ИБН АЛ-АСИР

ПОЛНЫЙ СВОД ИСТОРИИ

ТАРИХ АЛ-КАМИЛЬ

Об убийстве Кызыл-Арслана

XII, 32. В ша'бане этого, 587 [август 1191], года, был убит Кызыл-Арслан, имя которого Осман Илдегиз. Мы уже упомянули, что он овладел странами после своего брата Пехлевана, царя Аррана, Азербайджана, Хамадана, Исфахана, Рея и того, что между ними. Ему же подчинился владетель Фарса и Хузистана. Он захватил султана Тогрула и заключил его в одной из крепостей, и ему подчинились страны.

О взятии царем курджов города Двина

XII, 76. В этом, 599 [1202/3], году курджи захватил город Двин в Азербайджане, разграбили его, разгромили и произвели большую резню среди его жителей. Как он (Двин), так и все области Азербайджана принадлежали эмиру абу-Бекру, сыну Пехлевана, который по обыкновению был днем и ночью занят пьянством, никогда не просыпаясь от него. Он совершенно не заботился о делах своего государства, о своих подданных и о своем войске, отстранив все это от себя, и вел себя так, как будто все это его не касалось. Население той страны часто обращалось к нему за помощью; они сообщали ему о частых вторжениях курджов в их страну, но они как будто обращались к немой скале. Когда в этом году курджи осадили город Двин, некоторые из его жителей пошли к нему просить [128] помощи, но он не оказал ее. Некоторые из его эмиров, (военачальников) предостерегали его от последствий его беззаботности, бездеятельности и упорного нежелания переменить свое поведение, но он не послушался их, и дела продолжали долго итти так; но жители его страшно ослабели, и поэтому курджи взяли их насильно, мечем, и сделали то, о чем мы уже говорили. Но потом курджи, утвердившись в городе, обращались с оставшимися в нем жителями хорошо. Да обратит бог всевышний свой взор на мусульман и да воздвигнет людей, которые бы охраняли и защищали их доступные границы, в особенности границы этого края. Поистине мы богу принадлежим и к нему мы возвратимся! То, что сделали курджи с жителями Двина, а именно убийства, увод в плен и заносчивое обращение, таково, что кожа (на теле) содрогается.

О вторжении курджов в страну ислама

XII, 85. В этом, 601 [1204/5], году, курджи вторглись в страну (область) ислама со стороны Азербайджана и много там произвели насилий, разрушений, грабежа и (многих увели) в плен. Потом вторглись они в область Хилата, в Арминии, далеко углубились в страну, так что дошли до Мелазгерда, и так как никто из мусульман не выступил против них, то они распространились по стране, грабя и забирая в плен. По мере их продвижения мусульманские войска отступали перед ними, но потом они (курджи) вернулись обратно. Да обратит бог свой (милостивый) взор на ислам и его народ и да воздвигнет им (людей), которые бы защищали их области, охраняли их границы и совершали походы против их врагов!

В том же году вторглись курджи в область Хилата, и пришли в Арджиш и его округ, грабили, уводили в плен и опустошали страну. И пошли они к укрепленному замку ат-Тину в области Хилата, в соседстве с Эрзен ар-Румом. Тогда владетель Хилата собрал свои войска и отправился к Тогрул-Шаху, сыну Кылыч Арслана, владетеля Эрзен ар-Рума, просить помощи против курджов, и тот отправил с ним все свои войска. И направились они (все) в сторону курджов встретились с ними, выстроились в ряд и вступили с ними в бой. И обратились курджи в бегство, и был убит младший Закари (Захария?), один из главных их вождей, тот самый, который стоял во главе этого курджинского войска и командовал им. И захватили мусульмане бывшее с ними имущество, оружие, лошадей и т. д., перебили из них много народа и много взяли в плен, а затем он (владетель Эрзен ар-Рума?) возвратился в свою страну. [129]

О походе владетеля Мараги и владетеля Ирбиля (Арбеля) в Азербайджан

XII, 99. В этом, 602 [1205/6], году владетель Мараги 'Аля ад-дин и владетель Ирбиля Музаффар ад-дин Кёкбури сговорились выступить в Азербайджан и отнять его у его владетеля абу-Бекра, сына Пехлевана, так как он ночью и днем занимался лишь пьянством, не обращал внимания на дела государства и не заботился о войсках и подданных. Владетель Ирбиля выступил в Марагу и, присоединившись там к его владетелю, 'Аля ад-дину, вместе выступили по направлению к Тебризу.

Узнав об этом, владетель Тебриза, абу-Бекр, послал к Итгамишу, владетелю области ал-Джабала, Хамадана, Исфахана и Рея и находящихся между ними областей, с просьбой о помощи и с извещением о положении дела, ибо Итгамиш был рабом (мамлюком) отца его, Пехлевана, и считался подвластным абу-Бекра, но он захватил области, нисколько не считаясь с абу-Бекром. Итгамиш находился тогда в городе исмаилитов ⁴⁰. Получив известие (от абу-Бекра), он выступил к нему во главе многочисленного войска. По прибытии к нему (абу-Бекру) Итгамиш послал сказать владетелю Ирбиля (следующее): “До нас доходили неоднократные слухи, что ты любишь ученых и добрых людей и оказываешь им милости и, поэтому, мы считали тебя добрым и благочестивым человеком. Но теперь мы видим нечто противоположное: ты вторгаешься в мусульманские страны, борешься с мусульманами, грабишь их имущество и возбуждаешь смуты. Если действительно ты таков, то ты без ума; ты, будучи владетелем деревни, приходишь к нам, владетелям страны от ворот Хорасана до Хилата и Ирбиля. Допустим, что ты обратил в бегство вот этого (абу-Бекра), но разве тебе не известно, что у него есть мамлюки, из коих я один? Если бы он (абу-Бекр) с каждой деревни взял по маленькому отряду и из каждого города по десять человек, то у него оказалось бы войск во много раз больше, чем у тебя; поэтому в твоих интересах — вернуться обратно в свой город; я это говорю тебе исключительно из желания пощадить тебя”.

После того, как он отправил ему это послание, он (Итгамиш) выступил против него. Прочитав послание и узнав о выступлении Итгамиша, Музаффар ад-дин решил возвратиться обратно (в свою область), но владетель Мараги всячески старался удержать его на месте и (побудить его) [130] передать ему свои войска. Он говорил ему: ”Мне писали военачальники его (абу-Бекра), что они перейдут ко мне, как только я выступлю к ним”. Однако Музаффар ад-дин не внял его словам и возвратился в свой город, причем он, боясь преследования, шел по утомительной дороге, по трудно проходимым ущельям и высоким перевалам. Что касается абу-Бекра и Итгамиша, то они направились к Мараге и осадили его. Владетель его заключил с ними мир, обязавшись сдать абу-Бекру одну из своих крепостей, ту самую, которая была причиной раздора, (взамен чего) абу-Бекр пожаловал ему города Иставу и Урмию и ушел от него.

О разграблении курджами Арминии

XII, 100-101. В этом, 602 [1205/6], году курджи в большом числе вторглись в область Хилата в Арминии, ограбили, убили, взяли в плен много людей и спокойно рыскали по всей стране, так как никто из Хилата не выступил против них, чтобы помешать им. Они продолжали грабить и брать в плен, так как в стране не осталось никого, кто бы защищал ее, ибо ее владетель — дитя, и управляющий от его имени не имеет той власти над войсками. Когда бедствия, постигшие людей, усилились, они начали роптать и возбуждать друг друга. Тогда собрались все находившиеся в той области мусульманские войска, к ним присоединилось много добровольцев и все вместе, охваченные страхом, двинулись против курджов. Один из видных суфиев, увидев во сне покойного благочестивого Мухаммеда ал-Бусти, сказал ему: “Я видел тебя здесь.” — ”Да, — ответил он, — я пришел помочь мусульманам против их врага”. Тот проснулся радостно ввиду того положения, какое занимает ал-Бусти в исламе. Придя к командующему войсками и управляющему его (владетеля) делами, рассказал ему свой сон, и тот обрадовался этому и решил итти против курджов. И действительно он выступил во главе войск и расположился лагерем в одном месте.

Когда известие об этом дошло до курджов, они решили напасть врасплох на мусульман. С этой целью они перешли из своего лагеря в ущелье наверх, где и расположились лагерем, чтобы с наступлением ночи напасть на мусульман. Узнав об этом, мусульмане выступили против курджов и захватили начало ущелья и низ его. Увидев это, курджи убедились в своей гибели и пали духом, мусульмане же почувствовали себя смелыми против них, теснили [131] их и бились с ними. Они перебили многих из них и взяли в плен много курджов, из коих немногие спаслись.

Таким образом, бог избавил мусульман от их злодеяний после того, как они (мусульмане) чуть было не погибли.

XII, 101. В этом, году абу-Бекр, сын Пехлевана, владетель Азербайджана и Аррана, женился на дочери царя курджов. Дело в том, что курджи, видя его бессилие, увлечение пьянством, забавами и тому подобными делами, и что он не интересуется управлением государства и охраной страны, продолжали совершать набеги на нее. Сознавал это и сам он, но будучи лишен благородства и чести, и не чувствуя настолько отвращения к этим мерзостям, чтобы бросить их, и не будучи в состоянии защищать страну мечом, решил защищать ее своим penis'oм. С этой целью он, абу-Бекр, посватал дочь их царя и женился на ней, после чего курджи перестали грабить, совершать набеги и убивать. И случилось так, как говорится (в поговорке): ”вложил свой меч в ножны и вынул свой penis”.

О взятии царем курджов города Карса и кончине их царицы

XII, 107. В этом, 603 [1206/7], году царь курджов овладел укрепленным замком Карсом в области Хилата, который они долго осаждали и теснили тех, кто находился в нем. Они в течение нескольких лет взимали доходы страны, так как никто из тех, кто жил в Хилате, не оказывал им (осажденным) помощи и не заботился об облегчении их участи. Комендант крепости не переставал обращаться за помощью для удаления осаждавших его курджов, но никто не откликался на его зов. Видя, что дело тянется, и нет никого, кто бы ему помог, он (комендант) заключил с курджами мир, обязавшись сдать крепость, выдать много денег и уступить им земли (икта). Таким образом, эта область стала страной многобожия после того, как была страной единобожия. Поистине, мы богу принадлежим, и к нему мы возвратимся! Молим бога, чтобы он даровал исламу и его народам победу от себя, ибо цари нашего времени отвлеклись от охраны границ и защиты своих стран, занявшись игрой и притеснением своих подданных. Но потом бог всевышний, видя недостаток защитников ислама, взял на себя его защиту; он послал смерть царице курджов, после чего между ними появились распри и, таким образом, бог прекратил их злодеяния до конца года. [132]

О взятии Наджмаддином, сыном царя 'Адиля, Хилата

XII, 113. В этом, 604 [1207/8], году царь Аухад Наджм-ад-дин Эйюб, сын царя 'Адиля абу-Бекра, сына Эйюба, овладел Хилатом. Дело в том, что он управлял Маяфарикином от имени своего отца. Когда Хилатом овладел, как мы уже упомянули, царь Балбан, Наджм-ад-дин направился к городу Муш, осадил и взял его и другие соседние с ним города и, так как Балбан не успел еще стать твердой ногой в Муше, он не мог помешать ему занять его. Овладев им (Мушом), он захотел овладеть и Хилатом, куда он и направился, но, как мы уже упомянули, Балбан обратил его в бегство, и он возвратился в свою страну. Собрав здесь большое войско и получив от отца также войска, он (Наджмаддин) пошел на Хилат. Против него (опять) выступил Балбан. Выстроившись, они вступили в бой, и Балбан обратился в бегство, а Наджмаддин захватил страну и присоединил к ней еще другие. Балбан же вступил в Хилат и укрепился в нем; он послал к Мугис ад-дину Тогрул-Шаху, сыну Кылыч-Арслана и владетелю Эрзен-ар-Рума, посланца с просьбой о помощи против Наджмаддина и тот явился сам во главе своего войска. Соединившись вместе, они обратили в бегство Наджмаддина и осадили Муш. Осада чуть было не завершилась сдачей города, но Арслан, сын Кылыча, изменил владетелю Хилата и убил его, желая захватить его страну.

Убив его, он направился к Хилату, но жители его отбросили его от него. Тогда он направился к Мелазгерду, но его жители также отбросили его и не поддались ему. Не найдя нигде в стране поживы, он возвратился в свою страну. Тогда жители Хилата послали пригласить к себе Наджмаддина, чтобы передать ему власть над (городом), и он явился к ним и овладел Хилатом с его округом, за исключением небольшой части. Однако, соседствующие с ним цари не пожелали (из-за его отца), чтобы он владел округом Хилата. Точно также его боялись курджи и не любили и поэтому часто совершали вторжения в округ Хилат и его города. Тем временем Наджмаддин оставался в Хилате, не будучи в силах покинуть его, благодаря чему мусульмане сильно страдали.

Часть войска Хилата отделилась и захватила крепость Ван, одну из величайших и сильнейших крепостей. Они (войска) восстали против Наджмаддина, к ним присоединилось много народа и они завладели городом Арджишом. Тогда Наджмаддин послал своему отцу, царю ал-'Адилю, [133] сообщение о положении вещей с просьбой о помощи и чтобы он прислал ему войска, и тот послал к нему его брата, царя ал-Ашрафа Мусу, сына ал-Адиля, во главе войска. Объединившись, они (Наджмаддин и Муса) во главе большого войска осадили крепость Ван, в которой находились хилатские войска, и вступили с ними в ожесточенный бой, но те, не будучи в силах противостоять им, сдали ее на мирных условиях и покинули ее. И принял ее Наджмаддин и утвердилась его власть в Хилате и его округе, а брат его, Ашраф, возвратился в свои города Харран и Руху.

О смуте (восстании) в Хилате и об избиении многих из его жителей

XII, 114-15. После того, как царь ал-Авхад Наджмаддин, сын (царя) ал-Адиля, завладел Хилатом и его областью, он ушел от него и направился к Мелазгерду, чтобы водворить также в нем порядок. Но как только он покинул Хилат, жители его набросились на оставшиеся в нем войска и прогнали их из города. Они восстали, осадили крепость, в которой находились сторонники ал-Авхада, и провозгласили лозунг Эрмен-шаха, хотя он уже (давно) скончался, желая этим сказать, что нужно вернуть власть его сторонникам и мамлюкам. Когда весть об этом дошла до царя ал-Авхада, он вернулся к ним. (К тому времени) к нему пришли войска из ал-Джазиры, которыми он подкрепился, и он осадил Хилат, между жителями которого возникли разногласия: некоторые перешли на его сторону из зависти к другим. Авхад овладел (городом), перебил в нем массу людей и взял в плен многих из его представителей, которых он отправил в Маяфарикин. Он каждый день посылал убивать некоторых из них (жителей Хилата?), так что лишь немногие из них спаслись. После этого события жители Хилата находились в унижении и начались раздоры среди юношей (молодежи), в руках которых находилась раньше власть, и бог избавил людей от их злодеяний, ибо они начали возводить одних царей и убивать других, так как правительство не имело там власти, ибо она всецело находилась в их руках.

