Вардан Великий. Всеобщая история. Предисловие.

Вардан Великий. Всеобщая история. Предисловие.
Библиотека сайта XIII век

ВАРДАН ВЕЛИКИЙ

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

ПРЕДИСЛОВИЕ

Желание близкого знакомства с исторической армянской литературой с каждым днем сильнее выражается у западных ученых, между которыми преимущественно обращают на себя наше внимание Французские, немецкие и бельгийские ориенталисты. Они давно уже сознают необходимость непосредственного знакомства с армянскими историками. При изучении истории Востока они на самом деле убедились — какую огромную можно извлечь из них пользу для пополнения многих пробелов в истории Аршакидов, Арабов, Монголо-Татар, Иверийцев и даже Крестовых походов. Литература этого восточного народа не только дает нам факты, служащие разъяснением или дополнением к событиям прошедшей жизни народов западной Азии, но даже предлагает историю целых стран, бесследно сошедших с исторической сцены, какова напр. древняя Албания (Ахования), которая, благодаря этой литературе, теперь возникает перед нами с подробною повестью о своей жизни, начиная с IV до начала X века по Р. X. (Иcтopия древней Албании издана нами впервые в 1860 году в Москве на армянском языке. Русский перевод ее, сделанный г. Патканианом, вышел в то время, когда мы писали эти строки. Он издан Императорской Академией наук. В свое время мы представим ученой нашей публике подробный отчет как об этом замечательном памятнике, так и о его переводе на русскии язык) [VI]

Не смотря на эти свои преимущества, язык и литература армянская, к сожалению, до сих пор остаются для нас совершенно незнакомыми; для нас, имеющих в своем владении не только часть древней Армении, но и значительное число Армян с Эчмиатзином и с богатейшими собраниями драгоценных рукописей, хранящихся в монастырях и у многих частных лиц. Не смотря на среду, столь неблагоприятную для армянской письменности, мы все-таки решились познакомить с последней нашу ученую публику. С этой целью, еще в 1858 году, мы издали Историю Армении знаменитого Моисея Хоренского (V века) в русском переводе с объяснениями. Ныне предоставляем на суд наших ученых другой замечательный памятник исторической армянской литературы в русском же переводе, именно — “Всеобщую Историю Вардана Великого”). Мы решились издавать ряд средневековых армянских историков и летописцев, которые, хотим надеяться, не останутся бесплодными в руках наших ученых, посвятивших себя изучению как русской Истории, так и истории соседних нам восточных народов и племен.

Ряд этот мы открываем Варданом Великим.

