3 Шаг (passus) как мера длины брался вдвойне, т. е. являлся «двойным шагом» (в греческом определении bhma diploun - двойная стопа). Это — единица римского дорожного измерения, равная примерно 1,54 м (ср. прим. 4, 31, 100, 349, 433).

5 Киклады — в данном случае не острова вокруг о. Делоса (современные Киклады), а вообще острова, расположенные в море по кругам; от слова kuklaV - круговой, по кругу идущий.

6 Спорады — в данном случае не современные Спорады, острова между Самосом и Родосом, а вообще острова, рассеянные по морю; от слова sporaz — отдельный, разбросанный, рассеянный. Спорадами в древности называли разные группы островов.

9 Остров «Солнцем сожженный» (Solis perusta) назван у Плиния (Plin. Nat. hist., VI, 85), у Помпония Мелы (Mela Chorogr., III, 71) и в «Космографии» V в. Возможно, что здесь у Иордана фонетическое осмысление имени Питиузских островов (лежащих к юго-западу от Балеарских островов в Средиземном море, - Pityussae insulae; Pituoussa) от финикийского i-bu-sim, что значит «остров елей, сосен». Как указано в предыдущем примечании, Иордан (как и Юлий Гонорий) помещает острова Ямнесию и «Солнцем сожженный» (а Помпоний Мела — только «острова Солнца», — Mela, III, 71) в восточных водах, в Индийском океане. Все же вероятно, что переписчик перепутал порядок названий островов.

15 Гадитанский, или Гадийский, пролив (fretum или fretus Gaditanum, Gaditanus) - античное название Гибралтарского пролива, рубежа между Европой и Африкой. Этот пролив именовался также «Геркулесовыми столпами» («Herculis columnae», 'HerakleouV или 'Herakleiai sthlai). Прилагательное «Gaditanus» произошло от названия города Гады, Gades (нын. Кадикс). У Орозия (Oros., I, 2, 10) говорится о западном пределе рубежа между Африкой и Европой, «то есть о горловине», узком проходе, теснине Гадитанского пролива.

16 Острова «Блаженный» («Beata») и «Счастливый» («Fortunata») около Гибралтарского пролива, по-видимому, отождествляются с Канарскими островами в Атлантическом океане. Орозий (Oros., I, 2, 11) называет «Счастливые острова» («insulae, quas Fortunatas vocant») в связи с горой Атлантом (т. е. хребтом Атлас в южном Марокко), так что под ними надлежит подразумевать Канарские острова. Страбон сообщает, что «около мысов Маврусии (Мавритании), противолежащих мысам Гадейры, есть несколько островов, именуемых островами Блаженных» (kai makarwn tinaV nhsouV katonomazonteV; Geogr., III, 150). У Помпония Мелы, испанца по происхождению, говорится о «Счастливых островах», «Fortunatae insulae» (Mela, III, 102), а Плиний совершенно точно отождествляет эти «Счастливые острова» («Fortunatae insulae») с островами Канарскими. Он пишет, что они расположены недалеко «от Гадов» («a Gadibus»), и один из них называется «Canaria» «из-за множества собак огромной величины» («a multitudine canum ingentis magnitudinis», — Plin., VI, 202).

19 Монумент Сципиона (monumentum Scipionis) — неточное определение Иорданом сооружения, воздвигнутого не Сципионом, а Цепионом. Monumentum Caepionis у Помпония Мелы (Mela, III, 4), или o KaipiwnioV purgoV?- Цепионова башня - у Страбона (Geogr., III, 140), представлял собой укрепленный маяк на скалистом мысу близ устья реки Бэтиса (нын. Гвадалквивир) в Испании, на берегу Атлантического океана, недалеко от города Gades (нын. Кадикс). Монумент-маяк был поставлен римским полководцем Квинтом Сервилием Цепионом в честь победы (достигнутой, правда, путем предательства) над Вириатом, вождем лузитанских и иберских племен, восставших против римского завоевания. Лузитанская война длилась с 154 по 138 г. до н. э. Ко времени Кассиодора и Иордана (или того источника, из которого они взяли указание на «монумент Цепиона») памятник победы римлян над населением западной Испании уже разрушился, но развалины его еще сохранились. Этим и объясняются слова, что он «еще виден до сих пор» («adhuc conspicitur»). Иордан ошибочно считает два указываемых им мыса (promuntoria) - один с храмом Геракла, другой с монументом Цепиона - «оконечностью земли Галиции» («extremitatem Galiciae terrae»). Мыс при впадении Гвадалквивира в Атлантический океан находится гораздо южнее северо-западного выступа Пиренейского полуострова, который занимала провинция Галлиция (современная Галисия).

23 Остров Туле (Thyle) или Фуле — либо Ирландия, либо один из Шетландских островов (к северо-востоку от Оркнейских островов), либо, может быть, северные берега Норвегии, но во всяком случае не Исландия, которая была открыта лишь в IX в. Иордан, цитируя «Мантуанца», т. е. Вергилия (Georg., I, 1, 30), указывает на крайнее положение острова, считавшегося в средние века пределом суши на западе. Иногда его местоположение предполагают где-то к западу от Ирландии. Орозий говорит об «insula Thyle» (Oros., I, 2, 79) непосредственно после Оркадских островов и сообщает, что Туле отделен от других островов бесконечным пространством и лежит по направлению к северо-востоку «посреди океана» («medio sita oceani»). Современник Иордана Прокопий передает подробный рассказ об острове Qoulh ?и его обитателях Qoulitai, подразумевая под этим островом Скандинавский полуостров (Bell. Goth., II, 15, 5-15).

