: Австрийская под командою Принца Кобурга в правой, а мы в левой колонне, и посредством перевозов переправились через реки Милкову и Рымник. Когда [105] Армия перешла через Рымник, построили боевой порядок (No 180): и так шли до Тиргу-Кукулы, где 11 числа действие началось (No 181). Неприятель обратился в бегство. Мы преследовали его до Рымника, и разбили его не далеко от деревни Мартинешты (No 182). Он защищался как худой воин, то есть как Турок. Всеобщий страх их усугубился, когда они в другой раз увидели приближающиеся Российские Войска в соединении с Австрийскими. Первое нападение было, как у них обыкновенно, весьма жестоко и сопровождаемо ужасным криком: они окружили наши кареи; после немногих выстрелов картечами они побежали, как грабители. Я со всеми опытными Офицерами ручаюсь жизнью своею, что до сего времени в свете не бывало сражения толь мало ужасного; они, бросили все; ни одна пушка не взята кровными руками; неприятель оставил нам 79 пушек в открытом поле, из числа которых Австрийцы получили 13. Багаж и весь лагерь (No 183) достался нам. Для лучшего вашего понятия скажу я вам, что Визирская Армия состояла из 80 тысяч человек, а наша только из 4 500; на месте осталось убитых 200 и несколько взято в полон. [106] 13 числа дошли оба корпуса обратно в Фокшаны (No 184) также двумя колоннами и стали лагерем на прежнем своем месте, при No 179, где мы отдалились опять от Австрийских Войск; они пошли по своему прежнему маршруту (No 173. 172) обратно в Аджут, а мы по No 176 сюда в Текучи, куда мы сего дня 16 числа по утру прибыли и при No 175 опять лагерем стали. Через несколько дней пойдем мы отсюда вдоль по правому берегу реки Бирлата в Бирлат (Nо 185. 186).

ПИСЬМО 27.

Из Бирлата от 17 Октября.

Вы уже из последнего письма от 20 Сентября известны, что я откомандирован к корпусу на правом флигеле стоящему. 3 числа прибыл корпус из Текучь сюда в Бирлат, и стоит здесь в лагере (No 187).

20 числа. Дни два назад получил я приказ сделать разделение Кантонир-квартирам, а вчера полки в них вступили. [107] Корпус разделен по обеим сторонам реки Бирлата от Текуч до Васлуя (g). При Фурчане на берегу реки Серета, наши форпосты примыкают к линии Австрийских форпостов. Ниже деревни Шалмули простираются наши форпосты выше деревни Будзеной до Текуч. Сия окружность наших Кантонир-квартир. Обсервационный корпус стоит при Пруте, в Кантонир-квартирах, (f) снизу от реки Еланец мимо Фалчи, до Гуши и направо примыкает к нашему левому флигелю. Один деташемент Австрийских Войск по ту сторону реки Серета переведен из Фурчан, где форпосты их соединяются с нашими, в верх вдоль по реке Шукуце от Тратуш до городочка Бакея, (h), а прочая часть Австрийского корпуса имеет зимние свои квартиры в Валахии; главная квартира Принца Саксен-Кобурга в Бухаресте, главном городе Валахии, в 60 верстах от крепости Журжи. В крепости сей много Турецкого Войска.

30 числа. Сего дня через курьера получено здесь известие, что Фельдмаршал Князь Потемкин-Таврический, 20 Октября с деташементом Егерей и гусар [108] подступил к Аккерману и что сия крепость уже взята (No 191, 192, 193 и 194. Поход одного деташемента от главного корпуса для осады Аккермана).