Он является в половине ХIII столетия в Киликии, в царствование Хетума I-го из династии Рубенидов и в патриаршествование Константина I-го, когда на историческую сцену из глубины Азии являются Монголо-Татары на смену Аравитянам. Теснимая с одной стороны Арабами, с другой Татарами, Армения в предсмертной aгoнии металась, простирая руки, то к визанийцам, то к западным христианам в лице крестоносцев, ища у них помощи; но напрасно. Политическое ее разложение шло быстро, и yсилия царей Рубенидов и замечательнейших кафоликосов оказывались бессильными для удержания ее от неминуемой погибели. Ни старания Нерсеса Благодатного с его непосредственными преемниками; ни мощное слово Hеpcеca Ламбронского, проникнутое всеобнимающим христианским духом, направленное на единение двух восточных [VII] церквей; ни горячее желание последующих кафоликосов в лице Константина I-го, искавшего соединения с западной церковью, — не в силах были остановить роковое неудержимое течение исторических событий, грозивших Армении политической смертью. Все мужество, развернутое первыми основателями династии Рубенидов при завоевании Киликии с целью удержать хоть здесь политическую самостоятельность Армении, оказались бесплодными потому, что в самом народе армянском, за исключением некоторых отдельных личностей, не было уже жизни, составляющей необходимое условие для существования всякого политического тела. Стоит раскрыть сочинения Нерсеса Благодатного, Григория Теха, Нерсеса Ламбронского, Киракоса Гандцакского, Степаноса Сюникского; стоит взглянуть на переписку тогдашних армянских патриархов с некоторыми знатнейшими членами их паствы; стоит прочесть полемические послания духовенства восточной Армении, обращенные к царям Рубенидам и к киликийским патриархам, чтобы убедиться в верности зaмечaния, высказанного нами выше. Со вступлением Армян в Киликию, упадок, о котором говорим, с каждым днем делается ощутительнее. С одной стороны грубое, невоображаемое невежество, в котором находился народ; с другой — совершенное отсутствие нравственных начал: вот что мы замечаем в киликийских Армянах того времени! Прибавьте к этому полнейшее отрешение от духа всеоживляющего христианского учения, и вы поймете — почему Армения, это государство, начавшее свое существование за 2500 слишком лет до Р.X., такими быстрыми шагами шла к бездне, раскрывавшейся перед ней в эпоху, о которой идет у нас речь. Нерсес Ламбронский со всей пылкостью любящей своей натуры, со всей откровенностью человека, горячо желающего блага своему отечеству, раскрывает перед нами с неумолимостью справедливого судьи все язвы своего отечества для того, чтобы найти средства к их исцелению. Читая его описание нравственного [VIII] поражения всего организма тогдашней Армении, удивляешься — как еще могло существовать общество, носившее в самом недре своем смерть! Из того, что этот замечательный архипастырь говорит о нравственном состоянии тогдашнего духовенства, к которому он сам принадлежал, мы легко можем составить себе верное понятие и о глубоком упадке, в котором должна была находиться и светская половина его отечества. В Киликии в последнее время непотизм принял такие размеры, до которых он конечно никогда не доходил в древней Армении. Сан священнический, епископский и даже патриарший все сделалось наследственным в этой стране; и не только наследственным, но и продажным. История вселенской церкви не представляет примера, чтобы иepeйcкий или епископский сан передавался когда-нибудь по завещанию, как наследие. В этой стране достаточно было священнику строить церковь, или монаху выстроить монастырь, чтобы иметь право: первому — завещать на вечные времена жене своей и детям паству христову, и второму по смерти своей отдавать в рабство, хоть бы своему племяннику, всю братью, собравшуюся во имя Христа. Не говорим о епископе, который, не дожидаясь смерти, еще при своей жизни делал распоряжение о передаче eпapxии своим родственникам как собственность. Там, где достаточно было бы одной церкви, встречаем множество полуразвалившихся часовен, воздвигнутых не во славу Божию, но в следствие непокорности и вражды священников, сеющих раздор в народе с целью иметь больше возможности располагать последним в пользу своих сыновей. Получали рукоположение епископы, не имевшие понятия о управлении паствою; получали кафедры, не зная, где они находятся; они обыкновенно скрывались где-нибудь в ущельях гор, и если случалось им являться посреди своей паствы, которой совершенно завладели священники, последняя смотрела на них, как на незнакомцев. Между тем мы знаем, что ничего подобного не было при Багратидах. “И это зло, говорит Нерсес [IX] Ламбронский, существует у нас не более как около ста лет, а именно, со времени прекращения династий Рубенидов, и с каждым днем оно глубже пускает свои корни. В следствие чего, мы стоим уже на краю бездны. Отечество наше не только в страшном беспорядке, но и в жестоком рабстве, в которое предал Господь не только наше тело за наши грехи, нo и душу, добровольно нами порабощенную. Со всех сторон до нас доходят слухи, что Турки исполняют обязанность епископов, приказывая последним рукополагать того или другого, за что они сами получают деньги; и — стыдно даже выговорит! — народ доволен скорее Турками, чем христианами, совершающими тоже самое дело! Горе мне, восклицает Нерсес, младенцы остаются без крещения, а покойники в продолжении нескольких дней непогребенными, если их родственники не внесут определенную за то плату! Может быть меня спросят: идем ли мы по крайней мере неуклонно по стезе благочестия? — нет, у нас нет и благочестия. Мы это говорим не на ветер; сравнивая себя с соседними христианами, находим, что мы только по имени и по вере нашей называемся христианами, но что дела наши лишены духа христианского. Нет еще семидесяти лет, как Франки в этой стране и владеют ею. Когда они пришли к нам, всю Месопотамию, Cиpию, Киликию, Памфилию и Каппадокию наполнял собою армянский народ, у которого в то время были князья и церкви в достаточном количестве. Князья и теперь существуют; но в течение всего указанного времени никто из них в городах своих или селениях не построил архиерейского дворца, или церкви. После царей из рода Артцруни и благочестивых Ванандских князей всякий порядок исчезает и водворяется господство неурядицы и невежества. Между тем посмотрите, что сделано в короткое время Франками: там, где в продолжение долгого времени армянские князья господствовали без церквей и епископов, Франки первой своей заботой считали водворить церковный порядок, что мы не только слышали, но и видели [X] собственными глазами. Возмем для примера обширный и богатый город Мараш (Город в Киликии, в округе того же названия, иначе назывался Германиком); пока он принадлежал Армянам, в нем не было ни кафедры, ни церквей; переходит он в руки к Франкам — в нем является и кафедра и великолепная церковь. Тоже следует сказать и о Кесоне (Кесон, или Кесун — город в Киликии на севере от Мараша, недалеко от крепости Бехестина), принадлежавшем Гох-Василию, который упоминается у нас в числе благочестивых: в нем также ничего не было; Франки завладевают Кесоном, воздвигается в нем арxиepeий дворец и во всех селениях являются церкви с церковнослужителями. Не станем говорит о Анарзабе и Сисе (Анарзаба, или Анаварза, город в Киликии. — Сис — город в Киликии же, построенный царем Левоном II в 1186 году; был столицею царей Рубенидов и некоторое время местопребыванием армянских патриархов), которые, находясь, под владычеством Армян, до сих пор не имеют ни пастыря, ни церквей; епископы сидят в своих монастырях, а паства пасется без пастырей. — В Анарзабе армянскими князьями была воздвигнута церковь. Когда этот город перешел к Грекам, они назначили в армянскую церковь не только епископов, но и определенное приношение со стороны мирян. Армянские князья, по вторичном его взятии, изгнали греческого епископа, а церковь оставили пустою и осиротевшею, какою она пребывает до сей поры. Эдесса, Самосат, вся Месопотамия представляет туже картину, потому что страною завладели Турки, а церкви Армяне наследовали от Франков, и потому в них запустение; между тем как рядом с Армянами Сирийцы торжественно прославляют имя божие.

