Библиотека сайта  XIII век

АТ-ТАБАРИ

ИСТОРИЯ

91 год

(Перевод В. И. Беляева) В этом же году Кутайба б. Муслим убил Низека Тархана... Когда прибыли к Кутайбе те из жителей Абрашахра, Биверда, Серахса и Герата, кому он писал, приказывая явиться, он выступил с войсками к Мерверруду и оставил ведать военными делами Хаммада б. Муслима, а сбором хараджа  —   ‘Абдаллаха б. ал-Ахтама. До марзбана Мерверруда дошла весть о его прибытии в его страну, и он бежал в страну персов (Т. е. в области, еще не подчинившиеся тогда арабам). Кутайба же подступил к Мерверруду и захватил двух его сыновей, убил их и распял.

Затем он отправился к Талекану, и прибыл его владетель и не вступил с ним в сражение, и Кутайба не тронул его. В этом городе были разбойники и Кутайба перебил их и распял их. Он назначил правителем Талекана ‘Амра б. Муслима, а сам отправился к Фарйабу. Царь Фарйаба вышел к нему с покорностью, выражая свое повиновение, и Кутайба выразил ему благоволение и не убил там никого. Он назначил правителем Фарйаба некоего человека из племени бахила. До владетеля Джузаджана дошли сведения о них (арабах) и он, покинув свою страну, бежал в горы. Кутайба выступил к Джузаджану и его жители встретили его с покорностью и повиновением, и он принял изъявление их покорности и не убил там никого. Он назначил правителем ‘Амира б. Малика ал-Химмани. Затем он прибыл в Балх и его встретил испехбед с жителями Балха. Он вступил в него, но пробыл в нем только один день.

Затем он выступил, следуя за ‘Абдаррахманом, пока не прибыл |1219| к Хулмскому проходу. Низек же выступил и расположился лагерем в Баглане, оставив бойцов при входе в ущелье и при его теснинах для его защиты и поместил бойцов в сильном укреплении позади прохода. Кутайба задержался там несколько дней, сражаясь с ними в теснинах прохода, будучи не в состоянии ничего с ними сделать и войти в проход,   —  а он представлял собой [126] теснину реки, протекающей посреди него и не знал пути, которым бы он мог подойти к Низеку, кроме этого прохода или пустыни, которая была непроходимой для войск. И он пребывал в замешательстве, выискивая какое-нибудь ухищрение.

В то время, как он находился в таком состоянии, вдруг прибыл к нему ар-Ру’б-хан, царь Ру’ба и Симинджана и просил у него неприкосновенности на том условии, что он укажет ему доступ в укрепление позади этого прохода. И Кутайба гарантировал ему неприкосновенность и дал ему то, что он просил у него, и послал с ним ночью людей. Тот привел их к укреплению за Хулмским проходом и они напали на врагов, когда те чувствовали себя в безопасности, и перебили их. Те из них, кто остались в живых, и бывшие в проходе бежали, а Кутайба вошел с людьми в проход и прибыл в укрепление. Затем он отправился к Симинд-жану, а Низек находился у Баглана, около источника, называемого Фендж Джах ⁵⁶. А между Симинджаном и Багланом  —  пустыня, нетрудно проходимая.

Кутайба оставался в Симинджане несколько дней, затем выступил против Низека и отправил в авангарде своего брата ‘Абдаррахмана. Это дошло до Низека и он снялся со своего расположения и переправился через реку Фаргар ⁵⁷, а свой обоз и имущество отправил к Кабул-шаху. И он шел, пока не расположился в ал-Курзе, а ‘Абдаррахман б. Муслим следовал за ним. ‘Абдаррахман остановился и захватил теснины ал-Курза. Кутайба же расположился в Искимшите, между ними и ‘Абдаррахманом |1220| было два фарсаха. Низек укрепился в ал-Курзе так, что подступ к нему был только с одной стороны, да и та сторона  —  крутая, недоступная для верховых животных. Кутайба осаждал его два месяца, пока не уменьшилось бывшее у Низека продовольствие и распространилась среди них оспа и заболел оспой Джабгуйа.

Кутайба опасался зимы и, призвав Сулайма-Советчика, сказал: “Отправляйся к Низеку и постарайся ухитриться привести его ко мне без гарантии ему неприкосновенности. Если же тебе это не удастся и он откажется, то обещай ему неприкосновенность. Знай, что если я увижу тебя без него, то распну тебя. Постарайся же для самого себя”. Тот ответил: “А ты напиши ‘Абдаррахману, чтобы он мне не противодействовал”. Кутайба сказал: “Хорошо”,  —  и написал ‘Абдаррахману. Сулайм прибыл к нему и сказал ему: “Пошли людей, чтобы они находились у входа в ущелье, и когда я выйду с Низеком, пусть они отправляются позади нас и станут между нами и ущельем”. ‘Абдаррахман послал конных и они находились там, где приказал им быть Сулайм. Сулайм отправился, взяв с собой еду, которая может держаться несколько дней, и сладости целыми вьюками, пока не прибыл к Низеку.

(Перевод А. Б. Халидова) Низек сказал ему: “Ты покинул меня, Сулайм!” Он ответил: [127]

“Я не покинул тебя, однако ты выразил мне неповиновение и сделал хуже для себя, ты восстал и предал”. Тот спросил: “А как теперь быть?” Сулайм ответил: “Правильно будет пойти тебе к нему. Ты поссорился с ним и он не намерен покидать своего места; он принял решение перезимовать на том месте, погибнет или останется жив”. Он сказал: “Пойду к нему без гарантии неприкосновенности?” Тот сказал: “Не думаю я, что он гарантирует тебе неприкосновенность, так как он сердит на тебя. Ведь ты наполнил его гневом. Но я думаю, что он признает тебя, когда ты вложишь свою руку в его руку. Я надеюсь, что если ты сделаешь это, он оставит в живых и простит тебя”. Низек спросил: “Ты так считаешь?” Тот сказал: “Да”. Он сказал: “Душа моя противится этому, он убьет меня, едва увидит”. Сулайм сказал ему: “Я пришел |1221| к тебе только посоветовать тебе это. Если так сделаешь, есть надежда, что ты уцелеешь и снова займешь при нем такое же положение, как прежде. А если отказываешься, я ухожу”. Он сказал: “Тогда угостим тебя обедом”. Тот ответил: “Думаю, что вам не до приготовления еды, а у нас еды много”.