10 Ноября. Фельдмаршал Князь Потемкин-Таврический, который с главным Корпусом после взятия крепости Аккермана, держал Бендеры в Блокаде (No 195. Блокада Бендер), взял и сию крепость, которая в прошедшую войну так долго держалась, и Россиянам много людей стоила. Он предложил гарнизону Капитуляцию или штурмование и оный немедленно согласился на первую. Гарнизону позволен был свободный выход, а обывателям Азиатским позволили прежде выходу продать там свое имение. Европейские жители там остались, теперь наряжено 4000 подвод для отправления сего множества людей, которое простирается до 16 тысяч. Они провожены будуn через Бирлат и Максимен до Браилова (No 196. Отправление пленного Бендерского гарнизона). Теперь прочие войски нашей Армии вступят в зимние квартиры, а мы также с нашим корпусом переменим Кантонир-квартиры на зимние. Главная квартира Фельдмаршала [109] будет в Яссах. Главный корпус займет бывшие свои квартиры от прошедшей зимы (с) и распространить их через города: Тиргу, Формос, Гирлау, Ботушаны, дорогой почти до городочка Черновского при Пруте, и ниже вдоль по оному до Стефанешт (i). Один деташемент из Бендер займет прежние зимние квартиры второй и четвертой дивизии (a. et b) между реками Реутом и Быком, и распространить оные вдоль по Ботне, даже до впадения его в Днестр (k)

30 Ноября. Пленные Бендерские Турки отправляются здесь мимо в Бирлат. К Фельдмаршалу прибыли сюда Депутаты, как от Господаря Мавроения из Шумлы, так и от Турецкого двора из Константинополя. Что последует от сего нечаянного посещения, о том уведомлю я вас в начале будущего года; а теперь при сем кончу мою переписку, и с нею назначенный для вас журнал на нынешний 1789 год.

ПИСЬМО 28.

Из Бирлата от 7 Января 1790 г.

В конце прошлого года, Князь Потемкин-Таврический получил в Яссах [110] нечаянное посещение, а именно, от господина Булгакова, Посланника нашего в Константинополе, который с открытия Войны, просидел в седьмибашенном Замке. Время обнаружит, каких ради причин он освобожден. Кажется однакож, что Порта через то изъявляет желание свое мира.

Привезенный из Бендер гарнизон по прибытии своем привел в такой страх командующего в Браилов Пашу, что он тотчас вздумал с одним служителем верхом выехать из крепости и проститься с нею. Он при рассвете пробившись с пистолетными выстрелами с одним своим служителем сквозь свои собственные форпосты и переплыв через Серет, благополучно прибыл к нашим Арнаутским форпостам. Он же вчера отослан в главную, квартиру в Яссы. При своем прибытии говорил он: по крайней мере я верно знаю, что останусь с головою своею, которой я, естли б не прибег в покровительство России, будущею весною конечно бы лишился. Будущая компания открыта будет осадою Браилова; естли ж я буду защищаться упорно, [111] то наконец Русские гранодеры все уже получат мою голову; — естьли ж я не ожидая окончания перейду, за Дунай,то голову мою отвезут в Константинополь.

Измаил почти совсем оставлен от своего гарнизона; конница по причине совершенного недостатка в фураже совсем перешла за Дунай и только малая часть пехоты для наблюдения на границе, а для прикрытия находящейся в крепости Артиллерии, там осталась.

Дозоры наши ходят беспрестанно от нашей цепи даже до Дуная; именно, вдоль по Пруту, до Рени и Измаила, и от Аккермана вдоль по Дунаю до Килии, а оттуда к Измаилу; Килия небольшая крепость почти пуста, поелику гарнизон, по причине жестокой зимы и недостатка в содержании не мог далее там пробыть. Зимние дозоры козаков вдоль по берегу Дуная (No 179).