О завладении абу-Бекром, сыном Пехлевана, Марагой

XII, 115. В этом, 604 [1207/8], году эмир Насрат-ад-Дин абу-Бекр, сын Пехлевана, владетель Азербайджана, завладел Марагой. Причина тому (следующая): в этом году [134] скончался его (Мараги) владетель, 'Аля ад-дин Кара-Сункар и власть перешла к его сыну — младенцу; управлял же его государством и воспитывал его один из слуг (евнухов) его отца. Против него (слуги) восстал один из близких к отцу (младенца) военачальников и собрал много войск, но против него слуга послал войска, с которыми военачальник завязал сражение, но они обратились в бегство. Власть после этого осталась за сыном 'Аля ад-дина, но он недолго царствовал, так как он скончался в начале 605 [1208/9] года и с ним прекратилась его династия, так как никого от нее не осталось. После смерти (младенца) Насрат ад-дин абу-Бекр выступил из Тебриза в Марагу, завладел им и захватил все владения дома Кара-Сункара, за исключением крепости Ревандуз, в которой укрепился слуга, при котором находились сокровища и провиант, и он укрепился в ней против абу-Бекра.

О взятии царем курджов (города) Арджиша и об отступлении от него

XII, 116. В этом, 605 [1208/9], году курджи большими полчищами двинулись в область Хилата и направились к городу Арджишу, осадили и взяли его силой, ограбили все имевшееся в нем имущество, вещи и т. д., взяли в плен его жителей, сожгли и совершенно разрушили его, не оставив никого, так что он весь опустел, “как будто и не был вчера богатым” ⁴¹. Наджмаддин Эйюб, владетель Арминии, находился в это время в Хилате, и при нем было много войск, но он не выступил против курджов по разным причинам, одна из коих — их многочисленность, а затем его, Наджмаддина, страх перед жителями Хилата, коим он раньше учинил столько убийств и вреда. Он боялся выйти из города, опасаясь, что ему не удастся вернуться обратно, и так как он не вышел воевать с неверующими, то они, спокойно и не боясь никого, возвратились в свою страну. Все это хотя и очень тяжело для ислама и его последователей, однако ничтожно в сравнении с тем, что было между 614-617 [1217/18-1220/21], о чем будет речь дальше.

О выступлении татар в страну мусульман

XII, 147-49. Несколько лет я уклонялся от того, чтобы говорить об этом событии, чувствуя к нему ужас и отвращение. Я долго колебался, ибо кому легко оплакивать [135] ислам и мусульман и кто может спокойно говорить об этом (событии)? О, если бы мать моя не родила меня, и если бы я умер до этого и был бы всеми забытым! Но некоторые друзья побуждали меня написать о нем; однако, я продолжал колебаться, но потом я нашел, что это не принесет никакой пользы и, потому, я решил написать об этом деле.

Дело же это состоит в повествовании о великом событии и большом несчастии, подобного которому дни и ночи еще не родили; оно постигло всех людей, но в особенности мусульман. Если бы кто сказал, что мир с того времени, как бог сотворил Адама и до сего дня, не испытал такого несчастия, то он был бы прав, так как летописи не содержат ничего подобного или близкого к этому. Одно из величайших событий, о котором повествует (история), это то, как поступил Бахта-нассар с израильтянами; как он их избивал и как он разрушил Бейт-ал-Макдис. Но что такое Бейт-ал-Макдис в сравнении с теми странами, которые были разрушены этими проклятыми? Ведь любой город в этих странах в несколько раз больше Бейт-ал-Макдиса. И что такое дети Израиля в сравнении с теми, кто был убит (ими)? Beдь жители любого города, убитые (ими), больше всех детей Исраиля. Наверное люди до скончания века и уничтожения этого мира не увидят больше такого события, разве только (при) Яджудже и Маджудже. Но даже ад-Даджжал уничтожит лишь тех, кто не последует за ним, а тех, кто последует за ним, он пощадит.

Эти же (татары) никого не пощадили; они убивали женщин, мужчин и младенцев; они вспарывали животы у беременных и убивали зародышей. Поистине мы богу принадлежим и к нему возвратимся! Боже, что за несчастие, искры от которого разлетелись во все стороны, и вред его сделался всеобщим! Оно распространилось по странам подобно тучам, погоняемым ветром. (Подумать только): народ, вышедший из (крайних) пределов Китая, направился в области Туркестана, а именно в Кашгарию и Баласагун, оттуда в Мавараннахр, а именно: в Самарканд, Бухару и др., завладел ими и поступил с ними так, как об этом будет дальше сказано. Затем часть их (татар) переправляется в Хорасан, совершенно овладевает им, убивает и грабит.

Далее они переходят в Рей, Хамадан, область ал-Джабаль и другие, находящиеся между ними, области до Ирака. Потом они направляются в Азербайджан и Арранию и менее, чем в один год, разорили и убили большинство их населения, кроме немногих беглецов. Это нечто неслыханное!

Покончив с Азербайджаном и Арранией, они [136] направились в Дербенд-Ширвана и овладели его городами, за исключением той крепости, в которой жил их царь. Оттуда они проникли в страну алланов и лакзов и других народов, населяющих тот край, и нещадно их убивали грабили и разоряли. После этого они ушли в сторону кипчаков, наиболее многочисленных из тюрок, убили всех, кого только они встретили, а остальные бежали в леса и вершины гор, покинув свою страну, которой овладели татары. Все это было совершено ими в самое короткое время, так сказать, походом, и только!

Другая часть татар направилась в Газну, ее округ и соседние с ней области Индии, Седжистана и Кермана и натворила в них то же самое, если не хуже, что и (первая) часть. Это нечто неслыханное! Ведь Искандер, про которого историки единогласно говорят, что он покорил весь мир, не покорил его с такой быстротой, а в течение десяти лет, причем он никого не убивал, а требовал от людей лишь покорности: эти же (татары) покорили большую часть населенной и лучшей земли и наиболее культурной, населенной и воспитанной, менее чем в один год. В тех странах, которых они (татары) еще не посетили, все ложатся спать в страхе: они их ждут и следят, когда они придут к ним.

(Татары) не нуждаются в провианте и подкреплении, так как они ведут с собой мелкий и крупный скот, лошадей и других вьючных животных, мясом которых они только и питаются. Что касается их верховых лошадей, то они роют своими копытами землю, питаются корнями растений и не знают что такое ячмень. Поэтому, когда они (татары) останавливаются где-нибудь, то не нуждаются в чем-либо извне.

Что касается их религии, то они поклоняются солнцу при его восходе; они ничего не считают запрещенным и поэтому едят всех животных, даже собак, свиней и других. Они не знают (нашей формы) брака: с женщиной может иметь сношение не один мужчина, и, поэтому, явившийся ребенок не знает своего отца,

О покорении пошедшими на запад татарами Мазандарана

Потеряв надежду догнать Хорезмшаха, ушедшие на запад татары вернулись обратно и направились в Мазандаран, которым и овладели в самое короткое время, несмотря на его недоступность, трудность вторжения в него и неприступность его крепостей, которые оставались таковыми как в старое, так и в новое время, так что даже [137] мусульмане, покорившие все государство хосроев от Ирака до самых отдаленных пределов Хорасана, не смогли проникнуть в Мазандаран до Сулеймана ибн-Абдульмалика в 90 году [708/9], довольствуясь взиманием с его жителей хараджа. Эти же проклятые (татары) завладели им быстро и легко, и как только захватили его, они начали убивать, грабить и жечь страну. Покончив с Мазандараном, они направились к Рею. По дороге они встретили мать Хорезмшаха, его жен и их имущество и сокровища, состоящие из драгоценных предметов, подобных которым кикто не видел. Дело в том, что мать Хорезмшаха, узнав о том, что произошло с ее сыном, испугалась, покинула Хорезм и направилась к Рею с целью пробраться в Исфахан, Хамадан и ал-Джабаль, чтобы укрыться в них, но ее встретили в пути татары и взяли ее со всем, что было с ней до ее прибытия в Рей, а было с ней столько редких и драгоценных вещей и т. д., что “наполнило их глаза и сердца”. Все это они отправили Чингизхану в Самарканд.

О прибытии татар в Азербайджан

XII, 154. С наступлением зимы татары испытали в Хамадане и Джабале сильный холод и (увидели) много снегу; поэтому они ушли в Азербайджан, совершая на своем пути в селениях и небольших городах убийства и грабежи, как и раньше. Разрушая и сжигая, они дошли до Тавриза, в котором находился владетель Азербайджана, Узбек, сын Пехлевана, который не выступил против них и не думал воевать против них, так как он был занят, как всегда, беспробудным пьянством днем и ночью; но он послал к ним (посланцев) и заключил с ними мир, обязавшись внести деньги, платье и вьючных животных. Он отвез им все это, и они ушли от него и направились к берегу моря, где не тах холодно, чтобы провести там зиму, и где много пастбищ для их лошадей. И пришли они в Мукан и завернули по дороге в страну курджов. Против них выступило большое количество курджских войск — около десяти тысяч воинов, и завязали с ними сражения, но курджи обратились в бегство, и большинство их было перебито. И послали курджи к Узбеку, владетелю Азербайджана, просить у него мира и согласия итти вместе против татар. И они помирились и условились собраться, когда зима пройдет. Они, курджи, также послали к царю ал-Ашрафу, сыну царя ал-'Адиля, владетелю Хилата и Джазиры, с просьбой объединиться с ними.

Они все думали, что татары останутся на зимовье до весны, но те поступили иначе: они двинулись и пошли в [138] страну курджов. К ним присоединился тюркский мемлюк, один из мемлюков Узбека, по имени Акуш, который собрал в большом числе жителей тех гор и пустыни из туркмен, курджов и других; он вступил в переписку с татарами, пригласив их присоединиться к нему, и те ответили ему согласием и склонились к нему из-за общего их происхождения (родства). Собравшись, они (полчища Акуша) выступили в анвангарде татар против курджов. Они захватили один из их укрепленных замков и разрушили его; они ограбили страну, опустошили ее, перебили ее население и ограбили их имущество. Когда они (татары) приблизились к Тифлису, курджи, собравшись, все выступили против них, вооруженные до зубов. Их вначале встретил Акуш с теми, кто присоединился к нему, и между ними завязался страшный бой, в котором все сражавшиеся выказали большую стойкость. Было перебито много народу на стороне Акуша, но татары во время пришли ему на помощь, а с другой стороны курджи устали воевать, и на их стороне было также много убито народу, поэтому они не устояли против татар и обратились в самое беспорядочное бегство. Татары набросились на них со всех сторон и рубили их мечами, так что было перебито бесчисленное количество народу из них. Сражение это произошло в зу-л-ка'де этого же года [декабрь 1220 г]. И разграбили татары все, что не было ими ограблено раньше в стране.

С этими татарами случилось то, подобного чему никто не слыхал ни в самые древние времена, ни в новые: небольшой народ выходит из пределов Китая и менее, чем в один год, часть его доходит до Арминии с этой стороны и переходит границы Ирака со стороны Хамадана. Клянусь богом, что читатели, которые спустя много времени явятся после нас, прочитав об этом событии в книгах, не поверят ему и сочтут его невероятным, и они будут правы. Если они не поверят, то пусть взглянут на то, что написали мы и все те, кто пишет историю в наше время, когда все ученые и невежды одинаково знают это событие в виду его общеизвестности. Да пошлет бог мусульманам и исламу людей, которые бы охраняли и оберегали их, так как они столкнулись с сильным врагом (или имеют таких) мусульманских царей, желания которых не идут дальше их животов и penis'oв. Со времени появления пророка и до настоящего времени мусульмане не терпели таких притеснений и такого вреда, какие они терпят в настоящее время. Этот неверующий враг, эти татары, вступили в Маварранахр и покорили его и опустошили его; а ведь какая это обширная страна! Часть их перешла реку (Аму-дарью) в [139] Хорасан, овладела им и поступила с ним точно так же, как и с Маварранахром. Затем перешли в Рей, ал-Джабаль (Мидию) и Азербайджан и, наконец, добрались до курджов и покорили их страну.

О взятии татарами (города) Мараги

В сафаре 618 [март 1221] года татары овладели городом Марагой в Азербайджане. Дело произошло таким образом. Мы уже упомянули о том, как поступили татары в 617 [1220] году с курджами. Тот год они провели в стране курджов. С наступлением 618 года они ушли из страны курджов, так как увидели, что те обладают большой силой и крутыми ущельями (теснинами), для овладения которыми необходимо сражаться и бороться; поэтому они ушли от них, ибо таков их обычай: когда они видят, что город, который они собираются взять, оказывает им сопротивление, они от него уходят. Таким образом, они дошли до Тебриза, владетель которого удовлетворил их деньгами и одеждами и вьючными животными, и они оставили его и пошли на город Марагу, который и осадили. В городе не было владетеля, который бы его защищал, так как его владетелем была женщина, которая жила в крепости Ревандузе...

XII, 158. Покончив с Хамаданом, татары двинулись в Азербайджан; они дошли до Ардебиля и овладели им, произвели в нем большую резню и разрушили большую часть его. Оттуда они направились в Тебриз, которым управлял тогда Шамсуддин ат-Тограи; он сплотил (примирил) его жителей после того, как его (Тебриз) покинул его владетель — Узбек, сын Пехлевана, который (Узбек) был нерадивым эмиром, днем и ночью занимавшимся только пьянством. Он по два и по три месяца никому не показывался. Бывало, когда он услышит тревогу, страшно боялся ее. Под его властью находились Азербайджан и Арран, но он был совершенно бессилен защищать страну, которую враг вздумал бы захватить. Услышав о движении татар из Хамадана, он покинул Тебриз и отправился в Нахичевань, а семью и жен своих он отослал в Хой, чтобы удалить их от себя. В виду этого, руководить делами в городе взялся вышеупомянутый ат-Тограи; он сплотил жителей, поддерживал в них бодрость духа не сдаваться, предупреждал их [140] о последствиях упадка духа и нерадивости. Своими стараниями и трудом он укрепил город.