Он говорит: Сулайм распорядился подать обед и принести обильную еду, которую уже отвыкли у них подавать с тех пор, как были осаждены, и тюрки расхватали ее. Это опечалило Низека, и Сулайм сказал: “О, Абу-л-Хаййадж! Даю тебе добрый совет. Вижу, что твои сторонники доведены до крайности, если осада продлится и ты останешься в таком положении, то я не поручился бы, что они не попытаются гарантировать себе безопасность, выдав тебя. Уходи же и иди к Кутайбе”. Он ответил: “Не доверял я ему своей жизни и не пойду к нему без гарантии неприкосновенности. Я думаю, что он убьет меня, даже если даст гарантию, но с гарантией было бы простительно и надежда у меня оставалась бы”. Тот сказал: “А он гарантирует неприкосновенность; или ты и ко мне относишься с подозрением?” Он ответил: “Нет”. Тот сказал: “Так иди со мной”. А его сторонники ему сказали: “Прими совет Сулайма, ведь он говорил обычно только правду” (Перевод В. И. Беляева). И он велел привести коней и выступил вместе с Сулаймом. Когда Низек достиг места, откуда начинался спуск на равнину, он сказал: “Сулайм! Некоторые не знают, когда умрут, а я знаю, когда умру: я умру, когда увижусь с Кутайбой”. Тот ответил: “Нет же, неужто он убьет тебя, гарантировав безопасность?” И Низек поехал верхом. С ним отправились Джабгуйа, который выздоровел от оспы, Сул и ‘Осман, племянники Низека, Сул Тархан, заместитель Джабгуйи, и Ханс Тархан, начальник его гвардии.

Когда он вышел из ущелья, конные, которых Сулайм оставил у входа в ущелье, устремились и стали между тюрками и выходом. Низек сказал Сулайму: “Это  —  начало зла”. Тот возразил: |1222| [128] “Не говори так; тебе лучше оставить этих позади себя”. Сулайм, Низек и выехавшие к ним прибыли и вошли к ‘Абдаррахману б. Муслиму. Он же послал гонца к Кутайбе, извещая его. Кутайба отправил ‘Амра б. Абу Михзама к ‘Абдаррахману, чтобы он отправил их к нему. ‘Абдаррахман привел их к нему, и Кутайба посадил в заключение спутников Низека, а Низека отдал Ибн Бассаму ал-Лайси. Он написал ал-Хаджжаджу, прося у него разрешения убить Низека. Ибн Бассам поместил Низека в своем шатре, вырыл вокруг шатров ров и приставил к нему стражу. Кутайба отправил Му’авийу б. ‘Амира б. ‘Алкаму ал-’Улайми, и он вывез все товары и людей, находившихся в ал-Курзе, и доставил их к Кутайбе. Кутайба посадил тех людей в заключение, ожидая письма ал-Хаджжаджа относительно того, что он написал ему. Через сорок дней пришло письмо ал-Хаджжаджа с приказанием убить Низека.

(Перевод А. Б. Халидова) Он говорит: Кутайба велел привести Низека и спросил: “Есть у тебя договор со мной ли, с ‘Абдаррахманом или с Сулаймом?” Тот ответил: “Есть у меня [договор] с Сулаймом”. Он сказал: “Ты лжешь!” и поднялся. Потом он ушел к себе и велел отправить Низека обратно под стражу. После этого он три дня не показывался людям.

Он говорит: ал-Мухаллаб б. Ийас ал-'Адави и другие люди стали говорить о деле Низека, одни говорили, что ему нельзя убивать Низека, другие говорили, что нельзя ему оставлять Низека [живым] и мнения об этом были разные.

Он говорит: Кутайба на четвертый день вышел, устроил совет, разрешив людям войти, и спросил: “Что вы думаете об убиении Низека?” Отвечали по-разному, одни говорили: “Убей его”, другие говорили: “Ты дал ему обязательство и не убивай его”, третьи |1223| говорили: “Мы не гарантируем ему безопасности от мусульман”. Тут вошел Дирар б. Хусайн ад-Дабби и Кутайба спросил его: “Что скажешь, Дирар?” Он ответил: “Скажу, что я слышал твои слова “Я дал обет Аллаху” убить его, если он даст тебе над ним власть;

если ты этого не сделаешь, Аллах никогда не поможет тебе одолеть его”. Кутайба долго молчал, потом сказал: “Клянусь Аллахом, если бы до моей кончины оставалось сказать только три слова, то я сказал бы: “Убейте его, убейте его, убейте его!”. И он послал к Низеку и приказал убить его и его сторонников. Он был убит вместе с семьюстами.

Бахилиты же говорят: он не обещал ему безопасность, как не обещал ему Сулайм, а когда собрался убить его, велел привести его и велел подать ханафитский меч, извлек его, опустил рукава пониже, затем своими руками отсек ему голову. По его приказанию ‘Абдаррахман отсек голову Сулу, а Салих  —  ‘Осману, а говорят, Шакрану, племяннику Низека. Кутайба спросил Бакра б. Хабиба ас-Сахми из племени бахила: “Сила у тебя [129] есть?” Тот ответил: “Да, и желание есть”  —  Бакр был истинным бедуином. Кутайба сказал: “Займись этими дихканами”.

Он говорит: когда ему приводили человека, он отсекал ему голову и говорил: “Пригоняйте и не угоняйте!” По словам бахилитов, в тот день было убито 12 тысяч человек. Низек со своими двумя племянниками был распят у самого источника, называемого Вахш Хашан, в Искимиште.

И ал-Мугира б. Хабна’ повествует об этом в своем длинном стихотворении:

Клянусь моей жизнью, прекрасным был поход войска!

Тот поход, что совершил плач по Низеку, и стал знаменитым.

‘Али говорит: нам рассказал Мус’аб б. Хаййан со слов своего |1224| отца, говорившего: Кутайба отправил голову Низека с Михфаном б. Джаз’ом ал-Килаби и Савваром б. Захдамом ал-Джарми, и сказал ал-Хаджжадж: “Кутайба мог бы удостоиться того, чтобы отправить голову Низека с кем-нибудь из сыновей Муслима!” (Т. е. с одним из своих братьев)

‘Али говорит: нам рассказали Хамза б. Ибрахим и ‘Али б. Муджахид со слов Ханбала б. Абу Хурайды, марзбана Кухистана и других: однажды Кутайба велел привести Низека, когда он был в заключении, и спросил: “Каково твое мнение о ас-Сабле и аш-Шаззе? Ты думаешь, они придут, если я пошлю позвать их?” Он ответил: “Нет”. Кутайба послал позвать их и они прибыли к нему. Он велел привести Низека и Джабгуйу, которые вошли и увидели, как ас-Сабл и аш-Шазз сидят перед ним в креслах. И они сели напротив тех двоих. Аш-Шазз сказал Кутайбе: “Хотя Джабгуйа и был мне врагом, он старше меня годами и он  —  царь, а я вроде раба его. Разреши мне подойти к нему”. Тот разрешил и аш-Шазз подошел к Джабгуйе, поцеловал ему руку и поклонился до земли.

Он говорит: потом он спросил разрешения для ас-Сабла. По разрешению Кутайбы он (ас-Сабл) приблизился к нему (Джабгуйе) и поцеловал ему руку. И Низек сказал Кутайбе: “Разреши мне подойти к аш-Шаззу, ибо я  —   раб его”. Он разрешил, и |1225| Низек подошел к аш-Шаззу и поцеловал ему руку. Потом по разрешению Кутайбы ас-Сабл и аш-Шазз ушли в свои страны и вместе с аш-Шаззом он отпустил ал-Хаджжаджа ал-Кайни, который был одним из знатных людей Хорасана.