31 Стадий (stadion) — не вполне устойчивая мера длины (от 178 до 210 м); в среднем стадий равен приблизительно 200 м. Таким образом, по Иордану, в точности заимствовавшему эти данные у Диона Кассия (Dio Cass. Hist. Rom., LXXVI, 12), ширина Британии достигала примерно 462 км, а длина - 1427 км. В «Схолиях к землеописанию Дионисия» (Дионисий писал во II в. н. э.) сообщается, что стадий имеет длину ипподрома и что семь с половиной таких стадиев «составляют один милион» (poiousi milion en), т. е. одну римскую милю, миллиарий, равный тысяче шагов (около 1,5 км). (Ср. прим. 3, 4, 101, 349, 433).

37 Здесь и в дальнейшем племенные предводители, названные у Иордана «reges», передаются в русском переводе как «короли», хотя терминологически это неточно. Иногда для обозначения племенных вождей употребляется слово «рикс» (rhx. rex), не нашедшее, однако, всеобщего признания в научной литературе по эпохе «переселения народов».

41 Птолемей (Claudius Ptolemeus) — знаменитый александрийский ученый - астроном, математик и географ (II в. н. э.). «География» (или «Наставление в географии», Gewgrafikh ufhghsiV) Птолемея в течение ряда веков была важнейшим источником сведений о земле и ее странах. Иордан называет Птолемея «orbis terrae descriptor egregius» и дважды на него ссылается (§§ 16 и 19). В большинстве рукописей с текстом «Getica» имя Птолемея (PtolemaioV) написано неправильно: Ptolomeus, но иногда (Get., § 19) — встречается правильное написание: Ptolemaeus.

42 В данном случае Иордан опирается на запись Птолемея о четырех островах около Кимврского (нын. Ютландского) полуострова, называвшихся Скандиями (Skandiai); самый восточный и наибольший из них находится, по словам Птолемея, около устьев реки Вистулы (Вислы) и тоже называется Скандией: mia de megisth kai anatolikwtath kata taV ekbolaV Ouistoula potamou kaleitai de idiwV kai auth Skandia (Ptol., II, 11, 33-35).

53 Скререфенны принадлежали, по Иордану, к северной группе племен на Скандзе. И их наравне с фулитами-адогит упомянул Прокопий (Skriqifinoi — Bell. Goth., II, 15, 16), рассказав, так же как и Иордан, что они живут охотой и питаются мясом убитых ими животных. Об этом же племени «Scritofini» писал Павел Дьякон (Hist. Langobard., I, 5).

55 Сапфериновые шкурки (от греческого слова sapfeirinoV — сапфировый или сходный по окраске с драгоценным камнем сапфиром) — какие-то ценные меха, конечно, не синего, «сапфирового», а черного цвета, быть может с синим отливом. Интересно, что греческое слово kuanoV или kuaneoV?означает одновременно темный, черный, а также и темно-синий; подобное значение слова дает возможность видеть в определении Иордана черные меха с синим отливом. Слово kuanoV в соединении с другими словами имеет значение то черного, то синего: kuanofruV — чернобровый, kuanvpiV — синеглазый, kuanostoloV — облеченный в черную одежду, o KuanocaithV — темноволосый, как эпитет Посейдона, повелителя над синими волнами морей.

59 Руги названы Иорданом в последней группе племен «острова Скандзы». Перечисляя эти племена, Иордан, конечно, передавал какие-то древние, неизвестные нам сведения о них, из которых, надо думать, взял и сопоставление их с германцами (в некоторых рукописях, как отметил Моммсен, стоит не germanis, a romanis или и то и другое - romanis germanis). Быть может, источником некоторых сведений, кроме древних сказаний, послужил и какой-либо римский автор, который рассматривал германцев как обитателей известной римлянам Германии и мог сравнить их с новыми, появившимися из-за моря негерманскими, в его глазах, племенами. Рассказывая о переселении готов на южное побережье Балтийского моря, Иордан сообщает, что они встретили здесь племя ульмеругов (§ 26), т. е. «островных ругов» (ср. прим. 64). Следовательно, руги или часть их (ульмеруги) вышли с «острова Скандзы» раньше готов. Таким образом, из текста Иордана выясняется путь племени ругов, сходный с путем ряда других германских племен, в том числе и готов, покинувших Скандинавию. Руги, вытесненные готами с балтийского побережья, начали свое продвижение в южном или юго-западном направлении. Название племени ругов не ускользнуло от Тацита. В трактате «Германия» (гл. 44) он упомянул о ругиях, обитающих у «океана», т. е. у Балтийского моря. Хотя в источниках, содержащих этнические (почти всегда чуждые автору) названия и описания расселения племен, часто бывают не только неточности, но и путаница, тем не менее Тацит достаточно отчетливо указал, с одной стороны, на ругиев у океана и, с другой, на лигиев (или лугиев) — союз племен, занимающий «широчайшие пространства» (примерно между Вислой и Одером). Лугии отмечены особо и у Страбона: «большое племя луйев» - LouiouV mega eqnoV (Geogr., VII, 1, 3). Подчеркнуть все это следует потому, что руги (или ругии), хотя и противопоставлены Иорданом германцам, едва ли могли быть отождествлены со своими соседями лугиями. Культура лугиев, так называемая «лужицкая культура», освещена археологическим материалом и обнаруживает родство между лугиями и жившими на восток от них венедами. Она рассматривается как свидетельство древнейшего прошлого славян. «Опираясь на археологические данные, мы можем считать лугиев такими же предками славян, как и венедов...» (М. И. Артамонов, Спорные вопросы древнейшей истории славян и Руси, — КСИИМК, вып. VI, 1940, стр. 5). Интересно, что составитель дорожника IV в. н. э. (так называемых Пейтингеровых таблиц) определяет венедов и лугиев собирательно как сарматов, т. е. как негерманцев.