Когда татары подошли к городу и услышали о единодушном решении его жителей биться с ними, об укреплении ими города и об исправлении его стены и рва, они послали требовать с них деньги и одежды. Согласившись между собой на известном количестве того и другого, они (жители города) послали им его, и те, получив его, ушли к городу Сераву, ограбили его и убили всех, кто был в нем, а затем направились к Байлакану в Арране, который и осадили. Жители города просили прислать к ним посланца, с которым бы они установили условия мира. Татары послали к ним одного из своих вельмож и представителей, которого жители города убили. Тогда татары двинулись против них и сразились с ними, а затем силой взяли город в рамадане (6)18 года [1221] и заработали мечами так, что не оставили в нем никого — ни молодого, ни старого, ни женщины Дошли до того, что они распарывали у беременных женщин животы и убивали зародышей, причем они предварительно женщин насиловали, а потом убивали их. Случалось, что кто-нибудь из них, выйдя на дорогу, по которой шло несколько человек, убивал их всех одного за другим, не встретив сопротивления ни с чьей стороны. Ограбив и опустошив все окрестности его (Байлакана), татары направились к городу Ганджа, главному городу ⁴² Аррана, но узнав о большом числе его жителей и об их мужестве, приобретенном в частой борьбе с курджами, а также о неприступности города, они не пошли на него, но послали к его жителям требовать деньги и одежды, и те понесли им то, что они потребовали от них, и они ушли от них.

О приходе татар в страну курджов

XII, 158-159. Покончив с мусульманскими странами в Азербайджане и Арране, частью путем захвата, а частью миром, татары двинулись в страну курджов, что в тех же областях. Курджи приготовились встретить их как следует; они послали много войск к границам своей страны, чтобы не допустить татар к ней. Но когда последние явились к ним и столкнулись с ними, курджи не выдержали и обратились в бегство, а те так заработали мечами, что никто из них (курджов) не спасся, кроме тех, кто (успел) бежать. До меня дошло сведение, что число убитых среди них достигло тридцати тысяч. И ограбили татары все, что [141] достали в их стране, и опустошили ее и поступили с ней так, как они привыкли поступать.

Когда беглецы дошли до Тифлиса, в котором живет их царь, (последний) собрал новые войска и отправил их снова против татар с целью помешать им углубиться в страну, но когда увидели, что татары уже вступили в страну и что им не помешали сделать это ни горы, ни ущелья, ни что другое, они (грузинские войска) возвратились в Тифлис и оставили страну (город?), а татары сделали в ней что хотели; грабили, убивали, и разрушали. Однако, увидев, что в стране много ущелий и теснин, они не отважились углубиться в нее и ушли из нее. Курджами овладел большой страх перед ними. Так, я слышал, что один из их вельмож, прибывший (в Багдад?) в качестве посла, говорил: “Если кто вам скажет, что татары обратились в бегство или взяты в плен, то не верьте ему; но если вам скажут, что они убиты, то поверьте, так как этот народ никогда не бежит. Мы как-то взяли одного из них в плен, но он бросился с лошади и бил свою голову камнем до тех пор, пока не умер, но в плен не сдался”.

О прибытии их в Дербенд Ширвана и о том, что они там сделали

XII, 159. По возвращении из страны курджов, татары направилис к Дербенду Ширвана, осадили город Шемаху и сразились с его жителями, но те выдержали осаду. Однако татары поднялись на его стену по лестницам, а по словам других, они собрали много верблюдов, коров, мелкого скота и т. д., а также трупы убитых как своих, так и чужих и, положив одно на другое, образовали нечто вроде холма, поднявшись на который, они заняли господствующее над городом положение и вступили с его жителями в бой. В течение трех дней жители выдерживали самый сильный бой и, когда однажды чуть было не были взяты, они сказали себе: “От меча все равно не уйдешь так лучше нам твердо стоять, по крайней мере умрем с честью”; и они твердо стояли ту ночь, и так как трупы разложились и спали, то татары уже не господствовали над городом и не могли воевать.

Однако, они снова придвинулись к стене города и возобновили сражение. Это изнурило (?) жителей, и так как они страшно устали и ослабели, то татары взяли город, перебили в нем много народу, разграбили его и совершили (всякие) бесчинства. Покончив с городом, они захотели перейти Дербенд, но не смогли это сделать. Тогда они послали к ширваншаху, царю Дербенда-Ширвана, сказать ему, [142]чтобы он прислал к ним посла, который бы заключил с ними мир, и тот послал десять человек из своих высокопоставленных лиц. Татары убили одного, а остальным сказали: “Если вы укажете дорогу, по которой мы могли бы перейти его, Дербенд, то вам будет дан аман, в противном случае мы вас убьем, как мы убили этого человека”. И они им ответили, что к этому Дербенду нет никаких дорог, но в нем есть одно место, которое считается наиболее легкой из дорог. Те (татары) пошли с ними по той дороге и перешли его (Дербенд), оставив его позади себя.

О том, как поступили татары с аланами и кипчаками

XII, 159-160. Пройдя Дербенд-Ширвана, татары вступили в области, в которых много народностей; аланов, лакзов, и несколько тюркских племен (та'ифа), ограбили и убили много лакзов — мусульман и неверующих, и произвели резню среди встретивших их враждебно жителей тех стран и дошли до аланов, состоящих из многих народностей. Получив известие о них (татарах), аланы поспешили собрать у себя много кипчаков; они сразились с ними (татарами), но ни одна сторона не преодолела другой. Тогда татары послали сказать кипчакам: “Мы с вами одного рода (происхождения), а эти аланы вам не родня, чтобы вы им помогали, и их религия не похожа на вашу. Мы вам даем обещание не трогать вас, и мы вам дадим сколько хотите денег и одежды, если вы не будете вмешиваться между нами и ими”. И действительно между ними состоялось соглашение относительно количества денег, одежды и т. д., которые они (должны были) дать им (кипчакам) и они действительно преподнесли им (кипчакам) то, о чем было уговорено, после чего кипчаки покинули город аланов: и на них напали татары, многих из них перебили, ограбили и увели в плен.

Потом они направились к кипчакам, которые, чувствуя себя в безопасности, в силу заключенного между ними и (татарами) мира, разошлись, но не успели они опомниться, как неожиданно напали на них татары, вторглись в их страну и по очереди нанесли им поражение и отняли у них вдвое больше того, что они им дали. Кипчаки, жившие далеко, услышав об этом, бежали далеко без боя, причем одни из них искали убежища в лесах, другие в горах, а иные ушли в страну русов; татары же остались в стране кипчаков, богатой большими постбищами зимой и летом. В ней есть холодные летом и теплые зимой места, богатые пастбищами. Это — страна лесов на берегу моря. Они [143] (татары) дошли до города Судака, (главного) города кипчаков, где их главные силы; он находится на берегу Хазарского моря ⁴³ и к нему пристают корабли. В нем продаются одежды и покупаются рабыни и рабы, (материя), буртаси, кондор, соболь и другие продукты их страны. Это Хазарское море соединяется с заливом Констатантинополя.

Достигнув Судака, татары овладели им, жители же его разбежались в разные страны; одни ушли в горы со своими семьями и имуществом, другие сели на корабли и отправились в страну румов, что в руках мусульман — детей Кылыч-Арслана.

О том, как поступили татары кипчаками и русами

XII, 160. После того, как татары заняли землю кипчаков, жители которой разбрелись, как мы уже упомянули в разные стороны, большая часть их (татар) направилась в страну русов. Это длинная, широкая страна, граничащая с их (татар) страной, и население которой исповедует христианство. Когда татары пришли к ним (русам), они все собрались и единодушно решили воевать с татарами, если те пойдут против них.

Проведя в стране кипчаков довольно продолжительное время, татары двинулись потом в 620 [1223] году в страну русов. Услышав об этом, русы и кипчаки, которые были уже готовы сразиться с ними, выступили на дорогу, по которой шли татары, чтобы встретиться с ними до того, как они дойдут до их страны, с тем чтобы помешать им вторгнуться в нее. Узнав об этом, татары повернули назад. Русы и кипчаки почувствовали себя смелыми против татар, вообразив, что те повернули обратно из боязни перед ними и не будучи в силах воевать с ними. И погнались они (русы) за татарами, а те продолжали отступать в течение двенадцати дней, преследуемые ими по пятам.

Но вдруг татары повернули против русов, которые не успели оглянуться, как столкнулись с ними неожиданно для себя, так как они считали себя в безопасности и чувствовали себя сильнее их. Но не успели собраться, чтобы сразиться, как татары набросились на них с большими силами ⁴⁴. Обе стороны выказали стойкость, подобной которой никто доселе не слыхал. Сражение между ними продолжалось несколько дней, но затем татары одолели, а кипчаки и русы обратились в ужасное бегство после того, как татары нанесли им сильное поражение. Из бежавших многие были [144] перебиты и лишь немногие спаслись. Все, что было с ними (русами), было разграблено. Те, которые спаслись, дошли до своей страны в самом ужасном виде из-за дальности дороги и бегства. За ними погнались многие (татары), убивая, грабя и разоряя страну, так что большая часть ее опустела. Многие видные купцы из русов и богатые люди, собравшись и захватив с собой, что было им дорого, отправились морем на нескольких кораблях в мусульманские страны. И когда они приблизились к гавани, к которой они стремились, один из кораблей разбился и утонул, но люди спаслись и, так как тогда существовал такой обычай, согласно которому потерпевший крушение корабль принадлежит государю (султану), то ему досталось от того корабля много чего, остальные же корабли он отдал русам, объяснив им существующее положение вещей.

О возвращении татар из страны русов и кипчаков в свое государство

XII, 160. После того, что сделали татары с русами и после того, как ограбили их страну, как мы выше говорили, они ушли от них и отправились в конце 620 [1223] года к Болгару. Услышав об их приближении, жители Болгара устроили им в нескольких местах засады и выступили против них. Встретившись с ними, они (болгары) повлекли их за собой, пока не прошли места, где были засады, после чего сидевшие там выступили против них сзади, так что татары очутились в средине, и их начали рубить со всех сторон. Большинство их было перебито, и лишь немногие из них спаслись. Говорят, что их было всего четыре тысячи человек, которые и направились в Саксин к своему царю Чингизхану. Таким образом, земля кипчаков освободилась от них и те из них, которые спаслись, вернулись в свою страну. До этого, т. е. со времени вступления татар в страну кипчаков и русов, пути сообщения были прерванны, и от них ничего не доходило до нас, ни буртаси, ни соболя, ни других товаров, вывозимых из тех стран. По уходе татар из тех стран, бежавшие жители вернулись в них, пути были восстановлены и снова стали привозить товары.

Таковы удивительные известия о татарах, которые (известия) мы привели подряд, чтобы не дробить их.

XII, 166-67. В том же, 618 [1221] году в месяце сафаре [марте] татары взяли Марагу, разорили и сожгли его, перебили большинство его жителей, ограбили их имущество и взяли в плен их жен. Оттуда татары двинулись к Хамадану и осадили его; жители его вступили с ними в [145] бой, однако, татары их одолели, перебили бесчисленное множество их и ограбили город. Потом они ушли в Азербайджан и возобновили грабежи: они ограбили те области, которые не были ими ограблены в первый раз. Далее, они пришли в Байлакан, что в области Аррана, осадили и взяли его, перебили почти всех его жителей и ограбили их мущество и большую часть страны. Затем они направились к Дербенду-Ширвана, осадили город Шемаху, овладели им и убили многих из его жителей. После этого они направились в страну алланов, лакзов и других живущих с ними народов и нанесли им поражение, а затем в страну кипчаков, согнали их с нее, захватили ее и далеко разошлись по той земле, пока не дошли до земли русов, о чем мы раньше говорили подробно; здесь же мы кратко об этом говорим, чтобы было известно, какие события произошли в этом году.

О вторжении части кипчаков в Азербайджан и о том, что они сделали с курджами и что произошло с ними

XII, 167-68. После того, как татары заняли землю кипчаков, последние рассеялись: одна часть ушла в страну русов, другая рассеялась по своим горам, большинство же их, собравшись, направились к Дербенду-Ширвана. Они послали к его владетелю по имени Рашид и сказали ему: “Татары захватили нашу страну и разграбили наше имущество; мы пришли к тебе, чтобы расположиться в твоей стране. Мы твои рабы и мы тебе завоюем области, и ты наш султан”. Но он отказал им в этом и настращал ⁴⁵ их. Они вторично послали к нему послов сказать: “Мы отдаем тебе в залог наших детей и жен и обязуемся повиноваться тебе и слушаться тебя и подчиняться твоей власти”. Но он не исполнил их просьбы. Тогда они попросили разрешить им покупать провизию в его городе, обязавшись входить в него по десять человек и покинуть его страну, как только купят то, в чем нуждаются. Он удовлетворил их просьбу, и они начали отдельными группами входить в город, покупать, что им нужно, и выходить из него.

Потом один из их вельмож и представителей, явившись к Рашиду, сказал ему: “Я служил султану хорезмшаху, и я мусульманин, а религия побуждает меня дать тебе добрый совет: знай, что кипчаки — твои враги и хотят тебя обмануть, поэтому не разрешай им оставаться в твоей [146] стране. Дай мне войска и я буду воевать с ними и выгоню их из твоей страны”. Тот согласился с ним, передал ему часть своих войск и выдал им оружие и другое, в чем они нуждались. И пошли войска с ним и напали на часть кипчаков, перебили часть их и ограбили их. Кипчаки, однако, и не пошевельнулись, чтобы воевать, заявив: “Мы — рабы царя ширваншаха Рашида и, если бы не это, мы бы стали воевать с его войсками”. Когда тот представитель кипчаков возвратился с войсками Рашида благополучно, последний обрадовался им. После этого кипчаки покинули свое место и шли в течение трех дней. Тогда тот кипчак сказал Рашиду: “Я прошу (дать мне) войска, чтобы погнаться за ними”, — и тот приказал снарядить с ним, сколько он захочет,

И пошел он вслед за кипчаками и напал на их арьергард и захватил у них добычу. Многие кипчаки, как мужчины, так и женщины, обрезав свои волосы и рыдая у гроба, вокруг которого они стояли, обратились к нему (предводителю войска) со слезами и сказали ему: “Твой друг такой-то, умирая, просил нас отнести его труп к тебе, чтобы ты похоронил его там, где тебе будет угодно, и чтобы мы были у тебя”. Он понес его (труп) к себе вместе с теми, кто плакал над ним. Возвратившись к ширваншаху Рашиду, он (начальник войска) сообщил ему, что покойник — его друг и он привез его тело с собой; его родные просят быть при нем и прислуживать ему. Рашид разрешил впустить их в город и поселиться в нем. И действительно они сопровождали его, ездили с ним в качестве свиты и поднялись с ним в крепость Рашида, сидели у него (Рашида) и пили с ним вместе со своими женами.