Когда Кутайба убил Низека, аз-Зубайр, мавла ‘Абиса ал-Бахили, взял туфлю Низека, в которой был драгоценный камень. Он имел денег и земли больше, чем кто-либо в его стране, из-за того драгоценного камня, который он заполучил вместе с туфлей Низека, и Кутайба разрешил ему это. Так он и жил в благополучии, пока не погиб в Кабуле при наместничестве Абу Да’уда.  [120]

Он говорит: Кутайба освободил Джабгуйу, щедро одарив его и послал к ал-Валиду; он оставался в Дамаске (аш-Шаме) до самой смерти ал-Валида. Кутайба возвратился в Мерв, поставив своего брата ‘Абдаррахмана наместником в Балхе. А люди говорили: “Вероломно поступил Кутайба с Низеком”. И Сабит Кутна сказал:

Не считай решительностью вероломство; быть может, благодаря ему ноги шагнут вверх, но однажды поскользнутся.

Он говорит: ал-Хаджжадж говаривал: “Послал я Кутайбу неопытным юношей, а как я прибавлю ему на локоть, он прибавлял мне на сажень”.

‘Али говорит: нам рассказал Хамза б. Ибрахим со слов шейхов из жителей Хорасана и ‘Али б. Муджахид со слов Ханбала б. Абу Хурайды, передававшего от марзбана Кухистана, и другие: когда Кутайба вернулся в Мерв, убив Низека, то преследовал царя Джузаджана, который бежал из своей страны и прислал просить гарантии безопасности. Он дал ему гарантию на том условии, что тот придет к нему и заключит с ним мир. Тот попросил заложников, которые останутся у него, взамен заложников, которых он даст. Кутайба отдал Хабиба б. Абдаллаха |1226| б. Амра б. Хусайна ал-Бахили, а царь Джузаджана дал заложников из числа своих родичей. Царь Джузаджана оставил Хабиба в Джузаджане, в одной из своих крепостей, пришел к Кутайбе и заключил с ним мир. Потом он вернулся и умер в Талекане. Некоторые жители Джузаджана сказали, что его, де, отравили, и убили Хабиба, а Кутайба убил заложников, которые были у него. И Нахар б. Тауси’а сказал Кутайбе:

Аллах дал тебе узреть приговор тюркам,
Подобный приговору племени курайза и ан-надир ⁵⁸.
Это  —  решение Кутайбы, не произвол,
Оно исцеляет сердца от жажды мести.
И если Низек испытал позор и унижение,
То сколько полководцев в войне было одурачено!

И сказал ал-Мугира б. Хабна’, восхваляя Кутайбу и упоминая об убиении Низека, Сула и племянника Низека, ‘Османа или Шакрана:

Чьи это жилища на склоне холма? Следы их стерлись,
Остались лишь кое-какие заросли верблюжьей колючки.
Ветры бушевали над их остатками и сдули их,
Пронесясь над бывшими дворцами жилищ насквозь.
Жилище девушки! Вкус ее поцелуя отдавал
Мускусом вперемешку со вкусом вина.
Донеси до Абу Хафса Кутайбы хвалу мою
И возвести ему мое доброе пожелание и приветствие!
О меч, донеси хвалу! Ибо она славит
Прекрасно, а ты — свидетель моего свершения.
Он возвышается, мужи смиряются, когда возвышается
Защитник Кутайбы  —  ислама защиты.
Блистательного, избранного для великих дел,
Мудрого, позволяющего добраться до вражеских голов. [131]
Он идет вперед, когда трусливый робеет и разгорелась
Битва, пылая жарким огнем.
Копье со знаменем орошается [кровью] впереди него,
Под блестящими мечами и шеями [верблюдиц] постоянно.
А головы! Их раскалывают мечи, словно это  —  |1227|
Страусиные яйца, когда их находят в лощине.
Ты видишь, как поджары превосходные всадники на добрых конях,
Они отощали, постоянно перенося тяготы.
Благодаря им он спустил Низека с высокий горы
И ал-Курза, когда он добивался любоп цели.
И брату его Шакрану дал ты испить ту же чашу.
И дал испить ту чашу, как им двоим, брату Базама.
Ты Сула сбросил, когда он напал, и оставил,
Чтобы топтали его верблюдицы ногами.

В этом году, т. е. девяносто первом, Кутайба совершил свой второй поход на Шуман, Кисе и Несеф и заключил мир с Тархуном.

Рассказ об этом

‘Али говорит: рассказал нам Бишр б. ‘Иса со слов Абу Сафвана, Джабала б. Фаррух со слов Сулаймана б. Муджалида, ал-Хасан б. Рушайд со слов Туфайла б. Мирдаса ал-’Амми, Абу-с-Сари ал-Марвази со слов своего дяди по отцу, Бишр б. ‘Иса и ‘Али б. Муджахид со слов Ханбала б. Абу Хурайды, передававшего от марзбана Кухистана, и ‘Аййаш б. ‘Абдаллах ал-Ганави со слов шейхов из жителей Хорасана.

Он говорит: и рассказывала мне моя кормилица. Каждый рассказал что-нибудь, а я это свел и соединил рассказанное с тем, что рассказали другие.

Филсаншаб Базик, или, по словам других, Гислаштан (Кайса-баштан), царь Шумана, изгнал наместника Кутайбы и перестал платить выкуп, обусловленный мирным договором с Кутайбой, и Кутайба послал к нему ‘Аййаша ал-Ганави вместе с одним |1228| благочестивцем из жителей Хорасана. Они призвали царя Шумана выплачивать выкуп, как было обусловлено мирным договором между ним и Кутайбой. Они прибыли в ту страну, и их встретили стрелами. Тот благочестивец ушел обратно, а ‘Аййаш ал-Ганави остался и спросил: “Есть здесь мусульмане?” К нему вышел один человек из города и сказал: “Я мусульманин, чего ты хочешь?” Он спросил: “Поможешь мне воевать против них?” Тот ответил согласием, и ‘Аййаш сказал ему: “Будь позади меня, чтобы защищать мне спину”, и тот встал сзади него. А звали того человека ал-Мухаллабом. ‘Аййаш вступил в сражение с ними и напал на них, и они рассеялись, а ал-Мухаллаб напал на ‘Аййаша сзади и убил его: на нем обнаружили шестьдесят ран. Но те огорчились тем, что он убит, и сказали: “Мы убили храброго мужа”.

Весть дошла до Кутайбы и он сам выступил против них, направившись по дороге на Балх. Прибыв в него, он отправил вперед своего брата Абдаррахмана и поставил ‘Амра б. Муслима наместником Балха. А царь Шумана был другом Салиха б. Муслима, [132] и последний отправил к нему человека, приказывая ему повиноваться и гарантируя ему благоволение Кутайбы, если он вернется к миру, но тот отказался и сказал посланцу Салиха: “Ты запугиваешь меня Кутайбой, когда моя крепость прочнее, чем у любого царя! Когда я стреляю по ее верху  —  а я сильнее всех людей натягиваю лук и лучше всех стреляю, —   то моя стрела не покрывает и половины высоты моей крепости. Не боюсь я Кутайбы”.