В дальнейшем изложении Иордан упоминает о ругах в связи с двумя событиями: в § 261 он рассказывает о битве племен на реке Недао, происшедшей после смерти Аттилы, когда скрепленный его властью союз распался. Кроме гуннов и аланов, им названы германские племена: готы, гепиды, свавы, герулы; по-видимому, к этим племенам принадлежали и руги. В § 27? рассказано о сражении на реке Болия между свавами и готами в 469 г.; союзниками свавов были сарматы с королями Бевкой и Бабаем, а кроме того, скиры, гепиды и часть племени ругов. Неясным остается, какие именно руги добрели после первого из названных сражений во Фракию, к городам Бизии (нын. Виза) и Аркадиополю (нын. Люлебургаз). Как раз к этому времени, т. е. ко второй половине V в., относятся довольно подробные сведения о ругах и их королях в Паннонии, записанные в таком полном конкретными данными источнике, как «Житие св. Северина» (ум. в 482 г.), составленное его учеником Евгиппием (Eug. v. Sev. V, VI, VIII, XXXI, XL, XLII, XLIV). Когда Иордан называет ругов в связи с Одоакром, он пишет «роги» (Rom., § 344; Get., § 291), как в греческих источниках ('Rogoi у Прокопия; Bell. Goth., III, 2, 1-3).

61 Иордан определил Скандзу как область, откуда вышли разные германские племена, те, которые его современником Прокопием названы вообще Gotqika eqnh или Gotqika genh. Скандза — «officina gentium» и «vagina nationum». Иордан многократно употребляет термины «gens» и «natio» (а также «populus»), причем так, что трудно уловить отчетливую разницу между ними, так как она неясна самому автору. Важно то, что Иордан отметил самый ранний момент в истории готов или, вернее, в истории ряда готских племен - выход их с «острова Скандзы». После Иордана о Скандзе упоминалось и в других источниках: «insula in partibus aquilonis Scadanan» («Origo gentis Langobardorum» конца VIII в.); «Scatenauge Albiae fluvii ripa» («Historia Langobardorum codicis Gothani» начала IX в.); англосаксонское название «Scedenig»; «Scathanavia quae est inter Danuvium et mare Oceanum» в хронике Фредегара.

Основным трудом по древнейшей истории германских племен до сих пор является книга Л. Шмидта (L. Schmidt, Geschichte der deutschen Stamme bis zum Ausgang der Voelkerwanderung. Die Ostgermanen. 2 Aufl., Munchen, 1934). Немецкий ученый, десятки лет работавший библиотекарем Дрезденской государственной библиотеки, собрал огромный материал по истории каждого из известных германских племен, использовав как источники, так и литературу. В этом отношении его книга полезна. Однако в ряде случаев она грешит национализмом; Л. Шмидт видит главную движущую силу «эпохи переселения народов» в германских племенах и преуменьшает роль многочисленных славянских племен, историческое значение которых столь ярко отражено в византийских источниках VI —VII вв. Роль, которую играли славянские племена в Восточной и Центральной Европе, не уступает роли германцев в более западных и юго-западных ее частях. Л. Шмидт, конечно, полностью использовал сведения, приводимые в «Getica» Иордана. Что касается сообщения о готах - выходцах с острова Скандзы, то Л. Шмидт твердо убежден, что в рассказе Иордана (§§ 25, 94) заключено ядро исторической достоверности, и поэтому правильно считать, что готы пришли из Скандинавии к устьям Вислы, но никак не наоборот. Того же мнения на основе археологических исследований придерживается и Оксеншерна, публикующий интересную карту (Е. С. G. Oxenstierna, Die Urheimat der Goten, S. 182; ср. также новейшую работу Шварца: Е. Schwarz, Germanische Stammeskunde).

65 Вандалы у Иордана всегда Vandali, но у Тацита — Vandilii, у Плиния — Vandili, у греческих авторов — Bandi'loi или Ba'ndiloi. Так и у Прокопия: вандилы в числе Gotqika eqnh (Bell. Vand., I, 22) или в числе Gotqika genh (Bell. Goth., IV, 5, 5). В данном случае имеется в виду северное расселение вандалов между Вислой и Эльбой до второй половины II в., когда вандалы продвинулись к верховьям Эльбы. Дион Кассий называет Исполиновы горы, с которых течет Эльба, Вандальскими (Dio Cass. Hist. Rom., 55, 1, — «Ouandalika orh»).