И полюбил Рашид жену того человека, про которого говорили, что он умер, но который не умер, ибо это была простая хитрость, чтобы войти в город и тот, которого они выдали за мертвого, находился с ними в компании, но Рашид не знал его: это был один из самых главных представителей кипчаков. Так прошло несколько дней, в течение которых кипчаки приходили в крепость отдельными группами, так что в крепости собралось их довольно много.

Тогда они решили схватить Рашида и овладеть его страной, но он, смекнув, вышел из крепости через потайные ворота и бежал в Ширван, а кипчаки завладели крепостью и сказали жителям города: “Мы для вас лучше, чем Рашид”. Они вызвали к себе других разбежавшихся своих земляков, захватили все находившееся в городе оружие, взяли находившееся в крепости имущество Рашида, а потом покинули крепость и направились к Кабале, [146] принадлежавшей (тогда) курджам, расположились у нее и осадили ее. Услышав, что кипчаки покинули крепость, Рашид возвратился туда, овладел ею и перебил всех оставшихся в ней кипчаков. Не зная об этом, стоявшие у Кабалы кипчаки послали в крепость один из своих отрядов, который также был уничтожен Рашидом. Узнав об этом, кипчаки вернулись к Дербенду, так как не надеялись более взять крепость.

Когда кипчаки осаждали Кабалу, его правитель послал им сказать: “Я пошлю к царю курджов, чтобы он прислал вам почетные платья и деньги, мы объединимся с вами и овладеем всей страной”. Они действительно перестали в течение нескольких дней грабить его область, но потом (снова) начали грабить и разорять. Ограбив всю область Кабалы, они двинулись дальше и подошли к окрестностям Ганджи в провинции Аррана, которая (Ганджа) принадлежала мусульманам, и здесь расположились. И послал против них эмир Ганджи — это был раб Узбека, владетеля Азербайджана, по имени Кушхара, — войска и помешал им приблизиться к его области. “Вы изменнически поступили с владетелем Ширвана и захватили его крепость; вы также изменили владетелю Кабалы и ограбили его страну, поэтому никто вам не поверит”.

Они ответили ему: “Мы нарочно пришли, чтобы только послужить вашему султану, но ширваншах помешал нам притти к вам, поэтому мы направились в его страну и взяли его крепость, которую мы потом покинули не из боязни. Что касается владетеля Кабалы, то он ваш враг. Если бы мы хотели взять за одно с курджами, то наш путь не лежал бы через Дербенд-Ширвана, самый трудный, утомительный и дальний путь, а проникли бы в их страну так, как мы привыкли проникать раньше. Мы пришлем вам заложников”. Услышав это, Кушхара отправился к ним. Узнав об этом, двое из видных предводителей (эмиров) кипчаков сели на коней и во главе небольшого отряда направились к нему, встретили его, почительно приветствовали и сказали ему: ”Мы явились к тебе в небольшом числе, дабы ты убедился, что мы ничего, кроме верности и желания послужить вашему султану, не имеем”. Тогда Кушхара разрешил им двинуться дальше и расположиться у Ганджи. Потом он женился на дочери одного из них и послал своему господину, Узбеку, донесение об их (кипчаков) положении, и тот приказал выдать им почетные платья и поселить их на горе Килькун, что и было сделано.

Курджи, убоявшись их (кипчаков), собрали (большие) войска, чтобы неожиданно напасть на них, но Кушхара, [148] эмир Ганджи, узнав об этом, сообщил кипчакам и приказал им возвратиться и расположиться у Ганджи, и те расположились у нее.

И выступил один из кипчакских предводителей во главе большого полчища их против курджов и неожиданно напал на них, перебил многих из них, обратил их в бегство, взял, что было с ними, и захватил много пленников. После этого кипчаки вернулись на гору Килькун и расположились на ней, как было до этого. После того, как они расположились, другой кипчакский эмир (предводитель) захотел поступить с курджами так же, как поступил его товарищ. Узнав об этом, Кушхара запретил ему выступить, пока он не выяснит положения курджов, но тот не удержался. Во главе своего племени (отряда?) он двинулся в сторону курджов, ограбил, разорил и захватил добычу. Тем временем курджи, двинувшись по знакомой им дороге, опередили его, и, когда он подошел к ним, они неожиданно напали на него и на его людей, завязали с ним сражение, пустили в ход мечи, перебили многих из них и отобрали у них добычу.

Кипчакский предводитель вернулся в самом ужасном виде и направился во главе своих в Барда’у, откуда они обратились к Кушхаре с просьбой явиться к ним, чтобы вместе итти против курджов и отомстить им, но он не согласился и застращал, сказав: “Вы не послушались меня и поступили по своему, поэтому я вам не помогу ни единым всадником”. Тогда они послали просить, чтобы им прислали их заложников, но их не выдали им. Собравшись, они захватили вместо своих заложников много мусульман, но мусульмане из местных жителей восстали против них, сразились с ними и перебили большое число из них. Испугавшись, кипчаки ушли по направлению к Ширвану, а потом перешли в страну лакзов. Однако мусульмане, курджи, лакзы и другие, почувствовав смелость по отношению к ним, уничтожили их, убили, грабили и захватили в плен, так что кипчаский раб (мемлюк) продавался в Дербенд-Ширване по (самой) низкой цене.

Об ограблении курджами Байлакана

XII, 169. В этом, 619 [1222], году в месяце софаре [феврале], курджи выступили из своей страны в страну Арран и направились к городу Байлакан, который татары разрушили и ограбили, как мы выше говорили. Но когда татары ушли в страну кипчаков, те из его жителей, коим удалось спастись, вернулись обратно в него и восстановили, что могли из его стены. Но в то время, когда они были заняты [149] этим, на них напали курджи, вступили в город и овладели им. Мусульмане в тех областях привыкли было (в тех случаях), когда курджи оказывались победителями, отделываться от них какой-нибудь суммой денег, и те уходили от них, так что они (грузины) были лучшими врагами....

Поэтому мусульмане думали, что и на этот раз курджи поступят как и раньше, и поэтому мусульмане не очень остерегались их и не бежали от них. Однако, когда царь курджов овладел городом, курджи начали беспощадно рубить его жителей. Они произвели такое избиение и грабежи, какие совершали по отношению к ним самим татары. Когда это происходило, владетель Азербайджана, Узбек, сын Пехлевана, сидел в Тебризе и не шевелился “ни в сторону добра, ни в сторону блага”, довольствуясь едой, постоянным пьянством и развратом. Да посрамит его бог и да пошлет он мусульманам по милости своей людей, которые бы защищали их и охраняли их страны.

Об одной войне между мусульманами и курджами в Арминии

XII, 170-71. В этом, 620 [1223], году в ша'бане [августе] месяце, владетель крепости Сермари, что в одной из провинций Арминии, отправился в Хилат, так как он находился под властью владетеля Хилата, который был тогда Шихабаддин Гази, сын ал-Адиля абу-Бекра, сына Эйюба. Прибыв к нему, он (комендант крепости), оставил вместо себя в городе одного из своих эмиров (военачальников), который, собрав войска, пошел в страну курджов и, ограбив там несколько селений, вернулся обратно. Об этом услышали курджи и владетель Двина по имени Шальва (Ш. л. в. т.), один из великих эмиров курджов, который, собрав войска, двинулся к Сермари и осаждал ее в течение нескольких дней, ограбил город и его окрестности и вернулся обратно. Узнав об этом, владетель Сермари возратился в нее. Он прибыл туда в тот самый день, в который курджи покинули ее. Встав во главе своих войск, он погнался за ними, напал на их арьергард, перебил некоторых из них, захватил добычу и отобрал добычу, взятую ими в его стране.

Спустя немного времени, владетель Двина, собрав свои войска, двинулся к Сермари с целью осадить ее, но, узнав об этом, ее начальник укрепил ее и собрал в ней припасы и все необходимое. И пришли к нему и сообщили, что курджи расположились в ущельи между Двином и Сермари, — а это было узкое ущелье — и он спешно выступил во главе своих войск, чтобы врасплох напасть на курджов. [150]

Прибыв рано утром в ущелье, где они находились, он разделил свои войска на две части, при чем одна часть (стояла) над ущельем, а другая — внизу. И набросились они на не ожидавших их курджов и рубили их мечами, перебили многих и взяли (многих) в плен, в том числе Шальву, эмира Двина, и многих других из их представителей, а те, которые спаслись, вернулись в свою страну в самом ужасном виде. После этого царь курджов послал к царю Ашрафу Мусе, сыну 'Адиля, владетелю области ал-Джазири, тому самому, который пожаловал Хилат и его район эмир Шихабаддину, сказать: “Мы думали, что мы в мире с вами, но теперь вы видите, как владетель Сермари поступил; если мы в мире, то мы требуем, чтобы наши пленники были освобождены; если же мир между нами уже нарушен, то дайте нам знать об этом, чтобы нам принять свои меры”. Тогда Ашраф приказал начальнику Сермари освободить пленных и возобновить мир с курджами, что тот и сделал: и мир водворился, и пленные были отпущены.

Страшный, бесподобный случай

XII, 171-72. Из царствующей у курджов семьи осталась одна лишь женщина, к которой и перешла власть. Она управляла страной, судила и рядила. Курджи искали человека царского происхождения, который бы женился на ней и, вместо нее, управлял государством; однако, среди них не было подходящего человека. Правителем Эрзен ар-Рума был в это время Мугисаддин Тогрулшах, сын Кылыч Арслана, сына Мос'уда Кылыч-Арслана из знаменитой династии, потомка величайших царей ислама, царей сельджуков. У него (Мугисаддина) был старший сын, и он послал к курджам просить, чтобы царица вышла за его сына замуж, но те отказались исполнить его просьбу, сказав: “Мы этого никогда не сделаем, так как мы не можем (допустить), чтобы нами управлял мусульманин”. Он им ответил: “Мой сын примет христианство и женится на ней”. Они согласились, и он приказал своему сыну принять христианство, и тот принял и женился на царице, а потом переехал к ней, остался у курджов и управлял их делами, будучи христианином.

Но эта царица любила одного из своих рабов. Муж ее слышал об ее дурном поведении, но по слабости своей не мог ничего сказать ей. И вот однажды, войдя к ней, застал ее спящей в постели со своим рабом. Он возмутился этим и запретил ей (делать это), но она сказала ему: “Если ты не согласен с этим, то тебе лучше знать (как [151] нужно поступить)” — ”Нет, я не согласен с этим” — сказал он. После этого она перевела его в другой город, заперла его и поручила следить за ним, чтобы он не двигался никуда.

Потом она послала в страну аланов, и привели двух мужчин, красоту которых описали ей, и вышла замуж за одного из них, но он не долго оставался с ней, так как скоро она разошлась с ним и привела другого человека из Ганджи и, так как он был мусульманином, то она потребовала от него, чтобы он принял христианство, дабы он мог жениться на ней, но он отказался. Тогда она решила выйти за него замуж (не требуя, чтобы он) был христианином, но представители народа, в том числе и Иване, начальник всех курджских войск, восстали против этого и сказали ей: “Твоими действиями ты нас опозорила между царями, а теперь ты хочешь выйти замуж за мусульманина, но этого мы никогда не позволим”. Это дело еще не решено между ними и, хотя человек из Ганджи живет еще у них, но не изъявил им согласия принять христианство, царица же (продолжает) его любить.

Об осаде курджами Ганджи

XII, 175. В этом, 622 [1225], году курджи большими полчищами направились к городу Ганджа, в области Аpрана, с целью осадить его. Они приготовили для этого сколько могли сил, так как (знали), что число жителей Ганджи велико, сила их громадна и храбрость их велика благодаря частым столкновениям с ними. Подойдя близко к Гандже, курджи несколько дней сражались за стеной с его жителями, из коих никто не показывался. Но как-то раз жители Ганджи вместе со стоявшими у них войсками вышли из города и вступили в сильный и упорный бой с курджами. Заметив это, курджи поняли, что они не в силах (взять) город и, поэтому, ушли после того, как жители Ганджи нанесли им поражение. “И бог отверг неверующих за то, что они раздражали его, и они не получили никакого добра (добычи) ⁴⁶.

О низложении ширваншаха ⁴⁷ и о победе мусульман над курджами

XII, 176-77. В этом, 622 [1225], году против ширваншаха восстал его сын, лишил его царства, изгнал его из страны и стал после него царствовать. Причина тому [152] та, что ширваншах был человек дурного поведения, развратник и несправедлив. Он (часто) протягивал руки к имуществу и владениям своих подданных, а некоторые даже говорят, что он приставал к женщинам и мальчикам. Насилия его над людьми увеличились, поэтому часть войск, уговорившись с его сыном, выгнала его отца из страны.

Царем стал его сын, который вел себя хорошо, так что его полюбили войска и подданные. И послал сын к отцу сказать: “Я хотел было оставить тебя к какой-либо крепости и назначить тебе и всем, кого ты пожелаешь оставить при себе, богатое содержание, но твое дурное поведение, твоя несправедливость по отношению к населению страны и их ненависть к тебе заставили меня поступить с тобой так, как я поступил.” Увидев это, отец пошел к курджам просить у них помощи. И было решено послать с ним войска, которые вернули бы ему царство, а он им даст половину своей страны. Они действительно послали с ним много войск, и он выступил и подошел к городу Ширван.

Тем временем его сын, собрав войска, познакомил их с положением дел и сказал им: “Быть может курджи, если нас осадят, победят нас, и тогда мой отец никого из нас не оставит в живых, а курджи захватят половину страны, а быть может и всю, что будет ужасно. Мы лучше выступим против них одним рейдом и встретим их. Если мы одержим над ними верх, то слава богу, если же они над нами, то осада от нас не уйдет”. Они согласились с ним, и он выступил во главе своих немногочисленных, войск — около тысячи всадников – встретились с курджами, насчитывавшими три тысячи воинов, столкнулись с ними и сразились. И выдержали жители Ширвана, а курджи обратились в бегство, многие из них были убиты, и многие взяты в плен, а кто спасся, в том числе и низложенный ширваншах, вернулись в самом плохом виде.

И сказали ему (ширваншаху) представители курджов: “Из-за тебя мы ничего хорошего не нашли, но мы тебя не упрекаем, не оставайся только в нашей стране”; и он их покинул и (долго) колебался, у кого искать себе убежища.

Сын же его утвердился во власти, хорошо обращался с войсками и подданными и возвратил народу их земли и взятые у них путем вымогательства деньги, и они блаженствовали благодаря его правлению.