“Наконец взгляните, говорит Нерсес Ламбронский, на столицу нашу — Сис, где князей и народу достаточное [XI] множество; что же вы видите? — ни епископа, ни церквей, ни готовности со стороны народа посещать их, ни даже сознания необходимости этого посещения. Наше духовенство остается совершенно чуждым того благоустройства, которое представляют ему Франки. В Сисе христиане, жаждавшие знания закона Божия, погибают в невежестве. Таково их положение и в крепостях и в селениях”.

Вот в каком свете Нерсес Ламбронский представляет нам Киликию в 1177 году, т. е. 97 лет спустя после водворения в ней Рубенидов. Мы знаем из истории, что в этой стране после великих представителей армянской церкви, между которыми бесспорно Нерсес Дамбронский занимает одно из видных мест — как политическое, так и нравственно-духовное состояние Армян не улучшилось, но напротив с каждым днем становилось хуже. В эпоху появления Вардана, как деятеля на историческом и литературном поприщах, т. е. по прошествии 43 лет после кончины Нерсеса, состояние армянского царства в Киликии приняло характер более мрачный и безотрадный. Вот среда, в которой мы встречаем нашего Вардана! Биография этой замечательной личности мало нам известна, как вообще жизнь всех писателей из его соотечественников. Это объясняется тем, что так как все они, без весьма малого исключения, принадлежали духовному званию, и так как деятельность их сосредоточивалась преимущественно в монастырях, то человеческая сторона их жизни проходила незамеченною для монашествующей братии, для светских же людей она оставалась недоступною по причине своей замкнутости. Вот почему все, относящееся к духовной жизни этих писателей, передано их потомству современниками-монахами с особенною любовью и с мельчайшими подробностями. Под такую же категорию подходит и жизнь нашего Вардана, и потому подробности о ней займут у нас не много места.