Кутайба выступил из Балха, переправился через реку и подошел к Шуману, царь которого засел в крепости. Он установил катапульты, обстрелял крепость и проломил ее. Тут царь испугался, что он победит его, и увидел постигшую его беду, тогда он собрал все свои деньги и драгоценности и бросил их в бездонный источник, что находился посреди крепости.

Он говорит: затем он открыл ворота, вышел против них и сражался с ними. пока не был убит. Кутайба взял крепость с бою, |1229| перебил ее воинов и забрал в плен детей. Потом он вернулся к Железным воротам и оттуда двинулся к Киссу и Несефу, а ал-Хаджжадж написал ему: “Соображай в Кисее, разрушь Несеф и избегай обходных дорог”. И он завоевал Кисе и Несеф. Фарйаб оказал ему сопротивление, и он сжег его, поэтому его назвали “Сгоревшим” ⁵⁹. Кутайба отправил из Кисса и Несефа своего брата ‘Абдаррахмана в Согд к Тархуну. Он пришел и остановился лагерем на лугу поблизости от них (согдийцев). Было это к вечеру, люди сделали набиз и напились до того, что стали буйствовать, распутничать и безобразничать. Тогда ‘Абдаррахман приказал Абу Мардийе, одному из мавла своей семьи, удерживать людей от пития вина, и тот стал бить их, ломать их сосуды и выливать их набиз, который потек по реке. Ту долину поэтому назвали “Долиной набиза”, и сказал один из арабских поэтов:

Что касается набиза, то я его не пью,
Боюсь Абу Мардийу, собаку.
Чиня произвол, он мечется по своей дороге.
Бросаясь на стены из-за пития.

‘Абдаррахман получил от Тархуна то, что он обязался выплатить при заключении мира с Кутайбой, и отдал ему заложников, которые находились у него. И ‘Абдаррахман ушел к Кутайбе, который был в Бухаре, и они вместе вернулись в Мерв. Согдийцы сказали Тархуну: “Ты согласился на унижение и счел приемлемой уплату подушного налога. Ты  —  глубокий старик и мы в тебе не нуждаемся”. Он ответил: “Ставьте правителем кого вы хотите”.

Он говорит: и они поставили правителем Гурека и посадили в заключение Тархуна. И Тархун сказал: “После отнятия царства остается только смерть, и я предпочитаю, чтобы она свершилась моими руками, чем ее причинит мне кто-то другой” и бросился на свой меч так, что он вышел у него из спины.

|1230| Он говорит: они сделали это с Тархуном тогда, когда Кутайба выступил в поход на Сиджистан, и поставили правителем Гурека. [133]

Бахилиты же говорят, что Кутайба осадил царя Шумана и установил катапульты против его крепости. Одну из установленных им катапульт он называл “кривоногой”, и он метнул из нее первый камень и попал в стену, метнул второй и он упал в медине, потом несколько камней один за другим упали в медине, а один из камней упал в приемный зал царя, угодил в какого-то человека и убил его. И Кутайба взял крепость с бою; затем он вернулся к Киссу и Несефу; затем он пошел к Бухаре и расположился лагерем в селении, где был храм огня, храм богини и были там павлины, поэтому его назвали “Лагерем павлинов”. Потом он выступил к Тархуну в Согд, чтобы получить от него то, что было обусловлено по мирному договору с ним. А когда он оказался над долиной Согда и увидел ее красоту, сказал стихами:

Долина плодородная, травянистая. Лишает ее
Покоя опасение грядущего дня битвы с ее пылью.
Я привел сюда верблюдов клейменных,
Взметающих камня волосатыми ногами, проливающих кровь сердец.

Он говорит: Кутайба получил от Тархуна положенное по мирному договору, затем вернулся в Бухару и поставил бухар-худатом малолетнего мальчика, убив тех, кто, как он опасался, мог ему противостоять. Потом он направился к Амулу и прибыл в Мерв.

Он говорит: бахилиты рассказывают со слов Башшара б. ‘Амра, передававшего слова одного человека из племени бахила: не успели люди разбить свои палатки, как крепость была завоевана.

В этом году наместниками окружных городов были наместники |1234| 90 года.

92 год

В этом же году, как утверждают некоторые знатоки |1235| жизнеописаний, Кутайба совершил поход в Сиджистан, устремившись к Рутбилу Старшему и аз-Забилу. Когда он расположился лагерем в Сиджистане, его встретили посланцы Рутбила с [предложением] мира. И он принял это и удалился, оставив у них наместником ‘Абдраббихи б. ‘Абдаллаха б. ‘Умайра ал-Лайси. |1236|

93 год

В этом же году Кутайба убил царя Хамджерда и заключил с царем Хорезма обновленный мирный договор.

Рассказ о причине этого и о том, как было дело

‘Али б. Мухаммад рассказывает, что Абу-з-Заййал сообщил ему со слов ал-Мухаллаба б. Ийаса и ал-Хасана б. Рушайда, со слов Туфайла б. Мирдаса ал-’Амми и ‘Али б. Муджахида, со [134] слов Ханбала б. Абу Хурайды, со слов марзбана Кухистана, Кулайба б. Халафа, бахилитов и других,   —  одни из них рассказывали то, что не рассказывали другие, а я это свел.

Царь Хорезма был слабым и его брат Хурразад, взяв над ним верх, вершил дела, хотя Хурразад был младше его. Когда до него доходила весть о том, что у кого-нибудь из приближенных царя есть невольница, конь или дорогая вещь, он посылал забрать это себе. Или он узнавал, что у кого-нибудь из них есть красивая дочь, сестра или жена, он посылал к тому и насильно захватывал для себя. Он присваивал, что хотел, и сажал в заключение, кого хотел, никто не мог ему воспротивиться и царь не препятствовал. Когда ему говорили об этом, он отвечал: “Нет у меня силы против него”, но все же он наполнялся гневом на него. Он долго терпел это от него и, наконец, написал Кутайбе, приглашая его в свою страну, которую он хотел препоручить ему. Он послал ему ключи от городов Хорезма, три золотых ключа, и поставил условием, что отдаст ему брата и всех, кто против него, чтобы он мог решить относительно них по своему усмотрению. С этим он отправил послов, не поставив в известность никого из своих марзбанов и дихканов о том, о чем он написал Кутайбе. Его послы прибыли к Кутайбе в конце зимы во время походов, когда к походу он был уже готов. Кутайба сделал вид, что он намерен идти на Согд. Послы хорезмшаха возвратились к нему с желанным для него ответом Кутайбы. И он выступил, оставив своим заместителем в Мерве Сабита Кривого, мавлу Муслима.

Он говорит: он (хорезмшах) собрал своих царей, ученых мужей и дихканов и сказал: “Кутайба намерен идти на Согд, и не пойти в поход на вас. Так давайте, насладимся жизнью этой весной!”