Весьма важно хотя бы наметить, где находилась область Ойум, чтобы попытаться установить, где впервые осели готы, придя на юг, приблизившись, к Причерноморью. Существенно указание Иордана, что место перехода готами реки было окружено топями и омутами. Вероятно, он даже не представлял себе, какая именно это была река. Принимая во внимание повторение Иорданом (Get., § 39) сообщения, что готы с Филимером жили в Скифии у. Мэотиды, естественно предположить, что они пересекли Днепр, тем более что часть готского племени прошла в Таврику. Труднее согласиться с предположением, будто готы пересекли Припять и Пинские болота, и вместе с тем в их предании никак не отразилось такое крупное событие, как переход через Днепр (а его они перешли несомненно, так как продвинулись в Крым). Невозможно также разделить мнение Г. В. Вернадского, что готы пересекли Днепр в том месте, на котором впоследствии вырос Киев, и пошли на восток, где у Донца и Оскола (или «Оспола») встретили спадов — часть аланского племени, - с которыми и сразились (см. G. Vernadsky, Ancient Russia, p. 104-105, 114-115). Представляется наиболее вероятным подразумевать под готским «Ойум», названным Иорданом (Get. § 28) «желанной землей» («optatum solum»), древнюю греческую Гилею на левом берегу нижнего Днепра и его лимана. Hylaea (Ulaih) названа еще Геродотом (Hist., IV, 18, 19, 21, 55, 76), который рассказал, что к востоку от Борисфена (diabanti ton Borusqenea apo qalasshV prvton men h Ulaih) на единственном участке всего северного приазовского и причерноморского побережья тянулся прекрасный лес (IV, 18,1). Ширину его в направлении к северу можно определить в 40 км, длину с запада на восток - в 140 км. Теперь там раскинулась степь, но в античное время, в средние века и даже в XVIII в. еще был густой смешанный лес. Готы, переходившие Днепр с большими затруднениями из-за болот, могли пересечь его в каком-либо месте против Гилеи, там, где вдоль левого берега Днепра, иногда сливаясь с ним, течет река Конка. Может быть, это была область так называемого Великого Луга, где бесчисленные протоки и мелкие озерца образуют обширное болото (см.: Ф. А. Браун, Разыскания в области гото-славянских отношений, стр. 224). Преодолев его (где-то около нынешних Берислава и Каховки?), готы имели возможность двинуться на юг, к Перекопу. Может быть, они перешли Днепр ниже, но опять же не минуя Конки: «в своем течении она раздробляется на множество островов и так называемых плавней, покрытых и до сих пор почти сплошным лесом...» (И. Е. Забелин, Заметка о древности днепровского Олешья, стр. 1—3). Характер этих мест объясняет и причину оседания части племени либо на островках, либо на правом берегу. Не это ли обстоятельство послужило в дальнейшем поводом к тому, что готы стали жить двумя самостоятельными частями: восточные, остроготы, заняли левобережье нижнего Днепра, западные, везеготы, — его правобережье? Третью, совершенно обособившуюся часть составили готы, ушедшие в Таврику; от них позднее отделились готы-трапезиты (тетракситы Прокопия), передвинувшиеся на Таманский полуостров.

70 Спалы (Spali) — племя, на которое напали готы, когда пришли со. своим вождем Филимером в область Ойум. Название «спалы» перекликается с названием «спалеи» («Spalaei»), записанным Плинием (Plin., VI, 22), который относил расселение племени к реке Танаису; но особенно название «спалы» сближается с названием «споры» (Sporoi), упоминаемым Прокопием. Последний относит имя споров к склавенам и антам вместе: «имя же как у склавенов, так и у антов было вначале одно — и те и другие исстари назывались спорами» (kai mhn kai onoma SklabhnoiV te kai AntaiV en to anekaqen hn. SporouV gar topalaion amfoterouV ekaloun, — Bell. Goth., III, 14, 29). Прокопий пытается уяснить себе этимологию этого имени; по его мнению, оно происходит от наречия «sporadhn». В соответствии с широко распространенным в средние века приемом (например, в «Этимологиях» Исидора Севильского в VII в.; ср. толкования Иорданом племенных названий гепидов и герулов-элуров. Get., §§ 94 — 95, 117) он опирается на внешнее фонетическое сходство между словами «споры» и «sporadhn», «спорадически», и делает поэтому следующий вывод о значении самого этнического названия: так как sporadhn значит «рассеянно», «случайно», «там и сям», то «спорами» являются люди, которые «населяют землю, рассеянно раскидывая свои жилища» (oti dh sporadhn, oimai, dieskhnhmenoi thV xvran oikousi), «благодаря чему они и обладают громадной областью — им принадлежит большая часть того [левого] берега Истра». Таким образом, если «спалы» Иордана и «споры» Прокопия совпадают, то, следовательно, готы, продвигаясь на юг, пересекли земли, населенные предками славян. В VI в. споры (по Прокопию) жили к северу от Дуная; раньше же, когда готы, перемещаясь к Понту, прошли через земли споров, последние жили, судя по словам Иордана, где-то на левобережье Днепра: ведь готы сразились с ними, перейдя реку («emenso amne») и вступив в область Ойум. О венетах и о спорах можно говорить, как об одном племени или как о группе племен, носящей либо первое, либо второе название, так как и венеты (по Иордану) и споры (по Прокопию) являлись общими именами для двух позднейших славянских разветвлений — склавенов и антов. Прокопий, неясно представлявший себе области северо-западного Причерноморья, не пытался установить, где именно обитали названные им древние споры. Говоря тут же (Bell. Goth., III, 14, 30) об обширной земле, которой владеют племена, расселяющиеся sporadhn, «рассеянно», он имеет в виду современных ему склавенов и антов. Но в сочетании с беглым намеком Прокопия на общее древнее имя склавенов и антов (всего их «народа», o lewV), краткое, но важное замечание Иордана о спадах на нижнем Днепре приобретает для истории и археологии северного Причерноморья большое значение.