Он родился в Киликии в крепости Бардцер-берде, находившейся на северной стороне Таврских гор, но [XII] неизвестно, в котором именно году. Вместе с Киракосом, Аракелом, Иосифом и самим Малахией, передающим нам эти подробности, он получил свое образование у знаменитого в то время своей многосторонней ученостью вардапета Иоанна, по прозванию Ванакан. У нас нет данных, по которым можно было бы определить время поступления его в монахи, или получения им достоинства вардапета, т. е. учителя. Товарищ его по учению, Киракос Гандцакский, говорит, что Вардан ходил в Иерусалим на поклонение св. местам. Хотя он и не обозначает — в котором году было предпринято это путешествие, однако мы из одного места циркулярной грамоты кафоликоса Константина можем заключить, и довольно верно, что это должно было быть в 1238 году. Из Иерусалима Вардан отправился в Киликию на свидание с царем Хетумом I-м в город Сис. Отсюда вскоре направил он свой путь в Хром-кла, тогдашнее местопребывание армянских кафоликосов. Слава его, как ученого, была распространена не только между восточными его соотечественниками, но и киликийскими Армянами. Поэтому самому кафоликос Константин I, управлявший в то время патриаршим престолом, сделав ему самый радушный прием, пригласил его жить при ceбе. Здесь Вардан в короткое время приобрел полное доверие патpиapxa, которому нужен был именно такой человек в эту эпоху. Беспорядки, картину которых так живо описал нам Нерсес Ламбронский и с которыми мы уже познакомили наших читателей, теперь приняли такие размеры, что Константин нашелся вынужденным созвать собор для изыскания средств к их прекращению. Он был созван в Сисе в 1243 году. Вардан был уполномочен отвезти его постановления в восточную Армению. Циркулярная грамата, сопровождавшая эти постановления, была собственноручно написана самим патриархом, который рекомендовал в ней своего посланного в следующих выражениях: “Посылаю к вам достойного вардапета Вардана, которого пять лет тому [XIII] назад Провидению угодно было дать мне возможность пригласить к себе из ваших стран. Познакомившись с ним, я привязался к нему, при Божием содействии, любовью и уважением на всю жизнь и навсегда”. Не смотря на сильные препятствия, встреченные Варданом со стороны восточных Армян, ему все-таки удалось довольно успешно исполнить возложенное на него поручение и оправдать довеpиe к себе кафоликоса. Постановления Сисского собора при его содействии были подписаны многими из князей и лиц высшего духовенства, в том числе и Ванакан вардапетом. Эти бумаги, подписанные вышеупомянутыми лицами, отсюда Вардан препроводил к кафоликосу в Хром-кла, а сам отправился в свой монастырь св. Андрея в Дцоропорском округе Гугаркской провинции против неприступной Кайанской крепости. Это было в 1245 году. Между тем на престол св. Петра вступает в 1243 году папа Иннокентий IV. Первой его заботой было присоединение восточных христиан к римской церкви; с этой целью он поднял вопрос о исхождении Духа Святого от Отца и Сына. Восточные христиане, а именно Греки, Сиряне и Иверийцы, отвергли предложение папы; киликийские Армяне в лице кафоликоса Константина на третьем Сисском соборе приняли римское учение о Духе Святом, и знаменитые тогдашние духовные писатели и ученые: Иоанн Ванакан, наш Вардан и Киракос Гандцакский, письменно выразили свое мнение об этом важном богословском вопросе в том смысле, что св. Писание и творения первых отцев восточной церкви представляют много мест относительно исхождения Духа Святого, которые могут быть объяснены в смысле католическом. Излишне сказать, что эта натяжка армянских вардапетов ни к чему не привела; народ армянский остался, и до сих пор остается, при прежнем учении своей церкви, а именно, “что Дух Святый исходит от Отца, а не от Отца и Сына”.