Они стали пить и наслаждаться жизнью, чувствуя себя в безопасности от нападения. |1238|

Он говорит: они ничего не ведали, пока Кутайба не остановился в Хазараспе, перед рекой. Хорезмшах спросил своих сторонников: “Что вы думаете?” Они отвечали: “Считаем, что надо с ним сражаться”. Он сказал: “Однако я не считаю этого. Против него были бессильны те, кто посильнее нас и похрабрее. Я же думаю, что избавимся от него, выплатив ему что-нибудь. Мы отвадим его на этот год, а там подумаем”. Они сказали: “Наше мнение совпадает с твоим”. И хорезмшах подошел и расположился в городе ал-Фил за рекой.

Он говорит: а городов у хорезмшаха   —  три города, которые окружает один ров ⁶⁰. Город ал-Фил ? самый укрепленный из них, и хорезмшах остановился в нем. Кутайба же  —   в Хазараспе на той стороне реки, которую он не переходил, его от хорезмшаха отделяла река Балха. Он заключил с Кутайбой мир на том условии, что он отдаст десять тысяч голов, деньги и имущество, окажет ему помощь против царя Хамджерда и будет верно блюсти то, о чем он написал ему. Кутайба принял эти условия и был верен договору. И Кутайба послал своего брата против царя Хамджерда, [135] который враждовал с хорезмшахом. ‘Абдаррахман сразился с ним, убил его и овладел его страной; он прибыл оттуда к Кутайбе с четырьмя тысячами пленных, которых тот велел убить. Кутайба приказал своему брату ‘Абдаррахману, когда он привел их, [вынести] свой трон, его вынесли, и Кутайба предстал перед людьми.

Он говорит: Кутайба приказал убить пленных, и впереди него убили тысячу, справа  —   тысячу, слева  —  тысячу и позади него   —  тысячу.

Он говорит: ал-Мухаллаб б. Ийас рассказывал: взяли в тот |1239| день у знатных мечи и ими отсекали головы; среди мечей оказались такие, которые не резали и (даже] не ранили. Тогда взяли мой меч, и что бы им ни ударяли, он рассекал все. Один из родичей Кутайбы позавидовал мне и подмигнул тому, кто бил: “Наклони, мол, его”. И он ударил им, слегка наклонив, попал в коренной зуб казнимого и зазубрил его.

Абу-з-Заййал говорит: а тот меч находится у меня. Он говорит: Кутайба отдал хорезмшаху его брата и всех тех, кто противодействовал ему, и он казнил их, конфисковал их имущество и отправил Кутайбе. И вступил Кутайба в город Фил и принял от хорезмшаха то, чго было обусловлено мирным договором с ним. Потом он возвратился в Хазарасп. И сказал Ка’б ал-Ашкари:

Тебе Фил отдал то, чго в нем есть, и это справедливо,
Хотя прежде тебя к нему стремился хвастливый, кичливый.
Пограничной области не получает ни тот, у кого копье слабое, ни
Уступчивый, ни тот, у кого сердце боязливое.
Помните ли вы ночи, губительные для тюрков,
Там, за Казе? Хвастливые лежали тогда под одеялом.
Они ведь не садятся на коней, иначе как состарившись.
Они тяжелы для конских хребгов, грубы в обращении.
Вы  —  Шанас и Мардазан презренные
И Басхара’, могилы, где лежат необрезанные. |1240|
Поистине я вижу, что заслуги Абу Хафсу принесли
Дни его битв, а ведь деяния людские различны
Кайсит он чистокровный, тогда как в ином человеке намешаны
Городское и деревенское, ложно приписанное родство и проступок.
Если бы ты послушался слабых, то они (воины) не делили бы меж собой
Семидесяти тысяч А ведь Согда слава   —  лишь начало
В Самарканде  —  другая добыча, которую ты делишь.
Пусть долго не приходит по твою душу смерть!
Ты превзошел все добрые деяния людские в прошлом,
И любая слава, которую оставили предки, тебя не минует!

Он говорит: ‘Али б. Муджахид продекламировал мне [начало]: “Тебе Фил отдал то, что за Казе…” Он говорит: так же читал [начало стихотворения] ал-Хасан б. Рашид ал-Джузаджани, а другие читали: “Тебе Фил отдал то, что в нем есть...” А говорят, что Фил  —  город Самарканд. Он говорит: по-моему, правильнее то, что сказал ‘Али б. Муджахид. [136]

Он говорит: а бахилиты утверждают, что Кутайба получил в Хорезме сто тысяч голов.

|1241| Он говорит: в 93-м году военачальники Кутайбы обратились к нему со словами: “Люди устали, прибыли из Сиджистана, так дай им отдохнуть в этом году”, но он отказал.

Он говорит: заключив мир с жителями Хорезма, он выступил к Согду и сказал ал-Ашкари:

Если бы ты послушался слабых, то они (воины) не делили бы меж собой
Семидесяти тысяч. А ведь Согда слава   —  лишь начало.

Абу Джа’фар говорит: в этом году Кутайба б. Муслим на обратном пути из Хорезма совершил поход на Самарканд и завоевал его.

Рассказ об этом

Выше я приводил перечень людей, со слов которых ‘Али б. Муджахид рассказывает о заключении Кутайбой мирного договора с владетелем Хорезма. Затем он постепенно перешел к рассказу о том, как к Кутайбе, после получения им [дани] по хорезмскому договору, явился ал-Муджашшир б. Музахим ас-Сулами и сказал: “Дело у меня есть, прими меня наедине”. Тот принял его наедине и он сказал: “Если ты намерен когда-нибудь идти на Согд, то  —  пора! Они (согдийцы) уверены, что ты в этом году к ним не придешь, а тебя отделяют от них десять дней пути”. Кутайба спросил: “Тебе посоветовал это кто-нибудь?” Тот ответил: “Нет”. Он спросил: “Ты дал знать об этом кому-нибудь?” Тот ответил: “Нет”. Он сказал: “Клянусь Аллахом, если об этом заговорит кто-нибудь, голову тебе сниму!” В тот день он стоял на месте, а назавтра утром он вызвал ‘Абдаррахмана и сказал: “Веди конницу и стрелков, а обоз отправь вперед, в Мерв”. Обоз отправили в |1242| Мерв, а ‘Абдаррахман шел за обозом следом весь тот день, держа путь на Мерв, а вечером Кутайба написал ему: “Наутро пошли обоз в Мерв и иди с конницей и стрелками к Согду. Держи все в тайне, я  —  следом”.

