№ 266

1653 г. августа 4. — Письмо литовского гетмана Я. Радзивилла полоцкому воеводе о перемирии с Богданом Хмельницким, состоянии польско-шляхетской армии и о раздорах, между польским и наемным иностранным войском

Я. в. м. п. воевода полоцкий м. в. м. пан и дядя. В момент моего отъезда из Вильно сообщил я в. м. м. пану о заключении нашей виленской комиссии. Сейчас, отправляясь с обозом в далекий путь, кратко доношу в. м. пану о том, что за это время произошло. Как только я тронулся из Слуцка, я встретил посланников Хмельницкого, направленных ко мне с просьбой о мире и милости со стороны е. к. м. и всей Речи Посполитой и о возбуждении с моей стороны по этому поводу ходатайства. С каким они вернулись ответом, в. м. м. станет известно из прилагаемой копии.

После их отъезда почти сейчас же дошли до меня из Короны известия о том, что противник быстро подошел к нашему лагерю и наконец появился около Сатанова, Тернополя и там остановился. Уничтожив разъезд п. Пясычинского, он не только в лагере, но еще большую в самом Львове вызвал панику, так что жители его в смятении, едва не давя друг друга в воротах, бежали из города.

Узнав о готовности наших [войск] и не доверяя, по-видимому, своим силам, противник стал быстро продвигаться назад и, остановившись под Белой Церковью, отправил с челобитной к королю е. м. киевского полковника Антона [Ждановича], который не был допущен к встрече с королем и был взят под стражу, а два человека из его дружины с письмом е. м. п. коронного гетмана назад к Хмельницкому возвращены с тем, чтобы он сразу ответил, хочет ли он прочного мира и готов ли принять условия, которые будут ему предложены.

Между тем, во Львове начала работу комиссия по выплате жалования войску, но продвигается эта работа с большим трудом.

Рыцари, узнав от е. м. пп. комиссаров, что им сейчас могут выдать только две даровых четверти, а всех выслуженных (некоторым полагается их по десять, пятнадцать и двадцать) им придется еще дожидаться или же брать на них ассигановки в поветы, начали шуметь и сговариваться, причем всю старшину хотели отстранить от всего этого. Тогда некоторые ротмистры также поклялись добиваться вместе с ними выплаты всего военного жалования до последней четверти, если они также будут допущены к получению его. Иностранные войска, лишенные даровых четвертей, в том же поклялись, объединившись с польским войском взаимным договором. После этого потребовали они созыва в поле круга на конях, от чего их с трудом удалось старшим отговорить. [688] В обозе же, когда об этом узнали, тоже подняли суматоху и начали волноваться. Некоторые раздраженные рейтары также выступили. Во избежание жертв приказано было побыстрее задержать их. Но и кроме этого нет никакого толка и порядка. Там споры, разные выходки, дерутся с львовским мещанством и без неприятеля ведут себя, как в неприятельской местности.

Польская пехота с иностранной схватились и на самой площади непрерывную стрельбу друг против друга открыли и настоящий бой начали, но вмешательством старшины были разведены. Однако с обеих сторон погибло их несколько сот человек. От этого и силы наши все слабеют, а численность войска уменьшается и так его насчитывают сейчас не больше 20 тысяч, ланового 10 тысяч ожидают, а на посполитое рушение совсем не надеются. А пока бесповоротно теряем удобное время. Нет надежды выступить против неприятеля раньше, чем в половине августа, да навряд ли при таком порядке даже к этому времени будет это возможно.

Мысль о заключении перемирия Речью Посполитой, которая правильно выдвигалась наряду с военными мероприятиями, отодвинута на второй план, а на ведение далеко не выгодной для нас как с точки зрения времени, так и места, упомянутой войны направлено все внимание, в связи с чем некоторые люди правильно опасаются, как бы мы таким образом снова не попали в положение, невыгодное для отчизны. О господаре е. м. валахском опять дошли до меня неутешительные известия, будто он, как только вступил на престол и был утвержден Портой, выступил против венгров и мультан и новым господарем (бывшим логофетом) в неравном бою был разбит и едва спасся всего с несколькими десятками всадников. Жена же его с детьми и драгоценностями находится в Сучаве в осаде. Итак, за короткое время этот человек стал настоящей жертвой превратностей судьбы.

Что нас самих касается, то придется нам всем теперь мирно у границ своих ожидать выступления пп. коронных (по их же собственному мнению) и их продвижения на Украину, к которой отсюда ближе, с тем, чтобы неудачным решением и поспешностью всю их огромную силу не повернуть преждевременно против себя и не рисковать исходом сражения, а также не допустить, чтобы военные действия были перенесены в центр нашей страны.

А если в будущем продолжится война, то для успешного ее ведения наемному войску придется продвинуться дальше. А для того, чтобы наши собственные границы не были брошены оголенными на произвол судьбы и была заблаговременно обеспечена их охрана, необходимо созвать посполитое рушение. Очень желательно, чтобы в. м. м. п. лично взял на себя это почетное дело и соизволил по этому поводу посоветоваться с двором. Я же обо всем, что будет происходить после моего прибытия в лагерь, не премину сообщить в. м. м. п., на милость которого отдаю себя и мои покорные услуги.

Дано в Дорогах 4 августа г. 1653.

Простите в. м. м. п. за то, что не собственной рукой пишу, но видит бог, что не имею времени ввиду многих хлопот и работы, кроме того ведь я и без подобных церемоний являюсь полностью в. в. м. благодетеля слугой и племянником Я. Радзивилл...