Само собою разумеется, что кафоликос Константин и с ним тогдашние корифеи армянского духовенства, делая эту [XIV] уступку в пользу римской церкви, имели в виду союз с римским двором и через него со всем западным католическим миром, который союз, думали они, спасет их отечество от предстоявшей погибели. Но они ошибались в своем патриотическом расчете, и ошибались вдвойне: вопервых потому, что не встретили сочувствия своему плану в восточных своих соотечественниках; а вовторых потому, что не такими слабыми подпорками поддерживается распадающееся государство. Ибо государство, лишенное истинного патриотизма, не проникнутое единством и единодушием, потерявшее всякое чувство закона и законности, забывшее национальность с утратою языка, неимевшее ни каких религиозных и, следственно, нравственных начал, служивших и служащих едва ли не единственной основой его существования, подобное государство, утратившее в самом себе все эти жизненные элементы, напрасно будет искать жизни в посторонней помощи. Так оно и случилось; ибо спустя сто лет с небольшим после третьего Сисского собора, разрушилось армянское царство и в Киликии.

Но обратимся к Вардану. Мы видели, что он на обоих вышеупомянутых Сисских соборах принимал деятельное участие. Его политическая деятельность этим, однако, не ограничилась. В 713 году армянского летосчисления — 1264 — Хулагу-хан вызвал его к себе, как пишет сам Вардан, который на этот раз распространяется, к нашему удовольствию, подробно описывая свое свидание с великим завоевателем. Не говоря уже о любопытных подробностях, им сообщаемых относительно обычаев Татар, самая беседа его с Хулагу-ханом в высшей степени назидательна. По ней мы можем судить о гибком уме Вардана, который с первой же аудиенции совершенно овладевает Хулагу-ханом, с изумительной вкрадчивостью предлагая последнему мысли, основанные на человеколюбии, справедливости и любви христианской; завоеватель жe легко, непринужденно раскрывает перед Варданом свое сердце [XV] для принятия этих возвышенных идей в пользу покоренных им народов и преимущественно христиан. При дворе Хулагу Вардан успел поставить себя так, что все обращались к нему за советами в самых важных обстоятельствах. Так напр. после смерти великого хана, супруга его, Дохуз-хатун, обращается к Вардану и по совету его назначает старшего сына, Абаху, ханом на место отца его. Это — последнее событие из жизни Вардана, которое мы знаем. По уверению соученика его, Малахия, Вардан умер в 1271 году. Вот все, что мы знаем о жизни этого замечательного человека на политическом поприще.

Многосторонняя литературная его деятельность ясно носит на себе следы влияния эпохи упадка. В ней нет ничего самостоятельного: каким-то духом эклектизма веет от всего, вышедшего из-под его пера. Тому доказательством служат его экзегетические сочинения, в которых вся роль его ограничивается сведением толкований предшествовавших ему отцев греческой, сирийской и армянской церквей. Он много видел, много читал и много знал. Обширности его познания, конечно, много помогало его короткое знакомство с языками: греческим, еврейским сирийским и парсийским. Этой его начитанности и любознательности обязаны мы теми драгоценными сведениями, который он сообщает нам в лучшем из своих произведений, т. е. в своей Всеобщей Истории. Здесь не место входить в подробную оценку всего, оставшегося нам от пера Вардана, потому что в отношении к нашему предмету это ни к чему не привело бы нас. Скажем однако, что мы имеем от него много сочинений богословского содержания, или точнее, много толкований на различные книги св. Писания; несколько панигириков, несколько духовных бесед и гимнов, несколько басен, неимеющих особенного достоинства. Самое видное место в его творениях бесспорно занимает его “Всеобщая История“. Но прежде нежели поговорить о ней подробно, скажем мимоходом, что [XVI] судьба этой книги, которой Вардан обязан своей славой в позднейшем потомстве и своей известностью на отдаленном европейском Западе, была трагическая. Автору ее оставалось дописать последние две-три ее страницы, когда она в 1265 году вместе с служителями Вардана была отведена в плен неверными. К счастию нашего автора, полтора года спустя, т. е. в 1267 году, его История, принесенная на Тифлисскую площадь, продавалась. На это ненароком нашел один из домашних брата нашего Вардана, по имени Мелер, и выкупил книгу. Рассказ свой об этом Вардан заключает следующими умилительными словами: “За эту милость слава Господу нашему во всех святых и в творениях Его! покупателю же ее да будет милость от Христа”.