Еще о победе мусульман над курджами

XII, 177. В этом же, 622 [1225], году курджские войска выступили из Тифлиса и направились в Азербайджан [153] и области, подвластные Узбеку; они расположились в гоpax, за ущельем, по которому может пройти один лишь всадник со своим конем. Они расположились, считая себя в безопасности от мусульман, которых они считали слабыми, а свое местоположение крепким и недоступным.

Часть мусульманского войска, сев на коней, двинулась против курджов и, дойдя до того ущелья, переправилась через него с риском для себя. Курджи не успели опомниться, как мусульмане набросились на них и начали рубить их мечами и убивать, сколько им было угодно; оставшиеся в живых обратились в такое бегство, что отец не поворачивался к сыну и брат к брату; очень многие из них попали в плен. Это произвело сильное действие на курджов, и они решили отомстить мусульманам. Они (начали) серьезно готовиться к вторжению в Азербайджан и к истреблению мусульман. Они готовились по мере их сил. ⁴⁸

Пока они были этим заняты, до них дошло известие, что в Марагу прибыл Джелаладдин, сын хорезмшаха, как об этом мы будем говорить дальше, если богу будет угодно, и они отказались от этого (похода) и послали к Узбеку, владетелю Азербейджана, приглашение присоединиться к ним, чтобы (вместе) отразить Джелаладдина. Они пугали его (Узбека), говоря: “Если мы с тобой не объединимся, то он (сначала) тебя возьмет, а потом нас.” Но Джелаладдин предупредил их, не дав им собраться и сговориться, как мы, если бог даст, увидим.

О покореним Джелаладдином Азербайджана

XII, 177-78. В этом, 622 [1225] году Джелаладдин захватил Азербайджан. Это произошло (таким образом). Выступив из Дакуки, как мы уже говорили, (Джелаладдин) направился в Марагу и захватил его; он остался в нем и начал отстраивать город, который ему понравился. По прибытии туда, он получил известие, что эмир Иган Таиси, дядя брата его, Гияс-ад-дина, отправился в Хамадан за два дня до его прибытия (в Марагу). Этот Иган собрал было войско, состоящее из более пятидесяти тысяч всадников, произвел массу грабежей в Азербайджане, а затем отправился к морю, в стране Аррана, и провел там зиму, так как там не так холодно. При (обратном) возвращении в Хамадан, он во второй раз разграбил Азербайджан.

Поводом к его походу в Хамадан послужило то, что халиф ⁴⁹ написал ему приказ отправиться в Хамадан, который [154] он ему пожаловал вместе с другими (городами), и он выступил туда, чтобы завладеть им, как было приказано ему. Услышав об этом, Джелаладдин выступил против Игана Таиси и прибыл к нему ночью. Когда, бывало он (Иган) располагался где-нибудь, то он держал вокруг своего войска все, что он ограбил в Азербайджане и Арране: лошадей, мулов, ослов, коров и баранту. Поэтому, явившись к нему, Джелаладдин окружил все это. Утром, проснувшись и увидев войска и чатар, который носят над головой султана, войска Игана Таиси поняли, что это (прибыл) Джелаладдин, и они упали духом, так как они думали, что он еше находится у Дакуки. Ввиду этого Иган Таиси послал свою жену, сестру Джелаладдина, просить для него амана, и тот дал ему аман, призвал его к себе и присоединил его войска к своим. Иган Таиси остался один до тех пор, пока Джелаладдин не дал ему другие, не его, войска, и он возвратился в Марагу, пребывание в котором ему понравилось.

Узбек, сын Пехлевана и владетель Азербайджана и Аррана, почувствовав страх перед Джелаладдином, ушел было из Тебриза в Ганджу. Джелаладдин послал к находившимся в Тебризе военачальникам, правителям и начальствующим вообще лицам просить, чтобы его войскам (было дозволено) посещать их (город) и покупать там провизию. Они исполнили его просьбу, подчинились ему, и войска стали посещать город, продавать и покупать провиант, платья и т. д. Но они стали протягивать свои руки к имуществу жителей: они брали ту или другую вещь и расплачивались за нее как хотели; поэтому некоторые жители Тебриза обратились с жалобой на них к Джелаладдину, и тот послал им охранный (полицейский) отряд, приказав ему оставаться в Тебризе, прекратить посягательство войск на (имущество) людей и распять на кресте всякого, кто обидит кого-либо. Отряд оставался в городе и не позволял никому из воинов обижать кого бы то ни было.

Жена Узбека, она же дочь султана Тогрула, сына Арслана, сына Тогрула, сына Мухаммеда, сына Меликшаха, жила в Тебризе и управляла государством своего мужа, который был (все время) занят своими удовольствиями, едой, винопитием и забавами.

Жители Тебриза жаловались потом на то, что (содержать) полицейский отряд стоит им больше, чем они могут нести. Тогда Джелаладдин приказал давать ему (отряду) лишь то, на что он может содержаться, и они так сделали.

И выступил Джелаладдин к Тебризу и осаждал его в [155] течение пяти дней; он отчаянно сражался с его жителями, подступил к нему, а войска вплотную подошли к его стене, после чего его жители выразили покорность и послали просить у Джелаладдина амана. Дело в том, что Джелаладдин порицал их и говорил: “Они убили наших сторонников мусульман и послали их головы неверующим татарам”, о чем мы упомянули (в событиях) 621 [1224] года и поэтому, они его боялись. Когда они попросили у него амана, он напомнил им об их поступке с войсками его отца, и как они их убили, но они заявили, что это не они сделали, а их начальник, которому они не в силах были помешать (сделать это). Джелаладдин простил их и дал им аман. Они попросили его дать аман и жене Узбека и не трогать принадлежащих ей в Азербайджане и городе Хое владений, имущества и т. д., и он удовлетворил их просьбу.

Он овладел городом 17 раджаба этого (622) [1225] года и отправил жену Узбека в Хой в сопровождении отряда войск, во главе которого стоял знатный и весьма высокопоставленный человек, приказав им быть в ее услужении и, по доставлении ее в Хой, возвратиться назад.

По прибытии Джелаладдина в Тебриз он приказал никому из его жителей не мешать явиться к нему и, действительно, они беспрепятственно пришли поздравлять его, и он хорошо принял их, отнесся к ним справедливо, обещал им всякие благодеяния и сказал им: “Вы видели, какие благодеяния и какие постройки я сделал в Мараге, который был разрушен, и вы увидите как справедливо я поступлю с вами и как я устрою вашу страну (город?).”

Он оставался там до пятницы и присутствовал в соборной мечети. Когда проповедник (хатыб) произнес проповедь и молился за халифа, Джелаладдин встал и оставался на ногах до тех пор, пока проповедник не окончил моление. Потом он сел, вошел на весьма красивый, выходящий в сады балкон (кишк), который был построен Узбеком и на который он потратил много денег. Обойдя сад, (Джелаладаин) вышел из него, сказав: “Это нам не годится; это место для ленивых”. Он провел (в Тебризе) несколько дней, в течение которых он завоевал еще несколько городов (областей) и отправил войска в страну курджов.

О бегстве курджов от Джелаладдина

XII, 179. Мы уже упомянули (в событиях) предыдущих годов о том, что сделали курджи в мусульманских областях: в Хилате и его округе, Азербайджане, Арране, [156] Эрзен-ар-Руме и Дербенд-Ширване, т. е. в соседних с их страной областях. Мы говорили и о том, как они проливали кровь мусульман, грабили их имущество, захватывали их провинции, и как мусульмане находились в этих странах в унижении и посрамлении. Они (курджи) каждый день вторгались (в мусульманские области) и избивали их жителей и брали у них сколько хотели денег. Каждый раз, когда доходили до нас слухи об этом, мы и мусульмане обращались к богу всевышнему с мольбой воздвигнуть для ислама и мусульман людей, которые бы охраняли их (границы) и мстили за них.

Дело в том что, Узбек, владетель Азербайджана, был всегда занят угождением своего чрева и похоти и был вечно пьян. Когда же он бывал трезвым, он занимался азартной игрой в яйца, чего никто из правителей, насколько известно, не делал; он ничем полезным не интересовался и не имел самолюбия. Страна его расхищается, войска своевольничают, а подданные угнетаются им. Всякий при желании мог, собрав сброд, захватить часть страны, как мы уже упомянули, когда говорили о Багдае, Ипеке дамасском и Игане Таиси. Но бог всевышний посмотрел на несчастных жителей этой страны оком своего милосердия и помиловал их, послав им Джелаладдина, который поступил с курджами, как ты видишь, и отомстил за ислам и мусульман.

Сражение между Джелаладдином, говорю я, и курджами произошло в месяце шабане этого года [в августе 1225]. Дело в том, что Джелаладдин, с того времени, как он появился в этих местах, не переставал говорить: “Я хочу совершить поход в страну курджов, сразиться с ними и овладеть их страной”. Поэтому, как только он захватил Азербайджан, послал сообщить курджам о (предстоящей с ними войне), на что они ему ответили: ”К нам пришли татары, которые поступили с твоим отцом ⁵⁰, более могущественным, с более многочисленными войсками и более сильной душой, так, как ты знаешь, и захватили ваши страны, но мы не обратили на них внимания и самое большее, о чем они думали, уйти от нас подобру-поздорову”.

Курджи начали собирать войска и собрали их более семидесяти тысяч воинов. И выступил Джелаладдин против курджов и овладел городом Двином, который принадлежал им, и который они отняли у мусульман, как было упомянуто выше. Из этого города он пошел против них и они столкнулись с ним и вступили с ним в самый сильный и ожесточенный бой. Обе стороны твердо стояли друг [157] против друга, но потом курджи обратились в бегство, и Джелаладдин велел убивать их на всех дорогах и не оставлять ни одного из них. По проверенным нами сведениям, их было убито двадцать тысяч, а говорят, даже больше; так, говорят, что все курджи, т. е. курджские войска, были перебиты и рассеяны, а многие представители их, в том числе Шальва, были взяты в плен. Это было полное бегство; бежал и Иване, глава (предводитель) всех курджов, их главное лицо и их опора, ибо у них не было царя, а была только царица, но ведь правильно сказал “посланник божий”: “Не будет иметь успеха народ, управляемый женщиной”.

Бежавшего Иване настигла погоня, и он поднялся в какую-то курджскую крепость на их пути и укрылся в ней. Джелаладдин приставил к ней войска, чтобы осадить ее и помешать ему, Иване, спуститься с нее. Затем он, Джелаладдин, разослал свои войска по стране курджов грабить, убивать, брать в плен и опустошать страну, так что, если бы не полученные им из Тебриза известия, то он без труда и затруднения овладел бы страной, так как ее население погибло: кто убит, кто взят в плен, а кто в бегах.

О возвращении Джелаладдина в Тебриз, о взятии им города Ганджи и о женитьбе его на жене Узбека

XII, 169-70. После того, как Джелаладдин обратил курджов в бегство, проник в их страну и разослал по ней свои войска, он приказал им (войскам) остаться там под начальством своего брата, Гиясаддина, а сам возвратился в Тебриз. Его возвращение было вызвано тем, что он, покидая Тебриз, оставил своим заместителем там своего везиря Шараф-ал-мулька, чтобы он поддерживал порядок в городе и рассматривал дела подданных. Но до Джелаладдина дошли сведения, что глава Тебриза и Шамсаддин-ат Тограи, первое лицо в городе, и другие видные лица, собравшись, сговорились восстать против него и вернуть город Узбеку. Они говорили, что Джелаладдин ушел в страну курджов, но он не сможет устоять против них. Если Узбек объединится с курджами, и вместе выступят против него, то дела его будут расстроены и он обратится в бегство. Они (заговорщики) рассчитывали на то, что Джелаладдин пойдет медленно в сторону курджов и будет часто останавливаться в пути из предосторожности.

Но после того, как они сговорились между собой, об этом узнал везир и (тотчас) послал Джелаладдину [158] донесение о положении вещей. Донесение он получил тогда, когда подходил к стране курджов, но он, ничего не показав, спешно двинулся к курджам, встретил их и обратил в бегство. Покончив с ними, он сказал эмирам своих войск: “Я получил такие и такие известия; вы оставайтесь здесь и продолжайте делать то, что вы и (сейчас) делаете: убивать тех, кого вы поймаете и опустошать все, что можете в их стране. Я боялся сообщить вам о (событиях в Тебризе) до бегства курджов, чтобы вы не упали духом и не испугались.”

Они действительно остались, а он вернулся в Тебриз и схватил главу города ат-Тограи и других. Он приказал вести главу по городу с тем, чтобы всякий, кому он учинил несправедливость, — а он действительно был несправедливым, — получил от него удовлетворение за нее. Народ обрадовался этому. После этого Джелаладдин убил его, а других заключил в тюрьму. Покончив с ними и водворив порядок. Джелаладдин женился на жене Узбека, дочери султана Тогрулбека, брак с которой сделался законным потому, что было доказано, что Узбек поклялся развестись с женой ⁵¹, если он убьет своего раба ⁵²…, которого он, однако, потом убил. После того, как талак (развод) в силу этой клятвы состоялся, Джелаладдин женился на ней.

И оставался он (Джелаладдин) довольно продолжительное время в Тебризе, откуда он снарядил в город Ганджу войско, которое овладело им. Узбек же покинул его и ушел в крепость Ганджу и укрепился в ней. До меня дошли сведения, что войска Джелаладдина позволили себе ограбить округ этой крепости и посягать на ее имущество. Это заставило Узбека послать Джелаладдину жалобу, в которой он писал: ”Я не позволял это делать даже некоторым своим друзьям ⁵³; я прошу удержать руки, протягивающиеся к этому округу”. И Джелаладдин послал туда людей, чтобы охранять ее (крепость) от посягательств как его (Джелаладдина) людей, так и от посторонних.

О взятии Джелаладдином Тифлиса

XII, 185-87. В этом, 622, году в восьмой день раби'а I [21 марта 1225 года] Джелаладдин, сын хорезмшаха, завоевал город Тифлис у курджов. Дело произошло таким образом. Мы уже говорили (в событиях 622 [1225] года) о войне между ними, и о бегстве их от него и о [159] возвращении его в Тебриз из-за возникших там раздоров. По водворении порядка в Азербайджане Джелаладдин вернулся в страну курджов в месяце зу-л-хиджжа (декабре) в конце 622 года и начале этого (623) [1226]. Он направился в их страну после того, как они снова собрали и снарядили (много войск) среди соседних им народов — аланов, лакзов, кипчаков и других. Собравшись в громадном, бесчисленном количестве, они почувствовали смелость против Джелаладдина, возмечтали и сатана обещал им победу: “Сатана, ведь, дает только обманчивые обещания” ⁵⁴. Джелаладдин устроил им засады в разных местах, и когда (обе армии) столкнулись, вступил с ними в бой. Курджи обратились в такое бегство, что брат не поворачивался к брату и отец к сыну, ибо каждый думал только о себе. И охватили их мечи мусульман со всех сторон, так что лишь весьма немногие из них спаслись. И приказал Джелаладдин своим войскам не щадить никого из них и уничтожить всех, кого они найдут, и они погнались за бежавшими и убивали их.

