№ 91

1649 г. июня. — Письмо киевского воеводы А. Киселя литовскому подканцлеру Л. К,. Сапеге с сообщением об уходе всех украинских крестьян в войско Богдана Хмельницкого и с предложением мер для подавления восстания на Украине

Главный архив древних актов в Варшаве, Радзивилловский архив, отдел II, кн. 14, лл. 384-388. Копия

Копия письма от е. м. п. воеводы киевского е. м. п. подканцлеру В. кн. Литовского

Вся чернь бежит в войско к Хмельницкому.

Разум говорит, что, когда все крестьяне взбунтовались против шляхетского сословия, вся шляхта должна была бы своевременно оказать сопротивление вооруженной черни, о чем я писал в. м. пану сразу после пасхи, когда моими конфидентами было мне сообщено о враждебности этого изменника. Разум показывал наглядно каждому из нас, что у Речи Посполитой не хватает сил для обороны одним только способом, что надо заблаговременно прибегнуть и ко второму, так как третьего не дано: или снабдить государя и отечество наемными солдатами, или самим собой.

Первый способ и лучше, и быстрее, и эффективнее. Мы оскорбляли бы господа бога, если бы представлялись такими бедными, что не в состоянии [это сделать], потому что, исключая нас, у которых ничего нет на родине, очень многие, по милости божьей, еще обладают достатками и они могли бы спасать отечество. Но так как их мм. паны наши братья не хотели спасать отечества и нас, своих братьев и [не хотели] засвидетельствовать обыкновенного чувства долга и щедрости к отечеству и оплачивать солдат как своих, так и иностранных, оставался только один этот способ и к нему нас призывало государево величество: «Не хотите дать денег на солдат, садитесь со мной на лошадей, защищайте достоинство мое и своей родины».

Так нас убеждала наша обязанность, но так как мы ни наемного войска не дали, ни самих себя, то окончательно видно, до чего мы довели.

Войско коронное отступает. Взбунтовавшаяся мужицкая сила наступает. Наши крестьяне взяли себе на помощь поганскую армию. Мы не в состоянии были воспользоваться этим способом. Бывали и гораздо меньшие опасности, когда Густав высадился с моря ⁶⁶, а отовсюду летели полками, хоругвями целые вооруженные рои духовных и светских [людей]. За несколько недель было готово войско. Теперь ввиду такой странной опасности, когда пропала половина Речи Посполитой, когда, наконец, решается судьба королевства и единогласно избранного короля, нам остается только или засесть в укрепленном лагере с 9 или 10 тысячами войска, противопоставленного неприятелю, или начать битву с такой горсточкой против такого множества и рисковать отечеством.

Не допускается четвертый [способ], так как он лишен расчета. Только либо подойдет неприятель и заставит начать битву, а сражаться с таким сильным и воинственным войском и ордой дело очень опасное и самое отчаянное, либо, что более правдоподобно, наши братья будут отступать, а неприятель будет за ними продвигаться, либо наши осядут на месте, а неприятель их окружит, они потеряют лошадей и, сохрани бог, будут осуждены на погибель, потому что пойдут пешком: [враги] со всех сторон займут все дороги, подкрепления не смогут приходить. [240]

Не знаем, где находится половина войска, которая значилась по списку. Добровольцы блуждают где-то, лазят по шляхетским селам и уничтожают владения, а мы, вместо того, чтобы помочь отечеству в таком тяжелом положении, ищем, на кого бы свалить вину.

Голоса одних: п. воевода киевский обещал Речи Посполитой мир. Вторые: п. канцлер препятствовал посполитому рушению. Некоторые пп. обвиняют [канцлера] в том, что Речь Посполитая доверила ему оборону отечества, а обороны не видно.

Я с моими товарищами сразу давали знать из Гощи, из-под Киева, а потом после переяславских переговоров ⁶⁷ об открытой враждебности, о конспирации и происках Хмельницкого. Мы сами, комиссары, были недалеко от того, что теперь произошло с п. Смяровским, а я и потом, дав перемирием отечеству время на отдых и подготовку войска, постоянно писал, что хотя я здесь всеми возможностями и способами склоняю бунтовщика к переговорам, но нельзя себя убаюкивать, а надо подготовлять сильное войско, так как надежда на переговоры мала. И из всех моих писем, которые я писал, очевидно, что никакое доверие к этому изменнику невозможно. Кто же может меня обвинить, что я против посполитого рушения?

Знаю, что е. м. п. коронный канцлер советовал, чтобы Речь Посполитая могла иметь сильное наемное войско, так как это спокойнее и вернее, а последние силы чтоб приберегала на крайний случай. Итак, мы все желали бы отечеству первого и лучшего способа наравне с их мм. Но этим не исключалась необходимость проверки. И трудно обвинять кого-нибудь одного в том, что нет ни сильного войска, ни посполитого рушения, но все мы самих себя должны обвинять, потому что это зависит от воли и согласия Речи Посполитой, а не происходит по решению кого-либо [одного] из нас.

Е. к. м., очевидно, был бы рад как можно большее войско призвать и приготовить в продолжение перемирия, но если Речь Посполитая на коронационном сейме не обдумала денежного вопроса и не только иностранцы, но и свои не хотят воевать в долг, то трудно дать совет в таком положении.

Теперь надо отложить все в сторону и что только можно надо сделать в этом направлении. Надо, чтобы их мм. пп. региментарии были бодрыми и готовыми. Придется выбирать из трех способов: или начать битву, не ожидая подкреплений, или окопаться и ждать подкреплений (причем оба способа опасны), или, если неприятель, двинувшись со своими силами, будет наступать, отступать понемногу, чтобы и подкрепления, сохранив в целости свой состав, могли подходить и чтобы это небольшое войско не было вынуждено начать битву без подкреплений. Мне кажется, что это самое приемлемое. Притом, сколько сейчас есть людей, днем и ночью посылать в войско.

Никакого показания нельзя уже ожидать от этого изменника, если и моих послов и слугу е. к. м. он обезглавил ⁶⁸. Этот бунтарь усмиряется крайностями и идет к крайностям. Таким образом, сколько есть людей, направить их раньше всего на усиление войска, а последние силы Речи Посполитой двинуть третьими вицями хоть бы под Сокаль, или где-нибудь возле Буга, а не дальше. Там же соизволит задержаться е. к. м. с воеводствами ⁶⁹. [241]

Прошу мне сообщить, прикажет ли мне е. к. м. быть при нем или при войске. С тем усердно предлагая свои услуги милости я. в. м. м. пана и т. д. и т. д.

Комментарии