Всеобщая История Вардана начинается началом мира и кончается 716 годом армянского летосчисления, т. е. 1267 годом христианской эры, когда воспоследовала кончина друга его и покровителя, кафоликоса Константина I-го. В этом своем произведении наш автор остается верен заранее начертанному своему плану: в нем он тщательно сводит в одно все, что было ему известно из исторических творений отечественных и иностранных писателей. Эту свою верность простирает он до того, что даже события своего времени передаст по рассказам других современных ему армянских историков, за исключением своего свидания с Хулагу-ханом. Хотя в примечаниях к предлагаемому нашему переводу сделаны подробные указания на произведения писателей, которыми пользовался наш автор, однако чтобы дать читателю возможность одним взглядом окинуть всю историческую литературу, служившую источником нашему Вардану, приведем здесь имена писателей и названия тех из их произведений, которые последний имел под рукою, писавши свою Иcторию.

Кроме Священного Писания Вардану служили источниками из армянских писателей: [XVII]

А.

1) Агафангел (IV в.) в своей Истории обращения царя Тердата и всей Армении в христианскую веру через посредство парфянина Григория, сына Анака: она доведена до 325 года от Р. X.

2) Зеноб Глак (в начале IV в.), ученик Григория просветителя, писавший Историю введения христианской веры в Таронскую провинцию.

3) Фауст византийский (IV в.), автор Истории Армении, начинающейся с царствования Хосрова II, сына Тердата и доведенной до Хосрова III, т. е. с 344 по 388 г. от Р. X.

4) Корьюн, по прозванию Дивный (V в.), в своей Биорафии св. Месропа, изобретателя армянского алфавита.

5) Моисей Хоренский (V в.) в своей Истории Армении, от древнейших времен доведенной до 433 г. от Р. X.

6) Ехише (V в.), написавший Историю войны, веденной Армянами под предводительством Вардана Мамиконского против Язкерта: доведена до 463 г. от Р. X.

7) Лазарь парпский (V в.), оставивший нам Историю Армении, начинающуюся с прекращения династии армянских Аршакидов и доведенную до марзпанства Вахана Мамиконского, т. е до 485 г.

8) Иоанн, епископ мамиконский, продолжатель Зеноба Глака; он доводит Историю Таронской Провинции до 640 года.

9) Себеос, живший во второй половине VII века; от него мы имеем Историю похода императора Ираклия (Константина), доведенную до куропалата Хамазаспа Мамиконского, т. е. до 654 г.

10) Хевонд вардапет, живший во второй половине VIII века, и написавший Историю нашествия Аравитян на Армению, с 661 по 788 г.

11) Моисей Кахакантуаци, живший в конце IX и в начале X века, написавший Историю Аховании (Албании [XVIII] древних), начинающуюся с первых годов IV века и доведенную до 914 года.

12) Иоанн кафоликос, по прозванию Историк, живший в конце IX и в начали X века, в своей Иcтopии Армении от древнейших времен до 920 года.

13) Товма Артцруни (X в.) в своей Истории князей из дома Артцруни, доведенной до Гагика Артцруни, в 908 г. положившего начало Васпураканскому царству.

14) Степанос Таронский, по прозванию Асохик, живший в конце X и в начале XI века, написавший Всеобщую Историю, доведенную до 1005 года.

15) Ухтанес, живший во второй половине Х столетия, оставивший нам Историю отпадения Иверийской церкви от Армянской в патриаршествование патриархов: Моисея II и Авраама I, с 551 по 595 год.

16) Mecpoп, иepeй, живший во второй половине X века, оставивший нам Биографию патриарха Нерсеса Великого.