Близкие люди посоветовали Джелаладдину итти на Тифлис, резиденцию их царя, но он сказал им: “Нам нет нужды убивать своих воинов под стенами, но если я уничтожу курджов, то страна их достанется мне даром и без труда”.

Войска продолжали преследовать и тщательно разыскивать курджов до тех пор, пока они чуть не уничтожили их. Тогда Джелаладдин пошел на Тифлис и расположился лагерем недалеко от него. Однажды он во главе отряда войск направился к нему (Тифлису), чтобы посмотреть на него, высмотреть место для нападения на него и (выяснить) как бороться с ним. Подходя к нему, он устроил в нескольких местах засады для большинства бывшего с ним войска, а затем продвинулся к нему во главе приблизительно трех тысяч всадников. Находившиеся в городе курджи, увидев его (Джелаладдина), почувствовали смелость ввиду небольшого числа бывших с ним людей. Не зная о других воинах, они вышли из города и сразились с ним, но он отступил от них; это еще больше ободрило их, так как они подумали, что он обратился в бегство, и они погнались за ним, но когда они очутились в середине (сидевших в засаде) войск, те вышли против них и начали их рубить. Большинство их были убиты, остальные бежали к городу и вступили в него, преследуемые мусульманами, и как только последние вступили в город, жители его из мусульман кликнули мусульманский клич ⁵⁵ и имя Джелаладдина, курджи же [160] упали духом и сдались, так как (большинство) их воинов были убиты в предыдущих сражениях, вследствие чего их число уменьшилось, и их сердцами овладели страх и ужас. Мусульмане овладели городом силой и без амана; поэтому они перебили всех находившихся в городе курджов, не пощадив ни взрослых, ни детей, кроме тех, кто принял ислам и произнес два слова свидетельства ⁵⁶: те были пощажены и Джелаладдин приказал обрезать их и не трогать.

Мусульмане ограбили имущество, взяли женшин в плен и обратили детей в рабов. Несколько пострадали и жившие в городе мусульмане: (некоторые из них) были убиты, ограблены и т. д.

Город Тифлис — один из самых сильных и недоступных городов, он находится на обоих берегах реки Курр (Куры). Это большая река.

Это завоевание имело важное и большое значение в мусульманских странах и у мусульман, так как курджи до этого брали верх над ними и делали с ними, что хотели. Они вторгались в любую область Азербайджана, не встречая ни с чьей стороны помехи или отпора. То же самое они делали и в Эрзен ар-Руме, так что его владетель надел даже почетную одежду (халат), пожалованную ему курджским царем, и высоко держал над своей головой знамя, на верхней части которого был крест. Мало того, его сын принял христианство, чтобы жениться на их царице из боязни перед ними и с целью отвратить от себя их вред, о чем мы уже говорили раньше. Таким же образом они, курджи, поступали и в Дербенд-Ширване. Их мощь до того возросла, что Рукн-аддин, сын Кылыч-Арслана, владетель Иконии, Кесарии, Малатии и всех подвластных мусульманам румских областей, собрав и мобилизовав в большом числе как свои, так и чужие войска, пошел на Эрзен ар-Рум, принадлежащий его брату Тогрул-Шаху, сыну Кылыч-Арслана, но на него напали курджи, обратили в бегство и жестоко поступили с ним, совершив притеснения и обиды.

Что касается Арминии, то курджи вступили в город Арджиш, и захватили Карс и другие города и осадили Хилат и, если бы бог, хвала ему, не оказал мусульманам милости взятием в плен Иване, главнокомандующего курджских войск, то они овладели бы им. Жители его вынуждены были выстроить им в крепости церковь, в которой они (курджи) били в било, однако они потом покинули их (жителей Арджиша), как об этом подробно было нами раньше сказано. Этот край (Грузия) был еще до ислама самым [161] зловредным краем для соседей — персов — и остается таковым для мусульман с самого начала ислама и до сегодняшнего дня. Никто до Джелаладдина не посмел итти против них и поступить с ними так, как он поступил.

Курджи захватили Тифлис еще в 515 [1121/2] году, когда султаном был Махмуд, сын Мухаммеда, сына Меликшаха сельджукида, одного из величайших по положению царей. Он имел самое обширное государство, в которое входили Рей с его округом, область ал-Джабаль, Тебриз, Фарс, Хузистан, Ирак, Азербайджан, Арран, Арминия, Дияр-Бекр, ал-Джазира, Мосул, Сирия и т. д., и у него было больше всех войск, а дядя его, султан Санджар, владел Мавараннахром и Хорасаном, так что большинство мусульманских стран находилось в их руках. Несмотря на это, он (Рукнаддин) не мог помешать им (грузинам) занять его (Арджиш?). Он (Махмуд), правда, собрал было в 519 [1125] году войска и выступил против них после того, как они (курджи) заняли его (Арджиш), но он ничего не мог с ними поделать.

После него царствовал брат его султан Мус'уд, но и он также (ничего не мог сделать). Позднее Илдегиз захватил область ал-Джабаль, Рей, Азербайджан и Арран, и ему подчинились владетели Хилата, Фарса и Хузистана. Он собрал и снарядил против них (грузин, много войск), но, несмотря на это, едва он спасся от них. То же самое было и после него, при его сыне Пехлеване, а ведь тогда, во дни этих государей, страна была богата деньгами и людьми. Но они и не помышляли одержать верх над ними, пока не явился этот султан, при котором страна была разрушена, опустошена и истощена сначала курджами, а затем татарами, да проклянет их бог! И он (Джелаладдин) поступил с ними так, как мы уже говорили. “Хвала тому, кто, если захочет чего-нибудь, только, скажет будь!—и оно бывает”.

О войне между войсками Ашрафа и войсками Джелаладдина

XII, 188. Отправляясь в Керман, Джелаладдин оставил в городе Тифлисе войска со своим везирем Шараф ал-Мульком. Почувствовав недостаток в продовольствии, они (войска) направились в область Эрзен-ар-Рума и, придя туда, разграбили ее, увели женщин в плен и, взяв несметное количество добычи, вернулись обратно. Их дорога шла вдоль границ области Хилата. Услышав об этом, наместник (наиб) Ашрафа в Хилате хаджиб (камергер) Хисамаддин (правитель) Мосула, собрал войска и выступил [162] против них. Он нанес им поражение, отнял у них (взятую) ими добычу и взял много из того, что было с ними, и вернулся со своими войсками благополучно. Это навело сграх на везиря Джелаладдина, и он, поэтому, послал своему господину в Керман донесение о положении вещей, торопил его прибыть к нему и пугал последствиями медлительности и небрежения. Джелаладдин возвратился, и было то, о чем будет речь дальше, если богу будет угодно.

Об осаде Джелаладдином Ани и Карса

XII, 190. В этом, (623) [1226/7], году в рамазане (в августе) Джелаладдин возвратился, как мы уже сказали, из Кермана в Тифлис и оттуда отправился в принадлежащий курджам город Ани. В нем находился Иване, главнокомандующий курджских войск, с теми представителями курджов, которые остались с ним. Он (Джелаладдин) осадил его (Ани) и послал один из своих отрядов к принадлежащему также курджам Карсу. Оба города считались одними из самых крепких и недоступных в стране городов. Джелаладдин напал на них, осадил их и сразился с теми, кто был в них; он приставил к ним осадные машины и всячески боролся с ними, но курджи всячески охраняли их и защищали из страха, как бы он не поступил с ними так, как поступил раньше с их собратьями в городе Тифлисе. Простояв против них до первых чисел шавваля, он потом вернулся в Тифлис, оставив там войска для (продолжения) осады. Из Тифлиса он спешно выступил в страну абхазов, где находились остатки курджов, нанес им поражение, ограбил, убил, взял в плен, разорил страну и сжег ее. Его войска взяли в добычу все, что было в ней, после чего он вернулся в Тифлис.

Об осаде Джелаладдином Хилата

XII, 190-91. Мы уже говорили, что Джелаладдин возвратился из Ани в Тифлис и вступил в страну абхазов, и что его уход был военной хитростью, так как ему стало известно, что наместник царя Ашрафа в городе Хилате, а именно хаджиб Хисамаддин Али, принял свои меры и позаботился об охране города в виду того, что он (Джелаладдин) находился близко от него. В виду этого он (Джелаладдин) возвратился в Тифлис, чтобы жители Хилата успокоившись, перестали быть осторожными и бдительными, и тогда он неожиданно выступит против них.

Его отсутствие в стране абхазов продолжалось десять дней, после чего он возвратился и, по своему обыковеннию, спешно выступил против (Хилата), так что если бы при [163] нем (Джелаладдине) не было таких лиц, которые бы доставляли сведения на'ибам Ашрафа, то он бы напал на них врасплох, но при нем были лица, пользовавшиеся его (Джелаладдина) доверием, которые сообщали им (наибам Ашрафа) сведения о нем, и они (и на этот раз) написали им и предостерегали их. Сведения о выступлении Джелаладдина они (на'ибы) получили за два дня до прибытия Джелаладдина, который, прибыв к городу Мелазгерду, в субботу 13-го зу-ль-ка'ды, приступил к его осаде, но потом он отошел от него и приступил к осаде города Хилата в понедельник, 15-го (того же месяца). Он (Джелаладдин) подступил к городу и завязал с его жителями сильный бой. Его войска подошли к стене города, и среди них было много убитых.

Он вторично приступил к городу и завязал с его жителями кровопролитное сражение. Его войска причинили жителям Хилата большой урон, подошли вплотную к стене города, вступили в его предместье и начали усердно грабить и забирать женщин в плен. Видя это, жители Хилата возроптали (возмутились) и стали воодушевлять друг друга; они снова схватились с войсками, сразились с ними и выгнали их из города. Среди них (войск?) было много убитых. Хорезмийские войска взяли в плен несколько эмиров Хилата и убили многих из них. Что касается самого хаджиба 'Али, то он спешился, стал прямо против врага и мужественно сражался (с ним).

Отдохнув несколько дней, Джелаладдин снова напал (на город), как в первый день. С ним (жители Хилата) сражались, пока не отбросили его войска от города; они мужественно сражались и храбро защищали себя в виду того, что они видели, как дурно вели себя хорезмиты, когда ограбили страну, и какие они развратные люди. Жители Хилата сражались так, как сражаются люди, защищающие себя, свои семьи и свое имущество.

Джелаладдин продолжал осаждать город, пока не наступил сильный холод, и не выпал небольшой снег. Во вторник, за семь дней до конца зу-л-хиджжи того же года, он (снял осаду) и ушел. Причиной его ухода послужили, кроме боязни снега, дошедшие до него известия о бесчинствах иваитских туркменов в стране (Азербайджане).

О нанесении Джелаладдином поражения иваитским туркменам

XII, 191. Иваитские туркмены захватили, было, города Аштар и Урмию в области Азербайджана и взимали [164] харадж с жителей Хоя, лишь бы только их оставили в покое. Туркмены были введены в заблуждение тем, что Джелаладдин был сначала занят курджами, а потом Хилатом, поэтому их жадность возросла, и они широко расползлись по Азербайджану, грабя и прерывая сообщения. Известия об этом доходили до хорезмшаха Джелаладдина, но он не обращал на них внимания, будучи занят более важными, с его точки зрения, делами. Их (наглость) дошла до того, что они прервали дорогу недалеко от самого Тебриза и отняли у его купцов очень много товаров и, между прочим, двадцать тысяч голов баранты, которые они (тавризские купцы) купили в Эрзен-ар-Руме и погнали в Тебриз, но иваиты, встретив их еще до их прибытия в Тебриз, отобрали их у них со всем, что было при них.

Когда зло приняло широкие размеры и усилилось, жена Узбека, она же дочь султана Тогрула, и наибы его (Джелаладдина) в стране послали к нему (людей) с просьбой о помощи и с извещением о том, что иваиты разоряют страну и что, если он не поспешит, она окончательно погибнет. Это совпало со страхом перед снегом и, поэтому, Джелаладдин оставил Хилат и поспешил к иваитам, которые считали себя в полной безопасности, так как они знали, что хорезмшах занят осадой Хилата и думали, что он не покинет его. Если бы не эта уверенность, они бы ушли в свои высокие, недоступные горы, на которые можно подняться лишь с очень большим трудом. Бывало, когда они опасались чего-нибудь, поднимались на них (горы) и там чувствовали себя в полной безопасности. Но (на этот раз) не успели они опомниться, как войска Джелаладдина окружили их и начали их нещадно рубить мечами. Они перебили многих из них, ограбили их, взяли много в плен, обратили в рабство их жен и детей и отняли у них бесчисленное количество всякого добра, в том числе много материй, отнятых ими (туркменами) у купцов, причем некоторые были еще не распакованы, в тюках, а некоторые распакованы и раскрыты. Покончив с этим делом, Джелаладдин возратился в Тебриз.

О вступлении курджов в город Тифлис и о сожжении его

XII, 198-99. В этом, 624 [1226/7], году в раби'е I [феврале] курджи дошли до Тифлиса, в котором не было (в это время) мусульманских войск, которые обороняли бы его. Дело в том, что Джелаладдин, по возвращении из Хилата, как мы уже говорили, и после того, как он разбил иваитских (туркмен), разослал свои войска по теплым и [165] богатым пастбищами местам, чтобы они провели там зиму. Но так как его войска дурно обращались с мусульманами Тифлиса и притесняли их, то они написали курджам, чтобы они пришли к ним, обещая передать им город. Курджи воспользовались этим обстоятельством, а именно симпатией жителей города к ним и отсутствием в нем войск и, собравшись (с разных сторон), — а они были тогда в городах Карсе, Ани и других крепостях, — пошли на Тифлис, который, как мы уже упомянули, был свободным от войск. Кроме того, Джелаладдин считал курджов бессильными после тех потерь, которые они понесли, и думал, поэтому, что они не в состоянии пошевельнуться. Однако, они взяли город и произвели среди оставшихся в нем жителей большую резню, а потом сожгли его, так как знали, что они не в силах защищать его от Джелаладдина, который, получив о том известие, двинулся во главе бывших при нем войск, чтобы застать их, но никого из них не застал, так как они покинули Тифлис после того как сожгли его.

