№ 237

1651 г. августа 18. — Письмо галицкого стольника А. Мясковского из польского лагеря под Паволочью королевичу Каролю о разгроме украинскими повстанцами 7 хоругвей польской армии, об укреплении Богданом Хмельницким лагеря под Белой Церковью и о всенародной борьбе украинского населения против польско-шляхетских войск

Светлейший милостивый королевич, пан и господин мой милостивый.

Высылаю в. к. м. п. м. м. копию диариуша, который приказал е. м. н. п. м. король выслать ему.

Господь бог захотел немного наказать нас разгромом семи наших хоругвей и научить большей осторожности, так как когда е. м. п. краковский ввиду высоких соображений послал эти хоругви как авангард, они, да простят мне, увлеклись больше добычей и волами. Я имею в виду не хороших солдат, а волонтеров и сброд, который находится около них. Одна Паволочь могла четыре таких войска прокормить, они же ее сами разграбили. И амбарам досталось, но более всего жаль напитков, так как в одном только погребе разбили 27 бочек вина, которого выпить не могли, а сколько меда, водки попорчено по другим [погребам] и не исчислишь. А мы теперь, в эту жару, еле дышим без напитков, имея одну только воду. Если бы хоть сами этим воспользовались. Отправляясь в разъезд, по наихудшему совету, взяли с собой и возы, которые достались неприятелю в добычу. Самих [их] нам очень жаль, так как там было много хороших воинов, но при виноватых и невиновным попало.

Неприятель не хочет пустить нас за Белую Церковь и сильно укрепляет свой лагерь. Фастов и Трилесы укреплены как когда-то при [существовании] старой казацкой линии. Неприятель мешает нам соединиться с литовским войском. А теперь мы окружены неприятелем отовсюду — спереди, с боков и сзади.

Крестьяне за нами мосты и переправы разрушают, угрожая нам: «Если бы вы и хотели уйти, то не уйдете». Однако возлагаем свои надежды на доблесть [нашего войска]. [616]

Богун идет с подкреплениями с Бугской Украины к Белой Церквн, которая на рассвете, наверное, кровью зальется. П. староста каменецкий ведет сюда с собой пойманного в пути писаря Богуна. Султан Калга, как показывает один татарин, идет к Хмельницкому. Однако уповаем на милосердие божье, — что все это не сломит наши небольшие силы, и [бог] не отдаст нас безжалостно на поругание и в рабство грязной черни.

Остаюсь покорным слугой в. к. м. п. м. м.

В лагере под Паволочью, 18 августа 1651 г.