Он говорит: получив эту весть, ‘Абдаррахман приказал обозникам идти к Мерву, а сам отправился куда приказано. И Кутайба держал перед людьми речь: “Аллах открыл вам эту страну в такое время, когда можно совершить поход. Этот Согд сейчас никем не занят, они (согдийцы) нарушили договор, который был между нами, и отказались платить нам то, что было обусловлено при заключении мира между нами и Тархуном, а как они с ним поступили, вы знаете. Аллах сказал: “А кто нарушит, тот нарушит только против самого себя (Коран, ХLVШ, 10)”. Так идите с благословения Аллаха и я надеюсь, что с Хорезмом и Согдом будет то же, что было с племенами ан-надир и курайза. Ибо Аллах сказал: “А другой вы не овладели. Аллах окружил ее” (Коран, ХLVIII, 21). [137]

Он говорит: и он пришел в Согд, а ‘Абдаррахман б. Муслим прибыл туда раньше него во главе 20 тысяч. Кутайба подошел к нему во главе хорезмийцев и бухарцев спустя три или четыре дня после того, как ‘Абдаррахман остановился против согдийцев, и сказал: “Поистине мы “когда остановимся на площади какого-либо народа, то плохо будет утро увещеваемых!” (Слегка измененная цитата из Корана, XXXVII, 177). Он осаждал их месяц, и они, находясь в осаде, много раз вступали в сражение с ними на одной стороне [города]. Согдийцы, напуганные длительной осадой, написали царю Шаша и ихшиду Ферганы: “Если арабы победят нас, они причинят вам то же, что они принесли нам, так позаботьтесь о самих себе”. И те решили придти к ним (согдийцам) и сообщили им: “Пошлите тех, кто отвлечет их, чтобы нам ночью напасть на их лагерь”.

Он говорит: они отобрали всадников из сыновей марзбанов, и |1243| рыцарей и могучих богатырей и отправили их с приказом напасть ночью на их лагерь. А лазутчики мусульман пришли и оповестили об этом своих. Тогда Кутайба отобрал 300 или 600 храбрецов, назначил их начальником Салиха б. Муслима и отправил их на дорогу, по которой, как он опасался, они могли придти. Салих послал лазутчиков, которые приносили ему сведения о противнике. Он расположился в двух фарсахах от лагеря противника и его лазутчики вернулись к нему с вестью о том, что они прибудут к нему той ночью. Салих разделил свою конницу на три отряда и устроил засады в двух местах, а сам занял середину дороги. Ночью мно-гобожники нагрянули на них, не зная расположения Салиха и чувствуя себя в полной уверенности, что никто их до лагеря не встретит. Они ничего не знали о Салихе, пока не подошли к нему.

Он говорит: и они напали на них, а когда завязалась между ними схватка на копьях, вышли оба отряда из засады и вступили в сражение.

Он говорит: рассказывал один человек из племени бурджум: я участвовал в том сражении и никогда мне не приходилось видеть, чтобы противники бились так ожесточенно и стойко, как те сыновья царей. Мы перебили их и мало кто из них смог уйти; мы собрали их оружие, отрезали их головы и многих из них взяли в плен. Мы спрашивали их об убитых нами и они отвечали: “Вы убили сыновей царей, знатных из знатнейших, или богатырей, вы убили мужей, каждый из которых, живой, стоил ста воинов”. Мы написали на ушах [их имена]. Потом мы пришли в лагерь, а утром оказалось, что нет среди нас воина, который не нес бы головы [человека], известного по имени. Мы захватили хорошее оружие, дорогие вещи, золотые пояса и быстроходных коней. Все это Кутайба разрешил нам взять себе.

И это сломило согдийцев. Кутайба установил против них  [138] |1244| катапульты и из них обстреливал их. Притом он сражался с ними неотступно. Находившиеся при нем бухарцы и хорезмийцы подавали ему советы и сражались упорно и самоотверженно. Тогда Гурек послал [передать] ему: “Ты сражаешься против меня при помощи моих братьев и родичей из неарабов, выставь против меня арабов!” Кутайба разгневался, вызвал ал-Джадали и сказал: “Устрой смотр войску и выбери отважных”. Тот собрал их. Затем Кутай-бг. сам устроил им смотр, вызвал старшин ('ариф) и велел называть воинов по-одному. Он спрашивал: “Каков, по-твоему?” “Старшина отвечал: “Храбрец”. Он спрашивал: “Каков этот?” Тот отвечал: “Средний”. Он спрашивал: “Каков этот?” Тот отвечал: “Трус”. И Кутайба назвал трусов “вонючками”, отобрал у них коней и хорошее оружие и отдал это храбрым и средним, а тем оставил оружие похуже.

Затем он двинулся с ними, конными и пешими, и вступил в сражение с противником, обстрелял город из катапульт и проломил в нем брешь. Но те заделали ее мешками с просом. А один человек пришел, встал у пролома и стал ругать Кутайбу. Возле Кутайбы были стрелки из лука и он сказал им: “Выберите из вас двоих!” Те выбрали. Он сказал: “Кто из вас выстрелит в этого человека и попадет в него, тому 10 тысяч, а если промахнется, отрежу ему руку”. Один из двоих стал медлить, а другой выдвинулся вперед, выстрелил в того и попал ему точно в глаз. Он приказал выдать ему 10 тысяч.

Он говорит: бахилиты сообщили нам со слов Йахйи б. Халида, а он  —  со слов своего отца Халида б. Баба, мавла Муслима б. ‘Амра: я был в числе стрелков Кутайбы и, когда мы завоевали город, поднялся на стену, подошел к месту, где стоял тот человек, и увидел его труп на стене: стрела попала ему точно в глаз и вышла через его затылок. |1245|

Затем на следующее утро они обстреляли город и проломили брешь. Кутайба сказал: “Наступайте на город, пока не пройдете через пролом”. И они бились с ними, пока не прошли через пролом в город. Согдийцы стреляли в них стрелами, а они прикрывались щитами. Воин прикрывал щитом свой глаз, и шел вперед. Наконец, они добрались до пролома, а те сказали: “Уйди от нас сегодня, а завтра мы заключим с тобой мир”.

А бахилиты говорят: Кутайба сказал: “Мы заключим с ними мир только когда наши воины в проломе, а наши катапульты угрожают их головам и их городу”.

Он говорит, а другие рассказывают, что Кутайба сказал: “Рабы испугались, отходите, несмотря на вашу победу”. И они отошли. Назавтра он заключил с ними мир на условиях: (выплачивать] 2200 тысяч ежегодно ⁶¹; что они дадут ему в том году 30 тысяч голов, среди которых нет ни детей, ни стариков, ни увечных; что они предоставят город Кутайбе и не будет у них ни одного воина; что для него там будет в нем построена мечеть, в которую он войдет и совершит молитву, и будет воздвигнут в мечети минбар, с [139] которого он произнесет хутбу, а потом он пообедает и покинет [горо].

Он говорит: когда мирный договор был заключен, Кутайба послал десятерых, по два человека от каждой пятой части [войска] и они получили обусловленное мирным договором. И Кутайба сказал: “Теперь они покорились, когда их братья и дети в ваших руках”. Потом они остались в медине одни, построили мечеть, воздвигли минбар. Он совершил молитву и произнес хутбу, затем пообедал и послал [передать] жителям Согда: “Кто из вас хочет взять свои вещи, пусть возьмет. Я не намерен уходить из города и |1246| делаю вам эту милость, так как не собираюсь брать от вас больше, чем по условию мира с вами. Но только войско останется в городе”.