О вступлении ашрафских войск в Азербайджан и о захвате ими части его

XII, 194-95. В этом же, 624 [1226/7], году в ша'бане месяце [в июле] хаджиб Али Хисамаддин, он же представитель (на'иб) царя Ашрафа в Хилате и главный военачальник его войск направился в Азербайджан во главе находившихся при нем войск. Это было вызвано несправедливым поведением Джелаладдина и насилиями над подданными со стороны его войск. Кроме того, Джелаладдин был, как мы уже раньше говорили, женат на дочери султана Тогрула сельджукида, которая была раньше женой Узбека, сына Пехлевана, владетеля Азербайджана. Когда она жила с Узбеком, она единолично управляла своей страной, но, выйдя замуж за Джелаладдина, она была пренебрегаема им, и он на нее не обращал внимания. Поэтому она стала его бояться, не говоря уже о том, что она лишилась власти и права распоряжаться.

В виду этого она и жители Хоя послали к хаджибу Хисамаддину приглашение явиться к ним, чтобы передать ему страну. Он действительно выступил и вступил в страну — Азербайджан и захватил город Хой и соседние с ним крепости, бывшие в руках жены Джелаладдина, а также Маранд. Написали ему и жители Нахичевани, и он пошел к ним, и они передали ему город. И усилилось их могущество в тех областях так, что, если бы они (войска хаджиба) захотели, то могли бы захватить их все, но они [166] вернулись в Хилат, захватив с собой жену Джелаладдина, дочь султана Тогрула.

О войне (сражении) между Джелаладдином и татарами

XII, 196. В этом 625, [1227/8], году татары снова вторглись в Рей, и между ними и Джелаладдином произошло много сражений, число которых разно определяется людьми. В большинстве их Джелаладцин терпел поражение, но в последнем он сам одержал победу, в первом же из них были совершены необыкновенные подвиги.

Джингизхан, царь татар, разгневался на предводителя их (части татар), удалил его от себя и выгнал его из своей страны. Тот отправился в Хорасан, но, увидев, что он разорен, направился в Рей, чтобы захватить эту область с ее городом. Здесь он встретился с Джелаладдином, и они отчаянно сразились между собой. Джелаладдин обратился в бегство, но снова вернулся и снова бежал, направился в Исфахан и расположился между ним и Реем. Он (снова) собрал войска из подвластных ему (областей). В числе явившихся к нему был владетель Фарса, он же сын агабека Са'ида, правившего после смерти своего отца, как мы уже раньше говорили.

Джелаладдин снова вернулся и встретился с татарами. (Обе армии) выстроились друг против друга и готовились к сражению, но в это время брат Джелаладдина, Гиясаддин, отделился с перешедшими на его сторону военачальниками от Джелаладдина, и все направились в какую-то сторону. Заметив это, татары подумали, что они хотят обойти их с тем, чтобы напасть на них с двух сторон и, поэтому, они обратились в бегство. За ними погнался владетель Фарса. Что касается Джелаладдина, то он, заметив, что его брат с некоторыми эмирами отделились от него, подумал, что со стороны татар отступление является лишь военной хитростью с целью вовлечь его и, поэтому, он бежал и не решился вступать в Исфахан, чтобы его не осадили; в виду этого он ушел в Семидан. Что касается владетеля Фарса, то он, преследуя далеко татар и не видя ни Джелаладдина, ни его войска, побоялся татар и, поэтому, отступил от них. Татары же, заметив, что никто их не преследует, остановились, а потом возвратились в Исфахан, не встретив на своем пути никого, кто бы помешал им. Дойдя до Исфахана, они осадили его, жители же его подумали, что Джелаладдин погиб. [167]

Но как раз в это время, когда они были осаждены татарами, к ним пришел от Джелаладдина посланец, который сообщил им, что он (Джелаладдин) жив и здоров и говорит: “Я задержусь, пока не соберу спасшиеся (от татар) войска, а потом приду к вам, и вместе подумаем, как рассеять татар и заставить их уйти от вас”. (Услышав это), жители (Исфагана) послали приглашать его, обещав помочь ему и вместе выступить против врага, а они отличались большим мужеством. Джелаладдин направился к ним и соединился с ними. Жители Исфахана выступили с ним, сражались с татарами и обратили их в самое беспорядочное бегство. Джелаладдин преследовал их до Рея, избивая их и забирая в плен. Отбросив их далеко от Рея. Джелаладдин остался в нем. (В это время) он получил от сына Джингизхана (письмо), в котором он говорил, “что те татары не наши, и мы сами их прогнали от себя”.

Почувствовав себя в безопасности от Джингизхана. Джелаладдин успокоился и возвратился в Азербайджан.

Об ограблении Джелаладдином Арминии

XII, 198-99. В этом, 625 [1225/7], году Джелаладдин хорезмшах дошел до Хилата и из него перешел в пустыню (равнину) Муша и горы Джура. Он ограбил всех, взял в плен женщин, обратил детей в рабство, перебил мужчин и разорил селение, а потом вернулся в свою страну.

Когда до джезирских городов — Харрана, Саруджа и других — дошла весть о том, что Джелаладдин перешел Хилат и пошел в Джур, и что он приближается к ним, жители их испугались, как бы он не явился к ним, так как это было зимой, и подумали, что он направляется в ал-Джазиру, чтобы провести в ней зиму, так как здесь холод не сильный; поэтому они решили переселиться из своей страны в Сирию. Когда некоторые жители Серуджа дошли до Менбиджа, что в Сирии, до них дошло известие, что Джелаладдин, ограбив их страну, вернулся обратно, и они не пошли дальше. Причина его скорого возвращения — в том, что в Хилате выпало очень много снегу, подобного которому никто не помнит.

Об осаде Джелаладдином Хилата и о взятии его

XII, 201-02. В этом, 626 [1228/9], году Джелаладдин осадил подвластный царю Ашрафу город Хилат, в [168] котором находились его войска. Они защищались в нем, и им помогали жители города из боязни перед Джелаладдином, которого (ненавидели) за его дурное поведение. Между ними (враждующими сторонами) шла самая сильная и неприличная перебранка. Джелаладдин осаждал их всю зиму; он разослал много своих воинов по близким селениям и городам из-за сильных холодов и большого снега, ибо Хилат — один из самых холодных и обильных снегом городов.

Джелаладдин выказал при (этой) осаде большую энергию и изумительное терпение. Он приставил к (стенам) города несколько катапульт и не переставал метать в него камнями, пока не разрушил часть стены, которую, однако, жители восстановили. Он продолжал теснить их и бороться с ними до конца джумады I 627 года [марта 1230]. Он неоднократно штурмовал его (Хилат) пока силой не овладел им в воскресенье, 28 джумады I. Город был изменнически передан ему некоторыми эмирами (военачальниками). По взятии города некоторые из бывших в нем эмиров ушли в его крепость и забаррикадировались (укрепились) в ней, но он продолжал бороться с ними, а жителей города он нещадно рубил. Он убивал тех, кого он находил в нем, но их осталось мало, так как часть покинула город страха ради, а другие сами ушли из него из-за сильного голода, а третьи умерли от недостатка или отсутствия питания, ибо люди в Хилате питались сначала мелким скотом (бараниной), а потом постепенно коровами, буйволами, лошадьми, ослами, мулами, собаками и кошками, и слышал, что они ловили мышеи и съедали их. Они проявили такое терпение ⁵⁷, какого еще никто не проявлял.

Кроме Хилата он (Джелаладдин) не взял ничего другого в этой области, Хилат же они (войска) разорили и произвели в нем большую резню; они взяли в плен женщин, детей, обратили их в рабство и всех продали, а те, кто спасся, рассеялись по всей стране. Они (войска Джелаладдина) разошлись по стране, грабили имущество и совершали по отношению к населению неслыханные вещи, но бог всевышний не замедлил (наказать) его: он обращался в бегство и перед мусульманами и перед татарами, как об этом будет нами сказано, если богу будет угодно. [169]

О бегстве Джелаладдина от Кайкубада и Ашрафа

XII, 202-03. В этом, 627 [1230], году в субботу 28 рамазана (13 августа) Джелаладдин хорезмшах бежал от 'Алааддина Кайкубада, сына Кайхосро, сына Кылыч-Арслана, владетеля страны румов: Конин, Кесарии, Сиваса, Малатии и других городов, и от царя Ашрафа, владетеля Дамаска, Диярбекра, Ал-Джазиры и Хилата. Дело произошло таким образом. Власть Джелаладдина признал над собой, между прочим, владетель Эрзен-ар-Рума, двоюродный брат 'Алааддина, царя румов, с которым он, однако, находился в сильной вражде. Этот владетель Эрзен-ар-Рума прибыл к Джелаладдину и помог ему в осаде Хилата. Почувствовав перед ними страх, 'Алааддин послал к царю ал-Камилю, находившемуся тогда в Харране, просить, чтобы он прислал к нему брата своего ал-Ашрафа из Дамаска, где тот пребывал с того времени, как он овладел им. Об этом 'Алааддин просил несколько раз из боязни перед Джелаладдином. Царь Камиль призвал своего брата Ашрафа из Дамаска, и тот прибыл к нему в то время, когда посланцы 'Алааддина у Ашрафа усиленно просили его, чтобы он прибыл к нему ('Алааддину) и присоединился к нему. Передают, что посланцы 'Алааддина так часто приходили к Камилю и Ашрафу, что в один день их прибыло пять. 'Алааддин просил через посланцев, чтобы Ашраф прибыл к нему хотя бы один.

Собрав войска ал-Джазиры из Сирии, он (Ашраф) отправился к 'Алааддину и присоединился к нему в Сивасе и вместе направились к Хилату. Услышав о них, Джелаладдин спешно выступил против них и настиг их на месте, известном под названием Баси-Химар в области Эрзинджана, где и произошло между ними столкновение. С 'Алааддином было много войск, говорят, до двацати тысяч всадников, а с Ашрафом — около пяти тысяч, но это были прекрасные, храбрые, испытанные в боях войска, хорошо вооруженные и на резвых арабских конях. Во главе их стоял один из военачальников алепских войск по имени Иззадин-'Омар ибн-'Али из хикарских курдов, отличавшийся в высокой степени храбростью, прекрасными качествами и благородным нравом. Когда произошло столкновение между двумя сторонами, Джелаладдин был поражен, увидев такое большое количество войск и, в особенности, когда он увидел сирийские войска: их красота, оружие и кони наполнили его сердце страхом.

Сражение начал ‘Иззаддин ибн-‘Али во главе [170] алепского войска, которому не мог противостоять Джелаладдин и, поэтому, он обратился безоглядно в бегство вместе со своим войском. Его люди разделились и разбежались в разные стороны, а сам он вернулся в Хилат и, захватив кого он там нашел из своих, ушел в Азербайджан и остановился у города Хоя.

До этого войска Джелаладдина успели захватить в области Хилата один лишь Хилат. Что касается царя Ашрафа, то он, прибыв в Хилат, нашел его “разрушенным до своих оснований” ⁵⁸ и пустым от жителей, которых постигло то, о чем мы уже говорили.

О занятии Аляаддином Эрзен ар-Рума

Мы уже упомянули, что владетель Эрзен-ар-Рума участвовал с Джелаладдином в осаде Хилата, оставался все время с ним и принял участие в вышеупомянутом сражении. Когда Джелаладдин обратился в бегство, владетель Эрзен ар-Рума был взят в плен и приведен к 'Аля ад-дину Кейкубаду, своему двоюродному брату, который, захватив его с собой, отправился в Эрзен ар-Рум, и тот передал ему город и его округ, крепости, сокровища и т. д., так что случилось, как говорится в поговорке: “Пошел страус за двумя рогами, а вернулся без двух ушей”. Так случилось и с этим несчастным: он пристал к Джелаладдину, чтобы расширить свои владения за счет 'Аляаддина, как ему обещал Джелаладдин, но вместо этого, у него отняли его имущество и находившиеся в его руках области, и сам попал в плен. Хвала тому, чье царство не проходит!

О мире между Ашрафом и 'Аляаддином (с одной стороны) и Джелаладдином (с другой)

XII, 203. По возвращении Ашрафа в Хилат и бегстве Джелаладдина в Хой между ними начались переговоры через посланцев (о заключении) мира. Они помирились на условии сохранения за каждым из них того, что было в его руках, в чем они и поклялись друг другу ⁵⁹. По установлении мира и произнесении клятвы, Ашраф возвратился в Синджар и оттуда в Дамаск, а Джелаладдин оставался в своих областях в Азербайджане до тех пор, пока против него не выступили татары, как об этом будет речь, если богу будет угодно. [171]

О вторжении татар в Азербайджан, и что они там сделали

XII, 204-05. В (628) [1228/9] году татары пришли из-за Мавараннахра в Азербайджан.

Мы уже раньше упомянули, как татары овладели Мавараннахром и что натворили в Хорасане и других странах, как они грабили, разоряли и убивали. Их власть крепко утвердиладь в Мавараннахре, и страна снова благоустроилась: они выстроили там почти такой же большой город, как Хорезм, тогда как города Хорасана оставались в развалинах и никто из мусульман не смел поселиться в них.

Что касается татар, то отдельные отряды их время от времени вторгались в него (Хорасан) и грабили, что находили в нем, поэтому страна остается “разрушенной на своих основаниях”. Положение оставалось таким, пока в 625 [1227/8] году не появился один из их отрядов и не вступил (в борьбу) с Джелаладдином, как мы уже говорили. Так положение оставалось до настоящего времени. Но когда Джелаладдин убежал от 'Алааддина Кейкубада и от Ашрафа, глава безбожных измаилитов послал к татарам сообщить о слабости Джелаладдина и о его бегстве и торопить их итти против него, слабого, гарантируя им победу благодаря постигшей его (Джелаладдина) и его войска слабости.

Дело в том, что Джелаладдин был человек дурного поведения и плохо управлял своим государством; не было ни одного из соседних ему правителей, с которым бы он не враждовал, не посягал на его владения и не был для него нежелательным соседом. Так, между прочим, как только он появился в Исфахане и собрал войска, он пошел в Хузистан и осадил подвластный халифу город Тустер ⁶⁰; потом двинулся к Дакуке, приналежашему также халифу и перебил очень многих в нем. Затем он захватил Азербайджан, принадлежащий Узбеку. Далее он пошел против куржов, обратил их в бегство и стал во враждебные отношения к ним. Потом он посорился с царем Ашрафом, владетелем Хилата, и с Алааддином, властителем страны румов, и с измаилитами, страну которых он ограбил, многих из них перебил и обложил их известной суммой денег, которую они (должны были вносить) ежегодно. Таковы были его отношения и с другими правителями, поэтому все они покинули его и не протянули ему руки помощи. [172]

Получив послания измаилитов, в которых их просили выступить против Джелаладдина, часть татар поспешила (выступить против) него, вступила в его страну, захватила Рей, Хамадан и что между ними, а потом направилась в Азербайджан, опустошила и ограбила его и убила, кого только удалось поймать из его жителей. Джелаладдин не смел встретиться с ними или помешать им проникнуть в страну: он был весь охвачен ужасом и страхом. К этому нужно прибавить и то, что его войска были им недовольны и его везирь, вместе с большей частью его войск, перестали ему повиноваться из-за следующего странного случая, который обнаружил в Джелаладдине неслыханное доселе легкомыслие (безумие).