О двух именах Дуная в применении их к верхнему и нижнему течению писали все наиболее известные географы античности. У Страбона (Geogr. VII, 3, 13) обстоятельно сообщается, что «части реки, находящиеся наверху, близ истоков, вплоть до порогов, называли Данувием» (kai gar tou potamou ta men anw kai proV taiV phgaiV merh mecri tvn kataraktvn Danouion proshgoreuon). Под порогами или водопадами, «катарактами», вероятнее всего, подразумевались теснины подступающих к руслу Дуная Трансильванских Альп, в которых река, суженная горами, проходит сначала так называемые «Клисуры» (clausura — запирание, замыкание), а затем «Железные ворота», близ города Турну-Северина. Ширина Дуная в Клисурах уменьшается до 112 м. Здесь был своего рода перерыв реки; на правом берегу 6ыла вырублена в скале римская дорога времени дакийского похода императора Траяна в 103 г. н. э. Страбон пишет, что до Клисур и Железных ворот Дунай назывался Данувием, — так именовали его даки. «Части же реки, находящиеся ниже по течению, вплоть до Понта, у гетов называются Истром, (ta de katw mecri tou Pontou ta para touV GetaV kalousin Istron). При этом, замечает Страбон, «даки одноязычны с гетами». У Помпония Мелы указано (Mela, II, 8), что река, отмежевывающая народы Скифии, беря начало в Германии, «рождается под иным именем, нежели то, под которым она оканчивается» («alio quam desinit nomine exoritur»); «долго, на огромном пространстве, занятом великими племенами, она остается Данувием, а затем становится Истром, так как примыкающее население зовет ее уже иначе» («per immania magnarum gentium diu Danuvius est, deinde aliter eum adpellantibus accolis fit Hister»). Плиний, который бывал в придунайских провинциях, считает рубежом обоих названий Дуная (Plin., III, 79) то место, где он впервые начинает «омывать Иллирик». Выше река называется Данувием, ниже — Истром: «ortus in Germania ...ас per innumeras lapsus gentes Danuvi nomine... et unde primum Illyricum adluit Hister appellatus». По определению Плиния, Иллирик тянется «от реки Арсии до реки Дирина» (Plin., III, 150), т. е. от Арсы, текущей с севера на юг в восточной части полуострова Истрии и впадающей в Адриатическое море, до реки Дрины, крупного правого притока Савы, впадающего в нее выше города Сирмия (нын. Митровица). Определение Иллирика вообще отличалось расплывчатостью. Например, Тацит (Тас. Hist., I, 76, 1 — 2) причислял к Иллирику даже Верхнюю Мезию. Из слов Плиния можно извлечь лишь приблизительный вывод, что где-то, в местах, недалеких от слияния Савы с Дунаем, в области Сирмия и Сингидуна (но, очевидно, не ниже), Данубий получал имя Истра. По Птолемею (Ptol., III, 10, 1), Истр начинался от города Аксиуполя, на правом берегу нижнего Дуная, там, где река поворачивает резко на север, отделяя Добруджу с западной стороны. У Горация и особенно у Овидия, окончившего, как известно, жизнь в ссылке в низовьях Дуная, встречаются оба названия знаменитой реки. Вергилий называет только Истр. По одному из стихотворений Овидия (Trist., II, 2, 189, 198) видно, что автор употреблял оба названия, не проводя между ними различия. Поздние комментаторы объясняли, что Истр — то же, что и Данубий; так в комментарии Сервия к Вергилию (Georg., III, 350); так в византийском парафразе на PerihghsiV — сочинение Дионисия (II в. н. э.) Если Аммиан Марцеллин, употребляя оба названия, нигде не поясняет, что Данувий (Danuvius) и Истр равнозначны, то у Орозия специально указано, что Истр значит то же, что и Данубий (Danubius; Oros., I, 2, 52; IV, 20, 34). Не пропускает такого объяснения и Прокопий, три раза повторивший, что река Истр иначе именуется Данубием (Bell. Vand., I, 1, 10; Bell. Goth., IV, 5, 29; Aed., IV, 5, 1). Таким образом, Иордан так же, как его современники и предшественники, отразил в своем сочинении многовековую традицию наименований Дуная. Однако, как видно, еще задолго до VI в. разница между обоими названиями почти стерлась, причем преобладающим осталось «Данубий».

78 Тира — древнее наименование реки Днестр. Иордан тут же, вслед за обозначением Тира (Tyras), называет и Днестр (Danaster), как бы имея в виду другую реку. Кроме Иордана, употребившего трижды имя Danaster (Get., §§ 30, 35), почти так же называет эту реку Аммиан Марцеллин: «ad amnem Danastium» и «prope Danasti margines» (Amm. Marc, XXXI, 3, 3; 3, 5); однако он же называет город и реку Тирой: «civitas Tyros», «fluvius Tyras» (Amm. Mars., XXII, 8, 41). Название реки Тиры встречается уже у Геродота в числе других крупных рек: «пятиустый Истр, затем Тирис (TurhV), Ипанис, Борисфен...» (Hist., IV, 47, 2), а живущих около устья Тириса эллинов Геродот называет тиритами (Turitai, — ibid., IV, 52). Несколько выше (ibid., IV, 11) Геродот рассказывает о могиле киммерийских царей, погребенных киммерийцами около реки Тираса. Когда с востока надвигались «кочевые скифы» (SkuqaV touV nomadaV), то киммерийцы решили покинуть свои земли из-за опасности скифского вторжения. «Страна же их была та самая, — пишет Геродот, — которую "ныне" (nun) населяют скифы». Однако, цари киммерийцев решили иначе: они предпочли лежать мертвыми в родной земле, но не покидать ее. Разделившись на два отряда, цари перебили друг друга. Народ (o dhmoV) похоронил своих вождей у реки Тираса, «а могила, — замечает Геродот, — еще видна». Упоминает о реке Тире также Страбон: «от Истра к Тире пролегает Гетская пустыня, вся ровная и безводная» (apo Istrou epi Turan kai h tvn Getvn erhmia prokeitai, - Georg., VII, 3, 14). О реке и городе Тире, раньше называвшемся Офиусой, сообщает Плиний: «славная река Тира, дающая имя городу, который до того назывался Офиуса» (Plin., IV, 82). Не пропустил реки Тиры и Птолемей (Ptol., X, 7). Встречается название Тиры и в позднем (V-VI вв.) сокращении географического словаря «Eqnika» Стефана Византийского: «Тира - город и река у Евксинского Понта».