Он говорит: бахилиты же рассказывают: Кутайба заключил с ними мир на условии [выдачи] 100 тысяч голов, [разрушения] храмов огня и украшений идолов. Он взял обусловленное мирным договором, ему принесли идолов и они были обобраны и поставлены перед ним: сложенные вместе, они возвышались как огромная башня (каср), и он велел их сжечь. Неарабы (а’аджам) сказали: “Среди идолов есть такие, что сжегший их погибнет”. Кутайба сказал: “Я сожгу их своими руками”. Тут пришел Гурек, преклонил перед ним колени, и сказал: “О, эмир, благодарить тебя я обязан, не трогай этих идолов!” Кутайба велел подать огня, взял факел в руку и вышел. Тут он произнес “Аллах велик!”, затем поджег их и люди подожгли и идолы загорелись. Среди того, что от них осталось, нашли золотых и серебряных гвоздей 50 тысяч мискалей.

Он говорит: нам сообщил Махлад б. Хамза б. Байд со слов своего отца, говоря: мне рассказал тот, кто видел Кутайбу и взятие Самарканда или некоторых областей Хорасана: из него вынесли большие бронзовые котлы и Кутайба сказал Худайну: “Абу Сасан! Ты думаешь у Ракаши были такие котлы”? Он ответил: “Нет, но у ‘Айлана был котел, похожий на эти котлы”. Кутайба рассмеялся и сказал: “Ты отомстил”.

Он говорит: Мухаммад б. Абу ‘Уйайна сказал Салму б. Кутайбе в присутствии Сулаймана б. ‘Али: “Неарабы (‘аджам) ставят в вину Кутайбе его вероломство, он, де, поступил вероломно в Хорезме и Самарканде.

Он говорит: нам сообщил один старец из племени садус со слов Хамзы б. Байда. Кутайба захватил в Хорасане, в Согде, девушку |1247| из потомства Йездеджирда и спросил: “Вы считаете, что сын этой будет неблагороднорожденным”? [Ему] ответили: “Да, будет не-благороднорожденным по отцовской линии”. Он отослал ее ал-Хаджжаджу, а ал-Хаджжадж отослал ее ал-Валиду и она родила ему Йазида б. ал-Валида.

Он говорит: нам сообщил один из бахилитов со слов Нахшала б. Йазида, передававшего от своего дяди по отцу, который был современником тех событий: когда Гурек увидел, как Кутайба [130] наседал на них, он написал царю Шаша, ихшиду Ферганы и хакану: “Мы защищаем вас, находясь между вами и арабами. Если он доберется до нас, вы ослабнете и покоритесь. Не пожалейте никаких сил, какие у вас есть”. Они рассмотрели свое положение и сказали: “К нам идут поступления от наших подданных и у них нет такого богатства, какое у нас. И мы, цари, должны озаботиться этим делом”. И они выбрали сыновей царей и отважных людей из воинов своих царей, чтобы они пошли на лагерь Кутайбы и напали бы ночью, пока он занят осадой Согда. Они это сделали и поставили военачальником одного из сыновей хакана. Те выступили, решив напасть ночью на лагерь. Весть об этом дошла до Кутайбы и он выбрал отважных, храбрых и знатных людей. Среди тех, кого он выбрал, были Шу’ба б. Захир и Зухайр б. Хаййан. Их было четыреста и он сказал им: “Ваши враги видели, что Аллах на вашей стороне и оказывает вам помощь, чтобы вы наступали и увеличивались в числе, всем этим Аллах даст вам победу над ними. А они решили улучить момент, когда вы беспечны, и напасть на вас ночью, отобрали своих дихканов и царей. Вы  —  дихканы |1248| арабов и витязи их. Вам Аллах дал превосходство своей религией. Проявите же перед Аллахом стойкость и тем заслужите его воздаяние, защитите и свою собственную честь!”.

Он говорит: Кутайба послал лазутчиков к врагам и когда они приблизились к нему настолько, что они могли достичь его лагеря в ту ночь, он принял отобранных им людей, говорил с ними, вдохновляя их, и поставил их военачальником Салиха б. Муслима. Они, выступив из лагеря на закате, прошли и расположились в двух фарсахах от лагеря на пути врага, о которых им было рассказано. Салих разделил свою конницу и устроил засаду справа от себя и засаду слева от себя. Когда прошла половина ночи или две ее трети, появился враг, идущий сомкнуто, быстро и стройными рядами. Салих же стоял со своей конницей. Завидев его, они напали на него, а когда начался бой на копьях, напали оба отряда из засады, справа и слева. И мы не слышали ничего, кроме взаимных подбадриваний и не видели более упорного противника, чем они.

Он говорит: один бурджумит передавал рассказ Зухайра или Шу’бы: когда мы бились с ними копьями и мечами, вдруг я отчетливо увидел в ночи Кутайбу, а я как раз нанес мечом удар, который меня самого удивил, я глянул на Кутайбу и сказал: “Как тебе нравится, за отца ты мне и за мать мою!” Он сказал: “Молчи, да заткнет Аллах тебе рот!”

Он говорит: мы перебили их, и уйти смог разве кто из них поодиночке. Мы стали собирать добычу и отрезать головы до самого утра, потом пришли в лагерь и я никогда не видел, чтобы люди приносили столько, сколько мы принесли: каждый воин тащил голову [человека], известного по имени, и пленного на веревке.

Он говорит: принесли мы головы Кутайбе и он сказал: “Воздал |1040| вам Аллах за веру и честь добром”. Кутайба оказал мне почет, хотя ничего обо мне не разгласил, и одарил меня с равной [141] щедростью, как Хаййана ал-’Адави и Хулайса аш-Шайбани, и я подумал, что он видел такие же их подвиги, как и мои. И это сломило согдийцев. Они запросили мира и предложили выкуп, но он отказался, сказав: “Я мщу за кровь Тархуна, который был моим мавла и принадлежал к числу тех, кто получил мое покровительство”.

Они говорят: ‘Амр б. Муслим рассказывал со слов своего отца: Кутайба стоял там долго и проломил брешь в Самарканде. Он говорит: какой-то глашатай на чистом арабском языке стал громко ругать Кутайбу. Он говорит: а ‘Амр б. Захдам рассказывал: мы стояли вокруг Кутайбы, и когда услышали ругань, быстро вышли и долго так оставались. Тот продолжал ругать, а я подошел к шатру Кутайбы и увидел, как Кутайба сидит, завернувшись в плащ, и говорит, словно обращаясь к самому себе: “Доколе, Самарканд, будет гнездиться в тебе шайтан?! Клянусь Аллахом, завтра утром я предприму попытку достичь против твоих жителей наибольшего”. Я подошел к своим товарищам и сказал: “Сколько гордых душ, от нас и от них, примет завтра смерть!” И я рассказал им об увиденном.