17) Маттеос Эдесский (XII стол.), написал Историю Армении, начинающуюся с 932 до 1132 года.

18) Григорий, иерей, продолжатель Маттеоса Эдесского, живший во второй половине XII века, доводит свою Летопись до 1162 года.

19) Самуил Анийский, живший во второй половине XII века, и написавший Хронологию от сотворения мира до 1164 года.

20) Киракос Гандцакский (XIII века), написал Историю Армении с царствования Тердата, т. е. с 286 по 1263 г.

В. Произведения писателей, существовавшие во время Вардана в XIII веке, но не дошедшие до нас:

1) История Армении Шапуха Багратуни, жившего во второй половине IX века, современника Иоанна кафоликоса. По уверению последнего, она заключала в себе Иcтopию царя Ашота I Великого. Багратуни, сына Сембата [XIX] Исповедника. (См. Ист. Арм. Иоан. кафол. моего изд. Москва, 1853, стр. 73 — 74.)

2) История начала и происхождения Турок Иоанна Саркаваг-вардапета, жившего в первой половине ХII века (см. у Киракоса стр. 46, 47).

3) История Мхитара Анийского, заключавшая в себе, как можно видеть из слов Степаноса Сюникского и нашего Вардана, подробную Повесть о происхождении рода Орбелианов и о нашествии Татар на Грузию и Армению. (См. мое изд. Истории Сюникской Провинции Степаноса, Москва, 1861, гл. 63, стр. 273.)

4) История нашествия Татар на Армению знаменитого Иоанна Ванакана, бывшего в плену у Татар и скончавшегося в 1251 году.

5) Анонимная История Иверийцев, на которую указывает тот же Степанос Сюникский (см. там же стр. 272).

6) История происхождения Татар, историка Вахрама. — Конечно этот Вахрам не одно и тоже лице с Вахрамом рабун'ом, ***, от которого мы имеем рифмованную краткую Историю Рубенидов от начала основания их династии в Киликии до Левона III, т. е. до 1270 года.

Автор Истории происхождения Татар у нашего Вардана называется випагир'ом, *** т. е. историком. Это вероятно, то самое лицо, которое у Мхитара Айриванк'ского в числе историков занимает место между Мхитаром Анийским и Иоанном Саркаваг вардапетом, и которого он называет не сыном Тиграна, как наш Вардан, но уроженцем Тигранакерта, *** (см. мое издание стр. 23). Значит, этот Вахрам жил в начале XIII века — и его исторически труд о татарском периоде; вместе с произведениями современных ему — Ванакана и Мхитара анийского о том же предмете, к сожалению, безвозвратно утрачен для исторической науки. [XX]

С. Далее следуют некоторые анонимные сочинения, существующие в армянской литературе, которые так же служили Вардану источниками, каковы:

1. Так называемая Договорная грамата, ***, заключенная между Константином Великим и папою Сильвестром с одной стороны, и армянским царем Тердатом и Григорием просветителем с другой, и поэтому относящаяся, будто бы, к началу IV века.

2. Вопрос Ювенала и ответ Моисея армянского грамматика и Давида Философа (см. об этом примеч. 139 стр. 68 этой книги) ***.

D. Далее следуют иностранные источники:

1. Флавий Иocuф, в своей Древней Истории Евреев.

2. Евсевий Кесарийский в своем Хрониконе; и наконец из византийских историков один только

3. Сократ, на которого указывает наш Вардан.

Е. Наконец а) армянские народные сказания и легенды; — b) надписи на памятниках, в церквах и монастырях; — c) патриаршие граматы, циркуляры, послания, договорные граматы и тому подобное; и

F. d) Халдейские, сирийские, арабские и парсийские сказания и легенды, на которые мы делали указание в наших примечаниях.