80 Днепр (Danaper) определяется Иорданом как «великая» река. Античные географы знали реку Борисфен (Borysthenes). По словам Помпония Meлы, это красивейшая спокойно текущая река Скифии, прозрачная, чистая, с приятной для питья водой; в ней водится крупная рыба отличного вкуса и без костей (Mela, II, 6). Иордану известно не только древнее название Днепр -Борисфен (Get., § 44), но и его тюркское имя — Вар (§ 26). У Константина Порфирородного наряду с названием o DanapriV, встречающимся многократно (De adm. imp. 8, 9, 37, 42), употребляется и название «Варух» (Baroug), причем в конце главы, посвященной «генеалогии племен турков» (мадьяр), говорится об областях, орошаемых пятью реками; их имена Варух, Кубу (Буг), Трулл (Днестр, в иных случаях называемый DanastriV), Брут (Прут), Серет (Ibid., 38). Следует отметить, что ни Прокопий, ни Агафий, ни Феофилакт Симокатта не упоминают о Днепре ни под одним из его названий. Но Менандр пишет о реке DanapriV (Men. fr. 43). Ср. прим. 614.

82 Мэотида (Maeotis palus, MaivtiV limnh) — обычное древнее и средневековое (литературное) название Азовского моря. Palus (limnh) означает болото. Появление названия palus, вероятно, связано с заболоченными берегами огромного водоема, где и до наших дней на многие километры тянутся плавни, особенно обширные вокруг дельты Кубани. В нашем переводе текста Иордана «болото» (Мэотийское) — «palus» — передается словом «озеро». Подобное толкование подкрепляется, например, тем, что Помпоний Мела употребляет в отношении Мэотиды попеременно то «palus», то «lacus» (Mela, 1, 8: «palus ipsa Maeotis»; I, 14: «ad lacum [живут] Maeotici»; I, 112; река Caracanda — Кубань, двумя рукавами впадая в озеро и в море — «in lacum et in mare profluens», — образует остров). В сочинениях Прокопия Мэотида названа исключительно MaivtiV limnh (Bell. Pers., I, 10, 6; Bell. Goth., IV, 6, 16; IV, 4, 8; Aed., III, 7, 8 и др.). В трактате Константина Порфирородного (De adm. imp., 42) подчеркивается, что Мэотийское болото (h limnh MaiwtidoV) из-за своей величины называется также и морем: kai qalasshV dia to megeqoV eponomazomenhV; в той же главе автор употребляет слово «море» уже без оговорки: ten Maiwtida qalassan, хотя тут же пишет и иначе: thV MaiwtidoV limnhV.

83 Босфорские проливы (angustiae Bosfori) — так Иордан, следуя античной традиции, именует Боспор Киммерийский (Bosphorus Cimmerius, нын. Керченский пролив). У Аммиана Марцеллина — Пантикапейские проливы (Panticapes angustiae, — Amm. Marc, XXII, 8, 30). Прокопий уже не употребляет античного названия, устаревшего для его эпохи. Он говорит только об «устье» Мэотиды, называя его либо ekroh (Bell. Goth., IV, 5, 4), либо чаще ekbolh, ekbolai (ekbolh... ek limnhV arxamenh thV MaiwtidoV acri eV ton Euxeinon Ponton, - Ibid., IV, 4, 10; IV, 4, 8 и IV, 5, 5). Античное название он употребляет исключительно в тех случаях, когда приводит мнение древних авторов: «мудрецы, ученые (oi sofoi) иногда считали, что Босфор Киммерийский разделяет Европу и Азию» (Aed., IV, 1, 7). Геродот же оспаривает точку зрения относительно Боспора Киммерийского (Bell. Goth., IV, 6, 15). В цитируемых местах Прокопий называет пролив ta porqmeia Kimmeria. Позднее Константин Порфирородный называет Керченский пролив «устьем» Мэотиды (De adm. imp., 42, 73, 74, - kai apo Bosporou to thV MaiwtidoV limnhV stomion estin) или даже местным названием «Бурлик» (otomion to Bourlik, - Ibid., 42, 90 и 94).

86 Серы (Seres, Seree) — китайцы. Из дошедшего до греков и римлян названия народа создались греческое и латинское названия шелка: shrika, serica. В дальнейшем название шелка связалось с народом, торгующим шелком. По мере передвижения центров торговли шелком к западу, у латинских и греческих авторов название «серы» оказалось перенесенным на среднеазиатские народы (на согдийцев). В этом смысле употребляет имя «Seres» и Иордан, говоря, что «Seres» находятся непосредственно к востоку от Скифии, сразу же за Каспийским морем.