Он говорит: бахилиты рассказывают: Кутайба шел, оставив реку справа, и прибыл в Бухару. Он побудил бухарцев пойти с собой и шел, а когда он достиг города Арбинджана, —  того самого, откуда вывозят арбинджанские кошмы,  —   его встретил Гурек, владетель Согда, во главе большого войска из тюрков, шашцев и ферганцев. |1250| Между ними произошло несколько стычек без большого сражения; каждый раз мусульмане, побеждали, но обе стороны сдерживались, рока не приблизились к Самарканду. Тут в один день они вступили в сражение. Согдийцы напали на мусульман так, что опрокинули их, и прошли до их лагеря. Затем мусульмане повернули против них и отбросили их до их лагеря. Аллах убил большое число многобожников, мусульмане вошли в город и заключили с ними мир.

Он говорит: бахилиты сообщили нам со слов Хатима б. Абу Сагиры: я видел в тот день, как конница дралась на копьях с конницей мусульман, и в тот день по приказу Кутайбы вынесли его трон, и он сел на него. Они бились копьями так, что дошли до Кутайбы, а он сидел, поджав ноги, обхватив свой меч руками и упираясь в него голенями. Оба фланга мусульман сомкнулись вокруг тех, которые заставили отступить центр, и нанесли врагам поражение, отбросив их до их лагеря. Было убито большое число многобожников. Мусульмане вошли в город Самарканд и заключили с ним мир. Гурек устроил пир и пригласил Кутайбу, который пришел с группой своих людей, и после обеда попросил от него в дар Самарканд, сказав царю: “Уходи из него”. И тот ушел из города. А Кутайба прочитал: “Он погубил первых адитов и самудян, и не пощадил” (Коран, LIII, 51(50) — 52(51)).

Он говорит: нам сообщил Абу-з-Заййал со слов ‘Омара б. ‘Абдаллаха ат-Тамими, передававшего рассказ того, кого Кутайба [142] отправил к ал-Хаджжаджу с вестью о взятии Самарканда: я прибыл к ал-Хаджжаджу и он отправил меня в Дамаск. Я прибыл в него, вошел в его мечеть и сел до восхода солнца, а рядом со |1251| мной был слепой, у которого я спросил что-то о Дамаске. Он сказал: “Ты — чужестранец”. Я сказал: “Да”. Он спросил: “Из какой ты страны?” Я ответил: “Из Хорасаиа”. Он спросил: “Что побудило тебя прибыть?” Я рассказал ему. Он сказал: “Клянусь тем, кто послал Мухаммада, вы, поистине, завоевали его только при помощи вероломства. Вы, хорасанцы, будете теми, кто отнимет у Омейядов их царство и разнесете Дамаск по камню”.

Он говорит: нам сообщил ал-’Ала’ б. Джарир: дошло до меня, что Кутайба после взятия Самарканда поднялся на его гору, посмотрел на людей, рассеявшихся по долинам Согда, и привел сказанное Тарафой:

Привольно живут люди! Если бы наше место не было
Опасным, то они вернулись бы с верблюдами и разрушили.

Он говорит: нам сообщил Халид б. ал-Асфах, приводя слова ал-Кумайта:

Самарканд был йеменским краем,
А ныне мудариты считают его кайситским (Согласно южноарабским сказаниям, йеменские цари тубба' совершали в древности походы до Самарканда. Кайс и Мудар  —   эпонимы северо-арабских племен, к которым принадлежали Кутайба, бахилиты и другие завоеватели Самарканда в начале VIII в. — Ред).

Он говорит: Абу-л-Хасан ал-Джушами рассказывает: Кутайба призвал Нахара б. Тауси’у. когда заключил мир с согдийцами, и сказал: “Нахар, где теперь [смысл] твоих стихов:

Кончился поход, приносящий богатство!
Щедрость и доброта умерли вместе с ал-Мухаллабом.
И то и другое остались в Мерверруде заложниками его могилы
И исчезли отовсюду, из востока и из запада.

А это разве не поход. Нахар?!” Тот ответил: “Нет же, вот получше стихи, сказанные мной:

Не было при нас, не было прежде нас,
И после нас не будет такого, как Ибн Муслим!
Всех тюрков он перебил своим мечом,
А для нас он устраивал дележ за дележом!”

|1252| Он говорит: затем Кутайба отбыл в Мерв, оставив в Самарканде своим заместителем ‘Абдаллаха б. Муслима. У него он оставил большое войско, много военного снаряжения и сказал: “Не позволяй ни в коем случае войти многобожнику в какие-либо из ворот Самарканда без печати на руке; если глина высохнет до того, как он войдет, то убей его; если найдешь у него что-либо железное, вроде ножа или другого, то убей его; если запрешь ворота на ночь и обнаружишь в нем кого-либо из них, то убей его”. Сказал ка’б ал-Ашкари, а говорят, кто-то из племени джу’фи: [143]

Каждый день Кутайба собирает добычу
И к богатствам прибавляет новое богатство.
Он  —  бахилит, на которого надели венец, и
Волосы его, что были черными, поседели.
Он опустошил Согд войсками, так что
Оставил Согд сидеть голым.
Вот ребенок плачет, потеряв отца,
И отец, мучающийся, вызывает плач ребенка.
В какой бы стране он ни поселился и в какую бы ни пришел,
Его конница оставляет там глубокий след.

Он говорит: Кутайба сказал: “Этот гон   —  не “гон двух диких ослов”, так как он завоевал Хорезм и Самарканд в один год. А дело в том, что если наездник за одну охотничью погоню сразит двух диких ослов, то говорят: “он гнался за двумя дикими ослами”. Потом он ушел из Самарканда и оставался в Мерве. Его наместником в Хорезме по ведению войны был Ийас б. ‘Абдаллах б. ‘Амр, но он был слабым, а сбором хараджа ведал ‘Убайдаллах |1253| б. Абу ‘Убайдаллах, мавла Муслимитов.

Он говорит: жители Хорезма сочли Ийаса слабым и собрали против него войско, а ‘Убайдаллах написал Кутайбе. Тогда Кутайба послал зимой наместником ‘Абдаллаха б. Муслима, сказав: “Накажи Ийаса б. ‘Абдаллаха и Хаййана ан-Набати сотней ударов каждого и обрей их, присоедини к себе ‘Убайдаллаха б. Абу ‘Убайдаллаха, мавлу Муслимитов, и прислушивайся к его совету, ибо он предан”. Он выступил и, когда был в одном переходе от Хорезма, уведомил Ийаса и предупредил его, и тот остался в стороне. Он прибыл, схватил Хаййана, наказал его сотней ударов и обрил его.

Он говорит: затем Кутайба, после ‘Абдаллаха, отправил ал-Мугиру б. ‘Абдаллаха с войсками в Хорезм и до них (хорезмийцсв) дошла о том весть. Когда ал-Мугира прибыл, дети тех, кого убил хорезмшах, откололись и сказали: “Мы не будем тебе помогать”. И они бежали в страну тюрков. Ал-Мугира прибыл, некоторых пленил, некоторых перебил, а остальные заключили с ним мир. Он взял джизйу и прибыл к Кутайбе, который назначил его наместником в Нишапуре. |1256|

9