Дело в том, что у Джелаладдина был слуга (евнух) по имени Кылыч, которого он безумно любил. Этот слуга неожиданно скончался; по этому случаю Джелаладдин выказал совершенно неслыханные даже в рассказе о Меджнуне и Лейле горе и печаль. По этому случаю Джелаладдин приказал войскам и военачальникам итти пешком в его (слуги) похоронной процессии, и они всю дорогу шли пешком; он сам часть дороги шел также пешком, пока его военачальники и его везирь не заставили его сесть на коня, и это несмотря на то, что между тем местом, где умер слуга, и между Тебризом расстояние было в несколько фарсахов.

Когда процессия подошла к Тебризу, Джелаладдин послал его жителям приказ выйти из города встречать гроб слуги, и те вышли, но он поставил им в вину, что они недалеко ушли, не обнаружили печали и не плакали больше, чем они это сделали, и поэтому он хотел из-за этого наказать их, но за них заступились его военачальники, и он их не тронул.

Но хуже всего то, что он не похоронил того евнуха, а брал его тело с собой, куда бы он ни ходил. Он бил себя по лицу и плакал и отказывался есть и пить. Бывало, когда подавали ему пищу, он говорил: «Подайте из этого Кылычу”, и никто не смел сказать ему, что Кылыч умер, так как, когда однажды кто-то сказал ему, что евнух умер, он его убил. Поэтому евнуху относили пищу и, явившись к Джелаладдину, говорили ему: “Он целует прах земли и говорит, что ему теперь лучше, чем раньше”. Это так возмутило его военачальников и отолкнуло их от него, что они, а также его везирь, перестали ему повиноваться. Он растерялся и не знал, что ему делать, в особенности когда появились татары; он тогда похоронил [173] слугу (евнуха), послал за везирем, склонил его на свою сторону и обманул, а когда тот явился к нему, он через несколько дней убил его. Вот редкий и неслыханный случай!

О прибытии Джелаладдина в Амид, бегстве его вблизи его и о том, что было потом с ним

XII, 205-06. Видя, что татары совершают в Азербайджане, что они не уходят из него и продолжают убивать, грабить, опустошать селения и собирать подати, и что они собираются итти против него, сознавая также свою слабость и бессилие, Джелаладдин покинул Азербайджан и отправился в Хилат. Он послал наместнику (на'ибу) правителя Ашрафа в нем письмо, в котором он говорил: “Мы пришли к вам не для того, чтобы вести войну с вами или причинить вам вред, но страх перед этим врагом заставил нас притти в вашу страну”. Джелаладдин предполагал отправиться в Диярбекр и ал-Джазиру и явиться к халифу, чтобы попросить у него и других правителей помощи против татар и чтобы предупредить их о последствиях их нерадивости.

По прибытии в Хилат, Джелаладдин узнал, что татары ищут его и преледуют по пятам. Тогда он направился в Амид, расставив во многих местах караульных (язак), боясь, как бы татары не напали на него ночью. Несмотря, однако, на это, часть татар, идя не по той дороге (на которой стояли часовые), напала на него ночью за городом Амид, и он бежал без оглядки, а его войска рассеялись в разные стороны: одна часть их ушла в Харран; на нее напал во главе своих войск эмир Саваб, главный военачальник правителя Камиля в Харране, и отнял у нее бывшие при ней деньги, оружие и вьючный скот. Другая часть войск отправилась в Нисибин, Мосул, Синджар, Арбиль и другие места, но ее переловили разные правители, их подданные и всякий, кто хотел, даже крестьяне, курды, бедуины и другие, и отомстили им и отплатили за их дурное поведение “ибо бог не любит нечестивых”. Благодаря как этому, так и тому, что войска Джелаладдина рассеялись в разные стороны и сильно пострадали, он окончательно ослабел и упал духом. По нанесении войскам Джелаладдина поражения и после его бегства, татары вступили в Диярбекр с целью найти его там, так как они не знали, куда он направился и по какому пути пошел. [174]

О вторжении татар в Диарбекр и ал-Джазиру и о тех злодеяниях, которые они там совершили

XII, 206-07. После бегства Джелаладдина от татар у Амида, последние ограбили окрестности его, Эрзена и Маяфарикина, а затем направились к городу Ас'ард, жители которого вступили с ними в бой. Татары предложили им аман и те, поверив им, сдались; однако, татары, сделавшись хозяевами положения, пустили в ход мечи и перебили из них столько, что чуть не уничтожили их, и лишь те из них спаслись, — а таковых было очень мало, — которые скрылись. Один купец, прибывший в Амид, передавал мне, что число убитых было, как предполагают, более пятнадцати тысяч.

С этим купцом былa служанка из Ас'арда; она рассказала, что ее хозяин вышел из города, чтобы сразиться с татарами, но его мать запретила ему это, так как он был у нее единственный сын, но он не послушался ее. Тогда она пошла с ним, и они оба были убиты, а ее (прислугу) унаследовал племянник от брата вышеупомянутой матери, который и продал ее этому купцу. Служанка с ужасом рассказывала о большом числе убитых и о том, что осада города продолжалась пять дней, после чего татары направились к городу Танза, с которым они поступили так же; оттуда они пошли к ущелью, недалеко от Танзы, известному под названием “ущелье Курайшитов”, в котором живет одно курдское племя по имени Курайшия. В нем есть текущие воды и много садов, и к нему ведет узкая дорога.

Курайшиты вступили с татарами в бой и не допустили их в него и к себе. Среди татар было много убитых, и они поэтому ушли оттуда, не достигнув своей цели.

И рассеялись они (татары) по стране, не встречая препятствий и сопротивления ни с чьей стороны. Придя в Мардин, они ограбили, что нашли в нем, сам же владелец Мардина и жители Денисера укрылись в крепости Мардина, в которой нашли убежище и другие, живущие близко от них. Далее татары дошли до Нисибина, что в ал-Джазире, осаждали его часть дня, ограбили его селения и убили, кого поймали. Город, однако, затворил свои ворота, и они отошли от него и пошли к городу Синджару. Дойдя до гор, что в округе Синджара, татары ограбили их и вступили в Хабур, а затем достигли Арабана, произвели грабежи и убийства и ушли.

Часть их пошла по мосульской дороге и дошла до [175] селения, называемого Му'ниса, в одной станции от Нисибина, между ним и Мосулом, и ограбила его, жители же его и другие искали убежища в одном каравансарае в нем, но все были перебиты. Об одном из них (жителей Мосула) мне передавали следующее. “Я спрятался”, — говорил он, — “в одной комнате, где была мякина, поэтому они меня не нашли. Я смотрел на них из окошка в комнате. Бывало, когда кто-нибудь из них хотел убить кого-либо, тот говорил “ля, билля” (нет, ради бога), но все же они его убивали. После того, как они покончили с селением, ограбили все, что было в нем и взяли в плен женщин, я видел, как они играли, сидя верхом на конях, смеялись и пели на своею языке, повторяя слова “ля, билля".

Одна часть татар направилась против румского Нисибина, что на Ефрате, и который относится к провинции Амида; они ограбили его и совершили в нем убийства, (а затем) вернулись в Амид, а оттуда пошли в Битлис, население которого нашло защиту в крепости и в горах; однако, немногих из них они убили и сожгли город. Один из жителей города говорил: “Если бы у нас было хотя бы пятьсот всадников, то никому из татар не удалось бы спастись, так как дорога в горах узка и, поэтому, небольшое количество людей могло задержать (преодолеть) большое число их”.

Из Битлиса татары пошли на Хилат, осадили один из городов его области по названию Бакири ⁶¹, считавшийся одним из самых сильных городов, силой захватили его и перебили всех в нем. Затем они направились к городу Арджишу, большому и сильному городу в провинции Хилата, и поступили с ним так же. Это было в месяце зу-л-хиджде [сентябрь 1231 года].

Мне рассказывали о них (татарах) такие вещи, которым слушатель едва-ли поверит из-за страха перед ними, который бог всевышний вложил в сердца людей. Так говорили, что какой-нибудь всадник из татар, войдя в какое-нибудь селение или встав на дороге, по которой ходило много людей, убивал одного за другим из них, причем никто из них не смел тронуть его рукой. Мне рассказывали, что один из них схватил какого-то человека, но, не имея чем его убить, сказал ему: “Клади свою голову на землю и не трогайся с места”; и тот положил, а татарин пошел за мечом и убил его. Другой передал мне следующий случай: “Я находился с 17-ю мужчинами в пути, вдруг появился татарин-всадник и [176] приказал нам связать друг друга. Мои спутники начали исполнять его приказание, но я им сказал: “Ведь он один, так почему нам не убить его и не бежать.” Те ответили: “Мы боимся”. На это я сказал: ”Этот хочет вас убить сию минуту, так давайте мы его убьем, авось бог нас спасет”. Но, клянусь богом, никто не посмел этого сделать. Тогда взял я нож и убил его, и мы убежали и спаслись”. И таких примеров много.

XII, 207-08. В начале этого, 628 [1290?], года все жители Азербайджана подчинились татарам и понесли им деньги и платья (материи) хитайские, хойские, 'итабские и другие.

Причиной их подчинения было следующее. После того, как Джелаладдин бежал от татар в Амид, а его войска рассеялись во все стороны и были перехвачены разными людьми, и после того, что сделали татары в Диярбекре, ал-Джазире, Арбиле и Хилате, не встретив ни с чьей стороны ни препятствия, ни сопротивления, ибо мусульманские правители тряслись от страха в своих норах, и так как, сверх того, прекратились всякие известия о Джелаладдине и никто не знал, что стало с ним, то они (жители Азербайджана) упали духом, выразили согласие подчиниться татарам и понесли им, что от них потребовали: деньги и платья.

Так, между прочим, когда царь татар расположился со своими войсками недалеко от Тебриза, главного города Азербайджана и опоры всех, он предложил его жителям подчиниться ему, угрожая в противном случае (всякими карами); и они подчинились и прислали ему много денег, равного рода красивые шелковые материи и другие веши до вина включительно. Он послал их благодарить и потребовал, чтобы к нему явились их представители, и к нему пошли горолской кадый и голова, и несколько представителей его жителей, но без Шамсаддина ат-Тограи, от которого зависело все, хотя он этого и не показывал. Когда они явились к царю, он их спросил: “Почему не явился ат-Тограи?” — ”Он человек не от мира сего”, — ответили они, — “и никакого отношения к царям не имеет, главные лица — это мы”. Царь замолчал, а потом попросил прислать к нему мастеров, делающих китайские и другие платья, чтобы заказать таковые их величайшему царю, - сам же он был лишь одним из его подчиненных, — и они послали к нему мастеров, которых он использовал для [177] нужного ему ⁶² дела, а жители Тебриза определили стоимость материала (?).

И потребовал еще от них хирку для царя татар, и они сделали ему бесподобную хирку, верх которой они сделали из прекрасного вышитого атласа, а подкладку ее из соболя; она им стоила очень дорого.

Он обязал их вносить большую сумму и много платьев. Их (татар) посланцы часто ездили ко двору халифа и ко многим правителям просить их, чтобы они не оказывали помощи хорезмшаху (Джелаладдину).

Мне попало в руки письмо одного купца из жителей Рея, переехавшего со своими товарищами в Мосул, где он прожил известное время, а потом снова возвратился в Рей в прошлый год до выступления из него татар. Когда татары дошли до Рея и им подчинились его жители, а затем отправились в Азербайджан, купец отправился с ними до Тебриза.

Оттуда он написал своим товарищам следующее: “Я не могу описать вам ни проклятого кафира ⁶³, ни его громадных полчищ, чтобы мусульмане не упали духом но (скажу), что дело очень серьезное. Не думайте, что тот отряд, который дошел до Нисибина и Хабура, и другой, который достиг Арбиля и Дакуки, хотел просто грабить; нет, они хотели узнать, есть ли в стране кто мог бы отбросить их или нет. Возвратившись, они (отряды) сообщили своему царю, что в стране нет ни защитника, ни борца и в ней нет ни правителя, ни войск. Благодаря этому их надменность усилилась, и они весной двинутся против вас. Вам остается только (бежать) в западные страны ⁶⁴, так как они (татары) решили вторгнуться во все области. Подумайте о себе!” Таково содержание письма.

Поистине мы богу принадлежим и к нему возвратимся, и нет силы и могущества, как только в нем!

Что касается Джелаладдина, то до конца (6)28 года, даже до конца сафара [декабря] 629 [1231] года (об нем) не было никаких известий.

Комментарии

40. В крепости Аламут?

41. Кор. II, 261 и Х, 25

42. Буквально матери страны (метрополии) Аррана.

43. Автор смешал Хазарское (Каспийское) морс с Черным или Азовским.

44. Или: нанесли им сильное поражение.

45. В тексте: испугался их.

46. Кор. XXXIII, 25.

47. Фаррухзада, сына Менучехра (1205-1233).

48. Буквально: решимости.

49. Захир (1225-1226).

50. Т. е. хорезмшах Мухаммед.

51. Произвести т. н. законный талак (развод).

52. Пробел в тексте.

53. Или: своим подданным.

54. Кор. IV, 119

55. Аллах акбар! (бог велик!).

56. ”Нет другого божества, кроме Аллаха, и Мухаммед его пророк”.

57. Или: стойкость, выдержку.

58. Кор. II, 261.

59. Или заключили между собой союз.

60. Теперь Шустер.

61. По-видимому, искаженное слово.

62. В тексте стоит ошибочно; “им”.

63. Т. е. татарского хана.

64. Т. е. в Африку.

(пер. П. К. Жузе)
Текст воспроизведен по изданию: Материалы по истории Азербайджана из Тарих-ал-камиль (полного свода истории) Ибн-ал-Асира. Баку. АзФан. 1940

© текст - Жузе П. К. 1940
© сетевая версия - Тhietmar. 2010
© OCR - Сорокин В. 2010
© дизайн - Войтехович А. 2001
© АзФан. 1940