89 В начале перечисления припонтийских городов Иордан привел два названия, «Борисфенида» и «Ольвия», как бы обозначающие два города. Как известно, двух особых и достаточно крупных городов, связанных с устьем Борисфена-Днепра (вернее, с Днепро-Бугским лиманом), не было. Вероятно, автор дал подряд два названия одного и того же города, а именно Ольвии. Иордан опирался на материал, приводимый античными географами, о которых упомянул в предыдущем тексте своего труда (Get., § 12 и 16). Это Страбон, Птолемей, Помпоний Мела. У Страбона он мог прочесть сообщение, что в 200 стадиях вверх по Борисферну лежит одноименный с рекою город; он называется также Ольвией (Geogr., VII, 306). У Птолемея упомянута «Ольвия, или Борисфен» ('Olbia h kai BorusqenhV. Ptol. III, 5, 14); иногда вместо «Борисфен» употребляется «Борисфенида». Возможно, что Иордан руководствовался только Помпонием Мелой, у которого сообщается, что река Борисфен впадает в море у греческих городов Борисфениды и Ольвии (Mela, II, 6), т. е. констатируется наличие двух отдельных городов. Подробно об Ольвии — Борисфениде и об ольвиополитах — борисфенитах см. в статье С. А. Жебелева «Что понимать под Борисфеном в Ios РЕ, 24» и в его же книге «Северное Причерноморье».

Не произошла ли «Boristhenide» (у Иордана с «е» на конце слова, — так по Моммсену во всех рукопиях) от названия «борисфениты» (Borusqeneitai), известного еще в труде Геродота (Hist., IV, 17, 18, 54, 78, 79)? Последний не употребляет имени «Ольвия», но упоминает ольвиополитов (Ibid., IV, 18); город же Ольвию (существование которого засвидетельствовано эпиграфическими и нумизматическими памятниками) он называет либо «городом борисфенитов» (Ibid., IV, 78), либо «Борисфеном» (см.: С. А. Же-белев, Северное Причерноморье, стр. 338, прим. 3).

91 Каллиполида (Callipolida) упоминается вслед за Ольвией. Это не совсем понятное название можно сблизить с этническим названием племени «каллипидов» («Kallipidai»), живших к западу от Днепра, впервые упомянутых Геродотом (Hist., IV, 17). Племя каллипидов (Callipidae) встречается также у Помпония Мелы (Mela, II, 7). Оно обитало на нижнем течении Буга (т. е. севернее Ольвии) и было экономически связано с последней. Однако не есть ли «Каллиполида» Иордана порт и укрепленное поселение на западном побережье Таврики, носившее название «Прекрасная гавань» (KaloV limhn)? Непосредственно за «Каллиполидой» в тексте Иордана назван Херсон - Херсонес. А «Прекрасная гавань» (впоследствии Акмечеть, ныне переименованная в Черноморское) вместе с Керкинитидой (нын. Евпатория) входила, — как видно по знаменитой «Херсонесской присяге» (нач. III в. до н. э.), — в состав владений античного Херсонеса.

93 Феодосия (Theodosia) - греческая колония, основанная милетцами в VI в. до н. э. и вошедшая в состав Боспорского царства. Не в связи ли с тем, что Феодосия, будучи крупным портом восточной Таврики, не являлась в античное время самостоятельным городом-государством (каким был Херсонес), а подчинялась Боспору, Орозий определил ее как место, близ которого «огромное излияние («inmensa exundatio») Мэотийского озера вступает широким потоков в Евксинский Понт» (Oros., I, 2, 5-6)? Этим смешением у Орозия Феодосии с Боспором объясняется, может быть, пропуск Иорданом Боспора в приводимом им списке приморских городов Северного Причерноморья. У древних географов нет упоминания о городе Боспоре; они говорят лишь о проливе - Боспоре Киммерийском — и о близлежащих городах; например, Помпоний Мела пишет: «in Bosphorum Cimmerica oppida Murmecion, Panticapaeon, Theodosia» (Mela, II,13). Но у Прокопия ясен приморский город Боспор: esti de poliV epiqalassia h BosporoV, en aristera men espleonti ton Euxeinon kaloumenon Ponton (Bell. Pers., I, 12, 7; Bell. Goth., IV, 5, 26) и уже не упоминается о Босфоре-проливе; последний называется «устьем Мэотиды» (ekroh, ekbolh thV MaiwtidoV).

Название Кареон не вошло в литературу и всплыло лишь у византийского автора XV в. Лаоника Халкокондила в кратком упоминании о том, как татары продавали в рабство черкесов, мингрелов и сарматов (аланов), отводя их в Боспор, в город Карею (epi ton Bosporon, epi Karean polin apagonteV, — CSHB, Bonn, 1843, p. 135-136). Однако, ввиду того что Лаоник несколько выше пишет о Боспоре в связи с Фракией, нельзя утверждать, что город Карея относится к Таврике.