И так в полтора года завоевали мы сии провинции, Молдавию и Бессарабию, имеющую 54 Немецкие мили в длину и 61 милю в ширину, то есть от Днестра до Дуная, и на право от Черного моря до границы Трансильвании. [112]

Нет сомнения, что Турки при открытии будущей кампании новыми войсками наполнят остающиеся крепости в Бессарабии, Килию и Измаил: Думать должно, что тогда сопротивление в нападении на сии места будет тем сильнее; не только по тому, что неприятель сберет силы, и от нового умножения Азиатскими войсками мужество получит, но и по другим по моему мнению необходимым, от взору знающего и наблюдающего солдата не скрытым причинам. Я признаюсь, что для воспользования сею выгодною для нас эпохою трудно снова пройти сие пространство степей с утружденными от части войсками; однако ж я отваживаюсь доказать, что естли в таком случае употребить военные правила, которые не щадят никаких издержек, то с нужною частью пехоты и потребными для прикрытия их козаками легко можно в нынешнем году произвести в действо завоевание сих обеих крепостей; прочая часть конницы идти будет вдоль по берегу Прута и Днестра, только до тех мест, где деревни есть. [113]

Данное мною вам обещание было такое, чтоб извещать вас о движениях войск наших в продолжение завоевания Молдавии и Бессарабии, и так теперь оно исполнено. Я вел вас шагом по Молдавии и Бессарабии от Днестра до Дуная, и теперь ласкаюсь, что вы при помощи сих моих известий и приобщенного операционного плана легко обозреть можете театр сей войны. Ваш и проч.

ПИСЬМО 29.

Из Ясс от 4 Апреля.

После более нежели двумесячной болезни употребляю я первые мои силы на то, чтоб уведомить вас, что еще жив. Поелику я, по согласному объявлению Лекарей никак здесь вылечиться, да и прежнего здоровья совсем получить не могу, то оставил я Армию против моей воли и еду в Столицу. Не смотря на то, что мы весьма близки к открытию нынешней кампании, но мы еще ничего не можем сказать точного о переменах нашей войны и о мире, которым мы в последнюю половину зимы себя ласкали. Девять дней тому [114] назад, как приехал сюда Турецкий Посланник вместо давно ожидаемого Рейс-Эффендия, то есть, Государственного Канцлера Оттоманской Империи. Конференции продолжаются. — Еще неизвестно, какие действия они произведут. Новый Визирь Гассан, который в прошедшую кампанию был Пашею и командовал против нас при Сальче и в Измаиле, находится весьма болен в Шумне, и сие много расстроивает предприятия Порты.

Вы уже знаете, что ИМПЕРАТОР Иосиф II скончался, по чему дела без сомнения иметь будут другой оборот. Фельдмаршал Лаудон поехал в Вену, и начальство над армией принял Фельдмаршал Принц Саксен-Кобург.

Дороговизна здесь чрезвычайная; и не пятно, как может содержаться Армия, а особливо Офицеры, которые всякую малость для надобностью своей за наличные деньги покупать должны. Здесь курица стоит один пиастр, фунт масла половина пиастра или Левен. В прочем — и проч. [115]

ПИСЬМО 30.

От 10 Июня.

Я по сие время должен был промедлить здесь. Мы уже несколько недель стоим в лагерях по полкам, каждый полк близ своих бывших квартир, так спокойно, как в своей земле. Я здесь с одним из моих приятелей условился, что если в нынешнюю кампанию что-нибудь важное предпринято будет против обеих остающихся крепостей в здешней провинции, то что б он мне о случающихся действиях сообщал обстоятельное известие, дабы я мог потом и то присовокупить к моему плану. Через несколько дней еду я с потерянным моим здоровьем в Петербург. Остаюсь и проч.

ИЗВЕСТИЕ.

В Августе месяце 1792 года.

Во исполнение данного мною в 30 письме обещание присовокуляю я к сему моему сочинению в конце сего года в самообстоятельнейшей связи полученные мною после отъезда моего через продолжаемую переписку известия и чертежи касающиеся до завоевания Килии и Измаила и случившихся сверх того действий при Тулче и Исакче.

________________________

Текст воспроизведен по изданию: Раан фон. Перечень из собственнаго своего журнала в продолжение прошедшей войны при завоевании Молдавии и Бессарабии с 1787 по 1790 год, с приобщением одного чертежа. Сочинял в письмах к своему другу императорской российской службы сек[унд]-маиор фон Раан. СПб. 1792

Мы приносим свою благодарность сайту
Военная история 2-й половины 18 века за предоставление текста.