До сих пор известны были в ученом миpе некоторые только отрывки из Всеобщей Истории Вардана в Французском переводе: а) нашего ученого академика Броссе в его Additions et eclair cissеments a l'Histoire de la Georgia, St.-Petersbourg, 1851, который первый из европейских ученых понял важность исторического труда нашего автора; [XXI] и b) Эдуарда Дюлорье в Journal Asiatique, 1860 года (octobre-novembre, pp. 273 — 322) в статье под заглавием: “Les Mongols d'aprеs les historiens armeniens, extrait de l'Histoire Universelle de Vartan”. — Теперь История Вардана во всей своей целости является в печати впервые. Перевод ее был сопряжен с большими трудностями, по крайней мере для меня. Не говоря уже о вышеприведенных источниках, из которых заимствовал Вардан, не делая на них ни малейшего намека, и с которыми требовалась постоянная справка, чтобы не впасть в ошибку, — самый язык его часто представляет характер загадочный. Он не имеет никакого достоинства в литературном отношении, и отличается всеми отрицательными качествами языка в эпоху его упадка. В нем не ищите ни сжатости и определенности Моисея Хоренского, ни изящности Ехише, ни ученой простоты и точности Езника, ни грациозности Нерсеса Благодатного, ни торжественности многознаменательного слова Нерсеса Ламбронского. Речь Вардана бессильна, безцветна, запутана; его период не имеет округленности. У него не редко встречаются выражения из просторечия, которое в это время получило уже право гражданства не только в литературе, но и в канцелярии царей Рубенидов. Сношения с Арабами, Татарами и западными христианами во время Крестовых походов познакомили Армян со множеством слов, принадлежавших этим народам и вошедших в разговорный и литературный язык армянский. Все это представляет не мало затруднений для переводчика Вардана. Мы старались, сколько могли, побеждать эти трудности: удалось ли нам это, пусть судят читатели. Мы строго держались текста нашего автора, которого летописный, однообразный, сухой, безцветный тон передали со всей возможной верностью, иногда, быть может, и в ущерб духу русского языка.

Предлагаемый перевод сделан по тексту, изданному нами впервые в нынешнем же году по сличении двух списков, из коих один принадлежал нам, другой — [XXII] Румянцевскому Музею, начальник которого, князь Одоевский, имел обязательную готовность дать нам возможность воспользоваться им, выслав его по просьбе нашей к нам в Москву в июле прошедшего года. Считаем долгом выразить ему здесь нашу признательность.

Чтобы сделать доступным для большей части наших читателей перевод Вардана, мы старались тщательно указывать на источники, бывшие у него под рукою. Эти указания вместе с другими нашими заметками, казавшимися нам нужными для разумения текста Вардана, читатель найдет в наших Примечаниях в конце этой книги.

Так как Вардан во всем своем сочинении держался одного только армянского летосчисления, то мы сочли нелишним рядом с годами армянской — сопоставлять и годы христианской эры.

При переписывании собственных имен восточных вообще и армянских в особенности мы держались правила, пространно изложенного уже нами в Предисловии к нашему переводу Истории Армении Моисея Хоренского, куда и отсылаем читателя, считая излишним утомлять его вниманиe повторением однажды уже высказанного.

В отделе Приложений читатель найдет некоторый выдержки из армянских писателей, которые по своему характеру не могли иметь места в Примечаниях.

Не смотря на все вышесказанное, мы остаемся при том убеждении, что Вардан далеко не исчерпан нами; что многиe вопросы, которые возбуждает чтение его Истории, едва нами затронуты; что некоторые из хронологических его указаний требуют особенного изучения; что сказания его о Арабах, Монголо-Татарах и Крестоносцах могут служить темою для отдельных монографий и что наконец язык его в связи с языком современных ему армянских писателей переходного киликийского периода может быть весьма любопытной задачей в филологическом отношении. Мы надеемся со временем возвратиться к этим [XXIII] вопросам; но теперь, представляя на суд ученого мира первый этот труд над творением Вардана, мы желали, чтобы он, вызвав деятельность специалистов и людей более проницательных, обратил ее на те стороны произведения нашего автора, который ускользнули от нашего внимания.

Москва, июль 1861.

Текст приводится по изданию: Всеобщая история Вардана Великого. М. 1861