95 Мирмикий, Мирмекий (Myrmidon) - город Боспорского царства; по Страбону (Geogr., VII, 1, 5), policnion esti Murmhkion - городок Мирмекий в 20 стадиях (ок. 4 км) от Пантикапея (нын. Керчь). Развалины города Мирмекия находятся у теперешнего мыса Карантинного, на берегу Керченской бухты, как раз в 4 км к северо-востоку от Керчи. Самое раннее упоминание о Мирмекии находится в перипле Псевдо-Скилака (IV в. до н. э.), который называет Мирмекий в числе других крупных городов (Пантикапей, Нимфей, Китей, Феодосия). Как показали археологические исследования, город, — как греческая колония, — возник во второй четверти IV в. до н. э. и существовал без перерыва до III в. н. э. (включительно). На развалинах античного города до XIV в. было средневековое поселение; оно, возможно, соответствовало месту, обозначенному именем «Pondico» на итальянских портоланах.

96 Трапезунт (Trapezunta) неожиданно назван Иорданом после Мирмекия, в конце списка городов, расположенных на северном побережье Черного моря. Перечисление городов Иордан ведет с запада от Борисфениды — Ольвии и соблюдает географическую последовательность; потому естественно предположить, что Трапезунт Иордана находился где-то восточнее Мирмекия, т. е., возможно, на противоположном берегу Боспора Киммерийского. По дошедшим до нас сведениям, ни в этих местах, ни южнее по Кавказскому побережью нет подобного названия. Общеизвестный же Трапезунт (нын. Трабзон) в Малой Азии, упоминаемый и Страбоном (Geogr., VII, 4, 3), и Тацитом (Тас. Hist., III, 47), и, позднее, Прокопием (Bell. Goth., IV, 2; 2 — 3; Aed., III, 7, 1), не подошел бы к списку городов на северных берегах Черного моря. Однако название «Трапезунт» все же в одном случае упоминалось в связи с Таврическим полуостровом, хотя относилось оно не к городу, а к горе. Страбон (в указанном выше месте «Географии») совершенно ясно сообщает, что «в горной области Тавров (en de th opeinh tvn Taurwn) есть и гора Трапезунт (kai to oroV estin o TrapezouV), одноименная городу близ Тиварании и Колхиды». Таким образом, римский географ, как бы предвидя возможность неправильного отнесения имени горы к знаменитому малоазийскому городу, намеренно противопоставляет эти два одинаковых названия. Остается предположить, что Иордан под Трапезунтом в § 32 подразумевал не понтийский город Трапезунт, а поселение с названием Трапезунт, но неизвестно, было ли оно там же, где и гора Трапезунт в Таврике. Конечно, можно допустить у Иордана некоторую непоследовательность в расположении названий городов. Если принять во внимание гору Трапезунт по Страбону, которую с достаточной вероятностью отождествляют с Чатыр-дагом («Шатёр-гора»), характерным своим «столообразным» профилем, то поселение с названием «Трапезунт» должно было бы находиться где-то около Алушты. В таком случае Трапезунт в списке Иордана следовало бы поместить не после Мирмекия, а между Херсоном и Феодосией. Если обойтись без этой поправки и оставить Трапезунт на последнем месте в списке, то немалоазийский Трапезунт следовало бы искать на восточном берегу Боспора Киммерийского (Керченского пролива). Как известно, А. А. Васильев в работе «Готы в Крыму» (стр. 75 — 79) собрал упоминания о готах-трапезитах, исходя из того, что в некоторых рукописях «Готской войны» Прокопия вместо слова «тетракситы» (Bell. Goth., IV, 4, 5 и 18) стояло слово «трапезиты» (trapezitai). Особо о трапезитах в Таврике упоминал Сестренцевич Богуш («История о Таврии», I, стр. 272, 276, 278) и, позднее, архимандрит Арсений («Готская епархия в Крыму», стр. 60). Но впервые сопоставление между «тетракситами» (не поддающимися объяснению) и «трапезитами» (объясняемыми по связи с названием горы Трапезунт — Чатыр-даг в Крыму) сделал немецкий ученый Хершель. Он писал: «Название "тетракситы" не получило еще никакого удовлетворительного разъяснения. Если бы чтение "трапезиты" в некоторых рукописях Прокопия оказалось правильным, то значение было бы легко объяснимо. Столовая гора — Чатыр-даг — называется у Страбона TrapezouV, и в таком случае под трапезитами надо было бы понимать окрестных жителей близ этой горы» (Herschell, Die Tetraxitischen Gothen, S. 95).

99 Мнение античных писателей, что Европа отделяется от Азии линией Рифейских гор и реки Танаиса, Мэотидой и Понтом, было широко распространено. Иордан мог узнать о нем из географических, исторических или даже грамматических сочинений, например: у Помпония Мелы (Mela, I, 15), Орозия (Oros., 1, 2, 4; 52), Аммиана Марцеллина (Amm. Marc, XXXI, 2, 13; XII, 8, 27), у Мавра Сервия Гонората (в его комментарии к Вергилию, — Aen., VIII, 659; Georg., III, 516). Вообще же «скифская река» Танаис считалась отдаленнейшим из достижимых для человека пределов. Даже у Прокопия не чувствуется конкретности в упоминаниях о Танаисе. Хотя Прокопий и пишет, что Танаис считается рубежом Европы и Азии (Bell. Goth., IV, 6, 2), сам он склонен считать границей обоих материков не Танаис, а Фазис — Рион (Ibid., IV, 6, 7 — 8), ссылаясь на авторитет Геродота (Ibid., IV, 6, 13—14); в иных случаях Танаис у Прокопия — это река, близ которой в степях обитают многочисленные гуннские племена (Ounnika eqnh polla) в лице их основных представителей, хорошо известных в Византии VI в. утигуров и кутригуров (первые жили к востоку, вторые — к западу от Мэотиды и Танаиса).